Текст книги "Вояж на Гавайи (Пять ящиков золота) (др. перевод)"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

Глава 3

Она снова бросила взгляд на мою визитку, затем презрительно усмехнулась.

– «Частное сыскное агентство Бойда», – прочитала Вирджиния. – Имеется в виду сыщик по имени Бойд, сующий свой нос в чужие дела и подглядывающий в замочные скважины?

– Лицензия частного детектива у меня с собой, могу показать, – спокойно произнес я. – Только это не все.

Ко всему прочему я сам парень не промах. Пригласите меня как-нибудь вечером в гости, сможете в этом сами убедиться. Согласны?

– Хватит! – рявкнул Ларсон. – Нам не о чем с вами разговаривать! Убирайтесь отсюда, пока целы!

– Именно за это мне и нравится море, – с восхищением заметил я. – Оно воспитывает настоящих мужчин – таких простых, прямолинейных парней, как вы, Эрик.

Коричневато-красный загар на его лице потемнел еще сильнее. Ларсон открыл было рот, чтобы еще нагрубить, но я не стал этого дожидаться.

– Дело в том, что мистер Рид нанял меня, – проговорил я быстро, – чтобы сказать вам кое-что. – Я посмотрел на китайца. – Но знаете, разговор сугубо личный. Не хотелось бы разваливать вашу компанию, и все-таки, может, вашему другу лучше уйти?

– Као может слушать все, что вы скажете, – отрезал Ларсон. – Только покороче, Бойд, иначе мне придется выбросить вас из этого окна!

– Као?[6]6
  Као – на спортивном жаргоне означает «нокаут».


[Закрыть] – переспросил я.

Китаец дружелюбно улыбнулся.

– Као Чой, – представился он на отличном английском. – Мой отец очень любил бокс.

– Говори, что хотел сказать, Бойд, – вмешался Ларсон, – а потом проваливай отсюда и отправляйся за своим несчастным жалованьем.

– Хорошо, – согласился я. – Раз вы настаиваете. – По-моему, вежливость Као передалась и мне, правда не в таком большом количестве. – Эмерсон Рид так расценивает ситуацию: его жена сбежала с его шкипером, даже не попрощавшись. Однако, будучи человеком разумным, он предвидел, что его жена, никогда его не любившая, именно так и поступит.

И совсем не жалеет об этом, да и другого шкипера тоже найти несложно.

– И Эмерсон заставил вас проделать весь этот путь из Нью-Йорка в Гонолулу, чтобы сообщить нам об этом? – недоверчиво спросила Вирджиния Рид.

– Не только, – заверил я. – Это лишь главное. Он считает, что женам, как и шкиперам, можно легко подобрать замену. Поэтому ему наплевать на то, что вы тут делаете и где разъезжаете. Правда, есть одно маленькое «но».

– Какое? – заинтересовалась она.

– Гавайи, – пояснил я. – Где угодно, только не на Гавайях. В вашем распоряжении весь белый свет, сказал Эмерсон, кроме Гавайских островов. Лондон, Париж, Рим, Арканзас – все, что хотите! Но не Гавайи!

Она тихо засмеялась:

– Да он просто бесится! А вы перегибаете. Это, наверное, шутка?

– Никаких шуток. Вполне серьезно.

– Ладно, малыш, – холодно произнесла Вирджиния. – Ты все сообщил? Значит, свою работу выполнил, а теперь можешь, как сказал Ларсон, проваливать отсюда и отправляться за своим жалким жалованьем!

– Есть еще одно «но», – продолжил я. – Всегда так, правда? – Я глянул на Чоя. – Не подкинете ли подходящую цитатку из Конфуция?

– Извините. – Китаец вежливо улыбнулся. – Ничем не могу помочь, мистер Бойд.

– Какое еще «но»? – нетерпеливо воскликнула Вирджиния.

– Отыскать вас и передать вам слова вашего мужа – это только полдела, объяснил я. – Остается еще удостовериться, что его пожелания выполнены. У вас обоих в распоряжении двадцать четыре часа на то, чтобы убраться с Гавайев.

Она посмотрела на меня, потом на Ларсона и рассмеялась.

– Сразил наповал! Тебе больше удалась бы торговля грязными открыточками, чем попытка запугать нас! – Вирджиния вдруг состроила серьезную мину и произнесла комически-торжественным голосом:

– Говори, что за ужасная кара Уготована нам, если мы никуда отсюда не уедем?

– Этого я еще не знаю, – ответил я. – Может, Ларсон догадывается?

– Ужасно смешно! – рявкнул тот. – Придется тобой заняться всерьез, Бойд!

– Ну конечно, – спокойно проговорил я. – Сделайте пометку в записной книжке, чтобы не забыть. – Я пристально посмотрел на Вирджинию. – Думаю, под вашими прямыми волосами должны быть хоть какие-нибудь извилины, поэтому воспользуйтесь ими. Рид дал мне полную свободу действий, его абсолютно не волнует, каким образом я заставлю вас с Ларсоном убраться отсюда. Почему бы вам не поступить по-умному и не уехать самим?

– Сразил наповал! – опять воскликнула она. – Кто тебе сказал, что Эмерсон такой заправила, кроме него самого?

– Извините, – мягко прервал ее Чой. – Я хотел бы задать мистеру Бойду один вопрос.

– Зовите меня Дэнни, – предложил я. – Мне будет приятно.

– Почему, – начал он, – мистер Рид так озабочен тем, чтобы Вирджиния и Эрик покинули Гонолулу?

– Не знаю, – сознался я. – Он платит мне, и его право не говорить мне о причинах.

– Должно быть, причины достаточно серьезные, Дэнни, – решительно произнес Чой. – Судя по тому, что он нанял человека с такими способностями, как у мистера Бойда, и заставил его проделать длинный путь из Нью-Йорка…

– Лучше спросите у него самого, – посоветовал я. – Можете отправить ему телеграмму.

– Мы знаем, что побудило его к этому, – спокойно доложил он. – Просто хотелось убедиться, знаете ли вы.

– Значит, так, я старался, но вы не собираетесь уезжать. Я правильно понял?

– Да! – прорычал Ларсон. – Поэтому тебя здесь ничто не держит! Все, Бойд?

– Пожалуй, все.

– Минуточку, как же тебе удалось узнать, что мы здесь? – с любопытством поинтересовалась Вирджиния.

– Спросил – мне ответили.

– Эта ведьма Арлингтон? – предположила она.

– Нет, – ответил я. – Вы удивились бы, узнав, как много можно узнать, посмотрев настоящий гавайский танец, на первый взгляд очень примитивный.

Вам стоит разучить его, Вирджиния. У вас подходящая фигура.

Видимо пытаясь найти соответствующее ситуации ругательство, Ларсон выглядел так, словно он только что подавился несвежей устрицей.

– Знаю, вы собираетесь сказать мне, чтобы я убирался отсюда ко всем чертям, – продолжил я. – А ты становишься занудой, Эрик! – Потом повернулся к Вирджинии. – Вы не находите, что он становится занудой?

Ее губы скривились в ехидной улыбочке.

– Посмотри на его мускулы, малыш, – предложила она. – Если Эрика разозлить, он отделает кого хочешь. А ты уже не встанешь!

– Да… – задумчиво произнес я. – Вы, наверное, ночи напролет гоняетесь друг за другом, у вас, должно быть, столько воспоминаний – прямо тысяча и одна гавайская ночь!

Вирджиния не смогла удержаться от смеха.

– Я сразу поняла, что у вас преотличное чувство юмора, Дэнни Бойд, как только вы дали нам ровно двадцать четыре часа на то, чтобы убраться отсюда.

– Вы были в баре «Хауоли», Дэнни? – вежливо поинтересовался Као Чой. Именно там вы и узнали, где нас найти. Наверняка это вам сказал мой старый приятель Эдди Мейз.

– Он, – подтвердил я. – Шепелявый такой. А у него есть приятели? Никогда бы не подумал.

– Мейз знаком со многими, – сообщил Чой. – В том числе и со мной.

– Мне здесь нравится, – хриплым голосом заметил Ларсон. – И мне не хотелось бы устраивать скандал, но если ты не уйдешь отсюда в течение двух минут, Бойд, тебя вынесут!

– Не волнуйся, – успокоил я его. – Ухожу. Ненавижу драки. Имей ты такой же прекрасный профиль, как у меня, драки тебя просто нервировали бы.

– Где вы остановились? – полюбопытствовал Чой.

– В «Гавайян-Виллидж».

– Могу я задать вам вопрос личного характера, Дэнни? – серьезно спросил он.

– Только не про мою интимную жизнь, – огрызнулся я. – Всем остальным готов с вами поделиться.

За определенную плату, разумеется.

– Сколько вам заплатит Рид за эту… миссию?

– Все расходы, тысяча вперед, еще четыре тысячи после того, как я выполню работу и Вирджиния со своим любовником отправятся в голубую даль.

– Спасибо, – улыбнулся китаец. – Вы честны, Дэнни. Уважаю таких мужчин. Полагаю, мы могли бы назначить цену повыше, чем Рид. Как вы на это смотрите?

– Ты в своем уме, Чой?! – заорал Ларсон.

Као задумчиво посмотрел на него.

– Будь так добр, Эрик, – вежливо произнес он. – Оставь это мне. Думать – не ходить под парусом!

– Все будет зависеть от того, насколько повыше, – заметил я. – Женщины для меня – так, хобби, но деньги – моя слабость.

– Тогда, уверен, мы поладим, – кивнул Чой. – Вы уже разговаривали с Бланш Арлингтон?

– Нет, – соврал я. – А не помешало бы?

– Она одна из подружек Рида, – пояснил он лениво. – Бывшая любовница, если точнее, но все же подружка. Она, наверное, и сказала ему, что Эрик с Вирджинией здесь.

– Так, может, поехать поболтать с ней завтра утром? – задумчиво произнес я. – Спасибо за совет.

– В твоем распоряжении осталось ровно десять секунд! – рыкнул Ларсон.

– Не беспокойся, – отмахнулся я. – Интуиция меня никогда не подводит. Я знаю, трое – это компания, а четверо – нечто другое. Где вас можно найти в случае чего?

– Не беспокойся, – отозвалась Вирджиния. – Позвоним сами.

– У меня контора на Форт-стрит, – сообщил Чой. – Возникнут какие-нибудь проблемы, Дэнни, звоните или заходите.

– Хорошо, – весело сказал я и встал.

– Давай, Бойд, – процедил сквозь зубы Ларсон. – Осталась одна секунда!

– Если не прекратишь угрожать мне, Ларсон, – холодно процедил я, размозжу тебе башку. Будешь всю оставшуюся жизнь наклеивать этикетки на банки с сардинами, может, тогда поймешь, что к чему!

Выходя из бара, я опять глянул в окно. Дайамонд Хед был на месте.

В отель я вернулся около двенадцати. С предусмотрительностью бывалого путешественника я прихватил с собой бутылку виски. Теперь достал ее, распечатал и налил себе стакан.

Виски спасло меня от чувства одиночества. В голову пришла оригинальная мысль: как далеко Гонолулу от Нью-Йорка! Окружающие просторы начинали действовать мне на нервы. Взять хотя бы такую глыбину, как Дайамонд-Хед! А при одном воспоминании о скале Пали-Пасс, где вокруг тебя только небо, ветер и больше ничего, я до сих пор покрываюсь гусиной кожей. У себя дома на западе Центрального парка я чувствую себя в безопасности: десять этажей бетона над твоей головой и пятнадцать – под ногами. Один знакомый психиатр как-то сказал, что у меня агорафобия, на что я поспешил ответить, что моя интимная жизнь его не касается. Но он объяснил мне, что агорафобия – это боязнь открытого пространства. Я посоветовал ему заниматься своим делом и не лезть ко мне со своими дурацкими выводами. Но похоже, он был прав.

Я налил себе еще стакан виски и подумал о Бланш Арлингтон: кто же все-таки убил ее и почему? И откуда звонил Эмерсон Рид? Ну, если это вообще был Рид, а если не он, то кто тогда? Когда начинаешь думать, проблема заключается в том, что постепенно совсем сбиваешься с толку, поэтому я решил прекратить это занятие и прикончил второй стакан.

Пока я раздумывал, наливать ли третий, в дверь тихо постучали – может, пришли за бесценок распродавать гавайских танцовщиц или решили убедиться, хорошо ли я устроился здесь? А может быть, это тот, кто перерезал горло Бланш Арлингтон?.. Единственно верным способом прояснить ситуацию было открыть дверь, что я и сделал.

Темноволосая красавица улыбалась мне, сверкая белоснежными зубами.

– Алоха нуи лоа, – произнесла она нежнейшим голоском.

Скажите на милость, кому придет в голову прихватить с собой иноязычный словарь, собираясь в один из штатов? Что бы ни означали ее слова, похоже, ничего обидного в них не было. Я улыбнулся в ответ и продолжал пялиться на нее, как будто боялся, что моргни я разок, и она растворится в ночи.

– Мистер Бойд? – спросила посетительница неуверенно. – Кемо сказал, что вы хотите поговорить со мной…

– Кемо? – недоуменно повторил я.

– Официант из бара «Хауоли», – пояснила она. – Я Улани, танцовщица.

– Извини, дорогая, ну конечно же, разве можно тебя забыть! – воскликнул я. – Кемо просто умница!

Да входи же!

Она вошла следом за мной в комнату. Я закрыл дверь. Улани стояла посередине комнаты, с губ ее не сходила мягкая улыбка. Пальцами одной руки она нервно теребила свой яркий саронг[7]7
  Саронг – основная индонезийская национальная одежда мужчин и женщин наподобие платья или юбки; плотно обматывается вокруг тела.


[Закрыть] чуть пониже бедра.

– Выпьешь чего-нибудь? – хрипло предложил я, тщетно стараясь справиться с собой.

– Спасибо, – быстро кивнула она.

Я налил виски в стаканы и присел рядом с ней на кушетку.

– За нас! – произнес я и поднял стакан.

– Околое малуна! – Она тоже подняла свой стакан.

– Что это значит?

– Как вы говорите: до дна? – Девушка рассмеялась.

– Не соблазняй меня, – пробормотал я и отпил немного виски, чтобы утихомирить разбушевавшийся в крови огонь. – Я видел, как ты танцевала сегодня вечером. По-моему, потрясающе.

– Да кинэ, – быстро проговорила она и грациозно пожала плечами.

– Что?

– Ну… Понравилось? – Улани снова пожала плечами. – Зачем вы хотели встретиться со мной, мистер Бойд?

– Зови меня просто Дэнни.

– Дэнни? – Ее лицо расплылось в улыбке.

– Я хотел расспросить тебя кое о чем, дорогая.

Ты знаешь женщину по имени Арлингтон, Бланш Арлингтон?

Она решительно тряхнула головой:

– Нет. Не знаю.

– А человека по имени Эмерсон Рид?

Улани во второй раз отрицательно тряхнула головой.

– А Вирджинию Рид? – спросил я, теряя всякую надежду. – Эрика Ларсона? Као Чоя?

– Аолэ, – твердо произнесла девушка. – Я их не знаю.

– Ладно, – сказал я уныло. – А как насчет Эдди Мейза? Ты работаешь на него, да?

– Я родом с острова Ниихау, – оживленно проговорила она. – Ты знаешь Ниихау, Дэнни?

– Эдди рассказывал мне. Маленький остров на самом конце Гавайских островов, так?

– Очень маленький и очень красивый, – сообщила Улани. – Я уехала оттуда, – она стала загибать пальцы, – пять месяцев назад. Приехала на Оаху и стала искать работу. Я танцовщица. Эдди сначала отказал мне в работе, но когда я сказала ему, что родом с Ниихау, он предложил мне танцевать в баре. – Она медленно покачала головой. – Но мне он не нравится. Он все время следит за мной. Когда я хочу выйти прогуляться, он говорит: «Нет!» «Аолэ», все время «аолэ»! Я как в тюрьме!

– Может, он хочет, чтобы ты была только его? – постарался я спросить как можно вежливее.

– Аолэ! – с горячностью воскликнула девушка. – Это бы я поняла, Дэнни! Но он ни разу не тронул меня, даже не поцеловал. Он как отец, даже хуже! Она вздохнула. – Я сбежала с Ниихау из-за отца: он все время следил за мной, глаз не спускал… Сейчас не лучше!

– Бедняжка! – посочувствовал я. – А как тебе удалось выбраться ко мне сегодня?

– После моего выступления подошел Кемо и передал твои слова. Я запомнила тебя, ты сидел за одним столиком с Эдди, когда я танцевала. Я запомнила. – Она тихо засмеялась. – Такой высокий канэ нохеа! Вот я и пришла.

– Канэ – это что? – переспросил я.

– Канэ – мужчина, – объяснила Улани. – Нохеа – как вы говорите, красивый, – Спасибо, – улыбнулся я. – Ты тоже красивая.

– Да кинэ, – проговорила она. – Я сказала Эдди:

«Алоха нуи лоа», потом пошла к себе в комнату. Подождала немного, затем тихо выбралась из бара. А он думает, что я сплю у себя в комнате.

– Ты такая молодчина, что пришла, – сказал я. – Извини, что зря побеспокоил тебя. Я думал, ты знаешь хоть кого-нибудь из тех людей, о которых я тебя спрашивал, но ошибся. Извини. Хочешь, я отвезу тебя?

– Отвезешь? – переспросила она. – Куда, в бар «Хауоли»?

– Ты ведь там живешь? – Да. – Она кивнула. – Сейчас?

– Ну, уже поздно. Тебе удалось выбраться оттуда, чтобы встретиться со мной. Я бы не хотел, чтобы у тебя из-за этого были неприятности с Эдди.

Улани встала, медленно разглаживая саронг на бедрах.

– Я не понимаю, – произнесла она недоуменно. – Ты хочешь, чтобы я сейчас ушла, Дэнни? А любить друг друга?

– Что? – Стакан чуть не выпал из моей руки.

– Зачем, ты думаешь, я пришла сюда, Дэнни? – обиженно спросила она. Думаешь, я не могу выпить виски в баре?

– Ну… – Я с трудом подбирал слова. – Конечно, дорогая, просто я…

– Разве для тебя Улани недостаточно красивая? – возбужденно продолжила она. – Думаешь, найдешь девушку получше Улани? Ты ошибаешься!

– Дорогая! – взмолился я. – Не…

Я словно опять смотрел на ее танец. Какое-то время девушка стояла неподвижно. Затем ее пальцы начали медленно скользить по саронгу. Неожиданно он упал на пол к ее ногам, а она осталась только в белых шелковых трусиках и не отрываясь продолжала смотреть на меня. Ее маленькие упругие груди быстро поднимались и опускались.

– И ты говоришь, что Улани некрасивая! – В ее голосе слышалась обида.

– Дорогая, – я медленно встал, – Улани – самая красивая из всех, кого я когда-либо видел!

– Алоха ауиа оэ! – проворковала она и, шагнув ко мне, расстегнула мою рубашку. Затем ее руки скользнули по моей груди и сжали мне плечи, наклоняя их к себе. – Дэнни, – прошептала Улани. – Ты такой мужчина!

Наши губы встретились. Я обнял ее за талию, потом ладонями обхватил ее упругие теплые груди.

– Алоха ауиа оэ, – снова промурлыкала танцовщица.

– Что это значит? – пробормотал я.

– Люби меня! – прошептала она и неожиданно укусила меня за нижнюю губу.

Немного погодя я взял ее на руки и отнес на кушетку, затем выключил свет и открыл окно, чтобы в комнату проникал лунный свет. Я оглянулся – на кушетке вырисовывался мягкий силуэт Улани. Когда я шел к ней, в воздухе мелькнуло что-то белое и мягко упало на пол.

Остров Ниихау потерял Улани навсегда! Дэнни Бойд обрел ее на целую ночь!

Глава 4

На следующее утро я встал около десяти, надел купальные трусы, нацепил темные очки и пошел в бассейн. Примерно через час я отвез Улани в бар «Хауоли» и остался сидеть в машине, наблюдая за тем, как она легко бежит к входной двери. Улани сказала, что придет вечером в то же время, что и прошлой ночью, и я поехал обратно в отель с приятным ленивым ощущением того, что Гавайи всецело принадлежат мне одному.

Я плюхнулся в парусиновый шезлонг рядом с бассейном и закурил. Официант-китаец, весь в белом, с неизменной улыбочкой на лице, подошел и спросил, не желаю ли я чего-нибудь. Про себя я назвал его Чарли, потому что при всем желании настоящее его имя было просто невозможно выговорить. Я заказал кофе по-ирландски.[8]8
  Кофе по-ирландски – горячий кофе с ирландским виски, подслащенный, со взбитыми сливками.


[Закрыть]

Солнце палило нещадно, на небе не было ни облачка. Какой-то мускулистый тип с бульдожьей челюстью остервенело плавал туда-сюда, а его жена равнодушно наблюдала за ним из шезлонга, зная наверняка, что такой никогда не утонет. Сигарета имела препротивный вкус.

Чарли принес кофе и пододвинул ко мне столик.

Кофе вселил небольшую надежду на то, что я выживу. Я закурил вторую сигарету – вкус ее был не лучше, чем у первой.

– Бойд – рявкнул кто-то мне в ухо – Я ищу тебя!

Я медленно повернул голову и увидел того, кому принадлежал этот противный голос. Зрелище это не улучшило вкуса ни кофе, ни сигареты.

Продолговатое лицо с острыми чертами, безупречный легкий костюм итальянского покроя, сердитые мутные глаза в крапинку, презирающие все, что видят вокруг, но в первую очередь – меня. Темные с проседью волосы торчком всем своим видом выражали гневный протест против окружающего мира в целом и Бойда в частности.

– Ба! – воскликнул я. – Мистер Эмерсон Рид собственной персоной! Зачем было отправлять меня из Нью-Йорка сюда, если вы сами приехали?

– Я передумал, – отрезал он. – Решил посмотреть, как продвигается дело. Какого черта ты здесь развалился – забыл, для чего я тебя нанял? Расселся в этом чертовом шезлонге! Я тебе плачу вовсе не за это! Гавайское солнце распарило мозги или что? – Он начал с рычания, а закончил противным завыванием.

Я допил кофе, потом вопросительно посмотрел на него:

– Кофе?

– Кофе! – Он чуть не подавился. – Ты знаешь, что случилось?

– И что же такого случилось? – вежливо поинтересовался я.

– Господи! Ты что, не читаешь газет? На всех первых страницах напечатано черным по белому: вчера вечером убили Бланш Арлингтон – кто-то перерезал ей горло!

– А, это… – безучастно произнес я. – Я думал, что-нибудь новенькое.

Рид моргнул несколько раз, и могу поклясться, что его торчащие волосы на миг поникли, но затем вновь приняли вертикальное положение.

– Ты что, знал? – спросил он сдавленным голосом.

– Конечно, – спокойно ответил я. – Вчера вечером она пригласила меня к себе, но к тому времени, когда я приехал, она была уже мертва. Я не стал никуда сообщать об этом – решил, что нам это ни к чему.

– Когда это было? – резко спросил он.

– В половине девятого.

– Не может быть! Я сам звонил ей и разговаривал с ней позже.

– Нет, – возразил я, – вы говорили со мной.

Он задумался.

– С тобой? – недоверчиво переспросил он.

– Лил олэ – со мной, – подтвердил я. – Вот почему я сижу здесь на солнце – моей физиономии не помешает загар. Я без работы.

– Послушай, Бойд! – Его голос обрел привычное рявканье.

– Может, хватит ходить вокруг да около? – произнес я. – Вчера вечером по телефону вы сказали, что слишком многое поставлено на карту в вашем деле, чтобы я совал в него свой нос.

– Я пошутил, – выдавил он.

– Не думаю. Более того, совсем не в шутку Бланш Арлингтон перерезали горло.

– Я только сказал, что многое поставлено на карту, – возразил он. Хотел встретиться с тобой до того, как ты увидишь Бланш. Выяснилось, что ей нельзя доверять, вот и все. Ты по-прежнему работаешь на меня, Бойд!

Сколько можно повторять это!

Я допил вторую чашку кофе и встал.

– Почему бы нам не продолжить разговор у меня в номере, пока я буду одеваться? – предложил я. – А потом пойдем выпьем за ваш счет.

– Если ты думаешь, что у меня есть время на то, чтобы маяться дурью и платить за…

– Если у вас есть время на разговоры, то время на выпивку всегда найдется, заодно и поговорим, старик, – сказал я. – В противном случае можете заниматься своим делом сами, а я улетаю следующим рейсом в Нью-Йорк.

Он с трудом сглотнул и попытался выдавить хоть какое-нибудь подобие улыбки.

– Думаю, ты прав, мои нервы действительно ни к черту. Может, выпивка немного поможет.

Мы прошли в мой номерланаи, я надел легкую рубашку, которую прикупил на Манхэттене специально для Гавайев, и широкие желтовато-коричневые брюки.

– Оделся, как на отдых собрался, – проворчал Рид по дороге в бар «Луау Хат», удачно располагавшийся прямо за углом, – там подавали отличные коктейли. – И не надейся, что будешь отдыхать!

– Я работаю в шортах так же, как в костюме, – заверил я его. – Спросите у любой девушки, которую встретите на Парк-авеню.

– Ради Бога, оставь свои шуточки при себе, – отрезал Рид. – Я сыт ими по горло.

– Шучу я бесплатно, – с обидой в голосе произнес я, но и это его не успокоило.

В баре мы заказали джин с тоником. Я надеялся, что кофе по-ирландски уже достаточно усвоился и не смешается с джином. Затем рассказал Риду о спичечном коробке; о том, как я попал в бар «Хауоли» и встретился с Эдди Мейзом; потом о баре в отеле «Принсес Каиулани» и о встрече с его женой, Ларсоном и Као Чоем – этакой премилой компанией. Вкратце пересказал весь наш разговор. Не сообщил ему только об Улани, решив, что это его совсем не касается.

Когда я закончил, он ухмыльнулся:

– Говоришь, твои слова насчет того, чтобы они убирались с Гавайев в течение двадцати четырех часов, не произвели на них никакого впечатления?

– Абсолютно никакого.

– И не собираются уезжать отсюда? В таком случае как ты заставишь их сделать это?

– Еще не решил, – сознался я. – Но что-нибудь обязательно придумаю.

– Уж постарайся! – съязвил он.

Какой-то верзила с тремя кинокамерами на шее больно наступил мне на ногу, подойдя к стойке бара.

Я подождал, пока он сойдет с моей ноги, но он, похоже, даже ничего не заметил.

– Эй, толстяк! – буркнул я. – Ты сойдешь с моей ноги или нет?

Он сразу убрал свой здоровенный ботинок и одарил меня лучезарной улыбкой, в которой я вовсе не нуждался.

– Извини, дружище, – хрипло проговорил толстяк. – Тесновато тут.

– Было свободно, пока ты здесь не нарисовался, – ответил я и снова повернулся к Риду, с неохотой заказывающему для нас еще по стаканчику джина. – Когда вы пришли ко мне в контору пару дней назад, – спокойно начал я, – вы сказали, что ваша жена сбежала от вас со шкипером вашей яхты, так?

– Да, – буркнул он, – а что?

– Вы наняли меня для того, чтобы любым способом заставить их убраться с Гавайев. Как я это сделаю, вас не интересует, так?

– Ну, так.

– Вас не волнует ни потеря жены, которая никогда вас и не любила, ни шкипера – его легко заменить другим. Но ваша жена знала какие-то подробности вашего дела. И вот они с Ларсоном решили отправиться сюда.

И у вас возникли подозрения, что Вирджиния что-то задумала против вас, хочет помешать вашему делу, так?

– К чему все это? – раздраженно спросил он.

– Просто хочу все поставить на свои места.

– И записать? – усмехнулся Рид.

– Никогда ничего не записываю. Вы не рассказали мне об одном – о самом деле, что оно из себя представляет и тому подобное.

– Совершенно верно, – согласился он. – Не рассказал.

– Ну так я хотел бы услышать это сейчас.

Его вытянутое лицо покраснело, Рид чуть не испепелил меня своим ненавидящим взглядом.

– Ну ты и наглец, Бойд! – воскликнул он противным голосом. – Что ты себе позволяешь? Ты работаешь на меня – сколько раз я должен напоминать тебе об этом? Мои дела тебя не касаются!

– Не касались, – поправил я его. – До вчерашнего вечера, до той минуты, пока бедняжка Бланш не стала покойной мисс Арлингтон. Я вам уже говорил: ее наверняка убили из-за вашего дела, а убийства не совершаются из-за пустяков! Поэтому мне следует знать обо всем!

– Черта с два! – рявкнул Эмерсон.

– Ладно. – Я пожал плечами. – Значит, так, дружище, либо ты рассказываешь мне Обо всем, либо мы прощаемся.

– Ты забыл об одной маленькой детали, Бойд. – Рид весь трясся от негодования. – Я уже оплатил твои расходы на дорогу и аванс в тысячу долларов ты уже получил! Не забывай об этом! Ты работаешь на меня, Бойд, вот и все! И никуда не уедешь!

– Тысяча баксов, – задумчиво произнес я, – плюс дорожные расходы. Сколько? Пятьсот, шестьсот?

– Почти шестьсот, – ответил он. – Я рад, что ты начал хоть немного соображать.

– Да, – равнодушно произнес я. – Даже голова разболелась.

Это был один из самых напряженных моментов во всей моей жизни – я шел вразрез с собственной философией, выработанной в течение многих лет. Но выбора не было. Я достал из кармана бумажник и выписал чек на тысячу шестьсот долларов на имя Эмерсона Рида, потом протянул чек ему. Затем залпом выпил очередную порцию джина, но даже мысль, что за него заплатил Рид, не очень помогла.

– Ты совсем спятил? – недоверчиво спросил он.

– Предпочитаю, чтобы мне не задавали подобных вопросов, – ответил я. И так тошно.

– Послушай, Бойд! – Он опять начал подвывать.

Лучше бы уж рычал. – Наверное, я был немного груб с тобой. Я уже говорил, сегодня утром я был на грани нервного срыва. Разорви этот чек, и забудем обо всем.

– И вы расскажете мне о своем деле?

– Не могу, – решительно произнес он.

– Значит, возьмите чек и поищите себе кого-нибудь другого.

– Перестань, Бойд, – заныл он. – Не хочешь еще выпить, а?

– Теперь я тебе ничего не должен, – спокойно сказал я. – Ни цента. С клиентами я пью за дело, а с таким дерьмом, как ты, пить по-дружески… – Я сокрушенно покачал головой. – Ты, должно быть, сам спятил!

Я повернулся, чтобы уйти из бара, но объектив кинокамеры больно уперся мне прямо в живот – передо мной стоял уже знакомый толстяк. Я изо всех сил наступил ему на ногу.

– Эй! – громко и сердито завопил он. – Ты отдавил мне ногу!

– Извини, – вежливо произнес я, – перепутал с твоей физиономией.

Выйдя из бара «Луау Хат», я направился в отель.

Там подошел прямо к стойке дежурной. Очаровательная брюнетка мило улыбнулась и спросила, чем может мне помочь.

– Я хотел бы узнать, остановился ли в отеле мой друг, – сказал я. Мистер Рид – Эмерсон Рид.

– Минуточку, сэр. – Она быстро просмотрела книгу записей, затем кивнула. – Да, сэр, мистер Рид поселился в отеле вчера днем.

– Спасибо, – сказал я. – Меня просто не было в номере весь вечер, и он не смог найти меня. Наверное, мне лучше самому подняться к нему. Какой у него номер?

– У мистера Рида номер в «Оушн Тауэр», – ответила она. – 1408-й.

– Отлично, – поблагодарил я ее.

Я дошел до ближайшей телефонной будки; нашел по справочнику телефон цветочного магазина в этом же отеле и набрал номер.

– Знаете ли вы, какая трагедия произошла вчера вечером? – спросил я тихим, печальным голосом. – Жестокое убийство мисс Арлингтон?

– Читала об этом, сэр, – произнес смущенный женский голос на другом конце.

– Она была моей подругой, дорогой подругой. – Я тяжело вздохнул в трубку.

– Сочувствую, сэр.

– Мне нужна ваша помощь, – продолжил я. – Я хочу, чтобы на ее похороны прислали цветы. Множество прекрасных цветов… Я хочу, чтобы мои цветочные подношения были самыми изысканными на похоронах. Это все, что я могу сделать для Бланш сейчас.

– Конечно, сэр, мы готовы исполнить ваши пожелания, – сказала она. Какие цветы вы хотели бы выбрать?

– Самые красивые и самые дорогие – цена не имеет значения. Они должны быть просто потрясающими, понимаете? И можно с надписью – какими-нибудь простыми словам, ну, например: «В память о девушке, на которой я хотел жениться», и мое имя – Эмерсон Рид.

– Не беспокойтесь, мистер Рид. – Голос ее на миг дрогнул. – Мы обо всем позаботимся. Я лично прослежу за приготовлениями. Думаю, это прекрасно, голос ее опять дрогнул, – просто прекрасно.

– Благодарю вас. – Я постарался произнести это с трагическим звучанием. – И прошу вас, пришлите счет ко мне в номер – 1408-й.

– Хорошо, мистер Рид, – пылко произнесла она. – Ваши цветы будут вспоминать в Гонолулу очень долго, обещаю вам!

– О цене не беспокойтесь, – тихо напомнил я, затем повесил трубку. По-моему, Рид заслужил это, так же, как и Бланш Арлингтон.