Текст книги "Лимоны желтые"
Автор книги: Кайса Ингемарсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Агнес взглянула на него и не смогла сдержать улыбку. На голове у соседа красовалась огромная меховая шапка, уши которой торчали в разные стороны, как косички у Пеппи Длинныйчулок. Такой головной убор больше подошел бы дорожному рабочему где-нибудь в Сибири.
Проходя мимо, она молча кивнула. И уже на своем этаже услышала, как он наконец открыл дверь и захлопнул ее за собой.
Агнес отнесла пакет на кухню и стала вынимать продукты. Лук, морковь, картошка, два литра молока, кефир, сметана, хлеб, плавленый сыр с чесноком. И две шоколадки «Дайм» – должен же у них быть десерт?
Луссан приехала около восьми, как и обещала. Агнес накрыла стол в кухне. Кухня была маленькая, выкрашенная в желтый цвет. Агнес выбрала скатерть с красными слонами – на самом деле это было сари тети Гуллан, – потушила верхний свет и зажгла множество свечек в разноцветных стаканчиках. Суп, который она сварила, стоял на плите, французский батон подогревался в духовке.
– Как уютно! – Луссан достала из сумки бутылку «Цинфанделя». – Красное. Подойдет?
– Вполне, но у меня только суп, – извинилась Агнес, протягивая Луссан штопор.
Желтый суп красиво смотрелся в белых фарфоровых тарелках. Положив сверху немного сметаны и несколько листиков базилика, Агнес поставила перед гостьей тарелку.
– Слушай, в моем понимании только суп– это китайская лапша в пластиковой кружке. А тут такое угощение! – воскликнула Луссан. – И выглядит фирменно! Сразу видно, что ты работаешь в ресторане… – Хлопнув пробкой, Луссан откупорила бутылку и разлила вино по бокалам.
– Работала, моя дорогая. Работала.
– Да, конечно, но это ведь только вопрос времени?
– Хочешь сказать, рано или поздно меня возьмут в «Таверну Ставроса»?
– Какую таверну?
– Не важно. Просто я сегодня была в службе занятости. Не скажу, что после этого визита у меня поднялось настроение.
– В их задачу не входит поднимать тебе настроение. В настоящий момент ты принадлежишь к нахлебникам общества и должна это прочувствовать. – Луссан рассмеялась. – Уверена, скоро все уладится. Прошло всего каких-то две недели.
– Три.
– Ну, три. Разница небольшая. А пока можешь пожить за наш счет, за счет трудящихся, я разрешаю. – Луссан попробовала суп. – Вот это суп! Вкуснотища! Что ты в него положила?
– Картошку, морковку…
– Нет, тут явно есть что-то еще.
– Фенхель и палочка корицы.
– Ничего себе! Мне б такое в голову не пришло даже под страхом смерти. Но получилось очень вкусно! – Луссан подняла бокал. – За тебя!
– И за тебя!
Пока они ели и пили, Луссан рассказывала о том, что сделала за день: четыре встречи, подписание контракта, показала клиентам две квартиры. Кроме того, съездила и оценила еще две квартиры – в разных концах города – и выложила на сайте информацию о четырех новых объектах.
– Ты себя не угробишь? – Агнес опять почувствовала укор совести. Чем она сама сегодня занималась? Сходила в службу занятости, выпила кофе латте и сварила суп.
– Не исключено. – Луссан опустошила бокал и налила еще. – Но мне интересно. И к тому же это дает неплохой заработок. – Она рассмеялась. – А как у тебя с Тобиасом? Или, точнее, без него? Надеюсь, ты ему не звонила? – Луссан строго посмотрела на подругу.
– Не звонила.
– Чудесно! – Луссан похлопала в ладоши.
– Я твердо решила: с меня хватит.
– Ну наконец-то! По такому поводу надо выпить! – Луссан никогда не скрывала, что возлюбленный Агнес ей не очень по душе. – И что же заставило тебя принять такое решение на этот раз? Я имею в виду, со стороны все выглядело так, будто история повторяется…
– Возможно, – сухо ответила Агнес. Да, она намерена забыть Тобиаса, но это вовсе не значит, что окружающие, включая Луссан, имеют право пренебрежительно говорить про их с Тобиасом отношения.
– Но, Агнес! Хотя бы теперь ты должна согласиться, что он вел себя по-свински!
– Нет, потому что я не согласна. И не хочу это больше обсуждать. Я знаю, какого ты мнения о Тобиасе. Но мы были вместе четыре года, и я его все-таки люблю… – Агнес запнулась. – И я его любила, хочешь – верь, хочешь – нет.
Луссан вздохнула. Что умная, тонкая, красивая Агнес нашла в этом переростке, который вытирал об нее ноги, словно о дешевый коврик из «Икеи»? Даже внешне несимпатичный, – но это уже было личное мнение Луссан. Ей больше нравились парни типа Кларка Кента [8]8
Кларк Кент – герой комиксов Джерри Сигела и Джо Шустера и популярных фильмов о Супермене.
[Закрыть]. Спортивные, в очках, одеты с иголочки – от «Хуго Босс» или хотя бы «Тайгер». Проблема только в том, что их трудно найти. Возможно, они чаще встречаются в телефонных будках на Манхэттене, чем среди стокгольмских агентов по продаже недвижимости! Луссан фыркнула. Тобиас… Затянутый в кожу рокер с тоненькими ножками и дурной привычкой играть на вечеринках на воображаемой гитаре вместо того, чтобы танцевать. Нет уж, спасибо. Луссан торжествовала: наконец Тобиас поступил с подругой так некрасиво, что даже Агнес не сможет его простить. Давно пора было с ним расстаться.
Агнес убрала со стола, и Луссан разлила по бокалам остатки вина.
– У тебя больше нет? Надо было взять две бутылки. И как я не подумала!
– К сожалению, нет. Тебе чаю или кофе?
– Кофе.
– Кажется, у меня есть немного виски. Хочешь?
– С удовольствием.
Агнес достала из шкафчика бутылку, налила немного в стакан и дала Луссан.
– Спасибо. А ты не будешь?
– Нет, виски – это не для меня.
– Зачем же ты его тогда держишь?
– Тобиас любит. Бурбон…
– Значит, это его бутылка?
– Строго говоря, моя. Потому что ее купила я.
– А пил он? Замечательно у вас распределялись роли.
– Луссан!
– Извини. Я не хотела. – Луссан пожала плечами, давая понять, что язвительное замечание вырвалось у нее случайно. Однако ее усмешка свидетельствовала об обратном. Она ткнула пальцем в бутылку, которую Агнес по-прежнему держала в руке. – Выливай все. Хочу внести свой личный вклад в очищение твоего дома, чтоб и духу этого мерзкого рокера здесь не осталось.
– Но тут еще граммов сто… – Агнес с сомнением посмотрела на Луссан.
– Я готова принести себя в жертву. Чего не сделаешь для лучшей подруги! Давай сюда эту гадость! – Она отобрала у Агнес бутылку и вылила остатки виски в стакан. – Ты точно не хочешь?
– Нет.
– Ну, Тоббе, прощай! В следующий раз мы увидимся, когда ты станешь мочой. Для разнообразия. Тебе, должно быть, надоело быть дерьмом. – Луссан сморщилась и одним глотком осушила бокал.
Агнес не смогла удержаться от смеха.
– Знаешь, что тебе сейчас нужно, Агнес?
– Нет.
– Секс.
– Перестань! Ты говоришь, как эта истеричка из «Секса в большом городе», – произнесла Агнес не без гордости: три недели вынужденного безделья дали ей возможность приобщиться к сериалам.
– Для меня это звучит как комплимент.
– А для меня – нет.
– Знаю. И все-таки тебе необходим секс. Чтобы окончательно вывести из организма тоску по Тобиасу.
– Я от нее уже избавилась.
– Ха! Как будто я тебя не знаю. Этого не произойдет, пока ты не переспишь с новым мужчиной.
– Не надо мне нового. Я пока ношу траур по тому, с которым рассталась.
– Одно другого не исключает. Даже наоборот. Кроме того, я имею в виду не новую любовь, а кого-то, с кем можно просто так, без особых…
– Хватит, я поняла.
– Прекрасно. Ну что, поедем куда-нибудь?
– Нет!
Луссан вздохнула:
– Надо было разделить виски на двоих.
– Я разделила с тобой бутылку вина. Этого больше чем достаточно.
– Видимо, недостаточно. Значит, мне не удастся тебя уговорить?
– Нет. Если я куда-нибудь сейчас и отправлюсь, так это в кровать. А тебе не пора на боковую? Или ты завтра не работаешь?
– Конечно, работаю. Но ведь и жить когда-то надо.
– Меня устраивает, как я живу.
– Тебе только кажется. Потому что не знаешь ничего другого. Но учти, в субботу я тебя все равно вытащу.
– Может, лучше в воскресенье? В субботу везде полно народу.
– Милая моя! Ты что, так ничего и не поняла? «Полно народу» – как раз то, что нам нужно. Чтобы повысить наши шансы.
– Ладно, пусть будет суббота. Но про секс забудь. Посидим где-нибудь в баре, и все.
– Как скажешь. Посидим где-нибудь в баре, и все. – Луссан ухмыльнулась, потом взглянула на часы. – Четверть двенадцатого. Наверно, мне пора двигаться.
Агнес зевнула:
– Да, я что-то тоже устала.
Луссан встала и пошла в прихожую одеваться. Застегнув пуговицы короткого приталенного пальто и молнию на сапогах, она обняла Агнес и поцеловала ее в щеку:
– Спокойной ночи. Спасибо за вкусный ужин. И не забудь про субботу. В субботу будет секс.
– Нет, выпивка.
– Ладно, выпивка и секс.
* * *
– Привет, мама, это я!
– Агнес! Наконец-то! Я столько раз оставляла тебе сообщения на автоответчике. Он что, сломался? – Мать не стала дожидаться ответа. – Как ты? Мы все время о тебе думаем. Ты нашла работу? Тобиас вернулся?
– Мама, прошу тебя!
– Извини, просто мы с папой очень за тебя волнуемся. Ты здорова?
– Здорова.
– Ты меня не обманываешь?
– Только немного простужена.
– Ну вот!
– Ничего серьезного.
– А как с работой?
– Думаю, скоро все устроится. – Ей не хотелось огорчать родителей, у них и без нее хватало проблем. – Я рассматриваю несколько вариантов. – Это была неправда. На самом деле она даже не позвонила ни в одно из тех мест, которые нашел для нее Лейф Грёнберг.
– А-а, ну тогда это только вопрос времени. Ты ведь у нас умница! Увидишь, они еще будут тебя уговаривать, и ты сможешь выбрать работу по душе.
– Мм, возможно…
– А Тобиас?
– Все так же.
– То есть он не…
– Нет. – Агнес сделала глубокий вдох. – И честно говоря, думаю, он уже не вернется.
– Ну что ты такое говоришь! Конечно, вернется! Сейчас сплошь и рядом бывает, что пары ненадолго расстаются. Ему просто нужно немного побыть одному, подумать, ведь так?
Было почти трогательно слушать, как мать защищает Тобиаса. В этом отношении она отличалась от всех других близких Агнес людей. Тобиасу удалось ее совершенно очаровать. Агнес не могла понять, как это у него получилось. Вряд ли мать представляла себе идеального зятя именно таким, но уже при первой встрече она растаяла, как мороженое на пляже. Возможно, потому, что он целый час ходил с ней по саду, обсуждая преимущества мыльного раствора в борьбе с тлей. Где он набрался этих познаний, Агнес так и не выяснила, но, очевидно, их хватило, чтобы поддержать беседу и покорить сердце Мод. С тех пор каждый раз к его приезду мать пекла его любимые пирожные с кокосовой стружкой.
– Не думаю, что он вернется, мама. А если вдруг вернется, то получит от ворот поворот. – Ну вот она все и сказала. В трубке стало тихо. Агнес догадывалась, что Мод пытается осознать услышанное.
– Могу я как-нибудь помочь? – спросила она наконец.
– Нет, мама, не можешь. И давай больше не будем говорить про Тобиаса. Лучше расскажи, как у вас дела.
Мод горестно вздохнула, но тут же переборола себя:
– Что у нас? Вчера попрощались с заводом. Нас, то есть тех пятьдесят человек, кто согласился на досрочную пенсию, собрали в столовой. Были речи, нас поблагодарили за все, что мы сделали для предприятия. А потом пили кофе с тортом.
– И все?
– Да… – Мод словно бы заколебалась. – Ты считаешь, этого мало?
– Не знаю. Просто все это как-то не укладывается в голове. А что будет с остальными?
– Кто-то проработает еще три месяца, кто-то шесть. А потом все.
– Завод закроют?
– Да.
– И что вы с папой будете делать?
– Пойдем на курсы.
– На курсы?
– Да, в понедельник мы с папой начинаем заниматься на компьютерных курсах. Разве мы тебе не говорили, когда ты нас навещала?
– Да, но компьютерные курсы… Вы же ничего не смыслите в компьютерах.
– Поэтому мы и поступили на курсы.
– У вас и компьютера-то нет.
– Уже есть. Вчера купили, после прощальной церемонии. Половину оплатил завод. Мы поставили его внизу, в мастерской. Такой красивый!
Агнес не знала, что сказать. «Красивый компьютер». Да какая разница, красивый он или нет! Зачем он родителям? Мать даже в кнопках телефона путалась, неужели она сумеет освоить «Виндоуз»?
– Что вы будете с ним делать?
– Ну, например, сможем пользоваться Интернетом. Говорят, это очень увлекательно.
Увлекательно. Ее мама считает, что Интернет – это увлекательно? Да что она знает про Интернет? Вычитала что-то в «Ика-курирен» [9]9
«Ика-курирен» – популярный еженедельный журнал для потребителей, выпускается торговой компанией «Ика».
[Закрыть]? Правда, Агнес уже и не помнила, когда последний раз заглядывала в этот журнал. Вдруг он изменился? Может, сейчас там помещают развороты с фотографиями голых девиц? Материалы об информационных технологиях и порно? Надо будет проверить, стоит ли ее родителям вообще читать это издание.
– Значит, теперь вы будете бродить по Сети? – иронично поинтересовалась Агнес.
– Бродить? Это так называется? Ну конечно, я слышала, Юнас и Мадде так и говорили. Кстати, Юнас заходил, помог подключить компьютер. Просто ужас, сколько там всяких проводов! Так что скоро мы сможем обмениваться с тобой этими… как их там?.. мейлами. Вот будет здорово!
Агнес покосилась на свой компьютер. Год назад Луссан отдала ей свой старенький, когда купила себе новый. Процессор был слабоват, и бродить с его помощью по Интернету вряд ли получится – разве что ползать. Агнес почти не пользовалась компьютером, только электронной почтой, и то изредка. Мысль о том, что она будет общаться через Интернет с родителями, казалась ей не менее абсурдной, чем предположение, что Мод приготовит на воскресный ужин монгольское барбекю.
Они еще немного поговорили. Агнес узнала, что Мадде сделали в парикмахерской очень красивые «перышки»; что тете Гуллан предстоит операция по поводу варикоза, день уже назначен, и скоро она на неделю приедет домой из Марбельи, где теперь проводит все зимы; что Фьельнеры уехали отдыхать на Канары и что возле гаража вылезли первые подснежники. Затем трубку взял отец и тоже перекинулся парой слов со своей старшей дочерью.
Агнес пыталась уловить в их голосах нотки обиды, горечи, уныния или, по крайней мере, удрученности, но нет, ни мать, ни отец не казались хоть сколько-нибудь несчастными. Непонятно! Неужели они совершенно не расстроились, что их уволили? Может, они пока просто не осознали случившегося и реакция наступит позже, спустя несколько недель или месяцев? Когда они увидят, что их привычной жизни пришел конец. Что никогда больше они не войдут утром в заводские ворота, не поздороваются с Сигге и Эрландом на проходной, не наденут синие рабочие халаты в раздевалках с крапчатыми стенами. Ну что ж, пусть потихоньку свыкаются с новой жизнью. Хорошо, хоть они вместе.
Напоследок мать и дочь обменялись телефонными поцелуями, и Агнес обещала скоро заглянуть снова.
Пора было собираться. Агнес залезла под душ, тщательно вымыла голову, три минуты подержала на волосах бальзам, а в это время натерла тело скрабом. От горячей воды и зернышек скраба кожа порозовела. Агнес даже побрила подмышки, хотя собиралась надеть блузку с длинным рукавом. Вышла из душа, вытерлась, намазалась кремом. Немного поколебавшись, нанесла на кожу за ушами по капельке туалетной воды «Cool Water».
Днем у нее не было особого желания куда-то идти, скорее наоборот, хотелось посидеть перед телевизором с пакетиком сырных палочек и кружкой чая. Это больше соответствовало ее нынешней жизни. Но теперь Агнес ощущала нечто похожее на нетерпение. Она уже давно нигде не была. Просто так, ради удовольствия. Без Тобиаса она никуда не ходила, но и вдвоем они редко куда-то выбирались. В те редкие дни, когда он бывал дома, он расслаблялся, праздников ему хватало на работе – так он обычно говорил. Агнес не спорила, она тоже предпочитала проводить свободное время дома, по-семейному, вместо того чтобы стоять где-нибудь в баре и перекрикиваться, словно чужие. Вскоре после того, как Тобиас ее бросил, они с Луссан сходили в кафе, но тогда Агнес сидела и хлюпала носом над своим бокалом пива, а подруга изо всех сил старалась ее утешить, хотя, честно говоря, утешения в основном сводились к тому, что Тобиас дрянь.
Нельзя сказать, чтобы настроение у Агнес было праздничное. По утрам она все еще просыпалась с мыслью о том, что стало с ее жизнью, но, по крайней мере, теперь уже не начинала плакать каждые пять минут, как в прошлый раз, когда они с Луссан «выходили в свет».
Перебрав несколько вариантов, Агнес в конце концов остановилась на черной блузке и джинсах «Филиппа К». Неброско, но со вкусом. Потом она нанесла на волосы мусс для укладки и, наклонив голову, высушила их феном. Результат превзошел ожидания, пришлось приглаживать прическу мокрой щеткой. Хотя была середина зимы, волосы казались выгоревшими на солнце, словно Агнес только что вернулась из отпуска, проведенного у теплого моря. Темнее, чем сейчас, они уже не будут. Глядя на себя в зеркало, она часто жалела, что не родилась голубоглазой, как родители. Это больше подходило бы к ее светлой коже и волосам. Хотя глаза у Агнес были не темные, а светло-карие. Только она и тетя Гуллан унаследовали цвет глаз от бабушки. Мадде завидовала сестре: у нее самой глаза были серыми, в лучшем случае серо-зелеными, а волосы темнее, чем у Агнес, мышиного цвета, как говорила Мадде. Агнес не соглашалась. Из них двоих Маделен гораздо симпатичней, с чуть вздернутым носом и веснушками, которые летом сплошь усыпали ее лицо.
Агнес считала себя нескладной. В детстве она сутулилась и втягивала голову в плечи, чтобы не быть выше всех. Школьная медсестра твердила ей, что держаться надо прямо, иначе потом будут проблемы со спиной. Совет казался Агнес глупым: у нее уже есть проблемы со спиной. Спина была слишком длинной, точно так же как ноги, руки и шея. Идеальный рост манекенщицы, убеждала ее медсестра, но Агнес это мало утешало, в четырнадцать лет она была выше всех мальчишек в классе. К тому же, если распрямить спину, сразу видно, что у тебя нет груди. Лучше ходить ссутулившись, глядишь, кто-нибудь из сексуально озабоченных сверстников поверит, что даже у этой плоскодонки Агнес Эдин под бесформенным свитером скрывается кое-что интересное.
Слава богу, она уже взрослая. Агнес посмотрелась в зеркало. Челка до бровей, узкое лицо обрамляют «мокрые» пряди. Косметики почти никакой – только чуть-чуть туши на ресницах и немного блеска на губах. Можно было, конечно, на этом не останавливаться, подвести глаза, оттенить высокие скулы, но Агнес в такой раскраске всегда чувствовала себя неуютно, как будто к ее телу прилепили чужое лицо. Она и так выглядела неплохо и знала это, а привлекать к себе всеобщее внимание не любила. В отличие от Луссан.
Прежде чем отправиться куда-нибудь развлечься, они должны были встретиться у Луссан и выпить джина с тоником, поэтому Агнес поехала на Фридхемсплан. Подруга жила совсем рядом с метро, на Санкт-Эриксгатан.
Луссан открыла ей уже с бокалом в руке. Окинув Агнес взглядом, она присвистнула.
– Какая красотка! – весело воскликнула она. Но, когда Агнес сняла пальто, критически покачала головой: – Замечательный наряд… для работы. Хочешь, одолжу тебе юбку? А может, топ? У меня большой выбор!
– Спасибо, не надо. – Агнес вздохнула. Конечно, она выглядит довольно бледно по сравнению с Луссан, которая оделась явно «на выход»: короткая юбка, блузка с глубоким вырезом, кожаный пиджак, на ногах – чулки с рисунком, на губах – ярко-красная помада. Но тут уж ничего не поделаешь, у них на этот вечер разные планы. Агнес взяла протянутый бокал, сделала глоток и закашлялась: – Ты что, хочешь, чтоб я окосела еще до того, как мы выйдем из дома?
Луссан сделала обиженное лицо:
– Не нравится мой джин – воля твоя. Можешь взять в холодильнике тоник, раз уж ты такая консервативная.
Агнес пошла на кухню и до краев налила в бокал тоника. Луссан сновала взад и вперед по неубранной квартире, поправляла макияж, надевала серьги, снимала серьги, наполняла свой бокал, мерила сапоги и беспрерывно говорила. Отвергнутая одежда кучами валялась на стульях и на полу, в ванную было вообще страшно заходить. Насколько тщательно Луссан следила за собой, настолько безразлично она относилась к порядку в собственном доме.
Сначала они пойдут в бар, который недавно открылся в Старом городе, сообщила Луссан. Оттуда – в какой-нибудь ночной клуб в центре. Годится? Агнес кивнула. Мечты о диване, телевизоре, сырных палочках и чае казались все более нереальными.
Когда подруги наконец собрались, было уже полдесятого, и они поехали в Старый город на такси. Платила Луссан. «Сегодня я угощаю, – твердо сказала она в ответ на протесты Агнес. – Я зарабатываю, и к тому же немало. А ты сидишь без работы. И хватит об этом!»
Стоило им войти в прокуренный бар, как настроение у Агнес резко упало. Народу полным-полно, толчея, все громко разговаривают, смеются. Такое впечатление, что все эти люди знают, зачем они сюда пришли. Агнес чувствовала себя среди них инопланетянкой. Почти машинально она стала озираться в поисках Тобиаса. Но его не было. Его и не должно было здесь быть. Он теперь сам по себе. Ничем не связанный, вольный как птица. Без нее, без нее, без нее.
Луссан взяла ее за локоть.
– Успокойся, все будет хорошо, – улыбнулась она. – Смелость города берет. Ну что, по коктейлю? Ты что будешь?
– «Космополитен».
– Слушаюсь!
Луссан исчезла в толпе, оставив подругу возле входной двери. Постояв немного, Агнес сняла пальто, повесила его на вешалку. Раз уж она все равно здесь, надо, по крайней мере, использовать время с пользой. Она попыталась улыбнуться каким-то парням, пробивавшим себе дорогу к туалету. Но те не обратили на нее внимания. Наконец вернулась Луссан, неся в каждой руке по бокалу:
– Идем, не будем же мы стоять у дверей!
Они протиснулись в середину бара. Агнес огляделась. Интерьер стильный, но холодноватый, в духе девяностых. Никаких украшений, если не считать букетов на подоконниках – память о недавней церемонии открытия. Белые стены. Ни картин, ни ярких цветовых пятен. Точечные светильники встроены в потолок. Барная стойка и табуреты целиком из дерева, строгие, простые формы. На вкус Агнес – слишком простые. Она не была поклонницей скандинавского минимализма. Он пугал ее, словно отрицая всякое проявление индивидуальности. Но людям в зале, похоже, здесь нравилось, и Луссан тоже чувствовала себя как рыба в воде. Многие мужчины были в костюмах, несмотря на выходной день. Луссан наклонилась к Агнес.
– Как тебе вон тот? – прошептала она, незаметно кивнув в сторону столика у окна.
Агнес повернула голову. Смуглый, бритый наголо парень в пиджаке и небрежно расстегнутой рубашке разговаривал по мобильному телефону и смеялся, сверкая в полутьме бара белыми зубами. Агнес кивнула:
– Хорош.
– Но, увы, уже занят, – вздохнула Луссан, увидев, что к заинтересовавшему их объекту возвращается его спутница в красных сапогах на тонких высоких каблуках, – очевидно, она ходила за новой порцией орешков. – Жаль.
Они продолжили осмотр.
– А как насчет вон того? – спросила Луссан. – Он вроде в твоем вкусе?
Проследив за взглядом подруги, Агнес увидела стоявшего у стойки мужчину. Он был один и пытался привлечь внимание бармена. Похоже, без особого успеха.
– Не знаю, со спины не разберешь.
Тут он обернулся. На мгновение Агнес подумала, что они уже где-то встречались. Что-то в нем показалось ей знакомым. Для шведа слишком смуглый. Скорее итальянец или испанец. Темные прямые брови, волосы слегка взлохмаченные и давненько не стриженные. Мешковатые брюки с большими боковыми карманами, свободная красная рубашка навыпуск с закатанными рукавами. Да, Луссан права. Это, без сомнения, ее тип.
– Мальчишка, – фыркнула Луссан. – Когда ты научишься ценить настоящих мужчин?
– А как ты их определяешь? По костюму?
– И банковскому счету. Тебе еще принести?
– Я еще этот не допила.
– Пока я вернусь, допьешь.
Луссан снова направилась к стойке. Даже на высоченных каблуках она оставалась маленькой – и все же заметной в любой толпе. Агнес украдкой посмотрела в сторону парня в красной рубашке и неожиданно встретилась с ним взглядом. Он улыбнулся. Агнес смущенно отвела глаза. Сердце бешено колотилось. Ей захотелось домой. Сидеть на диване с кружкой чая и смотреть по третьему каналу «Вид на жительство» с Жераром Депардье. Луссан появилась как раз в тот момент, когда Агнес решила, что ночной жизни с нее хватит. Лучше привыкать к ней постепенно. Возможно, в следующий раз она выдержит целый час.
– Что с тобой? Почему у тебя такой странный вид? – Луссан вручила ей новый бокал.
Быстро допив остатки первого коктейля, Агнес поставила пустой бокал на ближайший столик.
– Думаю, мне пора домой.
– Куда тебе пора?
– Домой.
– Домой ты не пойдешь. И успокойся. Мы просто пьем коктейль, стоим, разговариваем. И все, ничего больше. Ну, давай! – Луссан подняла бокал, одновременно улыбаясь кому-то за спиной подруги.
Сделав несколько глотков, Агнес немного успокоилась. Она чувствовала, что захмелела. Это последний бокал, решила Агнес, она здесь не затем, чтобы напиваться. Луссан говорила о своей работе, о ценах на жилье в престижных районах, о квартирах с арками, как в пиццерии, и ламинатом на полу. Агнес старалась поддерживать беседу. Но когда Луссан собралась за третьим коктейлем, сказала, что больше не хочет, – правда, пообещала дождаться ее возвращения.
Вдруг Агнес кто-то окликнул. Рядом с ней стоял тот молодой человек в красной рубашке. Он был немного ниже ее, говорил мягко и слегка хрипловато:
– Извините, мы раньше нигде не встречались?
– Не знаю, – неуверенно ответила Агнес. – Но мне тоже знакомо ваше лицо.
– Меня зовут Паоло, – представился он, протягивая ей руку.
– Агнес.
Мгновение они молча смотрели друг на друга, потом Паоло улыбнулся:
– Вспомнил! Агнес… Ресторан на Вегагатан, правильно? Ты начала там работать, как раз когда я оттуда уходил.
– На Вегагатан… – Агнес тоже улыбнулась. Оказывается, они работали в одном ресторане. Она – официанткой, он – на кухне. Поэтому-то ей и показалось знакомым его лицо. И поэтому он на нее так смотрел. – Верно. Три или четыре года назад, да?
– Четыре. Как раз перед моим отъездом в Перу. Думаю, мы проработали вместе всего один-два дня.
– Да, наверно.
Оба замолчали. Агнес бросила взгляд в сторону бара. Луссан разговаривала с каким-то мужчиной в очках. И в костюме. Смеялась, запустив пальцы в коротко стриженные темные волосы. Похоже, она специально тянет время, не желая мешать Агнес. А может, просто так совпало? Скорее всего, первое. Вполне в ее духе.
– И… – Агнес снова посмотрела на Паоло. – И как там в Перу?
– Ничего, нормально. – Он улыбнулся. – На самом деле я уже довольно давно вернулся. Успел после этого съездить домой.
– Понятно… – Прежде чем она успела сказать что-то еще, появилась Луссан и, забрав у Агнес пустой бокал, вручила ей новый, только уже не «Космополитен», а что-то прозрачное с ломтиком лайма. Не слушая протестов Агнес, Луссан опять удалилась к стойке, где ее ждал мужчина в костюме.
Паоло рассмеялся:
– Вот это сервис!
– Я хотела остановиться, но, видимо, моя подруга считает, что мне нужно добавить.
Паоло удивленно поднял бровь:
– Можно спросить зачем?
– Ну… В общем, не важно. Ты говорил, что съездил домой?
– Да, на Сицилию, работал там, у дяди в ресторане.
– Так ты из Италии?
– Не я, отец. Я родился здесь, но часто навещаю итальянских родственников. У папиного брата рыбный ресторан в Палермо. Я пробыл там больше года, вернулся домой перед самым Новым годом.
– Почему? Я имею в виду, почему ты вернулся?
– Поработать там было здорово, я многому научился, но жить там я не хочу. Хотя мне все нравится: и климат, и еда, и естественность в общении. Только мой дом здесь. – Он посмотрел в окно на узкую темную улицу. – Люблю слякоть и шведскую колбасу! – Он снова засмеялся. Было видно, что смеяться он тоже любит. – Ну а ты как?
Агнес вздохнула.
– Вкалываю, как всегда, – коротко ответила она и, чтобы скрыть свое нежелание вдаваться в подробности, тут же добавила: – Лучше расскажи еще про Сицилию.
Паоло не возражал. У него было хорошее чувство юмора, и Агнес с удовольствием слушала истории про ресторан дяди Серджо. Потом они вспомнили прежние места работы, обменялись новостями об общих знакомых, которых, естественно, было немало. Агнес рассказала про тетину закусочную, и они сравнили впечатления от работы у родственников.
В общем, получилось так, что, когда к ним снова подошла Луссан и спросила подругу, едет ли она в клуб, Агнес сказала «нет». Зато не раздумывая согласилась на предложение Паоло попробовать на ужин картофельные ньокки его собственного приготовления. Позднее она сама не могла объяснить, что на нее нашло. Конечно, он симпатичный, обаятельный и даже «в ее вкусе», как заметила Луссан, но вовсе не поэтому она сказала «да». Главное, ей было с ним спокойно. Потому что, так или иначе, они были знакомы. Потому что когда-то работали в одном ресторане и оба пришли в этот бизнес сразу после школы. Потому что Паоло был приветлив и много смеялся. Причин множество. Как и причин сказать «нет», вот только ни одна из них не пришла ей в тот момент в голову.
Когда спустя два часа Агнес неподвижно лежала, глядя в чужой потолок, она вспомнила эти причины. Все до единой.
Рядом слышалось дыхание Паоло. Агнес была уверена, что он заснул. Дыхание было ровным и глубоким.
Она тихонько слезла с кровати, подобрала валявшуюся на полу одежду. Едва дыша, выскользнула в прихожую и быстро оделась. Осторожно повернула ручку замка. Замок щелкнул, она открыла дверь и вышла из квартиры. Дверь захлопнулась с легким стуком. Агнес со всех ног понеслась вниз по лестнице.
На улице шел дождь, тающий снег хлюпал под ногами. В конце концов ей удалось поймать такси. Ее била дрожь. Она чувствовала во рту привкус вчерашнего алкоголя и чужих поцелуев.
Оказавшись в своей квартире, Агнес долго стояла на пороге, пытаясь прийти в себя. Луссан сказала, что только таким способом она сможет забыть Тобиаса. Она ошиблась. Никогда прежде Агнес не чувствовала так остро его присутствие. Никогда прежде она так по нему не тосковала.
* * *
В понедельник Агнес, взяв газету, пошла на кухню, устроилась там за столом и решительно придвинула к себе телефон. В газете она обвела три объявления: в двух местах искали официантку, в одном – метрдотеля. Еще у нее был листок с номером «Таверны Ставроса». Она начала с ресторана «Папирус» на Рёрстрандсгатан. Адрес гарантировал определенный уровень, вряд ли в этом районе могло обосноваться заведение низкого пошиба.
Снявшая трубку женщина сказала, что вакансия еще не занята, но запись кандидатов закончена. На объявление уже откликнулось более четырехсот человек, они не успели рассмотреть и десятую часть заявлений. Объяснив ей ситуацию, женщина поблагодарила за звонок и положила трубку.
«Несколько лет назад все было иначе», – подумала Агнес, вычеркивая «Папирус». Когда она приехала в Стокгольм, работы было сколько угодно. И, не имея специальной подготовки, с одной только рекомендацией тети Гуллан, она без труда устроилась официанткой. Ее взяли в первом же месте, куда она обратилась в поисках работы, – кафе в Кунгсхольмене. Скажи кто-нибудь тогда, что и через десять лет она будет заниматься практически тем же самым, она бы, наверное, рассмеялась. Официантка в кафе – это ненадолго, ведь надо же на что-то жить, пока она осмотрится в столице и решит, кем хочет стать в будущем. Но прошли годы. И Агнес покривила бы душой, если б сказала, что не любит свою работу.
