Текст книги "Тише! (ЛП)"

Автор книги: Келли Йорк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

Суббота, 18 октября

– Больше от того копа никаких вестей?

Лежащий рядом с ним на одеяле Эван уселся поудобнее. Ашер смотрел вверх на небо и раздумывал, не собирается ли пойти дождь. На пляже похолодало, так что без своих ботинок ему теперь было сложно расслабиться, поэтому он почти пожалел, что не принёс с собой ещё одно одеяло.

– Нет, никаких.

Они не говорили об этом с тех выходных. Эван не поднимал проблему и ни о чём больше не спрашивал, а Ашер, понятное дело, не собирался предоставлять никакой информации.

– Ты думаешь, что они там ничего не нашли, да? – Эван сел, оперевшись на руки. Его лицо оказалось в поле зрения Ашера, карие глаза, наполненные беспокойством, просили его хоть немного улыбнуться. Ему захотелось поднять руку и разгладить эту морщинку меж бровей.

– А что они могли найти?

– Не знаю. ДНК, отпечатки пальцев или что они там ищут.

– Сомневаюсь.

Взгляд Ашера заскользил по чертам лица Эвана. Он уставился на его рот, размышляя, как заставить его снова улыбнуться. Не стоит ему беспокоиться.

– Если бы они нашли что-нибудь, что свидетельствовало бы о том, что кто-то замешан в преступлении, то они заключили бы его под арест.

– Откуда ты знаешь? – выражение лица Эвана смягчилось.

Если бы они это сделали, то поймали бы не того.

– Просто ощущение.

Эта игра, в которую они играют... она такая глупая. Эван же наверняка знает о том, что это он убил Ричтера. Если не знает, то просто отказывается в это верить. Это убийство – как бельмо на глазу, которое никто из них не хочет замечать.

Эван лёг и уставился на пространство над водой.

– Как думаешь, ещё кто-нибудь умрёт?

Ашер вздохнул и провёл рукой по лицу.

– Люди всё время умирают, Эван.

– Ты знаешь, что я имею в виду.

Да, он знал. Ты собираешься убить кого-нибудь ещё? Лучше всего было бы соврать, но он не мог.

– Не знаю. Но если и умрёт, то я уверен, что они заслужили это.

Не то чтобы у него был выбор.

Это нужно Вивиан, и он поклялся несколько лет назад, что в любом случае сделает дело до конца. Он до сих пор дрожал при мысли о смерти Ричтера, поэтому не имел понятия, как ему покончить с Гектором и Бобби.

Ашер приподнялся на локтях, когда в ответ услышал тишину. Эван притянул колени к себе и положил подбородок на них.

– Что такое?

И Эван, как всегда, вместо того, чтобы сказать то, что на самом деле думает, улыбнулся ему.

– Темнеет. Пошли домой?

– К тебе или ко мне?

Эван пожал плечами.

– У меня есть чем заняться. Не в обиду тебе будет сказано, но дома у тебя скучновато.

Ашер криво улыбнулся. И то правда. С Эваном, в отличие от Вивиан, он мог спокойно быть наедине. Вообще-то ему даже больше нравилось быть с ним. В конце концов они пошли гулять по пляжу подальше от "Рощи", а последние два часа они лежали на открытом воздухе, вместо подушек положив под голову свёрнутые в рулон куртки.

Эван встряхнул их одеяло и накинул его на плечи Ашера.

– Ты всегда так легко замерзаешь. Возможно, тебе стоило родиться в пустыне.

– Это вряд ли.

Тем не менее он закутался в ткань и обернулся ей, пока они пересекали пляж, идя по направлению к парковке. Заведя двигатель, Эван сразу же включил печку.

Ашер откинулся на сиденье и расслабился. Был такой период, когда он терпеть не мог позволять другим людям вести машину, но в случае с Эваном всё было не так уж плохо.

Когда они были на полпути домой, его телефон звякнул. Он посмотрел на свой карман, остановился и усилием воли заставил себя не замечать звонков. Сейчас было их с Эваном время. И никто им был больше не нужен. Но десять секунд спустя телефон снова зазвонил. И снова. Ашер продолжал его игнорировать. На восьмом или девятом звонке Эван, наконец, рассмеялся:

– Ох, чёрт. Просто ответь.

– Нет, – упрямо проворчал он.

Вивиан знала, что они с Эваном сейчас вместе. Ей не стоило беспокоить их.

– Я выключу его.

Он достал свой телефон, и он зазвонил, но на этот раз, вместо настойчивых сообщений, ему поступил входящий вызов. Ашер сжал челюсти, глядя на имя Вивиан, высветившееся на экране.

– Всё нормально, чувак, – сказал Эван. – Ответь.

Его спокойствие только усилило раздражение Ашера по отношению к Вивиан. Он и не попытался скрыть его, когда ответил:

– Что?

Голос Вивиан на другом конце линии был настолько громким, что ему пришлось отодвинуть трубку от уха. Ей понадобилось несколько попыток, чтобы, наконец, она смогла выговорить:

– Больница... мама...

Каждый нерв в его теле сковало холодом. Что с ней? – хотел спросить он, но не мог. Он не смог бы вынести того, что она могла сказать.

– Ты сейчас в больнице?

Она еле слышно выдавила «да».

– Я сейчас приеду, – он положил трубку, не попрощавшись, и уставился на экран. – Мне надо домой.

Никаких вопросов или косых взглядов. Эван просто развернулся на следующем перекрёстке.

– Не стоит терять времени. Поехали.

***

Ашер не стал искать Вивиан, выйдя из лифта на этаже, где находилась Марисса. Он сразу направился к нужному коридору вместе с Эваном, следующим за ним. Проходя мимо маленькой прихожей рядом с палатой Мариссы, он услышал голос Вив и замер.

Она встала со своего места, широко распахнув глаза, выглядела Вивиан совершенно так же, как и в тот день, когда она видел её в последний раз. Опухшие глаза, потерянный вид. Её руки обернулись вокруг его шеи, и она изо всех сил прижалась к нему. Если она и заметила Эвана, то не подала виду.

Ашер сухо обнял её.

– Что происходит?

Она потрясла головой, и несколько минут стояла, молча обливаясь слезами. Из-за угла, за которым находилась палата Мариссы, вышла медсестра в зелёном костюме.

– Вы сын мисс Хилтон?

Он запнулся.

– Что?

– Да, это Ашер, – Вивиан отошла, вытирая глаза.

Медсестра с сочувствием посмотрела на них с Вивиан и мягко заговорила:

– Мне жаль, что у меня нет для вас хороших новостей. Её сердце не выдерживает. У нас получилось дважды вернуть её к жизни, однако... всё становится только хуже.

Вивиан всхлипнула и уткнулась лицом в его плечо.

Таким образом, сейчас мы лишь продлеваем её страдания.

Медсестра посмотрела куда-то в пространство между ними, ожидая, по всей видимости, что они что-нибудь скажут. Зададут какие-нибудь вопросы, например. Спросят, что им стоит делать. Но Ашер был слишком ошеломлён. Совершенно, абсолютно ошеломлён.

– Вы хотите, чтобы мы позволили ей умереть? – прошептал он.

– Всегда сложно сделать правильный выбор, – мягко сказала сестра. – Однако сейчас мы отнюдь не помогаем ей. Я думаю, что в её интересах будет, если вы подпишете документы DNR (Прим. перев. – Do Not Resuscitate – «не реанимировать»). Конечно, выбор за вами.

Нет, не за мной. Я не её сын. Вивиан зарыдала, уткнувшись в его плечо. Он приобнял её за плечи, погладив по голове.

– Вив...

– Я не могу просто сказать им, чтобы они позволили ей умереть, – выговорила она, задрав голову, чтобы посмотреть на него. Она выглядела такой потерянной, такой беспомощной. Ему стоило бы посочувствовать ей, однако он вообще ничерта не мог почувствовать.

Она и моя мама, – хотел он напомнить ей. Принятие подобного решения давалось ему ничуть не легче, чем ей. Но больше, чем жизнь Мариссы, её смерть, для него была невыносима мысль о том, что она страдает. Чего бы хотела сама Марисса?

За углом сработал сигнал тревоги. Все замерли. Из комнаты Мариссы раздался суетливый шум движений и голосов, и желудок Ашера сжал спазм, а сердце подскочило к горлу.

Медсестра втянула в себя воздух – "Опять?" – и исчезла, не сказав больше ни единого слова. Ашер высвободился из хватки Вивиан, оттолкнув её, и пошёл, спотыкаясь, вперёд, пока она заливалась слезами.

Он повернул за угол, чтобы заглянуть за дверь в палату Мариссы, тихо надеясь на то, что в той комнате медсёстры и врачи будут суетиться вокруг кого-нибудь другого. Но вот и они, галдят около постели Мариссы, вокруг которой были наполовину задёрнуты занавески, поэтому видеть Ашер мог только её ноги. Сигнализация остро и ярко искрила, прорезаясь в его нервы, как провод под напряжением. Санитар отделился от группы врачей и упёрся ладонью в его грудь.

– Сэр, вам нельзя входить сюда.

Нет-нет-нет. Что это значит? Ему просто необходимо быть здесь. Марисса не знала этих людей. Ей нужны он и Вивиан. Ашер стал было отталкивать санитара, но за его спиной вырос Эван и обхватил его руками, оттаскивая назад, снова и снова повторяя его имя.

Кто-то крикнул: Очистить помещение! Сигнализация продолжала вопить. Долго, продолжительно, надломлено.

Он мог сделать вдох. Он дрожал и трясся, так что он отступил, неся тяжесть в своей груди. Эван прижал Ашера к стене, которая была прямо напротив двери, и сильно прижал его к ней, но у Ашера уже не было никаких сил бороться. На мониторах продолжала мерцать прямая линия. Одна минута. Две.

А потом к ним подошёл врач и сказал, что Марисса умерла.

Воскресенье, 19 октября

Вивиан села на пассажирское сидение, и Ашер закрыл за ней дверь. Эван помедлил у своей машины, опустив глаза. Он почти ничего не сказал. Здесь было не о чем говорить.

– Я не могу позволить ей сесть за руль, – сказал Ашер.

Эван поднял голову.

– А ты сам в состоянии вести машину?

– Я в порядке.

На самом деле это было не так, но что ему оставалось делать? Они не могли оставить машину Вивиан на больничной парковке, и он никогда бы не позволил ей ехать домой в одиночестве. По крайней мере на некоторое время он постарался отключить свои чувства.

– Всё равно она хочет поехать в дом своей матери.

Эван кивнул.

– Могу я что-нибудь сделать?

Останься со мной.

Ашер прижал костяшки пальцев к глазам, вздохнул и выпрямился.

– Я, наверное, о многом прошу... но ты не мог бы заехать завтра за мной? После занятий или ещё когда.

– Да, конечно.

Эван коснулся плеча Ашера. Приятное ощущение, но его недостаточно. Почему он колеблется и смущается именно сейчас? Сейчас, когда Ашер так хочет почувствовать прикосновения Эвана и позволить себе расклеиться.

– Только я хочу, чтобы ты тоже сделал мне одно одолжение.

Ашер склонил подбородок, приготовившись слушать.

Эван опустил руку.

– Я хочу, чтобы ты помнил о том, что если даже тебе нравится быть с Вивиан ради неё самой... то тебе и о себе стоит подумать. Не стоит упускать это.

Ашер кивнул. Но им лучше всё же держаться вместе. Хоть Марисса и была лучшей матерью, чем его собственная, однако именно Вивиан была её родным ребёнком. А не он.

Он отстранился и пошёл к машине Вивиан, напоминая себе, что прямо здесь и сейчас его чувства не имеют ровно никакого значения. Он сможет оплакать Мариссу позже – в другое время и в другом месте.

***

Когда-то столь тщательно ухоженный сад Мариссы теперь был наводнён сорняками и листьями. Комнатные растения в горшках, которые стояли на крыльце, либо засыхали, либо уже погибли. Всё было окутано мглой. Без Мариссы, которая вдыхала жизнь во всё вокруг, в воздухе витало чувство одиночества и покинутости.

Вивиан тихо исчезла наверху, чтобы сделать несколько телефонных звонков. Ашер вытащил все письма и бумаги из переполненного почтового ящика и проверил холодильник. Ему стоило убедиться, что Вивиан позавтракает, но он решил дать ей передышку. В него явно ничего не влезет, поэтому он и её не будет заставлять есть.

Он швырнул газеты и письма на обеденный стол, на котором когда-то они с Мариссой бесчисленное количество раз играли в Монополию. Она всегда позволяла ему быть ведущим. На этом же столе они вместе с Мариссой делали домашние задания и школьные проекты. Клеили на ватман вырезки из журналов, разбирались с делением в столбик и алгеброй.

Это тот же стол, сидя за которым, Марисса сообщила им: Я больна.

Её призрак был в каждом углу, в каждой комнате, в которую он входил. На каминной полке стояли фотографии с изображениями из той, другой жизни. Первые шаги Вивиан, её первый день в школе. Из всех снимков со школьных танцев только один имел для него значение: тот, где были запечатлены он и она. Это был год, когда парень, с которым она должна была идти на выпускной, отшил её за час до него, из-за чего Ашер пошёл с ней, чтобы спасти тот вечер.

И ещё там повсюду были фотографии с Мариссой и её тёплой улыбкой.

– Ты была слишком хороша для этой жизни, – пробормотал он в темноту. Её долбаный муж и долбаные дети...

Пол на втором этаже заскрипел от шагов Вивиан. Ашер запер двери и поднялся наверх. Он прошёл мимо бывшей комнаты Броди, которая в данный момент использовалась в качестве кладовки. Напротив неё находилась комната Мариссы, дверь которой была наполовину открыта. Там Ашер и нашёл Вивиан.

Повзрослев, он стал заходить в комнату Мариссы только для того, чтобы посмотреть на фигурки дельфинов. Вот и они – беспорядочно выстроены в ряд. Вивиан с вялым выражением на лице стояла, уставившись на них.

Ашер подошёл к ней. Между дельфинами осталось небольшое пустое пространство. Оно идеально бы подошло под ту фигурку, что он купил для неё.

Пока он раздумывал, что сказать, Вивиан нарушила тишину.

– Я позвонила тёте Нэнси и бабуле. Через несколько часов они сядут на самолёт.

Он кивнул.

– Если хочешь, я сделаю всё остальное. Позвоню, кому надо, и всё такое.

Главным образом друзьям Мариссы. Его матери. Без всяких сомнений, тётя и бабушка Вивиан возьмут на себя звонки остальным членам семьи. Большинство из них живут в других штатах, им понадобится некоторое время, чтобы прилететь сюда.

– В доме будет не продохнуть.

– Тебе не обязательно оставаться здесь, если не хочешь.

Он убрал с её лица прядь волос.

– Ты можешь остаться у меня на несколько дней.

Плохая идея, кричал его рассудок. Но сейчас всё шло не по типичному сценарию. Здесь дело было не в парне-придурке и недальновидных решениях Вивиан. Она потеряла свою мать. А он потерял женщину, которую считал своей матерью.

Вивиан наклонилась к нему, прижавшись щекой к его плечу.

– Посмотрим.

– Ладно, – он обхватил её рукой и легонько повёл подальше от дельфинов. – Ну же, нам обоим необходим отдых.

Солнце встанет через несколько часов. Мысль о том, что Эвану пришлось уехать домой, а завтра придётся пойти на занятия, была отвратительна.

Вивиан пошла с ним к ней в комнату, которая для Ашера была более привычной. Она особо не изменилась с тех пор, как Вив пошла в колледж. Всё в чёрном и розовом цветах. У неё на двери всё ещё висел плакат с одной музыкальной группой, который остался ещё со средней школы. Она сказала, что оставила его из чувства ностальгии по тем временам.

Ашер стащил покрывало и включил ночник. Когда он повернулся, то увидел, что Вивиан стоит к нему спиной и переодевается. Он увидел изгибы её бледных гладких боков, когда она стянула с себя рубашку, и отвёл взгляд в сторону, стараясь сфокусироваться на виде из окна. Но даже несмотря на это, он видел её отражение в стекле.

Вивиан бросила рубашку рядом со своими джинсами на пол. Если ей и было стыдно, то по тому, как она развернулась и в упор уставилась на него, этого заметно не было. Всё выглядело так, как будто она хотела, чтобы он повернулся и посмотрел на неё. Он не стал бы этого делать. Просто не мог. Он продолжал смотреть в окно, пытаясь не обращать внимание на само стекло и глядеть сквозь него.

Мгновение спустя, руки Вивиан обвились вокруг его торса, и он глубоко вздохнул. Слава Богу, она была одета, но он чувствовал спиной, как она грудью прижалась к нему. Из-за этого он никак не мог выбросить её образ из головы.

– Ашер?

Он зажмурился.

– Повернись ко мне, – сказала она.

Он не мог этого не сделать. Она провела пальцем по его щеке до уголка рта и затем – по нижней губе.

– Посмотри на меня?

Не могу, я не могу.

Это неправильно. Она странно себя ведёт, что не предвещает ничего хорошего, если это касается Вивиан.

Всё внутри него перевернулось, а Вивиан, в свою очередь, была совершенно спокойна, у неё как будто всё было под контролем. Разве раньше всё шло не по другому сценарию?

И всё же он открыл глаза и посмотрел на неё. Никакая другая девушка на свете не могла быть столь же прекрасной. Уж точно не в тот момент, когда она смотрит на него взглядом, о котором он всегда мечтал. Как если бы он был больше, чем Лучший Друг. Как если бы он был парнем, которого она могла желать.

Так почему же он придумывает сотни предлогов, чтобы выбежать из комнаты?

Вивиан отбросила волосы с его лица. Её руки были прохладными, но мягкими.

– Я должна поблагодарить тебя.

Ашер втянул в себя воздух.

– Нет, не должна, ты...

Она приложила палец к его губам и слегка подтолкнула к кровати.

– Должна.

Он опустился на матрац, повинуясь Вивиан. От ощущения прикосновения её пальцев по его коже побежали мурашки.

– Ты всегда рядом. Всегда выручаешь меня. Не знаю, что я бы делала, не будь тебя сегодня со мной.

– С тобой всё было бы в порядке.

Чёрт побери его голос, который охрип так некстати.

Марисса и для меня была важна. Я был там не только ради тебя, хотел сказать он, однако это было бы слишком жестоко. Он не отрывал взгляд от лица Вивиан. В таком положении ему стоило лишь слегка опустить глаза, чтобы упереться взглядом в её грудь.

Она разрешила эту проблему, добавив ещё одну мгновением позже. Вивиан положила руки на его плечи, села к нему на колени, а затем впилась губами в его губы.

За все эти годы между ними было множество лёгких поцелуев. Он целовала его щёки, руки, лоб, один раз даже был случайный поцелуй в губы. Но не такой. Тогда она не проявляла такой настойчивости и страстного желания, её руки не блуждали по его волосам, а язык не сплетался с его языком так же игриво, ведь, чёрт побери, он тоже целовал её. Пусть он и понимал, что делает ошибку, Ашер не мог сопротивляться этому. Он не хотел спрашивать себя: почему? Почему именно сейчас, после стольких лет?

Вивиан провела руками по его волосам, плечам, спине, задрала рубашку, чтобы коснуться его кожи. Кончики её пальцев еле ощутимо прошлись по его позвоночнику вверх и... Он замер.

Всего несколько секунд назад комната была полна звуков их страстного дыхания, но теперь здесь установилась просто-таки мертвенная тишина.

Вивиан отстранилась от него, нахмурив брови и покраснев.

– Что такое? Что-то не так?

Её голос как будто доносился откуда-то издалека.

А всё оттого, что он снова будто бы оказался в номере отеля и почувствовал, как губы Эвана шепчут ему на ухо что-то успокаивающее, а его пальцы скользят вверх и вниз по его позвоночнику. Ашер вспомнил, как он хотел поднять голову на какие-то несколько дюймов и поцеловать Эвана, забывшись в его глазах. Он вспомнил то умиротворение, что чувствовал рядом с ним. То спокойствие. А не эти безумство и неистовство, которые наполняют его, когда Вивиан рядом, когда он так сильно хочет быть с ней, ведь он знает, что если он опять сделает что-то не так, то уже в который раз потеряет её.

– Ашер, ты дрожишь. Что с тобой? – Вивиан обхватила его ладони и прижала их к своей груди.

Он уставился на неё, пытаясь собраться с мыслями. Чего он хотел? Что он творил? Что она творила? После всех тех лет, в течение которых он всячески угождал ей, почему именно сейчас она проявила к нему интерес? Он не понимал этого.

Ашер поднял руки – да, они дрожали – и прижал их к её щекам. Он жалел, что не может разобрать Вивиан на части и понять её. Вивиан закусила губу.

– Я сделала что-то не так?

– Нет, – выдохнул он. – Дело не в тебе. Всё дело во мне. Этот день был...

Вивиан опустила взгляд, длинные ресницы коснулись её изящных скул. Когда она снова посмотрела на него, в её глазах сквозила пустота.

– Знаю... Он... Я знаю.

Она шмыгнула носом, и он сделал то единственное, что мог сделать – обнял её. Она уткнулась ему в шею, прижавшись к его коже губами. Он снова захотел поцеловать её.

– Останься сегодня со мной. Ладно?

Это тоже плохая идея. Её сейчас легко ранить. Чёрт возьми, его тоже. У Вивиан над ним сейчас так много власти, как никогда не было.

Ашер глубоко вздохнул.

– Только на эту ночь.

Она скользнула под одеяло, а он разделся до трусов. Но не больше, потому что между просто плохой идеей и невероятно идиотской идеей лежит огромная пропасть. Так что трусы он снимать не стал. Он выключил свет и лёг рядом с ней.

Вивиан прижалась к нему, положила руку ему на грудь, а гладкую ножку – на бедро. К счастью для неё или для него, Ашер много лет учился сдерживаться, находясь с ней. Но это вовсе не означало то, что ему приятно вот так вот просто лежать и смотреть в потолок, пока она рядом.

– Ты же знаешь, что я люблю тебя, Ашер, – пробормотала Вивиан, прижавшись щекой к его плечу.

Ашер вздохнул.

– Знаю.

Это ложь. Он уже больше ничего не знал.

***

У Мариссы была музыкальная шкатулка, которая изображала дельфина, прыгающего над красно-сине-жёлтой радугой.

Понятное дело, нескольких цветов не доставало. Ашер раз за разом заводил её, чтобы послушать, как шкатулка лениво исполняет песню "Над радугой". Он сел на край кровати, уставившись на шкатулку в его руках, и вспомнил краткими отрывками, как Марисса легко и бесшумно ходила по комнате. Укладывала волосы, красилась, вставляла в уши серёжки. И всё это она делала под музыку из шкатулки, тихо-тихо подпевая ей. От её голоса сердце Ашера ныло.

Его собственная мать никогда не пела и не подпевала. Это была такая незначительная и совершенно обыденная деталь. Что мама скажет, когда мы увидимся?

Марисса дружила с его матерью задолго до того, как отец Вивиан бросил их, а его отец умер, но до всего этого они не были так же близки, как сейчас. Этих двух женщин объединили их утраты, и они, в одиночестве растя своих детей, вместе пытались приспособиться к этой жизни. Но они были совершенно разные во всём – начиная от манеры поведения и заканчивая воспитанием детей.

Тень Вивиан разлилась в пятне света, идущего из коридора. Он не поднял головы.

– Если не считать некоторых проблем с бумагами, всё должно быть готово к среде, – сказал он.

Он провёл всё утро у телефона, договариваясь с похоронным бюро и больницей. Решая вопросы, которыми должна была заниматься Вивиан, не сумевшая собрать себя в кучу.

Рокси, узнав последние новости, тоже помогала со звонками. Ему было жаль, что узнала она о случившемся не от него. Марисса не была ей так же близка, как ему, однако она всё равно расстроилась.

– Чем я могу помочь? – спросила она.

Ашер честно ответил:

– Когда я сам пойму это, дам тебе знать.

Вивиан медленно кивнула.

– Знаешь, я кое-что не понимаю.

Ашер ответил, не поднимая глаз:

– Чего не понимаешь?

– Её. Она хотела, чтобы её похоронили. Засунули в коробку и закопали на шесть футов под землю.

Он видел уголком глаза, что Вивиан оглядывает комнату, как будто не может решить, хочет она войти или нет.

– Она столько времени провела в этом доме, а затем и в больнице...

– А какой у неё был выбор? – вздохнул он. – Быть кремированной, чтобы потом её засунули в урну?

– Можно было бы развеять её прах. Я бы хотела этого, – она провела по глазам ладонью. – Чтобы он парил над океаном... на свободе.

Ашер поднял голову. Посмотрел на неё. Промолчал. Желания Вивиан не имели ничего общего с желаниями Мариссы, а сейчас единственным, что имело значение, были именно желания Мариссы.

Вивиан вздохнула и сменила тему.

– Ты точно больше не останешься? Даже на ночь?

– Нет, – он погладил нос дельфина подушечкой большого пальца. – Здесь будут твои тётя и бабушка, не говоря уже об остальных. Для меня здесь не останется комнаты.

– Ты мог бы спать в моей комнате, – Вивиан подошла к дельфинам и встала к нему спиной. – Мне было бы легче, если бы ты остался со мной.

Услышав эту фразу, Ашер почувствовал острую боль от обиды. О да, ещё бы. Но у неё тут будет вся её семья. А что насчёт него? Разве он не имеет право на то, чтобы какое-то время побыть наедине со своим горем?

– Я хочу домой, Вивиан. Я уже сказал тебе, что ты можешь пойти со мной, но здесь я не останусь.

Она повернулась к нему. Выражение на её лице было далеко не счастливым, однако он всё равно встретился с ней взглядом без колебаний. В его голове звучал голос Эвана, он, как мантру, повторял одно и то же, помогая Ашеру остаться сильным и не отступить под натиском желаний Вивиан: Тебе и о себе стоит подумать.

Стук во входную дверь нарушил тишину. Ашер вздохнул. Слава Богу. Ему захотелось расцеловать Эвана за то, что тот дал ему шанс уйти от нежелательного разговора.

По лицу Вивиан было видно, что она расстроилась, но, тем не менее, она не попыталась остановить его, когда Ашер выскользнул из комнаты и направился вниз.

Эван улыбнулся, когда Ашер открыл дверь. Его взгляд метнулся на Вивиан, вышагивающую сзади.

– Привет. Э-э... Как ты? Я пришёл слишком рано?

– Вовсе нет.

Он пришёл рано. Настолько рано, что, как подозревал Ашер, он сбежал с занятий, чтобы только приехать сюда.

– Я собиралась приготовить обед, – сказала Вивиан. – Если хочешь, можешь зайти ненадолго.

Ашер напрягся.

– Нет, это...

– Я думаю, что несправедливо было заставить его ехать сюда только для того, чтобы он развернулся и поехал обратно.

Она схватила Ашера за подол рубашки и оттащила от двери. Эван было приготовился вырвать его из рук Вивиан и потащить за собой, но мгновением позже всё-таки неохотно шагнул внутрь.

Они проследовали за Вивиан на кухню. Ашер почувствовал лёгкое прикосновение пальцев Эвана к его спине и заставил себя расслабиться. Всё будет не так ужасно, как ты это себе представляешь. Они с Эваном сели за обеденный стол, а Вивиан тем временем осматривала шкафчики и холодильник. После того, как Ашер утром пробежался по магазинам, дома было огромное количество еды, которой можно было бы кормить всю семью несколько дней. За всё это ему пришлось заплатить несколько больше, чем ему хотелось бы. Но теперь, по крайней мере, она не станет кормить всех бутербродами из просроченного мяса и чёрствого хлеба.

Эван положил руки на стол. Либо он совсем не чувствовал дискомфорт, либо очень хорошо это скрывал.

– Я... эм... рассказал Рокси о том, что произошло. Она спрашивала о тебе сегодня утром.

Вивиан нахмурилась.

– О, вот как? Она даже не позвонила.

– Она звонила мне, – мягко сказал Ашер.

Эван взглянул на него, явно пытаясь быть тактичным.

– Она беспокоилась о том, что тебе слишком многое пришлось пережить... Но она хотела, чтобы я передал, что если тебе нужна её помощь, дай ей знать.

Это было похоже на Рокси. Она была хорошей девочкой. Несколько лет назад он ещё наделся на то, что она сможет благоприятно повлиять на Вивиан – или хотя бы на её вкус – но ни черта подобного. Рокси была из тех людей, которые не позволяли обращаться с собой так, как свойственно было Вив.

– Если ты хочешь, она может пожить некоторое время у тебя.

Когда она повернулась, чтобы достать тарелки из буфета, Ашер не видел её выражения лица.

– Если она может остаться со мной на ночь, то почему ты не можешь? Прошлой ночью у тебя это хорошо получилось.

Его глаза расширились.

Неужели она только что...? Да, именно так. Специально или нет, он не знал. Он не мог понять по взгляду Эвана, получилось ли у Вивиан задеть его.

Глаза Эвана были прикованы к Вивиан, которая заканчивала делать бутерброды и выкладывать их на стол рядом с содовой и пакетом с чипсами. Его голос сочился натянутой вежливостью, но Ашер видел, что его терпение иссякает.

– Позвони ей, если передумаешь. Ашеру тоже нужно время, чтобы принять всё случившееся.

Ашер откусил кусочек бутерброда и опустил взгляд. Ему не хотелось видеть, какими взглядами обмениваются эти двое.

– Тем более, – Вивиан выдвинула стул, села и задвинула его обратно с большей силой, чем было нужно, – ему не стоит быть у себя дома в одиночестве.

Эван не показал никаких эмоций, но улыбнулся, возможно, слишком сладко.

– О, он не будет один. Я буду с ним.

Взгляд Вивиан помрачнел. Вот и всё, Эван победил. Если она скажет ещё хоть слово, то выставит себя полной стервой. Ашер не знал, смеяться ему или бояться того, чем ему всё это впоследствии обернётся. Наверное, сейчас ему стоит сосредоточиться на поедании своего бутерброда и улыбаться про себя.

***

Когда Эван привёз его домой, снова было темно. Как только Ашер снял с себя куртку с ботинками и наудачу бросил их, он свалился в кровать, зарывшись лицом в подушку. Заснуть было так же тяжело, как и прошлой ночью, когда Вивиан улеглась рядом с ним.

Он слышал, как Эван ходит по гостиной, открывает гардеробную – чтобы повесить куртку Ашера, наверное – а потом заходит в спальню. Ашер не пошевелился. Он хотел заснуть и, проснувшись, узнать, что Марисса жива. Что копы не ищут убийцу Ричтера. И возможно, только возможно, что прошлой ночи с Вивиан не было.

Кровать немного просела, когда Эван сел рядом с ним. Он коснулся рукой волос Ашера.

– Хочешь, чтобы я ушёл?

Ашер не поднял глаз, но вытянул руку и слепо пошарил ей, найдя, наконец, его рубашку. Его пальцы обхватили ткань, не давая ему уйти.

Останься. Не уходи.

Эван вытянулся на кровати рядом с ним. Несколько минут спустя Ашер повернулся к нему и открыл глаза.

В комнате было темно, но его глаза уже привыкли к темноте, поэтому он смог различить беспокойные линии губ Эвана, лёгкую морщинку меж его бровей. Так странно, что кто-то беспокоится о нём.

Они столько сделали, чтобы облегчить его жизнь, притупить боль. Никто никогда раньше этого не делал... по крайней мере, те люди, которые должны были бы.

– Я бы хотел... – начал Ашер говорить с усилием то, что должно было выходить легче, – чтобы ты... остался здесь со мной.

На место обеспокоенности пришла лёгкая улыбка.

– С тобой одна головная боль, – он отбросил с лица Ашера его тёмные волосы и провёл по ним рукой. – Я никуда не собираюсь уходить до тех пор, пока ты сам меня не выставишь. Вот так.

Он хотел, чтобы Эван не прекращал гладить его. Это служило ему напоминаем о его усталости и о том, как мягкое прикосновение может развеять даже самые ужасные проблемы.

– Почему...? Почему тебя это волнует?

Гладящая его рука замерла и обхватила его шею сзади.

– Потому что ты мой друг, Ашер, – Эван опустил свои ресницы. – Ты важен для меня. И я думаю, что в твоей жизни мало тех, кто уделяет достаточно внимания твоим чувствам.

В этом не было никакого смысла. Эван столько отдавал ему, не требуя ничего взамен, и при этом с благодарностью принимал то немногое, что Ашер мог предложить ему. Он ещё ни разу не сделал для Эвана чего-нибудь стоящего. Не пытался избавиться от людей или вещей, которые ранили его. Не был рядом, когда у Эвана в жизни происходило что-то страшное или переворачивающее всё с ног на голову.

Что интересовало Ашера, когда весь его мир вращался вокруг Вивиан? Но даже тогда Эван каким-то образом просачивался в его душу, хоть он и не замечал этого. Линии его жизни, в которой, как думал Ашер, он жил только ради Вивиан, больше не было. В ней были и Вивиан, и Эван. Зима против Лета.

– Марисса полюбила бы тебя, – он не знал, зачем он сказал это, но слова уже были произнесены. – У неё было такое доброе сердце. Я думаю... что для этого мира оно было слишком доброе. Она не знала, что делать со своими детьми, не знала, по какому пути ей идти. Но она любила меня. И полюбила бы тебя.