Текст книги "Потому что ночь (ЛП)"

Автор книги: Кайли Скотт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

– Возможно. Хотя светлые волосы и зеленые глаза, думаю, стали решающим фактором.

– Ты уже второй раз об этом говоришь. Почему это важно?

– Ты нашла наряд, который тебе нравится? – спрашивает Лукас, появляясь рядом со мной и держа в руках полный бокал вина. Если он и слышал, что я говорила о нем гадости, то не подал виду.

Последние несколько часов он находился на совещании в комнате на нижнем этаже. Не знаю, с кем. Черные брюки, рубашка на пуговицах и туфли на нем выглядят дорого. Неприятно, как идеально они сидят на нем. У этого человека есть привилегии, и еще какие.

Я не хочу, чтобы он меня привлекал. Однако мой взгляд то и дело останавливается на сильной линии его шеи и на том, как три верхние расстегнутые пуговицы открывают вид на его грудь, а это нехорошо. Влюбляться в социопатов – не лучшая идея. Это дурной вкус со стороны моих гормонов – вообще замечать его в таком виде.

Что касается того, что он мой отец, то у меня есть отец, и это не он. Генри и Лукас могут иметь любые отношения. Но, насколько я понимаю, мы – семья в самых общих чертах.

– Да, – говорю я. – Спасибо.

Генри улыбается.

– Она хорошо выглядит. Не так ли, отец?

Лукас кивает и рассматривает мой черный дизайнерский бархатный костюм и туфли на каблуках. Генри убедил меня не надевать под пиджак блузку или бюстгальтер. Но он застегивается на пуговицы чуть ниже моего бюста. Основная часть меня прикрыта, а отсутствие необходимости беспокоиться о гравитации определенно имеет свои плюсы. Да и с четырехдюймовыми каблуками справляться легче, учитывая мою вампирскую грацию.

Генри взял на себя заботу о моем макияже после того, как я случайно сломала дверь в душ и сломала расческу. Контролировать свою силу мне все еще не удается. У моего нового брата множество талантов, включая контуринг лица. Но было бы скучно жить вечно и не учиться чему-то новому.

– Очень мило, – говорит Лукас, неопределенно хмурясь. Как будто он не совсем уверен, что мой наряд допустим. Но у меня в голове всплывает слово «красиво». Что любопытно. Его взгляд задерживается на моих темно-красных губах. Не тот цвет, который я обычно ношу, но Генри был настойчив. Похоже, он был прав.

Лукас поворачивается лицом к гостям, собравшимся неподалеку, и смотрит каждому в глаза. Они все первыми разрывают зрительный контакт. Затем он поворачивается ко мне и протягивает бокал с кровью.

– Выпейте это. Немного отличается от вкуса донорской крови.

– Содержимое взято у одного из сегодняшних гостей. Без связывания и с согласия, – говорит Генри с ухмылкой. – Ни один человек не был принужден при изготовлении сегодняшнего блюда.

Лукас не обращает на него внимания.

– Ты должна опережать голод. Раскрой руку, и я осторожно вложу стакан в твой захват. Постарайся не разбить его. Это подарок императрицы.

– Ты всегда восхищался Екатериной, – говорит Генри. – Помнишь тот случай под Дружбой, когда мы с Бенедиктом напоили тебя, накормив теми опьяневшими аристократами, и ты погнался за медведями?

– Бедные медведи. Спасибо. – Я принимаю бокал как можно деликатнее, и да. Успех. – Если он называет тебя отцом, то, как я должна называть тебя, папочка?

– Мне не совсем нравится, как это звучит. – Мимолетная улыбка пересекает его губы. Он еще красивее, когда улыбается. Ужасающе красив. – Мы можем поговорить об этом позже, если хочешь.

Генри фыркает.

– Это была шутка, – говорю я. – Просто по имени – сойдет. Кто такой Бенедикт?

– Тот, кого здесь нет, – отвечает Лукас, наблюдая за толпой. И это все, что он говорит, как обычно. Секреты не делают его и вполовину таким привлекательным и загадочным, как ему кажется. Ладно, возможно, так оно и есть. Но эта привычка все равно сильно раздражает.

Я делаю еще один глоток крови.

– Хорошо. Следующий вопрос. Получаем ли мы какие-нибудь другие способности, когда меняемся?

– Например? – спрашивает Лукас.

– Не знаю. Например, читать мысли, разжигать огонь с помощью мыслей или что-то в этом роде.

– Я об этом не слышал, – говорит Генри.

Лукас изучает меня.

– Это очень редкое явление. Почему ты спрашиваешь, Скай?

– Просто так. – Я делаю еще один глоток. – Просто посмотрела слишком много фильмов про вампиров, наверное.

Его взгляд сужается на мне.

Я смотрю на него в ответ, как завороженная. Точно так же я чувствую себя с людьми и их неотразимой кровью. Как будто у меня есть потребность, которую может удовлетворить только он, что совершенно не так. Однако то, что мои соски под пиджаком затвердели, не помогает.

– Ты давно кормился? – спрашивает Генри, прерывая соревнование взглядов. Слава богу. – Ты выглядишь немного голодным, отец.

– Это следующее в моем списке дел.

– Моника, – обращается Генри к женщине в облегающем платье, свернувшейся калачиком на коленях у другого вампира. – Подойди сюда, пожалуйста. – Затем он снова поворачивается к нам и говорит: – Мы познакомились в VIP-секции на концерте Stage Dive в прошлом году. Очаровательная девушка и веган, что придает крови такой интересный вкус.

Моника великолепна, с оливковой кожей и вьющимися каштановыми волосами длиной до плеч. Она от природы грациозна. Ей даже не нужна вампирская кровь, чтобы сделать ее такой. И я ни капельки не ревную, потому что это было бы просто странно.

Взгляд Лукаса останавливается на ней, и все его тело становится неподвижным. Как будто он вот-вот набросится или что-то в этом роде. Затем его губы кривит улыбка, и он, не говоря ни слова, берет ее за руку и ведет вглубь сада.

Я почему-то смотрю вслед, пока они не скрываются из виду. Наверное, это свойственно новорожденным. Быть привязанной к вампиру, который убил меня и заставил выпить его кровь, и так далее. Все остальное не имеет смысла. Потому что на самом деле мне все равно, уйдет ли он с кем-то другим.

– Не волнуйся, он скоро вернется. – Генри с улыбкой сталкивается своим плечом с моим. – Ну, может, и не скоро. Он не трахался уже более семидесяти лет. Не удивлюсь, если он забыл, как это делается. Как ты думаешь, мне стоит сходить туда и дать ему несколько советов? Напомнить ему, что куда входит? Здесь наверняка найдутся книги по анатомии, которые мне пригодятся.

Я потягиваю кровь и держу рот на замке.

– Нет. Наверное, ты права. У отца не очень хорошее чувство юмора, – говорит Генри. – Слава богу, что ты здесь, сестренка. Где бы я был без тебя?

– Понятия не имею.

– Я тоже. – Он ухмыляется. – Трахаться и кормиться, очень хорошо сочетается. Тебе стоит как-нибудь попробовать. Учти, смертные могут быть такими хрупкими. Ты хорошо танцуешь?

– Ну…

Изнутри доносится крик, и через французские двери в сад выходит крупная фигура. Это вчерашний охранник с бритой головой и в костюме. Тот самый, который охранял стальную дверь в подвале отеля Boulevard. Все обходят его стороной, но никуда не уходят. Нет, черт возьми. Они все собираются снаружи, глаза горят от возбуждения по поводу того, что сейчас произойдет.

– О, черт, – бормочет Генри.

– Что? – спрашиваю я.

– Лукас, – кричит мужчина. – У нас с тобой дело.

Лукас появляется напротив него в мгновение ока. Он вытирает кровь с подбородка и говорит:

– Привет, Берин.

– Я не бросил тебе вызов вчера вечером, потому что не хотел позорить совет. Но теперь я покинул свой пост. Пришло время ответить за его смерть.

– Арчи не заслуживает твоей преданности.

– Возможно, нет. Но он заставил меня. Я был членом его гвардии почти столетие.

– Как он прошел через руны? – шепчу я.

Генри наклоняется ближе.

– Отец считает его другом. По крайней мере, считал.

– Я понимаю, – говорит Лукас с грустью в глазах. – Это вопрос чести. Ты готов?

Берин кивает.

Все происходит не так быстро, как когда он убивал Арчи или Кристоса. Они набрасываются друг на друга, хватаются за руки и наносят удары. Лукас вырывается и крутится, врезаясь локтем в нос другого мужчины. Я вздрагиваю от звука ломающейся кости. Когда хлынула кровь, среди собравшихся гостей раздается стон, и они подбираются ближе.

Берин бьет Лукаса кулаком в скулу, заставляя его откинуть голову назад. На его лице мелькает вспышка боли, которая тут же исчезает, и я без раздумий бросаюсь вперед.

Генри обхватывает меня за талию и прижимает к своему твердому телу.

– Нет, не надо, милая. Ты только отвлечешь его. Он не поблагодарит тебя за вмешательство.

– Но…

– Смотри внимательно, – говорит он, прижимаясь губами к моему уху. – Ты ведь можешь отслеживать его движения, не так ли? Ты видишь его?

Я киваю.

– Лукас двигается не так быстро, как мог бы. Он позволяет ему ударить себя.

– Верно, – говорит Генри. – Он позволяет своему другу нанести несколько ударов, прежде чем закончить бой. Он делает ему одолжение.

– Разве Берин не знал, что ему не победить?

– Без сомнения. – Генри насмехается. – Но некоторые предпочитают искать смысл в вечности, живя по архаичным кодексам или еще какой-нибудь ерунде. Самодовольные придурки.

Однако Лукас не затягивает с этим. Вскоре он уже держит другого вампира на коленях. Мелкие порезы и синяки на их лицах затягиваются, пока мы наблюдаем. Приятно знать, что у нас ускоренное заживление.

– Не заставляй меня делать это, Берин.

– Клянусь честью, – вот и все, что говорит другой мужчина своим напряженным голосом.

Губы Лукаса поджимаются. Затем он пробивает рукой спину Берина и вытаскивает его сердце. Тело, превратившись в пепел, замирает в его руках. Вот и все.

– У отца было не так уж много друзей, – шепчет Генри. – Теперь у него на одного меньше.

Я ничего не говорю.

Лукас выпрямляется и поворачивается в нашу сторону. Пепел покрывает его прекрасный костюм, а из заживающих порезов на щеке и губе капает кровь. Он позволил избить себя до синевы. Его лоб нахмурен, а взгляд наполнен тенями. Словно все долгие годы его жизни внезапно оказались тяжелым грузом на его широких плечах. Горе и одиночество проступают на его лице.

Некоторые из гостей начинают вежливо аплодировать, а несколько человек поднимают бокалы в знак тоста за его победу. Что за идиоты. Как будто эта смерть была хоть какой-то победой.

Лукас с рычанием поворачивается к ним.

– Убирайтесь из моего дома.

Вся стая бежит, как будто их задницы горят. Если Лукас хотел продемонстрировать свою силу, то это определенно удалось. Но какой ценой?

– Лучшее, что можно сделать, когда он так себя ведет, – это отвлечь его. Иначе уныние будет длиться неделями, – шепчет Генри.

– Что?

– О, отец!

Я вдруг понимаю, что Генри возбужден. Как неловко. Я определенно не специально прижималась к нему. Он просто держал меня так крепко. Я вырываюсь из его захвата, а придурок ухмыляется.

– Чем отвлечь его? – спрашиваю я. – Генри?

Вместо того чтобы ответить мне, он объявляет во весь голос:

– Ты не поверишь. Неудобное время, я знаю. Но ее похоть разгорается, и пахнет она просто охренительно.

Глава 6

– Генри. – Я делаю еще один шаг назад от него. Может, в моих трусиках что-то и происходит, а может, и нет, но это точно никого больше не касается. И то, как Лукас сейчас смотрит на меня, не сулит ничего хорошего. – О чем, черт возьми, ты говоришь?

– Похоть – это часть перемен, – отвечает Генри. – Это совершенно нормально, и нечего стыдиться. Я с радостью помогу тебе, если хочешь, сестренка.

Я поднимаю руку.

– Пожалуйста, перестань говорить. Просто… умолкни.

Тем временем низкое рычание зародилось в горле Лукаса.

– Отец. – Генри смеется от восторга. – Это ты на самом деле такой собственник или просто немного перевозбудился от кормления и драки?

– Уходи, Генри, – говорит Лукас. – Сейчас же.

Моника выходит из глубины сада, прижав руку к шее. Ее взгляд ошеломлен, цвет лица бледен.

– Эй, что случилось? Кто-то кричал?

– Привет. – Генри улыбается. – Давайте нальем тебе стакан сока, а?

– С водкой, – говорит она. – Он выпил слишком много.

– Не стоит пить водку при истощенной кровеносной системе. – И он направляет ее в сторону дома.

Лукас идет ко мне в своем испачканном пеплом костюме. Порезы на его губах и щеках уже закрылись, хотя пролитая кровь еще не засохла. Он действительно позволил Берину выбить из него все дерьмо.

– Не только крови хочется, когда ты только что обратился.

– Я в порядке. Спасибо за заботу.

– Генри был прав, в этом нет ничего постыдного.

– Я не стыжусь.

– Твое тело претерпевает всевозможные изменения, – говорит он тем же спокойным тоном, приближаясь ко мне. Синяк вокруг его глаза меняет цвет с черно-синего на зелено-желтый и снова становится нормальным. – Увеличение похоти – лишь одно из них.

– Мне жаль, что тебе пришлось убить своего друга. – Я прижимаю руку к его твердой груди, не давая ему подойти ближе. – Но я не новая блестящая игрушка, чтобы отвлечь тебя от проблем.

– Конечно, нет, – говорит он. – Ты другая. Ты моя.

– Что? – Я хмурюсь. – Нет.

– Я создал тебя. Я забочусь о тебе. Ты моя.

– Ты заботишься обо мне? Смело с твоей стороны, учитывая, что ты угрожал убить меня несколько раз за последние двадцать четыре часа.

– И тем не менее ты все еще здесь и невредима.

– Если немного нежить. – Я качаю головой. Быть брошенной на произвол судьбы в мире ночи с ним в качестве проводника – это слишком. – Лукас, я не вижу развития наших отношений таким образом. Необходима ситуация наставничества. Может быть, через век или два, когда я смогу успокоиться и пережить травму от того, что ты меня убил, мы даже перейдем к дружбе. Но не более того. Не с тобой.

Он наклоняется и обнюхивает меня. Как животное.

– Генри был прав. Ты потрясающе пахнешь. И то, как ты выглядишь…

– Спасибо. Но все равно нет.

– Ты забавная. – Он улыбается. – Я не спрашивал.

– Что?

Прежде чем я успеваю сказать еще хоть слово, он поворачивает меня. Мы с Лукасом оказались в той же позе, в которой были с Генри. Моя спина прижата к его груди, а его руки крепко обхватывают меня. – Посмотри на звезды, Скай. Я видел, как ты смотрела на них раньше. Они впечатляют, правда?

– Лукас, – говорю я твердым тоном. – Отпусти меня.

– Тебе нужно научиться доверять мне.

– Я не думаю, что твои слова значат то, что ты думаешь.

Одной рукой он сжимает мои запястья за спиной, а другой уже расстегивает пуговицы моего пиджака.

– Я мало что помню о своей земной жизни. Но я так ясно помню, как в ту первую ночь все небо словно ожило.

– Оставь пуговицы в покое. Ты испачкал мой костюм кровью и пеплом.

– Я куплю тебе другой, – говорит он. – Я куплю тебе все, что ты захочешь. Конечно, тогда не было городских огней, с которыми можно было бы конкурировать. Но все равно это было потрясающе. Не только сила и скорость, но и возможность видеть звезды.

Это не похоже на то, когда Генри держал меня в своих объятиях. Я почти не ощущала его физически. Не поймите меня неправильно, он привлекательный мальчик. Но это именно то, что он есть, – чрезвычайно старый трахальщик.

Лукас, с другой стороны, подпитывает похоть. То, как он держит меня, одновременно и крепко, и нежно. Его тело больше и сильнее, а голос… в нем есть что-то гипнотическое. Когда я сопротивляюсь и ничего не получается, часть меня почти не возражает. Доказываю раз и навсегда, что у моих гормонов ужасный вкус. Просто ужасный. Однако сдаваться нельзя. Только не с ним.

– Мне плевать, что ты не трахался семьдесят лет, – говорю я, пытаясь повернуться и освободится от его хватки, пытаясь вырваться. – Получай свой жалкий секс в другом месте.

Его смех низкий и грубый.

– Никто не разговаривает со мной так, как ты. Даже Генри уважает мои границы. Но ты просто говоришь все, что приходит в голову, не так ли?

– Лукас…

– Расслабься. Мы не будем трахаться. Не думаю, что это было бы хорошей идеей, – говорит он. – Ты производишь впечатление человека, который слишком серьезно относится к половому акту.

– Погоди-ка. Ты думаешь, я никогда не подцепляла кого-то для быстрого перепихона? Правда?

– Подцепить? – повторяет он. – Какая интересная фраза. Как я уже говорил, мне неинтересно переживать увлечение новорожденного, открывшего для себя вампирский секс. Это всего лишь одноразовая помощь. Я просто разберусь с твоей маленькой проблемой, а потом отпущу тебя.

– Как насчет того, чтобы не делать мне одолжений и позволить мне разобраться с этим самостоятельно.

– Нет. – Он расстегивает последнюю пуговицу и распахивает мой пиджак, обнажая мою грудь. Он вздыхает и крепко сжимает мои запястья. – Скай, посмотри на себя. Черт. Ты такая красивая.

– А ты думал, что я домовитая.

Он делает паузу.

– Я никогда этого не говорил.

И это правда. Я слышала эту мысль у себя в голове. Но сейчас я не в настроении говорить об этом.

– Я не хочу этого, Лукас. Ты слышишь меня?

– О, ты хочешь этого. – Он прижимается носом к моей щеке и снова вдыхает мой запах. И то, как он стонет. – Твое тело практически кричит об этом.

– Мое тело – идиот, но мозг знает лучше. И если мы не занимаемся сексом, почему ты меня раздеваешь?

– Как я уже говорил, мне всегда нравился вид из окна. – Кончик его пальца проходит от моего горла вниз, вниз, вниз. Между грудей и по животу. Как только я думаю, что он собирается запустить руку в мои брюки, он проводит ладонью по передней части брюк моего костюма. Это абсолютное облегчение. Любая другая мысль – это аномалия. – То, что сказал Генри, напомнило мне кое о чем, – говорит он. – Ты хотела поговорить о согласии?

– Ты не смешной.

– Должен с тобой согласиться. Юмор никогда не был моей сильной стороной. Но мне говорили, что я хорошо владею руками. – Его рука обхватывает мою промежность и крепко сжимает ее. И это удивительно. Как будто мой любимый вибратор и душевая лейка работают в тандеме.

Мои внутренности крепко сжимаются, и о вау. Это так неправильно. Он все еще тот мудак, который убил меня. Я приподнимаюсь на цыпочки, пытаясь отстраниться от него, но это бесполезно. Он наверняка чувствует, какая я мокрая, даже через материал трусиков и брюк.

Подушечка его большого пальца находит мой клитор и оказывает на него такое же восхитительное давление. Я уже чувствую, как кончаю. Я никогда не бываю такой быстрой и готовой. Наверное, это вампирская особенность.

От макушки до пят меня охватывает жар. Все это сосредоточено на моем оргазме. Соски болят, и каждый дюйм кожи становится сверхчувствительным. Как будто ночного воздуха на груди и животе достаточно, чтобы подтолкнуть меня к этому. Но это его чертовы прикосновения и его голос так влияют на меня.

– Такая красивая, – шепчет он мне в волосы.

У меня в горле застревает стон, и это уже слишком. Луна и звезды могли бы исчезнуть с неба, а я бы не заметила и не переживала. Моя голова откидывается на его плечо, а тело вздрагивает, когда ощущения продолжаются и продолжаются. Еще одно преимущество вампиров, очевидно. Оргазмы, которые выходят за пределы этого мира. Я словно заново родилась для наслаждения и греха. И все это время он держит меня так крепко, словно ничто плохое не может коснуться меня. Ничто и никогда не сможет причинить мне боль. За исключением его, конечно.

Как неловко. Ему было так легко уничтожить меня. Раньше я не чувствовала ни унции стыда, но теперь почему-то я полна им. Я вырываюсь из его объятий, и на этот раз он отпускает меня. И это тоже хорошо. Потом он просто стоит в темноте, красивый, как грех, и смотрит на меня своими бессмертными глазами.

Я судорожно застегиваю пуговицы. Ужасно то, что он снял остроту вожделения. Но я так легко могу упасть на колени и умолять о большем. И он наверняка это знает.

– Что? – огрызаюсь я.

– Честно? – Он пожимает плечами. – Я отчасти ожидал, что ты попытаешься меня ударить.

Я поворачиваюсь к нему спиной и иду к дому.

– Генри, я хочу пойти погулять.

***

Ночной клуб – это полированный бетон и металл. Люди заполняют танцпол и бар внизу. Само собой разумеется, что я никогда раньше не была в VIP-секции. Но Генри ведет нас прямо мимо охраны и вверх по лестнице на уровень бельэтажа, где полно белых кожаных кресел, слабого освещения и стеклянных столиков. В первые пять минут здесь можно заметить супермодель, несколько актеров из списка «топ знаменитость» и половину рок-группы. Судя по всему, это место, где стоит побывать. По крайней мере, вероятность того, что кто-то из моих знакомых часто здесь бывает, невелика. Как бы мне ни не нравилось оставлять позади собственную жизнь и планы, лучше, если никто не узнает, что я не погибла в том пожаре. Правда, я сомневаюсь, узнает ли меня кто-нибудь теперь.

Я сменила пиджак на черную футболку с V-образным вырезом, а Лукас поменял свой костюм на другой, точно такой же. Одному Богу известно, сколько они стоят. Покрой и фасон безупречны. Он мог бы стать плакатом для модных неживых капиталистов во всем мире. Его темные волосы зачесаны назад, а взгляд постоянно движется, вбирая в себя все вокруг. Rolls-Royce Ghost, который мы нашли в гараже вместе с Bugatti Chiron, также доставил ему огромное удовольствие. Похоже, этот век для него победный.

Конечно, самое приятное в том, чтобы быть вампиром в ночном клубе, – не нужно кричать, чтобы тебя услышали, и не нужно стоять в очереди в туалет. Видимо, мы просто впитываем кровь, которую пьем. Очень полезно.

Мы с Николь часто бывали в коктейль-баре, расположенном в нескольких кварталах отсюда. Более простая и сдержанная обстановка. Меньше пульсирующих огней и громкой музыки. Мы пили коктейли и разговаривали о жизни, книгах и обо всем на свете. Я скучаю по своей лучшей подруге, а ведь прошел всего один день. Оставаться вдали от людей, которых я люблю, будет непросто. Странно чувствовать себя одинокой, когда тебя окружают люди. И я не единственная, кто недавно потерял друга. Не то, чтобы я его жалела.

– Ты опять на него смотришь, милая, – говорит Генри.

– Я очень зла на него по многим причинам. Мне понадобится время, чтобы разобраться во всех них.

Генри пожимает плечами.

– Ты должна понять, что он родом из тех времен, когда глава семьи имел право последнего слова во всем, а женщины, в частности, не имели ни малейших прав.

– Это не оправдание.

– Нет, не оправдание, – допускает он. – Но это кое-что объясняет.

– Это ничего не объясняет. Он достаточно умен, чтобы приспособиться и не вести себя как мудак.

– Ну да, но что в этом веселого?

Я сужаю глаза, глядя на своего нового брата.

Он только смеется.

– Отец всегда был задумчивым ублюдком. Даже когда мы были в Париже в 1800-х годах, пили абсент и курили опиум, он был мрачен, в лучшем случае. Занимательно наблюдать, как он ориентируется в тебе и современном мире. Обращение тебя, честно говоря, пошло ему на пользу. Это безгранично оживило его.

– Я прям в восторге от услышанного, – говорю я.

– Ты ведь не скучаешь по своей земной жизни?

– Да, скучаю. Моя жизнь была скучной, но неплохой. Я понятия не имею, что представляет из себя эта, кроме того, что она жестокая, сложная и слишком связана с ним.

Он кивает.

– Дай себе время. У тебя траур.

– Что? По себе? – спрашиваю я с улыбкой.

И он снова кивает.

Лукас стоит у перил неподалеку, наблюдая за массой танцующих внизу. Все это кипящее человечество, кажется, завораживает его. Он даже не моргает, воспринимая все это.

Но хватит о нем. Я не позволю ему испортить вторую ночь моей новой причудливой жизни. Находиться в таком месте с моими обостренными чувствами очень интересно. Игра огней ослепляет мои глаза, и я чувствую громкий и четкий звук баса через грудную клетку. С моей вновь обретенной выносливостью я могла бы танцевать всю ночь. И кто знает, может, так и будет.

Бутылка шампанского Cristal стоит в ведерке со льдом рядом с водкой CÎROC. Все это призвано приманить людей и помочь нам смешаться. Однако вряд ли это нужно. Они наблюдают за нами с неприкрытым очарованием. Что это – сверхъестественное «je ne sais quoi»⁸ или свечение нежити, я понятия не имею. Но вряд ли охота за сексом или кровью превращается для них в рутинную работу. Это беспрецедентно. Люди бросают на меня косые взгляды. Я игнорирую их, потому что это неловко. Для человека, который прожил жизнь практически незамеченным, перемены чрезвычайны.

– Я должен быть расстроен тем, что ты – новая любимица отца. Ты хоть представляешь, как скучно было, пока он спал? – Генри надулся. – Теперь он снова проснулся, но все его внимание достается Скай. Тебе очень повезло, что я такой понимающий.

– Извини.

Генри показывает пальцем на Монику, которая сейчас танцует и флиртует в баре.

– Пора тебя кое-чему научить. В конце концов, знание – сила, милая.

Моника сидит между нами, с ухмылкой, и бокалом шампанского и апельсинового сока. Все прежние недостатки энергии и цвета кожи были устранены. Приложив палец к ее подбородку, Генри улыбается, пристально смотрит ей в глаза и говорит:

– Будь умницей и кудахтай, как курица, ладно?

– Генри, – ругаю я. – Не будь придурком.

Но женщина уже издает кудахтающие звуки. Она даже начала покряхтывать для пущей убедительности.

– Это ей не повредит. Подобные вещи требуют большой практики, но ты можешь сделать это с любым человеком, если только у него не особенно сильная воля. Твоя очередь, – говорит он, кивая мне. – Теперь тебе нужно сосредоточиться. Направь на них свою волю.

– Моника? – Я наклоняю голову, чтобы оказаться в поле ее зрения. Я не уверена, что нужно кривить лицо и думать так сильно, чтобы началась сильнейшая головная боль. Но она приостанавливается и смотрит на меня. – Желаю спокойной ночи.

– Что?

– Понастоящему сосредоточится, – пробормотал Генри. – Как я уже сказал… это нелегко. Большинство из нас не могут справиться с этим десятилетие или больше. Поднажми, Скай.

– Я пытаюсь, – говорю я.

Ее взгляд переходит на Генри, а затем возвращается ко мне. Улыбка женщины явно озадачена.

– Что происходит?

– Не своди с меня глаз.

– Хорошо.

Я как будто представляю себе связь между нами. Мои мысли в ее голове. Мою волю над ней. Если задуматься, то это просто отвратительная идея. Но вот мы здесь. Я нажимаю и сосредотачиваюсь, и мир словно затихает вокруг нас. Возможно, это связано с тем, что я так сильно сосредоточилась. Однако временная неподвижность ощущается примерно так же, как когда я слышу слово. Я решила воспринять это как положительный знак.

– Пожелай спокойной ночи и уходи, Моника.

– Ты хочешь, чтобы я ушла? – неуверенно спрашивает она.

– Делай то, что тебе нравится. Развлекайся. Береги себя, хорошо?

На ее лице появляется нерешительная улыбка, затем она вскакивает и направляется обратно к бару. На этот раз она останавливается рядом с чернокожей женщиной с пирсингом и бритой головой. Взявшись за руки, они вскоре уходят вместе.

Генри закатывает глаза.

– Не этого я ожидал. Мы можем полностью контролировать их крошечные, скучные жизни. А ты говоришь ей, чтобы она шла и веселилась.

– Не навреди, чувак.

– Сестра. Боже мой. Мы же хищники. Я не уверен, поддалась она внушению на самом деле, или ей просто понравилась идея отдохнуть остаток ночи. Скорее всего, последнее.

– Мы не можем сказать, происходит ли это?

– Нет. Это тонкий навык. Ты узнаешь, что чувствуешь сама, когда связь установлена. Но кроме пустого взгляда на лице, нет способа определить, внушает ли человек другому, – объясняет он. Что является определенным минусом этого маленького трюка. – Неважно. Отец имеет привычку говорить, что практика сделает навык совершенным.

– Верно.

Он поднимается на ноги.

– Вернусь через минуту.

Как только Генри уходит, к столику подходит атлетически сложенный мужчина в джинсах и приталенной рубашке на пуговицах. Он красив, с загорелой кожей и широкой белоснежной улыбкой. На вид ему около тридцати.

– У меня не заготовлена отличная реплика, – говорит он. – Но несмотря на это, могу ли я присоединится к тебе?

Я смеюсь.

– Конечно. Почему бы и нет?

– Часто сюда ходишь? – спрашивает он с комичным видом.

– Ооо. Вот это классика. И ответ – нет. Это мой первый раз.

– Я Эйден.

– Скай.

– Скай, – повторяет он с кокетливой улыбкой. – Приятно познакомиться. Какие впечатления от этого места?

– Оно замечательное.

И все это так странно – мужчина, подобный этому, строит мне глазки. Иметь вампирские привилегии – это похоже на обман. Хотя, я же не просила об этом. Возможно, Генри прав. Мне нужно раскрепоститься и научиться немного развлекаться. Либо так, либо сидеть дома и вечно читать книги. Что, в общем-то, не так уж и плохо, если подумать. Но вернемся к настоящему. Мне нравится, когда красивый мужчина улыбается мне.

– Это моя собственность. – Он кивает на ночной клуб в целом. – Мы открылись всего несколько месяцев назад.

– Правда?

Он подходит ближе, наклоняется, и я улавливаю запах его крови. Вот так просто. Звук ее перекачивания через его сердце. Вид вен под его теплой кожей. Наверное, громкая музыка и беспорядочные запахи в этом месте позволяли держать потребность под контролем до сих пор. Но теперь уже нет.

– Я… – Я отодвигаюсь подальше.

Он хмурится и идет следом.

– Ты в порядке?

– Подойди еще ближе, и она вырвет тебе глотку, – говорит низкий, опасный голос. – А если не она, то я.

Я тянусь к его руке, слегка паникуя.

– Лукас.

Лукас поднимает меня на ноги и обхватывает руками, прижимая мою грудь к своей.

– Я же говорил тебе, нужно опережать голод.

Эйден уже уходит. Наверное, он вызывает охрану. Ну и бардак.

– Что случилось? – спрашивает Генри.

– Она проголодалась, – говорит Лукас. – Ты должен был присмотреть за ней.

– Я отлучился всего на минуту.

– Ты можешь идти самостоятельно? – спрашивает Лукас.

– Да.

Быть такой сильной и такой слабой одновременно – это бесит и пугает. Теперь, когда я настроилась на кровь, я не знаю, как от нее отгородиться. Руки трясутся, во рту слюна, и, черт возьми. Не надо было просить Генри отвезти меня куда-нибудь. Какая глупая идея. Если я убью кого-нибудь, это будет абсолютно точно моя собственная чертова вина.

На полпути к лестнице Лукас останавливается и подхватывает меня на руки. Он несет меня, обхватив одной рукой за спину, а другую подложив под колени.

– Обними меня за шею, Скай.

Я делаю, как сказано, крепко прижимаясь к нему.

– Не позволяй мне причинить кому-либо боль.

Он дергает подбородком в ответ.

Толпа сгрудилась вокруг нас, когда мы подошли к краю танцпола. Его руки впиваются в меня, прижимая меня к нему. Генри встает перед нами и расчищает путь к двери. Вслед им недвусмысленно мелькают клыки. Некоторые из изумленных выражений на лицах посетителей были бы смешны в любой другой ситуации.

Запахи дыма, пота и алкоголя исчезают, когда мы выходим на тротуар. Мы ждем, пока подгонят машину.

– Я предлагаю поехать домой и начать знакомить отца с историей и достижениями в области технологий за последние почти сто лет. Начнем с базовых языков программирования, а затем дополним все это фильмами о супергероях. Что скажешь? – Генри мягко улыбается мне. Но в моей голове возникает слово «разочарован».

– Мне жаль, что я испортила тебе вечер, – говорю я.