Текст книги "Том 7. Только очень богатые"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

10

Я смотрел, как Фран Джордан входила в мой кабинет, и любовался этим зрелищем. На ней был свитер и юбка необыкновенной узости.

Фран – это тип личной секретарши, которую шеф рад видеть каждый день. И каждую ночь, разумеется. Но я не сдержал своего воображения, а такого рода мысли – это гроб для холостяка.

– Я не знаю, что ты сделал, – смущенно проговорила она, – но одна женщина, по имени Максин Лорд, безусловно, ненормальна. Она прислала тебе чек на пять тысяч долларов. Нет, – сразу же поправилась она, – на пять тысяч, восемь долларов и сорок восемь пенсов.

– Вот теперь ты видишь, – добродушно произнес я, – что некоторые женщины могут ценить мои качества.

– Но к чему эти восемь долларов и сорок восемь пенсов?

– Это расходы на такси. Что, в сущности, должно было означать оскорбление.

– И ты чувствуешь себя оскорбленным?

– Деньгами люди могут оскорблять меня сколько угодно, – ответил я.

– Я в восторге… и от чека тоже, потому что это облегчит мои дальнейшие действия.

Фран уселась на край моего стола.

– Ты, вероятно, помнишь, я тебе говорила о моем свидании с одним очень хорошим парнем, к которому можно испытывать полное доверие?

– Да, конечно. Торговец билетами на самолеты, что-то вроде этого, да?

– Его зовут Род Шиллер. Он – молодой адвокат, с большим будущим, и в течение ближайших двух недель мы собираемся пожениться.

– О, уж эти адвокаты, – засмеялся я. – Все они одно: ночные колпаки, домашние шлепанцы, пре… Что ты такое сказала?

– Что я выйду замуж в ближайшие пятнадцать дней, – терпеливо повторила Фран. – Мне кажется, что ты первый должен узнать об этом. Потому что тебе будет нужна другая секретарша, не так ли?

– Ты совсем сошла с ума! Ты? Ты выходишь замуж? Восхитительная шатенка с зелеными глазами и с таким шасси, которому может позавидовать сама Венера! Запереться в конуру с трехметровой лужайкой, целой бандой глупых ребятишек и с блохастой собакой!

Она снисходительно улыбнулась мне.

– Продолжай, Дэнни.

– Ты рождена для софистической жизни, – продолжал вопить я. – Большой свет, трепещущая жизнь Манхеттена!

– Которая состоит в том, что мне нужно затыкаться в твоей конторе пять дней в неделю, завтракать в буфете и проводить безумные ночи, стирая свое белье в маленьком тазу! – закричала она. – И в единственной комнате, в которой спишь, стираешь и стряпаешь, с крошечной ванной рядом! Ты абсолютно прав, Дэнни, мне действительно страшно грустно бросать все это ради жалкого помещения на юге с террасой и садом на крыше. Кстати, я забыла тебе сказать! Дело в том, что Род до краев наполнен деньгами, но он любит работать, что еще раз доказывает, какой он человек. А что у него полно денег, я узнала только тогда, когда он предложил мне выйти за него замуж…

– Это… это… – я задыхался, – это не пойдет. Все равно из этого ничего не выйдет. Ты будешь скучать от ничегонеделанья!

– О! Я еще ничего не знаю. Ведь я всегда могу заняться хотя бы тем, чтобы отправиться покупать себе различные вещи.

– Ах, так, – проворчал я. – А как же я? Что теперь мне делать?

– Все очень просто: ты найдешь себе другую секретаршу. Ты найдешь себе другую грушу, достаточно глупую для того, чтобы проводить молодость в этой конторе, сопротивляться твоим приставаниям и желать, чтобы ты отправился к дьяволу, когда ты здесь, и сходить с ума, когда тебя нет!

– Значит, для тебя это было все же не безразлично! – с торжеством воскликнул я.

– Ошибаешься, Дэнни, мы говорим о прошлом. В настоящий момент, мне совершенно наплевать на тебя, потому что я встретила человека, который находит меня не только красивой, но и уважает, и любит меня, и хочет жениться на мне! И вот что я думаю о твоем роковом профиле! – сказала Фран и щелкнула пальцами перед моим носом.

– Все это, безусловно, к лучшему, – вздохнул я, совершенно убитый, не потому что она задела меня, а из-за этого проклятого профиля. – Я считаю, что теперь настало время поговорить начистоту. Я никогда не посмел бы сказать тебе этого, но я кое-что тоже замечал за последнее время.

– Что же например? – взорвалась она.

– Так вот: ты уже не так проворна и иногда кряхтишь при ходьбе. Я не хочу затрагивать проблему твоего веса, но если ты не обратишь внимания, это может привести…

Фран вскочила с моего стола и громко стукнула каблуками.

– Я всегда знала, что под твоей внешностью таится пошляк! – гневно закричала она. – Боже мой! Как я счастлива, что никогда больше не увижу твой паршивый профиль! Какое блаженство: я больше не слушаю твоих рассуждений! Я ухожу от тебя, Бойд, сию же минуту!

Она уничтожающе посмотрела на меня и принялась дышать так бурно, что свитер готов был лопнуть.

– Тебе остается лишь отправить мне жалованье. Прощай, Дэнни Бойд! Я оставляю тебя выкручиваться одного!

Дверь за нею захлопнулась, и я подождал несколько секунд, чтобы все вещи заняли свои обычные места и перестали дрожать.

«Она вернется», – сказал я сам себе.

Я подождал еще несколько секунд, затем ринулся в гардероб, который примыкал к кабинету.

– Всегда те же приемы! – простонала Фран, быстро одергивая юбку. – Ты всегда выбираешь момент, когда девушка поправляет свои подвязки!

– Я просто задавал себе один вопрос, – пробормотал я. – Что бы ты хотела получить в качестве свадебного подарка?

– Дэнни! – воскликнула она, совсем растроганная. – Тебе будет недоставать меня, правда?

– И еще как!

– Я тоже буду вспоминать тебя, – сказала она и наклонилась, чтобы поцеловать меня под влиянием внезапно набежавшего чувства. – Но я встретила мужчину моей мечты. Ты хочешь, чтобы я осталась здесь до конца недели, пока ты не найдешь замену?

– Спасибо, но ты будешь слишком занята, и было бы слишком бестактно просить тебя об этом. Я надеюсь, что как-нибудь справлюсь.

– Ты просто прелесть! Мне никогда не было скучно работать здесь с тобой… – тут она стала пунцовой, – и те несколько вечеров, что мы провели вместе в твоем доме… ну, так вот, Дэнни… я буду вспоминать с огромным удовольствием!

– Замолчи, а то я сейчас заплачу… – умолял я ее. – А что скажет Род, если я в виде подарка преподнесу тебе свой увеличенный портрет?

– Он будет в восторге! – весело заговорила она. – Его слабость – стрелять в цель, а у него всегда не хватает мишеней!

– В таком случае, может, лучше подарить вам кофеварку? – пробурчал я. – С клювом, как у совы?

Когда она ушла, контора показалась мне очень пустынной, и я отправился в ближайший бар, чтобы расслабиться и немного выпить.

Потом в гениальном мозгу Бойда возникла не менее гениальная мысль.

Я вернулся в контору и, набирая телефонный номер, осознал, что в мире существуют вещи, поважнее наживы и барышей. Настало время подумать не только о себе. Принести радость одинокому сердцу – это будет замечательный поступок. И я сказал себе, что Бонни Тейлор сможет идеально помочь мне.

В этот же вечер, около восьми часов, я позвонил в дверь, и через несколько секунд она открылась. Передо мной стояла Урсула со слабой улыбкой, освещающей ее лицо, и беспокойными глазами за толстыми стеклами очков. На ней был не очень элегантный строгий костюм из довольно тонкого шелка, так что можно было заметить под ним броню. Волосы ее были стянуты в тугой узел на затылке.

– Входите, мистер Бойд, прошу вас.

Я прошел в гостиную и освободился от свертков, которые, за исключением пакета с шампанским, бросил в ближайшее кресло.

Урсула прошла следом за мной и остановилась в дверях, скрестив руки на груди, будто собиралась декламировать «Стрекозу и муравья».

– У меня еще не было возможности поблагодарить вас, мистер Бойд, за все, что вы для меня сделали, – пробормотала она.

– Дэнни, – поправил я ее.

– Дэнни, – большие фиолетовые глаза немного поморгали. – Я провела прошлую ночь в мыслях о том, что остаток своих дней я проведу в тюрьме, а потом, когда вы мне позвонили и сказали, что Максин прогнала меня, и это все…

– Не думайте больше об этом. У вас есть бокалы под шампанское?

– Нет, – пробормотала она. – Мне очень жаль…

– Ничего, подойдут любые стаканы.

Урсула исчезла на кухне. Когда она вернулась, я уже откупорил бутылку. Потом наполнил два стакана и один протянул ей.

– Спасибо, – пробормотала девушка, глядя на меня так, будто я собирался укусить ее.

– Это для того, чтобы отметить ваше новое назначение, – сказал я.

– Мое новое назначение? – повторила она в изумлении. – Но у меня нет новой работы, мистер Бойд!

– Дэнни.

– Дэнни, – шампанское проходило в ее горло с трудом. – Это, ведь, теперь будет не так просто: пять лет у Максин – и я не могу представить рекомендацию!

– Ваше новое назначение следующее: вы – моя личная секретарша!

– Ваша… – промямлила она, почти заикаясь. – Это шутка?

– Я говорю абсолютно серьезно. Мне нужна секретарша, и я выбрал вас, Урсула. Вы будете получать столько же, сколько у Максин.

– Я, право, не знаю, что мне на это сказать… Вы так добры… что я…

Неожиданный свет загорелся в ее глазах.

– Ничего я не добрый, – пробубнил я. – Просто я нуждаюсь в хорошей секретарше. Но придется хоть немного переменить свой облик. А пока: выпейте шампанского, – проговорил я, поднимая свой стакан, – за счастливое и интимное сотрудничество.

– За долгое, счастливое и интимное, – проговорила она и сделала глоток. Потом она сморщила нос и закашлялась.

– Это будет составлять часть ваших обязанностей, – тихо сказал я. – Вы привыкнете к шампанскому. Чем больше вы будете его пить, тем легче будет это делать.

С большим усилием она проглотила содержимое своего стакана. Как только она опустошила его, я налил снова.

– Ваш новый облик – это совершенно новая Урсула Овен. С одной стороны – умная и способная личная секретарша, а с другой – прелестная девушка.

– А как зовут вашу другую секретаршу? – спросила она самым серьезным образом.

– Никого, кроме вас, не будет. Вы и ваш новый облик.

– Это кажется мне замечательным.

Урсула выпила второй стакан шампанского и начала входить во вкус. Я заметил, что она больше не морщилась.

– Вы имеете все, что понадобится на первых порах, – с улыбкой сказал я. – Только это нужно слегка переделать.

– А? – мои слова явно ее заинтересовали. – И когда мы начнем, Дэнни?

– После обеда.

– Но я совершенно не голодна, – заявила она с твердостью. – А, потом, говорят, что вино питательно?

– Совершенно так же, как огромный сэндвич, – признался я. – Ладно, тогда начнем сейчас же!

– Браво! – она доверительно посмотрела на меня.

– Прикончите свой стакан, – посоветовал я. Через несколько секунд я уже взял у нее из рук пустой стакан и поставил его на низкий столик, потом собрал все пакеты с кресла и сунул ей в руки.

– Одежда – это то, что должно быть в первую очередь, – уверил я ее. – Случайно я принес два комплекта на пробу. Почему бы вам не примерить один из них?

– Хорошо, – она слегка икнула. – Простите. Урсула повернулась спиной ко мне и направилась в спальню, ничего, к моему удивлению, на этот раз не задев.

Пока она отсутствовала, я потихоньку тянул шампанское.

– Дэнни? – ее голос показался мне недоумевающим. Затем голова Урсулы показалась в дверном проеме. – Дэнни, вы уверены, что ничего не забыли?

– Абсолютно, – заявил я.

– Значит, здесь все? – прошептала она.

– Все. Это софистическое одеяние, которое надевается при встрече друзей, – пояснил я. – Когда хочешь хорошо себя чувствовать и оставаться красивой и привлекательной, особенно, если этот приглашенный – твой патрон. А я, надеюсь, уже являюсь им.

– А-а! – с трудом выговорила она. – А я могу получить еще глоток шампанского? Мне кажется, это хорошо действует на нервы!

– Сколько угодно!

Я повернулся, к столу, чтобы палить ей шампанского. Когда я вновь развернулся и выпрямился со стаканом в руке, она стояла в двух метрах от меня, и лицо ее было пунцовым.

– Ну вот, – осторожно прошептал я. – Вы самое восхитительное создание и самая возбуждающая… почти…

Она адресовала мне благодарную улыбку и сделала шаг по направлению ко мне. Сквозь черный прозрачный пеньюар были видны восхитительные дрожащие груди, едва поддерживаемые крошечным лифчиком из черных кружев. Трусики были того же цвета и отлично контрастировали с тепловатым тоном ее бедер.

– Вы очень милы, – пробормотала она. – А что вы хотели сказать этим… «почти»?

– Осталось несколько деталей.

Она не двигалась, пока я вынимал все приспособления, стягивающие ее волосы на затылке. Наконец, они свободным потоком упали на ее плечи. После чего я осторожно снял с нее очки и положил их на маленький столик.

– Дэнни? – прекрасные фиолетовые глаза заморгали в моем направлении. – Это нехорошо! Я ничего не вижу!

Урсула сделала резкий шаг вперед, но в неверном направлении ударилась о борт столика, покачнулась и упала на ковер.

– Дэнни! – простонала она. – На помощь!

– Только без паники, – посоветовал я. – О, замечательное, соблазнительное создание! Не шевелись!

– Почему?

Она снова икнула, потом неожиданно рассмеялась.

– Хотите, я вам кое-что скажу? Так вот: у меня такое ощущение, словно я переменила кожу. Кончилась эта старая дева Овен!

– Я совершенно забыл, как она выглядела, – уверил я ее после того, как погас свет.

– Дэнни! Я не могу подняться! Здесь так темно.

– Тогда оставайся там, на ковре.

– Чтобы делать что? – лепетала она. – Я никогда… О-о-о!

– Чтобы делать вот что! – прошептал я. – И ковер отлично для этого служит.

– А-а-а, – прошептала она голосом, вибрирующим и низким, который я, наконец-то, услышал. – Я этого не знала.

– Существует еще много вещей, которые ты не знаешь. Но мы скоро восполним это.

– Я предполагаю, что теперь мне не понадобится «Путеводитель во время отпуска», – промурлыкала она. – И ничего не рви! На спине есть застежка!

Роман, 1967 год; цикл «Дэнни Бойд»

[Закрыть]

ТОЛЬКО ОЧЕНЬ БОГАТЫЕ

Only the Very Rich?

Пролог

Чарльза Ван Халсдена хоронили на крутом берегу острова Мэн.

В связи с трагическими обстоятельствами его смерти число участников траурной процессии было ограничено родственниками и близкими друзьями усопшего. Кортеж не превышал трехсот лимузинов. Присутствию прессы и посторонней публики энергично препятствовала фаланга полицейских в форме.

Океан, весь в белых шапках пенистых волн, выглядел угрюмым и беспокойным. Сильный дождь поливал обнаженную голову министра, провожавшего гроб Ван Халсдена к месту его последнего упокоения. За ним колыхалось море черных зонтов, под прикрытием которых погребальное шествие двигалось по узкой дорожке к заранее вырытой могиле.

Возвышавшиеся вокруг пышные надгробия с мраморными крестами и изваяниями воинственных ангелов молчаливо свидетельствовали о том, что это кладбище только для очень богатых людей.

Один из наиболее бесцеремонных журналистов подсчитал, что число участников траурной церемонии представляло общее состояние примерно в триста миллионов долларов, ну, может быть, плюс-минус пятьдесят. Он также высказал предположение, что, если все явившиеся сюда люди в результате какого-нибудь стихийного бедствия внезапно перестанут существовать, на Уолл-стрит возникнет паника, какая случилась в 1929 году.

Чарльз Ван Халсден оставил наследство примерно в сорок миллионов долларов и вдову. Никаких детей у него не было. В этот унылый апрельский день похороны проводились с торжественностью, приличествующей кончине мультимиллионера. Вдова была в традиционных траурных одеждах. Единственная фотография, появившаяся в печати, изображала ее смутный силуэт под тяжелой черной вуалью.

Я встретился с ней впервые спустя три месяца.

Глава 1

Она жила на Пятой авеню в районе восьмидесятых улиц в фешенебельной квартире, расположенной в двух уровнях. Чтобы пройти мимо швейцара, требовалось предъявить чуть ли не удостоверение ФБР. Даже лифт здесь был шикарнее, чем весь мой подъезд на Сентрал-парк-Вест. Дворецкий открыл входную дверь. Это был, пожалуй, самый молодой Дживз, которого мне когда-либо приходилось видеть в своей жизни. Ему, очевидно, не исполнилось еще и двадцати пяти, и он был красив той темной, волнующей красотой, которая отличает испанских матадоров. Я назвал свое имя и последовал за ним по углубленной, как кегельбан, дорожке, заканчивающейся холлом, который вел в гостиную.

Когда дворецкий объявил обо мне, женщина, стоявшая у окна, медленно обернулась. Ее черные как смоль волосы ниспадали на плечи и касались высокой груди. Глубокий нефритовый цвет ее глаз подчеркивался прозрачной белизной кожи. У нее был большой рот и полные губы, на которых застыло высокомерное выражение. Обманчиво простой шелковый костюм цвета розового шербета, жакет в виде свободной рубашки, застегнутый на пуговицы, подчеркивал ее приподнятые, острые груди; а мужского покроя брюки плотно обтягивали длинные, красивой формы ноги. Висячие бриллиантовые серьги явно украшали когда-то одну из роскошных витрин магазина Тиффани.

– Мистер Бойд. – В голосе ее звучала своего рода холодная доверительность, за которой стоит восьмизначный счет в банке. – Я – вдова, Сорча Ван Халсден.

Она посмотрела через мое плечо на ожидающего дворецкого:

– Скажи Стелле, чтобы она приготовила нам мартини.

Дворецкий вышел, притворив за собой дверь со звуком не громче легкого вздоха.

За окном стоял обычный для Манхэттена день с температурой около тридцати градусов и соответствующей влажностью. Гостиная с кондиционером принадлежала другому миру, куда никогда не проникало ничто, столь вульгарное, как уличный шум или дурная погода. И я, между прочим, подумал, неужели эта леди проведет дома все лето или, может быть, ее все-таки ждет на крыше собственный вертолет тоже с кондиционером?..

– Садитесь, мистер Бойд, – величественно кивнула она на одно из кресел красного дерева с причудливо изогнутыми ручками. – Полагаю, сэр, у вас есть имя?

– Меня зовут Дэнни, – сказал я, опускаясь в кресло.

– Называйте меня Сорча.

Она устроилась напротив меня на кушетке, обитой ярким зеленым бархатом.

– Мы с вами должны довольно скоро стать близкими старыми друзьями.

– Это великолепно, – восхитился я. – Мне всегда хотелось увидеть свое имя в списке социально выдающихся людей.

Вошла белокурая горничная, неся на подносе напитки. Обтягивающее черное атласное платье подчеркивало полноту ее груди, а сзади – заметный изгиб плотных бедер. Когда женщина подавала мне мартини, я повернулся так, чтобы продемонстрировать свой безупречный левый профиль, которому лишь немного уступал правый, однако никакой реакции не последовало, и я решил, что она близорука.

– Вам, я думаю, известно, что мой муж скончался около трех месяцев назад? – спросила Сорча Ван Халсден после того, как горничная вышла. Я кивнул.

– Насколько я знаю, это произошло в Мексике.

– Он упал из окна, – спокойно произнесла она, – и умер, пролетев триста футов, наткнувшись на верхушку дерева. Чарли в тот день был отвратительно пьян, но мне удалось убедить местные власти не обращать на это внимание. Поэтому пришлось предпринять тогда ряд деликатных маневров. За всеми этими печальными событиями я совершенно забыла о своих драгоценностях.

– О ваших драгоценностях? – удивленно переспросил я.

– На гасиенде нас было семеро, пока Чарли не упал из окна. Пятеро уехали на следующий же день, следовательно, как я полагаю, совершенно очевидно, что это дело рук одного из них.

– Что сделал один из них? – опять переспросил я как можно более спокойным тоном.

– Украл мои драгоценности. – Нефритовые глаза нетерпеливо сверкнули. – Нельзя быть таким непонятливым и тупым, Дэнни!

Я проглотил разом более трети большого бокала мартини и решил проигнорировать замечание о том, что я глуп. Затем попытался задать ей один вопрос из тысячи, вертевшихся у меня на языке:

– А зачем понадобился я? У любой страховой компании есть свои агенты.

– Я не сообщала о краже в страховую компанию и не намерена этого делать впредь, – отрезала она. – Подобное неизбежно просочилось бы в газеты, а вокруг меня в связи со смертью Чарли и так пошло уже столько сплетен, что мне их хватит до конца моих дней. Есть и другие причины…

– А какова цена пропавших драгоценностей?

Ее будто передернуло. Полагаю, сей жест означал, что я задал не совсем уместный вопрос, что свидетельствовало о моем дурном воспитании: его можно было бы сравнить разве что с расспросами о том, какой любимый цвет ее белья.

– Думаю, они стоят не менее двухсот тысяч долларов, а может быть, и больше.

– И вы ждали целых три месяца, прежде чем решили что-либо предпринять? – удивился я.

– Время здесь не имеет никакого значения, – резко оборвала она меня. – Поскольку изделия антикварные, то, если вор захочет получить за них цену, близкую к настоящей, ему придется продать их только коллекционеру.

– Вор вычислит, что вы уже обратились в полицию и страховую компанию, поэтому не станет пытаться сбыть их, пока не решит, что горячка поисков поутихла. – Я согласно кивнул. – Вы правы – у нас много времени. А кстати, что вы делали в Мексике?

– Проводила двухнедельные каникулы с небольшой компанией, – рот ее слегка скривился, – близких друзей.

– Было много приемов, масса гостей, словом – круговерть?

– Напротив! Мы сняли эту гасиенду, расположенную в нескольких милях от ближайшего жилья, чтобы расслабиться и получить удовольствие в обществе друг друга.

Несколько секунд я внимательно смотрел на нее.

– Но тогда зачем было брать с собой старинные драгоценности? Вы что, чувствуете себя без них неодетой?

– Можно сказать и так!

Выражение ее лица стало еще более замкнутым, и я сделал вывод, что она не собирается далее откровенничать по этому поводу.

– О’кей, – проворчал я. – Но почему вы уверены, что это сделал один из ваших гостей, из тех, кто находился в доме? А как насчет прислуги?

– Там была только одна женщина из деревни, которая готовила нам еду и никогда не входила ни в одну из комнат. Если вспомнить, она вообще не бывала нигде, кроме кухни. Поэтому ее можно совершенно не принимать в расчет.

– Ну ладно! Расскажите об этих ваших пятерых гостях.

– Трое мужчин и две женщины, – сказала она, несколько оживившись. – Я считала их близкими друзьями, но один из них поступил даже хуже, чем обычный вор. Совершить кражу в доме друга, где вы гостите, это хуже… хуже, чем самый презренный поступок! И я не допущу, чтобы он или она, тот, кто сделал это, остался безнаказанным! Более того, полагаю, и вы тоже этого не сможете допустить!

– Не уверен, что понимаю, чего вы от меня ждете: вернуть драгоценности или наказать вора?

– И то, и другое, – быстро ответила она. – Но в первую очередь вы должны позаботиться о том, чтобы вернуть мне драгоценности. – Она медленно облизала нижнюю губу, будто смакуя что-то на вкус. – А уж о возмездии я позабочусь потом.

– У этих ваших пятерых добрых друзей, надеюсь, есть имена?

– Женщины… Это – достопочтенная Дафне Талбот-Фрит, надеюсь, мне не надо говорить, что она – англичанка, и Аманда Пикок. Трое мужчин – это Эдуард Уоринг, Росс Шеппард и Марвин Рейнер. Я не скажу вам о них больше ничего: так как мне кажется, вы сами лучше разберетесь с ними без моего предвзятого мнения.

– Может быть, вы все-таки хотя бы слегка намекнете мне об особенностях их характеров? – посмотрел я с надеждой. – Ну, например, хотя бы скажете, на что они живут?

– Ладно. Слегка намекну. – Она иронично улыбнулась. – Дафне ничем не занимается, поскольку ее аристократический папаша выплачивает ей весьма солидное содержание, чтобы она не мешала ему. Аманда – то же самое: она живет на довольно приличные деньги, которые получила от мужа после развода с ним. Эдуард тоже англичанин, банкир. Полагаю, Чарли знал, чем он занимается, но, будь я проклята, если имею хоть малейшее представление об этом! Росс – завзятый плейбой, нечто вроде теннисного бездельника, только он не играет в теннис. Его профессия – женщины. Остается Марвин, так? – Она медленно опустила глаза и пожала плечами. – Марвин это просто Марвин. Я так думаю.

– Вы мне очень помогли, Сорча, – произнес я мрачно. – Итак, теперь скажите, где я смогу найти этих людей?

– Не знаю, где в настоящее время Эдуард и Марвин, трое остальных – в Англии. По крайней мере, один из этих троих подскажет, где вы сможете отыскать Эдуарда и Марвина. Уверена, что благодаря вашей внушительной внешности им будет просто приятно сообщить вам нужную информацию. Полагаю, лучше всего начать с Дафне.

– Итак, где она теперь?

– Ее отец проводит лето на Средиземном море, а она тем временем пользуется возможностью извлечь максимум удовольствия из старого дома своих предков в Эссексе. Дом этот, с точки зрения самой Дафне, обладает двумя достоинствами. Во-первых, он расположен в нескольких милях от населенных пунктов, а во-вторых, все слуги в доме застрахованы. Я все это записала для вас, Дэнни, в моем довольно внушительном по объему досье. Там есть даже цветные фотографии украденных драгоценностей. Кроме того, специальные рекомендательные письма о вас к каждому из моих милых друзей, так, чтобы они не отнеслись к вам снисходительно, считая ниже себя в социальном плане. – Брови Сорчи слегка приподнялись. – Даже если на вас, когда вы встретитесь с ними, будет вот этот костюм.

– Я заплатил за него двести баксов! – воскликнул я с негодованием.

– Дело не в его стоимости, а в том, как он сшит, – объяснила она страдальческим голосом. – Когда будете в Англии, попробуйте приобрести себе что-нибудь на Савил-роу, где находятся модные магазины. Я согласна, что лацкан пиджака может быть слегка помят, но ведь не так же, как у пьяного матроса!

– У меня есть правило, мадам: не позволять клиенту оскорблять меня, пока он не заплатит! – огрызнулся я.

– В конверте с досье положен чек на десять тысяч долларов, который вы можете в настоящий момент рассматривать как оплату ваших расходов. Выясните, кто украл мои украшения, верните их мне, и я заплачу вам еще десять тысяч долларов. – Она едва сдержала легкий зевок. – Вас удовлетворит это?

– Вполне, – сглотнул я. – А как вам, Сорча, пришло в голову предложить эту работу именно мне?

– В результате тщательной, глубокой исследовательской работы, которую проделал мой друг юрист, очень хорошо разбирающийся в таких делах. – Ее зеленые глаза блеснули. – Я знаю о вас, Дэнни, очень много. Знаю о вашем доме, знаю адрес вашего офиса, состояние ваших финансов в настоящий момент, знаю и точные результаты ваших трех последних расследований. Более того, знаю, что вы умны, не щепетильны; весьма аморальны и тщеславны. У вас репутация человека, совершенно лояльного в отношении клиентов, если они хорошо платят, а я, заметьте, всегда плачу очень хорошо!

Я попытался обдумать, как ответить на все это, пока заканчивал свой мартини.

– Вы выглядите красивой и сексуальной, мадам, – произнес я наконец.

– Ну, это дело вкуса. И это, согласитесь, еще не факт. Я, например, нахожу вашу короткую стрижку вульгарной, а тщеславие – невыносимым. Может быть, моя горничная сочтет иначе. Надо не забыть спросить ее потом об этом.

– А мне помнится, что вы обмолвились насчет того, что мы скоро станем старыми друзьями?

– Я передумала. – Голос ее снова стал благосклонным. – Надеюсь все же, что вам удастся в дальнейшем так организовать свою работу, чтобы я не испытывала в связи с ней никаких стрессов. Конечно, желательно, чтобы вы держали меня в курсе, Дэнни, но только по мере того, как события будут приобретать неожиданный разворот. Вы можете звонить мне по междугородному. Я ожидаю также получить подробный отчет о расходах, когда расследование будет закончено.

– Знаете что, Сорча? – улыбнулся я. – Даже сейчас, когда вы изображаете из себя убитую горем вдову, вы все же сучка, пусть даже высшего разряда!

– Чарли всегда меня так называл, – парировала она спокойно, – но он был не прав. Я перешла в высший разряд, когда вышла за него замуж. Моя семья была очень бедной. Мы никогда не могли наскрести в случае необходимости больше полумиллиона долларов…

Она тихонько рассмеялась мягким, гортанным смехом.

– Надеюсь, вы будете все так же продолжать ненавидеть меня, Дэнни, так как, по-моему, для той работы, которой вам предстоит заниматься, подобное чувство – залог успеха.

Она поднялась с кушетки, и ее шелковый брючный костюм мягко зашелестел, когда она подошла к камину и нажала кнопку упрятанного там звонка. Через несколько секунд дверь распахнулась и явилась белокурая горничная.

– В библиотеке на моем столе лежит большой конверт, адресованный мистеру Бойду, – сказала Сорча. – Проводи его туда, Стелла, пусть он его возьмет.

Она взглянула на меня своими нефритовыми глазами, в которых все еще таилась скрытая насмешка.

– Прощайте, мистер Бойд. Было очень приятно побеседовать с вами, и надеюсь скоро о вас услышать.

– Прощайте, миссис Ван Халсден, – вежливо ответил я. – Постараюсь помнить о Савил-роу. Может быть, там мне сошьют такой же модный костюм, как ваш, из облегающего шелка, но боюсь, что никогда мой лацкан не будет выглядеть столь же элегантно, как у вас.

Я последовал за горничной через просторный холл в комнату, по стенам которой были расставлены полки с книгами и которую я предусмотрительно принял за библиотеку.

Девушка взяла со стола большой толстый конверт, но отчего-то неожиданно выронила его, и он упал на пол. Когда она наклонилась, чтобы поднять конверт, вид ее округлых ягодиц, аппетитно обтянутых черным атласом, оказался слишком соблазнительным для меня с его плотскими инстинктами, и я шутливо шлепнул ее. При этом рука моя слегка задержалась, но не настолько, чтобы можно было подумать, будто я ее ущипнул. Она тотчас выпрямилась и, повернувшись, с негодованием поглядела на меня своими голубыми глазами.

– Никогда больше не позволяйте себе этого со мной! – сказала она внушительно ледяным тоном.

– Это была чисто импульсивная реакция, – объяснил я, – просто невозможно инстинктивно не воздать должное необыкновенной красоте вашего лица и фигуры. – Моя улыбка была мягкой и несколько виноватой и смотрелась так здорово, отражаясь в зеркале. – А почему бы вам не называть меня просто Дэнни?

Взгляд ее был по-прежнему враждебным. Наступил момент, когда нужно было пустить в ход тяжелую артиллерию. Я продемонстрировал ей свой профиль справа, потом слева, но она даже и не моргнула.

– Вы не любите очки? – с надеждой спросил я.

– Они не нужны мне. У меня идеальное зрение. – Она сунула конверт в мои стиснутые пальцы. – Стивенс проводит вас, мистер Бойд.

– Стивенс? Этот матадор, да?

– Дворецкий, – поправила она.

– Я подумал, милая, что, вероятно, этот красавец должен казаться тебе матадором, поскольку он – единственный мужчина в твоей жизни!

Губы ее тронула улыбка, и она слегка задумалась.

– Это очень забавное замечание, мистер Бойд, но боюсь, вы не сознаете в полной мере его юмора. Не хотелось бы, чтобы вы потом не спали ночей, думая об этом. Прощайте, мистер Бойд.