Текст книги "Со вкусом Вишни. (СИ)"
Автор книги: Каролина Беркут
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)
– Глупости. – Громко сказал Стас, затем склонился к моему уху и легонько поцеловал. – Будь на чеку, я тоже что-то заметил, – прошептал мне на ухо он.
Ого. А я уже думала, что страдаю паранойей. Просто после вчерашней хрустнувшей ветки, мысль о слежке не даёт мне покоя. Да мало ли на свете любителей лёгкой добычи? Вдруг кто-то узнал, что у нас есть карта? И следит за нами? Вот только кто?
Мы шли молча, я вела его всё дальше и дальше, и думала, что очень давно не заходила я в такую чащу.
– Это где-то здесь, – через час с лишним проговорила я. – Доставай свою карту. Будем искать отличия.
Я долго и внимательно всматривалась в каждый камень-валун на земле, сравнивая с тем, что было нарисовано на карте. Матерь божья!
– Это же то самое место, – прошептала я. – Мы нашли!
– Мои ж вы умницы. – Из-за густых кустов к нам шагнул Владимир Терентьев, нацелив на нас с соседом дробовик. – Спасибо, что так любезно привели меня к моему кладу. А то, признаться, вчера я был немного расстроен, потратив день, наблюдая за вашими любовными игрищами.
Я во все глаза смотрела на местного пасечника, о котором мне столько щебетала моя бабуся. У, коварный Чингачгук, что шёл по нашему следу от самого дома. А ещё ему варенье отнести хотела. Обойдётся теперь. Мёд свой пускай трескает, односельчанин вероломный.
– Что происходит? – Спросил мой сосед. – И кто ты такой?
– Терентьев это, – пояснила я. – Пасеку держит. Помнишь оладушки с медом, так то его мёд был.
– Пасека. – Терентьев искривил губы в улыбке. – Пасеку я для отвода глаз держу. Кто может заподозрить в добром отзывчивом пчеловоде беглого заключенного. Даже Ленка моя первые три года ничего не замечала. А потом вопросы стала задавать разные. Нехорошие. Вот я и принял меры.
– Ты ж зимой овдовел! – я округлила глаза. – Ты жену свою убил? О боже!
Вот он, настоящий беглый рецидивист! Это про него выходит по новостям рассказывали, а я-то на бедного Станислава ярлыки все повесила. У, Терентьев, чтоб тебя. А так умело маскировался под добропорядочного человека. Даже бабусю мою провёл.
– Главное по чаще угощать соседей медом, и они с радостью прикрывают глаза на мелкие нестыковки в моей наскоро состряпанной биографии и в загадочной неизлечимой болезни Ленки. – Терентьев расхохотался и кинул Станиславу лопату, что нес в своём заплечном мешке.
– Копай, где надо. А рыпнешься, и я пристрелю девчонку.
Это он зря. Ты, Вовочка, главное спиной ко мне повернись, а там я не растеряюсь. Гарантию даю.
Станислав, тем временем, взял с земли лопату и, взглянув на карту, отошёл от камня на десяток шагов.
– Чего встал? Копай, давай.
И работа закипела. К слову работал один Стас, мы с пасечником только наблюдали.
– Вот не могу я стоять, когда другие работают, – призналась я Терентьеву. – Прилягу.
Мужик от моей наглости опешил. А я вальяжно устроилась на сухих листьях, и подперла голову локтем. А что, лежачего же не бьют, так ведь? Тем более, так Терентьев быстрее ко мне спиной повернётся, не видя в бедной девушке угрозы. Я на это сильно рассчитывала.
Станислав раскидал лопатой верхний слой чернозёма и веток.
– Это очень похоже на какую-то нору.
– Берлога, – вынес вердикт пасечник, и снова нацелил дробовик на моего нового соседа. – Огромная. Я не хотел бы с её хозяином пересечься. Хорошо, что давно заброшенная она. А ты, копай, малец, не останавливайся.
Ещё полчаса, и лопата дзинькнула о что-то металлическое.
– Есть, – обрадовался Терентьев. – Я столько лет грезил об этом моменте. Я в это богом забытое село перебрался, чтобы как можно ближе к кладу быть. О, как долго я искал. Как долго я бродил по этим гиблым местам. Можно было после побега из зоны и в более глухом поселке скрываться, но я мечтал о сокровищах. Я даже на Ленке полоумной вашей женился, чтобы прописку местную иметь. Пусть и в фальшивом паспорте. Давай, мальчишка, отойди-ка в сторонку. Хочу первым это увидеть.
Стас, не пререкаясь, отступил от отрытого куска кузова. И Терентьев кинулся к виднеющейся задней дверце зелёного, ржавого грузовика. Он с силой дёрнул, и дверь, протяжно скрипнув, отворилась. Несмазанные петли неприятно заскрежетали. А пасечник стоял у открытого кузова с застывшим лицом. Ни один мускул у него на физиономии не дрогнул.
– Ничего. – Хриплым, чужим голосом выдавил Терентьев. – Грузовик пуст. Тут ничего нет.
– Как нет? – я подскочила с земли и тоже уставилась в ржавый покореженный кузов. – Как нет? Дед же твой говорил, что надёжно припрятал бесценные слитки, говорил, что без карты хрен кто найдёт. А нашли клад, выходит.
– Как нашли? – Лепетал растерянный Терентьев. – Кто нашёл? Кто? Как?
– Так. – И Станислав со всей силы огрел местного рецидивиста по голове лопатой.
Тот рухнул наземь, как мешок с картошкой. И я незамедлительно принялась стягивать с себя рюкзак, и отвязав его лямки, связала руки поверженному рецидивисту. Тот не спешил приходить в себя.
– Как думаешь, он бы нас застрелил? – Поинтересовалась я, проверяя крепость узлов. – У, хитрющий Джеймс Бонд под прикрытием. А бабуся мне его сватала. Представляешь? А Терентьев в нас стрелять хотел! Стас, он бы убил нас?
– Возможно. – Мой герой пожал плечами, изучая заряженный вражеский дробовик. – Ему и прежде приходилось убивать. Думаю, будь здесь клад, он бы не оставил свидетелей. Да и наболтал он нам слишком много о себе. Такое не рассказывают, если ты уверен, что свидетель будет жить.
– Значит, пристрелил бы. А тела к болоту бы оттащил. И поминай, как звали. – Меня передернуло, недалече, как вчера я и сама обдумывала варианты избавления от трупа.
– Ладно, – Стас ободряюще обнял меня, и легонько поцеловал в кончик носа. – Не бойся. Пока я рядом, я тебя в обиду не дам, солнце ты мое маленькое.
Так мы и шли обратно к деревне – Терентьев топал на своих двоих, со связанными руками и под конвоем. Стас наставил на него дробовик, и не спускал до самого домика участкового. А я шла и размышляла.
Безумно жаль, что клад пропал. Вот до боли в груди обидно. До слез прямо. А я уже на моря собралась, размечталась... Мы же столько искали. Столько мучились, и всё в пустую. Ну что за не справедливость? Хотя...
***
Я стояла во дворе у своего дальнего родственника и внимательно осматривалась.
– О, Василиска! Ты чего здесь? – Дядя удивленно глядел на меня своими мутными синими глазами. Значит, уже с утра успел принять на грудь. Следовательно, будет разговорчивым.
– А я вот иду мимо, дай думаю, зайду до тебя в гости, дядя Петя, да поинтересуюсь, сколько это пенсия нынче у ветерана горячей точки.
– Да какая там пенсия, – дядя устало махнул рукой. – Разворовали Русь-матушку. Гроши жалкие платят. Вот ты, Василиска, мне скажи, куда мир наш катится? Я у Терентьева этого в гостях раз сто бывал! Да меня его пчелы куда только не кусали, а тут вона чё! Змею у себя пригрели. И не Терентьев это вовсе был, а беглый зек. Вся деревня второй день на ушах. Даже из новостей приезжали. Вот, ты мне скажи, Васютка, как люди порой бывают изворотливы, да находчивы?
– Не, это дядя Петя ты мне скажи, как ты, с твоей-то пенсией умудряешься каждый день на водку себе находить. Да на еду. Ты ж, я смотрю, не бедствуешь у нас. И одет всегда с иголочки. И покушать себе не голый хлеб берешь. И не работаешь ты нигде. Не чувствуешь здесь каких-то странностей?
– Так я боевые ещё получаю. И льготный проезд.
– Окей, Гугл, сколько получает ветеран афганской войны? – Спросила я у телефона. На экране появилась сумма. – О, да это же копейки, дядя Петя. А сколько стоит бутылка водки?
– Вась, ты это. Или конкретно говори, или не отвлекай, не видишь, занят я.
– Чем это интересно? У тебя же как? С утра выпил – весь день свободен.
Дядя почесал свой красный нос.
– Догадалась, значит. Так и знал, что кто-нибудь, да прознает. Я ж, Васька, аккуратно всё это провернул. Я ж не идиот совсем. Я войну прошёл. Я видел, чего большие деньги с людями делают. Мне не надо такого. Я по скромному. По тихому. Мне много не нужно.
– Да, не шуми ты, дядя Петя, – я ободряюще похлопала его по плечу. – Лучше расскажи, как оно всё приключилось. А я послушаю.
– Да чего там рассказывать? – Дядя усмехнулся. – Пьяный шёл по лесу. Заплутал. О каменюку какую-то споткнулся и провалился прямо в медвежью берлогу. А там, мать-перемать. Я аж протрезвел, Васютка. Сижу в куче золота, а у самого руки так и трусятся. Так и трусятся. Ну, я ж не растерялся. Полные карманы набил, пещеру Али-Бабы еловыми ветками замаскировал, и домой побрёл. Как дорогу к деревне нашёл, не помню. Только я ж не дурак совсем, чтобы с монетами до ломбарду идти. Нет. Я их переплавил на камфорке на газовой. В шарики скатал, и в город понёс. Сдал за копейки, за полцены, но там зато не спрашивали откуда у меня золотишко, а я и не торговался никогда. Думаю, меня за домушника за какого-нибудь в том ломбарде держат. Приношу им переплавленные шарики. Непонятного происхождения, зато регулярно. И им хорошо, они себе цепи и кольца с золота плавят, и мне не плохо. Подспорье, так сказать, к пенсии.
– Чего ж ты молчишь-то, – не понимала я. – Это же событие такое!
– А я орать, что ли должен? Что клад нашел. Что денег у меня теперь не меряно. Нет. Я видел, как и за меньшие суммы людей убивали, а я, Вася, жить хочу. Мне ж много не надобно. Чтобы выпить было да закусить. А расскажу я сейчас за клад, и что? Государство почти все отберёт, а что мне останется, так то и украсть могут. Мне так рисковать своим благополучием чего-то не хочется. Сколько лет уже живу, и все хорошо было. И как только ты узнала-то?
– А я в пустой грузовик заглянула. – Усмехнулась я.
– Так чего теперь делать? – Погрустнел мой дядя. – Я ж не усердствовал никогда. Думаешь, легко было целый грузовик монет и слитков перепрятать. Я понемногу, потихонечку таскал. Чтобы всегда с пустыми руками из лесу выходить. Не то прознает еще кто. Лет за пять или за шесть и перенес сокровища.
– Куда?
– Так я колодезь свой зачистил, замазал глиной и раствором цементным, чтобы вода там не поступала, и за все годы наполнял потихонечку. А сверху ерунды всякой накидал: досок старых да брезенту. Знаешь, Васька, как мало людей интересуется моей жизнью? Вот даже ты. Разве было тебе до меня дело? Нет. Вот и получается, что если вести себя тихо, то никому и дела до тебя нету.
***
Мы стояли у вишни, и уже было давно за полночь. Я не спешила домой, да Стас и не отпускал.
– Василиса, а ты бы поехала со мной?
– Куда?
– А какая разница? – Он сильнее обнял. – Не могу без тебя. Ни спать, ни есть, ни жить.
Я усмехнулась, и положила голову на его плечо.
– А ты готов терпеть мой ненормальный характер, мои едкие шуточки и пересоленную горелую яичницу?
– Мечтаю об этом. – Он легонько поцеловал. – А ты вишней пахнешь.
– Ты тоже.
Мужчина рассмеялся и зарылся носом в мои волосы.
– Выходи за меня.
– Куда?
– Замуж, – рассмеялся мой кладоискатель. И внимательно посмотрел в глаза. – Оставь сейчас шутки. Я же серьёзно говорю. Я люблю тебя, солнце мое.
– И я тебя.
– Жалко только, что мы клад так и не нашли. – Он улыбнулся. – Зато я нашел что-то, гораздо ценнее денег и сокровищ. Тебя нашел, Василиса моя прекрасная. И уже никогда не отпущу.
– Не отпускай, – согласилась я.
***
– Так что делать теперь, – говорил дядя Петя, а я тогда всё стояла и стояла в его дворе, и глядела на заброшенный колодец. – Что делать-то?
– Я бы конечно могла подумать и сохранить твою тайну в секрете, – улыбнулась я родственнику. – Но для этого мне нужна финансовая поддержка. Тогда я могу подумать, а подумав, могу и дальше молчать о найденном кладе.
– Сколько? – Перешел к делу практичный дядя Петя.
– Пятьдесят процентов. – Да. Я не оригинальна.
– Чего?
– Пятьдесят. Ну, мы же родственники, дядя Петя, тем более, тебе всё равно твоими темпами и за всю жизнь столько не истратить. – Уговаривала я. – А так и мне хорошо, и твоя тайна так и останется тайной. Идёт?
– Идёт. – Улыбнулся мой дядя, и крепко меня обнял за плечи. – Родная кровь, разве ж мы друг друга обидим? Только смотри, никому ни слова!
– Да не вопрос!
КОНЕЦ
22.12.2016
P.S. Капуста действительно помогает увеличить грудь. Особенно, если капустные листы по два подкладывать.
