Текст книги "Добрый дядя (СИ)"

Автор книги: Катерина Лецкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

Проводив полёт сына прохладным взглядом и убедившись, что тот лишь потерял сознание, Мадара вперился взглядом в незнакомца. Едва не убийцу его кровинушки. Ками знает, что случилось бы, если Мадара задержался на минуту. Возможно, встретил бы здесь лишь хладный трупик подростка, считай, недавно только узнавшего едва не смысл жизни.

Сначала смерть Арьи. Потом вскрывшаяся правда об Обито. Ещё хорошо, что Мадара не успел вычислить, по какой причине его любимая погибла, оставив ребёнка одного, иначе всем виновным однозначно пришёл пиз… а теперь ещё Наори. За что ему такая напасть? Краем глаза он заметил шевеление и понял, что мальчишка из команды Минато подоспел спасти товарища, закинул руку себе на шею и улизнул с поля битвы. Хорошо.

– Ты посмел тронуть моего сына, и за это умрёшь, – холодно сказал Мадара, на что мутант заинтересованно хмыкнул под маской. Сквозь швы на загорелой коже стали пробиваться лоскуты чёрной материи и в конечном итоге вырвались наружу. Маска, доселе крепившаяся к спине, оторвалась и с открытой пастью полетела на Учиха. Врезалась в землю, где он стоял, подняв столб пыли. Шаринган видел, как следом понеслись ещё две. А мутант тем временем складывал ручные печати.

– Катон: Великий огненный шар! – стандартная техника, от которой все в основном сжигаются тут же, ибо радиус немаленький, и скорость создания двухсекундная. Но шиноби этим не пронять. Поэтому Мадара не удивился, когда этот перешитый хер вынырнул из-под земли у него за спиной. Мадара отклонил корпус, уходя из-под чужого шквала стихий, вызванным этими самыми масками на чёрных верёвках.

Вероятно, он пропускает через них чакру. Как марионетка.

Земля стала раскалываться под ногами, заставляя двигаться. А следующим ходом это чучело возомнило себя победителем: что-то гоготнул и, заставляя маски вместе с чёрными телами отделиться, стал складывать печати. Мадара закатил глаза.

Когда четверо субстанций в белых масках стали около рта концентрировать мощное количество чакры, Мадара нахмурился и нырнул руками в карманы. Вот, его извечное оружие – всегда с ним! Правда, запечатанное. И когда с каждой маски понеслась струя каждой из стихий, Мадара успел призвать свой гунбай и отразил атаку. Взмыл в воздух, преодолевая сопротивление. Хотел сквозь шквал огня пролизнуть к основному телу. Впрочем, тактику пришлось сменить, ибо тот оказался за спиной намереваясь проткнуть мужчину острыми копьями.

Как бы не так. Шаринган уловил это движение, и Мадара развернул корпус, отшвыривая от себя Какузу полупрозрачной рукой синего скелета, как надоедливую мошку. Все атаки, создаваемые Какузу, шли в огромный разрез с опытом и стратегией Мадары. Как человек, фактически родившийся на войне, Учиха знал, как вести битву к победе. И потому почти не напрягался, поддаваясь рефлексам.

– Катон: великое огненное уничтожение!

Какузу понял: здесь придётся действовать деликатнее. Одно неверное движение – и Учиха сотрёт его в порошок. Уж теперь-то он понял, с кем решил сразиться. Вот только времени на размышления ему не дали. Из-за огня сразу показался синий скелет, метра три в высоту. И моментально кулаком припечатал доселе бессмертного Какузу в землю, оставив там глубокий кратер. А когда Какузу решил раскрыть глаза, то сознание тут же стало плыть, пока вовсе не ушло. Вместе с жизнью.

Все маски рассыпались, и раскаленный ветер стал уносить лишь прах былого могущества. Мадара фыркнул, когда посмотрел на этого жалкого червя. А затем настоящим ураганом устремился к Обито и… брату. Надеясь, что тот не разделил участь бедной Наори…

***

Small Crime – Damien Rice& Lisa Hannigan

Независимо от времени суток, дня недели и погоды, Хаширама всё равно оставался Хокаге. И это нормально – круглые сутки проводить в резиденции. И совершенно естественно – спать за столом, уткнувшись лбом в очередной документ. И заместо чернильных печатей пускать на бумагу слюни. Ибо сон был так сладок… до поры до времени.

Его отдых наглым образом потревожили, влетев ураганом и едва не снеся за собой со стола все бумаги. А следом ему на колени прыгнула его любимая племяшка, в которой он души не чаял. На лицо сразу заползла широкая улыбка, а сильные руки аккуратно прижали хрупкое тельце к себе. Ну как хрупкое…

– Ох.! – выпучил глаза, когда подросток существенно заехала дяденьке в солнечное сплетение. Неосознанно, конечно. И он даже представить себе побоялся, какой силой эта девчушка будет обладать потом… – малышка Цунаде, ты чего здесь?

– А меня папа взял с собой! Сказал, тебе нужно помочь, – весело пролепетала она, счастливо улыбаясь. Вот, мало ребёнку надо для счастья. Лишь доброта и любовь, и тебе вернётся вдвойне.

– Ну-у, не знаю. Это всё же документы, на них нельзя просто рисовать, – наигранно задумался Хокаге, потом увидел насупленную моську племянницы и потрепал её по волосам, улыбаясь. – Ладно, иди на диванчик. Кста…

В кабинет зашёл альбинос, укутанный до зубов в вооружённую броню.

– Ты чего так оделся? – удивился старший брат, поднимаясь.

– Собираюсь в Туман решать политические вопросы.

– А чего хмурый такой? Политикой надо заниматься с улыбкой, дорогой братец. И погода испортилась. – А ведь так хотелось после работы пройтись по улочкам с Мито, наслаждаясь теплом. А тут…

– Да… предчувствие плохое.

Внезапно за окном мелькнуло что-то большое и красное, напоминающее большую птицу. Хаширама выглянул из окна… и потерял челюсть. Подошедший Тобирама лишь брови вскинул. А вот глаза малышки Цунаде зажглись таким небывалым восторгом, что мужчинам стало ясно – сейчас кого-то растащат на сувениры.

Лишь потом Хокаге заметил кое-как слезшего со спины величественной птицы своего подчинённого. Помятого. В крови!

Мигом стёр все эмоции. Втроём, подрагивая от волнения, они добрались до крыши. Как раз в тот момент, когда Минато что-то говорил Фениксу, а тот кивал. Когда Цунаде пискнула – услышали все. И даже Феникс понял, что пора валить, ибо дело запахло жареным. Повыдергивают ему сейчас все перья из хвоста. И потому, едва успел исчезнуть в обратном призыве. Девочка надулась.

– Минато, в чём дело? Что случилось.

– Хокаге-сама, важные новости… на Коноху готовится нападение. Я спешил изо всех сил. Это люди Гондо, они пришли в…

– Ты хотел сказать, квартал Учиха? – просто бросил Тобирама, с каким-то садистским удовлетворением наблюдая, как некогда врагов постепенно истребляют.

– Тогда мы должны это прекратить. – Увидел настолько сильное нежелание вмешиваться у брата. – Учиха тоже часть Конохи, поэтому мы не можем допустить их уничтожения! Отправляйся туда с отрядом, – отрезал Хаширама и быстрым шагом с ошарашенной Цунаде направился к себе в кабинет. Тобирама тихо рыкнул и спрыгнул с крыши резиденции.

Всё-то этим козлам спокойно не сидится. Постоянно то война, то разборки. И почему мы должны вмешиваться?! И где самый главный козёл? Сенджу вбежал в ненавистный квартал и стал озираться по сторонам. Но, кого бы он ни засёк, нет и следа Мадары. Это подозрительно. А ещё удивительно, ведь Гондовцы – это тоже люди Учиха, и пришли мстить. За ссылку? Возможно. Но сейчас не это важно. Проблема была в том, что для Тобирамы они все были на одно лицо.

Кого бить?!

Фуин на запястье заморгал зелёным. Это значит, что его отряд уже в пути. Но надо было найти хотя бы какую зацепку. Например… о! Мужчина побежал трусцой через битвы и сквозь различные техники, уклоняясь и ловя на себе удивлённые взгляды. Да уж, видеть здесь Сенджу, а особенно этого – что-то за гранью нереального.

… Изуна едва стоял на ногах, тяжело дыша и вытирая кровь с лица. Его шаринган имел необычный рисунок. И это Тоби не понравилось. Ибо если этот Учиха использовал мангекё, то кто же его противник? Впрочем, тот даже не скрывался.

Такой же вымотанный, потрёпанный. Где-то в глубине души Сенджу ему даже пожал руку. Ибо так избить его вечного соперника… кхм. Некое удовлетворение начало растекаться в груди. Но сразу отмёл эту мысль, не хватало, чтобы Тоби встал на другую сторону. Он не смеет перечить брату, хотя иногда так хочется…

Глаза Изуны заметно округлились, когда он ощутил перед собой спину… своего бывшего врага. Причём, в позиции теперь защитника. Вот это да! Были бы силы, точно бы сказал что-то едкое. Да только всё уходило лишь на то, чтобы в сосредоточении оставаться.

– Чего ты тут забыл? Иди, куда шёл, здесь чисто семейные разборки, – гневно рыкнул левый Учиха, на что малиновые глаза сузились. Ой как не любил он, когда ему указывали.

– Я бы с удовольствием, Учиха. Да вот незадача, тебя как раз увидел. Дай, думаю, голову оторву, за то что Коноху посмел тронуть.

Нока незаметно сглотнул. А вот это уже плохо. Он совершенно не рассчитывал здесь видеть этого белобрысого хера. И по идее, штурм должен уже подойти к логическому завершению, но прошлые соклановцы оказались на удивление упёртыми!

Краем глаза Нока видел, как постепенно редеют его ряды, и люди Гондо в основном оказываются в подавляющих фуинах. Не убийцы. Усмехнулся и провёл ладонью по волосам. В отличие от меня.

– Я всегда хотел быть достойным сыном. Всегда стремился поддерживать Мадару и отца, даже если они были не правы. Я, чёрт возьми, хотел быть ближе и помогать, но вы думали только о себе! – Тобирама скосил глаза за плечо на Изуну, проводя мысленный анализ. По замашкам о власти, да и внешне, они действительно были похожи. Разве что у Изуны черты более мягкие, женственные, что ли.

– Я делал всё, чтобы меня признали! Но за вашими спинами ни черта не видно, как и ваших мозгов. Поэтому я закончу то, что начал наш отец.

Мужчины невольно напряглись, когда парень стал концентрировать чакру в руках и своих глазах, словно собирая в себя энергию. И, по логике, должен использовать эту энергию через глаза. Шаринган.

Почему у него нет рисунка, а лишь красный фон с чёрной обводкой? Тоже какая-то ступень развития? Или… мутация? Но как?!

Тобирама даже не думал дожидаться окончания техники. Техникой летящего бога грома переместился к оппоненту и на грудь налепил фуин, блокирующий поток чакры.

Учиха безвольно осел на землю, смотря куда-то сквозь материю. Всё кончено. Его неудачное восстание оказалось подавлено. Хотя, он тщательно готовился много лет, лелеял в своём сердце этот план. И вот… за какой-то час их, уверенных в своих силах и усиленном доудзюцу, повязали, как каких-то гражданских. И нет бы Сенджу спокойно себе сидели, так нет – Учиха теперь часть Конохи! Аж плеваться хочется.

Мутный взгляд чёрных глаз упёрся в серые облака, с которых начал капать лёгкий дождь. Теперь всему пришёл конец. И его жизни в том числе. Осталось дождаться Мадары, и Нока уверен – тот не поскупится на наказание. И он ведь заслужил его. Нока понял, что все эти годы лелеял какой-то бред мальчишки, лишённого в детстве внимания. И ещё много чего потом случилось… и причина, по которой он вообще помыслил о предательстве… имеет ли она сейчас хоть какой-то смысл? Или, лучше было бы действительно вернуться к братьям, матери, клану. Может, тогда бы жизнь его и всех Учиха сложилась по-другому?

Тобирама развернулся, услышав, как за спиной Изуна упал на колени, держась за раненый бок. Зажмурился. Ну, вот и всё. Битва кончилась, враги обезоружены. Хаширама будет доволен. В отличии от Мадары, естественно. Где он, интересно, шляется до сих пор? Чуть ли не весь квартал уничтожили, а он где-то прохлаждается. Да и брат его… корчится на земле от боли. И, скорее, душевной. Ведь, народ полёг считай ни за что. И чья-то любимая, что лежит в лужи крови, теперь уже никогда не откроет красивые глаза. Тобирама признавал – девушка действительно была красива.

Со стороны послышался надрывный всхлип, и дрожащая рука потянулась к охладевшему телу. А затем брюнет сжался в комочек и тихонько затрясся.

Нахлынула внезапная волна сочувствия. И что бы кто ни говорил, альбинос не такой бессердечный, каким он себя выгораживает. Ему не чужды понимание и поддержка. И человеку, пусть он даже трижды сам Мадара, съёжившийся от горя, Тоби всё-таки готов протянуть руку помощи. Один раз. Лишь бы не оттолкнули.

Изуна поднял голову и вперился взглядом в протянутую ладонь.

Находясь под каким-то гендзюцу, не иначе, брюнет позволил себя поднять и закинуть руку через плечо. Рана ныла, и следовало бы обратиться к ирьенину… но сам бы он не добрался до него.

– Слышь, Сенджу, не мог бы ты… – выдавить из себя это оказалось намного труднее, чем он думал. Вздохнул. – Подлатай, пожалуйста.

– А я уж надеялся, что тебя прикончат, – бросили, но беззлобно. Изуна растянул губы в улыбке. Что-то никогда не меняется.

– Я тебе обязательно вырву язык, но не сейчас. Я на ногах еле стою, – хмыкнул и кое-как поплёлся за своим… защитником. Кто бы мог подумать!

– А этого чудика… – альбинос кивнул в сторону повязанного врага, вокруг которого приземлились несколько людей из отряда. Затем появилась знакомая чакра буквально за секунду, и Тобирама даже немного успокоился, что с этим козлом ничего не случилось. Тогда бы братец расстроился. Хотя, о чём он говорит – этот таракан крайне живучий, и ни-че-го ему не сделается. А вот братца его потрепало знатно. И в этот же момент Тобирама почувствовал некий прилив смущения, от которого хотелось сбежать и не чувствовать на себе пристальное внимание… Мадары.

Но тот, решив, что с этой картиной «нежностей» разберётся позже, быстро прошествовал в сторону сборища отряда. Там сидел человек. До боли знакомый. Руки сжались в кулаки.

Из-за тебя, падла, умерла моя подруга. Погибло много людей. Чуть не пострадал Обито. И ты ещё пытаешься вызвать во мне сострадание, глядя с долей вины? Почему я должен тебя пощадить?

========== Диктаторы тоже плачут ==========

Комментарий к Диктаторы тоже плачут

Автор: Ещё одна ангстовая часть. Ну, раз такая тема, надо уж дожать кусочек, после которого пойдёт переход на драму.

(Ага, типа сначала все страдают, а потом будут умирать хд)

Соавтор: Ура! Смерти персонажей! Драма! Слезы! Юху!.. Шучу.

Автор: А я нет…

The Fields of Ard Skellig – Percival

Жизнь всегда относительна. Ей дай только повод поддеть тебя и подвесить за ребро, принуждая к чему-либо. И если такое случается, то ведь не отвертишься. Придётся смотреть в глаза тому, что ты когда-либо пережил. Сотворил. Убил.

Мир меняется, и жизнь людей вместе с ним. Люди начинают вести переговоры вместо кровопролития. Идёт постепенное налаживание инфраструктуры. А неугодных такому периоду – тут же осаждают. По крайней мере, стараются.

Смотреть в глаза своему прошлому было на удивление просто. Просто и пусто. Да, брат. Да, близкий душе человек. Но всё это в прошлом. Клан больше не нуждается в его услугах с того самого момента, когда тело оказалось погребено вместе с воспоминаниями и болью. Вместе с частицей души. А возвращать её он не хотел. Прошлое уже прошло.

Блестящая сталь коснулась бледной кожи шеи. Как возвратить частицу обратно в землю? Что сделать, чтобы боль снова ушла, как и воспоминания. Убить? Слишком просто. Пытать в гендзюцу? Как вариант мщения за всех усопших, которых собирали по мешкам и счищали кровь с земли и стен ещё неделю. Но, будет ли от этого легче?

– Пришёл мстить, значит.

И глаза прищуривает. Паршивец знает, что в детстве он сильнее всех оказывал на Мадару воздействие. Любовь. Жалость. Видимо, он не учёл, что люди имеют такое свойство – взрослеть и переживать свои чувства, меняя их. И теперь же, на месте привычного любящего аники, перед глазами на стуле чинно восседает мужчина, в угрожающем жесте притеснив к стене. Глава клана и просто старший брат. Когда-то давно.

– Всё хочу спросить, как тебе там загробный мир? Не скучаешь? – Мадара заглянул в чёрные очи брата со скрытой иронией. Скучал он, как же. Прямо заждались его там. – Скажи мне всё, что посчитаешь нужным. И потом я решу… твою участь.

Нока скосил глаза на клинок. Намёк был более чем красноречив, и Мадара нехотя опустил оружие. Да впрочем, ему оно и не нужно; он за несколько секунд свернёт парню шею, если будет необходимость. Да братец-предатель и так это признавал.

– Итак, я тебя внимательно слушаю. Я мог бы шаринганом всё выяснить. Не испытывай моё терпение.

Жизнь до липовой смерти казалась словно в тумане. Нока пил, ел, спал, воевал. А потом внезапно мир обрёл краски. Причём именно в тот момент, когда он уже отчаялся. Словно весь мир от него отвернулся, заставив самостоятельно барахтаться в бездонном океане. Да он бы и рад выплыть, но как? Что нужно сделать, чтобы вернуться домой?

Нет, прежней жизни уже не будет. И он сам её перечеркнул.

– … так сказал я себе в предпоследний день нашей встречи, – голос звучал тихо и задумчиво, отливаясь эхом от каменных стен.

Солнце уже заходило за горизонт, стремительно окрашивая землю оранжевыми тонами. Молодой человек сидел на отвесной скале перед морем и задумчиво глядел вдаль. Волны мерно бились о камни, вызывая небольшой сгусток пены. С каждой волной смывалась очередная граница его раздражения, оставляя после себя блаженную пустоту.

Красиво и спокойно. Но не как на его душе.

– Ты идёшь?

Сзади в пол оборота стоял другой молодой человек, более статный и мужественный. С большой копной длинных чёрных волос, чуть развивающихся на ветру.

– Да, – просто ответил и встал с холодного камня. Вздохнул, поправил походное кимоно и ножны. Была бы его воля, следовал бы за Мадарой всю жизнь. Он и защитит, и подбодрит, и даже будет любить безвозмездно. А отчуждённому от мирской суеты человеку это как раз и надо было. Покой.

Они радостно поспешили вслед отряду, о чём-то переговариваясь. Он не запоминал. Помнил, лишь удивительно мягкую улыбку на загрубевшем лице. А также задорный смех ещё одного младшего братишки, ковылявшего за ними вслед.

– Ну, снова ты умудрился попасть в переплёт, – усмехнулся Нока, поддерживая Изуну. Тот насупился.

– Да не обращай внимания, от него фонит загадочностью, а потому и докапывается ко всем, не зная сути. – На это Нока лишь фыркнул.

– А ты, я посмотрю, сама активность, – пробурчал он вслед старшему брату.

– Конечно. Я же не идиот, прыгать по скользким скалам на спор.

Младшие братья наигранно обиженно фыркнули. Когда они уже подходили к паланкину, из-за занавесей показалась утончённая фигура женщины, облачённой в расшитое чёрно-золотое кимоно. Мама. Нока улыбнулся и помахал ей рукой. А ушедший Мадара уже вёл под уздцы двух лошадей: одну себе, вторую Ноке.

– Сейчас-то мы не воюем, поэтому же надо себя чем-то занять.

– Изуна? – позвала мама, и паренёк похромал к паланкину. – Мадара, не гоняйте сильно, ветер поднимается. Ещё не хватало, чтобы вас ветер смёл.

– Ну что? – Мадара хищно сверкнул глазами. Чёрный жеребец под ним предвкушающе стал топтаться на месте. – Лучший способ проверить теорию…

– … это повестись на неё, – усмехнулся мужчина, прикрыв глаза. Брат напротив вздёрнул уголки губ. Да, было дело. И это воспоминание оказалось на удивление приятным. Наконец, вышедшие из военной суеты, Учиха могли расслабиться в новом походе. Конечно, впереди их ждало множество битв и ужасов войны. Но, пока цивилизация в них не нуждалась, клан решил устроить себе незапланированный отпуск.

Путь по полям, горам, дни у моря под солнцем, удивительные приключения верхом на лошади, чувствуя себя почти обычным человеком. Просто вдыхая аромат настоящей жизни, которой он был лишён.

– Знаешь, вот в одном ты точно налажал. Не надо было ей спуску давать.

– Я с этим разберусь уже сам, – отрезал Мадара, не поворачиваясь.

– И чего тебе сдалась эта деревушка? – Нока вздохнул и прикрепил к спине колчан стрел. Встретившись с внимательным взглядом старшего брата, пояснил: – ну нет там ничего! Мои люди сто раз осматривали эту территорию, никаких врагов. Ну правда, не страдай уже паранойей.

– Я и не страдаю.

– Оно и видно. Братец, что бы ты не решил, правда на твоей стороне. Мы всегда пойдём за тобой, куда бы ты ни сказал. Но ты чётко взвесь все расходы и то, чем всё может закончиться. Люди, казна, продовольствие. Всё это играет значительную роль.

– Нока, если ты на моей стороне, то идёшь сейчас же запрягать лошадей.

Поджав губы, младший Учиха задавил в себе желание сказать что-то ещё. Только перед выходом хлопнул Мадару по плечу, заглянул в глаза, кивнул и вышел. Ведь с Мадарой спорить бесполезно. Этот Учиха идёт к своей цели сквозь все препятствия, почти их не замечая. А другие что? А ничего. Выбора у них нет. Ведомые они. И ладно бы Мадара это понимал. Он ведь пользуется на полную.

Парень помотал головой, стремительно преодолевая широкие коридоры особняка, и буквально вылетел на улицу. Где его тут же поджидал самый злейший враг жизни.

Лёгкие скрутило, перекрыв доступы к кислороду. Глаза в удивлении расширились и застекленели, мир стал качаться. Наверное, прошла целая вечность, пока он почувствовал на спине слабоватое покалывание. И в тот момент, когда стало возможно дышать, горло зашлось в хриплом и долгом кашле. И как тогда он эти самые лёгкие не выкашлял?

– Что за чёрт? – прохрипел, отнимая руку ото рта. Кровь?.., но он ведь полностью здоров, недавно проверялся. Задел кто в битве? Да воинов главной ветви пальцем никто тронуть не решается, что говорить о ранах. Так что это вдвойне странно.

Когда парень почувствовал, что лечение прекратилось, то быстро спрятал руку в карман чёрных штанов. Невольно сглотнул, но не от страха. Кто бы ни был его спаситель, нужно быть начеку.

Но сзади никого не оказалось. Только двое клановых, о чём-то воркуя, спускались по лестнице. Почувствовав на себе пытливый взгляд, Рюзаки спросил обеспокоенно:

– Всё хорошо? Ты бледен.

– В полном, – провёл пятёрней по волосам в попытке успокоиться. – Мадара сказал готовить лошадей, через пятнадцать минут выезжаем. Я пойду…

Наори проводила его ссутулившуюся фигуру подозрительным взглядом, а затем прильнула к руке любимого. – Будь осторожен верхом. Я знаю, ты не любишь это дело.

Парень ласково ей улыбнулся и легко чмокнул девушку в носик. – Всё будет хорошо. Мадара-сама не даёт долгосрочных миссий нам всем, потому я думаю, что в походе мы будем недолго. А даже если так… то мою лошадь мы съедим первой.

Наори тихо посмеялась и ткнулась любимому в ключицу. Вдохнула его запах. Родной и ни с кем не спутанный. Даже тяга к Мадаре так стремительно остыла, когда встретились эти двое. Кстати о птичках… – Всё, иди.

И проводила двух дорогих сердцу людей долгим взглядом, полным немого прошения просто вернуться домой живыми. Какой бы миссия ни была.

…

– Ну что?

– Пусто, – подчинённый вынырнул из-за кустов и вперился в огромного чёрного коня, который смотрел на него не вот уж дружелюбно. – Нока-сан ещё раз проверяет деревню, но мы ничего странного не заметили.

– Детали?

– Мадара-сама, это обычная деревня. В ней есть всё: рынок, разношёрстный народ, бродячие животные, сироты. Всё как везде…

– Ты сказал сироты, откуда? – голова главы наконец оторвалась от созерцания земли с высоты двух метров.

– У кого родители на войне погибли, кого забрала болезнь. Сложно сказать, – Рюзаки пожал плечами. Его удивила настойчивость главы в этом плане. Внезапно, тот подал голос:

– Значит так: я поеду по дальнейшим делам, а вы найдёте каждую сиротку и закрепите за каждым семейством. Хоть Гендзюцу используйте, если придётся. Но чтобы через два часа всё было готово. – увидев искреннее недоумение, коротко пояснил: – дети не должны расплачиваться за судьбы родителей. Топай.

Спустя два часа Мадара, как и обещал, проехался по улочкам деревни, проверяя, до конца ли выполнили его приказ. В конечном итоге, даже собак с улицы и то пристроили. Он немного облегчённо вздохнул.

Внезапно чуткий слух уловил плач младенца. Ни через десять секунд, ни через тридцать, голосов взрослых Учиха так и не услышал. На свой страх и риск, собрался уже зайти внутрь. А может, про этого кроху все забыли? Мадара даже увидел в окне, как маленький новорождённый комочек дрыгал ножками и ручками и открывал беззубый ротик в негромком плаче. Сердце внезапно пропустило удар, когда взгляд зацепил тонкие женские запястья в широких рукавах сорочки, тянущиеся к дитя. Будучи на руках, малыш стал успокаиваться. Как и душа Мадары.

– Мне нужен твой день, когда всё пошло под откос, – прошипел Мадара, подаваясь вперёд. – Хватит мне уже заливать эту сентиментальную тягомотину.

Его искренне бесил тот факт, что Нока вычленяет самые… самые моменты памяти, которых вроде и хочется выкинуть, но рука не поднимается. Потому лежат они в дальнем ящике, пылятся, а тут…

Да ещё момент с младенцем. Конечно, память уже потом сама дорисовала картину: Мадара врывается в дом, а там, на удивление, лишь младенец на подоконнике. Один. Никаких женских рук, да и вообще женщин в принципе. Скромное обиталище.

– Вы что тут делаете? Выходите немедленно, застудите ребёнка, – проворчала полная женщина, протиснувшись в дверной проём, где словно врос мужчина. Почему его сюда звала душа?

– Чей он?

– Буквально на днях роженица скончалась. Но такое бывает для гражданских девушек – рожать дитя от шиноби – не каждая способна выдержать эту мощь изнутри и дать ей возможность родиться. – Женщина в чепчике поправила волосы и взяла малютку на руки, баюкая. – А мальчишка крепким оказался, настоящий боец. Жаль, отца мы так и не узнаем. Передать бы. А то ведь сироткам нынче живётся ой как непросто, – чуть помолчала, разглядывая профиль молодого мужчины, который прилип взглядом к треклятому подоконнику, по которому прошлись бледные пальцы. Отчего так больно на душе?

– Не могли бы вы мне помочь камин разжечь и дров принести? Муж ушёл на работу, а оставить малютку я не могу сейчас. Мужчина?

– А? Да…

– Ты ведь знаешь, для меня нет цены человеческой жизни, – скорее утвердительно произнёс Мадара, перекатывая в руках кинжал. – Брат ты мне или чужой человек, даже собственный ребёнок. Я никому не позволю вредить клану и… Конохе.

Если Хаширама об этом узнает, он до конца жизни припоминать будет – невольно передёрнулся. Но слов обратно не вернёшь. Как и людей.

– И хочу чтобы ты усёк одну истину – даже если я тебе скажу «спасибо за правду», это не значит, что потом я тебя не убью.

– Нет ценности, значит. А что насчёт того мальчишки? Вон, как ты за ним припустил.

– Это только моё дело, и других не касается, что я чувствую. Да, Обито мне дорог. Совсем недавно я узнал, что он мой настоящий сын. Представляешь?

– Серьёзно? – Нока облизнул пересохшие губы. – А мама кто?

– Вот не поверишь.

– Эм-м… – младший брат пожевал губу, и тут его брови взлетели на лоб. – Арья, что ли? – А, получив утвердительный кивок, тихо присвистнул. – Вот и говори теперь, что мир тесен. Бывает же такое.

– Я сам в шоке. – Мадара смотрел на свои ладони и чуть улыбался. Казалось, он совсем забыл, с кем разговаривает. Может, целиком погрузился в воспоминания, заново переживая все моменты и наполняя грудь тёплым светом. Плевать, что человек напротив – по идее, заклятый враг и может в любой момент пырнуть ножом в спину.

Сейчас в тюремной камере снова сидело два брата, связанные не столько кровным родством. Их души словно переплелись и заставили заново прочувствовать все года, чего они были лишены. Или кого.

– Нока, я не принял окончательное решение. – Мадара смотрел в глаза брату, и того пробрала дрожь. – Но пока… ты будешь жить под присмотром моих людей… я не такой зверь, коим меня мир заклеймил.

– Ты хуже, – Нока стёр рукавом кровь с губы и усмехнулся.

– Что с глазами? – проигнорировал Мадара.

– А, это… – Нока грузно вздохнул. – Считай, плата за здоровье.

– В смысле? – Мадара захлопал глазами, начиная подозревать что-то неладное. Но тему развить не дали – в камеру ввалился подчинённый.

– Мадара-сама, Изуна-сан пришёл в себя.

В глазах взрослого парня плескалась плохо скрываемая радость. Да уже ни для кого не было секретом, что верный подручный Изуны из личного отряда уж больно сильно печётся о своём командире. Да, он импульсивный и эмоциональный. Работает в прекрасном тандеме с братишкой. Но если бы что-то серьёзное происходило, Изуна бы однозначно поделился с братом.

Ночной ветер обдул кожу лица, заставив прикрыть глаза. Уже так поздно. Верно говорят, за разговорами время пролетает незаметно. Широкими шагами Мадара преодолевал расстояние до лазарета, не оборачиваясь на семенящего сзади парня. А также игнорируя опасливые взгляды редких прохожих. Ну конечно, несколько часов назад квартал Учиха за полчаса оказался объят огнём, а с приходом Мадары всё резко прекратилось. Вот что значит авторитет! И прохожие теперь ещё сильнее «зауважали» великого Учиха Мадару.

– Ты долго, – попытался съязвить пациент, однако следом его окатило волной боли и пришлось прикусить язык. Изуна был бледен и в лёгкой испарине. Это напрягало, ведь Мадара за собой не замечал такого «отката».

– Как ты? – Мадара присел на стул рядом с кроватью и осмотрел комнату. Обычная палата в больнице: несколько тумбочек, стойка для капельницы

– А то ты не видишь, братец. Болит всё, кажется, словно меня через мясорубку пропустили. Я, сука, даже шевельнуться не могу. – Прошипел Изуна.

– Кагами, выйди, – приказал Мадара, не глядя. Парень поклонился и покорно шмыгнул за дверь, впрочем, даже не думая уходить. Ну, подслушивать он не будет, а вот охранять чуткий сон Изуны-сана – сто процентов.

После того, как Кагами вышел, Изуна сразу стёр маску радости и отвёл глаза.

– Всё херово, брат. Врач сказала, что система чакроканалов повредилась. Обычными техниками это не лечится. А потому, я непонятно сколько времени проваляюсь здесь, тупо дожидаясь, пока всё срастётся. Это же тоска смертная!

– Ну, у тебя есть верный поклонник, – лукаво скосил глаза на дверь и улыбнулся глава Учиха, на что его младший брат закатил глаза.

– Вот, только давай без этого. С Кагами у меня чисто товарищеские отношения. Он же, считай, мой зам. Моя вторая рука.

– Угу. – Всё ещё улыбаясь, Мадара смотрел куда-то в стену.

– Мадара! Тц, – Изуна в смущение уже хотел было отвесить братцу оплеуху, но тело напомнило, что тот пиз… жесть, которую они устроили, даром не прошла.

– Отдыхай лучше. И как ты вообще умудрился так сильно себя истощить? Ты даже вырубился в объятиях Тобирамы, который потом ещё нёс тебя до больницы на руках, как принцессу. Ты вот мне скажи, тебя на мальчиков потянуло? Не, я всё приму…

– Ты сбрендил?! – теперь лицо Изуны цветом напоминало молоденький помидор. – Да как ты можешь вообще… думать о таком?

– А что мне ещё думать? – Мадара уже в открытую веселился.

Кагами, заглянув за шторочку, удивлённо похлопал глазами. А в сердце и памяти навсегда отпечатались эти картинки: смеющийся глава и жутко смущённый зам. Такого, Кагами уверен, больше не увидит никогда, и потому момент лёг на сердце теплом и радостью.