Текст книги "Принуждение (СИ)"
Автор книги: Каролина Дэй
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Глава 14
– Доедешь сама? Уверена? – интересуется Эндрю, когда мы выходим из главного корпуса.
– Не знаю, – переминаюсь с ноги на ногу. Курить ужасно хочется. Год назад обязательно бы купила сигаретку и выкурила бы, глядя в окно и думая о бренности жизни. Но не сейчас. Не время. Даже если недавно меня знобило от эмоций и от осознания, что мой незнакомец настолько близко. – Может, поедешь со мной?
– О, нет! Без меня как-нибудь.
Что и следовало ожидать. К Адаму он ни ногой, а одной в метро ехать страшно. Тем более к брату в период после операции. Он стал более проницательным, скрыть от него проблемы и волнение невозможно. А я и так в раздрае, не знаю, что думать о новом преподавателе и как не реагировать на других прохожих.
Складывается ощущение, что он догонит меня посреди улицы и выкрикнет то же, что и папа во сне.
Шлюха…
– Ты звони, если что. Могу встретить и…
– Не стоит. Сама справлюсь.
Вообще я бы не отказалась от помощи друга, но в глубине души понимаю, что всю обратную дорогу буду слушать лекцию о том, что я зря во все это ввязалась, что зря решилась помочь брату, и он этого совсем не достоин. Хватит с меня стресса за день. Хватит.
Но стресс решает иначе…
Знакомые стены не кажутся такими безопасными, как раньше, медперсонал здоровается на ходу, как с хорошо знакомым человеком. Но я всего этого не замечаю. Не слышу. Не обращаю внимания. Рассеяность давит на меня, а в голове крутится одна и та же мысль.
Мне конец.
– Привет, систер, – радостно восклицает Адам. Даже улыбается, глядя на меня мутно-голубыми глазами. Практически бесцветными. Вроде бы привыкла к этому оттенку, но сейчас почему-то смотрю на него иначе.
– И тебе привет, – сажусь на кушетку рядом с братом и обнимаю его за плечи. На сей раз он не обтыкан иголками. – Как себя чувствуешь?
– Хреново. Домой хочу, в свою комнату. Надеюсь, ты не выбросила мою коллекцию роботов.
Моментально замолкаю. Цепенею. Ведь я не говорила, что продала дом, не рассказывала, что избавилась от него в первый же день, когда доктор Коннор назвал сумму за лечение. Наша страховка ее не покрыла, а вот стоимость дома – в самый раз. Не сказала, что живу в общежитии при университете, не вспоминала больше прошлое. Молчала, сколько могла, чтобы не расстраивать. Но…
– Нет, – растягиваю губы в улыбке. – Они у меня в комнате стоят, на комоде.
И я не вру. Правда не в доме, а в общежитии, на самом видном месте. Многие спрашивали, что это за чудо техники, но никто не смел их трогать руками, иначе сумасшедшая Браун начинала кричать.
– Это хорошо. Вот вернусь домой после курса, и заживем счастливо. Я восстановлюсь в университете, работу найду. Я уже все продумал, – с энтузиазмом рассказывает брат.
– И что ты придумал?
– Я открою собственный благотворительный фонд. Буду собирать деньги на поддержку людей с онкологическими заболеваниями, создам центр поддержки наркозависимых. Нет, еще лучше! Группу анонимных наркоманов…
Слушаю брата в полуха. Нет, не потому что мне не интересно, а потому что чувствую вину. Свою вину. Ведь если бы я не замкнулась в себе и не пыталась бы заработать последние деньги на нашу кормешку, то заметила бы изменения у Адама. Заметила бы вовремя болезнь.
– Можно комнату для гостей переделать в мой офис. Знаешь, как классно будет? Мы горы перевернем, в университете поднимем этот вопрос. Если я встану во главе и покажу на своем примере, что их ждет, то мы сможем спасти…
– Я продала дом, – выпаливаю прежде, чем брат закончил свою речь.
Его лицо тут же меняется. Улыбка спадает с губ, а в голубых глазах больше не виден озорной блеск. Энтузиазм и предвкушение тоже исчезает прочь.
– Как продала?
– Понимаешь, – пытаюсь собраться с мыслями для правильного подбора каждого слова, – ты лег в больницу, диагноз поставили сразу. Страховка не покрывала расходы на химию. У меня не было выбора…
Замолкаю, когда Адам поднимает ладонь. Просит, не сказав ни слова. Его лицо непроницаемо, даже сейчас не могу понять, злится он или нет. Две дуги над глазами, где когда-то росли волосы, сомкнулись на переносице, а взгляд смотрит перед собой. На бледные руки с обколотыми венами, на подрагивающие пальцы. Затем на меня. Как побитая собака, которой некуда идти.
– Прости меня, – почти шепчет брат.
– За что?
– За то, что обрек на ужасную жизнь.
– Ты не виноват, – обнимаю его крепко-крепко, как он в детстве, когда я боялась грозы. Теперь мы поменялись ролями. – Если бы тогда не поступил в больницу с передозом, мы бы никогда…
– Я виноват, ясно? И я это исправлю. Фак! – отворачивается от меня и отталкивает. – Эндрю был прав, я – дерьмо.
– Не говори так! Ты самый лучший на свете брат, просто нам было тяжело.
– Скажи, он сильно злится? – теперь его глаза смотрят умоляюще, будто от моего ответа зависит его дальнейшее существование.
– Не знаю. Вам просто нужно поговорить и наладить отношения.
– Не получится. Он не простит, снова будет напоминать, какой я хуевый брат.
– Это не так, Адам!
– Так. Просто ты многого не знаешь, – брат пронзительно смотрит в глаза. Молчит. Словно готовится высказать что-то важное. Назвать причину ссоры, о которой могла лишь гадать. Но…
– Адам, нам пора. Добрый вечер, Долорес, – нашу беседу прерывает доктор Коннор. Как всегда, веселый и улыбчивый. Доброжелательный. Но я замечаю еще кое-что. Любопытство.
– Ты придешь завтра? – интересуется брат.
– Конечно. Принесу твоего любимого робота, – натягиваю улыбку, в то время как в груди растягивается огромная дыра, всасывающая в себя все самое лучшее и позитивное.
– Не надо робота, лучше сама приходи.
Постараюсь прийти, улыбаться по-настоящему и не чувствовать, как сердце сжимается от догадок и нестыковок. От ужасных воспоминаний. От того, что мы потеряли все, что осталось после родителей. И себя в том числе.
Адам выходит из палаты и направляется в процедурную. Пора домой. Нужно отдохнуть, обдумать этот тяжелый день. Да и просто заснуть.
– Ваш брат идет на поправку, – говорит доктор Коннор, когда я выхожу из палаты и иду по чистому коридору больницы. Не даже не заметила, когда он оказался рядом. Точнее не так. Когда я приблизилась к смотровой, мимо которой проходила к выходу.
– Никаких осложнений нет?
– Пока нет, – улыбается мужчина тонкими губами. – Последний курс должен убить раковые клетки.
– Буду на это надеяться.
Вдыхаю воздух неподалеку от доктора и снова чувствую знакомый мятный аромат. Точно такой же, как и в прошлое мое посещение. Тогда он стоял очень близко, да и сейчас личное пространство не особо соблюдает.
Что-то заставляет взглянуть на него иначе. Под другим углом. Не как на врача моего брата, а как на мужчину. Достаточно молодого, едва до тридцати дошел, с красивой укладкой и харизматичной внешностью.
Стараюсь не сравнивать незнакомца с доктором, однако сомнения вновь поселяются в голове. Голос, аромат, интонация. Что-то схоже, что-то нет. Как и в случае с мистером Салливаном. До этого я была уверена, что это именно он дал возможность спасти брата, но сейчас сильно сомневаюсь.
А что, если это доктор Коннор?
У него есть средства, связи, он знает мою биографию, обстоятельства, место учебы и даже работу. Может, Адам ему что-то рассказывал обо мне. Как же все запутано.
Может, я схожу с ума? Везде вижу этого незнакомца и примеряю его образ на любого мало похожего мужчину. Сначала на пакистанца, теперь и на доктора. Надо сходить к психиатру.
– Долорес, с вами все в порядке? – мужчина вытягивает меня из размышлений.
– Конечно, просто день был тяжелым.
– Тогда отдохните. Здоровый сон – залог здоровья, – он прячет выбившуюся из хвоста прядь волос за ухо и, так же непринужденно улыбаясь, скрывается в процедурной вслед за братом.
И что это было? Ладно, неважно. Плевать. Мне нужно домой, в стены, ставшие мне родными за эти месяцы. И к конспектам, которые помогут сдать последний тест в этом семестре. Нужно думать лишь об этом. Только об учебе. Главное, чтобы эту мысль никто не сбил. Ни незнакомец, не мистер Салливан, и даже не доктор Коннор.
Иначе я сойду с ума…
Глава 15
Всю дорогу до общежития слова Адама не оставляют меня в покое. Его реакция на проданный дом, выражение лица после всего, что узнал. Разочарование. Обида. Чувство вины. И слова, сказанные после.
«Просто ты многого не знаешь».
Наверное, хорошо, что он не знает о моей продаже незнакомцу, однако сейчас это не имеет никакого значения, ведь в голове крутится лишь один вопрос.
Что именно я не знаю? Что скрывают от меня парни и почему не сказали об этом раньше? Ведь столько возможностей было, столько вариантов, столько поводов. Ни Адам, ни Эндрю и словом не обмолвились. И дело, видимо, не в гомофобстве брата, как я думала долгое время.
Или не только в нем?
Может, в чем-то еще. В том, что не замечала раньше, пыталась закрыть глаза и сделать вид, что не знаю?
– Чего у вас дверь открыта? Готовитесь уже, да? Ну что, сегодня пойдем на новогодний вечер? – в гостиную залетает Эндрю, заставив оторвать голову от колен. Я всего-лишь смотрела в окно на падающие снежинки, сидя на подоконнике, и пыталась выпить горячий шоколад. – Эй, ты чего такая кислая?
– Адам пропал. На телефон не отвечает, у однокурсников нет, – говорю беззвучным голосом. – А мне страшно одной. Сегодня год, как их нет и…
Не замечаю, как картинка перед глазами начинает постепенно плыть. Размазываться, будто я вижу мир через акварельные краски. И как вместо холода меня обдает теплом. Легким. Почти ненавязчивым. Но таким нужным, что я неосознанно прижимаюсь к другу.
– Все будет в порядке, – слышу напряжение в голосе друга. – Он, может, в клубе загулял.
– Второй день подряд?
Эндрю отходит от меня и заглядывает немного странно, насторожено, но через пелену слез я едва замечаю это в темных глазах друга. Или его любимая медвежья шапка частично закрывает истинный взгляд от меня?
– Хочешь, с тобой посижу?
– Правда?
– Да, – улыбается он непринужденно. – С ним все будет хорошо.
Эндрю еще крепче прижимает к себе, глядя на расплывчатые снежинки за окном. Сочельник. Первый сочельник без родителей. И без брата. Но с лучшим другом, который всегда в этот день сидит с родителями.
– Кстати, почему ты не дома? – интересуюсь как бы невзначай.
– Да так, сложная тема. Я потом как-нибудь расскажу. Кстати, а это чье? – он кивает на мужскую перчатку, оставленную на кофейном столике.
– Папин коллега заходил. Помянули.
И снова этот настороженный взгляд окутывает меня тонкой вуалью, и снова я ничего не замечаю.
Раньше были веселые времена. Мы общались в одной компании, веселились, вместе гуляли, вместе готовились к Хэллоуину. Чувствовали себя родными, пока жизнь не надломила нас всех. По очереди. Теперь Адам в больнице, Эндрю с Алексом, а я с незнакомцем.
И что нас ждет дальше?
Первым делом, когда я доезжаю до общежития, меня настигает миссис Робинсон – наша вахтерша, и передает мне коробку. Откуда она? Неизвестно. Обратного адреса нет, а женщина не в курсе, откуда прислали посылку. Ладно, потом разберусь. Надеюсь, внутри не бомба со взрывчаткой, а меня не обвинят в терроризме.
– О, Браун, подарочки от поклонника несешь? – меня настигает Карлос около двери в комнату. Улыбчивый, довольный, как мартовский кот. Стреляет своими темными глазами по моей фигуре. Ну, куда ты смотришь? Все под курткой скрыто, не увидишь ничего.
– Конечно, ты же не даришь!
– Лучший подарок – это я, – парень демонстративно напрягает мускулы и улыбается во все тридцать два зуба. Ну ладно, во все тридцать – два отбил на соревнованиях по боксу.
– Ага, скажи это своей девушке, – и хлопаю перед его носом дверью. Только его мне не хватало. И так внутри какая-то неразбериха, а тут еще этот клоун мексиканский.
Пребываю в таком рассеянном состоянии, что совсем забываю о посылке. Все думаю о том, что же произошло, что не знаю, и что от меня пытаются скрыть. Витая в своих мыслях, кидаю коробку на кровать, переодеваюсь и готовлю ужин. Хорошо, что никого вокруг нет. Тишина. Еще бы, в такой поздний час кому-то на кухню выходить.
Только сейчас, когда я возвращаюсь в комнату и замечаю эту чертову коробку, открываю ее и нахожу внутри… купальник. Обычный чёрный купальник. Раздельный. Без ценника, но по ткани и ее гладкости видно, что новый. Вместе с ним внутри лежит записка:
«Надеюсь, ты умеешь плавать. Завтра в клубе «Драйв» ровно в полдень».
Он издевается? У меня экзамен в десять. Какой к черту плавать? Если уж. В курсе о моем финансовом положении, о болезни брата и возбуждаемости, мог бы и расписание занятий узнать. Особенно во время сессии. От кампуса ехать недалеко, конечно, но все же добраться до фитнес-клуба будет проблематично. Это нужно не просто освободиться пораньше, а быстро выполнить задания, причем правильно, и успеть на встречу с незнакомцем.
Вдруг опоздаю? А, неважно. Ему плевать, а мне нужно беспокоиться о том, чтобы все успеть и нигде не накосячить. Да еще тут инструкция большая. Часть придет завтра на телефон, часть расписана здесь печатным почерком. А я бы посмотрела на то, как он пишет. Может, узнала бы.
И смогла бы выявить его среди подозреваемых… Сравнить его почерк с новым преподавателем. Чертов пакистанец! И почему он все равно шифруется? Почему не скажет, что это он? Мне бы, наверное, легче стало.
Или нет?
Может, потому что это не он, а доктор? Все равно тупик. Можно расслабиться и не гадать, кто инкогнито прячется за моей спиной, а можно выстраивать догадки и медленно сходить с ума. Второй вариант не особо прельщает, если честно, но пальцы действуют отдельно от разума.
«Кто ты?» – набираю сообщение незнакомцу,
«Неважно», – тут же приходит ответ.
«Я тебя знаю? Мы виделись?», – не останавливаюсь.
«Да».
Интересно, где? Когда? При каких обстоятельствах? Насколько хорошо он меня знает?
«И все?».
«Нет. Мы были близки».
С кем, интересно? Ничего в голову не приходит. Вообще. Последний раз я была близка с кем-то… давно, если быть откровенной.
«Ты получила посылку?».
«Да».
«Жду нашей встречи. Спокойной ночи, Донателла».
И только спустя время, обдумывая его слова и прочитав сообщения, осознаю, что они почти ничего не значат. Мы были близки в клубе, да и виделись там же. Точнее он меня видел. А я?
С этими мыслями засыпаю, накрывшись любимым одеялом. Маминым. А просыпаюсь от звона будильника. Девять утра. Что? Уже? Он должен был зазвонить на полчаса раньше! Вот черт!
Быстро натягиваю первые попавшиеся джинсы, свитер, кидаю в рюкзак конспекты, и купальник. Если его забуду – мало не покажется. И вылетаю из комнаты под удивленный взгляд миссис Робинсон, которая даже не успела крикнуть дежурное: «Хай».
«Ты доехала? Все в порядке?» – читаю сообщение Эндрю, когда сажусь в метро. Доставлено вчера, а я даже не проснулась от него. Вовремя-то как! Отвечаю, что все отлично и уже еду в университет.
Конечно же, к тесту подготовиться не успела, но кое-какие знания в голове остались, не зря я не пропустила ни одно занятие в этом семестре. Курс сложный, но поддающийся моему разуму, хотя в некоторых вопросах уверенности нет.
В аудиторию залетаю вовремя, Эндрю садится поодаль, как велел преподаватель. Друг помахал рукой и пожелал удачи. Да, она сейчас пригодится. Задания действительно простые, справляюсь за полчаса вместо полутора положенных. Проверяю задания в полной тишине, не думаю ни о чем, пока…
– Профессор Портер, – открывается дверь в поточную аудиторию и в нее залетает мистер Салливан. – Миссис Томпсон просила передать, что следующую пару у пятого курса ведете вы.
– С чего это я? А вы на что? – наш преподаватель окидывает блеклым от старости взглядом молодого мужчину.
– Мне нужно отъехать.
– Ну ладно. Надеюсь, в этом месяце дождусь прибавки к жалованию, – кричит профессор вдогонку мистеру Салливану, распространившему вокруг аромат своего одеколона. Но я не вслушиваюсь в дальнейший диалог и бурчания старика.
Ему нужно отъехать… На нашу встречу со мной…
Глава 16
Внутри все переворачивается. Заново. Как вчера, когда я впервые услышала его голос с хриплыми нотками. Низкий. Немного рычащий, как у хищника. У моего хищника, который ждет меня через полтора часа в фитнес-клубе. И я снова не имею права отказаться или притвориться больной. Даже экзаменом не прикроюсь. Никак.
Он видел, что я здесь, кинул короткий, но цепкий взгляд, прежде чем покинуть аудиторию. Все пару секунд назад.
Может, успею.
– Я закончила, – подлетаю к преподавателю со своими вещами.
– Хорошо, Долорес. Результаты будут через неделю…
Но я не слушаю старика, а буквально выбегаю из аудитории. Коридор пуст, но вдалеке слышатся шаги. За углом справа. Там, где выход. Бегу туда, наплевав на все и вся. Не отреагировав на недоуменный взгляд Эндрю, на, скорее всего, возмущенную речь профессора Портера. Плевать.
Хочу спросить у него напрямую. В глаза.
Только Салливана нигде нет. Ни в холле, ни у входа в корпус и даже на пустынной парковке. Стою в одном свитере, гляжу по сторонам, пытаюсь найти темную фигуру в черном пальто. Исчез. Испарился. С концами.
Прохлада проникает под одежду, соприкасается с кожей, вызывая табун мурашек. Чувствую, как все вокруг смотрят, как на ненормальную. И музыканты с гитарами наперевес, и те куряги, которые стоят в отдельном месте для смакования гадости. Не удивлюсь, если из окна будут наблюдать, как Долорес Браун стоит посреди мороза и глазами высматривает только что вышедшего преподавателя на замену. Но мне плевать.
Я жду ответов, которые не принесут мне ничего хорошего…
Надо забрать куртку в гардеробной. Надо, но ноги отказываются двигаться с места, а глаза все еще ищут преподавателя и по совместительству моего незнакомца. Только почему я так уверена, что это он? Что он – тот самый незнакомец? Чувствую. Всеми фибрами тела. Каждой клеточкой. Уверена в этом на сто процентов.
Он не должен уйти далеко. Набираю тот самый неизвестный номер, внимательно разглядывая дорожки, ведущие к выходу из кампуса. Тишина. На мой звонок никто не отвечает. На второй тоже. На третий переводят на голосовую почту. Здорово. Но сообщение не оставляю. Все равно скоро встретимся.
Пока дохожу до остановки, сажусь в метро и на ходу перекусываю, наступает полдень. Стою напротив фитнес-центра. Недешевого, кстати, судя по ценникам и тому, как сотрудники облизывают своих клиентов.
«Ты уже на месте. Молодец. Попроси у работников сертификат на имя Донателла Ричи», – тут же приходит сообщение на телефон, когда я захожу в холл.
Повсюду снуют люди в спортивных костюмах. Все приветливые, улыбчивые, а вот мне сейчас совсем не до радости. Ведь я понятия не имею, что задумал этот незнакомец. Да, пусть он будет лучше незнакомцем, без образа и имени.
«В шкафчике номер пять лежит все необходимое: полотенце, тапочки, личные принадлежности. Переодевайся, и иди в общий бассейн».
Купальник оказывается не простой черный. Просвечивающий. Особенно на груди. Затвердевшие соски уж точно видны. Будь проклята эта прохлада! Или это страх? Или предвкушение? Или что-то еще непонятное? Ранее неизведанное? Неважно. Ты пришла работать, Ло. Вперед.
Следую инструкциям незнакомца, как и в прошлые разы, и в скором времени прихожу в зону бассейна. Ничего необычного – шесть дорожек глубиной метр восемьдесят. Людей не так много, как у входа, но и немало – человек шесть точно. И все они в бассейне.
«Выбери самую крайнюю левую дорожку. Зайди в воду и проплыви половину».
Если бы незнакомец знал мою наишикарнейшую физическую подготовку, то не стал бы давать это задание. Потому что ее нет. В принципе нет. В последний раз я упражнялась на уроках физкультуры в старшей школе, а плавала… тоже в школе. В Атлантическом океане. Когда родители были живы…
Водичка теплая. Не слишком холодная, но и не горячая. Приятная, я бы даже сказала. Мышцы расслаблены, а дыхание становится неровным, когда проплываю половину. Медленно по сравнению с остальными «пловцами». Я же говорила, что с физкультурой у меня отношения так себе?
«Когда остановишься на полпути, не передыхай. Взгляни наверх, на тонированные окна».
Нахожу их прямо под высоким потолком. Два черных окна, как в школьном актовом зале. Обычно там сидят звукари, или кто-то из администрации. Но зачем они в фитнес-клубе? Почему выходят в сторону бассейна? Может, там спасатели тусуются? Тогда почему так высоко, а не рядом с водой?
«Поласкай себя. И не отводи глаза от окон».
Оу. Что-то новенькое.
А теперь серьезно. Ты представляешь, что сейчас будет? Тут людей полно, они фитнесом занимаются, а ты предлагаешь мне наполнить бассейн возбуждающей жидкостью? Знаешь, это уже совсем не смешно.
«Представь, что я нахожусь за твоей спиной. Мои руки касаются твоего прекрасного тела. Сжимают соски через ткань купальника. Они ведь у тебя торчат, верно? Одна рука ложился на грудь, другая между ног. Мы прижаты друг к другу. Вместо прохладной воды ты чувствуешь жар моего тела».
Не сразу понимаю, в какой момент воображаю его присутствие здесь. Рядом со мной. Все в точности, как описано в сообщении. Близко. Жарко. Непередаваемо сладко. И это не мои руки сейчас ласкают круговыми движениями изнывающее по мужчине тело, а он. Мой незнакомец, которого вижу в окружающих мужчинах. В близких и не очень. Визуализирую его в каждом, когда нахожу хоть что-то общее.
«Тебе нравится, правда? Чувствуешь, как возбуждение проникает в тебя, заставляет тело потряхивать от удовольствия? А теперь убери руки. И не смей кончать. Доплыви вторую половину дорожки и выйди из воды».
И я бы всеми силами довела себя до седьмого неба и виду бы не подала, только у меня складывается ощущение, что он наблюдает за мной. Отовсюду. Уже на автомате нет желания идти против его слова, не следовать инструкции.
Тяжело вздохнув, проплываю оставшуюся полосу и выхожу из воды. Воздуха почти не хватает. Он терпкий, едва готов проникать в моей организм. Пытаюсь поймать его, но получается плохо.
«Недалеко от бассейна есть секция саун. Твоя первая с матовыми дверьми под ключ. В нее больше никто не зайдет. Раздевайся, закрой глаза и жди меня».
Температура в парильне уже задана, в самом помещении туманно. И жарко. Я ошиблась, когда не могла спокойно вдохнуть воздух после марафона. Здесь гораздо хуже. Влажно. Жарко.
Сначала опасаюсь увидеть кого-то за спиной, боюсь раздеться полностью, а потом увидеть на пороге незваного гостя. Он вроде писал, что в парилку никто не зайдет. Вдруг? Хочется прикрыться полотенцем обнаженную грудь с торчащими вершинками, да и низ живота тоже оголять не особо приятно, но вовремя вспоминаю, что выбора у меня нет.
Сажусь на нижний ярус, постелив под попу полотенце, закрываю глаза. Пытаюсь расслабиться, как он просил, стараюсь не думать о том, что сейчас произойдет. Как. Почему. Не хочу. Пора выкинуть ненужные мысли из головы, только плохо у меня получается.
Снова мышцы напряжены, снова коленки трясутся, даже в такой жаркой атмосфере, когда ты выдыхаешь не кислород, а самый настоящий огонь.
Внезапно дверь в сауну открывается, принося за собой прохладу и так же быстро закрывается. На время теряюсь, хочу прикрыться и открыть глаза, но в ответ на мои мысли звучит знакомый голос.
– Не смей.
Фух! Значит, дверью не ошиблись.
– Ты хорошо плаваешь.
Шаги со скрипом раздаются по помещению. Все ближе и ближе. Медленно. Кожей чувствую его прикосновение к щеке. Ненавязчивое, но обжигающее. А затем и повязку, которая стала привычной за наши свидания.
– Не думала податься в спорт?
– Ты преувеличиваешь мои навыки, – отвечаю спокойно.
– Отнюдь.
Снова гладит кожу, снова оставляет за собой горячие дорожки. А я все пытаюсь вслушаться в его голос. В хриплые низкие нотки, в тембр, в темп речи. И сравниваю, хотя обещала самой себе этого не делать. Пора прекратить. Только…
– Ты следишь за мной? – вопрос сам слетает с губ.
– Не хочу, чтобы моя игрушка попала в беду.
Игрушка? Он так меня воспринимает? Наверняка. Это слово закрадывается в голову и не желает оттуда уходить. Вертится все время, пока мужчина опускается рядом со мной и касается моей руки.
Игрушка…
Бесчувственная, выполняющая все требования.
Игрушка…
Без которой бессмысленны эти задания и оплаченные средства.
Игрушка…
В голове у которой чуть полноватые губы нового преподавателя и аромат доктора ее брата…
– Ты всегда будешь под моим присмотром, Донателла, – прикосновения проходят выше по предплечью, но я зациклена лишь на нашем диалоге.
– Потому что запал на меня, да?
– Потому что я тебе небезразличен и отказаться от меня уже не сможешь.
– Уверен?
Ничего себе! А не слишком ли он самоуверен? Это еще кто от кого не сможет отказаться! Я еще контролирую свои чувства, с ума не схожу, ночами о нем не думаю. Или…
– Хочешь, найду твоему ротику нужное применение?
Он резко тянет меня в сторону. Теряю равновесие и тут же его нахожу в… его объятьях. У него на коленях. Сверху. На губах ощущается его дыхание. Мятное. Сладкое. А теперь и его губы, сминающие меня в жестком поцелуе. В страстном.
Руки фиксируют голову и тело. Чтобы не вырвалась, чтобы не оттолкнула. Чтобы не могла контролировать его грубый напор. Но я и не пытаюсь. Потому что мне нравится. Нравится, как он уносит меня в неизвестные дали своей жесткостью. Своими ощущениями, эмоциями, выбивающими все, что знала до этого.
Я целовалась лишь с одним парнем. Ладно, с двумя, но Эндрю не считается. И всю жизнь я думала, что знаю об этом все. О техниках, об ощущениях, оставляемых во время и после. Обо всем. Но не о том, что губы можно сминать до боли и при этом полыхать. Просить больше. Даже не сразу вспоминаю, что это наш первый поцелуй с незнакомцем, что позволяю себе опустить руки на твердые плечи. Сжать их. Почувствовать жар его кожи, капельки пота. Щупать их. Наслаждаться их неровностью, судя по объемной родинке на задней стороне левого плеча.
Мята проникает в меня все глубже. Этот мужчина будто старается всеми силами въесться в десна, в губы, в язык. Оставляет за собой приятную прохладу среди пожара вокруг.
Его пальцы снова активируют неизвестные ранее точки. Чувствительные. Реагирующие на шершавость его ладоней. На него самого. Рука, которая лежала на талии, постепенно опускается вниз. К попе. Сжимают влажную кожу с неистовой силой. Опять синяки будут. И опять мне плевать.
– Скучала по мне.
И это не вопрос, скорее утверждение, судя по интонации. И утверждается он не словами, а действиями. С моим телом. И с его тоже.
Невозможно жарко. Так я считала, когда только-только зашла в парилку. Когда ощущала едва заметную испарину на коже. Но сейчас между нами пожар. Самое настоящее пламя из ада. Этим пламенем задевает струны моего возбуждения, привораживает, заставляет подчиняться. Действовать в гармонии с ним.
– Привстань.
Выполняю его просьбу. До этого сидела не так плотно, не чувствовала, сидит ли он передо мной обнаженный, как я, или же в плавках. Сейчас понимаю, что нет. Абсолютно голый. Теперь мы соприкасаемся вплотную, кожа к коже. Дыхание смешивается между нами, создает контраст. А тела сливаются в едином движении. В резком. Заставляющим воздух в легких моментально вылететь.
– Доставь нам удовольствие, – шепчет он и приподнимает мои бедра. Поддаюсь его движениям. Его действиям. Опираюсь на его сильные плечи. И тянусь вперед, пытаясь поймать его губы, но безрезультатно. – Кричи, – шепчет он, а затем впивается губами в мою грудь.
Мужчина вместе со мной двигается навстречу моей попке, снова вынуждает выполнять его просьбы без моего на то ведома. Без согласования с разумом. Тело реагирует моментально.
Толчки становятся быстрее, его ласки – мощнее, а тело готово разлететься на миллионы осколков, которые не собрать воедино. Вот-вот. Сейчас…
– Да! – выкрикиваю громко-громко, заглушая все вокруг. Если к нам немедленно прибегут работники клуба и вышвырнут – будут абсолютно правы. Черт! А если нас услышат посетители? А, плевать.
А вот то, что мужчина поднимает меня, а я ощущаю, как из меня вытекает что-то тягучее, волнует гораздо сильнее.
– В твой шкафчик я положил таблетки экстренного действия. Выпей как можно скорее. Через пять минут можешь снять маску, – слышу, как он напоследок оставляет целомудренный поцелуй на макушке и шагает к выходу, но…
– Постой, – … заплетающийся язык действует быстрее, чем я успеваю продумать свою речь. – Скажи свое имя. Прошу тебя.
– Зачем? – спрашивает серьезнее, но свои хриплые нотки в голосе не теряет.
– Хочу узнать, кто…
– Тебе страшно со мной?
Он оказывается предельно близко. Его дыхание падает мне на лицо. Быстро-быстро. Будто снова возбужден и готов взять меня. Здесь и сейчас.
– Раньше да, – отвечаю честно.
– А сейчас?
Хочу ответить категоричное нет, но молчу. Хочу ответить колеблющееся да, но опять молчу. Потому что не уверена. Разум не позволяет дать полноценный ответ, в котором я буду уверена на сто процентов.
Мы так и повисаем в молчании, пока оно не прерывается его мягким голосом:
– Запомни, что бы с тобой ни случилось, я всегда буду рядом. Тебе нечего бояться. Я не причиню вреда, – вновь его губы касаются виска. И теперь он точно покидает парилку, обдав напоследок прохладным воздухом с коридора.
Где-то я уже слышала эти слова. В туманном прошлом, которое выветрилось из головы за годы жизни. За тот ужасный период, о котором забыла. Почти.
Прихожу в себя не сразу. Поначалу думала, что мне нехорошо из-за разницы температур и долгого пребывания в сауне, но потом все восстановилось. Даже купальник удается завязать с первой попытки и обмотаться полотенцем. В своем шкафчике вижу таблетку и бутылку с водой. Заботливый. Очень мило с его стороны. Выпиваю лекарство, достаю телефон, чтобы взглянуть на время, и ужасаюсь. Нет, не тем, что я пробыла здесь почти полтора часа, а входящим сообщение.
От Элис.
