Текст книги "Город потерянных душ"
Автор книги: Кассандра Клэр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Кассандра Клэр
ГОРОД ПОТЕРЯННЫХ ДУШ
Для Нао, Тима, Дэвида и Бена
Никто не избирает зло потому, что это зло.
Люди лишь ошибаются, принимая его за счастье,
За то благо, которое они ищут.
Мэри Уолстонкрафт
Пролог
Саймон стоял у двери своего дома и смотрел на нее. Другого дома он не знал. Именно сюда привезли его родители, когда он родился. Здесь, на Бруклин-роуд, он и вырос. Летом играл под сенью деревьев во дворе, а зимой сооружал санки из крышек мусорных баков. Здесь его семья сидела, соблюдая обряд шива[1]1
Шива – траурный еврейский обряд. В течение недели семья покойного не выходит из дома и сидит на низких стульях. – Здесь и далее примеч. пер.
[Закрыть], когда умер отец. Здесь он впервые поцеловал Клэри. И он даже представить не мог, что однажды дверь этого дома окажется для него закрытой. В последний раз, когда он видел мать, она назвала его чудовищем и молилась, чтобы он поскорее ушел. Саймон не знал, как долго продержатся чары, при помощи которых он на время заставил ее забыть, что ее сын – вампир. Теперь, стоя на холодном осеннем воздухе, он понимал, что их действие закончилось.
Дверь была покрыта знаками: на ней был выгравирован Хай, символ жизни, и густыми мазками краски нанесены звезды Давида[2]2
Звезда Давида – древний еврейский символ, эмблема в форме шестиконечной звезды, в которой два равносторонних треугольника наложены друг на друга.
[Закрыть]. На дверной ручке и колотушке висели филактерии[3]3
Филактерии – маленькие черные коробочки, содержащие начертанные на пергаменте отрывки из Торы.
[Закрыть]. Хамса[4]4
Хамса – защитный амулет в форме ладони, которым пользуются евреи и арабы.
[Закрыть], «рука Бога», прикры вала дверной глазок.
Саймон машинально притронулся к металлической мезузе[5]5
Мезуза – прикрепляемый к внешнему косяку двери в еврейском доме футляр, в котором находится свиток пергамента из кожи ритуально чистого животного, содержащий отрывок из молитвы.
[Закрыть], прикрепленной с правой стороны дверного проема, и увидел облачко дыма в том месте, где рука соприкоснулась со священным предметом. Но он не почувствовал боли – лишь ужасающую пустоту, которую сменяла холодная ярость.
Он пнул дверь и услышал, как по дому разносится эхо от удара.
– Мама! – крикнул он. – Мама, это я!
Раздался лишь щелчок дверного засова. Чуткий слух позволил ему расслышать шаги матери и ее дыхание – она молчала, но даже сквозь дерево он чуял ее страх.
– Мам! – Его голос дрогнул. – Мам, это смешно! Впусти меня! Это я, Саймон!
Дверь затряслась так, словно мать в свою очередь пнула ее.
– Уйди! – рявкнула она. От ужаса ее голос было не узнать. – Убийца!
– Я не убиваю людей. Я же говорил, что пью кровь животных!
Саймон прислонил голову к двери. Он знал, что мог бы вышибить ее пинком, но что толку?
– Ты убил моего сына. Убил и подменил его чудовищем, – сказала мать.
– Я и есть твой сын…
– У тебя его лицо и его голос, но ты – не он! Ты не Саймон! – Она почти сорвалась на крик. – Убирайся из моего дома, покуда я тебя не убила, чудовище!
– Бекки! – крикнул Саймон. Лицо его было мокрым. Он дотронулся до него и запачкал руки кровавыми слезами. – Мама, что ты сказала Бекки?
– Держись подальше от сестры.
Саймон услышал, как в доме раздался грохот, словно что-то уронили.
– Мама! – хрипло прошептал он, так как у него не было сил кричать. Рука пульсировала. – Мама, Бекки там? Я должен знать это. Мам, открой дверь! Пожалуйста!
– Держись подальше от Бекки.
Он услышал, как мать отходит от двери. Потом раздался скрежет отворяющейся кухонной двери, который нельзя было спутать ни с чем, и шаги матери заскрипели по линолеуму, потом выдвинулся ящичек комода. Саймон вдруг представил, как мать хватается за нож. Покуда я тебя не убила, чудовище! По его спине прошла дрожь. Если она нападет на него, подействует Метка. Она уничтожит ее так же, как уничтожила Лилит. Он опустил руку и медленно пошел назад. Спотыкаясь, спустился по ступенькам и прошел по тротуару к одному из больших деревьев, бросавших густую тень. Затем бросил взгляд на дверь своего дома, изуродованную символами ненависти, которую мать испытывала к нему.
Нет, напомнил он себе. Она ненавидела не его. Он для нее умер. Ненавидела она несуществующее чудовище. Но я не тот, кем ей кажусь.
Он мог бы стоять еще долго, но в кармане пальто завибрировал телефон. Саймон машинально потянулся к нему и заметил, что орнамент передней стороны мезузы – сцепленные звезды Давида – отпечатался на ладони. Взяв телефон другой рукой, он поднес его к уху:
– Алло.
– Саймон? Ты где?
Это была Клэри. Она говорила так, словно запыхалась.
– Я дома… – Он осекся. – То есть… около дома мамы. – Собственный голос казался ему глухим и далеким. – Ты почему не в Институте? Все в порядке?
– Ну… После того как ты ушел, Мариза вернулась с крыши, где должен был ждать Джейс. Там никого не было.
Не до конца понимая, что делает, двигаясь, как механическая кукла, Саймон зашагал к станции метро.
– В каком смысле – никого не было?
– Джейс пропал. И Себастьян тоже, – сказала Клэри, и он почувствовал в ее голосе напряжение.
Слова Клэри заставили его остановиться.
– Но Себастьян умер. Он мертв, Клэри.
– Тогда объясни, куда исчезло тело. Его там не было, – сказала она, и голос ее наконец дрогнул. – Там вообще ничего не было, кроме крови и битого стекла. Они пропали, Саймон. Джейс пропал…
Часть первая
Нет другого злого духа
Любовь – домовой, любовь – дьявол: нет другого злого духа, кроме любви.
Уильям Шекспир, «Бесплодные усилия любви» (Перевод М. Кузмина)
1. Последний Совет
Две недели спустя
– Долго еще ждать вердикта? – спросила Клэри.
Она не знала, сколько времени прошло, но ей казалось, что часов десять. В спальне Изабель, выдержанной в черном и ярко-розовом цвете, не было часов, только горы одежды, стопки книг, куча оружия, несметное количество косметики, грязные кисточки для туши и открытые шкафчики, доверху наполненные кружевным бельем, тонкими колготками и боа из перьев. Комната была похожа на гримерную в кабаре, но за последние две недели Клэри провела среди этого сверкающего беспорядка так много времени, что уже успела к нему привык нуть.
Изабель стояла у окна, держа Чёрча на руках, и рассеянно поглаживала круглую голову кота; кот глядел на нее зловещими желтыми глазами. За окном бушевала ноябрьская гроза, дождь оставлял на окнах длинные прозрачные полосы.
– Недолго, минут пять, – медленно произнесла Изабель. Без макияжа она выглядела моложе своих лет, ее черные глаза казались больше, чем обычно.
Клэри сидела на кровати меж кипой журналов и гремящей кучей клинков серафимов. В горле скопилась неприятная горечь. Я вернусь. Через пять минут. Последнее, что она успела сказать тому, кого любила больше всех на свете. Теперь она наверняка уже никогда ничего ему не скажет.
Клэри отчетливо помнила те мгновения. Оранжерея на крыше, хрустальная осенняя ночь, льдисто-белые звезды на черном небе. Брусчатка, испещренная черными рунами в пятнах крови. Губы Джейса, касающиеся ее губ, – единственный островок тепла в содрогающемся от холода мире. Цепочка с кольцом Моргенштернов обвивала ее шею. Их любовь двигала всем – солнцем и звездами. Лифт унес ее вниз, в полумрак, и она обернулась. Глаза искали Джейса. Внизу Клэри присоединилась к остальным и обняла маму, здесь же были Люк и Саймон. Но какая-то частичка ее души осталась на крыше с Джейсом и парила высоко над сверкающим холодными электрическими огнями городом.
Мариза и Кадир зашли в лифт, чтобы подняться на крышу, где их должен был ждать Джейс, и взглянуть на то, что осталось после ритуала Лилит. Еще через десять минут Мариза вернулась одна. Когда двери лифта открылись и Клэри увидела ее лицо – бледное, безумное, – она все поняла.
То, что произошло потом, было похоже на сон. Толпа Сумеречных охотников бросилась к Маризе; Алек отошел от Магнуса, Изабель вскочила. Мягкие белые всполохи света, похожие на вспышки фотокамер, снимающих место преступления, осветили комнату – клинки серафимов пронзали мрак. Клэри слышала обрывки рассказа Маризы. Оранжерея пуста. Джейса нет. Стеклянный гроб, где лежал Себастьян, разбит, повсюду осколки. С пьедестала, на котором стоял гроб, стекает свежая кровь.
Сумеречные охотники решили рассеяться и обыскать окрестности здания. Магнус повернулся к Клэри и спросил, нет ли у нее с собой какой-нибудь вещи Джейса, на которую можно было бы наложить заклятие поиска. Руки колдуна искрились голубым светом. Оцепенев, она протянула ему кольцо Моргенштернов и отошла за угол, чтобы позвонить Саймону. Едва она захлопнула телефон, как раздался голос кого-то из Сумеречных охотников, звучавший громче остальных.
– Заклятие поиска? Оно сработает, только если он жив. Но там столько крови, что я сомневаюсь в этом.
Это стало последней каплей. Клэри почувствовала, как у нее подгибаются ноги. Мать подхватила ее, не дав упасть. Потом все вокруг расплылось темным пятном. Очнулась она на следующее утро, сидя в кровати в доме Люка. Сердце бешено колотилось. Она была уверена, что ей приснился кошмар, но синяки на руках и ногах и отсутствие кольца свидетельствовали об обратном.
Выбравшись из постели и быстро натянув джинсы, Клэри прошла в гостиную, где с мрачными лицами сидели Джослин, Люк и Саймон. Все было очевидно, но она все же спросила:
– Его нашли? Он вернулся?
Джослин встала:
– Нет, дорогая, пока не нашли.
– Но ведь он не умер? Тела ведь не нашли? – Она рухнула на диван рядом с Саймоном. – Нет, не умер. Иначе я бы знала.
Пока Люк рассказывал, что удалось выяснить, Саймон держал ее за руку. Джейс пропал, и Себастьян – тоже. Плохие новости заключались в том, что кровь на пьедестале принадлежала Джейсу. Хорошие – крови было меньше, чем казалось на первый взгляд, ее разбавила вода из гроба. Это давало надежду на то, что Джейс выжил.
– Но что там произошло? – взволнованно спросила она.
– Никто не знает… – Люк покачал головой, его голубые глаза помрачнели.
Клэри показалось, что вместо крови по ее венам струится ледяная вода.
– Я хочу помочь! Сделать что-нибудь! Джейс пропал, мне нельзя сидеть сложа руки!
– На твоем месте я бы об этом не беспокоилась, – мрачно сказала Джослин. – Совет хочет выслушать тебя.
Клэри встала. Невидимый лед, сковавший суставы и сухожилия, треснул.
– Ладно. Если они найдут Джейса, я им все расскажу.
– Ты им и так все расскажешь, потому что у них есть Меч смерти! – В голосе Джослин слышалось отчаяние. – Ох, милая! Мне так жаль.
На протяжении двух недель Клэри неоднократно давала показания, и было привлечено немало свидетелей. Теперь она сидела в спальне Изабель и ждала, когда Совет решит ее судьбу. Воспоминания о том, как она держала в руках Меч смерти, не покидали ее. В кожу словно впивались крошечные рыболовные крючки, вытягивая из нее правду. Стоя на коленях в Круге Говорящих звезд, она слышала, как ее собственный голос рассказывает Совету все: как Валентин вызвал ангела Разиэля, как она перехватила у него власть над ангелом, написав на песке свое имя вместо имени Валентина. Она рассказала им и то, что ангел предложил ей исполнить одно желание, и она попросила, чтобы он воскресил Джейса; что Лилит поработила Джейса и хотела использовать кровь Саймона, чтобы оживить Себастьяна, брата Клэри, которого считала своим сыном; что Метка Каина убила Лилит; что им казалось, будто Себастьян тоже мертв и угрозы не представляет.
Клэри вздохнула и открыла телефон, чтобы узнать время.
– Они уже час там сидят. Это нормально или дурной знак?
Изабель бросила Чёрча, и кот возмущенно взвизгнул. Потом подошла к кровати и села рядом с Клэри. Теперь она казалась еще стройнее, чем обычно. Как и Клэри, Изабель за последние две недели сильно похудела, но в черном трико и сером обтягивающем топике оставалась, как всегда, элегантной. Глаза девушки были перемазаны тушью, но даже в таком виде она напоминала французскую кинозвезду.
Изабель потрясла руками, и браслеты с рунами мелодично зазвенели.
– Нет, это вовсе не дурной знак, – ответила она. – Просто им есть о чем поговорить… – Она покрутила кольцо Лайтвудов на пальце. – Все будет хорошо. Ты не нарушила закон. Это главное.
Клэри вздохнула. Тепло, исходившее от плеча Изабель, не могло растопить лед в ее венах. Она и сама знала, что не нарушила закон, но понимала, что Совет злится на нее. По закону Сумеречный охотник не имеет права воскрешать мертвых. Хотя на призванного ангела закон и не распространялся, просьба оживить Джейса была такой дерзкой, что об этом надо было помалкивать. Она и помалкивала, но члены Совета обо всем узнали и при шли в бешенство. Клэри понимала, что ее хотят наказать за последствия ее решения, которые были катастрофическими. Ей и самой хотелось, чтобы ее наказали: переломали кости, вырвали ногти, позволили Безмолвным братьям исполосовать мозг острыми, как клинки, мыслями. Она была готова на сделку с дьяволом, согласилась бы вытерпеть любую боль, лишь бы Джейса вернули ей живым. Тогда она перестала бы винить себя в том, что бросила его на крыше. И Изабель, и остальные уже сто раз говорили ей, что это смешно: они все ошибались, посчитав, что на крыше Джейсу ничего не угрожает, и если бы Клэри осталась там, то тоже пропала бы.
– Перестань, – произнесла Изабель.
Клэри не сразу поняла, к кому она обращалась – к ней или к коту. Чёрч делал то же, что и всегда, когда его бросали на пол, – лежал на спине, подняв все четыре лапы в воздух, и притворялся мертвым, чтобы пристыдить хозяйку. Но когда Изабель смахнула с лица черные локоны и посмотрела на нее, Клэри поняла, что обращается она все-таки к ней.
– Что перестать?
– Перестань думать об ужасах, которые могли бы случиться с тобой просто потому, что ты жива, а Джейс… пропал… – Голос Изабель дрогнул. – Перестань желать, чтобы с тобой произошло что-то кошмарное!
Изабель никогда не говорила, что Джейс умер или что «он ушел от нас», – они с Алеком отказывались признавать, что такое возможно. И она ни разу не упрекнула Клэри в том, что та хранила страшную тайну. Она всегда оставалась ее верной защитницей. Каждый день, встречая Клэри у дверей зала, где заседал Совет, она брала ее за руку и вела мимо перешептывавшихся Сумеречных охотников, бросавших на них косые взгляды. Клэри была благодарна ей, но сильно озадачена ее поведением. Они с Изабель никогда не были особенно близки, и обе предпочитали общаться с мальчиками. Но теперь Изабель ни на минуту не оставляла ее одну.
– Это не дает мне покоя, – сказала Клэри. – Если бы мне позволили присоединиться к патрульной группе… или сделать хоть что-нибудь, все было бы иначе.
– Не знаю, – устало ответила Изабель. В последние две недели они с Алеком вымотались от беспрестанных поисков, длившихся по шестнадцать часов каждый день. – Иногда мне кажется, что все это совершенно бессмысленно, – добавила она.
Клэри снова охватила ледяная дрожь.
– Ты думаешь, Джейс мертв…
– Нет. Но он вряд ли до сих пор в Нью-Йорке.
– Но ведь в других городах его тоже ищут?
Клэри машинально дотронулась до шеи, забыв, что на цепочке больше не было кольца Моргенштернов. Магнус все еще безуспешно пытался найти Джейса при помощи заклятия поиска.
– Разумеется. – Изабель с любопытством коснулась миниатюрного серебряного колокольчика, который теперь висел на цепочке вместо кольца. – А что это такое?
Клэри смутилась. Колокольчик – подарок от Королевы фей. Нет, не так. Королева фей не дарит подарков. Колокольчик нужен, чтобы Клэри могла дать Королеве фей сигнал, если ей вдруг понадобится ее помощь. Шло время, следов Джейса не было, и Клэри поймала себя на том, что тянется к колокольчику все чаще. Ее останавливало лишь то, что она понимала: Королева фей ничего не отдает даром и за помощь наверняка придется заплатить ужасную цену.
Прежде чем она успела ответить на вопрос Изабель, дверь распахнулась. Обе девушки напряглись. Клэри вцепилась в розовые подушки с такой силой, что ей в ладони впились украшавшие их стразы.
– Привет!
В комнату вошел Алек, старший брат Изабель; на нем были распахнутая черная мантия, расшитая серебряными рунами – такую носили члены Совета, – а под ней обычные джинсы и черная футболка с длинными рукавами. Из-за обилия черного его бледная кожа казалась еще бледнее, а яркие голубые глаза – еще голубее. Такие же черные и прямые, как у сестры, волосы Алека были коротко подстрижены.
Губы Алека сжимались в тонкую полосу. Сердце Клэри забилось быстрее. Он явно был чем-то недоволен. Но… с какими бы вестями он ни пришел, ничего хорошего ждать не приходилось.
Первой заговорила Изабель.
– Ну, как все прошло? – тихо спросила она. – Какое решение приняли?
Алек отодвинул стул, стоявший у туалетного столика, и сел на него верхом, не потрудившись повернуть.
– Клэри, – сказал он. – Джия Пенхоллоу вынесла вердикт. Ты не виновна. Ты не нарушила закон. И Джия считает, что ты уже понесла заслуженное наказание.
Изабель шумно выдохнула и улыбнулась. Чувство облегчения на мгновение пробило корку льда, сковавшего Клэри. Ее не собирались наказывать, запирать в Городе безмолвия, отправлять туда, откуда она уже не смогла бы помочь Джейсу. Люк, представлявший на Совете оборотней, обещал позвонить Джослин, как только решение будет вынесено, но Клэри все равно потянулась к своему телефону: искушение сообщить матери хорошую новость было слишком велико.
– Клэри, – произнес Алек, когда она открыла телефон. – Подожди.
Клэри взглянула на него. По-прежнему серьезен, как гробовщик. Внезапно встревожившись, она положила телефон на кровать:
– Что, Алек?
– Заседание затянулось надолго не из-за вынесения вердикта. Они еще кое-что обсуждали.
Лед снова сковал Клэри.
– Джейса?
– Не совсем. – Алек наклонился вперед, сложив руки на спинке стула. – Рано утром пришло сообщение из Института в Москве. Барьер на острове Врангеля вчера пробили. Туда направили ремонтную бригаду, но это важный барьер, а брешь в нем слишком долго оставалась открытой. Теперь это экстренный вопрос.
Барьерами, которые представлялись Клэри чем-то вроде магических заборов, окружило Землю первое поколение Сумеречных охотников, чтобы защитить ее от проникновения демонов. Демоны все же могли преодолеть барьеры, но давалось им это нелегко, и пока масштабных вторжений не было.
Она вспомнила, как Джейс рассказывал ей, что раньше демоны вторгались небольшими группами и с этой проблемой можно было справиться. Но затем число демонов, проникавших сквозь барьеры, стало стремительно расти.
– Это плохо, конечно, – сказала Клэри. – Но какое отношение это имеет…
– У Совета свои приоритеты, – перебил Алек. – В последние две недели основное внимание уделялось поискам Джейса и Себастьяна. Обыскали все людные места Нижнего мира – их нет. Заклятия поиска Магнуса не работают. Элоди, женщина, вырастившая настоящего Себастьяна Верлака, подтвердила, что с ней никто на связь не выходил. Да и вряд ли они попытались бы сделать это. Донесений о подозрительной активности членов старого Круга Валентина не было. А Безмолвные братья так и не выяснили, с какой целью Лилит проводила свой ритуал и удалось ли ей завершить его. Все сошлись на том, что Джейса похитил Себастьян – они называют его Джонатаном, – но это не новость.
– И? – спросила Изабель. – Что это значит? Поиски будут вестись активнее?
Алек покачал головой.
– Нет, – тихо сказал он. – Наоборот. Поиски не будут сворачивать, но, откровенно говоря, для Совета они отошли на второй план. Прошло две недели, но никаких результатов нет. Поисковые группы, присланные из Идриса, возвращаются обратно. Сейчас для Совета важнее всего барьер. Кроме того, они ведут сложные переговоры и собираются переписать законы. Ожидается реорганизация Совета, будут назначены новые Консул и Инквизитор. Они собираются разобраться с жителями Нижнего мира и не хотят, чтобы их отвлекали от дел.
Клэри посмотрела на него с недоумением:
– Они считают, что исчезновение Джейса отвлекло их от переписывания глупых древних законов? Они собираются все бросить и сдаться?
– Они не сдались…
– Алек, – резко одернула его Изабель.
Алек вздохнул и закрыл лицо руками. Пальцы у него были длинными, как у Джейса, и тоже в шрамах. На тыльной стороне правой руки виднелась Метка Сумеречного охотника – Глаз.
– Клэри, для тебя – для нас – важнее всего всегда поиски Джейса. Но Совет ищет прежде всего Себастьяна. И Джейса тоже, но в первую очередь – Себастьяна. Он опасен. Он уничтожил барьеры, защищающие Аликанте. На его счету множество жертв. Джейс…
– Джейс всего лишь обычный Сумеречный охотник, – произнесла Изабель. – Кто-то из охотников постоянно пропадает без вести.
– Ну, допустим, он не совсем обычный, а герой Смертельной войны, – сказал Алек. – И Совет ясно дал понять: поиски будут продолжаться. Сейчас они ждут следующего шага Себастьяна. А пока Себастьян не даст о себе знать, они хотят, чтобы мы вернулись к нормальной жизни.
К нормальной жизни? Клэри не могла в это поверить. К нормальной жизни без Джейса?
– То же самое они говорили, когда погиб Макс, – сказала Изабель. Ее темные глаза пылали гневом. – Они говорили, что мы быстрее оправимся от горя, если вернемся к нормальной жизни.
– Они думают, что это хороший совет, – заметил Алек.
– Скажи это отцу. Он вернулся из Идриса, чтобы присутствовать на Совете?
Алек покачал головой, опуская руки:
– Нет. Если это тебя утешит, многие члены Совета высказались за то, чтобы не сворачивать поиски Джейса. Магнус, разумеется, Люк, Джия Пенхоллоу, даже брат Захария. Но этого все же оказалось недостаточно.
Клэри пристально смотрела на него.
– Алек, – сказала она. – Ты ничего не чувствуешь?
Голубые глаза Алека расширились и потемнели, и на мгновение Клэри вспомнила вечно сердитого мальчишку с обкусанными ногтями и дырами в свитере, ненавидевшего ее, когда она впервые появилась в Институте.
– Я знаю, что ты расстроена, Клэри, – сказал он резко, – но если ты думаешь, что мы с Из меньше беспокоимся о Джейсе, чем ты…
– Да нет же, – перебила Клэри. – Я о вашей связи. Я читала о заклятии парабатай в Кодексе. Я знаю, что вы – парабатаи, и это связывает вас. Ты чувствуешь некоторые вещи, связанные с Джейсом. То, что помогает вам в сражении. Та к вот… я к чему… ты не чувствуешь, жив он или нет?
– Клэри, – взволнованно проговорила Изабель, – я думала, ты не…
– Он жив, – осторожно произнес Алек. – Думаете, если бы он умер, я был бы так спокоен? Но с ним что-то не так. Я не знаю что именно. Могу только сказать, что он все еще дышит.
– Может быть, он в плену? – предположила Клэри.
Алек отвернулся к окну:
– Может быть. Я никогда раньше не чувствовал ничего подобного. Я не могу объяснить это ощущение. Но он жив, я в этом уверен.
– Тогда к черту Совет. Мы сами найдем его, – решительно произнесла Клэри.
– Клэри… если бы мы могли… тебе не кажется, что мы бы уже… – начал Алек.
– Раньше мы выполняли приказы Совета, – сказала Изабель. – Искали, патрулировали территорию. Но есть и другие способы.
– Ты имеешь в виду противозаконные способы? – спросил Алек.
Клэри надеялась, что он не станет вспоминать девиз Сумеречных охотников, которого они придерживались всегда, когда речь заходила о законе: Dura lex, sed lex – закон суров, но это закон. Она бы этого не вынесла.
– Когда в Идрисе устраивали фейерверк, фрейлина Королевы фей передала мне подарок от своей повелительницы, – сказала Клэри. Сердце замерло от воспоминаний, и она замолчала, чтобы отдышаться. – Теперь у меня есть способ связаться с ней.
– Королева фей ничего не дает даром.
– Я знаю. Но что бы она ни попросила, я отдам свой долг.
Клэри вспомнила слова феи, которая протянула ей колокольчик.
Ты пошла бы на все, чтобы спасти его? Отдала бы все, о чем попросят, в аду или в раю, разве не так?
– Вы пойдете со мной? Я плохо понимаю язык фей, и с вами не вляпаюсь во что-нибудь совсем уж ужасное. Но если Королева хоть чем-нибудь может помочь…
– Я пойду, – тут же сказала Изабель.
Алек мрачно взглянул на сестру:
– С феями мы уже беседовали – Совет допросил их. А врать они не умеют.
– Совет спросил, не знают ли они, где Джейс и Себастьян. Но они не спрашивали, согласны ли феи поискать их, – сказала Клэри. – Королева фей знала о моем отце, знала и об ангеле, которого он призвал и поймал в ловушку, а еще она знала правду о нашем с Джейсом происхождении. Не думаю, что в мире есть что-то, о чем ей неизвестно.
– Это так, – сказала Изабель, слегка оживившись. – Алек, ты же знаешь, чтобы услышать от фей то, что хочешь, им нужно задать точный вопрос. Да, они всегда говорят правду, но допрашивать их очень сложно. А вот дар фей – это уже другое дело.
– Ну да, и он может оказаться невероятно опасным, – сказал Алек. – Если бы Джейс узнал, что я отпустил Клэри к Королеве фей, он бы…
– Мне все равно. Он и сам встретился бы с ней ради меня, разве нет? Ну, если бы я пропала…
– Да уж, он спалил бы весь мир, а потом выкопал бы тебя из пепла, – устало произнес Алек. – Думаете, мне самому не хочется сейчас спалить весь мир? Я всего лишь пытаюсь вести себя как…
– Как старший брат. Это я уже поняла, – сказала Изабель.
Алек пытался взять ситуацию под свой контроль:
– Если бы что-то произошло с тобой, Изабель, после того как Макс и Джейс…
Девушка встала, подошла к брату и, обняв его, стала что-то шептать ему на ухо. Их темные волосы сплелись. Клэри наблюдала за ними с легкой завистью. Ей всегда хотелось иметь брата. И он у нее был. Себастьян. Но она хотела щенка, а ей подарили адского пса – вот на что это было похоже.
Алек с любовью потрепал сестру по волосам и кивнул.
– Мы все пойдем с тобой. Но сначала надо предупредить Магнуса, – сказал он.
– Возьми мой телефон, – предложила Изабель, протянув ему старую розовую трубку.
Алек мотнул головой:
– Он ждет внизу вместе с остальными. Люку тоже придется что-то сказать, Клэри. Он наверняка думает, что ты вернешься домой вместе с ним. Он говорит, твоя мама страдает из-за того, что случилось.
– Она винит себя в том, что Себастьян… такой. Сама она много лет считала, что он умер, – сказала Клэри.
– Она не виновата. – И Изабель сняла со стены золоченый кнут и обернула его вокруг запястья так, что он стал похож на колечки золотых браслетов.
– Когда человек винит себя сам, ему все равно, считают ли его виноватым другие, – сказал Алек.
Втроем они молча прошли по коридорам Института, в которых теперь встречалось на удивление много Сумеречных охотников, присланных из Идриса. На Алека, Изабель и Клэри они смотрели без малейшего любопытства. Впрочем, Клэри вынесла немало косых взглядов и так часто слышала «дочь Валентина» за спиной, что ей уже было все равно, как на них смотрят.
Они спустились вниз на лифте. Неф освещался не только свечами, но и колдовским огнем. Всюду толпились члены Совета с семьями. Люк и Магнус сидели на скамье и разговаривали. Рядом с Люком сидела высокая голубоглазая женщина, похожая на него как две капли воды. Волосы ее были выкрашены в каштановый цвет и искусно завиты, но Клэри все же узнала сестру Люка, Аматис. При виде Алека Магнус встал и направился к нему; Изабель увидела знакомого на дальней скамейке и побежала в ту сторону, не сказав ни слова остальным. Клэри отправилась к Люку и Аматис; у обоих был усталый вид, Аматис сочувственно хлопала Люка по плечу. Увидев Клэри, Люк встал и обнял ее. Аматис поздравила ее с тем, что Совет снял с нее обвинения, и Клэри кивнула. На вопросы она отвечала машинально.
Краем глаза она увидела, как Алек на секунду прильнул к Магнусу. Она была рада видеть их счастливыми, но в то же время ей было больно. Будет ли теперь в ее жизни что-то подобное? Она вспомнила слова Джейса: «Мне никто, кроме тебя, не нужен».
– Клэри, домой не собираешься? – сказал Люк. – Маме не терпится тебя увидеть, да и с Аматис она не прочь повидаться, перед тем как та отправится в Идрис. Я думал, мы поужинаем. Ресторан выбирай сама.
Он пытался скрыть беспокойство в голосе, и Клэри понимала причины этого беспокойства. В последнее время она мало ела, и одежда на ней болталась.
– Не хочется мне праздновать, когда Совет признался, что поиски Джейса никого больше не интересуют.
– Но, Клэри, это же не означает, что они перестанут его искать, – сказал Люк.
– Я знаю. Но… все это звучит так, будто спасательная операция превращается в операцию по поиску трупа. – Она сглотнула. – Ладно. Я собиралась в «Таки», поужинаю с Изабель и Алеком. Просто захотелось заняться чем-то… нормальным.
Аматис прищурилась и посмотрела на дверь:
– Там льет как из ведра.
Клэри растянула губы в улыбке; ей стало интересно, насколько фальшиво ее улыбка выглядит со стороны.
– Ничего, не растаю.
Люк протянул ей несколько свернутых купюр:
– Только обещай, что будешь есть.
– Ладно.
Чувствуя себя виноватой, она отвернулась.
Магнуса и Алека уже не было видно. Посмотрев по сторонам, Клэри увидела в толпе Изабель. Та стояла у больших двойных дверей Института и разговаривала с кем-то, кого Клэри разглядеть не могла. Она направилась в ее сторону и, подойдя ближе, к своему удивлению, узнала Алину Пенхоллоу. У Алины были блестящие черные волосы и стильная стрижка до плеч. Рядом с ней стояла стройная девушка с золотистыми кудрявыми волосами, убранными назад так, что были видны заостренные кончики ушей. Одета она была в мантию Совета. Подойдя еще ближе, Клэри разглядела необычные сине-зеленые глаза незнакомки, и ей впервые за две недели захотелось взять в руки карандаш.
– Наверное, здорово, когда твоя мама – Консул, – услышала Клэри голос Изабель. – Не то чтобы Джия так уж лучше… Привет, Клэри. Алина, помнишь Клэри?
Девушки обменялись кивками. Клэри однажды видела, как Алина целует Джейса. Наблюдать за этим было больно, но воспоминание больше не беспокоило ее. Сейчас она бы обрадовалась, увидев, как Джейс целуется с другой. Это означало бы только то, что он жив.
– А это девушка Алины, Хелен Блэкторн, – сказала Изабель, подчеркнув слово «девушка».
Клэри бросила на подругу сердитый взгляд. Неужели Изабе ль принимает ее за идиотку? Кроме того, она помнила, как Алина объясняла ей, что решила поцеловать Джейса в качестве эксперимента – хотела узнать, привлекают ли ее мальчики. Ответ, судя по всему, был отрицательным.
– Семья Хелен управляет Институтом в Лос-Анджелесе. Хелен, это Клэри Фрэй.
– Дочь Валентина? – Хелен была удивлена.
– Я стараюсь об этом не думать, – поморщилась Клэри.
– Прости. Я тебя понимаю. – Хелен покраснела. Ее бледная кожа слегка отливала перламутром. – Я проголосовала за то, чтобы поиски Джейса продолжались. Мне жаль, что нас меньшинство.
– Спасибо. – Клэри повернулась к Алине, пытаясь сменить тему: – Я слышала, твою маму избрали Консулом. Поздравляю. Наверное, это большая радость для вас.
Алина пожала плечами:
– Теперь у нее будет больше работы. – Она повернулась к Изабель: – А ты знала, что твой папа баллотируется на пост Инквизитора?
Клэри почувствовала, как Изабель замерла.
– Нет, не знала.
– Я и сама удивилась, – добавила Алина, – думала, ему нравится работа главы Института… – Она замолчала и посмотрела за спину Клэри. – Хелен, по-моему, твой брат вознамерился сделать самую большую в мире лужу растопленного воска. Не хочешь его остановить?
Хелен вздохнула, пробормотала что-то о двенадцатилетних оболтусах и исчезла в толпе. К ним подошел Алек. Он обнял Алину, и Клэри сразу вспомнила, что Пенхоллоу и Лайтвуды дружили много лет.
