Текст книги "Вояж на Гавайи (Пять ящиков золота) (др. перевод)"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Глава 5

Форт-стрит расположена в деловой части Гонолулу, и поставить здесь машину оказалось делом непростым.

Наконец я как-то втиснулся на своем «додже» между двумя автомобилями и отправился на поиски конторы Чоя. Она оказалась совсем рядом, кварталах в двух от того места, где я припарковался. Увидев вывеску «Магазин подарков Чоя», я вошел внутрь и, назвавшись, спросил прелестную китаяночку в национальном костюме с глубочайшим запахом, могу ли видеть хозяина.

Она ушла, затем вернулась и попросила меня следовать за ней. Я рискнул пойти на полшага позади нее, чтобы полюбоваться ее прелестными ножками – при ходьбе юбка расходилась и обнажала их. Мы прошли через большой торговый зал к двери с надписью «Только для служащих», миновали короткий коридор и подошли к двери, на которой красовалась табличка «Управляющий».

Девушка улыбнулась и сказала, что я могу войти: мистер Чой ждет меня. Потом она развернулась и засеменила в торговый зал. Я ощутил чувство утраты, когда ее ножки исчезли из виду. Одно меня утешало – мысль о том, что я уже являюсь обладателем настоящих Гавайев в лице Улани, а остальное приложится.

Наверное, потребовалось бы несколько месяцев, чтобы познать Гавайи китайские, потом Гавайи японские, а потом португальские, немецкие, испанские… ну, месяца три потратил бы, не меньше!

Я постучал в дверь, толкнул ее и вошел в кабинет управляющего. Комната оказалась обставлена со вкусом и, разумеется, в восточном стиле. За столом белого дерева сидел мистер Чой с вежливой улыбкой на лице. На этот раз он был в легком синем костюме.

– Хорошо, что зашли, Дэнни, – произнес Као. – Присаживайтесь.

– А вы неплохо устроились, – заметил я и сел на хрупкий с виду стул напротив. – Дела, видно, идут недурно?

– Не жалуюсь, – ответил он. – Хотите купить что-нибудь этакое? Могу помочь.

– Как-нибудь в следующий раз, – отозвался я. – Спасибо. Знаете, сегодня утром я разговаривал с Эмерсоном Ридом, он приехал в Гонолулу.

– И что? – Его голос оставался таким же вежливым, как обычно, но в темных глазах появился явный интерес.

– Даже говорить об этом не хочется. До сих пор обидно – это стоило мне тысячу шестьсот долларов.

Я вышел из игры.

– Причина должна быть действительно серьезной, Дэнни, если вы расстались с такой суммой! – ухмыльнулся Чой.

– Еще бы! – с горечью воскликнул я. – Попросил Рида рассказать мне о его деле, а он отказался.

– Только поэтому?

– Да нет, еще из-за того, что напечатали в утренних газетах, – добавил я.

Као медленно кивнул:

– Я тоже читал. Какое несчастье!.. Я не был хорошо знаком с мисс Арлингтон, но уверен, она не заслужила такой жестокой смерти.

– И я не был с нею знаком, но убийства всегда принимаю близко к сердцу.

– Да… – неопределенно протянул китаец.

Я достал сигарету и закурил. Чой терпеливо ждал.

– Вчера Вечером вы говорили, что меня может заинтересовать ваше предложение и вы можете мне заплатить больше Рида.

– Помню, – кивнул он. – И оно вас заинтересовало?

– Пришлось расстаться с деньгами Эмерсона Рида, – пояснил я. – Хотелось бы вернуть их так или иначе.

– Понимаю. – Чой снова ухмыльнулся. – Вы уверены, что больше не работаете на него, Дэнни?

– Конечно. Я в такие игры не играю.

– Что ж, поверю вам. И думаю, вы не будете возражать против того, что мне потребуется какое-то время, чтобы проверить вас?

– Был бы просто разочарован, если бы вы не сделали этого, – вежливо откликнулся я. – Только интересно, как именно вы все выясните?

– Извините, – Чой покачал головой, – пусть это останется тайной, Дэнни. Иначе как мне поддерживать мой имидж восточной таинственности?

– Ладно, – согласился я. – Сколько времени вам потребуется?

– Всего несколько часов. Если все в порядке, уверен, наше предложение вам понравится. Мы рискуем, но как без этого?

– Собираетесь поговорить с Ларсоном и убедить его в том, что я именно тот, кто вам нужен? – хмыкнул я.

– Такого человека, как Ларсон, убеждать не приходится. Его нужно ставить перед фактом – и все!

– Конфуция вы не знаете, Као, – восхищенно проговорил я, – но зато знаете ответы на все вопросы.

– Не на все, – скромно заметил он. – Например, не знаю, кто убил мисс Арлингтон.

– Я-то думал, что знаете, – непринужденно сказал я.

– Как я уже говорил вчера вечером, Дэнни, в деле мне импонирует честность! – Его лицо по-прежнему оставалось вежливым.

Я встал и направился к двери.

– Спасибо за то, что потратили на меня свое время, Као. Надеюсь, увижу вас в ближайшее время?

– Разумеется, – кивнул он. – Где вы будете сегодня после обеда?

– В отеле.

– Там и встретимся, Дэнни. И все, что захотите из моего магазина, будет вашим, только скажите. За исключением, правда, Сью Тонг, – быстро добавил он.

– А кто такая Сью Тонг? – безучастно полюбопытствовал я.

– Очаровательная молодая девушка, которая проводила вас ко мне в кабинет. – Он усмехнулся. – Вас выдало выражение глаз, когда вы вошли ко мне.

Я прошел через магазин и направился к своей машине. По дороге в отель перекусил в ресторанчике в Вайкики, который зазывал посетителей вывеской: «Все, что душе угодно, и всего за один доллар двадцать пять центов!» Разделавшись с семью блюдами, почувствовал себя намного лучше и решил заглянуть сюда как-нибудь еще.

К себе в ланаи я вернулся около двух часов дня, снова надел купальные трусы и пошел в бассейн. Яркое солнце, жара невыносимая, лазурное небо – мне не мешало немного расслабиться, особенно перед встречей с Улани вечером, да и перед всем остальным.

Чарли, одетый, как обычно, во все белое, с неизменной вежливой ухмылочкой на губах, обогнув бассейн, направился ко мне и спросил, не желаю ли я чего-нибудь. Я заказал очень холодный колинз[9]9
  Колинз – алкогольный напиток, готовится из джина, виски, рома или водки с соком лимона, содовой и сахаром.


[Закрыть] с ромом. Он кивнул и ушел.

Мне захотелось искупаться. Я подошел к бассейну, попробовал ногой воду – она оказалась теплой – и нырнул. Бассейн был приблизительно тридцати футов в длину. Проплыл быстрым кролем в один конец, подтянулся и сел на край, слушая, как возмущенно колотится сердце: такой дикой нагрузки оно не ожидало.

Потом доплелся до ближайшего шезлонга и плюхнулся в него. Чарли принес спасительный бокал. Я попросил его не уходить далеко и с наслаждением стал потягивать колинз. Через полчаса, разделавшись с тремя порциями, я почти лежал в шезлонге, вдыхал раскаленный от жары воздух и думал, что вот это и есть жизнь…

Потом, нацепив темные очки, закрыл глаза и тут же ощутил резкую боль на левой щеке, словно ее разодрали в клочья.

– Ну-ка, просыпайся! – раздался решительный голос. – К тебе гости.

Первое, что я увидел, открыв глаза, был длинный ярко-красный ноготь прямо перед моим носом. Так, с орудием пытки стало все ясно. Потом разглядел ту, которой принадлежал этот ноготь, и моментально проснулся. Даже снял темные очки, чтобы разглядеть ее получше.

Напротив меня стояла высокая блондинка, на ее красивом и надменном лице было написано нетерпение. На ней был черный купальник: закрытый, плотно облегающий фигуру, с широким бантом впереди, подчеркивающий и без того шикарную, пышную грудь. Длинные загорелые ноги отличной формы, с крутыми бедрами, могли свести с ума кого угодно.

– Когда закончишь меня изучать, – спокойно произнесла блондинка, скажи, что не так: приложу все силы, чтобы исправить недостатки моей фигуры.

– Ни одного изъяна, Вирджиния, – признался я. – Фигура что надо!

Она придвинула шезлонг, непринужденно развалилась в нем и пренебрежительно заявила:

– Дэнни Бойд, не человек, а динамо-машина, – и уже переутомился? А ты храпел…

– Не шути так, – сказал я и подозвал Чарли, который чуть ли не прибежал как по сигналу тревоги. Затем сообщил Вирджинии:

– Я пью колинз. А тебе что заказать?

– В такую жару? – удивилась она. – Алкоголь? С ума сошел, Бойд, точно сошел с ума! Ладно, так и быть, выпью за компанию.

Чарли кивнул и удалился. Я достал сигарету, закурил и заметил:

– Тебя нельзя отпускать Одну в таком виде. Украдут!

Она пристально посмотрела на меня поверх темных треугольных очков.

– Твоя неотесанность делает тебя даже привлекательным. Впрочем, так часто бывает со всем отталкивающим.

– Все дело в моем профиле, – скромно пояснил я. – Покажи мне ту женщину, которая устоит против такой красоты!

– Да? Даю голову на отсечение, что твой тонкий подход заключается в том, чтобы изнасиловать девушку до того, как она посмотрит на тебя.

– Я бы предложил ей завязать глаза, – гордо произнес я. – А у твоих предков наверняка было потрясающее чувство юмора, раз они назвали тебя Вирджинией.[10]10
  Вирджиния означает: «дева», «девственница».


[Закрыть]

Вернулся Чарли со спиртным, и я с благодарностью отпил немного ледяного спасительного напитка. Вирджиния Рид проделала то же самое, потом снова посмотрела на меня поверх очков и сообщила:

– Меня отправили к тебя в качестве парламентера.

Уже догадался?

– Као все проверил и убедился, что я веду честную игру?

– Что-то вроде этого. – Она медленно кивнула. – Так что, если хочешь участвовать в деле, милости просим.

– А поточнее?

– Либо нас ждет крупный выигрыш, либо ничего.

Решай: мы предлагаем тебе пятую часть.

– Слышал о Перл-Харбор?.[11]11
  Перл-Харбор – военно-морская база США на Гавайских островах. 7 декабря 1941 года, во время Второй мировой войны, японские авианосцы нанесли внезапный удар по Перл-Харбор. 8 декабря США и Великобритания объявили войну Японии.


[Закрыть]

– Конечно. Это тут по соседству.

– Седьмого декабря сорок первого года базу разбомбили, началась война, – продолжала она. – Этот день запомнили многие, особенно военно-морской флот, базировавшийся в Перл-Харбор. Запомнили его и двое гражданских, двое парней по имени Рошель и Дейвис.

– Впечатляет, но все это в прошлом, – перебил я ее. – Какое отношение все это имеет к делу?

– Это начало, – пояснила Вирджиния. – На следующий день эти двое хотели провернуть одно крупное дельце – ограбить банк.

– Продолжай! – Я выпрямился.

– Японцы оказали им неоценимую услугу, о которой они и не мечтали. Когда начали падать бомбы, все добропорядочные жители вышли на улицу, пытаясь хоть как-то помочь: погасить огонь и все такое.

– Ты говорила о Рошеле и Дейвисе, – напомнил я.

– Да, они хотели ограбить банк и быстренько смыться. Все продумали до мелочей: у машины хорошая скорость, в порту ждала моторная лодка. Из банка быстро в порт, потом уходят на моторке, а ее бросят где-нибудь около берега в окрестностях Гонолулу. Но налет изменил их планы.

– Все сорвалось?

– Ничего подобного. Наоборот, все прошло так гладко, что лучше не придумаешь. Началась бомбежка, одна из бомб попала в здание банка и разрушила стену, взрывной волной убило охранника.

– Поэтому двум нашим героям, – продолжил я, – подоспевшим как раз вовремя, не пришлось грабить банк. Оставалось только войти и взять то, что плохо лежало?

– Ты прав, – кивнула она. – К тому же разрушило часть подвала. Они прихватили с собой слитки золота'.

Приехали на машине в порт, погрузили золото на моторку. Парни были в безопасности, разве что в них могла попасть бомба. Если кто-то и заметил их лодку, то наверняка решил, что это спасатели или кто-нибудь в том же роде. Поэтому они благополучно вышли из Перл-Харбор в бескрайний Тихий океан. Бандиты задумали ограбить банк и поживиться несколькими тысячами, а обернулось так, что стали обладателями четверти миллиона в золотых слитках. Нужно было дождаться конца войны, чтобы вывезти золото из Гонолулу, а прошло всего несколько часов с ее начала. Значит, оставалось одно: спрятать слитки в каком-нибудь безопасном месте и дождаться окончания войны.

– Ясно, – вздохнул я, – мы дошли до зарытых сокровищ, помеченных на карте большим крестом.

– Выбор пал на остров Ниихау, – сухо сообщила Вирджиния, не обращая на мои слова никакого внимания. – Это самый маленький и самый удаленный остров в Гавайском архипелаге – чуть больше ста миль от Гонолулу – с коренным населением около двухсот человек.

– Значит, они выкопали яму на острове Ниихау и зарыли золото, нетерпеливо предположил я. – Что потом?

– Дальше вмешалась история. В тот же день у одного японского летчика кончилось горючее и он посадил свой самолет на Ниихау. Гавайцы взяли его в плен и попытались сообщить об этом на соседний остров Кауаи, для чего развели огромный сигнальный костер. Как раз в это время и появились Рошель с Дейвисом. Они выгрузили золото на берег и закопали его без проблем, но, когда вернулись к своей лодке, их уже поджидали островитяне, которые потребовали, чтобы приезжие отвезли японца на Кауаи и сдали его там властям.

– Да, ребята, наверное, здорово удивились, – заметил я. – Только не говори, что они так и сделали и их удостоили наград.

– Испугавшись, парни отказались, – продолжила она. – Не подумали, что, выйдя в море, могли просто сбросить летчика за борт и преспокойно вернуться в Гонолулу. Вместо этого они вытащили револьверы, завязалась перестрелка, Дейвиса убили, а Рошелю удалось смыться на лодке.

Ночь он провел в море, наутро увидел приближающийся военно-морской патруль, снова испугался и затопил лодку. Его подобрали, доставили на берег. Там не поверили в то, что он наплел, и передали его в руки разведывательной службы. Наконец после того, как его личность была установлена, Рошель попал в полицию.

Парня доставили в Штаты. Оказалось, что на него был объявлен розыск сразу в трех штатах за вооруженные ограбления. Бедняга получил пятнадцать лет тюрьмы и отсидел весь срок.

– И как Эмерсону Риду удалось все это узнать? – поинтересовался я.

– Не знаю, – созналась Вирджиния. – В тот вечер, когда Рид рассказал мне всю эту историю, он напился до чертиков. Знаешь, у него были кое-какие связи в отделе по анализу руд и металлов. Может, таким образом он вышел на Рошеля? Как бы то ни было, они решили вместе отправиться за золотом и поделить его пополам. Рид рассказал эту историю, но, когда я начала выспрашивать подробности, сразу, как обычно, стал подозрительным и замолчал И больше ничего никогда об этом не говорил.

– Давно это было?

– Два месяца назад.

– Во всей этой истории с зарытым сокровищем есть одно слабое место, мрачно констатировал я. – Почему никто за все это время не нашел золото?

– Дейвиса убили, Рошеля упрятали в тюрьму на пятнадцать лет. Зачем ему было говорить кому-то о золоте, а?

– А как насчет летчика-японца?

– Через неделю после того, как его поймали, он сбежал и начал терроризировать островитян, набрасываясь на всякого встречного. Один из гавайцев убил его камнем.

– Хорошо. А как насчет островитян, заставлявших Рошеля и Дейвиса взять летчика на моторку?

– Их было самое большее человек шесть. Во время перестрелки убили Дейвиса, а он был американцем. Они наверняка перепугались – знаешь, разбирательство с властями – и закопали его тело где-то на берегу. О случившемся никому не рассказывали, а спустя некоторое время и сами забыли об этом. Понимаешь, если что-то нужно забыть, это забывается быстро, Дэнни.

– А в один прекрасный день к Эмерсону Риду, стоявшему преспокойно на углу улицы, подваливает некий тип и заявляет: «Не хочешь ли четверть миллиона долларов золотом? Все, что от тебя требуется, – это перевезти его на твоей великолепной яхте. Я серьезно, ты можешь доверять мне, потому что я бывший уголовник». И дружище Эмерсон верит каждому его слову? – Я усмехнулся.

Вирджиния беспомощно пожала плечами:

– Я говорила тебе, что не знаю, как познакомились Эмерсон и Рошель.

– Так или иначе, когда он рассказал тебе обо всем, ты поверила, что это правда?

– Решила: почему бы и нет? Бывает всякое.

– А после этого у тебя созревает собственный план действий: ты бросаешь мужа, прихватываешь с собой шкипера Эрика Ларсона и отправляешься прямиком в Гонолулу, чтобы опередить Эмерсона.

– Да, – устало признала она.

– Как ты вышла на Чоя?

– Он сам нас нашел. – Вирджиния усмехнулась. – Као – большой человек в Гонолулу, не забывай. Он знает обо всем, что здесь творится, о всех темных делах. Иногда даже до того, как что-то произойдет.

– Как и сейчас?

– Да. – понуро согласилась Вирджиния. – Он был так вежлив – пришлось взять его в дело, иначе Чой предложил бы то же самое Риду, а от нас избавился бы.

И честно говоря, мне нужен был такой тип, как Као.

Эрик великолепно управляет яхтой, но для остального он не годится.

– Неужели?

– Слушай, ты! – процедила она сквозь зубы. – Моя личная жизнь тебя не касается, Бойд! Это не имеет никакого отношения к делу!

– Да ладно! – дружелюбно кивнул я. – Что теперь?

– Теперь ты в курсе. Участвуешь в деле.

– Не валяй дурака! – рявкнул я. – Что теперь? Все готово, чтобы отправляться за золотом, так почему мы все еще здесь? Чего ждем – ясной погоды?

– Эмерсон не сказал мне одного, самого важного, – с ядовитой слащавостью в голосе произнесла Вирджиния. – Не думала, что ты такой дурак, раз до сих пор не догадался, Дэнни! Он не сообщил мне, в каком месте спрятано золото. Нам известно только, что оно зарыто на острове Ниихау, а это примерно семьдесят две квадратные мили. Хочешь, куплю тебе лопату, и давай копай хоть вдоль, хоть поперек, сколько твоей душе угодно!

– Действительно, дурак, – признался я. – Но план-то у вас должен быть?

– Ну, конечно. Эмерсон знает, где золото, и сейчас он здесь, в Гонолулу. Для того чтобы добраться до Ниихау, ему нужна яхта, которая должна прийти в гавань завтра рано утром. Эмерсон и его яхта нужны нам, поэтому мы ждем, кода они встретятся.

– Разбой? – хмыкнул я.

– Ничего другого не остается, – непринужденно заметила она. – Приходи завтра в десять утра к магазину Чоя, тебя будут ждать.

– Выступаем?

– Военный совет, – уточнила Вирджиния. – Не опаздывай, а то Чой разозлится, он может подумать, что ты ведешь нечестную игру и всего-навсего притворяешься, будто перешел на нашу сторону. – Она ослепительно улыбнулась. – А кому хочется получить нож в спину?!

– Или иметь перерезанную глотку? – вкрадчиво добавил я.

Ее глаза стали вдруг безразличными ко всему, и она монотонно повторила:

– Или иметь перерезанную глотку.

Глава 6

После того как Вирджиния Рид ушла, я постоял под теплым душем. Обычно, принимая душ, я ни о чем не думаю. На этот раз не получалось. Я не поверил бы ни одному слову из того, что услышал, если бы не убийство Бланш Арлингтон. Если Эмерсон Рид говорил правду, когда нанимал меня в Нью-Йорке, то именно Бланш, его бывшая подружка, сообщила ему о том, что жена, сбежавшая от него, и его шкипер находятся в Гонолулу. Из-за этого ее и убили? По телефону она сказала, что ей есть что рассказать мне при встрече.

Что такое она знала, из-за чего пришлось убить ее, чтобы заставить замолчать?

Я не торопясь оделся. Интересно, закопано ли золото на Ниихау на самом деле? Остальные участвующие в этой авантюре считают, что так оно и есть. Ладно, поверю и я. Будучи в хорошем расположении духа, я позволил Вирджинии рассказать мне лишь часть всей этой истории. Остальное либо выдумка, либо оставлено на потом. Может, завтра в десять утра на «военном совете» у Чоя услышу что-нибудь еще. Так или иначе, я немного повеселел: ведь мне снова доведется увидеть Сью Тонг.

Не мешало бы выпить. Пройдя по коридору несколько шагов, я вдруг кое о чем вспомнил и вернулся к себе в ланаи, где вытащил со дна сумки револьвер «смит-и-вессон» 38-го калибра и кобуру к нему. Потом снял пиджак, нацепил кобуру, проверил револьвер, сунул его под мышку и снова надел пиджак. «Так-то лучше», – подумал я, – наверное, сработала мысль о мисс Арлингтон.

* * *

Войдя в бар «Золотой дракон» в начале седьмого, я заказал джин с тоником. Никаких деловых встреч до следующего утра у меня не намечалось и никаких личных свиданий, кроме как с Улани, но это ночью, так что весь вечер был в моем распоряжении. Мне хотелось выпить пару порций джина, потом где-нибудь поужинать и, наконец, посмотреть шоу в ночном клубе – в любом, где есть настоящая гавайская танцовщица, например, подойдет бар «Хауоли».

Я потягивал вторую порцию, когда в бар вошел какой-то тип и пристроился рядом со мной у стойки.

Не скажу, что он занимал много места. Глянув, не болтаются ли на его шее кинокамеры – их не оказалось, – я успокоился. Тип заказал виски со льдом, закурил, вроде бы всем довольный, и вдруг спросил:

– Бойд?

– Да. – Я повернулся к нему. – Это я.

Он был ниже меня, широкоплечий, что никак не вязалось с его ростом. Лысый, если не считать нескольких волосинок на макушке. Лицо смуглое, с черной щетиной – этот тип явно экономил на бритвенных принадлежностях. Один глаз чуть вывернут. Если показывать его маленьким детям, то проделывать это надо постепенно, по частям.

– Мне надо с тобой поговорить, – произнес тип хриплым, сухим шепотом. Дело важное.

– Ну, говори.

– Не здесь. Могут подслушать.

– Мне и здесь нравится, – возразил я. – Восточный интерьер и все такое, да и джин ничего. Ты-то сам кто такой?

– Рошель, – хрипло прошептал он. – Пит Рошель.

Мое имя тебе о чем-нибудь говорит, Бойд?

– Нет, – спокойно ответил я. – А что?

– А как насчет Бланш Арлингтон? Это имя тебе знакомо?

– Встречал в утренних газетах, – осторожно заметил я.

– Да? Оно есть и в вечерних тоже. До сих пор не нашли того, кто ее убил, но нам-то известно, кто убийца, а, Бойд? Тайна, известная нам обоим. Ну что, теперь пойдем куда-нибудь поговорить?

– Нет, – повторил я. – До меня так и не дошло, о чем ты тут толкуешь.

Его скулу рассекал глубокий шрам, дюйма три в длину. Рошель вдруг задергался.

– Бланш была моей девушкой, Бойд, – произнес он сиплым голосом. – Я был без ума от нее, знаешь, как это бывает?

– Нет, – опять сказал я. – Что касается меня, то женщина – это всего лишь женщина, а вот деньги – это да, их можно поместить в банк, например.

– Так, ладно. Ну и сколько Чой заплатил тебе за твою работу?

– Чой? – переспросил я.

– Хватит дурака валять, Бойд! – На его губах появилась страдальческая улыбка, он буквально пожирал меня глазами. – Ты был у Бланш вчера вечером. Наверное, вошел, поздоровался, а потом перерезал ей горло. Чой нанял тебя, можешь не отпираться, я знаю!

– Смотрю, ты слишком много знаешь. Может, тебе известно, почему Чой хотел, чтобы ее убили?

– И это знаю. – Рошель оскалил зубы. Надо сказать, зрелище было не из приятных. – Все очень просто. Он выяснил, что она моя и работает не на него, а на меня.

– А ты работаешь на Рида. Я тоже работал на него еще вчера вечером. Может, именно он и приказал мне убить ее?

– Да, как же! Поверю я тебе! Работал ты на Рида! – рявкнул он.

– Это правда, спроси у него. Я не убивал твою подружку, Пит.

– Ты убил ее! – Шрам на его скуле стал совсем белым и теперь сильно выделялся на смуглом лице. – И никто не убедит меня в обратном. У меня для тебя хорошие новости, Бойд. Ты умрешь точно так же, как она, но медленно, очень медленно и мучительно. По полдюйма – и так пока я не перережу твою глотку от уха до уха!

– Пит, – устало протянул я, – говорю тебе в последний раз, ты ошибаешься. Я не тот, за кого ты меня принимаешь. Так что сделай одолжение, вали отсюда!

– Обещаю, Бойд, – прошептал он, – тебе не жить!

– Здесь тебе не тюрьма, выбрось дурь из башки! Я тоже могу кое-что тебе пообещать. Не отстанешь, размажу тебя по стене так, что от тебя только мокрое место останется!

– Будешь иметь дело не со мной, Бойд, – процедил он. – В этом городе у меня много друзей. С этой минуты ты не жилец! – Он залпом осушил стакан и, резко развернувшись, вышел из бара.

Я допил джин и пошел следом за ним. Он был уже у входной двери. Я задержался на несколько секунд на тот случай, если он вдруг обернется. Когда же подошел к входной двери, Рошель уже заходил на автостоянку.

Пришлось ускорить шаг. Он садился в машину. Полусогнувшись, я добежал под прикрытием ряда машин до своего «доджа», взятого напрокат. Когда Пит выехал на дорогу, тут же тронулся следом за ним, отставая на две машины.

Минут через пятнадцать мне показалось, что я уже ехал по этой дороге. А еще через пять минут… Так оно и было – дорога вела вверх на скалу, с ее кошмарными серпантинами. Рошель направлялся через Пали-Пасс в бухту Канеоха. Может, он собирался отдать последнюю дань уважения бунгало, в котором жила Бланш Арлингтон? Когда я пошел за ним из бара, то полагал, что он собирается встретиться с кем-нибудь – можно было выйти на убийцу Бланш, – и надеялся, что это кто-то из мне знакомых. Но кого я мог знать так далеко от города?

Ну и черт с ним, решил я, посмотрим, зачем Рошель отправился в такую даль. Впереди показался первый крутой поворот – пришлось целиком и полностью сосредоточиться на дороге.

Когда оставалось преодолеть последние два поворота, чтобы очутиться на самом гребне скалы, все и произошло. Откуда-то сзади неожиданно вырвался свет фар. На миг, когда я проскочил очередной поворот, свет исчез, потом снова появился в зеркале заднего вида.

«Так, – сказал я сам себе, – для них ты уже покойник, Бойд! Дурак! Тебя так просто выманили из Гонолулу! Распарил на солнце последние мозги!» Рошель послужил приманкой – я попался. Его дружки в машине, следующей за моим «доджем», ждали где-нибудь у дороги, пока я проеду. Или ехали за мной с выключенными фарами последние пятнадцать миль. Впрочем, это уже не имело никакого значения, так как впереди меня ждал последний поворот, и на месте Рошеля я бы тоже выбрал для встречи гребень скалы.

Я вовсе не удивился, увидев, как его машина остановилась впереди. Не проскочишь! Я осторожно притормозил, не доезжая до него футов двадцать. Вторая машина остановилась футах в двадцати позади меня, ярко осветив фарами мой несчастный «додж». Я был как на ладони. Они предоставили мне право выбора: могу остаться в машине, и меня убьют, или выйти из нее, и участь моя будет точно такой же.

Идти было абсолютно некуда: по одну сторону от узкой дороги – ущелье, по другую – отвесная скала. Кролику и то негде спрятаться, так что я принял единственно верное в данной ситуации решение: капитан Бойд не покинет своего корабля! Но нужно было срочно придумать, что, собственно, предпринимать. Кто-нибудь из второй машины мог запросто подкрасться ко мне, оставаясь незамеченным из-за ослепительного света. И вдруг меня осенило: а задний-то ход на что?

Я чуть выждал, крепко сжимая в руке свой тридцать восьмой и силясь услышать звук открываемой дверцы позади. Конечно, я не был уверен, что услышу его, если только он или они, выходя из машины, вообще будут хлопать дверцей, не такие же они дураки. Досчитав до двадцати, я так ничего и не услышал и решил, что пора действовать. Включил заднюю передачу, и мой «додж» покатил назад. Потом газанул, мертвой хваткой уцепился за руль и вжался в сиденье.

Раздался выстрел, затем второй, потом чей-то крик.

Я ощутил глухой удар – колеса моей машины явно переехали через что-то, и, наконец, она сильно ударилась о вторую машину. Руль выскочил из моих рук, а меня самого откинуло на него. Скрежет металла, звон бьющегося стекла. Моя машина накренилась. Я открыл дверцу, спрыгнул на землю и тут же опустился на колени, не выпуская из рук револьвера. Пуля просвистела над головой, потом отскочила от скалы. Кто-то продолжал кричать – какой-то странный, холодящий кровь звук на одной ноте.

Заднюю машину развернуло при столкновении поперек дороги, ее передние колеса оказались всего в нескольких дюймах от края ущелья. Я напряг зрение и заглянул сквозь стекло – мне показалось, на переднем сиденье что-то движется. Я метнулся в сторону, и снова прозвучал выстрел. Наверное, парень внутри испугался, что машина может сорваться в пропасть. Так или иначе, он решил выбраться наружу, увы, в этом и заключалась его ошибка. Дверца распахнулась, парень осторожно вышел на дорогу. Его было хорошо видно на фоне светлой машины. Я тут же выстрелил дважды.

Он сначала замер, потом рухнул на землю лицом вниз.

Вернувшись к моему «доджу», я убедился, что машина Рошеля по-прежнему на месте, посредине дороги.

Вопрос заключался в том, оставался ли он сам в автомобиле. Но это несложно было проверить. Я выстрелил два раза подряд – пули отскочили от багажника.

И тут же машина Рошеля с диким скрежетом дернулась с места и исчезла за поворотом. Пит, вероятно, решил, что если кому и суждено погибнуть, так пусть это будут его дружки.

По-прежнему не расслабляясь, я вернулся ко второй машине и заглянул внутрь. В ней было пусто. Я перевернул на спину того парня, которого подстрелил, и рассмотрел его получше. Давным-давно природа потратила много усилий, поработав над его физиономией, а на этот раз мой тридцать восьмой позаботился о его груди. Я постоял некоторое время, глядя на него.

Странно, откуда этот жуткий противный звук, если он мертв? И в этот момент увидел второго, того, кто кричал. Он был еще жив и лежал на дороге футах в пятнадцати от моей машины. До меня наконец дошло, что он и был тем глухим ударом, который я ощутил, когда сдавал назад. Звук становился все громче по мере того, как я подходил ближе к нему. Парень лежал на животе, задрав голову к небу, и выл, как собака Баскервилей. Мне оставалось до него футов шесть, когда вой неожиданно прекратился, будто кто-то щелкнул выключателем, голова раненого тяжело опустилась на землю.

Подойдя к нему, я понял, что произошло, и больше не винил его за дикие вопли. Увидев, что я сдаю назад, он, наверное, решил отпрыгнуть в сторону, но не успел. Колеса переехали его поясницу, повредили позвоночник и превратили живот в сплошное месиво.

Не знаю, как ему удалось прожить еще какое-то время после этого. Я поднял его, перетащил к машине, усадил за руль. Затем поднял второго и тоже посадил на переднее сиденье – пусть будут вместе, хотя уже и не смогут поболтать.

Двигатель завелся сразу. Парень за рулем ничего не имел против, когда я поднял его ногу и поставил ее на педаль газа. Я шагнул в сторону, захлопнул дверцу, просунул руку в открытое окно, включил скорость и быстро отскочил. Машина резко двинулась вперед, зависла на миг над пропастью, затем медленно, как в причудливом сне, начала крениться вниз и вдруг исчезла из виду. Казалось, прошло много времени, прежде чем наконец раздался грохот на дне ущелья.

Я медленно пошел к своему «доджу» и вдруг вспомнил, что прошлой ночью тут на вершине дул сильный ветер. Сейчас же не было ни дуновения. Кого благодарить?

На бампере и крышке багажника моего «доджа» остались вмятины, задние фары были разбиты – вот вроде и все повреждения. Я сел в машину, проехал немного вперед, выбрал место пошире и развернулся.

По дороге в Гонолулу я включил радио – звучала «Песнь островов». Наверное, утешением для двух парней на дне ущелья было то, что не каждому суждено быть погребенным там, где дуют пассаты.[12]12
  Пассаты – устойчивые ветры в тропических широтах океанов.


[Закрыть]