Текст книги "Жопа-гоблины из Освенцима (ЛП)"

Автор книги: Кэмерон Пирс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

– Говорю же! Нам крышка! – говорю я

– Я убью столько гоблинов, сколько смогу! – говорит Отто – если меня схватят, выбирайтесь отсюда! Спасайте детей!

Стены сотрясаются и Отто устремляется вперед, сшибая меня и близняшек вниз. Мы размахиваем руками в воздухе, тщетно пытаясь, ухватится за что-нибудь. Я падаю, и на полу остается отпечаток в форме ангела. Сам же Отто спрыгивает вниз, по собственной воле, пока мы стряхиваем с себя гниль и куски пирожных. Френни-2 замечает мой кривой велосипед и подходит ближе. Она поднимает велосипед и осматривает его на наличие повреждений. Постукивает по измятым мозговым шинам, прикасается сиденью из черепа.

– Вы сломали моё яичко! – говорю я

– Я ничего не делала – отвечает она

Я огладываюсь по сторонам. Место в котором мы оказались, представляет собой загон отделенный от остального лабиринта. Отто подкатывается к стене. Он такой большой, что занимает почти весь коридор.

– Что мне теперь делать? – спрашиваю я. Отто подкатывается ко мне, но ничего не отвечает. Пока я жду ответа, Френни глотает сестру и садится на велосипед. Она едет к стене. Я оглядываюсь, но не успеваю ее остановить – она пробивается сквозь стену. Отто катится к пролому оставленному моим велосипедом. Он расширяет его, уничтожая большую часть стены. Измотанный, я расправляю крылья и взлетаю. Я лечу по лабиринту обдуваемому воздушными потоками от катающихся жопогоблинов. Все они гудят и все они находятся в режиме сучьего-смертоубийства. В сцене напротив того места, где мы упали, стоит Белый ангел. Он корчит какие-то гримасы и делает жесты. Это выглядит так, будто он играет в пьесе. Я даже осмелюсь сказать, трагедии…поскольку он засовывает кулак себе в задницу…

Глава 20

Я взлетаю все выше и выше, так что с земли меня не достать. Следую за Отто и близняшками. Они сошли с ума, раз думают, что ворваться в этот сумасшедший дом, было хорошей идеей. Я смотрю на Отто– он давит жопогоблинов пачками, но некоторым удается увернуться. Они гоняются за Отто, пытаясь пробить его оболочку. Френни и Френни-2 скрылись из вида.

Белый ангел прекращает свою игру одного актера. Он спрыгивает со сцены, расправляет крылья, (такие же, как у меня только белые) и зависает в воздухе, даже не хлопая ими. Я беспокоюсь что Отто возможно не замечает, готовящейся атаки, но затем понимаю, что Белый ангел устремляется ко мне, а не к нему.

Я взлетаю выше. В сотнях метрах над лабиринтом, Белый ангел настигает меня. Здесь вверху очень тихо, как в моих мечтах о Детляндии. Белый ангел грозит мне кулаком.

– Как так ты успел научиться летать?! Это не прописано в структуре твоей ДНК! Я установил тебе крылья, сугубо из эстетических соображений! Чтобы не никогда не забывал своего отца.

– Отца?! Я ничего не понимаю…что такое отец?!

– Забудь об этом! Ты жопогоблин! Вшивый жопогоблин!

– Посмотри мне в глаза…я ребенок…мои глаза свидетельствуют об этом.

Я прикидываю свои шансы, одержать победу в воздушном бою. Мне в голову приходит тысяча причин, почему это плохая идея. Но другого выхода я не вижу. Я лучше умру, пытаясь победить, чем умру бормоча извинения. Наверное, остальные придерживаются того же мнения. Я царапаю живот Белого ангела когтями на обеих руках, и тем самым застаю его врасплох. Он понимает, что я вызываю его на поединок и принимает боевую стойку.

Белый ангел смеется. Бьет по воздуху, дразня меня.

– Переходи на мою сторону! – говорит он.

Я разворачиваю зад в воздухе и выстреливаю в него зубом. Но он слишком проворен и умеет избегать детских трюков. Он отвешивает мне легкий шлепок по голове.

– Переходи на мою сторону или умрешь! – он снова грозит мне кулаком. На платформе появляются три фигуры. Я показываю на них и кричу

– Кто это?!

Когда Белый ангел оборачивается, я изо всех сил начинаю хлопать крыльями, пользуясь представившейся возможностью побега. Белый ангел гудя и пердя, летит обратно. Он ныряет и меняет направление. Я вижу близняшек. Теперь он нацелен на них. Я ничего не могу сделать чтобы остановить его! Он сильнее и уже оторвался от меня. Поэтому я спускаюсь ниже в поисках Отто. Если мы должны спасти детей, нам не следует умирать всем разом.

Вот он!

Теперь я лечу низко, и ужас падения отрезвляет меня. Я одним махом пролетаю между Отто и пачкой гоблинов которая пытается напасть на него сзади. У меня едва получилось не отстать от велосипедистов, но внезапно я понимаю, что у пердежа есть еще одно преимущество – ускорение. Газ дает дополнительный импульс в помощь неуклюжим крыльям. Я зависаю в полуметре над Отто.

– Белый ангел схватил Френни и Френни! – кричу я

– Иди на сцену – говорит Отто – спасай их и выбирайся сам! Спасай детей!

– А как же ты? Я не должен все делать в одиночку! – говорю я

– СПАСАЙ ИХ! – он с грохотом катится прочь, под ударами копий. Я соскакиваю с дорожки и прыгаю на сцену. Белый ангел вращаясь поднимается над лабиринтом. Крылья его сверкают. В руках у него, обе Френни и мой велосипед. Он бросает Френни и Френни трем загадочным фигурам, которые при ближайшем рассмотрении оказываются жопокуклами. Одна из них хватает мой велосипед. Две другие всасывают Френни задницами, беря их в плен.

Белый ангел первым замечает меня. Он сворачивает крылья в бледный зонтик.

– ТИХО! – кричит он

Отто стоит в самом центре лабиринта. Жопогоблины разом жмут на тормоза. Им даже не нужно перестраиваться. Они и так его окружили. Отто передавил много гоблинов, но он все испортил. Теперь его броня сломана, а вокруг слишком много врагов. Он не справится с ними. Тысячи мозговых шин, шуршат по земле, а затем тишина…Ни гудка, ни недовольных бормотаний. Где-то вдали гремят выстрелы. Из стен сочится яблочная кровь.

– Пусти!!! – кричат близняшки Френни, но еще не настал подходящий момент для спасения.

Еще рано.

Белый ангел поднимает вверх ладони.

– Война – это смысл жизни! – объявляет он – так в чем же ценность жизни утраченной в битве?

– Ценность в игрушках!!! – отвечают жопогоблины

– А что приносят нам игрушки?! – спрашивает Белый ангел – Игрушки приносят свободу! Игрушки приносят свободу! Но если игрушки приносят свободу, а война обладает ценностью игрушек, тогда что есть война?! Война приносит свободу! Война – смысл жизни!

Я смотрю на Отто и не понимаю, почему он перестал давить гоблинов. Что он ждет? И внезапно спохватываюсь, а чего жду я?! Почему я не спасаю Френни и Френни? Не будет никого удобного момента для того, что мы намерены сделать. Если мы будем медлить, если допустим ну хотя бы одну ошибку, то нас убьют. Отто совершенно прав. Мы должны сражаться! Смысл жизни не в том чтобы выжить, а в том чтобы сделать правильный выбор.

– Прежде чем вступить в битву, мы должны принести жертву! – говорит Белый ангел. Его крылья светятся в радужных потоках. В фиолетовых, оранжевых, голубых, желтых лучах мигает красно-зеленая свастика. Жопогоблины поднимают головы и кричат:

– Адольф! Адольф! Адольф!!!

Белый ангел расправляет крылья, а я перехожу в режим «СС», не замечая меня, он берется за рычаг вмонтированный в сцену. Я подбегаю к нему, растопырив руки. Когти моей левой руки разрывают его крылья, как раз в тот момент, когда он складывает их вместе и опускает рычаг. И крыша над нами исчезает. Подземный лабиринт, поднимается вверх, достигает уровня Освенцимской площади разметая на своем пути все фабрики игрушечного сектора. На разрушенные здания падают снежинки-свастики. Всех детей загнали в пространство между двумя кораблями. На их глазах повязки с изображением свастики. Жопогоблины выезжают из лабиринта крутя педали. По грязи. Все это выглядит очень театрально. Я начинаю пятится от Белого ангела, но он хватает меня за руку и притягивает к себе. Его лицо расплывается в неровной, зубастой ухмылке. Он явно не испытывает боли. Его лицо круглее солнца. Облако его дыхания окутывает мое безносое лицо, гнилым запахом. В то время как третий корабль, размером больше первых двух вместе взятых, показывается из тумана и приземляется на сцену.

– Когда-нибудь ты поймешь для чего все это! – говорит Белый ангел, он отталкивает меня в сторону и направляется к кораблю. Из корабля выходит один единственный жопогоблин. Он обнажен и у него самая огромная бородавчатая задница из всех что я когда-либо видел. Из восьми сосков размером с сосиски свисающих со впалой груди сочится зеленая слизь. По всему его телу, разбрызгивая гной, лопаются прыщи. Над его головой роем вьются мухи. Даже с такого большого расстояния и моим плохим зрением, я вижу его усы.

– Адольф!!! – кричат обе Френни

Адольф и Белый ангел кланяются друг другу, затем принимаются хлопать друг друга по лицам. Размазав по лицам друг друга изрядное количество шоколадных пирожных, они набирают полные пригоршни этих пирожных и засовывают друг другу в задницы. После этого они обнимаются.

«Наверное, это способ приветствия у жопогоблинских лидеров»

– Адольф! – говорит Белый ангел – я вместе с этими мутантами – наследниками Освенцима приветствую тебя! Добро пожаловать домой, после сексуальной одиссеи! Можем мы, не откладывая испытать их в бою?

– Невыносимо презренно! – отвечает Адольф

Белый ангел расправляет крылья, делает жест в мою сторону.

– В чем же проблема? Этот ребенок по виду жопогоблин.

Адольф который отсутствовал на время наших трансформаций, похоже разгневан. Мы уже не те дети, которых он когда-то убивал.

Уже не те.

– Я вижу за время моего отсутствия, жопогоблины деградировали! Стали слабыми, тупыми созданиями!

– Они всегда были тупыми – говорит Белый ангел – если дать моим прототипам шанс, они положат начало расе более сильных, чистых жопогоблинов! Если мы решимся на это, Освенцим станет более жестким, а игрушек в нем станет еще больше!

– Я проверю этих мутантов, в трех дневном бою! – Адольф машет руками и топает ногами – Мои тупые, преданные рабы! Я объявляю битву! Жопогоблины против жопокукол и против детей. Сильнейшие сразятся за место за моим столом, если они хотят выбыть в моей компании! Больше никаких ебаных игрушек! Больше никаких ебаных убийств во имя свободы, когда начнется финальная битва!

Я не совсем понимаю значение слова «ебаный», но общий смысл слов Адольфа я улавливаю и понимаю, что с меня хватит! Я бросаюсь к Френни и Френни. Завороженные речью Адольфа жопокуклы которые держат их в плену, не замечают меня. Я бью одну из них снизу, и наношу удар слева от другой – моя рука тонет в её верхней заднице. Первая кукла вскакивает на ноги. Я освобождаю руку и кричу близняшкам чтобы они бежали. Задницы кукол расслабляются достаточно, чтобы сестры смогли вылезти наружу.

Я не хотел драться, но было уже слишком поздно. Передо мной стоит жопокукла которая должна умереть, она пытается нанести удар ножницами через себя, но промахивается. Между мной и жопокуклой встает Френни-2, она нагибается, выставляет задницу и целится в куклу. Жопокукла пытается до нее дотянутся, но тут из ануса Френни-2 выпрыгивает туалетная жаба. Она вытягивает язык и он проникает между двумя кукольными задницами: кукла распадается пополам. Френни-2 хватает меня за крылья – я теряю равновесие.

Ко мне направляется фигура.

Прежде чем я успеваю среагировать, Адольф бьет меня в челюсть. Я отшатываюсь, и падаю на край сцены. Он пытается нанести еще несколько ударов, но ни разу не попадает. Я прыгаю из стороны в сторону, пока не восстанавливаю равновесие. Френни-2 соскальзывает и падает на землю.

– Ай! – кричит она.

Белый ангел хватает Адольфа, накрывает своей задницей и испражняется ему на усы. Адольф начинает верещать в знак протеста, но затем крик превращается в смех. Он проводит по усам когтями, размазывая желчь.

– Убивать нахрен! Убивать во имя свободы!

Френни выглядит испуганной, но умудряется ползти по направлению ко мне. Я хватаю ее, и взмахиваю розовыми гигантами. Я взлетаю, стараясь держаться как можно ближе к сцене.

Под нами кипит битва между гоблинами и куклами. Война опьяняет их, и от них идут более резкие запахи, чем обычно. Надеюсь, Отто сумеет отбить их атаки.

Когда мы достигаем руин игрушечного сектора, сучьи-смертоубиватели жмут на педали, срываясь с места. Между их велосипедами натянута колючая проволока.

Проволока разрезает жопокукол напополам. Жопокуклы выстраиваются полукругом. У каждой из обеих задниц, торчат автоматы. Начинается стрельба и пули разрывают головы и задницы жопогоблинов. Эти жопокуклы срезают велосипедистов будто на обычных учебных стрельбах. Некоторые дети снимают с глаз повязки и пытаются убежать, но их моментально убивают. Другие падают на колени и склоняют головы. Они так долго пробыли в рабстве, что забыли что значит бунтовать и пытаться защитить себя. У Френни-2 почти нет шансов выжить среди всего этого безумия.

– Пойдем! – говорю я, хватая Френни за руку. На этот раз она не сопротивляется. Мы собираемся найти ее сестру. На секунду я поворачиваю голову и этого достаточно чтобы увидеть как жопокуклы отбивают очередную атаку сучьих-смертоубивателей. Френни спотыкается о обезглавленного гоблина, не сбавляя шага я поднимаю ее на ноги. Френни-2 визжит неподалеку. Мы рассматриваем разрушающиеся здания в поисках укрытия, где она могла бы спрятаться.

Она снова кричит. На этот раз, гораздо ближе. Я опускаю голову и вижу ее. Она лежит над трупом жопогоблина о которого запнулась Френни. Но как мы ее не заметили?! Я переворачиваю гоблина на бок, хватаю обеих Френни под руки и ХЛОП…Мы поднимаемся над полем боя, наблюдая над ходом битвы. Похоже, и гоблины и куклы потеряли к ней всяческий интерес. Теперь они все вместе нападают на Отто. Он катится сшибая их словно кегли, но они продолжают стрелять, кусаться, царапать когтями его броню которую не взять количеством.

На сцене стоят Адольф и Белый ангел. Они достают из задниц музыкальные инструменты и начинают играть под вой и предсмертные крики.

– Дети! Дети! – говорит Френни-2

– Надо спасти Отто! – кричит Френни, и несмотря что в моей голове стучит, а над землей светит темное солнце, впервые вселяющее надежду. Я понимаю, что она права. Отто – мой брат, и на моем месте он стал бы спасать детей.

Он мой брат и я сделаю так, как сделал бы он. Я разворачиваюсь и направляюсь к детям…

Глава 21

Перед нами возвышается холм Мертвых детей, будто вулкан, извергающий шоколадные пирожные и туалетных жаб. Близняшки Френни – мои личные сирены, визжат. Я отлетаю назад и вниз. В меня стреляет жопокукла – пули проделывают в моих крыльях дырки в форме свастик. Я по спирали лечу на Освенцимскую площадь. Френни и Френни пытаясь удержаться, обрывают мне крылья.

Я падаю в холодную грязь. Френни падает рядом с моей головой. Френни-2 падает следом, ее голова приземляется возле моих ног. Ее трясет в припадке, который на этот раз сильнее, чем все предыдущие. Френни подползает к ней и прижимает ее плечи к земле. Она смотрит на меня и говорит

– Иди. Помоги Отто…– и проглатывает сестру. Обрубки крыльев кровоточат. По моей спине стекают теплые струйки. Отто направляется к нам. За ним гонятся куклы и гоблины. Я ползу к скоплению детей. Обе Френни и я снимаем с их глаз повязки. Вскоре на нас устремляют сотни взглядов. Я не уверен, чего в них больше, страха или недоумения.

– Вставайте! – ору я.

Около сотни детей встают. Многие уже мертвы. Выжили лишь те измученные пытками дети, которые стоят сейчас перед нами в ожидании приказов. Несмотря на то, что мы больше на них не похожи, дети понимают, что мы хотим помочь им. Некоторые из них уже хватают крысаканов и держат их словно оружие. Они смотрят на меня в ожидании команды. Я точно не уверен что делать дальше и оглядываюсь назад: Отто поменял направление, теперь он катится к большому скоплению гоблинов-велосипедистов. Он превратился в разъяренный, быстро набирающий обороты скорость шар. Он дает нам шанс, вывести детей за ворота. Френни открывает рот и изнутри выглядывает ее сестра. Они обе показывают пальцами в стену. Белый ангел размахивает руками и подпрыгивает преследуя Отто, а Адольф залезает ему на спину, и стреляет свастиками в падающих жаб. Френни-2 вылезает изо рта Френни и кричит

– Вперед Отто! Вперед!

Адольф направляет на Отто, дуло автомата. Я поворачиваюсь к детям, беру за руки мальчика и девочку и веду их к воротам. Остальные понимают чего мы хотим и следуют за нами. Френни подбегает ко мне.

– А как же Отто? – спрашивает она

– Подумай о детях – говорю я – он сам этого хотел.

Когда мы проходим мимо игрушечного сектора, холм Мертвых детей извергает очередную порцию пирожных и туалетных жаб. Жабы прыгают вокруг нас в поисках задниц.

– Френни-2 – говорю я

– Да? – откликается она

– Можно одолжить твою туалетную жабу?

– Конечно! – она разворачивается во рту у сестры и выставляет наружу задницу, из нее показывается вымазанная жидким калом жаба. Я наклоняюсь, жаба прыгает в мой задний проход давая мне тем самым иммунитет против остальных туалетных жаб. Из груды щебня, который еще недавно был кукольной фабрикой, вылезает отряд кукол. Я отпускаю мальчика и девочку и складываю руки ножницами. Куклы (их всего шесть) атакуют нас с фланга.

– Идите вперед! И не останавливайтесь! – говорю я детям. Размахивая руками будто ножницами, я иду на жопокукол. Автоматов у них нет. Я разрезаю их пополам, и на снег падают двенадцать задниц.

Дети идущие позади всех начинают кричать. Нас преследует одинокий жопогоблин на очень большом велосипеде. С руля свисают обрывки колючей проволоки. Френни-2 выталкивает изо рта сестры гоблинскую задницу и кидает ее на землю. Френни пинает ее, но задница отлетает влево к мертвым жопокуклам. Я понимаю, что не успею но все равно бросаюсь на жопогоблина. От группы детей отделяет тощая, скелетоподобная девочка с темными волосами, она раскручивает за хвост крысакана. Гоблин направляется к ней. Она размахивает и кидает в него крысакана. Недовольное и разъяренное животное падает гоблину прямо в челюсть, логично если бы зверька ожидало бы сучье-смертоубийство, но вместо этого крысакан принимается поедать гоблинские зубы. Гоблин теряет управление и въезжает прямо в жидкую массу, горячих, шоколадных пирожных. Девочка берет у стоящего рядом мальчика еще двух крысаканов и наши взгляды пересекаются. Она машет руками в которых зажаты зверьки, показывая мне жестом что если я возьму на себя правый фланг, она займется левым. Я выставляю вверх большие пальцы – на левой руке у меня кроме большого пальца ничего и не осталось.

– Охраняйте тыл! – кричу я близняшкам Френни. Я оглядываюсь в поисках Адольфа и Белого ангела. Отто сражается с ними на сцене, теперь он больше не всеразрушающий булыжник, он вернул себе форму пауко-гоблина. Из холма Мертвых детей прекращают сыпаться пирожные и туалетные жабы. Лежа в руинах жопогоблины совокупляются с жопокуклами. А туалетные жабы прыгают во все задницы, которые попадаются на их пути. Перед нами, над главными воротами Освенцима горят неоновые буквы, они гласят, что игрушки приносят свободу…

Глава 22

За воротами снежинки-свастики, сменяются обычным снегом. Френни-2 вылезает изо рта сестры. Она встает между нами, берет Френни за правую руку, а меня за левый кровоточащий обрубок. Мое сердце бьется часто-часто. Кажется, будто оно сокращается со скоростью 999 раз в минуту. Мы добились того чего хотели, но на этой пустой и тихой земле для нас нет места. Расталкивая детей к нам направляется темноволосая девочка, в каждой руке у нее по крысакану, но она не обращает внимания на их зубы и когти. Она встает прямо перед нами, а затем поворачивается мальчику и девочке.

– Мы больше не можем жить так, как прежде – говорит она.

Она замахивается крысаканами, зверьки впиваются в лица двух детей и те врезаются в ворота. Девочка поворачивается к нам

– Вы собираетесь открывать ворота или как? – спрашивает она

Я оглядываюсь на Френни и Френни, но у обеих совершенно пустые глаза. Затем Френни кашляет и выплевывает гоблинскую задницу, она пинает задницу в ворота. Задница взрывается и буквы «И», «Г», «Р», «У», «Ш», «К», «И», падают вниз и вонзаются в снег по другую сторону ворот. Девочка подходит ближе ко мне. Теперь она кажется еще миниатюрнее. Она едва достает мне до пояса.

Девочка протягивает мне руку, я протягиваю ей правую и мы пожимаем друг другу руки. Я думаю, теперь все пойдет по другому. Падение Освенцима не отменяет всего того, что произошло. Всем выжившим придется восстанавливать жизнь с нуля…на пепелище.

Девочка открывает ворота и кричит детям, чтобы те выходили наружу. Никто не спрашивает куда идти. В этом нет необходимости.

Дети один за другим, покидают Освенцим, переступая через трупы мальчика и девочки. После того, как последний в колонне выходит за ворота, Френни-2 хочет идти следом, но я преграждаю ей путь. Френни подходит ко мне

– Мы чужие на той земле – говорит она, показывая за ворота

– Пусть мы не освободились, пусть мы никогда не сможем покинуть Освенцим, я все равно рад, что мы одна команда!

– А что если Отто погиб? – спрашивает Френни-2

– Адольф и Белый ангел должны умереть – говорю я – а Детляндия в один прекрасный день, будет восстановлена.

– Но мы можем помочь восстановить ее

Френни неодобрительно кривит губы

– Мы больше не дети – мы часть Освенцима. Мы уроды. Мы больше никогда не сможем жить с другими детьми.

Френни подходит к воротам и берет меня за здоровую руку. Я протягиваю Френни-2 палец левой руки. Вместе мы стоим и смотрим на Освенцим, а затем идем к холму Мертвых детей и руинам игрушечного сектора.

– Знаю, это звучит ужасно – говорю я – но в эту минуту, я чувствую себя как дома.

Туловище Френни улыбается и небо проясняется. Над Освенцимской площадью раздается утренняя сирена.