Текст книги "Рассказы"

Автор книги: Катарина Причард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

– Убирайся с глаз моих… – Дэйв размахнулся.

Джордж увернулся от его увесистого кулака и, в свою очередь, приготовился нанести удар.

Сьюзен закричала пронзительно:

– Перестаньте! Перестаньте! Я не допущу, чтобы вы дрались из-за меня. Вот уеду и буду жить одна.

– Неужели ты уедешь, Сюзи? – Дэйв сердито посмотрел на нее.

– Не уезжай, Сюзи! – сказал Джордж просительным тоном.

– В чем дело? – спросил Карл, неторопливо выходя из-за дома. Его могучие плечи и загорелые обнаженные руки никогда не выглядели так внушительно.

– Угомони их, Карл, – попросила Сьюзен. – Джордж хочет, чтобы я вернулась домой, а Дэйв говорит, что я должна остаться здесь, и они готовы передраться из-за этого, старые дураки.

– А вы сами чего хотите? – спросил Карл.

– Я хочу уехать и пожить спокойно и весело, – сказала Сьюзен. – Какое они имеют право требовать, чтобы я им подчинялась?

– Понятно. – Карл взглянул на двоих мужчин. – Оставьте ее в покое, – сказал он.

На следующее утро всем в Сэнди-Гэпе стало известно, что Сьюзен ушла от Дэйва Морэна. И не одна, а с молодым Карлом. Ну, как вы это объясните? Никак, вот и все. По-настоящему она должна была бы вернуться к Джорджу Чэдуику и быть благодарна за то, что он может дать ей хорошую жизнь. А Карл должен был бы жениться на Лотте, которая любила его.

Да как бы не так! Сьюзен и молодой Карл Моринг уехали утренним дилижансом. «Может быть, мы с Карлом дураки, – писала Сьюзен в записке, которую оставила Дэйву, – но если нам все равно, так кому какое дело?»

– Я бы сам с ней уехал, хоть сегодня, – горевал старый Робби, – да и Руф Лоулор был бы не прочь. Нельзя же винить Сьюзен за то, что она мужчинам нравится. Она всегда такая приветливая и веселая, и ничто ее из себя не выведет. Говоришь с ней, а она, знай, смеется, как будто ей и впрямь с тобой весело. И когда человек с ней, так ему кажется, что он пуп земли, хоть он прекрасно знает, что ей все равно – увидит она его снова или нет. И, ей-богу, у нее до того синие глаза, черт их дери, – других таких на свете нет!

Ну, так как же, обольстительница Сьюзен или нет? Ни умом она не блистала, ни красотой. Она просто умела заставить человека полюбить себя на всю жизнь.

МАРЛИН

Поселок на склоне горы был почти невидим за деревьями. Он притаился среди камней и мокрого кустарника, высоко над долиной, в которой лежал скрытый туманом городок. Лачуги из досок, крытые мешковиной и листьями, были того же цвета, что камни и стволы деревьев. Они походили на земляные холмики – примитивные убежища с зияющими дырами входов. Только струйки дыма, которые, поднимаясь, таяли среди деревьев, свидетельствовали о том, что здесь живут люди.

Две всадницы, ехавшие по лесной дороге, заметили первый холмик, потом второй, третий и наконец сразу несколько хижин, обрамлявших небольшую поляну. Заливаясь лаем, выскочили собаки. Из-за хижин показались дети – босые, тощие, темнокожие, с блестящими глазами и спутанными черными волосами. Лежавший около костра мужчина сел и посмотрел на всадниц.

– Здравствуй, Бенжи! – окликнула его старшая, ехавшая на серой лошади. – Спите в такое утро! А где Молли?

Мужчина что-то проворчал, мрачно глядя на мокрую от дождя поляну. Из открытых входов стали появляться другие жители поселка, одетые в вылинявшие штаны цвета хаки, серые от грязи и пота юбки и рубашки, рваные жакеты и пиджаки – обноски горожан. Было ясно, что они спали в одежде.

– Здравствуйте, миссис Бойд, – сказало несколько женщин.

– Это мисс Сесили Аллисон, – объяснила миссис Бойд, представляя им девушку, сидевшую на гнедом жеребце. – Мисс Аллисон приехала из Англии; она собирается написать книгу об австралийских туземцах. Ей хотелось посмотреть ваш поселок.

– Мы не туземцы, а метисы, – ответил мрачный мужчина средних лет.

– И мы не принимаем в такой ранний час, – насмешливо добавил один из юношей. – Да и чего тут смотреть, в этой чертовой дыре!

– Что за выражения, Альберт?! Разве можно ругаться в присутствии дам? – сказала одна женщина и смущенно хихикнула.

– Как вы себя чувствуете, миссис Бойд?

– Хорошо, Тилли. А вот вы похожи на мокрых тонущих крыс. Почему вы к зиме не перенесли поселок на другое место, Джордж?

Миссис Бойд красиво сидела на своей породистой лошади и не уступала ей в выхоленности – опытная наездница и уверенная в себе женщина. Голос ее звучал властно, но приветливо и дружелюбно.

– А куда нам идти? – насмешливо спросила полная, моложавая на вид женщина, к боку который был привязан младенец. Она была босая. Некогда белое платье туго обтягивало ее полную грудь и бедра.

По толпе пробежал короткий смешок.

– Это единственное место во всем округе, где нам разрешают селиться, – мрачно ответил пожилой мужчина. – Вы же знаете это, миссис Бойд.

– Дождь идет уже два месяца, – бесстрастным тусклым голосом заметила одна из женщин.

– Как же вам удается сохранить хоть один сухой уголок в ваших хижинах и не промокнуть насквозь?

– Никак! – Все расхохотались, словно над веселой шуткой. – Наша одежда промокла до нитки. Во всем поселке не найдется ни одного сухого одеяла.

– Жаль, что мы не утки. Тогда вода скатывалась бы с наших спин.

– Безобразие, что вы так живете, – заявила миссис Бойд. – Но я приехала к вам сегодня по поводу Молли. Где она?

В толпе началось движение. Люди переглядывались и опускали глаза. Их жалкие отрепья, остатки чужой роскоши, на женщинах – яркие шарфики и пестрые свитера, надетые поверх замусоленных платьев, – придавали им странный и нелепый вид.

Все они были кареглазые и черноволосые, но цвет кожи у них был разный – от болезненно-желтого до темно-бронзового. Женщины были светлее, мужчины темнее. У большинства были расплющенные носы и толстые губы, но у некоторых черты лица были тонкие и правильные, и только глаза выдавали их туземное происхождение.

– Где Молли? – спросила миссис Бойд. – Я разрешила мистеру Эдуарду отвозить ее в кино по субботам, когда он сам ездит в город. Но на прошлой неделе она с ним не вернулась. Хотя он ждал ее целый час.

– Молли просто помешалась на кино, – фыркнула Руби.

– Это ее дело. Но как можно исчезать так внезапно! Она знает, сколько у нас сейчас забот, когда коровы возвращаются с пастбищ. Мистер Филипп и мистер Эдуард с ног сбиваются. Нынче утром мне самой пришлось отвозить почту. Молли очень нужна нам, она помогает доить коров и кормить телят.

– Молли славная девочка, – сказал Альберт.

– Но где она? Что случилось?

Толпа заволновалась. Этот вопрос был им явно неприятен, и они хотели уклониться от ответа. Слышались только какие-то неясные восклицания и предположения. Ни страха, ни удивления не чувствовалось, но все были как-то расстроены, и казалось, что им было неловко и смешно слушать вопросы миссис Бойд.

Миссис Бойд поняла, что они скрывают Молли. По-видимому, девочкой овладел какой-то странный каприз: таинственный зов зарослей, желание уйти к своим.

– А вы знаете, что Билл Библемун заболел воспалением легких и умер в больнице на прошлой неделе? – спросил кто-то.

Все живо подхватили эту тему.

– Какие были похороны, миссис Бойд!

– Капитан Армии Спасения сказал, что Билл попадет прямо в рай, потому что он был хорошим христианином.

– Что правда, то правда. Он кричал об этом на всех уличных сборищах и пел псалмы, даже когда бывал пьян.

– Какие красивые молитвы читали по нем.

– Да, о том, как он умылся кровью агнца, и о том, что грехи его стали белее снега.

– А дети у нас все переболели корью, – похвасталась Руби.

– Ну, а что случилось с Уили Вильямсом? – спросила миссис Бойд. – Он еще в прошлом месяце должен был прийти ко мне нарезать жердей для забора.

Говор смолк, из-под опустившихся ресниц метнулись настороженные взгляды. Слышались покашливания и хриплый шепот.

– Он уехал на север, – сказал Джордж.

– Ты хочешь сказать, что его посадили? Что же он натворил на этот раз?

– Знаете, миссис Бойд, Уили не виноват, – сказала Тилли Льюис. – Джо Уиггинс заявил, что у него из загона убежало несколько бычков, и предложил Уили по два шиллинга за каждого бычка, которого он поймает и приведет назад. Уили привел ему пару неклейменых бычков. Конечно, он думал, что это бычки мистера Уиггинса.

– Еще бы, по два шиллинга за штуку! – заметила миссис Бойд.

– Ну а когда инспектор обнаружил на бойне у Джо Уиггинса рыжие шкуры двух безрогих бычков, то мистер Уиггинс свалил все на Уили, и Уили получил за это два года.

– Все знают проделки Джо Уиггинса, – согласилась миссис Бойд. – Но Уилли не следовало трогать неклейменых бычков.

– Ах, миссис Бойд, Уили не такой. Он же без коров и быков жить не может. Но когда у него нет работы, он просто места себе не находит. Ему лишь бы при скоте быть.

– Я знаю, – добродушно засмеялась миссис Бойд. – Боюсь, что он не раз угонял и наших телят с дальних пастбищ. В прошлом году большинство стельных коров вернулось без телят, как будто мор на них напал.

– Когда корова телится в зарослях, миссис Бойд, то ведь и динго может схватить теленка, а не только…

– А не только Уили? Безусловно. Но я ставлю на Уили. Думаю, что все же Джо Уиггинсу наших телят досталось больше, чем диким собакам.

Лошадь, щипавшая молодую траву, сделала несколько шагов в сторону, и у входа в одну из хижин миссис Бойд увидела мужчину, спящего перед тлеющим костром. От влажного одеяла, которым он был укрыт, поднимался пар.

– Кто это? – спросила она.

– Это Чарли, – ответила непрерывно кашлявшая женщина. – Он болен.

– Лучше спрячьте эту бутылку, – посоветовала миссис Бойд. – Если инспектор заглянет сюда, кой-кому достанется за продажу Чарли этого лекарства. Откуда у него только деньги берутся на выпивку?

– Лавочники иногда покупают его рисунки для реклам.

– Он не лишен таланта, этот Чарли, – объяснила миссис Бойд своей спутнице. – Самоучка. Вы не могли бы показать мисс Аллисон несколько его рисунков, Лиззи?

Жена Чарли скользнула в хижину и вернулась, держа в руках черную ученическую тетрадь. Мисс Аллисон спешилась, чтобы посмотреть на рисунки – наброски людей и животных, изображение футбольного матча и финиша скачек.

Гордость за Чарли, почтительный интерес к рисункам, тревожное ожидание отражались на лицах друзей и родственников.

– Ну! – Миссис Бойд дернула повод и выпрямилась в седле. – Вы надумали наконец сказать мне, что с Молли? – спросила она с улыбкой, но очень твердо.

Выражение лиц вокруг нее сразу изменилось. Наступило хмурое, недоброжелательное молчание.

И вдруг раздался радостный возглас Тилли Льюис:

– Смотрите-ка, ведь это миссис Джексон! Ее скрутил ревматизм, но она поднялась и даже шляпу надела ради гостей!

Высохшая старушка в аккуратной черной шляпке шла через поляну. В ее истрепанном черном платье и потертом сером жакете чувствовалось трогательное старание сохранить приличный вид.

– Доброе утро, Мертл, – сказала миссис Бойд. – Мне очень жаль, что у вас ревматизм.

– Чего же удивительного, мисс Энн. – Метиска держалась с достоинством. Ее поблекшие глаза, обведенные черными кругами, смотрели снизу вверх на приятно улыбающуюся, свежую, пышущую здоровьем женщину на статной лошади. – Я не привыкла жить под открытым небом.

– Конечно, – согласилась миссис Бойд.

– Вы же знаете, что я выросла в миссии и служила в лучших здешних семьях, а теперь… Вы бы свинью не стали держать там, где мне приходится жить теперь.

– Нехорошо это, миссис Бойд, – пробормотал Джордж.

– Конечно, нехорошо, – опять охотно согласилась миссис Бойд, – но что я могу сделать? Вы согласитесь пойти в приют для престарелых, если мне удастся вас туда устроить, Мертл?

– Я уже побывала там. Полиция отправила меня туда из больницы после приступа ревматизма. Но я сбежала оттуда.

– Да, миссис Бойд, она сбежала оттуда, – подтвердило несколько взволнованных голосов. – Ей пришлось пройти сто тридцать с лишним миль, чтобы добраться сюда.

– Я не могла жить взаперти с кучей опустившихся старух, которые всячески оскорбляли меня. Я никогда не якшалась с кем попало. Я всегда была приличной женщиной, мисс Энн.

– Да, да, миссис Бойд, она ужасно приличная, – подхватил целый хор голосов.

– Никто не может этого отрицать.

– Я хочу только одного – умереть в своем собственном доме, как все приличные люди. Ведь дом, который ваш отец, мисс Энн, дал мне и Тому, – это мой дом. Мистер Генри не имел права выбрасывать нас оттуда.

– Она не хуже какого-нибудь старого туземца, тоскующего по охотничьим угодьям своих предков, – цинично заметил Альберт. – Они всегда хотят умереть в родных местах; только будучи метиской, миссис Джексон требует еще и крышу и постель.

– Я подумаю, Мертл, чем помочь вам, – обещала миссис Бойд.

– Забавно, не правда ли? – Альберт поднял глаза на миссис Бойд, небрежно отклонив назад свое стройное тело. – Вы внучка одного из первых поселенцев, который перестрелял больше чернокожих, чем кто-либо другой в этой стране. Миссис Джексон внучка одного из тех немногих, кто уцелел, и связана родственными узами с лучшими белыми семьями в округе. Но вы владеете землей и вас защищает закон, а если она попробует попросить в усадьбах еды или старой одежды, на нее натравят собак.

– И во всем округе нам разрешают селиться только здесь, – добавил чей-то голос.

– Придется принимать какие-то меры, – заявила миссис Бойд.

– Какие же? – спросил Альберт. – Вся земля вокруг разобрана. Она стала теперь частной собственностью. Нам не разрешают работать на рудниках. Нам не разрешают продавать рыбу, которую мы ловим, не разрешают ни охотиться, ни ставить капканы. Фермеры не хотят нанимать нас. Нас не берут на дорожные работы. Нам разрешается только получать наш жалкий паек и гнить заживо… Впрочем, идут разговоры, что нас собираются загнать в одну из этих проклятых резерваций, где больным туземцам – жалким остаткам прежних племен – разрешено спокойно доживать свои дни. Простите, что я повторяю местные сплетни.

– Вы не можете сказать, что я не старалась помочь вам, – возразила миссис Бойд. – Когда я могла, я давала вам работу на моей ферме.

Горькая улыбка искривила рот молодого человека.

– Да, и платили нам меньше половины того, что вам пришлось бы заплатить другим работникам.

– Альберт! – укоризненно вскричали несколько женщин. – Не обращайте на него внимания, миссис Бойд!

– Вы разговариваете, как один из этих ненормальных агитаторов, Альберт, – резко сказала миссис Бойд. – Если вы не поостережетесь, вас могут попросить отсюда.

– Я вспомню тогда, что вы мне это обещали, миссис Бойд, – со злой улыбкой ответил Альберт.

– Альберту тяжело быть без работы, миссис Бойд, – заступилась за него Руби. – Он такой толковый и читает и пишет не хуже любого белого. Когда он учился, он был способнее всех.

– Много я от этого выиграл, – проворчал Альберт. – Будь я дикарем, я бы и то лучше жил. В любом племени чернокожие делят друг с другом все, что у них есть. А белые хватают все только для себя – им плевать, если даже их родственники умирают с голода.

– А что, туземцы лучше относятся к метисам? – ясно и холодно прозвучал в ответ на его гневную речь голос мисс Аллисон.

– Во всяком случае, они не относятся к нам, как к гадам. – Что-то явно не понравилось Альберту: либо блеск волос мисс Аллисон, либо лошадь, которую она держала. – Там, на северо-западе, когда я был ребенком, я жил с племенем моей матери. Я никогда не думал, что я чем-то отличаюсь от них. Потом вдруг мой отец заинтересовался мною. Он отправил меня в школу в здешнем округе. Потом он умер; и вот с тех пор я все ищу себе работы.

– А вы не хотите вернуться к своим?

Альберт снова почувствовал прилив гнева.

– К своим? – переспросил он ядовито. – А кого я должен считать своими? Мой отец был таким же белокурым, как вы. Я теперь не смог бы жить в поселке чернокожих, хотя здесь ничуть не лучше. Я уже чужой там. Я мыслю по-другому. Все мы мыслим по-другому. Мы любим мыло и чистую одежду, когда нам удается ее достать… и книги. Нам нравится ходить в кино и на футбольные матчи. Я хочу работать, иметь свой дом, жену и детей. Но вот все, что у меня есть! И вот единственно, кого я могу назвать своими, – полукровок вроде меня самого.

– Не надо говорить с такой горечью, Альберт, – упрекнула его миссис Джексон. – Это не поможет.

– Ничто не поможет! – Он выбрался из толпы и скрылся за хижинами.

– Он злится потому, что не может найти работу, а протектор [1]1
  П р о т е к т о р – правительственный чиновник, наблюдающий за туземцами.


[Закрыть]не разрешает Пенни Карнарвон выйти за него замуж, – пояснила Руби. – Пенни работает, она очень хорошая служанка, и хозяева не хотят терять ее. Но она любит Альберта. Она говорит, что проведет протектора.

– Она сумеет.

– Стелла-то ведь сумела.

– Еще бы!

– Стелла разбила полный поднос посуды, чтобы ее уволили, потому что она хотела выйти замуж за Боба. Но хозяйка простила ее и только вычла стоимость посуды из ее жалованья. Тогда Стелле пришлось забеременеть и начать кокетничать с хозяином, после этого протектор решил, что ей лучше выйти замуж за Боба.

– Альберт сказал, что Пенни получит скоро небольшой отпуск и что тогда, может быть, им удастся пожениться и уехать на север. Он почти уверен, что там он сможет найти себе работу на одной из скотоводческих ферм.

– Но где же Молли? – опять повела свое наступление миссис Бойд.

Смех и болтовня прекратились. Люди стояли, смущенно переминаясь с ноги на ногу и тщетно ища, что бы сказать.

– Молли?

– Да, Молли. Бессмысленно делать вид, что вы не знаете, где она. Если она прячется и не хочет возвращаться домой, это ее дело. Но я должна буду сообщить в департамент…

– Здравствуйте, миссис Бойд! – в дверях хижины позади лошадей появилась девушка в розовом бумажном платье. Она была очень хорошенькая, крепкая, спокойная, но очень бледная. Она стояла, держа в руках небольшой сверток, завернутый в грязную шаль.

– Молли! – ахнула миссис Бойд. – У тебя родился ребенок?

Девушка, улыбаясь, кивнула.

– Но ведь ты сама еще ребенок. Тебе же еще шестнадцати нет! – воскликнула миссис Бойд.

– Мне исполнилось шестнадцать месяц тому назад, – спокойно возразила Молли.

– Это неслыханно! – возмутилась миссис Бойд. – Кто отец ребенка?

Глаза Молли смеялись.

– У меня было несколько друзей в городе.

Небольшая толпа, в напряженном молчании стоявшая вокруг, вздохнула с облегчением, и кое-где послышались приглушенные смешки.

– Постыдилась бы! – гневно сказала миссис Бойд. – Я была лучшего мнения о тебе, Молли. Я думала, что ты не похожа на других девушек. Ты столько лет жила с нами, я думала, что на тебя можно положиться.

– Не сердитесь, – тихо сказала Молли. – Я ничего не могла поделать… И я люблю мою малышку.

– Когда это случилось?

– Прошлой ночью.

Миссис Бойд с изумлением посмотрела на девушку. У Молли был измученный, но вполне здоровый вид.

– Как она? – спросила миссис Бойд у старухи, которая вышла из хижины и стала позади Молли. – Может быть, мне следует привезти сюда доктора или помочь устроить Молли в больницу?

– Я никогда не чувствовала себя лучше, – сказала Молли. – Тетя Мэй позаботится обо мне.

– Вам нет нужды беспокоиться, – пробормотала старуха. – Она легко отделалась. Я бы сама отправила ее в больницу, но все случилось так быстро.

– Покажи мне ребенка, – сказала миссис Бойд и, повернув лошадь, подъехала поближе к Молли.

– Она очень маленькая и красная, – извиняющимся голосом сказала Молли, нежно приподнимая грязную шаль.

Миссис Бойд наклонилась. Она никогда не видела более безобразного представителя рода человеческого, но в маленьком сморщенном личике было что-то странно знакомое. Сесили Аллисон потянула за собой лошадь и тоже подошла посмотреть на младенца.

– Мила, не правда ли? – с механической вежливостью проговорила она. – Как вы собираетесь назвать ее?

Молли закрыла личико девочки.

– Марлин, – ответила она радостно.

Дождь снова полил как из ведра, и метисы бросились в хижины, а всадницы поскакали обратно, стараясь держаться ближе к деревьям. Старшая из них как-то грузно осела в седле, странно постарев и помрачнев.

– Чем скорее их вышвырнут из нашего округа, тем лучше, – зло сказала она. – Совершенно аморальный сброд эти полукровки.

– А что можно сказать о белых, которые несут за них ответственность? – спросила девушка на гнедом жеребце.

Она не могла решить, была ли она свидетельницей трагедии или комедии. Хоть эти люди, у ног которых лежал преуспевающий городок, и жили хуже собак, в гнилых хижинах, среди темных зарослей, но все они хотели жить и мыслить как белые. Экзотическая кинозвезда и этот младенец в поселке отщепенцев – какое жестокое обвинение таится в такой картине! И все же мисс Аллисон казалось, что по простой человеческой доброте эти люди пощадили бабушку младенца. Они знали правду, скрытую за вызывающим ответом Молли. Удалось ли им это?

Еще до конца месяца метисов выселили из округа.