Текст книги "Села́м"
Автор книги: Катя Матуш
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)
Голубой
– Я больше не могу…
– Что значит «больше»? Только середина!
– Отвали Мил, я уже проклял тот день, когда подписался на это дерьмо…
Денис распластался на диване главного зала клуба, где по традиции мы приветствуем первокурсников, и устроил на животе химический стакан с пивом.
– Смотри, первокурсницы, – гулял я взглядом по коротеньким белым халатам, – фобия на девственность прошла?
– Да иди ты! У меня завтра пересдача, какие первокурсницы! Неугомонные ботанички…
– А наши?
– Да ну точно! Это придётся до конца обучения за ручки держаться! А то из этой касты никто и конспектика не даст… Надо было послушать Игоря и сваливать после второго.
Я счастливо осматривал смущённых первокурсников, вспоминая один из лучших дней в жизни. И почему в этом году решили убрать пробирки с вином?..
– Выходи за меня…
– Началось.
– Я просто мечтаю спидораситься и захомутать тебя, – поднялся Ден, полюбовно укладывая мне голову на плечо, – ты будешь работать, станешь профессором, как папочка, начнёшь бабки лопатой грести, а я готовить научусь.
– Я равнодушен к домашней стряпне, – припоминал я мамину запеканку, что мы всей семьёй ели со слезами на глазах.
– А кружевные фартучки?
Я приобнял лучшего друга, что в минуты пьяного отчаяния всегда мечтал научиться играть за другую команду и меня заодно подтянуть.
– Фартучки можно…
– Да иди ты! – пихнули меня в бок. – Извращенец! Лучше скажи, что мне с фармакологией делать…
– Тю. Всё? Любовь прошла?
А брат был бы счастлив…
– Да твою маму в свекрови только самоубийца возьмёт…
– Ну зато свекор, прям мужик твоей мечты.
– Отец моей мечты… точно. Но чёт девки за фамилию тебе больше не дают, как я посмотрю.
– И не прошу! – засмеялся я.
– Да-да, видел я твою новую любовь. Плоская доска и тренога. Столько тусовок на халяву пропустили…
– Если ты про мольберт, то я решил заняться развитием моторики рук. Мастихин так похож на скальпель, не находишь?
– Я нахожу, что ты похож на задрота. Так ты свою Джульетту никогда не сыщешь, и убьётся она ножом другого Ромео.
Сколько мне ещё придется проклинать день, когда я поставил на полку пьесы Шекспира рядом с анатомией?!
– Так что с фармакологией? – потянулся я к стакану, на секунду высвобождаясь из объятий. – Фармакодинамика, фармакокинетика?
– Фармакотерапия. Патогенетичекая просто мрак… Откуда они на это дерьмо пятьдесят билетов наскребли, я понять не могу.
Лениво складывая зубочистки, аккурат у края сиреневого персонника, я пытался припомнить ответ на восемьдесят седьмой вопрос. Несмотря на вливаемое пиво и полузакрытые глаза, Денис усваивал информацию ещё быстрее меня. По началу это раздражало. Особенно, когда моя зубрёжка прерывалась его внезапными рандеву, и приходилось доучивать в подсобке. В итоге мы оба сдавали, я всегда на отлично, он на пофиг, но смысл почти не менялся. В женскую общагу мы не ходили. Мне мать голову свернёт за выговор, а Арсений будет ржать до миокарда. Этого я допустить не мог.
Надо бы наведаться домой… Мысли о сердечных гликозидах прервал образ круглого пирога, что мама всегда старательно выпекала к моему приезду. И не откажешься же! При всей угрюмости она всегда старается для нас, иногда забывая о том, что мы уже не дети. И как умудрилась мелок в фарше потерять…
– Мальчики, не занято? – усаживалась на диван напротив девушка в красном платье, что едва скрывало отвратную татуировку в виде бабочки на бедре, что явно стремиться стать гусеницей.
– Свали, Марин. – Закинул на меня ногу парень с голубой мечтой. – Так что там с сердечными гликозидами? Девяносто третий.
Господи… Как она только дожила до четвёртого курса без единого аборта!
– А. Гидролиз. Ферментативный, или кислотн…
– Да вы шутите! – приложила о стол Маринка свою мензурку с намешанным нечто, и начала швырять в нас салфетки. – Хорош ботанить!
Третья бумажка упала на мой строй зубочисток, поверх которых я уже начал возводить пирамидку из рафинада. Верхний кубик покатился на пол.
– У-у… Попадос подруга, – наблюдал Денис превращающуюся в хаос сахарную экспозицию. – Я уже слышу, как Миля прокручивает в голове твоё расчленение.
– Пинцет, – протянул я ладонь, в которую мгновенно опустилась горсть зубочисток, тут же запущенная в откровенное декольте, – скальпель, – принял я дымящуюся свечку, что отправилась прямиком в лоб наглой девке, – пилу, будьте добры.
– Да хорош! Всё, прости-прости! – потянула она свои руки к сахару, и криво установила верхний кубик на верхушку. Меня легко тряхнуло.
– Не нервничай, милый, – дурачился Ден, поглаживая меня по голове. – Обожаю тебя!
– Ещё бы! – закинула ногу на ногу Марина. – Горничная, репетитор, собутыльник, соблазнитель. Всё в одном лице.
– Но-но. Горничная, твоя будущая специальность! Мил просто топит за порядок.
– А то я не видела вашу комнатушку, что больше похожа на библиотеку в операционной, – фыркнула девка и ушла.
– Вот жесть… – оторвался от меня друг, – да я бы лучше каждую неделю фармакологию сдавал, чем лёг с ней в одну койку… Чё ей вечно от тебя надо?
– Тоже, что и тебе! – усмехнулся я.
Мы звякнули нашими хим-стаканами.
– Не занято?
Да чтоб тебя.
– Дамы, милости просим! – ожил друг, и за секунду забыл о пересдаче.
Я оценил двух молоденьких девушек. Однозначно первокурсницы. И где только халаты такие короткие берут? В секс-шопе? Смелые… наши в своё время в угол зажались и блеяли.
Денис почесал правую руку, но я и не протестовал, левая девушка мне больше понравилась. Хоть видно, что на причёску потратила чуть больше пяти минут.
– Я Денис! Это Хэппи Мил! Четвёртый курс.
– Можно без «Хэппи», – любезничал я, укладывая в чашу секс и кучу проблем, типа экскурсии по корпусам института, в противовес маминому пирогу.
Друг пихнул меня кулаком по ноге, демонстрируя зажатый кулак и намекая разрешить спор самым элементарным способом.
– М-м… можно без «Мил»! – бесился он.
Прости мама, Ден сегодня готовится к пересдаче фармакологии в подсобке…
Глава 9. Розовый куст
Дождь кончился, но срывающиеся с деревьев и фонарей капли так и норовили завалиться за шиворот. Глубокие сумерки уже вытравили скудные солнечные проблески, и сейчас смаковали затерявшиеся в каплях дождя зайчики.
И какого ж чёрта мне под руку постоянно попадается джинсовая куртка не по сезону! Надо бы засунуть её в шкаф, да подальше, и не вспоминать до мая.
Я съежилась, пытаясь натянуть жесткий ворот на уши.
И почему нельзя было сразу позвонить в полицию? Или на край прийти в ближайший участок лично? Нет, надо мне было тащиться до овощного ларька не пойми зачем. Они же там наверняка именно сейчас прячут чёртовы пушки, как муравьи, передавая из рук в руки по стволу. И, конечно же, занимаются этим у всех на виду.
Соваться в центр я не стала и сейчас брела дворами в сторону высокого забора, отделяющего нас от окраин. Там, в глубине, пристройкой к крайней двадцатиэтажке уже завиднелось укутанное блестящей моросью нагромождение коробок. Я перекинула волосы ближе к лицу и заправила их под кофту, оставляя перед глазами небольшую щель. Следящие коптеры устало тащились на уровне двенадцатых этажей, изредка ниспадая до первого.
Отчего-то, я почувствовала себя преступницей, хотя ничего противозаконного не сделала, и даже не планировала. Ну зайду я в небольшую палатку с едва мерцающей вывеской «овощи и фрукты», ну куплю себе яблок, которые откровенно ненавижу, и уйду. Мне надо просто убедиться, что гниль окраин не просачивается через эти «порталы» аккурат у моего дома. Или хотя бы делает это не так явно, что сумасбродная девка спалит при первом же визите.
Успокоившись я решила сделать круг, вышла на проспект и побрела вдоль чернеющих высотой домов. По дороге зашла в супермаркет, купила три йогурта и пакет. Старый уже совсем износился…
Шустрый грузовик чуть не обдал меня грязью из огромной лужи. Отскакивая, я до звона в ушах приложилась о ближайшую липу.
– Ублюдок! – вырвалось у меня.
Хоть бы извенил…
А он что тут делает?..
На заднем пандусе машины отчетливо светил зелёным неоном логотип моего предприятия, ввиде трех листиков из одной почки. Десятый час. В это время водители аккурат возвращаются на склады, закончив рисковый трип по окраинам. Но склады в другой стороне…
Ускорив шаг, я буквально вывалилась за поворот и почти носом упёрлась в обшарпанные серые стенки ларька. На дверях висел огромный кодовый замок. Я пошарила глазами в поисках объявлений о внезапно нагрянувшей инвентаризации или дезинсекции, но ничего так и не нашла. Фосфорически светясь, залепленная мошками табличка только напоминала график работы:
Без выходных и перерыва на обед. С 10:00 до 22:00.
Ржавый скрежет разнёсся по всей округе, отвлекая меня от изучения вывески. Я поправила волосы, опустила воротник и обошла палатку. У заднего входа активно шла разгрузка. Это ж сколько надо было назаказывать, что б аж грузовик пригнали?! Даже не вспомню, когда последний раз на доставку по городу я вообще оформляла «колёса».
– Здравствуйте! – окликнули меня.
Тучная женщина лет пятидесяти с добродушной улыбкой стояла у заднего входа, по-хозяйски уперев руки в боки. Бордовое пальто было аккуратно накинуто на широкие плечи.
Поблескивающие в долетающих отблесках фонарей перстни и браслеты выдавали в ней как минимум хозяйку, но никак не продавца. Если это всё не бутафория, конечно.
– Здравствуйте! – постаралась я улыбнуться в ответ. – Не работаете?
– О, приношу извинения, сегодня мы закрылись чуть пораньше, приёмка! – она довольно ткнула пальцем на грузовик. – Приходите завтра!
Я сдержанно кивнула и быстро зашагала прочь.
Голос Святославы Иннокентьевны я бы узнала с одного слога. Это не она. Но дамочка тоже мало приятная. Явно скрытое за любезностью раздражение напитало воздух электричеством. Обернувшись, я сразу упёрлась в не сводящие с меня взгляда глаза. Пришлось улыбнуться ещё раз.
Этот овощной ларёк был ближайший к складам, если кто из водителей решит провернуть аферу, система слежения даже команды на контроль не даст. Плюс-минус метров двести никого не интересовали… До невозможности удивительное совпадение… Жаль экспедитора рассмотреть не удалось, хотя у нас их было столько, что и не запомнишь.
Когда я зашла домой, рациональность всё же включилась: скорее всего, у дрона села батарейка, и водителя попросили довести за него заказ. Это обычное дело. Тем более крюк и вправду был не большой. Выезды в окраины находились тут на каждом километре, и грузовая трасса тоже тянулась через все Звёздные оканчиваясь у ворот моего предприятия.
Но напыщенная бабка почти оправдала мои ожидания, Святослава должна выглядеть крайне похоже. Единственное, на мой взгляд с лицом этой женщине неоправданно повезло. Даже раздутое жиром оно выглядело, – красиво. И как бы не пыталась я подобрать к ней нечто зловонное, она вписалась мне в память алой шипастой розой. Даже точнее, – кустом роз.
Окончательная трезвость застигла меня врасплох, стоило улечься спать. Что делать то? Сообщить копам или попробовать ещё порыться в этом самостоятельно? Но, даже если я что-то увижу, и это нечто мне не понравится, я не смогу судить здраво и не предвзято. Мне и так уже повсюду мерещатся заговоры.
– Рр….
Я накрылась одеялом с головой и уперлась носом в подушку, надеясь, что лёгкое удушье спровоцирует сон. На секунду мне захотелось позвонить брату и всё выложить, и запоздало пришедшее чувство откровенного одиночества быстро огорошило прохладой. Мне больше некому звонить.
***
Глаза с утра распахнулись, как по будильнику. Я сразу кинулась в ванну, оценивать свое взбухшее от слёз лицо. Глазные капли едва сгладили алую сеточку, но я себе не прощу, если не попытаюсь.
Завидев меня в своём кабинете начальник отдела откровенно удивился.
– Вера, вы уверены, что готовы к работе? У вас ещё семь дней, не нужно ли приводить дела в порядок? – оценивающе он водил глазами по моему лицу.
– Нет, я готова. На работе мне будет даже легче, – врала я не краснея.
– Ну смотрите… Я отзову заявление, перепишете его сами.
Последовавшая речь соболезнований быстро закончилась и рабочий наушник со скрежетом занял своё место.
Я старалась не обращать внимания на воцарившуюся вокруг атмосферу не здорового сочувствия. Как же раздражает, что люди вокруг вечно пытаются скорбеть по боле твоего. Будто я не знаю, что всем им плевать, и сейчас, они могут только искренне радоваться, что по несчастливой случайности не оказались на моём месте. Мне толку от их сочувствия нет, а умело прятать за ним постыдную радость они не в состоянии.
Включив терминал, я первым делом начала проверять отгрузки, запланированные на ИП Черных. В частности, – точки на моём районе.
Пусто.
А вчерашние…
Тоже пусто.
– Интересно… – бубнела я себе под нос.
Отгрузок на ИП Манукян и подавно не было, и вряд ли они скоро возобновятся. В новостях во всех подробностях демонстрировали опечатанные двери Арго.
А вот Черных… Дебиторка у них ещё не начала обрастать долгами, так что я даже без зазрения совести могу отправить им пару заказов. Но рабочий день мутным киселём тянулся, и так же смазано закончился. Свет в офисе погас, а я всё продолжала пялится на панель заявок, в ожидании что вот-вот свалится частенько запаздывающая Святослава Иннокентьевна.
Спугнул меня визг уборщицы, которая явно не ожидала никого тут увидеть спустя час по окончанию рабочего дня. Молча, она отправилась в противоположный угол, бросая на меня косые взгляды.
Пора…
Я зубами стиснула сумку и сбегая по лестнице застёгивала болотного цвета шерстяное пальто. Одета я сегодня была по-зимнему, потому что чёрт его знает, сколько придётся проторчать на улице. Но двигаясь почти бегом быстро взмокла. Горчичного цвета шарф бесполезно повис на груди распахнутого пальто.
Уже подбегая к супермаркету я отметила промчавшийся мимо грузовик, с зелёной блямбой на пандусе.
Игра в детектива началась быстрее, чем я успела взвесить возможные последствия. Но поставок в этот район сегодня вообще не было, так что сомнения крепли, а вопросы множились.
Я перешла на противоположную улицу, чтобы момопроходом можно было убедиться, что грузовик подъехал к «овощи и фрукты», которые и сегодня закрылись на «приёмку». Аж на два часа, раньше положенного…
Весь следующий день на работе я составляла таблицы отгрузок. Круглосуточно следить курсируют ли машины между овощными точками или нет было невозможно, но я выделила пять штук. Они находились, в соседних районах, так же у окружной дороги, и я успеваю после работы добраться до них до полуночи.
Ещё меня настигло подозрительное открытие. Последние заявки на ряд магазинов этого ИП были почти год назад, в том числе и на ближайшую к моему дому точку.
И чем они интересно торгуют?
***
Сегодня я сорвалась с рабочего места уже одетая, едва стрелка коснулась восьми. Нужно успеть добежать до автобусной остановки и проехать пять пунктов. Уже вторую неделю я каждый вечер разъезжаю по районам после работы, и пытаюсь составить целостную картину происходящего. Три раза я видела, как на точки, на которые нет плановых отгрузок, подъезжала наша машина. Но никакой системы выявить так и не удалось. В основном приходилось бесцельно слоняться по опустевшим улицам в ожидании.
Телефон затрезвонил, когда я уселась на мягкое обшарпанное сидение маршрутки.
Маша уже неделю выражала своё негодование моим внезапным выходом на работу и всё просилась на чай. Но последнее время я возвращалась домой уже ближе к одиннадцати и почти без сил. Иногда казалось, что я свихнулась, и желая вытравить из головы опустошающую грусть ввязалась в бредовую игру.
Из-за моего «сбора информации», как я обозначила эту слежку, поход в полицию постоянно откладывался. И каждое утро я кидалась к пульту, чтобы параллельно со сборами на работу послушать новости.
Часами тусуясь неподалёку от овощных лавок, я пыталась зацепиться взглядом за какую-нибудь неприметную машину, слоняющегося мужика в чёрном плаще, или хоть какой-нибудь намёк на работу спец служб. Мозг ещё функционировал и постоянно твердил: на то они и спец! А вот тебя спалят и убьют! Или в сообщники запишут.
Наши грузовички явно привозили что-то из окраин, один раз я видела саму выгрузку. Приличного вида деревянные ящики были тяжёлыми на столько, что их волокли по трое. Это могло быть что угодно, от бомб, до тех же овощей, что им по дешёвке продавали фермеры. И заявись я с этим в полицию, попросту могу подставить мужиков, что зарабатывают несчастную копейку, перевозя безобидные посылки. Служебные машины для подработок не предназначались, и всем будет плевать, по пути тебе было, или нет.
Но если за этим действом кроме меня никто не следит, а на самом деле в этих ящиках что-то опасное для жителей города, и его не дай кто пустит в ход, я просто сдохну терзаемая чувством вины.
– Н-да…
Нужно идти в полицию.
Фиолетовый
Мать смотрела на меня не скрывая недовольства. Отец старался ей подыгрывать, но свою бунтарскую часть в нас-таки вложил, так что искорки радости, вызванные бешенством жены, я приметил.
– Почему?
– Что, почему?
– Именно такая специализация? – цедила она сквозь зубы.
Конечно, нейрохирургия куда престижнее…
– А что не так?
– Я рад, что ты сделал выбор сам, – пригубил отец бокал, стараясь не столкнуться с молниеносным переключением внимания матери.
Входная дверь звякнула оповещением. Мама подскочила, поправляя платье.
– Сейчас Арсений тебе скажет, что не так…
Мама скрылась в коридоре, но почему-то не спешила жаловаться оправдавшему лучшие надежды архитектору, на неудавшуюся вторую попытку.
– Здравствуйте, – пронесся по коридору скованный деловитостью тон.
Мы с отцом подобрались, ровно сложили у тарелок приборы, я выпрямил спину, он надел правый тапочек, что вечно терял под столом, и уставились на арку прохода.
На пороге возник брат, пропихивая вперёд смущённую девушку в тёмно-фиолетовом, бархатном платье, что весьма учтиво прикрывало колени.
– Привет, Хэппи.
Арсений представил смуглую подругу, что перед приходом явно провела сутки в салоне красоты. Но чувство, что брюнетистую красавицу это не спасёт.
– Я тебя люблю… – шептал я, счастливо принимая его руку на своей голове, готовой взорваться под мамиными выпадами, и встал, приветствуя его подружку.
– …ты сказал ей? – косился Арсений на хлопочущую маму.
– Да.
– Отлично… Будешь должен по гроб… – шепнул он, когда хозяйка начала расставлять перед гостьей тарелки.
Он меня просто спас. Теперь моя специализация перекочевала на второй план. На десятый план. Но Аню всё равно жалко, как родную. Уже два года она мусолит ему мозг, требуя знакомства с семьёй. Меня ей, видимо, было недостаточно. Глупая…
Отец как-то напоил меня Бордо, и я просто не смог не поделиться радостью, коей постоянно пополнял меня Арсений. Он её любил. Кажется. Да и мне она нравилась. Значит и отцу понравится. Только вот…
– И чем вы занимаетесь? – сверлила мама взглядом Аню, у которой на голове, по не понятным ей причинам, не сверкала корона. И даже не поблескивал на груди орден Елизаветы второй.
Я уже чувствовал, как уверенность, коей девушка сочилась минуту назад, начинает испаряться.
– Ничего особенного, работаю метродотелем в Кристал-Хаус, – смело улыбнулась она.
Голос был слегка грубоватым, но не удивительно, что Сеню это привлекло. Вторая мама нам не нужна, но хочешь не хочешь, идеалы она скорректировала. И вопреки её мнению, не лекциями, а собой. Вряд ли я влюблялся, но нравились мне обычно «грубиянки», как ласково называл их Ден…
– Там и познакомились? – воодушевлённо взирал на неё отец, включаясь в игру «хороший-плохой полицейский».
– Да, – ответил за неё брат, после чего уложил свою ладонь поверх её.
Аня немного обмякла, счастливо ему улыбнувшись.
– И что побудило вас, – мама вздёрнула брови, – стать официанткой?
– Она не «официантка», мам, – он повернул голову к подруге. – Да даже если бы и была, – Арсений широко улыбнулся, его глаза блестели, – я всё равно её люблю. И завтра мы идём подавать заявление.
Он склонился и поцеловал Аню, как бы она не пыталась строить из себя за столом недотрогу.
Мы с отцом шокировано уставились в свои тарелки.
Я готов был продать душу дьяволу, чтобы подменить брата собой, переключить внимание на первокурсниц, коих в моей коллекции собралось достаточно, на свою пять «с натяжкой» за курсовую, на желание проколоть бровь или сделать тату, но мегиддо случился быстрее, чем я мог соображать.
На сто десятый план…
Глава 10. Осенний шафран
– Вера?
Я обернулась притягиваемая за плечо.
– О… привет. Масик.
– Ты чё тут делаешь? – кинул он взгляд на огромную вывеску стоящего перед нами здания, у которого я околачивалась уже битый час.
– Да вот, решила прогуляться…
– Прогуляться? – он завертел головой. – Вокруг центрального полицейского управления?
Судорожно соображая я поняла, что тут и вправду не было нихрена кроме служебной парковки, полиции и высившихся чуть поодаль жилых домов.
Шанс оправдаться мне подарил молоденький парень в чёрной форме.
– Лёх! Давай реще! – крикнул он в нашу сторону, облокотившись на машину, стоящую в метрах тридцати от нас.
– Подожди… – шикнул Масик мне.
А у него что за дела с копами?..
Я без стеснения пялилась на быстрое рукопожатие мужчин и по глазам резанула оранжевая полоска. Так вот кто у нас распространяет! Тут изъял, там продал, как удобно устроились…
Лёха уже двигался обратно ко мне, а мы со служителем закона как-то недоверчиво впились глазами друг в друга. Маленькая мразь!
– Ты чё, подсел?.. – еле вернула я внимание.
– На работе нервяк, забей.
– Лёх, ты же знаешь…
– Ты давай не учи меня! – и чуть подумав добавил. – Услуга за услугу.
Я поняла, о чём он. Меня Машке с этими таблетками не сдал и теперь требует ответного молчания. Но я отлично помню пакет упаковок, что они тогда притащили ко мне в дом, мне бы такого запаса хватило на года три! Куда они его дели?! И стоит это более чем… Накопления на машину прекратились?
– Если ты снаркоманишься, будь уверен, Машки рядом с тобой не будет. Я лично увезу её куда подальше. А когда ноги откажут, будешь в зубах свою утку до унитаза таскать.
Масик закатил глаза.
– Ничего смешного. А если Нелли узнает, что Маша жрёт это с тобой за компанию, ты сядешь быстрее, чем успеешь подписать бумаги на развод.
Неля, конечно, не адвокат, и тем более не прокурор, но грамотно составленное заявление и её деловой вид просто не оставят копам шанса. Заявление от неё они примут, и пусть только попробуют слить, она дойдёт до администрации и прокуратуры, и никто из нас в этом не сомневался. Поэтому Масик сейчас нервно переминался с ноги на ногу, будто замёрз.
– Не волнуйся, Машке я никогда не дам больше половины таблетки в неделю.
– А сам?
– Я слезу! Говорю на работе завал…
Лёха работал начальником отдела логистики. Я понимаю, что работа нервная, особенно когда водитель возвращается с полным кузовом боя, но жрать по таблетке в день, а то и больше, прямая дорога если не на окраины, то в гроб. Вряд ли он жрёт их целиком, но глядя на его не здорово нервозный вид, явно закидывает по четверти в час. Для бодрого спокойствия.
– Лучше курить начни.
– Я слезу. Только закончится этот нервяк…
Если у отдела продаж нервотрёпка начиналась с началом отчетного периода и с ним же заканчивалась, то у логистики в это время начинался ад. Поставки возрастали многократно, потому что изголодавшиеся точки по взмаху волшебной палочки закрывают накопившиеся долги и пытаются затариться по максимуму до наступления новой авансовой ямы.
И судя по виду: наглаженные брюки и заправленная голубая рубашка, Масик собирается на работу.
– Сегодня в ночь?
– Сутки, сменщик заболел, чтоб он сдох! – харкнул Лёха на дорогу. – Ладно, мне пора. Найди себе местечко для прогулок поприятнее, – с презрением окинул он округу, и, махнув, зашагал к их синеющему вдалеке тарантасу.
– Если он сдохнет, тебе придётся поселиться на работе! – крикнула я вдогонку быстро удаляющейся широкой спине в коричневой замшевой куртке.
Теперь понятно, чего Машка так рвётся на «чаёк». Скучно стало. А с учётом, что Масик целыми днями жрёт эту дрянь, засыпает он, едва коснувшись головой подушки.
Я вернула взгляд на главный вход полицейского участка. Лёхин товарищ скрылся из виду. И если пару минут назад сомнения ещё были, то их окончательно сдуло. Чёртовой наркоте не место в нашем городе, не говоря уже об оружии.
Дождавшись, пока пыхтящая машина скроется за поворотом, я быстро зашагала к вращающимся стеклянным дверям.
Уже на входе наткнулась на пацана, что продал Лёхе таблетки. Я посмотрела на него с плохо скрытым призрением, но он вернул мне его в таком объеме, что мне невольно стало стыдно, ни пойми за что. Кого-то он мне напоминает… И сейчас кажется куда старше, чем мне виделось изначально. По сравнению с Лёхой многие мужики казались мальчиками. Проводив мою персону взглядом, он аж выпал из двери, уводящей в какое-то, видимо, дежурное помещение.
Малолетние идиоты в погонах меня пока не интересуют, так что я не оборачиваясь прошла по небольшому коридорчику, увешанному памятками и образцами заявлений, и уткнулась в застеклённую стойку дежурного.
– Здравствуйте, – отвлекла я его от какого-то журнала. – Мне нужен следователь по делу Арго.
– У вас какой-то вопрос? – удивлённо вылупился на меня мужик.
– Нет, у меня есть для него информация, которая может оказаться полезной.
Дежурный привстал, видимо, чтобы оценить мой внешний вид. Но к походу в участок я подготовилась, напялила чёрные брюки и серую водолазку, единственное что было не сильно официальное, но и не джинсы. И на сумасшедшую совсем не смахивала.
Мне дали пару бланков, требующих уточнить личную информацию. После чего попросили дождаться приглашения, которое, как я поняла, может поступить и через неделю.
– Присядьте, – указали мне на выставленные вдоль стены стулья.
Мужчина за стойкой набрал кого-то по телефону и вернулся к своему журналу, держа перед лицом мою анкету.
Я села и горделиво прижала к груди маленькую папку, в которую собрала все свои пометки с указанием времени «слежки» и дат отгрузок. А приятно, может надо было в училище идти, да тоже становиться на сторону закона? На этот раз официально.
Я не сдержанно хихикнула, чем сразу привлекла внимание дежурных. Прошёл час, прежде чем я услышала своё имя.
– Вера Сергеевна? – окликнул немногочисленных присутствующих появившийся в проходе мужчина в гражданском. Он подошёл к дежурному и принял листок.
Я хотела до последнего сохранять спокойствие, но вскочила как школьница, которой не терпелось похвастать выученным за ночь стихом.
– Пройдёмте, – любезно он провёл рукой, указывая на проход в глубь здания.
Собрав всю волю и стиснув зубы, я старалась вышагивать не менее борзо, чем сопровождавший меня мужчина. Я здесь по делу, и сейчас очень надеюсь, что этот высокий брюнет, что за бесконечные секунды уже три раза обернулся и одарил меня белоснежной улыбкой, не больше чем секретарь. Таким красавчикам не место в полиции… Хотя, мне как женщине пока не совершившей ничего противозаконного, его взгляд мог показаться до неприличия пронизывающе-сексуальным, а вот преступников явно бросало в дрожь от этого «добродушного» сканера.
Надо было платье надеть…
Он резко развернулся и контрастирующим мягким движением опустил большую ладонь на ручку двери, почти цепляя меня за кромку пальто.
– Проходите, располагайтесь, – указал он скользящим движением на вешалку и одинокий широкий стол у решётчатого окна, у которого стояли два стула.
Бумаги, что он держал, с мягким шорохом опустились на стол.
Никого в кабинете больше не было. И выглядел он, откровенно, пустовато. Ни ящиков с нагромождением документов, ни даже интернет центра на столе не было. Такое чувство, что какой-то сотрудник опустошил его в спешке, оставив только казённое имущество ввиде пары ручек и прочей канцелярии.
Следователь терпеливо ждал пока мои взмокшие руки устроят верхнюю одежду и, как нарочно, не прекращал улыбаться. Облокотившись на край стола, он сунул одну руку в карман брюк, а вторую упёр в папье-маше ввиде двуглавого орла.
– Не волнуйтесь вы так, я вас, – он помедлил, – не съем.
Я заняла стул, и как в прорубь нырнула, когда по кабинету разошлось ощутимое движение воздуха, от занявшего своё место следователя.
Он сидел напротив и, казалось, вот-вот упрётся в меня коленями. Расстояние между нами, на первый взгляд, было приличным, но мне он сейчас казался в разы больше, чем на самом деле. Будто раскинул свою феромоновую ауру на весь кабинет.
– М-мм, – он взглянул на мою анкету, – Вера, меня зовут, Игорь, мне передали, что у вас есть для меня информация по Арго.
– Да, я по поводу ИП Манукян… – начала мямлить я.
Юрий демонстративно задрал брови.
– Что-то я не припомню, чтобы юридическое наименование было разрешено передать СМИ, – Игорь устроил левую руку на стол и подпёр щеку, непринуждённо склоняя голову. Наши глаза поравнялись. – Я думаю, вы расскажете, откуда у вас эта информация, и мы не станем строго наказывать этих балаболов, – он легко улыбнулся.
Меня вновь обдало холодным душем. Ну уж нет… Я правда похожа на лохушку, которую можно так легко купить? Выпрямив спину, я опустила взгляд на покоившуюся на коленях папку, и начала доставать оттуда записи. Была бы лет на пять помладше, ещё бы поверила в эти «персонализированные» взгляды. Слишком навязчиво. Тебе бы братец в бордель на работу, отбоя бы не было.
Секунду подумав, ссутулилась обратно до удобного положения, закинула ногу на ногу, заправила волосы за ухо и слегка нахмурившись вернула внимание к этому напыщенному мужлану. Интересно, его специализация баб раскалывать, или к мужикам тоже подпускают? Чёртов нарцисс. Хотя нет, слишком безобидно для этой змеи. Осенний шафран походит ему куда лучше…
– Я знаю ИП Манукян, потому что почти три года работаю персональным менеджером по закупкам у Святославы Иннокентьевны. В «Олдекс индастрис».
– Даже так, – он вернул своему телу ровное положение.
– Да. Насколько я могла заметить, поставки на Арго прекратились, и, надеюсь, навсегда. Но есть кое-что ещё, – я протянула ему листок с адресами точек ИП Черных, – это тоже её ларьки. Если вы их ещё не прорабатываете, я могу рассказать, что знаю.
С минуту следователь изучал подсунутую бумажку. После чего достал свой мобильник и уложил на стол между нами.
– Говорите.
Диктофон?
Я начала по очереди доставать исписанные листки, где пометила всё, вплоть до количества заказанных шоколадок и огурцов. Когда рассказ подошёл к моменту, как я, пытаясь слиться с кустами, дежурила у овощных ларьков, Игорь уже перестал строить из себя мачо и не старался скрыть раздражение.
– Почему вы сразу не пришли? – прервал он меня на полу слове.
