Текст книги "Вояж на Гавайи (Пять ящиков золота) (др. перевод)"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Глава 7

Я сел за тот же столик в углу, к тому же официанту, что обслуживал меня в прошлый вечер.

– Рад вас видеть, мистер Бойд, – пробормотал официант. – Джин с тоником, как обычно?

– Одиннадцать порций, как всегда, – поправил я его и протянул зажатую между пальцами десятидолларовую купюру.

Он ловко вытянул ее и снова улыбнулся.

– Шустрый ты парень, Кемо, – сказал я. – Не ожидал, что мои деньги так быстро сработают!

– Почему бы не постараться за такие чаевые! – отозвался он. – Сейчас принесу ваш джин, мистер Бойд. И не забуду сообщить мистеру Мейзу, что вы здесь, понимаете?

– Конечно, – подтвердил я. – Сколько времени осталось до выступления Улани?

– Минут двадцать.

– Я бы подкрепился немного. Есть что-нибудь для успокоения нервов, например бифштекс?

– Какой разговор! – Кемо приготовил карандаш и блокнот. – Как насчет бифштекса по-гавайски?

– А что, на Гавайях его готовят как-то особенно?

– Ну, перед тем как убить быка, ему на шею вешают леи, – невозмутимо пояснил он. – Мы народ сентиментальный. Поэтому у нас бифштекс нежнее.

Официант напомнил мне о том, что вокруг шеи обнаженного тела Бланш Арлингтон тоже было леи!

– Если уж разговор зашел о леи, – оживленно проговорил я, – скажи, красный гибискус имеет какое-то особое значение?

– Красный гибискус – официальный цветок Гавайев, – обиженно сообщил Кемо.

– Вот как? Пит Рошель заглядывал сегодня?

– Не видел, – качнул он головой. – Я принесу вам джин и закажу бифштекс. Прошу прощения, мистер Бойд. – И отошел от столика прежде, чем я успел задать ему следующий вопрос.

Я закурил и посмотрел на часы. Было пять минут одиннадцатого. Вся ночь впереди, а Дэнни Бойд уже успел постареть лет на десять за последние несколько часов. Я поднял голову – на меня смотрели знакомые светло-голубые глаза. Эдди Мейз выдвинул стул и сел напротив.

– Снова пришли посмотреть, как танцует Улани, мистер Бойд? прошепелявил он. – Польщен.

– Зовите меня просто Дэнни, – предложил я. – У меня такое чувство, что нас с вами связывает много общего.

– Мило с вашей стороны так считать, Дэнни. – Он холодно улыбнулся. – И что же нас связывает?

– Ну… – Я сделал вид, будто обдумываю отрет. – Во-первых, нам обоим нравится смотреть, как танцует Улани.

– Да, – кивнул он, – но в этом все мужчины одинаковы.

– А потом, у нас общий круг друзей, – продолжил я. – Знаете, как говорят: друг моего друга – мой друг. До тех пор, конечно, пока он не попросит у вас взаймы.

– Общие друзья? – Мейз удивленно приподнят брови. – Ну конечно, вы имеете в виду миссис Рид и капитана Ларсона?

– Пита Рошеля, – отрезал я. – Мы со стариком Питом закадычные друзья, даже несмотря на то, что кто-то наплел ему, будто я перерезал горло его подружке!

Мейз покачал головой, и еще несколько тугих кудряшек выбились из его прилизанных волос на лоб.

– Извините, – вежливо произнес он. – Не понимаю вас.

– У нас общий круг знакомых. Как вы сказали, Это Вирджиния Рид и Эрик Ларсон, Као Чой, Пит Рошель.

– Не знаю я никакого Рошеля, Дэнни, – мягко возразил Мейз. – С чего вы взяли?

– Давай, Эдди, – подзадорил я его, – не скромничай, он где-то поблизости. Знаешь, почему я решил, что ты знаком с ним? Потому что он хотел встретиться с Улани, а ты знакомишься со всеми, кто хочет ее видеть, разве не так?

– Зачем же этому Рошелю встречаться с Улани? – вежливо спросил он.

– Сам понимаешь, Эдди, – я усмехнулся, – когда видишь кого-нибудь из родного города, всегда хочется поговорить с ним.

– Если этот Рошель американец, как Улани может быть из одного с ним города? – наивно уточнил он.

– Не прикидывайся дураком, Эдди! Ты говорил, что Улани родом с Ниихау, а Пит Рошель бывал там. Ясно?

Остров произвел на него неизгладимое впечатление, и ему не терпится вернуться туда!

Кемо принес джин с тоником для меня, виски с содовой и льдом для Мейза.

– Ваш бифштекс будет готов через пять минут, сэр, – отчеканил он. – Вы предпочитаете недожаренное мясо?

– Мне нравится с кровью. Если крови недостаточно, может, заставить мистера Мейза перерезать собственную глотку?

– Значит, недожаренный. – Кемо кивнул. – Будет готов через три минуты, сэр. – И он снова исчез.

Мейз отпил виски, его кукольные глаза холодно смотрели на меня поверх бокала.

– Это уже не смешно, Бойд, – прошепелявил он. – Что у вас на уме?

– Ладно, – хмыкнул я. – У меня много чего на уме. Вчера вечером убили Бланш Арлингтон. Пит Рошель уверен, что убил ее я. Ты отправляешь меня к Вирджинии Рид и Ларсону. Ты знал, что Као Чой заодно с ними? Все интересуются Ниихау, а Улани родом с этого острова, и ты глаз с нее не спускаешь, словно отец родной и мать, вместе взятые! И наконец, ты сказал Рошелю, что я убил его девушку, или нет?

– Да, много чего у тебя на уме, Дэнни, – выдавил он ухмылку. Постараюсь ответить на некоторые вопросы. Мне тоже очень жаль мисс Арлингтон, она была очаровательной женщиной. Заходила к нам несколько раз. Появился официант, и Мейз подождал, пока он подаст мне бифштекс. Потом продолжил:

– Кемо сказал мне, что ты выспрашивал его о миссис Рид и капитане Ларсоне. Они часто заходят сюда, и я знаю, что вечера эти двое обычно проводят в баре в «Принсес Каиулани». Думал, смогу помочь тебе, если скажу, где их найти. Относительно Чоя, так его в Гонолулу знает каждый, но я не думал, что он с ними.

– А как насчет Ниихау? – напомнил я. – И Рошеля?

– Ниихау – это остров, откуда родом Улани, – ответил он. – Вот и все. Я уже говорил тебе, Дэнни, ты играешь по собственным правилам, которые мне неизвестны. Насчет Рошеля повторяю: я его не знаю, а раз так, сказать ему ничего не мог. Понятно?

– Может быть, и так, Эдди, – согласился я. – Но если узнаю, что ты врешь и что это ты подставил меня Рошелю, одного выстрела будет достаточно, уверяю тебя!

К столику подошел невысокий официант с грустным лицом, наклонился над Мейзом, прошептал ему что-то на ухо и сразу ушел.

– Прошу прощения, Дэнни, – вежливо прошепелявил Мейз. – Дела. Скажи, понравился ли тебе бифштекс? О счете, как всегда, не беспокойся оплачено. – Он встал и направился к входной двери клуба.

Я принялся за бифштекс – действительно, в меру недожаренный и очень нежный. Вернулся Кемо.

– Бифштекс отличный, – похвалил я. – Просто замечательный!

– Рошель здесь, – шепнул Кемо. – Только что пришел. Ждет Мейза в его кабинете. С ним еще один тип, страшный человек, я знаю.

– И что?

– Может, вам лучше уйти сейчас, мистер Бойд? – Он натянуто улыбнулся. Счет оплачен, как всегда.

Выйдите вон через ту дверь. – Он кивнул на дверь с таинственной надписью «Камее».

– А потом?

– Налево увидите еще одну дверь. Она ведет к черному ходу. Когда начнет танцевать Улани, погасят свет.

Самое время уходить.

– Хорошо, – отозвался я. – Спасибо тебе. Но почему ты решил предупредить меня, ведь у тебя могут быть неприятности?

– Да кинэ. – Он пожал плечами. – По-моему, вы неплохой человек, а Улани нужен друг. И потом вам не нравится мистер Мейз, как и мне. – Он улыбнулся во весь рот. – А еще вы щедры на чаевые, мистер Бойд!

– Чуть не забыл, – сказал я и достал из бумажника еще одну десятидолларовую купюру, которая исчезла в его кармане с той же скоростью, что и первая.

– Я рад, что вам понравился бифштекс, сэр, – сказал официант и удалился.

Через десять секунд свет погас, и меня как ветром сдуло со стула. Я нашел вторую дверь там, где она и должна была быть, по словам Кемо, прошел по узкому коридору к черному ходу и вышел на улицу. Я оставил мою машину перед баром, значит, Рошель наверняка заметил ее и велел какому-нибудь головорезу наблюдать за ней. Пусть стоит здесь, а я пока обойдусь без колес. Я прошел два квартала пешком, поймал такси и отправился в отель «Гавайян-Виллидж».

Добравшись до своего номера, налил себе виски и прилег на кушетку в ожидании Улани. Будет хоть что-то приятное за вечер. Через пять минут в дверь тихо постучали. Было без пятнадцати одиннадцать, значит, это не Улани. От других визитеров ничего хорошего ждать не приходилось. Левой рукой я открыл дверь, а правую держал за спиной, сжимая свой тридцать восьмой.

* * *

В дверях стоял китаец в очках в солидной роговой оправе и дружелюбно улыбался.

– Мистер Бойд? – спросил он.

– Да.

– Извините, что потревожил вас так поздно. Меня зовут Ли – Харольд Ли.

– Отлично, – осторожно заметил я.

– Лейтенант полиции, – добавил он, показывая свой значок. – Можно войти?

Я быстро сунул револьвер в карман брюк.

– Конечно. Прошу.

– Спасибо.

Ли прошел в комнату. Закрыв дверь, я предложил ему присесть.

– Выпьете чего-нибудь?

– Благодарю, как-нибудь в другой раз. – Лейтенант посмотрел на мой бокал, стоявший на столике. – Но прошу вас, не обращайте на меня внимания, мистер Бойд.

Я взял бокал и сел на кушетку. Мы оказались в противоположных концах комнаты и какое-то время молча смотрели друг на друга.

– Я расследую убийство женщины по имени Бланш Арлингтон, – наконец произнес он. – Слышали о случившемся?

– Читал в газетах.

– Вы были с ней знакомы?

– Нет, – я покачал головой, – никогда с ней не встречался.

– Вы абсолютно уверены в этом, мистер Бойд?

– Да, – твердо ответил я.

Лейтенант моргнул, и вид у него был, надо сказать, слегка озадаченный.

– Наверное, произошла ошибка, извините. Но телефонистка этого отеля уверена, что она соединяла вас с мисс Арлингтон вчера вечером.

– А, это! – непринужденно произнес я. – Да, один из моих друзей попросил меня заскочить к ней по приезде в Гонолулу, поэтому я и позвонил ей сразу же, как только приехал вчера. Конечно, я разговаривал с ней по телефону, но никогда не встречал ее.

– Это все объясняет, – решил он. – Надеюсь, Гавайи оправдали ваши ожидания? Хорошо провели вечер?

– Неплохо.

– Вам придется рассказать мне об этом, – вежливо попросил Ли. – Обычно туристы проводят время намного интереснее, чем постоянные жители. Где вы были?

– В центре города. В пяти или шести барах, не помню их названия, разве что бар «Хауоли» – у них отличная гавайская танцовщица.

– Как только выдастся свободный вечерок, обязательно схожу посмотрю, как она танцует, – решил он. – Как зовут вашего друга, который просил вас встретиться с мисс Арлингтон?

– Рид. Эмерсон Рид. Кстати, он сейчас здесь, в Гонолулу, и остановился в этом же отеле – приехал через несколько часов после меня.

– А вы, случайно, не знакомы с человеком по имени Рошель? – продолжил Ли. – Пит Рошель?

– Нет, – ответил я. – А следовало бы?

– Нет, определенно нет, мистер Бойд. – Он улыбнулся. – Это уголовник. А чем вы занимаетесь, сэр?

– Да так, сам по себе: частное сыскное агентство.

– Да? – Он задумчиво кивнул. – И у вас есть лицензия частного детектива?

– Не без этого, – подтвердил я.

– Тогда нас с вами связывает нечто общее. Вы здесь по делу, мистер Бойд, или так, отдыхаете?

– Так, отдыхаю. Знаете, захотелось расслабиться, позагорать, поваляться на солнце, вечером рано в постель. – Я выразительно посмотрел на часы.

– Извините, не подумал, – проговорил Ли и поспешно встал. – Забыл, что уже поздно.

– Ничего. Заходите еще.

Я открыл дверь, лейтенант крепко пожал мне руку, затем вышел в коридор.

– Было приятно с вами познакомиться, мистер Бойд, – сказал он. Сколько вы собираетесь еще пробыть здесь?

– Даже не знаю, – непринужденно пробормотал я. – Может, неделю, а может, всего один день. Вдруг появятся неотложные дела?

– Я бы посоветовал вам остаться здесь еще на несколько дней, – заявил Ли. – Гавайи не узнаешь за два-три дня. По-моему, вам следует задержаться в Гонолулу по меньшей мере дня на три.

– Что же, постараюсь, но не могу обещать, – отозвался я.

– Уверен, вам удастся это сделать, – подчеркнул он. Улыбка медленно сползла с его лица, взгляд из-под очков в роговой оправе стал холодным и слегка высокомерным. – Мистер Бойд, – неторопливо и отчетливо проговорил он, – я настаиваю на том, чтобы вы остались по меньшей мере на три дня.

– Ну, если так, – вяло отреагировал я, – как я могу отказать вам?

– Великолепно! – воскликнул Ли. – Спокойной ночи, мистер Бойд.

– Алоха нуи лоа, лейтенант!

– Ишь ты! – Он остановился. – Вы уже изучили язык, мистер Бойд, и, полагаю, кое-какие обычаи?

– Времени зря не теряю, – огрызнулся я.

– То-то и видно. – Он щелкнул пальцами. – Пушка в кармане брюк сидеть-то неудобно было, да? Без орудий труда обойтись не можете, мистер Бойд, даже во время отдыха? – Ли быстро направился по коридору, не дожидаясь ответа, что меня спасло от необходимости его придумывать.

Я закрыл дверь и налил себе очередную порцию виски. Лейтенант Харольд Ли мне не понравился – не люблю шустряков. Уважаю, конечно, хороших полицейских, но на расстоянии – они начинают действовать мне на нервы, стоит им чуть приблизиться. До сих пор ощущаю дыхание этого типа прямо в затылок.

Наверное, телефонистка запомнила мой звонок Бланш и рассказала об этом полицейским. А может, Рошель решил, что проще натравить на меня фараонов, чем напрягаться самому. А может, тот, кто направил Рошеля по моему следу, надоумил и полицейских.

Как ни верти – дело дрянь. Еще несколько минут назад я подумал, черт с ними со всеми, следующим же рейсом улечу в Нью-Йорк, но лейтенант решил все по-своему.

Я допил виски и пришел к заключению, что с меня хватит проблем. Я на Гавайях, и несколько дней в моем распоряжении. Я включил радио – опять исполняли «Песнь островов». Потом зазвучала «Отправляемся на хукилау!».

– Я попаду в сети раньше всех! – рявкнул я и выключил радио. Из рекламного проспекта мне было известно, что хукилау – это праздники ловли рыбы, но на этот счет у меня были свои соображения. Даже в проспекте не изображено ничего, кроме сетей и множества коротких саронгов и длинных женских ног. Если весь этот праздник устроен ради ловли рыбы, то не проще ли сделать так, как делают все остальные: пойти в магазин и купить пару банок рыбных консервов?

Глава 8

Около полуночи раздался осторожный стук в дверь, и я поспешил открыть ее, а то, не дай Бог, Улани успеет передумать.

– Алоха ауиа оэ! – воскликнул я, открывая дверь.

– Даже так? – холодно произнесла Вирджиния Рид.

Я открыл от удивления рот – сделать что-либо другое был просто не в состоянии. Она вошла в комнату, оставив меня глазеющим на пустую стену напротив.

Наконец опомнившись, я медленно закрыл дверь и, развернувшись, уставился на Вирджинию. На ней было национальное китайское платье – узкое, облегающее фигуру. Между прочим, далеко не все китаянки могут с таким изяществом носить свою традиционную одежду, потому что иначе сложены. Платье облегало мою посетительницу с шеи до колен, и казалось, что она более обнажена, чем днем в бассейне. Вирджиния отставила ногу чуть в сторону юбка распахнулась, открыв великолепную ногу.

– Нравится? – спросила она. – Ты что, язык проглотил?

Прямые волосы, обрамляющие красивое лицо, дымчато-алое шелковое платье, подчеркивающее каждый изгиб и выступ тела – она действительно выглядела привлекательной и желанной, но не была при этом Улани.

– Нравится, – выдавил я. – Что тебе нужно?

Вирджиния пожала плечами:

– Никогда не встречала такого восторженного приветствия. Мне ничего не нужно, я думала, это ты кое в чем нуждаешься. Когда солнце скроется за горизонтом, подумала я, Бойду станет так одиноко! Сегодня днем ты был другим!

– Да, – рассеянно произнес я. – У меня кое-какие неприятности. Знаешь, как у посла, когда заглядывает Хрущев, приглашенный на уик-энд, и спрашивает:

«Как насчет игры в русскую рулетку?»

Как я объясню Улани присутствие в номере Вирджинии? Как отнесется Вирджиния к приходу среди ночи Улани?

Зазвонил телефон. Я с отвращением глянул на него, но он продолжал настойчиво дребезжать.

– Подними трубку! – потребовала Вирджиния. – Кому-то ты сильно нужен!

– Слушаю, – буркнул я.

– Мистер Бойд? – затараторил мужской голос.

– Да, а кто говорит?

– Кемо. Помните, официант из…

– Да-да, конечно, – прервал его я. – Что случилось?

– Они поймали ее, когда она выходила через черный ход, мистер Бойд, Мейз и Рошель. Схватили и отвели в кабинет Мейза. Потом я слышал, как она плакала там, наверное, он бил ее.

– Она все еще там?

– Нет. – Кемо явно волновался. – Они увезли ее, посадили в машину и куда-то уехали. Я так беспокоюсь за нее, мистер Бойд, очень беспокоюсь.

– Да, – сказал я. – Ты не знаешь, куда они поехали?

– Нет. Пытался выяснить, но не думаю, что Мейз кому-нибудь сообщил об этом. Что делать, мистер Бойд?

– Пока ничего, – ответил я. – Конечно, плохо, что ее поймали, но не переживай так сильно, Кемо.

– Не переживать! – закричал он. – Они могут сделать с ней все, что угодно, даже убить!

– Да нет, она в безопасности. Улани нужна им для одного дела. Они не хотели, чтобы я поговорил с ней.

А теперь уверены, что такой возможности у нее не будет. Говорю тебе правду, Кемо. Ей сейчас не угрожает серьезная опасность.

– Если вы так считаете, мистер Бойд, – уныло пробормотал он. – И вы что, ничего не предпримете?

– Не сейчас, – сказал я. – Может, чуть позже.

Поверь мне: она вне серьезной опасности…

Кемо бросил трубку – я не оправдал его ожиданий!

– Ой, как интересно и таинственно! – хрипло воскликнула Вирджиния. – С кем это ты говорил?

– С боссом, – ответил я. – Он постоянно звонит мне, спрашивает, хорошо ли я устроился. Каждый раз, когда звонит, я говорю, что все отлично, но он такой зануда!

– А девушка, которой не угрожает ничего серьезного? – полюбопытствовала она. – Наверное, это твоя младшая сестренка? Он волнуется, как пройдет ее первый день в школе?

– Так оно и есть, – согласился я. – Разве что она уже десять лет как учится в школе, поэтому он так и волнуется.

– Ладно, может, хватит паясничать? – отрезала Вирджиния. – Као весь вечер дергается из-за тебя.

– Поэтому и позвонил в полицию?

– В полицию? – Она нахмурилась. – Опять паясничаешь? Я…

– Да нет, мне не до шуток, – прервал я ее. – И полицейский лейтенант Харольд Ли – самый что ни на есть настоящий! Он совсем не шутил!

– Ли? – переспросила она. – Чего он хотел?

Я вкратце пересказал ей нашу беседу и увидел, что лицо ее стало тревожным. Вирджиния откинулась на кушетке, рассеянно покусывая нижнюю губу.

– Надо выпить, Дэнни. Хоть немного расслабиться.

– Согласен, – отозвался я и разлил виски по бокалам, в то время как она думала о чем-то.

– Где ты был сегодня вечером? – наконец спросила Вирджиния.

– На Пали-Пасс.

– Као так и подумал, – тихо произнесла она. – Рошель?

– И два его дружка.

– Рошель в машине, которая упала в ущелье?

– Нет, – печально ответил я. – Сегодня вечером мне что-то не везет.

– Значит, он опять ищет тебя… – Она вскочила, голос ее снова обрел решительность:

– Бери свой пиджак, Дэнни, тебе нельзя здесь больше оставаться!

– И куда же я пойду?

– Ко мне, – энергично заявила она. – Рошель это так не оставит! Он такой! Будешь сидеть здесь – получишь нож в спину!

– Он пообещал перерезать мне горло, – возразил я. – От уха до уха и медленно, очень медленно.

– Черт с ним, с пиджаком! – взволнованно проговорила она. – Бежим!

– Пиджак уже на мне, – спокойно отозвался я. – Смотри.

– Да? – Вирджиния засмеялась. – Тогда почему ты стоишь на месте?

– Ты иди вперед, встретимся в фойе, у входа.

Она вышла из комнаты. Через секунду раздался стук ее каблучков в коридоре. Лейтенант Ли был прав относительно кармана брюк – в спецкобуре револьверу намного удобнее. Я зарядил его – на Пали-Пасс были израсходованы четыре пули. Потом прихватил зубную щетку на тот случай, если ночь будет длиннее, чем предполагалось.

Я увидел Вирджинию не сразу; оказалось, что она спряталась за швейцаром. Я схватил ее за руку и вытащил на улицу.

– Где твоя машина, Дэнни? – поинтересовалась Вирджиния, переводя дыхание.

– У бара «Хауоли». А твоя?

– Я без машины. Поймаем такси.

– Куда мы поедем?

– Жилой квартал «Гибискус» – это недалеко от центра Вайкики.

Мы ехали минут десять. Дом, в котором жила Вирджиния, оказался длинным трехэтажным зданием Ее квартира располагалась на верхнем этаже. Вид оттуда был просто потрясающим внизу сверкали огни самых дорогих отелей Гонолулу, от печальных силуэтов отеля «Моана» до изящных очертаний элегантного «Ройал Гавайян».

Гостиная была большой, уютной. Насладившись открывающимся видом и убедившись в том, что Рошель не маячит за окном, я устроился в кресле и закурил.

Вирджиния ушла на кухню. Судя по звукам, она взбивала коктейль. Возникло ощущение домашнего уюта. Я ждал, что для завершения картины появится Эрик Ларсон.

В комнату вошла Вирджиния. В руках у нее были бокалы и шейкер.[13]13
  Шейкер – сосуд для приготовления коктейлей.


[Закрыть]

– «Манхэттен»,[14]14
  «Манхэттен» – коктейль из виски и сладкого вермута, обычно готовится с добавлением горькой настойки и подается с консервированной вишней.


[Закрыть] – объявила она. – Прошу. Когда шейкер опустеет, приготовлю еще.

– Отлично, – отреагировал я и наполнил бокал. – А Эрик где, дуется в ванной?

– С чего ты взял, что он здесь живет? – резко спросила Вирджиния.

– А разве нет? – вежливо поинтересовался я.

– Я уже говорила тебе, что взяла его с собой, потому что знала потребуется человек, умеющий управлять яхтой. Вот и все!

– Ты меня разочаровала! – воскликнул я. – Мне-то казалось, что ты из-за страсти к нему бросила старика Эмерсона. В воображении рисовались картины одна краше другой: ты и Эрик, длинные страстные ночи на корме. Эрик управляет яхтой, а Вирджиния рядом, у компаса, или что-то в этом духе…

– Заткнись! – злобно рявкнула она.

– Согласись, ты быстро заводишь друзей, – восхищенно заметил я. – Еще сегодня днем уверяла, что понятия не имеешь, как Эмерсон познакомился с Рошелем; все, что ты знала о нем, – это то, что, по словам твоего мужа, они с Дейвисом украли из банка слитки золота в сорок первом и для Рошеля это закончилось пятнадцатью годами тюремного заключения.

– Ты к чему клонишь? – разозлилась Вирджиния.

– А сейчас оказывается, ты уже хорошо знакома с Питом Рошелем! И он так опасен, что мне нужно от него скрываться, иначе под покровом ночи этот уголовник меня прикончит. Ты все знаешь о нем. Даже не удивилась, когда я сказал, что встретил его в одном из баров отеля сегодня вечером.

– Да, я не все тебе рассказала сегодня днем, – заявила она. – И что из этого? Откуда мне знать, можно ли тебе доверять?

– Ну, могла бы мне поверить, глядя на мое честное красивое лицо…

– По крайней мере, то, что я рассказала тебе о Рошеле, – правда. Сам мог в этом убедиться!

– Одно меня волнует. Его на пятнадцать лет отправляют в тюрьму, году в сорок втором. Значит, он освободился в пятьдесят седьмом и только теперь, три года спустя, приехал в Гонолулу за припрятанным золотом.

Что мешало ему приехать сюда раньше? Он что, добирался вплавь?

– Все объясняется очень просто, – ответила она. – В течение пятнадцати лет в тюрьме Рошель жил надеждой на тот день, когда его освободят и он сможет завладеть своим богатством. Он знал, что спрятано четверть миллиона хватит, чтобы прожить в роскоши до конца жизни. Ради этого можно и подождать еще три года, чтобы как следует все подготовить и не упустить добычу в последний момент!

– Может, ты и права, – согласился я. – Но будь я бывшим уголовником, то любым способом добрался бы до Гонолулу, под предлогом, что был здесь когда-то, а может, климат мне нравится, и придумал бы, как обеспечить свое существование.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, придумал бы правдоподобную историю, как был здесь в начале войны, упоминая тех, кто давно уже мертв и не в состоянии уличить меня во вранье. А в этом мире полно таких простаков, как Эмерсон Рид.

Нечестного типа всегда легче обвести вокруг пальца, чем человека честного. – На меня нашло вдохновение – я изобрел абсолютно новый образ жизни, а поэтому увлеченно продолжил:

– Я бы не стал мелочиться. Предложил бы Эмерсону половину вымышленного золота и потребовал бы приличные средства на существование до тех пор, пока мы не отправимся за нашим кладом. Допустим, триста – четыреста долларов в месяц. Потом точно так же обдурил бы еще человек двенадцать. И единственным моим занятием был бы поиск правдоподобных причин, мешающих немедленно отправиться за слитками на Ниихау. Конечно, это не могло бы длиться вечно: кто-то из одураченных охладел бы быстрее, кто-то продержался бы подольше.

Однако при жульнических способностях Рошеля можно было бы разыгрывать их лет десять, а к тому времени деньжат повыкачивал бы уже немало!

– Ты невыносимый тип! – злобно выкрикнула Вирджиния.

– Может, ты путаешь меня с Питом Рошелем?

Представляешь, он сейчас где-то поблизости убивает своих клиентов, чтобы они не отправились на Ниихау.

Как насчет этого?

– По-моему, ты спятил, – устало пробормотала она. – Наверное, мы все спятили, но ты – наверняка.

– Ты права, – воскликнул я. – Я вернул Эмерсону его бабки. Сделай одолжение, малышка, защити меня от меня самого.

– Больше ничего не хочешь? – буркнула Вирджиния.

Я допил коктейль и налил себе еще добрую порцию.

– Если Эрик не живет здесь, то где тогда? – поинтересовался я. – Только не говори, что на закате он уходит в море, проводит там всю ночь, а с восходом солнца возвращается, а то я еще поверю.

– Он снял комнату в одном из отелей в центре. Так дешевле. Каждый из нас живет на собственные средства, а они убывают ежедневно.

– А как насчет Чоя? – спросил я. – Он не дает взаймы?

– Као быстро соображает насчет всего, кроме баксов. Но я уверена, он не даст мне умереть с голода, если дела будут совсем плохи. Наверняка одолжит меня своим дружкам на недельку-другую и пятьдесят процентов заработанного будет отдавать мне.

– Военный совет завтра в десять утра все еще в силе?

– Вроде да. Мы могли бы отправиться на него прямо отсюда.

– Действительно, почему бы и нет? – согласился я. – Уже можно ложиться спать?

– Спальня вон там. – Вирджиния кивнула на дверь.

– Что, одна спальня?

– Одна.

– И кровать одна, да?

– Разумеется.

Я немного подумал.

– Может, мне лучше лечь здесь, на кушетке? Или тебе будет удобнее на полу?

Вирджиния медленно подняла голову, и мне показалось, что в глазах ее вот-вот блеснут слезы.

– Хватит, Дэнни, – тихо попросила она. – Прошу тебя!

– Ладно. Я пошутил.

Она в отчаянии покачала головой:

– Идея казалась такой заманчивой! Я решила, что сама со всем справлюсь. Наконец-то, после двух лет кошмара, могла избавиться от Эмерсона Рида. Думала, проверну это дельце и до конца жизни буду жить припеваючи. Я знала, что Ларсон предан мне и ради меня готов на все. Заодно он бы свел счеты с Эмерсоном. Эрик возненавидел его с самого первого дня работы.

– С Ридом было так трудно ладить? – полюбопытствовал я.

– Ты представить себе не можешь! Жизнь с ним была сплошным кошмаром. Если он не ворчал, не рычал, то подвывал. Больше не встречала подобного вероломного типа! Иногда такое вытворял! – Она вдруг вздрогнула. – Если бы мне пришлось выбирать – провести остаток жизни с ним или покончить самоубийством, я не раздумывая перерезала бы себе горло!

– Неужели он такой уж ужасный, дорогая? – воскликнул я. – Ты просто переутомилась.

Вирджиния глянула на меня почти с жалостью.

– Ты же совсем его не знаешь, – медленно проговорила она. – Думаешь, он просто злобный пес, со всеми этими рыками и подвываниями? Стоит ему лишь заскрежетать зубами, да кто угодно забьется в угол, дрожа от страха! Ты никогда не видел, как собака загоняет зайца? – Она опять вздрогнула. Зрелище не из приятных, Дэнни!

– Оставь свои собачьи истории для детей! – попросил я. – Догадываюсь, что Рид тот еще тип, но ты уж такое напридумывала…

– Знаешь, как он разбогател? – резко спросила она.

– Нет. – Я пожал плечами. – Наверное, разбавлял спиртное водой?

– У него был напарник, – сообщила Вирджиния. – Они вместе занимались контрабандой наркотиков. У того была яхта, а у Рида – связи. Напарник на яхте отправлялся в Карибское море, забирал там товар и доставлял в Штаты. Рисковал именно он. Власти заинтересовались его морскими путешествиями. Эмерсон узнал об этом и сообщил полиции, где можно поймать его сообщника при передаче товара. Тот предпочел покончить жизнь самоубийством, но только не угодить за решетку. А Эмерсон купил за бесценок его великолепную яхту.

– Да, что ни говори, парень не промах…

– Года два он сдавал яхту напрокат, – продолжила она. – Десятидневные круизы для тех, кто мог себе позволить такую роскошь, начиная с алкоголя и кончая женщинами. Белые женщины-профессионалки запросили бы слишком много, поэтому Эмерсон предлагал клиентам мексиканок. Зато ему хорошо за них платили. Когда круиз подходил к концу, он высаживал их где-нибудь на пустынном пляже. Две шестнадцатилетние девушки выбросились за борт.

– Как тебе удалось все это узнать? – удивился я.

– Эмерсон сам рассказывал. – Она улыбнулась. – Хотел рассмешить. Иногда, в порыве безумия, когда ему надоедало меня избивать, говорил: «Почему бы тебе не последовать их примеру?»

– Ну, так или иначе… Теперь ты освободилась от него и сорвешь к тому же большой куш в этом дельце.

– Конечно. – Голос ее дрогнул. – Ты только посмотри на меня! Я ни на шаг не приблизилась к этому проклятому золоту, лишь связалась с такими подонками, как Рошель! Да еще это убийство в придачу! Если мы не прикоснемся к золотым слиткам в ближайшие две недели, придется наняться к Чою, предложив ему семьдесят пять процентов заработка!

– Ну, не так уж плохи дела, дорогая, – попытался я ее утешить. – Может, уже через месяц ты будешь жить в «Уолдорф Тауэрз», выбрасывая из окна десятидолларовые купюры беднякам, толпящимся на улице.

Яхта Эмерсона прибывает сюда утром, да?

– Какая разница! – с надрывом в голосе произнесла Вирджиния. – Ничего не выйдет, я знаю. Все не так, я чувствую, все не так! – Она стукнула кулаком по столу. – Мне никогда не завладеть этим золотом!

– С твоей внешностью тебе незачем волноваться, – успокаивал я ее. Если все рухнет, ты можешь снова выйти замуж, только постарайся подцепить типа с деньгами Рида, но не с его характером и обаянием, ну, какого-нибудь вполне приятного миллионера…

Вирджиния аж заскулила от отчаяния, закрыв лицо руками.

– Что я такого сказал, что?

– Ты! – Она всхлипнула. – Стоишь тут передо мной и говоришь такое! И это после того, как я заплатила сорок долларов за это платье – между прочим, квартирная плата за неделю! – чтобы произвести на тебя впечатление! Пришлось чуть ли не силком вытаскивать тебя из отеля, чтобы привезти сюда! И чем мы тут занимаемся?

Сидим, допиваем последнее, что у меня есть в запасе из спиртного, кстати, оно тоже обошлось мне недешево, – и издеваемся друг над другом…

– Э… э… Вирджиния… – промямлил я.

– Ты! – заорала она. – И ты еще говоришь, что мне незачем волноваться, если все рухнет, могу снова выйти замуж… – Ее глаза зло заблестели. Остается только – как это ты сказал? – подцепить какого-нибудь миллионера? Схватив шейкер, Вирджиния запустила его в стену. Он разлетелся вдребезги. Затем она вскочила и, дрожа от негодования, добавила:

– Ну почему я не могу соблазнить даже такого придурка, как ты? Чем я плоха? Я что, старая? Мне всего двадцать шесть, у меня документы с собой вон в том столе, могу показать!