Текст книги "Горячая зола"
Автор книги: Касси Эдвардс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)
Фрэнк Харпер лежал животом на земле, его лицо едва выглядывало из-за края обрыва. Он наблюдал, как шайены уезжают из деревни вместе с Соколиным Охотником, Маргарет Джун и многими воинами арапахо.
Немного раньше он видел возвращение шайенов в деревню. Он наблюдал ритуал раскуривания трубки. Его брови поползли вверх от удивления, когда он увидел, что Маргарет Джун взяла в рот трубку и сделала затяжку.
Сейчас он был не менее озадачен, увидев, что она уезжала вместе с шайенами и арапахо.
– Куда они, черт побери, отправляются? – проворчал он, переводя взгляд вверх на зигзагообразную молнию, сверкнувшую на фоне темнеющего неба.
Он посмотрел через плечо на пещеру, которую обнаружил за скрывающими ее ветками, и решил, что лучше всего уйти в укрытие до того как разразится настоящая буря.
Костер. Ему нужен был костер, чтобы не продрогнуть. Он может развести костер в пещере. Дождь развеет дым, и никто его не заметит. У него оставалось совсем мало съестных припасов, которые можно было употреблять в пищу без приготовления на огне. Скоро он вынужден будет идти на риск, тем самым увеличивая возможность быть схваченным арапахо.
– Я не могу слишком долго ждать, чтобы получить у этой сучки ответ на мои вопросы, – прошептал он сам себе, по-быстрому собирая хворост для костра, – когда она вернется. Да, когда она вернется…
Решив это для себя, он возвратился к заботам данного момента.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
Несколько воинов Соколиного Охотника в сопровождении Коричневой Антилопы отделились от остальных и направились вперед к лагерю уте с подарками мира. Страшная буря выползла из-за гор и надвигалась все ближе. Уже начал покрапывать дождь.
Соколиный Охотник развернул свою лошадь и взял вожжи у Мэгги.
– Ты должна вернуться домой, – прокричал он ей сквозь шум ветра. – Нет необходимости в том, чтобы ты подвергала опасности свое здоровье. Возвращайся к нашей дочери. Сиди у огня, чтобы не простудиться.
Мэгги съежилась под накидкой из оленьей кожи. Только ее лицо и руки были открыты ударам холодного дождя. Остальные части тела укрывала накидка.
– Но я хотела поехать с тобой, – прокричала она в ответ. – Я не заболею. Разве ты не помнишь? Я выдержала ту ужасную бурю, заставшую нас по пути в твою деревню.
– Тогда ты не была моей женой, и я не знал, что ты ждала ребенка, – сказал Соколиный Охотник, жестом подзывая к себе двух воинов. – К тому же тогда мы не имели выбора. Не было ни одного места, где можно было бы укрыться. На этот раз деревня еще совсем близко. Там ты сможешь укрыться и согреться. А теперь возвращайся. Мои воины проводят тебя до дома.
Мысленно Мэгги вернулась к Небесным Глазам. Она подумала о важности кормить ее молоком матери. В случае, если Мэгги заболеет, она будет лишена этой возможности, и дочку снова отнесут к Многодетной Жене.
– Да, – сказала она безрадостно, вытирая капли дождя с лица. – Ты прав. Я сделаю так, как ты говоришь. Я вернусь в тепло нашего дома.
– Очень хорошо, что ты поняла разумность такого решения, – сказал Соколиный Охотник, склонившись над ней, чтобы поцеловать ее губы. – Я скоро вернусь. Лагерь уте не так уж далеко, и мы должны вернуться завтра на рассвете.
– Я с нетерпением буду ждать твоего возвращения, – сказала Мэгги, разворачивая свою лошадь по направлению к деревне. Она стукнула каблуками мокасин по бокам лошади и поскакала прочь от Соколиного Охотника в сопровождении двух воинов арапахо, сопровождавших ее с обеих сторон.
Мэгги посмотрела на своих охранников.
– Нет необходимости в том, чтобы вы меня сопровождали, – прокричала она в шуме ветра. – Отправляйтесь вместе с Соколиным Охотником. Вы ему больше нужны. Он должен иметь достаточное количество воинов за своей спиной на тот случай, если уте решат не дать ему увезти мать из их лагеря.
– То, что ты говоришь, верно, но мы сделаем все так, как приказал нам вождь, – сказал один из воинов, а другой кивнул решительно головой, полностью с ним соглашаясь.
Мэгги смотрела на них еще какое-то время, затем быстро наклонила голову ближе к лошади, стараясь уклониться от дождя, который лил с небес, будто из ведра. Увидев впереди вигвамы, она с облегчением вздохнула.
Мэгги перевела лошадь на быстрый галоп, представляя себе тепло костра и нежное ощущение, которое она всегда испытывала, прижимая дочурку к груди.
Фрэнк решил покинуть свое укрытие и вылезти из пещеры, но внезапно услышал приближающийся топот лошадиных копыт внизу. Он схватил кожаное пончо и надел его через голову, затем вышел из пещеры. Склоняясь под ливнем и щурясь от заливающих лицо злых струй, он начал всматриваться во тьму и увидел трех всадников, приближающихся к деревне. Он продолжал наблюдать, и сердце его замерло. Он понял, что одним из всадников была Маргарет Джун! Два воина арапахо сопроводили ее до вигвама, затем, когда она укрылась в доме, повели ее лошадь в загон.
– Прекрасно, будь я проклят, – сказал Фрэнк, потерев свой подбородок. – Она вернулась. Но его нет. Она будет без его защиты.
Его глаза злобно сузились, когда он увидел бегущих в деревню воинов арапахо, которые быстро скрылись в собственных вигвамах. Пусть их и не было видно, это не означало, что они не услышат, если кто-нибудь войдет в деревню.
Нет, пришел он к заключению. Он должен использовать тот план, который обдумал раньше. Он должен понаблюдать за женщинами, входящими и выходящими из деревни. Они ходят за водой на реку, к ближнему лесочку, чтобы собрать травы или набрать хвороста для костра. Если бы не буря, сейчас ему вполне удалось бы выследить какую-то женщину и похитить ее. При отсутствии многих воинов его план без сомнения сработает!
– Надо же случиться этому проклятому дождю! – сказал он вслух, повернулся и направился назад в пещеру.
Сбросив с себя мокрое пончо, он сел на одеяло возле огня, потирая руки над пламенем.
– Дождь не может лить до бесконечности, – прошептал он.
Дрожа, Мэгги сняла с себя мокрую накидку. Женщина Нитка встала, взяла руки Мэгги и начала их растирать, передавая Мэгги тепло своего тела.
– Ты вернулась домой? – сказала Женщина Нитка, вопросительно глядя в глаза Мэгги. – Буря заставила тебя вернуться?
– Да, буря, – сказала Мэгги, нахмурив брови. – Мне так хотелось поехать с Соколиным Охотником. Я ему нужна. Однако, обеспокоенный тем, что я могу простудиться под дождем, он велел мне возвращаться домой.
Женщина Нитка взяла Мэгги за локоть и повела к огню.
– Согрейся, моя детка, – прошептала она, убирая мокрые пряди волос у нее со лба.
Кивком головы она показала на котелок с супом, приготовленный как раз перед возвращением Мэгги.
– Суп только что сварен. Поешь. Он тебя согреет.
Мэгги присела на колени у костра, потирая руки над пламенем.
– Ты всегда так добра, – сказала она, видя как Женщина Нитка наливает ей миску супу. – Я думаю, что моя дочь будет тебя так же любить, как и я. Она будет всегда рада твоему обществу. Да она и теперь уже рада.
Мэгги взяла суп, ощущая пальцами приятное тепло миски.
Затем Женщина Нитка протянула ей ложку, и Мэгги с жадностью начала есть, ощущая, как по всему ее телу разливается тепло.
– Небесные Глаза все еще спит, – сказала Женщина Нитка. – И ты тоже нуждаешься в отдыхе. – Она подняла с пола свое рукоделие. Эта старуха пойдет к себе отдыхать.
Мэгги беспокойно взглянула на Женщину Нитку.
– Ты простудишься, если пойдешь прямо сейчас, – сказала она. Ей была неприятна сама мысль о том, что эта милая женщина может подхватить простуду, которая в ее возрасте легко переходит в пневмонию. Так случилось с бабкой Мэгги много лет тому назад. Она видела своими глазами, как ее бабка боролась за каждый вдох, прежде чем умерла, совершенно измученная болезнью.
– Прислушайся, – сказала Женщина Нитка, улыбаясь Мэгги. – Разве ты не слышишь? Тихо. Дождь больше не стучит. Значит, он либо едва моросит, либо совсем прекратился. Поэтому я могу отправиться к себе домой.
Восхищаясь независимостью Женщины Нитки, Мэгги тихонько рассмеялась.
– Тебя ничто не остановит, – сказала она.
– Ты теперь дома в безопасности и тепле, – сказала Женщина Нитка, наклонившись и поцеловав Мэгги в лоб. – Соколиный Охотник счастливо вернется со своей матерью. Для Женщины Нитки это тоже большая радость.
Затем Женщина Нитка отошла от Мэгги и вышла из вигвама. Мэгги отложила пустую миску в сторону и просто начала смотреть на огонь.
– Да, я в безопасности, а как же Соколиный Охотник? – прошептала она, испытывая дрожь при одной мысли о том, что уте могут отнестись враждебно к вождю и его воинам. – Дорогой, как бы мне хотелось, чтобы ты сейчас был здесь со мной в нашем доме, в безопасности так же, как и я.
Фрэнк вышел из пещеры и вытянул руки над головой. Широкая улыбка появилась у него на лице.
– Кончился, – сказал он себе. – Проклятый дождь кончился.
Он подошел к самому краю холма и посмотрел вниз на деревню арапахо, выделив вигвам Мэгги из всех остальных. Затем он медленно посмотрел в сторону реки и леса, начинающегося сразу за деревней.
Теперь, чтобы привести свой план в действие, ему надо было выждать момент, когда какая-нибудь индианка выйдет за пределы деревни. Он надеялся, что ему повезет до возвращения воинов арапахо. Это был единственный способ осуществить его план.
Медленным шагом он направился назад в пещеру и сел на корточки возле огня. Он сомневался, что какая-нибудь индианка выйдет на прогулку из дома так поздно в сырость. Завтра, когда взойдет солнце и все снова начнут заниматься своими обычными делами – вот тогда-то ему должно повезти.
Соколиный Охотник снял мокрую накидку и перекинул ее перед собой через седло, чтобы она могла высохнуть на солнце, когда оно вынырнет из-за белых облаков, постепенно сменяющих темные тучи, недавно закрывавшие все небо. Со всех сторон с земли поднимались клубы пара. Мелкое зверье вылезало из укрытий и разбегалось в разные стороны. Лошади стремительно неслись по мокрой траве. Над головами воинов парили птицы, широко раскрыв крылья. Солнце обсушивало их после дождя.
Волосы Соколиного Охотника начали развеваться на ветру. Он пустил лошадь быстрым галопом. День уже почти заканчивался, ночь была совсем близко. Но скоро он доберется до деревни уте. Он не замедлял скорости даже в самые тяжелые периоды бури.
Сердце его начинало биться быстрее при мысли о том, что скоро увидит свою мать. Хотя главный вопрос – о том, почему она была там с уте, – омрачал его радость.
Скоро он получит ответ.
Он встретится с матерью! Он отвезет ее назад к своему народу! Чего он может еще в этой жизни пожелать?
Это последнее благословение Великой Невидимой Силы казалось чудом, за которое Соколиный Охотник будет ее благодарить всю оставшуюся жизнь до последнего вздоха.
Когда в поле зрения появилось несколько всадников, едущих навстречу Соколиному Охотнику, он узнал Коричневую Антилопу и своих воинов арапахо. На душе у него было тревожно, ведь он не знал, что за новости они ему везли.
Он заспешил к ним навстречу и остановил коня лишь тогда, когда приблизился почти вплотную.
– Какие новости у вас о моей матери? – спросил Соколиный Охотник, переводя свой взгляд от одного лица к другому.
Горящая Стрела подъехал к Соколиному Охотнику, и в глазах его было большое беспокойство.
– Она чувствует себя хорошо, – сказал он, – но, Соколиный Охотник, когда я приблизился к ней, она не подошла ко мне. Она меня не узнала!
– Ты говоришь, что она тебя не узнала? – недоверчиво спросил он. – Как это может быть? Мы с тобой были друзьями с тех пор, как стали молодыми воинами. Ты бывал в доме моей матери так же часто, как и я у твоей. Она хорошо тебя знает, Горящая Стрела. Она должна была тебя узнать.
Коричневая Антилопа подъехал к Соколиному Охотнику с другой стороны.
– Она никого не узнает, – сказал он, положив руку на плечо Соколиного Охотника. И я спросил вождя Рука со Шрамом. Он объяснил, что твою мать нашел один из его воинов, когда она бродила вдоль русла реки. Он начал ее расспрашивать, но она ничего не помнила. Воин вождя Рука со Шрамом привел твою мать в свою деревню. Здесь ее приняли и позаботились о ней.
Соколиный Охотник начал медленно кивать головой.
– Вождь Рука со Шрамом не знал моей матери, – сказал он. – Его никогда не приглашали в гости в нашу деревню. Поэтому он разрешил ей остаться вместо того, чтобы отвезти ее к своему народу. Он не знал, кому она принадлежит!
– Именно так, – сказал Коричневая Антилопа, кивнув головой.
Соколиный Охотник быстро взглянул на Коричневую Антилопу.
– Вождь Рука со Шрамом принял подарки с открытым сердцем? – спросил он надломленным голосом. – Нас примут в его деревне с открытым сердцем? Желает ли он отдать мою мать Соколиному Охотнику, ее сыну?
– Без каких бы то ни было вопросов, – сказал Коричневая Антилопа, снова кивнув головой. – Эти воины не жаждут войны.. Они не притронутся к своим лукам и ружьям, когда ты пройдешь к их лагерю. Они будут приветствовать тебя со своей стороны.
– Значит ли это, что между арапахо и уте наконец может быть установлен мир? – сказал Соколиный Охотник. Ему было тяжело даже думать, что такое действительно может произойти, не то что сказать это вслух.
– Из-за твоей матери, да, я думаю, – сказал Коричневая Антилопа, убрав свою руку с плеча Соколиного Охотника. – Они ждут твоего прихода. Твоя мать будет готова отправиться с тобой.
– Не возникнет ли необходимость в совете и выкуривании трубки? – сказал Соколиный Охотник.
– Только в том случае, если таково твое желание, – сказал Коричневая Антилопа и, взяв свои поводья и подтолкнув лошадь легким ударом ног, последовал за Соколиным Охотником, легкой рысью двинувшимся вперед.
– Мое самое большое желание – отвезти мать назад, к своему народу. Может быть, потом мы раскурим трубку с уте, – сказал Соколиный Охотник, хоть и понимал, что если он сейчас не воспользуется случаем раскурить трубку мира с уте, это может послужить причиной для возникновения новой вражды между ними.
– Вождь Рука со Шрамом поймет, – сказал Коричневая Антилопа, кивнув головой. – У него тоже есть мать.
Соколиный Охотник перевел свою лошадь на быстрый галоп по открытой местности, затем натянул поводья, приблизившись к границам лагеря уте. Их вигвамы выглядели как темные тени на фоне гор в эту пору, когда вечер переходил в ночь.
Соколиный Охотник спешился и пешком повел свою лошадь в деревню. Чем дальше он шел, тем больше людей выходило из своих домов, молча наблюдая.
Затем он увидел свою мать, стоящую напротив яркого костра на открытом воздухе. Сердце билось как молот в его груди. Он отпустил поводья лошади и побежал словно сумасшедший.
Забыв, что она потеряла память, он бросился к ней и обнял, ощутив знакомый запах и прикосновение. Он был рад, что за время ее странной болезни она не изменилась. Она была такая же мягкая в его руках, как и раньше. Она также крепко прижимала его к себе, как и раньше.
Прижимает? Соколиный Охотник вдруг понял, что она прижалась к нему так, словно знала его! И она снова и снова называла его по имени! Она его узнала!
Соколиный Охотник, не выпуская ее, отодвинулся на длину вытянутых рук.
– Мама, – сказал он прерывающимся голосом, – это я, Соколиный Охотник. Ты помнишь этого сына, который очень сильно тебя любит?
Слезы покатились из глаз Чистого Сердца. Она коснулась рукой щеки Соколиного Охотника и погладила ее.
– Как же могу я не узнать своего сына, – прошептала она, затем снова прижалась к нему. – До тех пор, пока я не увидела тебя, в моей памяти не было прошлого. Но одного взгляда на тебя, Соколиный Охотник, было достаточно, чтобы все встало на свои места. Соколиный Охотник, отвези меня домой. Пожалуйста, забери меня домой. Мне еще нужно сходить на могилу мужа.
Слезы покатились из глаз Соколиного Охотника. Его не беспокоило, что кто-то видит его и мог подумать, что он стал робким, как скорбящий голубь. Его счастье было столь полным, что он не мог не заплакать!
– Да, мама, этот сын отвезет тебя домой, – прошептал он ей на ухо. – Этот сын отвезет тебя на могилу мужа. И этот сын познакомит тебя с твоей невесткой.
Чистое Сердце высвободилась из его объятий.
– Ты говоришь, что у этой матери теперь есть невестка? – сказала она, глядя на него своими большими темными глазами.
– Да, это так, – сказал Соколиный Охотник, улыбаясь ей. – И ты полюбишь ее так же сильно, как и я.
– Ты произнес клятвы с Тихим Голосом? – сказала Чистое Сердце с надеждой в глазах.
– Нет, не с Тихим Голосом. Другая женщина наполнила радостью мою жизнь, – тихо сказал Соколиный Охотник.
– Кто эта женщина? – недоуменно спросила Чистое Сердце, разочарованная его решением.
– Ты скоро увидишь, мама, – сказал Соколиный Охотник, гордо расправив плечи. – Ты скоро увидишь.
– Я так соскучилась, – сказала Чистое Сердце, опустив глаза вниз. – О, так сильно.
– Нет ничего на свете, чего бы я для тебя не сделал, – сказал Соколиный Охотник, взяв ее за руки. Ему не терпелось вернуться домой, чтобы две самые главные в его жизни женщины могли познакомиться. Он уже и не надеялся, что такое может случиться.
Улыбнувшись, он обернулся и поприветствовал вождя Рука со Шрамом, обняв его. Соколиному Охотнику с трудом верилось, что он это сделал. Что он обнял человека, который был его врагом на протяжении всей жизни – тридцать зим.
– Спасибо, – быстро сказал Соколиный Охотник, отступая на шаг от вождя Рука со Шрамом. – Спасибо, что вы заботились о моей матери все это время. От чистого сердца я передаю тебе приглашение приехать и мою деревню в качестве друга, а не врага. Мы там раскурим трубку мира? Сейчас я хотел бы отправиться с матерью домой, а раскурить трубку позже. Встретит ли позже твое одобрение совет мира и гармонии?
– Все равно, когда это будет сделано, мой друг, – сказал вождь Рука со Шрамом, с помощью пальцев на сердце, изобразив знак дружбы.
Соколиный Охотник кивнул головой, затем счастливо вздохнул, обнял мать за талию и повел ее к своей лошади. Все в его жизни теперь представлялось ему светлым. Ему и в голову не приходило, что что-то может сделать его жизнь ужасной и ненадежной!
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
Тихий Голос испуганно проснулась от подступившей к ней темноты. Приподнявшись на локте, она ощутила даже, как к горлу поднимается желчь.
Не желая будить Длинные Волосы, Тихий Голос вылезла из кровати и надела через голову свободное, из оленьей кожи домашнее платье, а затем босая вышла на улицу, где еще только начали появляться первые признаки зарождающегося нового дня. При новом приступе Тихий Голос прикрыла рот рукой и быстро побежала через деревню к реке. Она понимала, что долго не сможет сдерживаться. Теперь она чувствовала головокружение и жжение в горле от поднимавшейся горечи.
Добежав, наконец, до реки, она упала на колени и позволила желчи выплеснуться изо рта в воду. Она держалась за живот, пока ее снова и снова рвало, очищая желудок до последней капельки.
Ощущая слабость и головокружение, Тихий Голос пошла прочь от грязной воды, ища чистое место, где можно было бы освежить свое лицо. Она даже сделала глоток из ладоней, затем набрала в рот воды и тщательно прополоскала, чтобы убрать все остатки неприятного ощущения.
Присев на корточки, Тихий Голос прикрыла лицо руками и начала тихонько покачиваться. Все еще ощущая головокружение, она не могла вернуться в вигвам и была слишком слаба, чтобы искупаться в реке. Тихий Голос решила еще немного посидеть. Надо, чтобы все прошло. Сегодня Соколиный Охотник вернется со своей матерью! Тихий Голос хотела увидеть Чистое Сердце, чтобы самой убедиться в том, что с женщиной, которая могла быть ее свекровью, ничего не случилось.
Тихий Голос понимала, что никогда уже не сможет стать для Чистого Сердца близкой, но не испытывала от этого меньшей привязанности к матери Соколиного Охотника. Эта женщина была очень добра к Тихому Голосу. Она даже выделяла Тихий Голос среди других женщин деревни, проча ее в жены своему сыну.
– Все не так, как она или я хотели, – прошептала самой себе Тихий Голос, и слезы покатились у нее из глаз. – Я так его любила, Чистое Сердце. Твой сын был для меня всем. Теперь у меня Длинные Волосы. Он хороший, приятный человек, но он не Соколиный Охотник. Сейчас я все еще желаю, чтобы твой сын был бы моим!
Глубоко погрузившись в причиняющие ей боль размышления, Тихий Голос не услышала приглушенных шагов позади. Вдруг из-за спины перед ней внезапно появилась рука, пальцы которой зажали ей рот, заглушая крик, готовый уже вырваться из груди. Тихий Голос едва не потеряла сознание от страха.
Глаза ее широко раскрылись над сдавливающей рот рукой. Она ясно ощутила упирающееся в спину острие ножа. Это испугало ее настолько, что она не стала сопротивляться.
– Ничего не пытайся сделать, индианка, – сказал Фрэнк, рыча. – Слушайся меня, или умрешь.
Фрэнк увидел ее слабый кивок, говорящий о том, что она поняла его угрозу.
– Если ты издашь хоть один звук, то и глазом не сумеешь моргнуть, как этот нож заберет у тебя твою жизнь, – предупредил он.
Когда он решил, что до нее дошли его слова, Фрэнк медленно убрал руку с ее рта, затем взял ее за запястье и повернул к себе лицом.
Страх отразился на лице Тихого Голоса, когда она увидела его голубые глаза, которые казались такими холодными и бесстрастными. Она едва дышала, когда незнакомец начал медленно водить плоской стороной ножа по ее гладкому красивому лицу.
– Да ты красавица, – сказал Фрэнк, усмехаясь. – Даже красивее Маргарет Джун. Если бы я не был так поглощен делами, то не пожалел бы времени завалить тебя на землю. – Его свободная рука быстро приподняла подол ее платья и легла на мягкий пушок волос в месте соединения ее ног, вызвав у Тихого Голоса стон отвращения.
– Теплая и нежная, – сказал Фрэнк, пробегая пальцами по пушистому бугорку к месту его раздвоения.
Раздвинув волосы, его рука проникла дальше.
Тихий Голос передернуло, и глаза ее стали узкими и злыми. Он начал тереть большим пальцем в месте раздвоения. Такая ласка обычно доставляла ей большое удовольствие, но пальцы этого мужчины вызывали в ней все большее отвращение.
Не обращая внимания на угрожающий нож, Тихий Голос быстро дернулась от Фрэнка, опустила платье и осталась стоять на месте.
– Я тебе неприятен? Ну что ж, индианка, для меня это не имеет никакого значения. Не бойся, я не собираюсь тебя насиловать. На сегодняшнее утро у меня есть дела поважнее.
Тихий Голос облегченно вздохнула.
– Если ты не собираешься меня насиловать, тогда зачем ты здесь? Зачем нарушил утро Тихого Голоса? – осторожно спросила она, подавляя в себе новый приступ тошноты, не желая унизиться перед этим незнакомцем, каким бы мерзким и гадким человеком он не был. Уже достаточным унижением было то, что она находилась рядом с ним в качестве его пленницы.
Она начала размышлять о своем внезапном недомогании, подумав о том, что такое состояние могло быть первым признаком беременности. Мысль о ребенке заставила ее быть более осторожной и постараться не вызывать гнев этого белого мужчины. Она должна делать то, что он говорит, иначе у нее никогда не будет возможности родить этого ребенка, способного соперничать с детьми Соколиного Охотника.
Так оно и будет, если она действительно беременна. По многим причинам ей нужен был этот ребенок от союза с дедом Соколиного Охотника. Он упрочит их связь, а также будет доказательство того, что Длинные Волосы все еще сохранил свою мужскую силу!
Да, она видела в этом важность, желая, чтобы человеку, который разрешил ей каждую ночь согревать его одеяла, завидовали бы другие, которым не посчастливилось иметь ребенка в таком преклонном возрасте.
– Не хочу сказать, что я именно тебя выбрал для того, чтобы осуществить мой план, – сказал Фрэнк, держа нож сбоку, – но ты первая индианка, встретившаяся на моем пути этим утром. Стало быть именно ты выбрана для того, чтобы мне помочь.
– Что ты хочешь, чтобы Тихий Голос для тебя сделала? – сказала Тихий Голос, бессознательно положив руку на живот, молча моля Великую Невидимую Силу, чтобы ребенок рос в ее чреве.
– Индианка, речь не о том, чего я желаю, – сказал Фрэнк, угрожающе приблизившись к ней на шаг, – а о том, что ты обязательно сделаешь.
– Ты хочешь, чтобы я совершила что-нибудь против своего народа? – сказала Тихий Голос.
– Нет, не против твоего народа, – сказал Фрэнк, видя замешательство в ее глазах. – Меня интересует белая женщина в деревне, – быстро добавил он. – Только белая женщина.
Глаза Тихого Голоса расширились и сердце бешено заколотилось.
– Мэгги? – сказала она тихо. – Та, которую теперь мой народ зовет Глаза Пантеры?
– Глаза Пантеры? – сказал Фрэнк, изогнув бровь, затем гортанно засмеялся. – Да, Глаза Пантеры.
– И что же? – сказала Тихий Голос с бьющимся сердцем, вероятно увидев в этом белом человеке своего союзника. – Что я должна сделать?
– Ты должна найти способ привести ее ко мне, – сказал Фрэнк, указательным пальцем подняв ее лицо за подбородок. – Ты поняла? Иди и позаботься о том, чтобы никто не увидел, как ты это делаешь. Не мешкай, потому что скоро все в деревне проснутся и будут сно-вать вокруг со своими делами. Я не хочу, чтобы меня видели. Ты поняла?
– Да, да, – сказала Тихий Голос, кивая головой, – но зачем она тебе нужна?
– Не задавай вопросов, – сказал Фрэнк, решительно развернув ее в сторону деревни. – Теперь иди. Приведи ее сюда. Найди способ заставить ее прийти сюда, но так, чтобы она не догадалась о моем присутствии. Поторопись. Ваши воины могут вот-вот вернуться…
– А малышка? – спросила она. – Ты и ее тоже хочешь?
Фрэнк помял подбородок.
– Ее? – сказал он.
– Да, – сказала Тихий Голос с бьющимся сердцем от желания избавиться не только от Мэгги, но и от белого ребенка, которого ее вождь, похоже, принял, как своего.
– Ребенок индейский? – сказал Фрэнк, вкладывая свой нож снова в ножны.
Тихий Голос передернуло от его пренебрежительного отношения к индейцам, но в собственных интересах она не стала заострять на этом внимания.
– В некотором смысле – да, – прошептала она, – а в некотором – нет.
– Что, черт подери, это может означать? – сказал Фрэнк, нервно проведя рукой по волосам.
– Ты увидишь, – сказала Тихий Голос, затем повернулась и побежала в деревню. Она напряженно думала, как вывести Мэгги из вигвама с ребенком. Мэгги, вероятно, еще спала, если только не проснулась, чтобы покормить ребенка.
– Как я могу заставить ее пойти со мной, не вызвав в ней подозрения? – думала Тихий Голос, подходя к краю деревни. К ее радости на улице еще никого не было. Солнце не вышло из-за гор, чтобы послать лучи через отверстия для дыма в вигвамах.
– Пейот, – произнесла Тихий Голос, внезапно остановившись от пришедшей ей на ум мысли. – Я приготовлю питье с пейотом для Мэгги. Если она все еще спит, я вылью ей его в горло прежде чем она сообразит, что происходит. Если же она проснулась, я предложу ей выпить из чашки.
Придя туда, где она спрятала под скалой в кожаном мешочке остатки пейота после того, как дала его лошади Соколиного Охотника, Тихий Голос вытрясла несколько шишечек пейота себе в руку и снова положила мешочек в тайник.
Расстелив подол своего платья на земле, она положила на него шишечки пейота и начала их дробить при помощи камня, пока они не превратились в порошок. Она сгребла его в ладонь левой руки, встала на ноги. и отправилась в вигвам Мэгги.
Стоя у внешней стороны входной створки, Тихий Голос прислушалась к звукам. Ничего не услышав, она пробралась внутрь. Злобно улыбаясь, она стала у кровати Мэгги и увидела, что та глубоко спит на спине.
Тихий Голос подошла к кожаному мешку, висящему внутри вигвама, в котором хранилась питьевая вода, и налила полчашки. Затем она высыпала туда порошок пейота, развернулась и крадучись снова двинулась к постели Мэгги.
Осторожно подбираясь к Мэгги, Тихий Голос постаралась, чтобы кровать не качнулась и не издала звука, способного разбудить Мэгги и обнаружить Тихий Голос, готовую причинить ей вред.
Успешно забравшись на кровать, Тихий Голос склонилась над лицом Мэгги и начала вливать жидкость ей в рот.
Мэгги открыла глаза, начав задыхаться, и попыталась встать. Тихий Голос села на нее, одной рукой зажала ей нос и вылила остаток жидкого снадобья в сопротивляющийся рот.
Мэгги кашляла и брызгала слюной. Она пыталась оттолкнуть Тихий Голос. Глаза ее обезумели, и она почувствовала, что голова начала странно кружиться. Едва не теряя сознание, Мэгги закрыла глаза и обмякла.
Тихий Голос не позволит Мэгги полностью отключиться. Необходимо, чтобы Мэгги была в состоянии ходить, ибо Тихий Голос должна отвести ее к белому мужчине. Кроме того, одна рука Тихого Голоса должна быть свободна, чтобы она могла нести Небесные Глаза. Ей казалось невозможным, что она может одновременно избавиться от Мэгги и Небесных Глаз! Сердце ее радостно билось. Она представляла себе, как сообщит Соколиному Охотнику по его возвращении, что его жена и ребенок ушли. Конечно же, она добавит, что, без сомнения, они были похищены во время сна.
Оставив Мэгги лежать в полусне, Тихий Голос подошла к Небесным Глазам, надежно завернула ее в одеялко и взяла на руки, затем вернулась к Мэгги и тихонько ее потрясла.
Глаза Мэгги открылись и она пьяно посмотрела на Тихий Голос.
– Доброе утро, – произнесла она заплетающимся языком. В ее глазах царила пустота.
– Идем со мной, – сказала Тихий Голос, беря Мэгги за руку и заставляя ее встать на ноги. – Прогуляйся со мной. День чудесный, Глаза Пантеры.
– Чудесный… день? – произнесла запинаясь Мэгги, пошатываясь, вставая на ноги. Она кивнула головой.
– Да, чудесный. Все чудесно.
Тихий Голос злобно улыбнулась Мэгги.
– Очень, – сказала она засмеявшись. – Подожди немного и ты увидишь, насколько он хорош.
Мэгги тащилась с Тихим Голосом, не сознавая того, что Тихий Голос несет Небесные Глаза, и даже, что Небесные Глаза уже начала хныкать от голода. В дурмане, с остекленевшими глазами она обошла свой вигвам и направилась к реке.
Когда они подошли к группе деревьев, где их ожидал Фрэнк, Мэгги даже не увидела его, не то что узнала. Она не могла больше держать свои глаза открытыми. Она свалилась на землю у его ног, погрузившись в темноту потери сознания.
Фрэнк слегка подтолкнул ее мыском своего сапога. Он гортанно засмеялся, затем криво усмехнулся Тихому Голосу.
– Ты все сделала для меня даже гораздо быстрее, чем я мог ожидать, – сказал он. Он отошел от Мэгги и взял ребенка с рук Тихого Голоса. – Дай мне на нее взглянуть.
Небесные Глаза начала громко плакать от голода, когда Фрэнк отвернул одеяльце от ее лица. Он удивленно поднял брови, увидев, что у ребенка все черты белого человека.
– Как, да она вовсе не индианка, – сказал он, вопросительно взглянув на Тихий Голос.
