Текст книги "Найди меня в темноте (СИ)"

Автор книги: Катерина Полянская (Фиалкина)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

   – Не волнуйся, сыну Тонгорда приходится не лучше, – как-то попробовала утешить маму одна из ведьм.

   – А что с ним? – вяло поинтересовалась родительница, тихонько поглаживая меня прохладной ладонью по потному лбу.

   – Кто знает? Наши пытались пошпионить, говорят, он кричал, и в доме страшно грохотало.

   Мама и Люсинда, которые все это время не отходили от меня, переглянулись.

   – Мы его не трогали, но если вдруг кто все же проклял, в обиде не будем.

   Это самое интересное. В остальном до меня долетали обрывки разговоров ни о чем, беспокойство за мою горемычную особу, доставившую всем столько проблем, то, как мама сокрушалась, как же это у Верховной ведьмы дочка будет оборотнем?! Превращаться в чудовище с когтями и горящими глазами я и сама не стремилась, но, похоже, это не лечится.

   Вечером третьего дня мне приснился сон. Впервые с тех пор, как начался кошмар наяву.

   Видение было красочное и ароматное, но главное – в нем не было боли, так что я ухнула туда, как в омут, вся без остатка.

   Поначалу противно пахло лекарствами, и я лежала в своей кровати. Было душно, влажные простыни противно липли к телу. После всего, что тут творилось в последнее время, любимая комната с бледно-зелеными стенами и лампой-нарциссом вызывала стойкое отвращение. Не хочу здесь быть! Хочу уйти! Хотя бы свободно вздохнуть.

   Шторы никто не задернул, и в окно бесстыже заглядывала круглая луна.

   Боль затихла, но я откуда-то точно знала, что она все еще где-то там. Внутри.

   Но сейчас мне выпала короткая передышка, надо пользоваться. Осторожно, чтобы не потревожить задремавшую в кресле маму, я встала и на цыпочках подошла к окну. Распахнула его, жадно вдохнула чистый воздух без примеси лекарств. Так-то лучше... Сразу же стало холодно, потому что сорочка была такая же влажная, как и простыни.

   Потом сработал инстинкт. Я сама не поняла, в какой момент перекинула ноги через подоконник и толкнулась от него руками. И уж точно для меня осталось загадочным легкое бесшумное приземление. Клумба, в которую я попала, конечно, сыграла свою роль, но спрыгнуть со второго этажа и даже не удариться – это как-то слишком.

   Слишком по-оборотничьи.

   Осознала и почему-то успокоилась. Выпрямилась, отряхнулась, запрокинув голову, посмотрела вверх – шторы чуть заметно колыхались, в комнате не было видно ни единого движения. Видимо, моего исчезновения не заметили.

   И пошла. Сама не знаю, куда.

   Ноги тряслись от слабости, но я упрямо перебирала ими. Чистый воздух с запахами трав, цветов, пыли и выпечки заставлял кровь по венам бежать быстрее. Иногда к этим примешивались и другие запахи – пота, духов, бензина. Что угодно, только не лекарства!

   Наверное, девица, поздним вечером бредущая по улицам в одной ночнушке и босиком, смотрелась диковато и должна была вызвать вопросы. В духе "А не подбросить ли тебя, красавица, в ближайшую психлечебницу?". Но по пути мне никто не встретился. В смысле, вообще никто. Город словно вымер. Мигали вывески, кое-какие заведения еще были открыты... но кругом не было ни души. Мне не встретилось ни одной машины, ни одной прогуливающейся парочки. Если бы не была так измучена, я бы непременно озадачилась этим, а так просто шла.

   В определенный момент город закончился. Я оказалась в лесу.

   Как всякая ведьма, лес я любила, темноты не боялась, от ночных шорохов не вздрагивала. Шла и шла. Холод ощущался все меньше, запахи остались только приятные, а луна действовала на меня гипнотически. Большая, белая, она иногда мелькала среди ветвей... и меня влекло к ней, тянуло, хотелось дойти до нее, раствориться в этом серебре, навсегда забыть себя.

   Силы закончились внезапно. Пару шагов я еще сделала на упрямстве, потом сдалась и медленно сползла на мягкий мох. Пошевелилась, устраиваясь удобнее, прижалась к нему щекой, зарылась носом, зевнула. Лежать было удобно, но холодно. Зато пахло хорошо и ничего не болело.

   Я уже уплывала в небытие, когда ощутила чужое присутствие. Слабость даже испугаться не позволила.

   – Ты пришла, – одобрительно рыкнул грубоватый голос, потом сзади зашуршало, затылок и ухо обожгло теплое дыхание.

   – Угу, – я зевнула и поуютнее прижалась щекой к ложу из мха.

   – Теперь все будет хорошо.

   Просыпаться было лень. Я уже успела осознать, что сон сменила реальность, но боли так и не было, тело казалось невесомым, будто наполненным тысячами крошечных пузырьков, и хотелось продлить это состояние как можно дольше. Понятия не имею, сколько времени так прошло. Меня плотно окутывало одеяло, а на ухо зачем-то пристроили грелку, еще пахло травами... мама, наверное, принесла сухие и скоро будет делать отвар.

   Сладко зевнула и поерзала, устраиваясь поудобнее. Может, я уже передумала становиться оборотнем? Или мне вообще все приснилось?

   Одеяло вдруг тоже пошевелилось и обняло меня за талию. А грелка взяла и вздохнула мне в ухо!

   Я резко распахнула глаза. Мамочкиииии мои ведьмочкиииии!..

   Кругом был лес.

   – Кошечка, не стоит так настойчиво об меня тереться, могу ведь и отреагировать... – хрипло сообщили из-за спины.

   Все, мои нервы не выдержали! Визг получился такой, что, наверное, в центре города услышали.

   Оборотень шарахнулся в сторону, выдал что-то очень неприличное и зажал уши руками. Но, видимо, не помогло. Еще недавно зеленые, его глаза сверкнули серебром, угрожающе так сверкнули, а в следующую секунду Квейн метнулся ко мне, схватил за плечи и основательно встряхнул.

   – Заткнись, – приказал он. Потом чуть более дружелюбно добавил: – Пожалуйста.

   Не то чтобы я прониклась, просто нечаянно прикусила язык – больно так, аж слезы брызнули. Тут кто угодно заткнется.

   И что некоторые находят в нем привлекательного? Животное неотесанное!

   – Извини, – пробормотал Квейн, вроде как устыдившись, и руки от меня убрал.

   Пользуясь так кстати полученной свободой, я начала отползать.

   – Я не хотел сделать тебе больно, – Тонгорд, похоже, с трудом подбирал слова.

   Молчу, смотрю на него подозрительно и сосредоточенно пячусь. Мне, кажется, пора!

   – Эй, ты куда это?! – маневр просекли до обидного быстро.

   – Когда именно ты не хотел сделать мне больно? – это были остатки истерики трехдневной давности. – Когда только что чуть не придушил? Или когда подрал и оставил умирать?

   Вопросы я задала правильные, потому что Квейн смутился, растерялся и вообще очень живо напоминал нашкодившего кошака.

   Жаль, отвлекся от моего побега он ненадолго.

   – Спокойно... – быстро сообразив, что по-хорошему я не остановлюсь, оборотень добавил угроз: – Если отойдешь от меня слишком далеко, боль вернется.

   Средство он выбрал действенное. Я притормозила.

   – Откуда мне знать, что ты не лжешь?

   Мой враждебный взгляд встретил его... какой-то непонятный.

   – Можешь проверить, хотя не советую.

   Одно едва уловимое движение мимики, но его хватило, чтобы понять.

   – Это и с тобой тоже происходит! – я почувствовала себя гораздо увереннее.

   – Ну... да, – к немалому удивлению, отпираться оборотень не стал.

   Паршиво. Вслух это не прозвучало, но сомнений не было, в данном вопросе мы единодушны.

   Выставив перед собой руки и бормоча что-то успокаивающее, Квейн медленно двигался ко мне с таким видом, будто приручал опасного хищника.

   Ну да, как же. Хотела бы я быть действительно опасной!

   – Стой там! – голос эхом зазвенел среди стволов деревьев.

   – Не бойся, я тебя не обижу.

   – Стой, кому говорю! – прикрикнула еще громче и снова немного попятилась.

   Нога больно напоролась на кусок корня, торчащий из земли. Я глухо охнула и жадно втянула в себя воздух. Этот лес мне явно не рад.

   Мужчина, с которым при других обстоятельствах мы могли спокойно прожить в одном городе целую жизнь и не перекинуться даже двумя фразами, в один грациозный прыжок преодолел разделяющее нас расстояние и опустился на корточки рядом со мной.

   – Осторожнее.

   – Я же просила...

   – У тебя кровь, – его ладонь легла на мою ногу чуть ниже колена. – Дай посмотрю.

   – Ни за что! – я трепыхнулась, но он, конечно, превосходил по силе. – Вдруг от ее вида ты опять озвереешь и бросишься на меня?

   – Не брошусь.

   – У меня нет ни единой причины тебе доверять.

   Понятия не имею, почему он не применил силу, ведь мог же! Но вместо этого Квейн стиснул зубы так, что желваки на щеках заходили, глубоко вдохнул, медленно выдохнул и с ангельским спокойствием продолжил заговаривать мне зубы:

   – Ты, наверное, никак в толк не возьмешь, что с тобой творится? – и столько участия в голосе...

   – Отчего же? – ядовито выплюнула я. – Я знаю, что со мной происходит оборот. То еще удовольствие.

   Квейн дернулся, будто ему влепили оплеуху.

   – Даже так?

   Как раз собиралась уточнить, нет ли какой возможности отвертеться, когда буквально кожей почувствовала мимолетное движение справа. Квейн среагировал мгновенно: толкнул меня на толстую поросль мха у ближайшего дерева и загородил собой. Потом уже стал принюхиваться и присматриваться.

   – Эй...

   – Помолчи.

   Выкарабкаться из "убежища" мне тоже не дали. Приобнял рукой – как камнем придавил.

   Снова волнами стал накатывать жар. Кажется, оно возвращается.

   Откуда-то справа послышались издевательские хлопки, а потом и шаги.

   – А теперь встал и отошел от моей дочери, – пропел обманчиво ласковый голосок.

   Мама. И ведьмы.

   Их было много. Ступая почти бесшумно, они выходили из-за деревьев, и в руках у каждой полыхали колдовские огни.

   Впечатляюще. У оборотня чуть челюсть в свободный полет не отправилась.

   – Живо, я сказала! – повысила голос Верховная и ее пульсирующий шар увеличился вдвое. – Понятия не имею, как тебе удалось ее сюда заманить, но на этом все.

   Спина, в которую я почти утыкалась носом, напряглась.

   – Госпожа Дарини? – что городская шарлатанка окажется настоящей ведьмой, для Квейна стало точно таким же сюрпризом, как и его когти – для меня.

   Слов было явно недостаточно, и мама в знак предупреждения запустила свой шар в дерево за моей спиной. Могучий дуб заискрился и осыпался трухой. Но рука оборотня лишь сильнее придавила меня к мху.

   Жарко было почти нестерпимо, с организмом вообще творилось что-то странное. Я шумно вздохнула.

   И тут действующих лиц стало на порядок больше.

   – Таяна, если надумала попрактиковаться, спали какой-нибудь другой лес, потому что этот занимает моя стая, – прозвучал приятный, чуть насмешливый голос. – Кто бы мог подумать? Ведьмы... Настоящие.

   В какой именно момент и откуда перед нами появились с два десятка мужчин и женщин с невероятными серебряными глазами, я, честно признаться, просмотрела. Но теперь они просто были здесь. У женщин были жилистые фигуры и толстые тугие косы, мужчины выглядели свирепо, точно как Квейн. Даже всегда вежливый и элегантный профессор Тонгорд имел в своем облике что-то от дикого зверя.

   Минуту противники оценивающе рассматривали друг друга, но на глаз поймешь немного, а в остальном сильно чувствовался недостаток информации с обеих сторон. Вступать в схватку особенно не рвался никто. И не столько из-за опасений проиграть, сколько из нежелания привлечь ненужное внимание.

   – Мне следовало догадаться на самом деле, – одобрительно хмыкнул вожак оборотничьей стаи.

   Мама не была настроена просто поболтать.

   – Пусть твой сын уберет лапы от моей дочери! – потребовала она, сверля взглядом главного во вражеском стане.

   – Нет! – тут же вскинулся Квейн.

   Его отец действовал дипломатичнее:

   – Он не причинит девочке вреда.

   – Да что ты?! Значит, это она сама себя подрала?

   – А лучше надо было смотреть за дочкой, чтобы она ночами по моргам не шастала! – влезла незнакомая мне даже визуально тетка с русой косой.

   – Кто бы говорил! – не смолчала и наставница. – Разве это не ваш парень там изображал труп?

   И так они могли ругаться до бесконечности. Было бы даже любопытно, если бы боль не резанула изнутри острым ножом.

   Я дернулась и издала что-то среднее между стоном и глухим рычанием. Квейн успокаивающе погладил мой бок, но это вызвало только раздражение. Если ему меня так жалко, нечего было распускать когти.

   Сочувствие его отца носило более полезный характер.

   – Хватит! – рыкнул он. – Сейчас мы поедем в имение, там ей помогут.

   Среди ведьм прошел шепоток.

   – Еще чего не хватало! – взбеленилась Верховная. – Моя дочь поедет со мной, сами как-нибудь разберемся. И да, пока не забыла... животное, покалечившее моего ребенка, будет наказано.

   На это у Тонгорда-старшего тоже нашелся ответ. Точнее, вопрос:

   – Тебе что важнее, продемонстрировать свое могущество или спасти дочке жизнь?

   Мама только что не задымилась от возмущения. Но колдовать почему-то перестала.

   – Как ты смеешь...

   – Так вот, если второе, – невозмутимо продолжал профессор, – то сейчас ты перестанешь выделываться, и мы все вместе отправимся в поместье, где осмотрим девушку и дадим ей наконец нужное лекарство, а не ту бурду, которой вы ее все это время наверняка поили, а потом сядем и спокойно обсудим наше будущее сосуществование в одном городе. И ее будущее, – здесь был кивок в мою сторону.

   Молчание главной ведьмы в общине было красноречиво. Я так и слышала, как она перебирает в уме проклятия.

   Первыми не выдержали мои измученные нервы.

   – Эй, а моим мнением поинтересоваться никто не хочет?! – ехать в поместье Тонгордов не хотелось даже ради лекарства.

   – Нет! – рявкнули с двух сторон.

   Но убить почему-то захотелось Квейна, который опять погладил.

   Попрепиравшись еще немного насчет способа доставки меня на место и каких-то других мелочей, они наконец заключили временное перемирие. Мама отпустила почти всех ведьм, громко предупредив Тонгорда, что наслать проклятие на всю стаю прекрасно сможет и в одиночку. Тот непроницаемо пожал плечами. Сразу и не поймешь, проникся или нет. А потом распорядился:

   – В машину ее, – и кивнул на меня.

   – В мою, – скорректировала его приказ Верховная ведьма. – Я покажу, где она.

   Спорить из-за ерунды в этот раз никто не стал.

   Квейн тут же вскочил на ноги, пошатнулся – видимо, слухи о его недомогании не были сильно преувеличены – но быстро выровнялся и попытался взять меня на руки. Серьезно? После того, как он чуть меня не угробил, я еще его общество должна терпеть?! Естественно, такой план мне совсем не понравился, но мои попытки лягаться и уползти оборотня оставили равнодушным.

   Его остановил отец.

   – Не ты, – и припечатал сына строгим взглядом, от которого тот дернулся, словно электрический разряд получил. – Пусть понесет Реиас.

   К нам шагнул златокудрый оборотень с ямочками на щеках и пронзительно голубыми глазами.

   – Ни за что! – рыкнул Квейн и попытался загородить меня собой. – Он к ней не притронется.

   – Квейн, отойди, – вожак проявлял чудеса терпения, но его глаза все ярче вспыхивали серебром.

   Мама ведьмински улыбнулась, изогнула бровь, медленно перебрала в воздухе пальцами, а затем сжала их в кулак.

   Мой главный обидчик согнулся и захрипел.

   Экзекуция прервалась через несколько секунд.

   – Брысь, – ласково бросила главная ведьма в городе.

   – Сделаешь так с одним из моих сыновей – порву, – нашипела на нее русая коса.

   – Мы теряем время, – одернул женщин вожак. – Рей!

   Под тяжелым взглядом Квейна блондин направился ко мне. По тому, как он помедлил, прежде чем взять меня на руки, я поняла, что сына вожака он боится. Что ж, кое-что общее у нас уже есть.

   Но обрадовалась рано. Мое доброе отношение к златокудрому Рею продлилось ровно до того момента, как он открыл рот.

   – Не спеши заявлять свои права, братишка, – весьма недружелюбно прошипел он. – Маловероятно, что она переживет оборот.

   До машины добрались в молчании. Там мама еще раз дала отмашку ведьмам и заняла водительское сиденье, наставница устроилась рядом, я оказалась зажатой между двоих парней на заднем. Куда девались остальные оборотни, вернее, как именно они добирались до поместья, я не увидела.

   Покидать лес не хотелось. Скоро опять будет вонять лекарствами...

   Сидеть между двумя крупными оборотнями было тесно, но все к лучшему. В машине меня развезло окончательно, в ушах гудело, перед глазами плыло – не завалилась исключительно потому, что некуда было. Всплески режущей боли заставляли дергаться и стонать. В такие моменты Рей гаденько ухмылялся, особенно ему понравилось, когда я прокусила губу и пошла кровь. А Квейн достаточно сильно нажимал где-то под грудью... и все проходило. До следующего раза.

   Глава 3

   Красный внедорожник остановился перед большим каменным особняком, построенным около двух веков назад. Большущий дом сочетал в себе несколько стилей, но при этом выглядел изысканно. Настолько, что даже я в своем состоянии оценила. Оборотни уже прочно ассоциировались у меня с неотесанными животными, тем большей неожиданностью показался экстерьер.

   Вожак и русая коса ждали нас на крыльце.

   Меня быстро отнесли в какую-то комнату, где морщинистая старушка помогла раздеться и умыться, после чего облачила меня в сорочку из грубой ткани и влила в рот что-то приятно пахнущее травами.

   Совсем не воняло лекарствами.

   Реальность заволокло сонной дымкой.

   Я спала, потом просыпалась, пила что-то, опять спала... Трудно сказать, прошло несколько часов, дней или недель. Иногда получалось улавливать обрывки реальности. Или же это были лишь красочные сны?

   Мамина машина с бархатистым урчанием скрылась за деревьями.

   Похожий на медведя доктор говорил, что пока рано судить о моем состоянии, сперва организм должен окрепнуть. И меня снова и снова поили ароматной настойкой, похожей на мятный чай. И я снова спала.

   А потом снова металась в горячке. Было так жарко, что хотелось содрать с себя кожу. Квейн придвинул стул к моей постели, смотрел сочувственно и бормотал что-то ободряющее пополам с извинениями. Но в воспаленном мозгу раз за разом звучали слова Рея о том, что я вряд ли выживу. Страх усиливал боль и жал и ослаблял действие лекарства. Я шарахалась от каждой попытки мучителя прикоснуться ко мне, дико кричала, умоляла его уйти... Казалось, так длилось бесконечно, пока не пришел вожак и за ухо не вывел сына из комнаты.

   Старушка, которая единственная тут не наводила на меня ужас, обтерла липкое тело влажной губкой, смоченной в чем-то приятно пахнущем, и я опять провалилась в сон.

   Чтобы спустя несколько часов проснуться уже полностью.

   Больно не было. С некоторых пор это являлось решающим фактором, который и определял мое отношение к жизни в данный момент. Прямо сейчас в районе солнечного сплетения немного тянуло, но неудобство было незначительным.

   Дверь закрыта, но я откуда-то точно знала, что не заперта. И в пределах видимости никого не видно.

   Потянувшись до хруста, я снова почувствовала себя живой, села и принялась осматриваться.

   Комната выглядела жилой, больше того, была уютной. Много дерева разных оттенков, от светло-орехового до темно-коричневого, пространства не очень много и все заполнено мебелью – высокая кровать, резной шкаф, письменный стол с множеством полочек и ящичков, прикрытая дверь в ванную... На полу лежал мохнатый ковер. Но центром моего внимания стало окно. Большое, во всю стену, и эта стена шла под наклоном. Видимо, комната располагалась под самой крышей. Штор не было, и в стеклах причудливо ломались солнечные лучи, щекотали кожу, заставляли щуриться и улыбаться. За окном был виден приличный кусок крыши – стоит открыть окно и можно выйти на него – край башенки и большая статуя кота. А внизу сад. Без цветов, только травы. И никаких заборов и изгородей, территория вообще никак не была обозначена, просто чуть в стороне начинался лес.

   С ума сойти, как красиво!

   Пришлось напомнить себе, что меня тут мучили и не известно еще, оставят ли в живых, а то что-то я расслабилась и даже радоваться жизни вздумала.

   Тонкий слой пыли на ноутбуке свидетельствовал о том, что к нему не прикасались несколько дней. И перекинутая через подлокотник кожаного кресла клетчатая рубашка наводила на мысли...

   Но проверять, как я тут, никто не спешил.

   Черт, у меня со дня на день инициация, а я тут разлеживаюсь!

   Мысленное напоминание себе о важном оказалось достаточным стимулом выбраться из-под одеяла и начать действовать. Первым делом чутье отправило меня к окну, но там поджидал неприятный сюрприз – слишком хитрая защелка, я таких раньше не встречала и просто не представляла, как с ней справиться. Пришлось топать к двери. Там все было менее печально: она действительно оказалась не заперта и легко поддалась.

   В коридоре тоже никто не рычал и не щелкал челюстями. Стараясь двигаться как можно тише, я отправилась на разведку.

   Но далеко не ушла. И вовсе не потому, что неугодную деятельность прервали.

   Преодолела два залитых солнцем коридора, свернула в третий, с удивлением обнаружила изменение в стиле – на смену большим окнам и светлому дереву пришли растительность и более темные тона в отделке. Такое чувство, что местными интерьерами занимался какой-то сумасшедший, у которого все зависело от сиюминутного настроения! Как раз думала об этом, когда из-за одной из дверей послышались голоса:

   – Что с ведьмами? – тембр оказался знаком, так говорила та особа с косой, которая постоянно пререкалась с мамой.

   Надо же, я и не подозревала, что обладаю такой памятью на голоса...

   Подслушивать вроде как некрасиво да я и не планировала, но раз говорят о важном решила постоять тут еще немного.

   – Нейтралитет, – ответил твердый мужской голос. Вожак. – Пока они не трогают нас, мы не лезем к ним.

   Минуточку... Если я что-нибудь смыслю в планировке домов, то вот эти шесть дверей – спальни. Секретничающая парочка находится в одной из них. В смысле, в одной спальне! Получается, эта женщина – его жена?

   Не знала, что он женат.

   – Слишком мягко, – фыркнула вредная особа. – Мы не знаем, чего от них ждать. Вдруг эти ведьмы настроены к нам не так доброжелательно, как ты к ним? Лично я думаю вот что: хочешь порядка – сделай так, чтобы тебя боялись!

   Точно жена, кому бы еще было позволено так с ним разговаривать?

   – Нарда, смирись, – Тонгорд не повысил голос, но при этом смог придать словам необходимую вескость. – Я принял решение.

   – И все равно я считаю... нет, я просто уверена, что здесь ты не прав, – недовольной кошкой шипела эта Нарда. – От ведьм еще будут проблемы, запомни мои слова! Может, это они напали на Квейна?

   – Если и так, одна из них вернула мне сына, – глава стаи легко нашел встречный аргумент. – Дорогая, уймись. Этому соседству уже много лет, а мы только сейчас узнали друг о друге. По-моему, уже из этого следует, что ведьмам до нас дела нет. И то, что в последние сутки ни одна из них тут не появилась, только доказывает мою правоту. Все, закрыли тему.

   Ответом ему стало сопение – то самое, которое означает, что женщина не права, сама отчасти это понимает, но все равно хочет, чтобы сделали по ее.

   – Хоть девчонку оставили, – в конце концов, буркнула она.

   – Кстати, насчет нее, – а вот теперь вожак говорил очень строго, даже с рыком. – Предупреди своего сына, что в случае благоприятного исхода, девушка принадлежит Квейну.

   – Но...

   – Иначе с ним поговорю я. Решай.

   Стоп, стоп, стоп! Жена? Но сыновья отдельные?

   И что значит – я кому-то принадлежу?!

   Как раз собиралась ворваться к ним и прояснить этот момент, как совсем рядом шаркнули шаги, а потом и их обладательница оказалась в поле видимости.

   – А ты что тут делаешь?! – всплеснула руками старушка, которая ухаживала за мной все это время.

   Ой. Кажется, мое бегство обнаружено и пресечено.

   – Я проснулась, а рядом нет никого... – залепетала, не слишком стараясь оправдываться.

   Надеюсь, у оборотней не предусмотрено какого-нибудь чересчур сурового наказания за подслушивание.

   – Перепугалась, наверное? – искрящиеся жизнью карие глаза смотрели с сочувствием. – Бедная девочка, столько на тебя свалилось в последние дни. Где-нибудь болит?

   – Нет, – ответила на все вопросы разом.

   – Идем, отведу тебя в комнату, – она обняла меня за плечи и увлекла в сторону, откуда я, собственно, и пришла.

   Пока шли, выяснилось, что милую старушку зовут Мелия, она у Тонгордов кто-то вроде домоправительницы. Комната, в которой меня разместили, принадлежит Квейну. Просто в доме свободных гостевых спален сейчас нет. Я здесь провела что-то около суток, и Мелия была очень довольна тем фактом, что ведьмы не стали упорствовать и поставили мою жизнь выше своей гордыни.

   Последнее вызвало во мне тихий внутренний протест. Я чувствовала себя брошенной.

   Возможно, преданной.

   Я тут страдаю, может быть даже умираю, а никого из близких нет рядом. Конечно, им будет проще, если меня не будет вообще, чем если... ну, если я во что-нибудь превращусь.

   Дверь закрылась за нашими спинами, и Мелия поспешила вернуть меня под одеяло. Потом дала попить и попросила:

   – Побудь здесь, я за доктором схожу. Думаю, с твоим состоянием уже все должно быть понятно.

   Кружка ударилась донышком о небольшой столик, стоящий у кровати. Я ощутила легкий приступ паники.

   – Не уходи! Или запри дверь, чтобы сюда никто не мог войти.

   В карих глазах отразилось удивление.

   – Ты кого-то боишься?

   – Квейна, – скрывать мне было нечего.

   – Зря, – ответ ей не понравился, и оборотница неодобрительно поджала губы. – А впрочем, он все равно не придет.

   И я должна поверить на слово?

   – Почему?

   – Когда его вывели отсюда, от него в буквальном смысле искры посыпались, – продолжая недовольно поглядывать на меня, поделилась подробностями Мелия. – Статую в коридоре разнес, ковер пропалил, чуть на брата не бросился. Господин Бран с сыновьями Нарды отволокли его в камеру и закрыли. Он до сих пор там.

   По коже скользнул неприятный холодок, но одновременно с тем мне стало спокойнее.

   Настолько, что я отпустила Мелию и терпеливо дождалась ее возвращения, хоть все это время и сверлила подозрительным взглядом дверь.

   Оборотница появилась минут через двадцать с уже знакомым мне мужчиной, похожим на медведя. Огромный и какой-то агрессивно растрепанный он умудрялся каким-то образом занимать почти все свободное пространство и подавлять морально. Ну точно медведь!

   При его появлении я втянула голову в плечи и попыталась сжаться в комок.

   Умные и какие-то спокойные глаза весело сверкнули под косматыми бровями, и грубый голос пророкотал:

   – Вижу, наша обращенная неплохо все переносит, – и уже мне, насмешливо взирая: – Как дела, несчастье?

   – Домой хочется, – ответила честно. – А становиться оборотнем совершенно не хочется.

   Это никого не удивило. Похоже, до моих желаний в очередной раз никому не было дела.

   – Поздно рыпаться, – усмехнулся "медведь". Нет, я уже поняла, что они все здесь превращаются в котов, но именно этот мужчина почему-то напоминал зверя покрупнее. – Раньше надо было думать, когда под когти полезла. Как себя чувствуешь?

   – Сносно.

   – Где-нибудь болит?

   – Нет.

   – Инстинкты обострились? – и пояснил, справедливо полагая, что я могу не понять, о чем именно речь: – Звуки стали слышаться громче? Запахи восприниматься острее? Ты ощущаешь себя сильнее, чем раньше? Хоть что-то поменялось?

   – Нет.

   Ответ его озадачил, а я ощутила что-то похожее на надежду. Может, оборот – дело не такое уж решенное?

   Надежду убила Мелия, приподняв край одеяла так, чтобы стала видна моя нога.

   – Смотри, от царапины ничего не осталось, – кивнула она "медведю". – Регенерация ускорилась.

   – И все равно ее организм адаптируется слишком медленно, – покачал головой доктор. – Ты есть-то хоть хочешь?

   Хотела из упрямства отказаться, но желудок предательски заурчал.

   – Немного, – пролепетала, краснея до самых корней волос.

   Доктор усмехнулся и попросил Мелию:

   – Распорядись, пусть ей принесут что-нибудь, – потом сказал уже мне: – Ешь и отдыхай, я буду заглядывать время от времени.

   И направился было к двери, но отпустить его так легко я не могла.

   – Стойте! – чуть с кровати не свалилась в попытке удержать. – А вам не кажется, что я имею право знать, что происходит? Со мной и вообще. У меня тьма вопросов!

   Мужчина остановился, развернулся и некоторое время задумчиво смотрел на меня, но в итоге кивнул.

   – Представляю. Лучше бы тебе поговорить с Квейном, ты – его обязанность, но раз уж он недоступен, я попробую его немного заменить, – пробежавшись глазами по комнате, он выбрал себе кресло и устроился в нем. – Я – Клант, если что.

   – Льиса.

   Разговор получился долгий.

   Начать пришлось с самых азов. Оборотни. В нашем случае, дымчатые коты. Сильные, ловкие, грациозные, а еще, как шутливо прибавил Клант, мягкие и пушистые. По натуре одиночки, даже с себе подобными сходятся из рук вон плохо, но пару веков назад вынуждены были объединиться в стаи. Иначе выжить было никак. Помимо ипостаси и потребности время от времени менять облик, обладают рядом других интересных способностей, как то ночное зрение и способность сливаться с темнотой или туманом. Из-за последней стаи селятся поближе к рекам и озерам, возле воды сильнейшие из кошек могут туманом и управлять.

   Брандтерн находится, можно сказать, между двух больших озер, одно из которых как раз недалеко от поместья. Вспомнив об этом, я мысленно хмыкнула.

   – Нам повезло, что ты ведьма, – задумчиво заметил Клант. – Люди в подобных ситуациях создают куда больше проблем.

   – Не отвлекайтесь, пожалуйста, – сама я особых восторгов по поводу сложившейся ситуации, разумеется, не испытывала.

   Мелия принесла суп, и во время остального рассказа я ела.

   Следующим, о чем поведал Клант, были когти. Они у дымчатых котов были особенные. Ну, что выпускать их можно и в человеческом облике, на примера Квейна я уже разобралась. Но, оказывается, когти были в некотором смысле ядовитые. Как и ведьмы, оборотни заботились о том, чтобы об их существовании не узнали, кому не следует. Так вот, если все-таки случайно кто-то узнал, его следовало оцарапать. Рана должна быть как можно более глубокой и в нее следует впрыснуть немного "яда". В большинстве случаев жертва погибает, но иногда случаются чудеса... и человек обращается.

   Так получилось со мной.

   Квейн просто следовал правилам. Но, небо, как я его ненавижу!

   – Особенно ценятся обращенные женщины, – если бы Клант не опустил глаза и не замолчал, я бы, может, и не обратила внимания на эту фразу, слишком много было другой информации.