Текст книги "Добрый дядя (СИ)"

Автор книги: Катерина Лецкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

– Одна Исана, но её как поймали, так сразу убили с ребёнком. А вторая…

– Кто? – зловещим шёпотом, на что волоски на коже стали дыбом.

– А… Арья.

На минуту воцарилась гробовая тишина. Слышно было, как мерно тикают часы, как песни поют птички за окном. Мужчина… мучительно медленно развернулся, окидывая двух стоящих людей перед собой ненавидящим взглядом красного Шарингана. Конечно, к ним лично это не относилось. Но люди понимали, что стоит им сделать резкое движение – и сразу конец. Ловите хладные трупики.

Изуну словно холодной водой окатили.

– Кто такая Арья? – спросила Наори у Изуны, прячась у того под боком.

– Это… – не успел закончить, как поднялся столб пыли из-за сформировавшегося силуэта Сусаноо. Прикрывшись руками от пыли, парень удивлённо наблюдал за разбушевавшимся братом.

– Найти!

– Она умерла, Мадара! – крикнул Изуна отчаянно.

– Найти информацию! Кто был тогда в дозоре, кто упустил её, кто помог бежать, как она оказалась в Като, – моральных сил противостоять не было, все вытянулись по струнке и ушли. А Мадара ещё какое-то время стоял, невидяще смотря на разбушевавшуюся погоду и беззвучно проглатывая ошарашенные, как и он сам слова и… слёзы.

***

Изуна вылетел в коридор, утащив с собой подругу. Наори лишь хлопала большими глазами, ничего не понимая. Ясное дело. Кроме главной семьи так никто и не знал о девушке, которая прочно поселилась в… постели Мадары. Да что там, укоренилась! И согнать её было физически невозможно, ибо Мадара бил на поражение.

И сколько бы мать не билась, девчонку из другого клана (неизвестного к тому же) надо было гнать. Надо отдать ей должное – вела себя достаточно вежливо, не применяла силу и грубость. Но, чувствуя свой скорый конец, она всё же высказалась как следует. И вот после их разговора тет-а-тет, Арью как раз никто и не видел.

Предстояло узнать, кто видел Арью в ту ночь и кто помог. Одной ей было в Като не добраться, тем более когда все спят. И чем она вообще руководствовалась, выбирая этот посёлок? Ладно, не суть важно.

Ещё Изуну интересовал вопрос о вскрывшихся фуинах. Точнее, о их загадочном наличном исчезновении.

Почему мальчишка был инкогнито для бандитов? Раз он был ценной фигурой (и о нём вообще-то знали!), то что ж им мешало раньше прийти набегом в Като. Вот это предстояло выяснить. Не исключено, что над самим Обито поколдовал настоящий мастер, раз никто не видел ни следов, ни наличия.

Или может, он и для всех был невзрачной сиротой, пытающейся перебороть грубую стихию и всё-таки переплыть бурное течение жизни. С появлением Мадары всё сразу изменилось. Словно снялся предохранитель – и Обито явил свету свою истинную натуру. Ну, что за натура ещё предстояло узнать.

Его однозначно надо показать Узумаки. Из ближайших знакомых была только Мито. И хоть Изуна был совсем не близкий им человек, но всё-таки иногда с ними здоровался. Так, ради приличия.

Сейчас же ему явственно мозг выдавал картины, где Мито улыбается и шарахает его сковородой по башке, так, что даже прийти в сознание удаётся не сразу. Нервно сглотнув, Изуна качнул головой. Ну, не станет она его убивать. Не он же постоянно подначивал её мужа. Хотя вот покалечить она имела право. Чтоб неповадно было.

Чётко следуя своим внутренним инструкциям, Изуна отправил Наори на поиски… второй половины дела. А именно – найти того, кто смог помочь Арье бежать. Работа предстояла масштабная – не знай, за что хвататься, а потому нужно было задействовать все ресурсы. И потому, он отправил несколько человек из своей команды на подмогу Наори. Так, на всякий случай. Да и дело с мёртвой точки сдвинется.

В конечном счёте, счёт шёл на минуты.

Внезапно мимо пробежали детишки, таща за собой здоровенную псину на поводке. И как они только её не боялись? Или это вообще чей-то призыв?

Не успел Изуна подивиться, как в поле его зрения попал…и Хьюги, как ни странно. А точнее, Хаама со своей свитой. По рассказу брата, Изуна сделал вывод, что этот человек достаточно уверенный. Они оказались одного возраста. Одних убеждений.

– Хаама-сан, – Изуна склонил голову в уважении, и в ответ получил полупоклон. – Вижу, вы здесь уже осваиваетесь?

– Да, красивая деревня.

Губы растянула лёгкая улыбка. Изуна увидел блеск глаз. Он хорошо его знал. И смотреть на человека, восхищающегося деревней оказалось приятно. Внезапно Хаама спохватился:

– Я как раз шёл к Мадаре-саме, но, боюсь, так будет даже лучше. Скажите ему, что я готов рассмотреть его предложение о перемирии.

– И… что за перемирие? – Изуна почувствовал, как холодная капля пота стекает по виску, а улыбка превращается в натянутую гримасу. Он уже мысленно представил, что хочет сказать этот Хьюга, и это ему ой как не нравилось.

Ну, что сказать? Всё так, как и думал Изуна. И он уже представлял себе, как братец поперхнётся чаем и ещё очень долго будет материться, когда услышит новости.

Когда Хаама, озорно подмигнув хмурому Учихе, уже скрылся за ближайшим поворотом высокого здания, Изуна отмер. Помахал головой. И хотя первым порывом было тут же об этом рассказать Мадаре, – всё-таки его же обсуждали – то тут же сразу отмёл мысль. Информацию нужно подавать дозировано. И чем позже, тем лучше.

Изуна стремительно преодолевал расстояние, кажущееся бесконечностью. Но всё-таки, используя некоторые сенсорные способности, обнаружил свою цель… в госпитале.

– Что он там забыл? – тихо пробормотал Изуна. Ну мало ли, может, снова что-то со здоровьем.

Сиганув по водосточной трубе, Изуна вскарабкался на третий этаж, отворил закрытые ставни окна и тихо просочился внутрь. Палата уже пустовала.

Изуна поймал подростка уже на выходе, и то, его еле удалось оторвать от увлечённого разговора с девочкой. Она закончила перебинтовывать пепельноволосого… то есть, Какаши, и теперь полностью переключила всё внимание на второго. Изуна ухмыльнулся. Наш маленький Обито начинает взрослеть.

– Я прошу прощения, что влезаю, – Изуна не стал ждать, пока Обито соберётся с возражениями, и просто потащил за собой на выход. – Но нам пора.

– Э, стой, куда? – мальчик упирался.

– Слушай, сейчас идёт дело феноменальной важности. Нам некогда играть в игрушки. Обито, ты мне нужен, я должен показать тебя госпоже Мито.

Обито аж на месте подпрыгнул.

– Правда?! – так уж случилось, что с Мито у них обоюдно обожаемые отношения. Неясно почему. Но каждый раз, когда Обито появлялся на горизонте, бывшая Сенджу становилась просто оплотом удовлетворения и нежности. А уж если присоединить к этому ещё малышку Цунаде…

– Правда, – смеясь, Изуна взял подростка за руку и повёл в нужном направлении.

На пороге их встретила служанка. Около десяти минут они прождали на кухне, попивая чай, и к ним спустилась… красноволосый ангел. Изуна замер.

Алые волосы струились по плечам, очерчивая фигуру. Кимоно с осыпающимися деревьями сакуры выгодно подчёркивало каждую складочку.

И даже отсутствие косметики, её сонный вид не портил всю картину. Было в этой женщине… что-то чарующее. А уж когда она оперлась на косяк плечом, выгодно выставив бедро.

Парень невольно улыбнулся и блаженно выдохнул. Какая женщина…

Но вот его неожиданно ткнули под рёбра. Слюни пришлось подобрать. Изуна прокашлялся.

– Привет, Мито.

Мито кивнула, принципиально игнорируя все взгляды. А в следующий момент она уже с радостной улыбкой тискала в объятиях Обито. Ну словно мамочка, подумал Изуна. И тут же взгляд упал на чуть выпирающий живот. Так, неужели она…

– Ты растолстела, – прозвучало как приговор. Красивые глаза застекленели, лицо застыло с улыбкой. Изуна уже потом понял, что ляпнул, и это было, когда он выползал из обломков стены, корчась от боли в лопатках и голове.

– Идиота кусок! – рыкнула красноволосая фурия, схватила парня за ворот футболки и притянула к себе. – Я беременна, ясно тебе?

– О, поздравляю. Мито, не бей меня! – проскулил парень. Когда хватка ослабла, он отполз подальше. – Слушай, я вообще-то по делу. Осмотри Обито на наличие фуинов.

– А что случилось?

– Это долгая история.

Мито подозвала к себе подростка и покрутила со всех сторон, обследовав и чакрой и простыми руками. – Пусто. Давай объясни мне, что случилось, тогда будет от чего отталкиваться.

Изуна коротко пересказал события четырёхлетней давности. Мито озадаченно хмыкнула.

– Интересно. Я знаю о наличие такой технике защиты (достаточно трудной), которая способна скрыть человека на неограниченное время под хенге. А отменить её можно, доселе создав нужный якорь, к которому можно будет вернуться. То есть, защита будет сброшена, когда нужный момент станет известен носителю печати. Или обстоятельствам, в которые он целенаправленно попал.

Через двадцать минут молчания, Мито отняла руки, чакрой исследовавшие каждую клеточку тела Обито, и чётко произнесла:

– Да, скорее всего, так и есть. Это та техника, только более мудрёная. Мне нужно некоторое время, чтобы разобраться.

– Разобраться в чём? Фуинов-то уже нет.

– Но мы же не знаем, кто их ставил и зачем. У этой печати есть свои нюансы. А тот, кто ставил однозначно специалист.

Изуна заставил шестерёнки крутиться в голове, подбрасывая картинки из прошлого. Могла ли быть Арья мастером фуиндзюцу? Кто знает. Или ей помог кто-то? Эти гипотезы, построенные только спустя десять лет на самом деле мало чего могут нести за собой. Столько лет прошло, а ведь тут легко ошибиться. Тем более, что никто и не знал об этих манипуляциях.

–… в итоге, когда они встретились с Мадарой, мальчик уже был освобождён от печатей. Бандиты тут же его опознали и попытались схватить.

– Думаешь, это простое совпадение?

– Нет, в этом замешан мой брат. Можно же сделать фуин, отвечающий за голосовую команду?

– Голос помощник не надёжный, его ведь можно исковеркать. Если печать установлена на непосредственно длительную защиту, тут скорее… телесный контакт, или чакра. Да точно. Помнишь про якорь? Его можно запрограммировать на любой момент. Например, на нахождение в определённой местности, или… прикосновение к коже?

– Хочешь сказать, что печать сработала на прикосновение Мадары?

– Я ничего не хочу сказать! Это лишь моё предположение. Их же было трое там. Во всяком случае, эта версия выглядит намного реалистичней других.

– Ладно, спасибо тебе большое, Мито. Очень выручила! – Изуна быстро чмокнул Сенджу в щёку, схватил за руку Обито и вылетел из дома, пока та не пришла в себя. С Мито станется.

– Вот.

Изуна осмотрел своих подчинённых цепким взглядом и развернул бумагу. Он додумался сделать целенаправленный удар по ещё одному фронту, который бы разбил все сомнения. Но, держа в руках результаты анализов на отцовство, чуть колебался. От ответа зависит очень многое.

– Тц, – Изуна цокнул и закусил губу, свернул бумагу поперёк и сунул в карман. Его разрывали противоречивые эмоции. С одной стороны, львиная доля дела закрыта, оставались только нюансы. От Наори ещё не поступила весточка, значит, нужно идти ей на помощь. А вот как Мадара на всё отреагирует…

***

Наори уже почти убрала за собой последние следы своего присутствия, когда на порог ввалился Изуна. Он, держась за сердце, схватил её за руку и потащил на улицу.

– Куда ты меня тащишь? – прошипела девушка, пытаясь вывернуться из железной хватки.

– Ты закончила со своим заданием?

– Да, хоть и пришлось повозиться.

– Аналогично. Но у меня такие новости, что хоть стой, хоть падай. Идём, нужно рассказать Мадаре.

***

Наконец, стихия угомонилась. Мадара даже думать не хотел о его мальчике, который гуляет теперь неизвестно где. Наверное, сейчас за ним следит Изуна, чтобы не натворил глупостей. Мадаре бы кто такого присмотра поставил! Ведь, веря истории, у него все конфликты и войны начинались как раз с эмоций…

И вот, спустя несколько часов безрадостной меланхолии, когда Мадара заперся в особняке и никого к себе не подпускал, в дверь поскреблись.

– Что это? – принял протянутый документ от брата и развернул бумагу.

Flashback 10 лет назад. Музыка к нему: One Hundred Strings – Secession Studios

Он привык считать себя сильным и властным. В свои восемнадцать он уже познал то, от чего обычных детей родители закрывали в чуланах. Чтобы не увидели их ребёнка, не всучили в руки оружие и выпинули на поле боя. Мрак.

У него не было выбора. Каждый день, прожитый с мыслью о продолжающейся войне, чудовищном количестве смертей. О его истинном предназначении.

Убийца. Безжалостный и могущественный. Не терпящий противников на своём пути. Те скатывались с шахматной доски жизни, как фигурки, побитые могущественным Ферзём.

Он уже ничего не чувствовал. К боли он привык, а стоны и крики вокруг стали уже привычной песней. Разве что в голове проносились мимоходом лица, корчащиеся в муках от его лезвия катаны. Но мыслей за один даже день было так много, и с каждым днём всё чаще, что Мадара уже научился от них абстрагироваться.

Быть жестоким и бессердечным у него заложено в генах. Все Учиха воюют. Если нет войны – начинают собачиться друг с другом. А что? Дай только повод и с цепи сорвутся. Ведь сила Учиха прямо пропорциональна их эмоциональности. Чем Учиха податливее на чувства, тем сильнее его глаза.

И тем скорее он сойдёт с ума, если вовремя не поймать эту грань.

Мадара смог. Он удержал себя от желания демонстрировать всем свою силу и могущество, убивать всех подряд. Теперь в расход шли выборочно. И с особым трепетом насаживались на пики, получая невозможное удовлетворение и нездоровый блеск в глазах.

Он уже не мог жить без войны.

Жизнь приучила, что за каждый шаг нужно биться, иначе убьют тебя. В войне есть главные, и они распоряжаются твоими действиями. И одно дело, когда ты всю сознательную жизнь следуешь этим жестоким правилам. Но потом, когда юноши сменяют родителей, становится понятно, что этот круг вечен.

Мадара не чувствовал за собой права даже помышлять о чём-то светлом. Семьи, считай, уже почти не было. Осталась только мать и один братишка, из пятерых. Единственные лучики света в его мраке души. Будучи главой клана Учиха сразу после смерти отца, а было это в пятнадцать лет, Мадара держался крепко и уверенно. И со временем эта корка так приелась, что стала неотъемлемой частью жизни. Парень не испытывал каких-либо светлых чувств. Ему было всё равно.

И уж тем более в свои восемнадцать Мадара не задумывался о любви. Ками только знает почему, но он относился к девушкам практически так же жестоко, как и на войне с мужчинами. Ему не нравилась эта слабость в отношениях. Он хотел быть сильным, и он будет сильным! Отношения, семья и любовь – лишь грёзы вздыхающих девок, не знающих жизни.

А Ему важнее свобода и пространство. Он – машина для убийств. Мадара Учиха – жестокий, но прекрасный в своём проявлении ангел смерти.

И как сильно всё изменилось за десять лет…

End of Flashback

Тишина была настолько явной, что Изуна вздрогнул, когда челюсть старшего брата рухнула вниз, а глаза расширились. Бумага после яростного сжатия медленно осела на пол, искореженная и уже забытая.

Вскрывшаяся правда пробрала Мадару липким страхом до каждого хрящика в теле. Может ли быть такое на самом деле? Хотя, о чём он говорит? В жизни всякое бывает, но он отчётливо не был готов к такому повороту событий. Не так резко!

Какого это: в один день узнать, что ребёнок, которого ты по чистой случайности встретил и приютил, после четырёх лет совместной жизни оказался… родной кровинушкой. Более того, от особенной женщины, занимающей в сердце мужчины едва не первую роль.

– Не говорить… – безумными глазами смотря на стену, пробормотал Мадара.

– Но он же твой с…

– Я сказал, он не должен знать!!!

Подняли руки в капитуляции. Когда Мадара ушёл, едва не выбив дверь с петель, Изуна задумчиво ответил:

– Арья единственная, к кому Мадара испытывал подобие любви. Отсюда такая реакция, я думаю.

***

Наверное, единственное, что могло бы спасти посёлок от сию минутного сожжения – это давно умерший голос. Но Арья уже давно умерла, а значит и разыскивать в Като было нечего. Люди имели свойство со временем забывать ненужное. А земля могла уже не сохранить осязаемое, позволив остаться воспоминаниям в виде надписи на надгробной плите.

Хоть в этом они молодцы.

Сквозь густые ветки кустарников и скудных крестов в земле, едва виднелась коричневая от грязи плита небольших размеров. Проведя рукой и оставив широкий след, едва проступили выгравированные буквы.

Арья.

И всё? Это единственное, что они смогли высечь?! либо это местные такие остолопы, что не удосужились узнать фамилию девушки и написать грёбаную дату смерти, либо… накарябал кто-то не местный. Мадара вздохнул и присел на корточки, задумчиво разглядывая бесчувственный камень, на котором выбито заветное имя. Но камень не нёс душевной информации и далее был абсолютно бесполезным. Ведь, смотря на него, Мадара не мог видеть умершую за ним. Лишь воображение подкидывало разные картины из прошлого, вызывая то лёгкую ностальгическую улыбку, то горький блеск глаз.

На самом деле, когда человек умирает, его близкие плачут не именно потому, что теперь человека нет. Они плачут, потому что больше не будет никаких связанных с ним воспоминаний, а они порой дороже всяких денег. Кто-то хочет избавиться от боли и истребить умершего из памяти, а кто-то воздвигает целые мемориалы прямо в голове, каждый раз сдувая осевшие пылиночки. В этой ситуации Мадара некогда узнавал себя. Такого же, абсолютно.

Ему хотелось как можно дольше продлить хорошие моменты из жизни, высечь на подкорке сознания, чтобы смотреть и каждый раз радоваться. Только он не учёл, что в его случае, имея вспыльчивую натуру, он каждый раз вспоминал об этой неудаче (даже трагедии), смотрел на этот мемориал и хотел разнести всё вокруг. Со временем, конечно, это притупилось. Со временем ему стало почти всё равно.

– Прости, что не уберёг.

***

Lovesong – ADELE

Эпоха враждующих кланов. В это время происходили не только тёрки между Учиха и Сенджу, но и завоевание других деревень. В данном случае, Учиха нацелились на недалеко расположенное от страны Огня поселение.

Деревня оказалась в полном повиновении Учиха, так что сопротивляться им было равносильно смерти. Все добровольно выносили свои пожитки и зёрна. К их удивлению, шиноби к этому даже не притронулись. Из их рядов вышел главный – это сразу было понятно, только у лидера имелся такой взгляд и походка.

– Кто тут у нас? Местная мышка, – ухмыльнулся парень, зайдя в один из домов и притягивая девушку поближе и, осмотрев с ног до головы, удивлённо хмыкнул. – Да ещё с развитой чакрой.

– Отвали!

Мадара вывернул девушке руку, заставив ту прошипеть что-то матерное. Чёрные волосы до пояса немного растрепались, а чёрные глаза смотрели немного опасливо. Правильно, девочка. Таких, как он, бояться просто необходимо.

– Знаешь, тех, кто мне перечит, я сразу убиваю… – он поднял пальцами девичий подбородок, заставляя сглотнуть и посмотреть ему в глаза. – Но… – что он в глазах напротив увидел? Глупое отсутствие страха и смирение, с лёгким немым вызовом. Наверное, девчушка хотела скрыть свою гордость за покорностью, но глаза Мадары было не обмануть: он видит всех насквозь.

Пауза затянулась. Мужчина не хотел прерывать глазной контакт и вздрогнул, когда чужие пальчики невесомо дотронулись до его кисти. Словно электрический заряд. Он хотел что-то сказать, но слова были излишни. Казалось, в помещении откачали весь кислород, заполняя лёгкие ненавязчивым ароматом жасмина.

– Но ты живи пока. – бросил напоследок и собрался уходить, но его позвали.

– Эй, Учиха или как там тебя, – позвала девушка, наблюдая за мимикой человека.

Её последующая фраза обескуражила его до глубины души, и он ещё долго не мог выкинуть её из головы. В какой-то степени, она стала бельмом на глазу. И проживая день за днём, Мадара всё больше осознавал, что уходит куда-то в сторону. Биться как раньше внезапно осточертело. Хотелось вновь прижать к себе хрупкое тело и провести по нежной коже носом, вдыхая… цветочный аромат, который он почувствовал ещё тогда, при первой встрече. Гладить снова и снова, сновать руками по талии и бёдрам, выцеловывать каждый участочек тела. До одури хотелось чувствовать её руки на своей спине и плечах, зарывающиеся в волосы на голове и массирующие кожу. Её губы на на своих устах, утягивающие в незнакомый доселе умопомрачительный водоворот страсти.

Когда это стало зависимостью?

А в какой момент это стало реальностью?

Мадара не помнил, что происходило с ним. Мир разделился на «до» и «после», очерчивая промежуток, когда можно было раствориться во всепоглощающей нежности и… любви. Временной, всего на несколько раз, но такой желанной.

– Скажи, скажи ещё раз, – прошептал мужчина во впадинку между ключиц, заставляя тело под собой выгнуться и зарыться пальцами в длинные чёрные волосы, усыпающие её тело с обеих сторон.

– Учиха… могут любить. Они хотят любить.

Хотел ли Мадара нормальных человеческих отношений? Нет. Хотел Мадара любви? До одури хотел, так, чтобы мысли о битвах ушли на далёкий план. Он хотел чувствовать себя нужным и… счастливым?

От чтения свитков мужчину отвлекли нежные касания к плечам. Женские руки медленно опустились вниз, поглаживая кожу груди и живота. В следующий момент на плечо умостилась чёрноволосая макушка, на что парень чуть улыбнулся.

– Что делаешь? – тихо спросила девушка, ластясь к твёрдой, словно камень спине. Тёмное хаори приятно пропускало через себя тепло тела, грея обнажённые груди.

– Изучаю, какой бы барьер поставить, чтобы определённый человек из него не вышел.

– И кто же этот человек? – промурлыкала девушка, ткнувшись носом в щёку любовника и вызвав лёгкую улыбку. Мадара посмотрел ей в глаза: глубокие и чёрные. В них хотелось забраться с головой и вечно плескаться, опутываемый нежностью и… любовью. И пусть сам он был не способен дать столь великое чувство, как любовь, но он не отталкивал. Особенно её любовь. А в том, что это любовь Учиха даже не сомневался.

– А ты почему встала? – спросил Учиха, потягиваясь вверх и разминая суставы. Девушка умостилась рядом.

– Я не могла уснуть, – просто сказала она. – Кошмары замучили.

– Хочешь, я тебя избавлю от них? – прошептал мужчина, зарывшись в тёмные волосы носом и вдохнув приятный запах жасмина. Девушка прерывисто вздохнула, когда Учиха прикусил мочку уха. Хотелось растечься в блаженную лужицу от самих только прикосновений. Сам Мадара Учиха целует её в шею! Более того, уже приличное время делит ложе с ней. Нет, девушка понимала умом, что когда он уходит за пределы клана, он мог спать с другими девушками. Она понимала и не винила. Не жена же чтобы скандалы устраивать!

Ревновать, конечно, такого мужчину… глупо. Только лишняя нервотрёпка для чувствительного сердечка.

Но когда он появлялся в клане, он сразу идёт к ней. О других он так долго думать не мог.

– Арья, – тихо позвал девушку молодой человек, вызывая из пелены удовольствия. Без его губ на шее стало очень холодно, и брюнетка немного обиженно заглянула в такие же чёрные омуты. Лица оказались на минимальном расстоянии, когда пара дышит одним воздухом. И Мадара уже подался вперёд, оставляя целомудренный поцелуй на мягких губах.

И всё бы хорошо.

– О, я кажется не вовремя. – стушевался Изуна, отводя глаза. Девушка хихикнула, запахнула свой белый халатик плотнее и улизнула куда-то в дом. Оба парня проводили её взглядами, Мадара вздохнул. Нет, он бы с удовольствием продолжил, только вот… появление Изуны, да ещё с утра пораньше. Значит, дела не ждут. Глава Учиха поднялся на ноги и, негромко переговариваясь со своим братом, ушёл в сторону казарм.

– Как долго будет продолжаться твой роман с Арьей? – прямо спросил Изуна. Он бы всё отдал, лишь бы не слышать ответ, который и так был ясен как божий день, но надо было убедиться.

– Я…

– Мадара! Изуна! Я так рада вас видеть! – девушка лет восемнадцати повисла на шеях у парней, облегчённо выдыхая. – Пока работала в лазарете, всё веселье пропустила.

– Да что с нами может случиться? – фыркнул Изуна, приобнимая подругу в ответ.

Мадара ограничился улыбкой и кивком и выпутался из полу-объятий. – Кстати, Наори, раз уж ты здесь. Идём, поможешь нам с расстановкой сил на войне.

А в это время, в доме главы клана молодая девушка двадцати лет медленно расчёсывала прямые волосы, что-то напевая себе под нос. Приятная мелодия из далёкого детства.

Услышав шум в коридоре и быстрые шаги, по вскрикам «где эта хабалка?! сейчас я ей устрою!» тело Арьи решило за неё. Молниеносно поднявшись с пола, брюнетка спряталась за дверью, которую в тот момент распахнули. Сколько-то секунд было тихо. Лёгкий адреналин играл в висках, а на губах держалась лёгкая улыбка. На неё так «охотились» уже не первый раз. Странно было, что, не применяя чакру. Отдай женщина приказ, Учиха скрутили бы Арью и взашей привели к даме. Кто она? Всё очень просто, это…

– Кана-сама, ваш сын вернулся! – пролепетали из коридора, заставив высокую черноволосую женщину в красивом и искусно вышитом бордовом кимоно раздражённо хмыкнуть.

– Какой из?

– Изуна-сама пришёл, – служанка поклонилась и спрятала глаза. Кана ещё немного повздыхала, но в итоге вышла из комнаты старшего сына, громко хлопнув дверью. Арью пропирало на смех, но она держалась. Когда шаги стихли, дверь тихонечко приоткрылась и показалась уложенная в причудливую причёску русая голова. Хихикая, девушки обнялись и сели на татами.

– Ну ты прямо по ножам ходишь. Кана в последнее время сама не своя, – призналась служанка.

– Да она всегда была истеричкой, – отмахнулась брюнетка и дала гребень в руки подруги. Так сложилось, что девушки в первые часы знакомства подружились, чем привели в замешательство братьев Учиха. А ведь это служанка главной семьи!

– Я сделала новое масло, твоё любимое. Давай, нанесу на тело.

У служанки главной семьи на самом деле очень много достоинств: она готовит, убирает, является будильником и напоминальщиком, иногда пинальщиком. Но самый главный плюс её: она превосходная травница. Пусть и не квалифицированный лекарь, но помощь оказать сможет. А если в простом смысле… она делала божественные крема и масла для кожи, от которых приходил в восторг сам Мадара. Жасмин… такими успехами, её ребёнок тоже будет пахнуть жасмином.

– Ты напряжена. – Тёка медленно стянула с плеч тонкую полупрозрачную материю, и та плавно скользнула к полу, приятно обласкав нежную кожу. Арья переступила через неё и замерла, когда женские пальчики поползли от плач к талии, а затем развернули к себе. Прикосновение к животу чего-то прохладного и мокрого заставило вздрогнуть.

Тёка загадочно хмыкнула, когда смочила в тазе с водой тряпочку и стёрла следы сегодняшней ночи с главой клана. Нет, она даже положительно относилась к их «отношениям», в отличие ото всех других змей этого дома. Одна Кана чего стоит: постоянно ворчит, а не заделает ли Мадара этой… беспризорнице ребёнка? Всё-таки не клановая, не Учиха и вообще, ниоткуда взявшаяся девчонка, которую (!) привёл сам Мадара и поселил здесь. Спрашивается, нахера?! Ему надоело вечно таскаться в её деревню, чтобы услышать её голос и коснуться обнажённого тела. И, не спрашивая никого, да и кто ему что скажет, он привёз девушку к себе.

Не сказать, чтобы ей здесь нравилось. Сплетни о постоянной любовнице Мадары разлетелись, словно осенние листья с порывом ветра, хотя девушку никто никогда даже и не увидел. Кроме главной семьи, естественно, и центральной стражи.

В моменты, когда Мадара возвращался домой, Арья расцветала. Дарила ему всю себя, не прося чего-то взамен. И сама получала неземное наслаждение, понимая, что никогда и ни с кем больше не сможет быть такой счастливой. Любовь, которую Арья хранила годы, за месяцы впитывалась этим мужчиной, и ему этого, на самом деле, было достаточно. Кто бы мог подумать…

Сам Мадара влюбится?! Это же бред! Что-то на грани фантастики. С Наори он поступил резко, обломав все её надежды коротко и ясно. Никто и подумать ничего не успел, а девушка через пять (!) минут вела себя, как всегда. С Мадарой было сложно. Его не интересовали продолжительные отношения, а стариков он посылал куда подальше. А тут…

Мадара приносил ей цветы (по одному и как будто делая одолжение). Нечасто, но всё же, сам факт. Подходил сзади и закрывал глаза руками с вопросом, а кто же это. Бывало даже, Мадара тренировал её, развивая потоки чакры. Арья дарила своё тепло и любовь, даря силы на новые свершения. Она много говорила и улыбалась, готовила вкуснее всяких служанок и даже подружилась с одной из них!

Скрываясь от посторонних глаз в глубине сада, они тихо смеялись и могли быть самими собой.

В их жизни наступил долгожданный хрупкий мир, скрытый ото всех мощнейшим куполом, через который невозможно было пробиться. Когда они находились вдвоём, они были неуязвимы. Лишь когда Арья оставалась одна, зажатая между клановыми Учиха и стеной неизвестности, она искренне осознавала, что ничего не вечно.

Дверь открылась и на пороге показался серьёзный Мадара. Но… вся серьёзность пошла трещинами. Глаза скользили по открывшемуся обзору, лаская обнажённое тело девушки, которую он… любил? Нет, Мадара не может любить. Но как объяснить это щемящее в груди тепло и желание прижать к груди, закрыть от всех невзгод, быть любимым.

Арья словно не замечала его. Она позволяла служанке Учих касаться своей обнажённой светлой кожи, массируя и втирая цветочный запах. В воздухе витал аромат жасмина и полевых цветов, и он кружил голову. Заставлял вдыхать полной грудью и расслабиться. Мадара чувствовал, что дрожит. Как мальчишка, впервые увидевший обнажённую девушку. Но это… не просто девушка. Это скульптура, которую хотелось высечь из камня и запечатлеть навечно в памяти. Ещё тогда Мадара не подозревал, как сильно пожалеет об этом желании.

Когда его любимая опустилась на подушку и развела колени в стороны, предоставляя взору раскрывшуюся розу – у Мадары захватило дух и он сглотнул. Полу-лёжа на спине, Арья позволяла Тёке массировать свои предплечья, ключицы, живот, бёдра, внутреннюю сторону бёдер.

Мадара не мог двинуться с места. Ему так хотелось подойти к ней и взять, но он держался. Сильнее оказалось желание получить эстетический оргазм от увиденного. А смотреть можно было вечно…

– Что же случилось? Где она?

– Не можем знать. – пролепетали подчинённые.

Мадара хотел лезть на стены от безысходности, лишь мать важно сидела в углу: – тебе без неё будет лучше.

Впервые в жизни ему хотелось ударить мать. Он испугался этих мыслей и заместо того чтобы устроить скандал, он ушёл на улицу. Оттуда ещё долго доносились крики и стоны. Кана в этот момент немного засомневалась в своём решении. Ведь, по большему счёту, всё решает благополучие сына. И если Мадара любил эту девчонку, у Каны, как матери, не было права избавляться от девушки. Мадара ей никогда этого не простит. То страдание, что он пережил (почти шесть лет с разбитым сердцем!) – вот цена за проведённые в любви и радости месяцы.