Текст книги "Синий шелк, или во всем виновато платье (СИ)"
Автор книги: Катарина Долкан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)
– Спасибо большое.
Я не успела понять, услышал ли меня парень, как дверь, ведущая в зал, захлопнулась. Юркая, не по годам доктор, помогла мне добраться до лавки и усесться на нее. Как только я с шипением, вытянула конечность, вдоль деревянного сидения, женщина присела рядом и с профессиональной четкостью, стала осматривать мою ногу. Спустя некоторое время она наклонилась к небольшому чемоданчику, и, достав из него все необходимое, принялась объяснять.
– Это растяжение, не слишком сильное чтобы как-то вам навредить, но достаточно болезненное.
Выдавив из металлического тюбика мутноватую мазь, она легкими движениями обработала ею ногу.
– Сейчас я намажу специальной мазью, и болеть будет меньше. Дома вам тоже надо будет обрабатывать ногу несколько дней, я напишу, что будет необходимо купить. И по возможности, пока воздержитесь от физических нагрузок. – Ее добродушное чуть вытянутое лицо, с паутинкой неглубоких морщинок, вопросительно обратилось ко мне. – Ваша работа позволит такое? Или может, есть смысл сделать выписку вашему терапевту? Возьмете больничный, посидите дома несколько дней.
– Нет, спасибо, – улыбаясь, ответила я, – моя работа «сидячая», так что проблем не должно возникнуть.
– Ну, хорошо, – женщина аккуратно перетянула мою ногу, от колена до ступни, эластичным бинтом. И ловко спрятала лекарства в чемоданчик. – Я напишу вам, что будет необходимо купить в аптеке, – продолжала она, доставая блокнот и ручку, – как принимать указанно в инструкции. Если что-то не поймете, позвоните в клуб, попросите Ольгу Николаевну, это – я.
Женщина несколько секунд царапала рецепт на листочке, а потом, протянув его мне и пожелав скорейшего выздоровления, вышла из раздевалки. Я тоскливо посмотрела на дверь, ведущую в душевую. Помыться мне сейчас бы совсем не помешало, но, к сожалению, я не взяла с собой полотенце, да и физически это врядли было б возможно осуществить. Вспомнив то, что происходило в зале несколько минут назад, я беззвучно хихикнула, и принялась неспешно одеваться.
Сняв с себя мокрую футболку и штаны, я несколько минут сидела в одном нижнем белье, ожидая пока обсохнет тело. С трудом натянув на себя джинсы, свитер и пуховик, я не торопливо побрела к выходу. Оказавшись в холле, я издалека заметила, что рядом со стойкой администратора стоит молодой человек. Как только за мной захлопнулась дверь в раздевалку, парень резко развернулся и пошагал в мою сторону.
– Ну как ты? – спросил парень, оказавшись рядом со мной, и не принимая возражений, взял меня под руку. От такого отношения я даже растерялась на секунду. – Врач сказала, что все не так уж и страшно. Сильно болит?
– Терпимо, – еле выдавила я. Почему-то почувствовав себя пятнадцатилетней девчонкой, на которую обратил внимание парень из старших классов. Признаться честно, мне было столь же приятно, сколько и неловко. Сразу припомнилось, что на голове черти что, а шапку я не взяла. Что пуховик у меня уже видавший виды, и служивший мне верой и правдой уже третий сезон. – Правда марафон отменяется.
Не смея поднять голову, я почувствовала, что молодой человек усмехнулся, и в голове возник образ его улыбки. Да, я практически не разглядела ее, но еще там, в зале, я поняла, что она потрясающая. Приобняв меня за талию, так легко, что я не сразу осознала это, парень помог мне пройти через холл, и открыл дверь, ведущую на улицу.
* * *
Наш городок, как и большинство городов Дальнего Востока страны, имел одну не приятную особенность. Как только заканчивались обильные снегопады, на улицы наступали сильнейшие ветра. Даже высокие здания, и относительная плотность строений не могла укрыть прохожих от ледяного, колючего дыхания зимы. Завывающий, пронизывающий ветер шарил по тротуару, забираясь под шубы, и холодом обжигал лица. Сегодня он только начинал проверять свои силы, то и дело, выпуская ледяные порывы, и поднимая в воздух снежные змейки.
– Завтра будет ветрище. – Печально констатировала я.
– Согласен, уже начинается. Давай такси возьмем, а то с такой скоростью передвижения ты заработаешь обморожение. – Ухмыльнулся парень.
– Не, мне надо заскочить в аптеку. Купить все, что сказала доктор.
– Здесь недалеко есть одна. Давай может, тогда я быстро сбегаю, а ты пока подождешь?
Я остановилась посреди тротуара. И хоть полумрак и холодный ветер не давали мне этого сделать, я попыталась рассмотреть лицо своего спутника.
– Слушай, правда, не беспокойся. Я и сама могу дойти. – Запротестовала я. Но, не дав мне договорить парень, вновь осторожно подхватил меня и подтолкнул вперед.
– Думаю, я как минимум обязан помочь тебе оказаться дома.
– Да ни че ты мне не обязан. – Возмутилась я. – Ты вообще меня спас.
Почувствовав его недоумение, я постаралась выкрутиться из ситуации. Не говорить же ему что чуть не умерла на дорожке, и если бы не он, я бы никогда не выключила эту машину.
– Если б ты не оказался рядом, кто бы вызвал мне врача?
– Не велика заслуга, – невесело ухмыльнулся парень, – Если бы не я, ты бы спокойно занималась дальше.
Тут уже хихикнула я, представив, как все могло бы закончиться. Ну что ж, признаться честно, мне было очень приятно его внимание. Это будучи школьницами, мы любим в парнях дерзость, холодность и красоту, но с годами все больше ценим совсем другие качества. Сейчас, столкнувшись с добрым, заботливым и мужественным молодым человеком, мне было крайне приятно его общество. Подумав, что видимо, нет смысла бесконечно спорить о том нуждаюсь ли я в помощи, я решила, наконец-таки узнать имя своего спасителя.
– Хорошо. Уговорил. – Улыбнулась я, – Я – Соня.
Приостановившись, я вызволила свою правую руку из его ладони, и, сняв варежку, протянула ее в приветственном жесте. Парень, не сразу поняв, проследил за моими действиями, а потом так же сняв перчатку, обхватил мою руку. Несмотря на всю обыденность ситуации, я почувствовала легкое смущение, когда его теплая ладонь мягко пожимала мою. Не слишком длинные, но чувственные пальцы едва сжимали мою небольшую, словно детскую ладошку. Подивившись эпитетам, пришедшим в голову, я тряхнула русыми волосами. «Чувственные? Дожили». И незаметно хихикнув, подняла глаза. И хотя дурацкий фонарь позади него слепил, я заметила, что парень улыбается.
– Очень приятно. А я… – пролетевший мимо лихач, на иномарке с затонированными стеклами, и душераздирающими звуками из выхлопной трубы, не позволил мне услышать начало, – но друзья зовут меня Саня.
– Очень приятно, – улыбнулась я, радуясь, что хоть имя расслышала. – Ну, раз ты знаешь, где здесь поблизости есть аптека, значит, веди, СуСаня.
Усмехнувшись над моей шуткой, Саша покрепче перехватил меня, и потянул вперед. Неторопливо шагая, парень, на скользких участках, прижимал меня все сильнее, так, что теперь я четко ощущала его руку на своей талии. «Чувственные» пронеслось в голове, и я незаметно скривилась, предлагая заткнуться своему воображению. На улице, было не слишком морозно, и если бы не блуждающий ветер, погода была замечательной. Темнота приближающейся ночи, все тяжелее нависала над городом. Множества фонарей, слегка присыпанных снегом, освещали улицы. Прохожих было не много, что вполне ожидаемо, ведь часы показывали почти десять часов вечера.
– Блин, а время-то уже почти десять. Ты уверен, что она еще работает?
– Работает. – Уверенно успокоил парень. – Она круглосуточная.
– Постоянный клиент, что ли? – поддразнила я.
– Да нет, просто живу рядом.
– Аааа, ясно.
Как только мы вышли к первому перекрестку, сильный порыв ветра обрушился на нас. Затоптанная множеством пешеходов, снежная насыпь превратилась в ледовый каток. Покрепче ухватившись за единственную опору, я стала медленно переставлять ноги, по скользкому тротуару. Еще один порыв леденящего ветра едва не сбил меня с ног, бросая в лицо миллионы снежных иголочек. В этот момент, Саша осторожно притянул меня к себе, укрыв спиной от непогоды. Оказавшись в кольце сильных рук, я ощутила едва уловимый аромат мыла, или геля для душа, или чем он там натерся, черт побери! «Чувственные», словно желая меня окончательно добить, прошептал голос в голове.
– Что за фигня! – еле слышно возмутилась я, пряча лицо от ветра, и все сильнее втягивая тонкий, волнующий аромат свежести.
– Согласен, – где то рядом с моей макушкой, прогремел голос парня. Мне захотелось рассмеяться. «Знай, ты о чем я сейчас думаю, врядли бы был так уж и согласен» подумалось мне. Прижавшись чуть ближе, я все-таки выставила преграду между нашими телами, в виде сжатых в кулачки рук. Хотя, признаюсь, эти самые руки сейчас с удовольствием попытались бы проникнуть под Сашин пуховик. Словно сговорившись, ветер не утихал, бросая в нас все новые ледяные брызги и заворачивая у ног снежные вихри.
– Придется идти так. – Вырывая меня из битвы с сознанием, вздохнул парень.
Одна часть меня яростно запротестовала, но другая, та, что всегда выигрывала, заставила меня отлепится. Покрепче ухватившись за правую руку парня, и спрятав лицо от ветра, я пошагал вперед. Все, оставшееся до аптеки, время мы шли молча. Ветер успокаивался всего на несколько секунд, а потом с новой силой набрасывался на нас. Я старалась идти как можно быстрее, а Саша помогал мне в этом как мог. Пройдя еще полтора квартала, мы оказались у девятиэтажного жилого дома, чей первый этаж занимал супермаркет и аптека. Стоя перед довольно высокой и крутой лестницей я оценивала свои силы. Перил, как ни странно не было, не говоря уже о пандусе. Пока я мысленно проклинала наше государство за такое отношение к больным людям, Саша, недолго думая, подхватил меня на руки. Обхватив чуть ниже бедра и поднимая вверх. От столь резкой смены положения, я едва не перекувыркнулась. Судорожно схватив его за плечи, я постаралась не уронить нас обоих.
– Воу, – вырвалось у меня.
– Спокойно, – с улыбкой ответил парень, и с легкостью принялся подниматься по лестнице. Оказавшись в такой выгодной позиции, я в который раз попыталась рассмотреть его лицо. Но сверху было видно лишь макушку темно-русых волос. Конечно, можно было как-нибудь изогнуться, и заглянуть в лицо, но я побоялась. Я девочка не маленькая, не дай бог перевешу. Хмыкнув своим мыслям, я обернулась вперед, как раз в тот момент, чтобы столкнуться с дурацкими китайскими колокольчиками, висевшими при входе в аптеку. Не успев среагировать, я получила приветственный «дзинь» по макушке. Саша, видимо поняв, что наверху происходит неладно, быстро, но осторожно опустил меня вниз.
– Вот и поздоровались, – улыбаясь, констатировала я. Парень, скользнув взглядом по музыкальной подвеске, наградил меня извиняющейся улыбкой. Аккуратно прошагав к одной из аптечных касс, мы натолкнулись, на серые, неприветливые глаза. Женщина фармацевт мазнула по Саше безразличным взглядом и, взглянув на меня, выдала.
– Презервативы остались только дешевые.
Не знаю, что там произошло за моей спиной, я услышала только еле слышный смех. В то время как меня словно молнией ударило. От подступающего стыда, щеки вмиг налились жаром. Конечно, я понимаю, молодая парочка смеется, парень вносит девушку на руках, и все в таком духе, но это не дает продавцу поводов озвучивать свои догадки вслух. Это хорошо, что больше никого в аптеке не было. Сдерживая возмущение, я протянула на стеклянный прилавок свой рецепт. Пробежав по небольшому листку глазами, женщина тут же принялась извиняться.
– Ради бога, простите. Просто, в такое время молодежь приходит только за, – она замешкалась подбирая слова, дабы сгладить свою неловкость. – за контрацептивами. Простите…
– Я вызову такси. – Улыбаясь перебил ее Саша, развеяв напряжение.
– Сейчас, секундочку, – засуетилась по ту сторону прилавка фармацевт. Ловко пробежав по шкафчикам, и достав все необходимое, женщина сложила все в маленький пакетик и протянула мне. – Как неудобно вышло, прости еще раз.
Скупо улыбнувшись и протянув необходимую сумму, я забрала пакет с лекарствами и направилась к выходу. Саша стоял на крыльце.
– Сейчас подъедет. Диспетчер сказал, есть свободная машина где-то рядом.
– Хорошо. – без энтузиазма отозвалась я. Смесь легкого стыда и неловкости заставляла меня стоять словно статуя, не смотря на ветер. Через несколько мгновений возле тротуара действительно остановилось такси. Саша по привычке подхватил меня на руки и пошагал вниз. Я не сопротивлялась, прекрасно понимая, что спустится сейчас не смогу. Аккуратно усадив меня на заднее сидение, парень обошел машину и сел радом со мной. В салоне было тепло и пахло освежителем воздуха. Водитель, дядечка лет пятидесяти, уточнил адрес и не спеша начал движение.
– Если бы я не увидел в ее глазах раскаяние, то правда бы подумал, что ты частенько бегаешь туда за презервативами. – Едва слышно хохотнул парень, склонившись к моему уху. Его теплое дыхание скользнуло по щеке, словно шел. «Шелк?» осознав, о чем думаю, и что только что сказал мне парень, я разразилась веселым смехом. Несколько минут я не могла успокоиться, и хотя старалась не смеяться сильно громко, заметила, как водитель дважды заинтересованно смотрел в зеркало заднего вида. Повернувшись с Саше, я не выдержала и засмеялась еще сильнее. В полумраке его лица почти не было видно, лишь белоснежную улыбку и отражающиеся в глазах огни встречных машин. От смеха по щеке скользнула слеза, но не успела она и проделать половины пути, как тепла ладошка коснулась моего лица. Большим пальцем парень осторожно смахнул слезинку. «Чувственные» ворвался голос в мое сознание. Какое-то новое, нежное чувство пуховым одеялом накрыло меня. Я все еще продолжала улыбаться, но сердцу вдруг сало тесно в груди.
– Ну вот, а то сидела как бука. – ласково прошептал парень. А я, поняв, что происходит нечто чудесное, смутившись, опустила лицо.
– Вот и приехали, – чуть скрипучим голосом отрапортовал водитель.
– Подождите пару минут, я помогу девушке подняться, и отвезете меня. – Дождавшись положительного кивка, парень потянулся к двери.
– Не надо, – перехватила я его руку. И, избегая взгляда, чуть с нажимом продолжила. – Я сама, Саш.
– Не говор ерунду, я помогу.
– Нет, – отрезала я. – В доме есть лифт…
– А лестница у подъезда, – перебил меня парень.
– Пандус, – уверенно ответила я. – Если так хочешь помочь, то счет за такси твой.
Улыбнувшись и попытавшись хотя бы напоследок разглядеть его лицо, я подняла глаза. Но парень неодобрительно рассматривал тот путь, что мне предстояло пройти. И, в конце концов, сдавшись, устало вздохнул.
– Ладно, уговорила.
– Спасибо, – сняв варежку, чтобы напоследок ощутить теплоту его рук, я протянула ладошку. Одного лишь прикосновения хватило, чтобы тепло разлилось по всему моему телу. Его рукопожатие вызывало во мне странную смесь эмоций, часть из которых я еще не готова была озвучить даже себе.
– И тебе спасибо.
Не дожидаясь пока парень поможет мне выйти, я, собрав всю свою волю в кулак выскочила из машины. Махнув на прощание рукой в темноту салона, я подождала пока машина отъедет, и не спеша поплелась домой.
Оказавшись в своей небольшой квартирке, я вдруг почувствовала какую-то опустошенность. Загнанным зверем я металась из кухни в комнату и обратно, пытаясь найти себе занятие. Боль в ноге беспокоила меня не больше чем эмоции обуревавшие мной. Мне, то хотелось ликовать, словно я выиграла в лотерею, то выть от тоски. Дважды я порвалась позвонить Юрковой, но взглянув на часы, отправила лишь смс, уточняя, не спит ли она. Ответа так и не последовало. Понимая, что подруга, скорее всего, легла пораньше, учитывая прижитое сегодня, и уже видит десятый сон, я с трудом сдерживала себя от звонка. К часу ночи я была так вымотана, что без сил рухнула на любимый, оранжевый диван. Как только тяжелые веки сомкнулись, пред глазами предстали картинки сегодняшнего вечера. Я, что есть сил, пыталась заставить воображение успокоится, но это было сильнее меня. Мне казалось, что я вновь и вновь чувствую его тепло. Память услужливо подкидывала самые яркие моменты. Вот я стою в кольце его рук; вот он с улыбкой шепчет мне о непочтительном фармацевте; и наконец, его теплая ладонь на моей щеке. Как легко этот парень разрушил мою стену скептицизма ко всему слащавому и романтичному. Нет, я никогда не была черствой, практичной эгоисткой. Я не раз влюблялась, и, как мне казалось, даже любила. Но никогда так не романтизировала обычную, по всем меркам, прогулку.
Борясь, и одновременно упиваясь своими эмоциями, я долго крутилась, пытаясь уснуть. Проклиная себя за излишнюю сентиментальность, я даже не догадывалась, что на другом конце города, закинув руки за голову, все то же самое переживает одинокий молодой человек.
Впервые за долгое время я встретила утро без былого энтузиазма. К тянущей боли в ноге, добавилась странная ломота во всем теле. Каждое движение было подобно пытке. Ходить не хотелось, сидеть тоже, а лежать было невозможно по причине необходимости собираться на работу. Нечто чудесное, что вчера так терзало душу, сегодня весело тяжелым камнем, утягивая вниз и без того неважное настроение. Так долго и нехотя я еще никогда не собиралась на работу. Неудивительно, что, в конечном счете, я опоздала на полчаса. Иннка, сидевшая у компьютера, едва заметно выдохнула, как только я оказалась в кабинете. Подруга определенно переживала, но чтоб не показаться мнительной блондинкой воздержалась от звонков.
– Михальчук, – встрепенулась она, заметив мою хромоту, – что случилось?
– Пока ты прохлаждалась в компании водителя формулы один, – выдавила я, пытаясь пошутить, дабы снять напряжение, – я сражалась с металлическим драконом.
Подруга, желая узнать продолжения, выжидательно смотрела на меня, пропустив мимо ушей мою колкость.
– Как видишь, я жива. Но какая битва без ран, – я кивнула на поврежденную конечность, и аккуратно повесив на вешалку пальто, прошагала к своему рабочему месту. – Небольшое растяжение, доктор сказал за неделю пройдет. Вот и все. Так что не беспокойся.
При воспоминании о докторе, в голове сразу возник образ Саши. Слегка кольнув тревогой сердце, и вызвав легкую улыбку на губах.
– Нееет, – хищно протянула Юркова, – нифига не все! Я же вижу как ты лыбишься! Признавайся. Там был еще рыцарь, стопудово, – и, перегнувшись через стол, вскинула тонкую бровь, – кто он? Доктор?
Ну что сказать, Инна в который раз оправдала свое прозвище, которое получила еще в институте. Мисс Марпл. Как и прототип, Иннка без труда угадывала все, что от нее пытались скрыть. И сейчас судя по злорадной улыбке, она ждала моей исповеди.
– Возможно. – Неопределенно ответила я, зная, что тем самым лишь подогреваю ее интерес.
– Черта с два, Михальчук! Не заставляй меня выбивать из тебя признание силой, – с наигранной злостью прикрикнула подруга, – я все еще зла на вчерашнего идиота, и ты норовишь попасть под горячую руку.
– Хорошо – хорошо, – посмеиваясь, сдалась я, безвольно вкидывая руки. – Это не врач.
Иннка лихорадочно сжимая карандаш, затаила дыхание, готовая вслушиваться в каждое мое слово. Но я решила, подшутить над подругой до конца, и, не обращая на нее внимания, принялась включать компьютер. Краем глаза я заметила, как она следит за моими движением, а затем, поняв, что не собираюсь продолжать, выдавила.
– Убью.
Больше я сдерживаться не смогла и захохотала, вспомнив с какими полными надежды глазами, она смотрела на меня минутой ранее.
– Ладно, я пошутила…
– Петросян, – перебив меня, фыркнула подруга. А я хохотнула еще громче.
– Не дуйся, это не доктор.
Делая вид, что теперь она не замечает меня, Иннка перебирала лежавшие на столе бумаги, но я чувствовала, как напряжен ее слух.
– Это работник фитнес клуба, – подруга непонимающе уставилась на меня, и я поспешила объяснить. – Инструктор. Ну, в зале с людьми работает..
– Я знаю, кто такие фитнес инструкторы, – перебила меня подруга, – как ты умудрилась его подцепить?
Я без зазрения совести выложила ей все, что происходило со мной вчера вечером. Как оставшись одна, решила все-таки позаниматься; как сражалась с адской машиной, не забыв еще раз матюгнуть создателя; о том, как моя попытка незаметно уменьшить скорость привела к падению. Рассказала я, и про доктора, и про пришедшего на выручку парня, умолчав лишь то, что творилось со мной в минуты нашего общения. Закончив повествование, я натолкнулась на подозрительный взгляд зеленых глаз.
– И все? – как бы угрожая расправой, за сокрытие, уточнила Юркова.
– Ага, – как можно увереннее ответила я, делая вид, что увлечена работой.
– И какой он?
– Признаться безвременно покинувшие меня линзы, лишили меня возможности рассмотреть его как следует. Но одно могу сказать точно, он высокий, веселый, сильный, – вспомнив с какой легкостью он подхватил меня на руки, добавила я, – и у него потрясающая улыбка.
Упоминание о его улыбки, в полумраке салона такси, вызвало у меня бесконечное чувство нежности. Заставляя улыбнуться в ответ возникшему в голове образу.
– Ах ты, черствая горбушка хлеба, – смятый клочок бумаге просвистел рядом с моей головой, едва не задев висок. – Я знала, что все не так просто. Давай колись, иначе я силой заставлю тебя говорить.
Посмотрев на подругу, которая еле сдерживала смех, и одновременно с жадностью ждала моего рассказа, я сдалась. Какой смысл скрывать, если она все равно все узнает.
– Что именно ты хочешь услышать?
– Да все, – с азартом выпалила Юркова, – до мельчайших подробностей. Особенно вот тех, которые вызвали такую приторно-сахарную улыбку на твоей физиономии.
– Можно в двух словах?
– А справишься? – недоверчиво уточнила подруга.
– Легко. Я влюбилась.
По мере того как улыбка растягивала пухлые губы подруги, я все отчетливее понимала, что сказанное мною правда. И хотя я всегда отвергала саму мысль о любви с первого взгляда, сама же влюбилась, даже толком не разглядев человека. Отвлекшись на свои мысли, я не сразу заметила, что Иннка, поднеся палец к губам, призывает меня прислушаться.
– Слышишь?
Как можно сильнее напрягая слух, я постаралась дышать бесшумно. Но спустя несколько мгновений, и так ни чего не услышав, я вопросительно взглянула на подругу.
– Амурчики поют, и сыпят на тебя сахарные звездочки. – Не выдержав, расхохоталась подруга. Пульнув в нее карандаш, я присоединилась к веселью.
– И как зовут нашего рыцаря, – отсмеявшись, спросила Инна.
– Саша. Точнее Александр, но друзья зовут его Саня.
– Ты что успела познакомиться с его друзьями? – удивление подруги было не поддельным.
– Нее, – посмеиваясь, протянула я, – он сам так представился.
– Ааа. О встрече договорились? Блин, Михальчук, че я из тебя клещами все тяну. Давай уже сама, а?
– Да я вроде все рассказала, или ты хочешь услышать, как я полночи терзала себя, рисуя романтические картины, словно пятнадцатилетний подросток?
– А че такое было? – И увидев мой недвусмысленный взгляд, подруга поморщилась, – Фу-фу! Таким не интересуемся.
– Я тоже так думаю, – хихикнула я. – Я думаю, проблем со встречей не возникнет, раз он работает в этом клубе, а я как раз намериваюсь ходить туда почаще. Кстати, когда наша следующая тренировка.
– Бог ты мой, Сонь, пусть хотя бы твоя нога заживет. Я понимаю, что любовь-морковь, но голову то включи.
Ответить было нечего, Иннка была совершенно права. Я буду выглядеть глупо, если припрусь туда с перевязанной ногой. И хотя часть меня молила наплевать на мнение окружающих, я предложила ей помолчать.
Уже через час от хорошего настроения не осталось и следа. Программа, в которой мы работали, то и дело выдавала ошибку, сбрасывая все, что мы успели внести. Раздражение в кабинете росло, как и ломота во всем моем теле, постепенно перераставшая в ноющую боль. К середине рабочего дня я уже с трудом могла усидеть на месте, офисное кресло казалось тесным и чрезвычайно жестким. Зоя Ефимовна постоянно звонила, закидывая вопросами и заваливая новыми задачами. Казалось, будто все сегодня противилось работе. И я была согласна с этой неведомой силой. Конечно, суббота давно престала быть положенным выходным, однако многие работодатели старались идти на встречу, делая ее сокращенным рабочим днем. Наше начальство определенно не входило в их число. Но сегодня я понимала, что с их мнением придется поступиться. Когда в кабинете раздался очередной злобный крик Юрковой, я откинулась на спинку стула и стянула очки.
– Да, за… – подбирая более подходящее слово, замолчала подруга, – заманала! Сколько можно-то уже! Это говнянная железяка уже в четвертый раз выдает ошибку! Где блин эти долбанные программисты! Я так вообще ничего сделать не успею!
– Ты звонила в техподдержку?
– Ну конечно! Не берут! – не унималась подруга. – Я этим ослам недоделанным четыре письма по внутренней почте отправила!
– Может заняты. – Пытаясь успокоить, предположила я.
– Чем? – острый взгляд метнулся ко мне. А я услышала звук перезагрузки компьютера. – Сидят там, небось, в свои игры задротят.
Не выдержав, я усмехнулась таким словам. Откуда только набралась?
– Я как работать должна? Достали уже, малолетки. И Михалыч тоже, тот еще козел, я ему еще полгода назад сказала, что надо компы поменять. Он все жмется! Зато Прадик себе новый взял! Совесть бы лучше себе купил! – завопила подруга.
– Слушай, Инн, может, домой пойдем? У меня уже просто сил нет. Зойке скажем, что мне поплохело, и ты меня домой дотащишь, справка есть.
– Сонь, я бы с радостью, – Юркова устало плюхнулась на стул. – Но если я сейчас не доделаю, то потом вообще ничего не успею. А ты иди домой, фигли из-за этих уродов сидеть – мучиться.
Ну, мучилась я конечно не из-за них. К этому моменту я уже поняла что боль, сковавшая мое тело, это последствия вчерашних занятий, а не простуды, как я подумала раньше. Закрыв программу и выключив компьютер, я приняла неспешно одеваться. Как только мои волосы скрыла серая вязаная шапочка, в кабинете раздался характерный звук.
– Чтоб ты сдохла, чертова машина! – Иннка, запустила в жидкокристаллический дисплей ручкой, и с силой оттолкнувшись, вскочила со стула. – Че за х. рня-то такая! Где эти засранцы!
Широкими шагами, пересекая кабинет, подруга лишь на секунду посмотрела на меня.
– Кабинет не захлопни, пожалуйста, когда будешь выходить
– Не поняла, а ты куда? – проследила за ее жесткими движениями я.
– Пойду выкуривать этих гоблинов из пещеры, я не смогу работать если они не исправят эту долбанную ошибку, которую все время выдает программа.
И, матюгаясь, выскользнув из кабинета в холл.
– Ты че к ним в кабинет? – перегнувшись через проем, крикнула я в след. В ответ донеслось злобное «да». Ну что ж, не завидовала я в тот момент программистам. Сейчас им предстояла встреча с разъяренной Юрковой, которая в такие моменты не скупилась, ни на оскорбления, ни на угрозы. Хихикнув, и мысленно пожелав парням удачи, я поплелась домой.
К вечеру тело болело так, словно я совершила многодневный перевал, через какой-нибудь неприступный горный хребет. Кстати, о хребтах. Позвоночник был единственным, что не ныло от боли. Порой мне казалось, что даже кости выкручиваются из суставов. Обезболивающее не помогало, и весь оставшийся день я корчилась и скрипела, как старое деревянное колесо. Не то что бы говорить, я даже думать ни о чем не могла, поэтому забросив все дела, я весь вечер провела перед телевизором. Состояние было таким скверным, что я даже не сумела подняться, чтобы ответить на звонок, когда в девять вечера задались трели моего мобильного. Однако, боль не помешала мне заснуть. Возможно, сказалась усталость и напряжение, скопившееся за день, но к полуночи я уже крепко спала, раскидав конечности по дивану.
Утро воскресения выдалось морозным. Ветер не жалея сил рвался в окна, и гнул ветки деревьев. Те деревца, что были слишком молоды, чтобы сопротивляться, кланялись до земли, словно приветствовали барина. Я проснулась около десяти часов утра, от неприятного леденящего воя. В воскресенье город замирал. Те не многие кто работал в воскресенье без труда уезжали на маршрутках, оставляя остановки мрачными и безлюдными. Сейчас вся жизнь кипела в универмагах, родители приводили детей в развлекательные центры, а сами отправлялись бродить вдоль бесчисленных витрин. Один из таких торговых центров расположился через дорогу от моего дома, и сейчас я наблюдала, как торопливые посетители стекались к центральному входу. Сегодня я их категорически не понимала, по мне так лучше бы сидели дома в тишине и спокойствии, чем собственно я и занималась.
Наполнив кружку очередной порцией горячего кофе, я посмотрела на дисплей мобильного телефона. Пропущенный звонок оказался от Инны, но звонить ей в такое время было бесполезно. Честно заявляя, что воскресенье ее день, подруга отключала мобильник и спала пока, по ее словам, не начинала болеть голова. Бросив еще один осуждающий взгляд в окно, я растянулась в небольшом, мягком кресле, еще советского производства, доставшегося мне от родителей. Вспомнив о них, моя совесть заставила меня набрать мамин номер. Разговаривать быстро мы никогда не умели, и потому разговор затянулся, почти на полтора часа. В надежде на сочувствие я пожаловалась маме на ноющее тело и рассказала, про свои приключения в тренажерном зале. Конечно же, умолчав о Саше. И хоть моя мама была не столь навязчива в желании выдать меня замуж, как Мария Федоровна, рассказывать о моих внезапно проснувшихся чувствах, я не стала. Как впрочем и не получила не толики сочувствия, любая мамуля распекла меня за несерьезный подход и за мое, по ее словам, глупое обожание тряпки. Искренне считав, худобу признаком болезненности, родительница упрекнула меня в моем стремлении скинуть пару кило. Получив нагоняй за травму, и сердечно пообещав больше не заниматься ерундой, мы попрощались. Попытавшись еще раз дозвониться до Юрковой, и услышав голос автоответчика, я снова повернулась к окну.
– Мерзкий денек, – констатировала я, и это не, сколько не касалось моего настроения. За окном все так же бушевал холодный ветер, а небо было затянуто тяжелыми, серыми тучами. Все вокруг было каким-то унылым, и от недавнего рождественского очарования не осталось и следа. Серость соседних многоэтажек давила, как и низкое, свинцовое небо. А люди все тянулись и тянулись в торговый центр. С другой стороны, это было чертовски правильно с их стороны, спрятаться от давящей непогоды в оживленном, праздничном здании. Внутри их встречали теплый воздух, украшенные витрины и ароматы многочисленных кафетериев. Закрыв глаза на секунду, я представила, что происходит внутри. Шумные дети, толкущиеся возле «профессионального» деда Мороза. С непреодолимым желанием рассказать ему, что именно, они ожидают получить в качестве подарка на Новый Год. Их родители, с деланно равнодушными лицами, четко запоминающие что именно просил их ребенок. Школьники и студенты всех возрастов, устроившиеся у панорамных окон, и весело обсуждающие что-то. Огромная елка в самом центре холла украшенная сотнями разноцветных огоньком и множеством игрушек.
