Текст книги "Добрый дядя (СИ)"

Автор книги: Катерина Лецкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

Доходили слова, что патрульные случайно убили девчонку. Мадара пришёл в бешенство и только нечеловеческими усилиями подавил желание убивать и крушить всё подряд. Вместо этого эмоции нашли выход, горючими слезами скатываясь на пожухлую траву. Вовсю хозяйничала осень, перекрашивая листья и траву в разные цвета, и завывала прохладным ветром. На душе было горько, так, что в пору было выть, на луну.

– Как же так? Куда ты убежала? Кто тебе позволил? Почему… почему я тебя не удержал?! – голос сорвался на хрип, но затем снова приобрёл силы: – как ты могла? Я же… ты… я любил тебя. Дура!

Он понял, что любил, уже когда потерял.

Пожухлые листья волной воздуха отшвырнуло в стороны под тяжестью упавшего на колени человека. На смену крикам пришли тихие всхлипы и бормотание.

Мадара зарёкся. Это была первая и единственная любовь его чёрствой души. Другим так близко подойти он просто не позволит – он больше не собирался терять близкого человека, опасаясь, что его ждёт такая же участь. Неугодных клану невесток от Мадары быстро отгонят, хорошо если не убьют. Больше не хотелось этой боли и желчи в глазах матери, её осуждения. Ну конечно, ей легко говорить. Мужа не любила, но детей оберегала, как могла. Правда остались только двое и она цепляется за них, как утопающий за соломинку. Но, пора уже учиться плавать, мама. Хватит с них гипер-опеки и желания лучшего. Мадара сам разберётся, что для него лучше.

Проявив чрезвычайно сильный отпор, воздвигнув между ними ментальную непробиваемую стену, Кана больше не могла достучаться до сына. Теперь ни о каком перемирии ни с кем не могло быть и речи. Учихи, словно стая голодных волков, готовы растерзать любого, кто косо посмотрит в их сторону. Имея от природы очень мощную чакру, Мадара использовал её, не щадя. Горели крыши домов, падали целые здания и города… кричали люди и плакали дети… Мадара понимал, что это слабость, и это бесило с каждым днём всё сильнее. Каждый раз, окажись в его поле зрения покалеченный ребёнок, который молил о помощи, мужчина мучился противоречиями.

Кодекс велит: убивать всех. Но у Мадары рука не поднималась на детей. А если поднималась, то он долго не мог решиться. Всё-таки перед тем, как использовать катану по назначению, душа разрывалась на части. Каждый раз, на месте очередного ребёнка Мадара представлял свою возлюбленную, которую он собственноручно разрубает пополам. И тело сотрясает судорога, хорошо хоть другие не могут видеть влажные глаза, и вынимает окровавленный меч из очередной плоти. Размякший после любви, Мадара не мог долгое время войти в привычную колею, бросаясь из крайности в крайность. Душа мучилась, и это видели все. А что дальше-то? По воле Мадары, весь клан Учиха поголовно готов был выполнить любой его приказ. Но, скованный эмоциями, мог он принимать грамотные решения, верные союзу?

Старейшины качали седыми головами, Кана в душе беспокоилась за сына, коря себя за непростительную ошибку. С чувством вины она и слегла. На последних днях жизни она лишь попросила, чтобы к ней зашли сыновья. Мрачные, чернее грозовой тучи, они вошли в помещение, усевшись по обе стороны от футона, на котором лежала мать. Бледная, уставшая. Она прошла через многое, чтобы сохранить мир в семье. В конечном итоге, даже под конец оставшаяся семья раскололась. И, понимая, что ничего нельзя изменить, она лишь тихо попросила:

– Пусть сохранится голубое мирное небо для следующих поколений.

Наяву Мадара бы ни за что в этом не признался, но эта фраза стала отправной точкой, после которой он вроде как успокоился с стал задумываться о «мирном небе». Ему почему-то хотелось исполнить слова матери. Хоть и злиться на неё хотелось так же сильно, но было бесполезно – она уже мертва. Осталось настоящее, где ему пришлось разгребать тот пепел, что он успел нажечь за несколько лет, и призрачная надежда мира… с Сенджу. Так и образовалась потом Коноха.

***

Мадара поднялся с холодной земли, потянулся. Сколько он так просидел, пялясь в одну точку и предаваясь воспоминаниям, он не знал. Но отвлёк его от мыслей тревожный звоночек в голове. Такое бывает, когда чувствуешь приближение смутной угрозы.

На горизонте маячил скорый закат, самое время выдвигаться домой.

Теперь уж Мадара понимал, что жизнь удивительная штука. Такой поворот судьбы ему приготовила. И он… понял, что обрёл для себя важную частичку души, которую ни за что больше не разобьёт. На место утраченного счастья взошло новое, более яркое и перспективное. То, что Мадара по прибытии молниеносно признается во всём Обито – невероятно коробило, но ведь он должен. Нельзя поддаваться высокомерию вечно. И, уверенно преодолевая километр за километром, в душе крепло чувство… давно позабытой любви, подгоняемой его в спину и заставляя бежать домой. Возвращая желание по-настоящему жить.

========== Прошлое должно оставаться в прошлом ==========

Комментарий к Прошлое должно оставаться в прошлом

Кхм… прошу вашего внимания. В начальной главе я чутка накосячила, но момент исправлен. У Мадары обычный мангекё шаринган, НЕ вечный.

Percival – Commanding the Fury

Минато осторожно, но твёрдо шагал по вымощенному каменной кладкой полу невысокого тоннеля. В руках размеренно полыхал факел, бросая чёрные блики на стены, освещая путь. Кругом гулкая тишина, от которой невольно бежали мурашки. Ни души в этих катакомбах. И только Ками разберёт, почему хокаге решил отправить его в жопу страны Огня.

– Тц! – мужчина отвлёкся на возмущения и не заметил выступ, о который незамедлительно споткнулся. Фух, не упал. И зачем только выстроили эти катакомбы? Было бы любезно со стороны строителей ещё предоставить карту этих лабиринтов, по которым он тут плутает уже чёрт знает сколько времени! Твою ж…

Делать нечего. Всё-таки приказ хокаге.

– А это ещё что?

Блондин присел на корточки и поднёс факел к выступу, о который запнулся. Приковало внимание странная форма… стрелы. Посмотрев вправо по направлению наконечника, где была стена, Минато встал и с интересом стал разглядывать различные письмена. Но такого почерка он не видел нигде. Разве что, шифр? Но тогда кто оставил эти послания? Предки?

Всё это очень странно.

Почему в старинных тоннелях какие-то послания, которым черт знает сколько лет? А ведь кто-то целенаправленно так стрелу сделал. Чтобы повернулись. Жаль у Минато нет шарингана скопировать письмена. Хотя бы какой-то трофей.

Намиказе отложил факел к стене и достал из рюкзака свиток и кисть. Придётся так. С каждой прошедшей секундой тишина всё больше давила, свет как-то тоскливо ютился в уголке. Наконец, выведя предпоследний штрих, Минато потянулся смахнуть пыль с последнего символа.

Послышался звук отъезжающей стены, и мужчина отдёрнул руку, вставая и пряча каллиграфию в рюкзак. Когда он уловил дуновение ветерка и какой-то скрежет, то невольно сглотнул. Схватил факел и стал озираться по сторонам. Темно. Но он чувствовал, что здесь уже не один.

…

– Говорила мне мама, не трогать всякую пакость! – проворчал на бегу Минато, перепрыгивая через высокие балки и уклоняясь от копий, летящих со стороны земли. Ожившие скелеты, мать их! Словно какое-то проклятие активировалось, и Минато, поняв, что в схватке лучше отступить, так и сделал. И побежал по коридорам, на стенах которых тут же зажигались свечи. Затем выбежал в центр какой-то шахты, оборудованной различными телегами, рельсами, различной светящейся горной породой внутри и… фуинами на стенах. Причём, камни самых разных размеров были чёрного цвета, но переливались всеми цветами радуги.

Чуть помедлив, Минато схватил несколько себе в сумку и ринулся к выходу, маячившему где-то высоко в стене. До него можно было добраться по рельсам, что Минато и сделал. Но на середине остановился, удерживая равновесие. Эти падлы решили снести рельсы! И если Минато не поторопится, что они своего добьются, и шиноби окажется похоронен прямо здесь, под завалами странных цветастых камней и ещё осыпающейся с потолка кладки.

Плохо дело. Минато побежал вперёд, цепляясь чакрой в ногах за падающие рельсы. Снизу, он краем глаза заметил, на него нацелился целый шквал стрел. Моментально выхватив три куная из подсумка – ведь не хотел использовать чакру! – и разбросав их по разным стенам, тут же скрылся из пущенного смерча. Молнией лишь оставил след от куная почти перед их носом, оказался у другой стены на высоте десяти метров. А вот третий кунай не долетел – далеко. Упал и теперь погребён под завалами.

Не обращая внимания на испарину, уже собрался метнуть следующий кунай, как его руку обхватила рука из стены, заставив дёргать конечностью. Но, поддаваясь пропитавшейся чакрой лезвию, камень распался, и мужчина получил возможность улизнуть. В спешке метнул кунай к выходу, сложил печать – тут же оказался максимально близко к выходу прямо в воздухе. И собрался метнуть этот кунай непосредственно на зелёную траву у выхода, как неожиданно плечо обожгла сильная боль. Прицел сбился. Кунай был пущен ввысь, в то время как Минато мешком летел вниз, болезненно морщась.

Попали, зараза.

Со страхом видел, как откалывается с потолка огроменная глыба и несётся на нему в ярком намерении раздавить. Прошла лишь доля секунды. Минато прикрыл глаза, сконцентрировался. Внизу уже вовсю ликовали скелеты. Ну конечно, им удалось сбить шиноби и оставить его под завалами. Но они не учли… что это жёлтая молния Конохи!

Распахнув глаза, Минато сконцентрировался, переместился к выпадающему из скалы кунаю и чудом успел зацепиться за край здоровой рукой.

– Чё-ё-ёрт, – прошипел, понимая, что не может использовать левую руку, чтобы подтянуться. А потолок тем временем уже намеревался его похоронить. А Намикадзе совсем не планировал умереть на таком… глупом задании. И ведь чакрой прилепиться проблема! Что же делать?!

Приняв ещё одно решение, которое с вероятностью могло не получиться, Минато вздохнул. Выбора не было. Надо рискнуть ещё раз.

Минато отпустил скалу, полетев вниз, и здоровой рукой полез в подсумок. Когда он метнул кунай в просвет пещеры, понимая с облегчением – попал! – как вдруг бедро пронзила ещё одна стрела, заставив охнуть от неожиданности. Такими темпами его быстро нашпигуют на копья. Из последних сил Минато использовал чакру, оказался на выступе и с Божьей помощью поковылял на выход. Сзади ещё слышались возмущённые вопли оживших скелетов, но… они уже далеко позади.

Минато вывалился на поляну как раз в тот момент, когда последний камень завалил проход.

– Ками, спасибо.

Но не время было разлёживаться. Минато должен остановить кровотечение, иначе умрёт от потери крови. Вынимать сейчас стрелы было крайне опасно. Поэтому, сцепив зубы, шиноби похромал в сторону заката. Там, по расчётам, должно находиться более-менее крупное село. С лекарями.

Надеюсь, я не умру по пути… покрываясь холодным потом, подумал Минато и скривил губы в подобии улыбки.

Спустя минут пятнадцать, показавшихся Минато вечностью, он выбрел на площадь небольшой улицы селения. Одноэтажные деревянные дома уныло стояли, поблёскивая в свете солнца. Как только блондина заметил редкий народ, то они тут же поспешили по домам.

– Эй, подождите! – кликнул он тихо, потянувшись рукой вслед. Не успел он отчаяться, как сзади появилась старушка.

– И потрепало же тебя, ступай за мной.

– Здесь есть лекари?

– Я помогу тебе. – Они зашли в один из таких ветхих домиков, и Минато усадили на кушетку.

Жилет был безоговорочно испорчен, так что можно было и не переживать на его счёт. А вот чтобы вытащить стрелу, нужно было сначала сломить её пополам, ибо чувствовать, как ока выходит задним наконечником… так себе удовольствие. Поэтому, сцепив зубы и на глазах чуть удивлённой старушки, Намикадзе правой рукой сломал наконечник со стороны груди, игнорирую болезненную вибрацию из шебуршения раны. Затем то же сделал и со второй стрелой в бедре, слава богу, не задевшей кости.

Он кивнул старушке, чтобы вытащила древки. Та кивнула, подошла со спины. И одним резким движением выдернула дерево, заставив тело парализовано выпрямиться. Он шумно выдохнул, когда и второе древо оказалось вне его тела. Вытер пот со лба. Но это было меньшее, что его сейчас ждало.

Стрелы, которыми кидались эти мертвяки, могли со спокойной душой нести за собой какую-либо доисторическую заразу, от которой человек бы окочурился. Но Минато шиноби стойкий и не позволит себя убить ТАК. Надо держаться. А пока, предстоит вытерпеть обработку ран… он не сдержал болезненного стона, когда распоротой кожи коснулась ватка со спиртом (или чем там), и это было вдвойне болезненно, чем вытаскивание стрел. Сцепил зубы.

– А почему вы живёте в этой глуши? Почему не переберётесь в деревню? – спросил хрипло, стараясь отвлечься.

– Так это, мы не можем. Это наш дом, оставленный предками, да и обязательства у нас есть.

– С кем? – насторожился.

Старушка вздохнула и села напротив: – я не должна никому об этом рассказывать, но ты единственный, кто зашёл сюда за пять долгих лет после войны и отшельничества. – Взяла марлю, приложила к ранам и стала забинтовывать. Дыхание мужчины постепенно выравнивалось, а глаза от усталости стали смыкаться, но он держался. – Они называют себя Гондовцами и контролируют ближайшие посёлки. На их счету множество краж, арестов и убийств. Ну это понятно, тяжело быть изгнанниками.

Гондовцы? Что-то знакомое. Минато стал быстро ворошить память.

– А откуда они?

– Из Конохи. Точно не знаю, что у них там случилось, но скандал был знатный. Тогда ещё много кланов на ушах стояло.

Так, время разрозненности внутри кланов. Скандал пять лет назад, военное время. К тому времени относится несколько битв, одна из которых произвела большую феерию для всех. И это… Учиха? Но это же не логично. Учиха же все живут вместе, не мешая кровь. Не могли же они раздробиться… или я что-то упустил?

– А вы знаете что-либо из их особенностей?

– Видела, что у них всех красные глаза. – И всё, большего Минато не надо было, чтобы понять – это люди Учиха. Но почему они держат эти сёла в осаде? К чему-то готовятся?

Эпоха войны, с чего всё началось… если глубоко вдаваться в курс истории Учиха, то в тот период произошли смерти троих братьев Мадары и Изуны. Это оставило неизгладимый след на психике людей и истории в целом.

– А предводитель у них молодой парень, серьёзный такой, целеустремлённый. Уж не знаю, чем ему клан Учиха не угодил, но на их главу он определённо точит зуб.

Губы шиноби дрогнули в удивлении и неверии. Чёрт возьми, не может быть. Ссылочные Учиха готовят… нападение?

О нет! Надо срочно предупредить Хокаге!

Но едва Минато дёрнулся с места, как зашипел от невыносимой боли. Но я не смогу сам добраться. А птицу могут увидеть и сбить, и потом меня найдут.

– Ты куда?

– Мне срочно нужно идти! Пожалуйста, дайте лошадь, я заплачу.

Старушка ещё повздыхала, наблюдая за решительностью молодого шиноби, стоящего уже в дверях, и крикнула: – Роуши! Подойди, пожалуйста. Он единственный шиноби, и прибывает сюда только когда гондовцев нет. Будь любезен, сопроводи этого молодого человека домой. Он сказал, заплатит.

Минато согласно покивал, когда смуглый мужчина с красной бородой хмуро осмотрел его с ног до головы.

– Я не буду тратить на тебя время. – Внезапно он использовал призыв, и вот уже рядом стоял необычайной красоты феникс, распушивая огромные перья хвоста. Его рост в холке достигал плеча Минато. – Феникс доставит тебя туда, куда нужно. Деньги вперёд.

Челюсть с грохотом рухнула на пол, и Намикадзе в шоке уставился на чудо-птицу! Рот безмолвно то открывался, то закрывался, а подрагивающие руки суматошно рыскали по жилету джоунина, дабы найти эти чертовы деньги. И когда ему, наконец, удалось выудить всю имеющуюся наличность, хозяин феникса выхватил свою плату. Что-то нашептал своему призыву. А затем… просто свалил, оставив Минато в полном… удивлении.

Покататься на птичке из сказок? Да с удовольствием! Быстро и… не очень безопасно.

***

The Trail – Percival

Наори посмотрела на небо, затянутое грозовыми тучами, и вздохнула. Погода совсем не радовала. С севера задувал промозглый ветер, трепля распущенные волосы. А разряженный воздух был насыщен какой-то тревогой. Словно сама природа хотела нашептать о том, что должно что-то случиться; и лучше им спрятаться дома, чтобы избежать пугающей неизвестности, поднимающейся с горизонта.

– Сегодня пасмурно. Давай зайдём поедим лапши, что-то я проголодалась.

– Тебе нельзя есть лапшу, растолстеешь.

– Ну чего ты такой бука? Что случилось? – Наори тронула друга за плечо, но тот лишь дёрнулся и поджал губы.

– Ничего. Тревожит меня отсутствие Мадары. Он не должен оставлять клан.

– Понимаешь, Мадара должен переварить мысль, что у него есть сын, тем более от любимой женщины. И вот уже несколько лет они жили вместе. Ты можешь представить его шок? Лично я бы точно зависла.

– Наори, мы шиноби, и надолго раскисать нам не дозволено. Мадара не…

Подул ветер, принеся с собой вздыбленные мурашки по телу. Изуна приоткрыл рот, ощущая, как его сенсорные способности отчаянно бьют тревогу. И не зря. Несколько десятков мощных очагов чакры стремительно неслись в сторону квартала Учиха, ни на секунду не останавливаясь. Они бы даже с количеством чакры Мадары померились. Изуна понял, что надо делать, уже когда до встречи оставалось меньше двух километров. Парень схватил локоть Наори и толкнул её в сторону домов:

– Скорей, поднимай тревогу, созывай наших! На нас напали! – и отвернулся, в голове проектируя план столкновения.

Один он точно не выстоит. Но вот выступить парламентёром ему никто не мешает.

То тут, то там за десяток секунд стали выбегать Учихи, недоумённо озираясь по сторонам. Они выбежали на звук сирены – Наори пулей донеслась до башни и стала бить в гонг, призывая всех к оружию.

– Всем приготовиться, враг силён и опасен, не нападать без приказа! – рявкнул Изуна, активируя шаринган. Его примеру последовали остальные, и у некоторых от удивления пооткрывались рты. Даже зам-лидера не смог сдержать ошеломлённого выдоха.

– Ну привет, братишка, – криво ухмыльнулся вышедший из тени деревьев до боли знакомый человек, которого Изуна много лет назад похоронил в своём сердце и под землёй.

– Не может быть! Ты умер! Мы собственноручно тебя хоронили! – рявкнул Изуна в отчаянии, всё не веря своим глазам. Руки невольно задрожали, а вот человек напротив как раз-таки был само спокойствие. Облокотился о катану, ухмыляясь.

– Ну, видимо, где-то напортачили, – фыркнул и оглянул окрестности квартала. – Вижу, вы здесь уже обжились. Красивые дома. Жаль, что придётся всё здесь уничтожить. Наверное, Мадара знатно потрудился.

Изуна понимал, что тактику озвучить не успеет, а потому оставалось лишь надеяться на зоркость клановых. Он покажет на пальцах сигналы. Изуна и тут понимал, что нужно как можно больше тянуть время и выведать информацию.

– Где ты был? Почему не вернулся? И почему ты с… ними?

– Говори прямо, Изуна. – Парень смахнул с плеч длинный чёрный хвост и уже жёстко посмотрел на оппонента. – Я предводитель людей Гондо. За столько лет вы не смогли нас вычислить и истребить. Спасибо вам за это.

– Так ты пришёл мстить?

– В какой-то мере да.

– Но за что?!

Изуна по инерции выхватил катану из ножен и тут же скрестил её с мечом подлетевшего брата. И глаза того сверкали странным красным рисунком.

Кровные братья. Эпоха враждующих кланов. Неужели она ещё не прошла? Но тут другое. Здесь раскол клана, а значит, гражданская война. Война, которая унесёт сегодня ещё много жизней великого клана, и за что?! За какую-то месть?

– Нока, прекрати этот абсурд, прошу, – прошипел Изуна, сдерживая натиск. – Тогда никто не пострадает. Я обещаю.

– Ты?! – парень рассмеялся и, была бы возможность, плюнул бы в некогда любимое лицо. – А что скажет Мадара на этот счёт? Впрочем, это не важно. Для него у меня тоже есть сюрприз.

Кто-то из девушек зажал рукой рот, сдерживая то ли страх, то ли всхлип. Их тела пробирала дрожь, как и всех собравшихся Учих. И пусть в численности они не уступали, но вот по чакре… очень существенно. И у кого бы тут поджилки не тряслись? Бывшие родственники, теперь уже кровные враги. Кто бы мог подумать.

– Ты не оставляешь мне выбора.

– А у меня его не было никогда. – Нока скривил губы в презрении, и Изуна заметил в их шарингане странную вещь. Были только красные глаза, без томоэ! – Я всегда был сыном главы и также имел право на жизнь. На той войне многих не стало. И отец погиб, от руки врага. И что вы сделали? – он уже рычал. – Ничего. Заключили с ними союз! С теми, кто порубал нас, как шавок в подворотне!

– Так что ж вы на клановых идёте, а не на Сенджу? – чистая провокация и отвлечение, а сам Изуна в это время махнул пальцами своим, чтобы начинали. Ему совершенно не хотелось биться с братом, который внезапно вылез из прошлого. Это больно. Чертовски больно, когда родной брат пришёл тебя убить.

Изуна краем глаза увидел, что люди начинают двигаться. Кто-то убежал на крыши, уводя за собой несколько противников, кто-то вступил в схватку прямо здесь, крутясь, словно юла от стремительных атак. Слышались выкрики техник, стоны боли от полученных ран, звуки от создаваемых дзюцу, которые с тем же масштабом разрушали жилища.

Наори распалась на множество фиолетовых бабочек. Ей никак нельзя было умирать! Она была лекарем. Но это пол беды. Если Мадара узнает – он никогда себе не простит. А Изуна тем более.

Неожиданно Нока оскаблился. Этот оскал не предвещал ничего хорошего, ибо такой бывает только у безумцев, поставившим целью убить. Но ведь Нока не был таким. Что его изменило?

Отвлечённый воспоминаниями, Изуна еле успел увернуться от выпада, отскочил и контратаковал. Уйдя вбок, Нока задел лезвием ткань на плече, чудом не порезав кожу. Ведь клинок может быть отравлен. Изуна правда не хотел драться с братом. Это было чертовски неправильно!

Время будто остановилось. Изуна замер, не понимая причину остановки, и лишь когда Нока, улыбаясь, кивнул ему куда-то за плечо, обернулся… чтобы увидеть, как Наори смотрит на него в безграничном ужасе. С губ текла струйка крови, а опустив напряжённые глаза ниже, парень заметил клинок, торчащий из груди девушки. Он не мог поверить. Нет, это не возможно. Наори же скрылась. Как её нашли?!

– Наори! – воскликнул Изуна, но было поздно. Нока, держа всё ещё тёплую кожу плеча, резко выдернул лезвие, заставив тело покачнуться. Казалось, прошла вечность, прежде чем девушка, прикрыв красивые доселе фиалковые глаза, неаккуратно упала набок. Под ней тут же стала разрастаться лужа крови. – Нет…

– Хм, ты ведь любил её? Теперь ты знаешь, какого это. Братик.

Сердце отстукивало бешеный ритм, грозясь пробить грудную клетку, и хотелось кричать от боли, пронзившей каждую клеточку тела и души. Разрывая, растворяя на атомы, сжигая, собирая, склеивая и снова сгорая дотла. В глазах потемнело. Ярость. Давно её не было на горизонте, всё пряталась где-то за деревьями. И сейчас с радостью завладела разумом молодого Учиха, грозя лишить любых мыслей, и прибавить лишь одно желание – убивать. Закрутить в узел. Казнить. Сжечь. Нет.

Кинуть в самое жестокое гендзюцу в мире, чтобы каждая клеточка тела убийцы горела в яростном и неконтролируемом огне. Чтобы его грудь разрывалась от лезвий вновь и вновь. Боль. Отчаяние. Ненависть.

Изуна схватился за глаза, выстанывая заветное имя и судорожно всхлипывая. А очи болели, нет, их пекло огнём. Боль, словно мясорубка, прокручивала все внутренности.

Шаринган менял свой узор, кружась и застывая под веками готовностью… разнести это бренное тело на куски. Уничтожить.

Улыбка сползла с лица, когда Нока увидел метаморфозы младшего брата. Припоминая, Мадара тоже страдал от Мангекё в первое время, а в первый раз использования и вовсе чуть волком не выл. Но сколько бы Нока не бился, ему пробудить вершину шарингана не удавалось. И теперь он вынужден сомневаться, сможет ли выстоять против носителя Мангекё? Нет, он обязан. Сам это затеял и должен довести дело до победного конца.

Они должны страдать. Они будут страдать, оплакивать погибших и чтить людей Гондо, как сильнейших из Учиха. Нока обязан добраться до власти! И с одной стороны хорошо, что Мадары сейчас нет в Конохе – он не умрёт в первые десять минут битвы, – но с другой, он ведь не до конца займёт шаткую позицию главы. И когда Мадара вернётся, ему придётся отвечать за поступки. Но сейчас – Изуна. Тоже коварный противник, которого опасно недооценивать.

Сейчас, когда он наиболее уязвим, Нока должен нанести решающий удар. Выставив катану, он полетел на брата с намерением убить. Не долетел каких-то пол метра – вписался в странную преграду, отлетев на несколько метров. А раскрыв глаза, увидел силуэт возвышающегося полупрозрачного скелета. Сусаноо.

Нока скрипнул зубами.

…когда Мадара прибыл на место, то, отчаянно озираясь по сторонам, выискивал глазами заветные лица.

Он похлопал глазами, в надежде сморгнуть удивление, но это оказалось правдой. Изуна, находясь внутри своего Сусаноо, гонялся за врагом в надежде прибить его. И вообще не замечал ничего вокруг. Но тут… Мадара оглядел местность и взгляд задержался на лежачем силуэте в луже крови. Губы тут же затряслись, а ноги понесли вперёд. К телу. Быстрее. Чего ты плетёшься?

Он рухнул рядом, подгребая себе на колени голову и грудь девушки. Длинные волосы слиплись, лицо перепачкалось в грязи и крови, изо рта тянулась подсохшая алая струйка. А в груди… дыра.

– Нет, нет… Наори, ты не можешь умереть. Не сейчас, – губы скривились, а руки отчаянно затрясли бездыханное тело. Мадара прижал её к себе, широко распахнув увлажнившиеся глаза. – Пожалуйста…

Отчаянная мольба канула в могильном холоде её губ и некогда блестящих озорным светом глаз. Сейчас же они прикрыты, не до конца, позволяя тешить себя надеждой, что девушка просто дурачится. Что она действительно смотрит на тебя и вот-вот засмеётся, когда ты скажешь «чего ты так смотришь?». И ответит, так ласково, как всегда: «ты просто прекрасный, что невозможно отвести от тебя взгляд»

Но взор не реагирует. Голова запрокидывается назад, открывая белоснежную шею, и мужчина тут же прижал охладевшее тело к себе.

Не уберёг. Не успел. Да что же это такое! Уже вторую дорогую его сердцу девушку убивают, и он не может прийти вовремя и защитить.

Увидев брата, Изуна облегчённо выдохнул и кивнул своему товарищу, чтобы на несколько секунд отвлёк врагов, а сам подскочил к Мадаре.

– Хорошо, что ты вернулся. Иди за Обито.

– Что? – безжизненно спросил, не понимая смысла. А когда посмотрел в обеспокоенные глаза брата, вскинулся: – ЧТО?!

– Давай, у тебя больше сил, чем у нас. Мы сдержим их, а ты иди в храм, отсюда к югу. Их много, спаси сына. Теперь, только он… у тебя остался.

– Изуна, но ты едва стоишь на ногах.

– Мы справимся! – рыкнул Изуна и толкнул брата в плечо: – Иди же!

Ему не надо было повторять трижды. И теперь, размяв плечевые суставчики, Изуна положит конец Гондовцам. Своему прошлому. Здесь и сейчас.

***

Убегая, он всё-таки мазнул взглядом по врагу Изуны, и тот показался ему смутно знакомым. Но, будучи глубоко в себе, Мадара не стал вдаваться в подробности. Самое главное – Изуна пока в порядке, и с ним его верный товарищ, всегда прикрывающий спину. Мадара за это был более-менее спокоен.

И зачем только им Обито понадобился?, – подумал Мадара, преодолевая сопротивление ветра. И с каждой сотней метров, удаляющейся от Конохи, Учиха всё чаще замечал в кустах уже мёртвые тела в бежевых костюмах и плаще. Фирменная одежда Гондовцев. Кто, интересно, их положил? От кого отбивались? Неужели клановые прямо досюда их теснили?

Зелёная трава обагрилась кровью. Мадара теперь шёл просто быстрым шагом, вглядываясь в каждый угол развалин, куда привёл его алый след. А ведь раньше всё было цивильно, и тут спокойно жили монахи. Одно большое здание для служений, длинная высокая лестница к нему. А внизу шло несколько малых домиков, предназначенные для проживания людей. Сколько времени понадобилось, чтобы разнести большой храм со всеми ступенями, вырвать с корнями многовековые деревья вокруг. Вообще, руку поднять на невинных людей. Коих лежало по углам немало. Если не все.

Мадара хмурился. Его искренне поражала человеческая натура, которая так и требовала страданий и для себя, и для других. Даже он сам. Такой же зверь внутри, которого он собственноручно запер в клетке. А если её открыть… выплывет и не захлебнётся ли мир в крови?

Во всяком случае, люди бывают разные; на Мадаре свет клином не сошёлся. Да и есть личности, способные его зверя успокоить. На время. Поэтому, наверное, он согласился на перемирие. Устал. Истерзанная душа требовала покоя, ведь, бойня не заполняет пустоту внутри. Зверя заперли. Но… к каждому замку есть лазейка.

Если испугаться можно было сильнее – он бы уже лежал на спине без сознания. Как нормальный, не особо знающий войн человек. Но, перешедший множество битв, в его понимании «испуг» – это… оцепенение.

Тело словно парализовало тысяча иголок, приморозив холодным снежком, тем самым ещё вызывая противные мурашки. Как он давно не чувствовал себя настолько уязвлённым.

Смотреть на них было невыносимо.

Какой-то непонятный мутант держал над головой за вороты футболки подростка. Тот сердито сверлил его глазами, но молчал, в то время как с губы текла тоненькая струйка крови. Сильный мальчик.

Губы сами прошептали его имя. Обито чуть повернул голову и немного растерялся. – Дядь?

– Какая встреча, – грубым голосом протянуло существо, держащее пацана за одежду. Теперь он развернулся полностью, заставив Мадару чуть скривиться от неудовольствия.

– Вот и он, великий Мадара Учиха, – пророкотал мужчина, чья чёрная маска закрывала половину лица, а зелёные глаза на чёрном фоне белка не мигая, прожигали дыру во лбу Учихи. – Как раз тебя жду. Представляешь, хотел пару детишек убить, а этот сопляк не дал. Кстати, он ведь… твой сынок, верно?

У Мадары внутри всё похолодело. Не так он представлял это. Но, видимо, судьба хочет, чтобы все счастливые моменты в его жизни добивались потом и кровью. Как наказание за нечеловеческую жестокость. И за кровь, которой обросли его руки…

– Отпусти его, – сказал холодно мужчина, стряхивая с себя противные лапы оцепенения. Ну в самом деле, он Мадара Учиха или кто? Великий ниндзя их времени, и испугался какого-то… а кто это вообще? – Кто ты такой?

Незнакомец фыркнул и отшвырнул от себя пленника, как нечто ненужное, а сам почуял что-то помасштабнее, чем нарезка какого-то мальца. Крупная рыба. И с ней он с удовольствием пободается – не зря ведь жил столько лет! Обито спиной проехался метров пять, оставляя за собой борозду, и въехал лопатками в осколок стены.