Текст книги "Переполох в Тридевятом, или Как женить Кощея (СИ)"
Автор книги: Катерина Суворова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава 3
Замок Кощея.
Тёмное строение с высокими острыми шпилями башен возвышалось над глубокой пропастью, поражая своим мрачным величием. Обсидиановые стены замка, отражаясь в солнечных лучах, мерцали чёрно-фиолетовым цветом, заставляя сердце трепетно замирать от восхищения. Приближающиеся путницы с восторгом взирали на сие величественное строение, с одной стороны которого расположилась бездонная пропасть, а с другой непроходимая тёмная чаща леса. Дорога, извиваясь, точно змея, уходила высоко вверх, где и расположился замок Кощея. Не было слышно ни пения птиц, ни жужжания насекомых – лишь стая чёрных, пронзительно каркающих, воронов, кружила над высокими шпилями башен, а багровый закат, дополнял эту мрачно-прекрасную картину.
Огромные кованые ворота замка, неспешно раскрылись перед его хозяином, пропуская уставших путников внутрь.
Во дворе замка царило запустение. Полуразвалившиеся строения с прохудившимися крышами и оторванными дверьми, болтающимися на одной петле, создавали диссонанс между внешним и внутренним видом замка. Грязь и лужи покрывали весь внутренний двор. А запах сгнивших разбросанных овощей, заставлял пожилых женщин морщиться и передёргивать плечами от омерзения.
– Не замок, а помойка! – брезгливо сморщив носик, выдала Фима. – Тут, похоже, уже лет сто никто чистоты не наводил.
– Двести. – отчеканил Кощей, продолжая твёрдым шагом двигаться в сторону двери, ведущей в замок.
Бабки, недовольно поджав губки, посеменили за ним. Стоило лишь переступить порог кощеевой обители, бабульки схватились за голову.
– Это всё нам?
Картина, открывшаяся их взору, совершенно не радовала. Внутри царило полное запустение и разруха. Всё, до чего дотягивался взор женщин, было покрыто толстым слоем пыли, а по всем углам свисали точно ёлочные гирлянды, огромные клочки паутины. С потолка, потревоженная испуганными возгласами баб, сорвалась небольшая стайка летучих мышей.
– Господи! – гостьи кинулись креститься. – Ты что за мерзкую живность тут развёл?
– Не, я в этом свинарнике жить не буду! – возмутилась Любаша.
– Меня всё устраивает. – недовольно пробурчал Кощей, останавливаясь посреди огромного холла. – Кузьма-а-а! – во всю мощь своих лёгких заорал Кощей.
Раскатистое эхо, отразилось от стен замка, и повисла гробовая тишина.
– Ну и где? – тихо поинтересовалась Фима, ни к кому конкретно не обращаясь.
Через пару минут, лениво почесывая филейную часть, в дверях возник невысокого роста заспанный мужик с всклокоченными волосами в помятой одежде и прохудившихся лаптях.
– Чегось? – промямлило лохматое существо, демонстрируя челюсти с поломанными зубами.
– Кузька, ленивая ты рожа, а ну живо проводи этих бабок в комнату кухарки. Они – наши новые поварихи.
– Жрать! – довольно заулыбался Кузьма, поглаживая впалый живот.
Бабушки, переглянувшись, передёрнули плечами.
– В общем, так, Кузьма, покажи им, что и где лежит, а я пока отдохну с дороги. Меня без повода не беспокоить.
Кощей, поправив полы плаща, направился в сторону лестницы, ведущий на второй этаж.
– Погодь, милок! – остановила его предприимчивая Любаша. – А у меня уже есть причина тебя побеспокоить.
Мужчина остановился, так и не опустив ногу на первую ступеньку.
– И какая? – поинтересовался он, не оборачиваясь.
– Да ты на нас-то погляди и поймёшь. Мы ж уже не молодки. Нам бы с дороги-то отдохнуть, а то, глядишь развалимси ешо. – протараторила Сима, уперев руки в бока и недовольно сощурив глаза.
– Ага! – поддакнула Люба, согласно кивая. – А то ишь, отдыхать он собралси. Ты сперва о нас позаботься, а потом уже и сам вали. Мы, между прочим, пока ещё гости, а не кухарки, так что требуем должного обращения. Во-первых, размести нас, как полагается, во-вторых, нам бы помыться не помешало. – Фима согласно кивнула, – баньку бы истопить, чтобы косточки наши прогреть – два дня блуждания по лесу, не самым благим образом сказались на измождённом организме. Про стресс, уже помалкиваю. После баньки пожевать бы чаво. – Сима предвкушающе улыбнулась, мысленно потирая ручки. – И отоспаться бы нам, миленька-а-ай.
Кощей даже обернулся, не ожидая от прытких старушек такой наглости.
– Ну, чаво гляделки свои вылупил? Делай, шо тебе бабы велят, окаянный! – рявкнула Серафима, сжимая руки в кулаки и делая шаг по направлению к опешившему хозяину.
Кощей, недовольно поджав губы, нахмурился, а после чего выдал:
– Устали, значит?
Женщины синхронно кивнули.
– Ла-адно. – протянул он, а затем глянул на Кузьму: – А ну, принеси-ка мне из сада по… – он снова перевёл взгляд на бабулек, оглядывая тех с головы до ног, словно, что-то прикидывая в уме, – по три яблочка. Пусть наши гостьи их отведают. Да поживее, Кузьма! А то, не ровен час, эти болезные тут рухнут замертво от усталости и голода. Ну, или от старости.
– Слушаюсь, хозяин! – гаркнул тот, и стремглав выбежал из холла.
– Тю, яблочки, – фыркнула Любаша. – Нашёл, чем нас кормить! Тоже мне, гостеприимный какой сыскался. Борщ давай! Да чтоб мясца побольше в нём было. Пусть не сгрызу, так хоть немного пожмакаю.
– И картошечку с грибочками, да на маслице сливочном, лучком зелёненьким приправленную. – мечтательно выдавила Сима, сглатывая слюну.
– Да, – тут же подхватила Люба, – И маринованных грибочков под студёную водочку.
– Молча-а-а-ать! – не выдержал Кощей, заорав на весь замок.
Не ожидавши столь громогласного крика, бабки непроизвольно присели.
– Ну, яблочко, так яблочко! Чего так завёлся-то? – пожимая сухенькими плечами, пробормотала Симка.
Не успели старушки опомниться, как в холл вбежал запыхавшийся Кузьма, держа в своих огромных ручищах небольшие спелые яблочки.
– Нате! – Сунул в руки притихшим бабкам по три красных плода.
– Ешьте! – приказал Кощей.
Женщинам ничего более не оставалось, кроме как начать жевать.
– Кузьма, проследи, как доедят, отправь их на кухню. Ужин должен быть готов через три часа. Ну а я, – зевнув пробормотал мужчина, – пошёл спать. Что-то умаялся с дороги.
И Кощей, довольно бодрым шагом засеменил вверх по лестнице, оставляя позади себя опешивших старушек, грызущих яблоки.
– Ишь, нервный какой. И чего было так орать? – пожимая плечами, изумилась Любаша, догрызая последнее яблочко, и оглядывая полочки с грязными мутными банками.
– Жену ему надо! Да помоложе, да посочнее, чтоб его в ежовых рукавицах держала. – ответила ей Сима, выкалупывая семечки из яблока и забрасывая их себе в рот.
Затем, оглядевшись по сторонам, презрительно произнесла:
– Фу, срамота!
– Ой, и не говори, как в свинарнике. Устроили из кухни помойку.
– Кузька, а ну, зови сюда служанок! – гаркнула Любаша, притопнув ногой.
Слуга, сорвавшись с места, стремглав вылетел из кухни, громко хлопнув дубовой дверью.
– Ну, что Любка, ты у нас повар, тебе и рулить на кухне. Ну а я на подхвате буду. Давай чтоли обживаться.
– Ох, Симка, тут же сперва убраться надо, прежде чем за котелки хвататься. Тут только грязь год отскабливать надо.
– А вот сейчас служанки придут, мы их и заставим. – стоило только закончить фразу, как в кухню вошёл Кузя, ведя за собой низенькую щуплую девушку в оборванном платье.
– Ой, убогая! – хватаясь за голову, сокрушалась Сима.
– И в чём только дух держится! – вторила ей Любаша. – И как же звать тебя, милая?
– Настенька. – потупив взор тихо проблеяла эта тщедушная.
– Настька, значит. – кивнула Сима, оглядывая девушку с головы до ног. – А ну-ка, милая, ответь, ты когда в последний раз ела?
Девушка, опустила глаза и тихо-тихо ответила:
– Так хозяин разрешает питаться только тем, что остаётся с его стола. А ест он раз в два дня. А в этот раз уже третий день доходит, так как он по делам в город отлучался.
– Вот душегуб проклятущий! Изувер!
– Да так же голодом заморить можно! – возмущённо качала головой Люба. – Не бойся, чахлая, теперь-то мы тебя откормим.
– Давай знакомиться. Я Серафима Сергеевна, а эта милая старуха – Любовь Васильевна.
– Ну что, девчонки, приступим? Кузьма, неси воды, да побольше. Будем красоту наводить.
– Настька, сымай шторы с окон да сожги их, а то поди блохи в них завелись.
– Симка, на тебе печь. Ты из неё всю золу выгреби, а я ревизией займусь. Нужно же мне знать, что из продуктов имеется.
– Вот ты умная! – возмутилась Сима, уперев руки в бока. – Нам, значит всю грязную работу, а тебе только продукты подсчитывай. Нет, милая подруга, берись ка ты за посуду, нечего отлынивать. А ревизию, потом вместе проведём.
Любаша, хмыкнув, не стала возмущаться, а взялась за работу.
Около часа трудились женщины: окно вымыли, шторы заменили, печь побелили, посуду помыли, полы отскребли. Кузьма только успевал воду подносить. Благо во дворе добротный колодец стоит. И совсем скоро кухня засияла.
– Да, не моя, конечно, кухонька, но работать можно. – удручённо проговорила Люба, принимаясь за разбор продуктов.
Рядом с кухонной дверью обнаружилась кладовая, в которой хранились крупы, сыр, вяленое мясо да овощи с фруктами. А ещё Кузьма показал небольшой винный погреб с огромными бочками различных напитков от кваса до разнообразных вин..
– Живём, подруга! – радостно всплеснула руками Серафима. – Настька, неси кружки.
– Что вы, это же господское! – глаза служанки лихорадочно забегали.
– Не боись, девочка, он ничего не узнает. – успокаивала её Люба, допивая первую кружку.
– Ох, что будет! Что будет! – причитала Настенька, впервые пробуя терпкий напиток.
Спустя пару часов довольные да разрумянившиеся, уставшие женщины дружно уснули за столом. Они не знали, что на все напитки наложено заклинание крепкого сна.
Глава 4
Кухня.
Утро встретило женщин на том же месте, где они вчера и уснули.
– О-о-о. – протянула Сима, потирая затёкшую шею. – Моя голова!
– Пи-и-ить. – вторила Люба, шаря рукой по столу.
– Мы все умрём! Он нас всех убьёт! – причитала Настя.
– Россола мне, рассола.
– Аспиринчику бы сюда. – чуть пошатываясь двигаясь Люба в сторону кадки с водой. – Сроду бы не подумала, что от кваса будет такое похмелье…
– Ой, Любаша! – воскликнула Сима, уставившись на подругу и не поверив своим глазам. – Ты гляди, какой ты стала-то. Бровки домиком, губки бантиком, попка орешком, волосы шёлком по спине стелются. А походка, походка-то…
Женщина остановилась и резко развернулась в сторону своей подруги, во все глаза уставившись на неё.
– Ох, Симочка, а ты на себя-то погляди, – восхищённо выдохнула она. – Ты ж уже не плешивая, посмотри, какой бурьян на голове. – Ой, а у меня-то однако зубы выросли. – она продемонстрировала ряд ровных белых зубов.
– Чудеса! – выдохнула Сима, медленно поднимаясь из-за стола.
– Да, какие же это чудеса? Это всё просто молодильные яблочки из сада хозяина, – хмыкнула Настя, резво убирая кружки со стола и тут же принимаясь их тщательно мыть.
Подруги молча переглянулись и тут же восторженно охая, принялись ощупывать свои новоприобретённые фигуры.
– Наська, а зеркало есть? – полюбопытствовала Сима, любовно оглаживая свою пятую точку.
– Так в холле же, – ответила девушка и махнула рукой, предлагая следовать за ней.
Женщины резво посеменили следом за Настей, периодически запутываясь ногами в своих бесформенных балахонах. Буквально через пару минут они, вертясь перед зеркалом восторженно ахали и вздыхали, оглядывая себя с ног до головы.
– Ай, хороша! – выдохнула Люба, совершенно забыв о похмелье.
– Прынцесса! Не не прынцесса – королевна! – выдала Фима, запуская пятерню в длинные волосы цвета воронова крыла. – А хорошо мы за грибочками-то сходили!
– И то правда! Вона как омолодились. Делаем выводы: поход – залог здоровья, – гыгыкнула Люба, заплетая тугую косу своих светло-русых волос.
– А нам хозяин яблочки брать запрещает. – выдохнула Настя, завистливо оглядывая женщин.
– Так ты и так же молодая! – удивилась Люба.
– Я уже не молодая, а старая дева. Мне уже двадцать два года нынче минуло.
Подруги переглянулись и дружно захохотали. Именно этот непривычный звук привлёк внимание хозяина замка.
– А, вот вы где, – зло прошипел Кощей, тенью надвигаясь на женщин. – Я вам что вчера велел? Яблоки сожрать, и ужин приготовить. А вы что натворили? Мало того, что меня голодом оставили, так ещё и уснули рано. Из какого бочонка пили? Я давным-давно наложил сонное заклятие на все напитки, чтобы знать кто ворует!
– Ой, – вжала голову в плечи Настя.
– Спокойно! – задвинула служанку за свою спину одна из новоиспечённых красоток.
– Слышь, мужик, ты вчера спать пошёл? Вот и мы немного отдохнули. Скажи спасибо, что дворец тебе не разнесли. – фыркнула Фима, сдерживая смех. – Ну ничего, ещё не вечер!
– Какой вечер? Утро на дворе. Где мой завтрак? – разозлился хозяин, выпуская из ладоней клубы тёмного дыма, в которых сверкали электрические разряды.
Любаша, глуповато улыбнувшись, закинула косу за спину, и резко крутанувшись на месте, убежала в сторону кухни. Сима же, засмотревшись на тёмный электризованный дым, пропустила этот момент и, не подозревая подлянки от Кощея, получила разрядом в пятую точку. После чего взвизгнув, рванула за подругой, на повороте обгоняя Настю.
Когда Серафима оказалась на кухне, огромная печь уже была растоплена, а на плите, шкварчала яичница, разнося по кухне аппетитные ароматы. Любаша же в большой миске уже замешивала тесто на оладьи.
– Ничего ты скоростная, – удивилась Сима, втягивая носом запах яичницы.
– Не стой столбом! Хватай вторую сковородку и ставь на плиту.
Уже через пару минут на раскалённой сковороде румянились пышные оладушки.
– Настя! – позвала Любаша служанку. – А расскажи-ка нам о своём хозяине.
– Ну а что рассказывать? – пожала плечами девушка. – Кощей он и есть Кощей. Тут и добавлять нечего.
– Брешишь! – воскликнула изумлённая Сима, сползая по стеночке на пол. – Я-то думала он нас просто разыгрывает…
– Ты смотри, не врал. – прошептала Люба, опускаясь на скамью. – Поздравляю, подруга, теперь наша жизнь, как в сказке – чем дальше, тем страшней.
Когда завтрак был готов и красиво сервирован, Люба, по привычке сощурив глаза, поинтересовалась у Насти:
– А куда нести-то?
– Так в комнату господину. – как ни в чем не бывало, ответила девушка. – Она там, на втором этаже, первая дверь по правую сторону.
Взяв в руки блюдо с оладьями и яичницей, новая кухарка двинулась на выход, подгоняя подругу, что несла бутыль вина да нарезку из сыра и вяленой оленины.
– Люб, а Люб, оладушки-то у тебя получились просто загляденье: пышные, румяные. А пахнут как! – водила носом Сима, глядя голодными глазами на все эти яства. – У меня сроду не было такого шикарного завтрака да и обеда тоже.
– Не прибедняйся, иди быстрее, сейчас же все остынет! – в сердцах выпалила Люба и прибавила ходу.
– Быстро ходить с ожогом правой ягодицы немного больновато. – постанывая, жаловалась Сима. – Вот скока раз слыхала про волшебный пендель, а на себе почувствовала впервые! Сказка…
Поднявшись на второй этаж, женщины сразу же нашли нужную дверь – единственную чистую. Остальные же были покрыты вековым налетом пыли и замысловатой сеткой паутины.
– Кошмар! – выговорила старшая, как только дверь в покои Кощея, громко скрипя, отворилась.
– Ну наконец-то, не прошло и века. – недовольно пробурчал хозяин замка, неспешно поднимаясь с постели.
– Ты смотри что творится, мы тут жрать готовим, а он дрыхнет! Лучше бы петли дверные смазал! – начала возмущаться Сима, обходя подругу по дуге и ставя на небольшой стол поднос с олениной и бутыль вина.
– И то верно! – согласилась Люба, ставя свой поднос рядом с подносом подруги. – Кушать подано! Садитесь жрать, пожалуйста.
Кощей, проигнорировав реплику Серафимы, поплотнее запахнул халат и уселся во главе стола.
– А где салфетка, где приборы, где мое яблоко?! – возмутился резко постаревший мужчина, недовольно оглядывая подносы.
– Слушай ты, интеллигент доморощенный, ешь, как дают и не возмущайся! – рявкнула Любаша, притопнув ногой.
Не успела она договорить, как в комнату ввалилась запыхавшаяся Наська, держа в одной руке вилку и нож, а в другой молодильное яблоко.
Сима, выхватив из рук служанки незамысловатый скарб, подошла к Кощею и, сунув ему под нос, рявкнула:
– На, жри!
Старик от неожиданности икнул, про себя подумав, что эта помолодевшая старуха слишком много стала на себя брать, но промолчал, тут же запихивая себе в рот яблоко.
Женщины, наблюдая за сим действием, лишь диву давались – старик на их глазах начал превращаться в довольно молодого и привлекательного мужчину.
Его выцветшие глаза, буквально за несколько секунд, превратились в два бездонных темных омута. Бледная кожа приобрела здоровый оттенок, и даже на щеках появился легкий румянец. В распахнутых полах халата женщины увидели на его груди мерцающие темно-фиолетовым цветом узоры, которые они ранее приняли за татуировки.
Темные длинные волосы приобрели насыщенный терракотовый цвет, притягивая внимание Серафимы, заставляя ее прикоснуться к ним руками.
Что она, собственно, и сделала – дернула Кощея за локоны.
Поняв, что натворила, Сима, спрятав руки за спину, резво выскочила из комнаты, громко хлопнув дверью.
Кощей же, оторопев от наглости этой особы, даже подавился кусочком яблока, закашлявшись.
– Приятного аппетита. – пискнула Люба и, схватив опешившую служанку за руку, так же как и подруга, выскочила за дверь.
Глава 5
…
Вернувшись на кухню, Любаша застала странную картину – Сима, уставившись в одну точку, большими жадными глотками что-то отхлебывала из большой глиняной кружки. Снова квасок…
Люба, цокнув языком, осуждающе покачала головой.
– Ну-ка, объясни-ка мне, что это было?
– Кто бы мне самой объяснил. – тихо буркнула женщина, снова делая большой глоток.
– Фимка, что за детский сад?
– А ты видела, какой он стал? – в голосе подруги сквозило восхищение. – Впервые вижу мужика, которому яблочная диета идет на пользу.
Настя стояла в сторонке и тихо хихикала, наблюдая за ними.
– Да ты, никак, втюрилась?! – всплеснула руками Люба, присаживаясь напротив подруги.
– Вот еще, скажешь тоже, – отводя глаза в сторону, пролепетала вмиг покрасневшая Серафима. – В мои-то годы…
– Любови возраст – не помеха. – поднимая палец вверх, нравоучительно заметила Люба.
– Чего расселись, клуши, а ну, живо принимайтесь за работу! – в дверях неожиданно возникла фигура Кузьмы в красной рубахе, подпоясанной темно-синим кушаком.
– Вау, Кузьма, а куда это ты такой красивый собрался? – поинтересовалась довольно осмелевшая Сима.
Служка, довольно зардевшись, ответил:
– Так нонче ярмарка, туды и поехал.
– Ярмарка? – хором воскликнули бывшие старушки. – Возьми нас с собой!
– Вот еще, не велено! Хозяин приказал вам обед готовить! – скрещивая руки на груди, ответил Кузьма.
– Ой, а ведь я тоже собиралась сегодня в город – давно на новый сарафанчик скапливала. – Настя вопросительно взглянула на мужчину.
Тот свел брови к переносице, строго взглянув на служанку:
– Ждать никого не буду. Только зайду к хозяину за деньгами, и мы тут же отправляемся.
Радостно взвизгнув, Настя выбежала из кухни.
Сима и Люба переглянулись, осматривая свои бесформенные одежды, и печально вздохнули.
– Да, шопинг нам бы не помешал. – икнула захмелевшая Сима.
– Ктопинг? – озадаченно вопросил Кузьма, приподнимая вверх косматую бровь.
– А, – отмахнулась от него Сима, – Вам мужикам не понять.
– Ой, как обнову хочется! – мечтательно закатив голубые глазки кверху, выдохнула Любаша.
– Бабы! – сплюнул он, и вышел из кухни.
– Ты мне тут не плюйся, а то заставлю всю кухню оттирать! – прокричала вслед удаляющемуся мужику нынешняя хозяйка кухни. – А ты прекращай уже квас хозяйский тырить! Сейчас заснёшь опять, а мне потом одной всё делать придётся.
Сима, пустив скупую слезу и подперев рукой подбородок, жалобно запела:
– Виновата ли я, Виновата ли я,
Виновата ли я, что пою?!
Виновата ли я, что Кощей молодой
Не позвал нас на завтрак с собой?
Он красивый такой, он такой молодой.
Я за космы рукой его хвать!
Резко сперло в зобу, ничего не пойму.
Ох, едрить твою душеньку-мать!
– Эк тебя проняло-то, подруга. – шокировано глядя на Симу, протянула Любаша. – Как могильной плитой придавило.
– Типун тебе на язык! – сплюнула три раза и тут же перекрестилась полусонная женщина.
– Хоть типун, хоть не типун, а факт остается фактом – ты, мил моя, втюхалась в Кощея. – резюмировала Люба.
На что Сима лишь удрученно вздохнула, снова прикладываясь к кружке.
Сделав пару глотков, она обратилась к подруге:
– У меня нет ни шанса. Он ведь такой… такой… А я… – И на глазах женщины выступили слезы. – Мне никогда не везло на мужиков. То умный, но страшный, то красивый, но тупой. А тут страшно красивый, и не понятно, то ли шибко умный, то ли совсем с головой не дружен. Вот, Любань, я уже восьмой десяток разменяла, а выгляжу лишь лет на тридцать, хотя и в свой тридцатник такой красоткой сроду не была. Думаешь, у Кощея мало невест побывало? Очень в этом сомневаюсь. А ведь он так и не женился. Почему? А потому, что характер скверный. Но ничего-о-о, я этого самодура и тирана еще перевоспитаю! Он у меня по струнке ходить будет!
– Да-а, – протянула Люба, озадаченно почесывая макушку. – Пить тебе, моя дорогая, совсем нельзя, даже квас. Уже вон, бредить начала.
– Это не бред! – икнула Сима, назидательно поднимая палец вверх. – Это план по захвату Кощея и его царства!
Женщина, снова икнув, уронила голову на руку и тут же уснула.
– Баба Люба, давай, давай, давай.
Баба Люба давай, давай, давай!
Слова этой незамысловатой, но до боли знакомой песни, ворвались в сознание еще не проснувшейся Симы. Не открывая глаз, женщина облегченно выдохнула, подумав, что ей все это только приснилось.
Однако, грохот упавшей сковороды быстро выдернул ее из столь сладких размышлений, возвращая в беспощадную реальность. У плиты копошилась молодая подруга, напевая свою любимую песню и слегка пританцовывая.
– Бли-и-ин, – разочаровано протянула Сима.
– Да на полу теперь блин, я сковороду уронила! Теперь заново жарить придется. – пробурчала Люба, ставая на плиту новую утварь, а грязную закидывая в кадку для уже использованной посуды.
– Любаш, – печально выдохнула Сима, глядя на подругу, – как думаешь, дома нас уже хватились?
Подруга резко замерла на месте, все ее хорошее настроение тут же улетучилось.
– Не думаю, Фимочка. Там – мы одинокие, никому не нужные старушки. Ни с кем, акромя друг друга, не общались. Если нас и хватятся с тобой, то еще нескоро. Что хорошего мы сделали для соседей? – Люба осуждающе
покачала головой. – Только и знали, что сплетничали да ругали всех подряд. Нет, подруга, никто нас пока не хватится.
Сима удрученно кивнула, соглашаясь с помолодевшей подругой.
– А ведь и верно. Мы ж с тобой, ничего не добившись в жизни, только яд на других выплескивали. Слушай! – приободрилась женщина. – А ведь мы неспроста сюда попали!
Любаша вопросительно приподняла брови.
– Ну что тут непонятного? – всплеснула руками Фима, вскакивая из-за стола. – Да нам же дан второй шанс! Мы можем все исправить – и мужей найти, и деток родить, чтобы было кому нас в старости любить да стакан воды подать.
Люба уставилась на подругу, как на умалишенную.
– Ты что, совсем сдурела, ты вспомни сколько нам лет!
– Сама сдурела. В зеркало-то глянь – мы же теперь молодые да красивые! Нам мужа найти, как в лужу плюнуть!
– Ну, положим, ты с Кощеем замутишь, а мне что, за Кузьму замуж идти?
Фима брезгливо сморщила носик:
– Нет уж, мы тебе другого жениха сыщем. Покраше, да побогаче.
– Да где ж такого сыскать то?
– Не трухай, подруга, найдем!
– Хорош языком молотить! – нахмурилась Любаша. – Давай за работу приниматься. А то скоро Кощея кормить, а ну нас конь не валялся.
– Ничего, с голоду не опухнет, подождет. Чай, не король. Говори, что делать.
– Посуду помой, а то уже целая кадка набралась.
Через час, на чистой кухне, уже был готов обед.
Любаша, хлопоча над подносами, старалась красиво сервировать блюда.
– Ой, – поморщилась Фима. – Ты чего так суетишься. Было бы ради кого.
– Так есть ради кого, – ухмыльнулась подруга, лукаво поглядывая на нее. – Поднос то ты понесешь хозяину.
– Вот еще, – гордо складывая руки на груди, выдала Серафима.
– Хорош ломаться, пора брать быка за рога. Как-никак, Кощей – твой будущий муж, хотя он этого еще и не знает. – хохотнула Любаша, ставя на поднос тарелку пельменей, щедро сдобренных сметаной.
– Угу, – скептически оглядывая поднос, поморщилась Фима. – И про яблочко не забудь.
– Да где ж я его возьму? И Наськи, как на зло, нету.
– Слушай, – вспомнила Фима, – Кузька же в какой-то сад бегал. Так давай этот сад найдем, и нарвем в нем яблок.
– Точно! – воодушевилась Люба. – А на вечер можно шарлотку приготовить.
– Вот и ладушки. Теперь бы еще сад найти.
И подруги, поторапливаясь, бросились на поиски волшебных плодов.
– Фу-у-у! – зажав двумя пальцами нос, выла Сима, пробегая стихийную свалку посреди двора.
– Попадись мне Кузька, заставлю сожрать все эти помои! – сдерживая рвотные позывы, вторила Люба, спеша за подругой. – Ишь, развел свинарник…
Оббежав вокруг замка в сплошной стене, женщины обнаружили маленькую калитку. Недолго думая, опасаясь, что приготовленный обед остынет, они друг за другом кинулись внутрь.
– Во дела! – восторженно провозгласила Любаша, оглядываясь вокруг. – Сим, ты глянь, сколь тут добра!
Старые раскидистые деревья, отбрасывая на землю густую тень, величественно возвышались в огромном саду. Мощные ветви, переплетаясь с соседними деревьями, под тяжестью плодов свисали до самой земли.
Румяные яблочки, желтые наливные груши, небывало крупные ягоды черешни, темно-бордовые сливы, крупные мохнатые персики, переливаясь на солнце и источая божественные ароматы, вызывали у женщин обильное слюноотделение.
– Ах, он жмот старый! У него слуги заморены, а сад от фруктов ломится! А ну, Любань, держи подол, сейчас мы с тобой затаримся! Не бывать тому, чтобы хозяин с жиру бесился, а прислуга с голоду пухла!
Женщины, с жадным взглядом обрывая с веток спелые плоды, закидывали их в подобранный Любаней подол.
Каждый раз срывая то яблочко, то грушу, казалось, что деревья облегченно вздыхают, но женщины, не обращая на это внимания, продолжали свое нехитрое дело.
Спустя несколько минут, набрав полные подолы, довольные подруги вернулись на кухню, сгрузив свою богатую добычу на стол.
– Ты полюбуйся, Сима, я теперь из этого всего столько приготовить смогу, что дух захватывает! – восхищенно выдохнула Любаша. – И пироги, и различные варенья, и компотов на зиму накручу! Ляпота-а-а!
Женщина, еще немного поохав и поахав, резко спохватилась:
– Симка, живо мой яблоко и неси Кощею поднос с едой!
– Вот еще, – фыркнула подруга, – мыть ему еще… Авось, и так не сдохнет – бессмертный же.
– Ох, и вредная же ты баба. – рассмеялась Любаша, раскладывая фрукты по корзинам и убирая их в кладовую.
Симка, быстро подхватит поднос, резво бросилась из кухни, направляясь к покоям Кощея, а подруга в это время принялась наводить порядок на кухне.
Встреча с хозяином, на удивление, прошла спокойно – Серафима, изредка потирая пострадавший зад, не лезла на рожон, пытаясь не раздражать Кощея, хотя сказать хотела очень многое. Мужчина же, искоса разглядывая новоиспеченную красавицу, с интересом наблюдал за ее душевными терзаниями, но тоже молчал, ожидая, пока та, расставив на столе вкусный обед, удалится из его покоев. Что Серафима и сделала, плотно прикрыв за собой дверь.
В замке стояла гробовая тишина.
Чтобы как-то убить время до вечера, женщины принялись за уборку холла. Сложнее всего оказалось залезть наверх, но не сделать они этого попросту не могли, потому как витражи окон были настолько грязными, что солнце просто перестало через них проникать внутрь замка.
– Ну и как будем мыть? – почесав макушку, поинтересовалась Люба.
– Тут лестница нужна, – смекнула Сима, оглядываясь по сторонам, но искомого предмета, разумеется, не нашла. – Так, давай поглядим в сарае.
Буквально через пару минут подруги дружно вышагивали вдоль полуразвалившегося строения. Лестница там была, но она не вызывала никакого доверия – старенькая, покосившаяся, некоторые ступени просто-напросто отсутствовали.
– Н-да, – задумчиво протянула Сима, нахмурив темные брови. – Куда не глянь – одна разруха да запустение. И куда только Кощей смотрит? Будь моя воля, навела бы я тут порядки.
– Тут мало навести порядок, – сощурив глаза, ответила Люба, – здесь нужен капитальный ремонт. А для ремонта нужны средства.
– Ну, раз тут нет доброго хозяина, то придется все брать в свои руки. – уперев руки в бока, уверено произнесла Сима.
Еще немного постояв, осматривая полуразрушенные сооружения, она решительно направилась к хозяину замка.
