355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Каролин Вермаль » Цветок для ее Величества » Текст книги (страница 5)
Цветок для ее Величества
  • Текст добавлен: 6 октября 2016, 00:05

Текст книги "Цветок для ее Величества"


Автор книги: Каролин Вермаль


Соавторы: Райан фон Рюбен
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 11

– Господа, вашему вниманию представляется наш следующий лот – прекрасный набор стамесок, острых, как язык моей жены, но, к счастью, ими пользовались не так часто!

Когда Мэссон лежал в гамаке, дрожа от лихорадки, то слышал громкие крики, проклятия, ставки, возгласы ликования и разочарования. После смерти корабельного плотника капитан Кук приказал все имущество, которое не находилось в личной собственности плотника, продать на аукционе. Выручку вместе с заработанным жалованьем намеревались передать родственникам.

Большинство почти сразу отошло от странного приступа. Только Мэссон все еще страдал от последствий загадочной болезни, которая настигла его за столом капитана. Тошнота сменялась судорожными коликами, опух и воспалился язык, сильно болели суставы. Несмотря на все старания корабельного врача (а у того в распоряжении были пластыри от нарывов, клизмы с табаком, инструменты для кровопускания и достаточные запасы успокаивающих опиумных средств), состояние Мэссона не улучшилось.

Шум аукциона вплетался в горячечные сны, и Мэссону привиделся кошмар, в котором ему чудились жалобные крики о помощи какого-то человека. Казалось, корабль покинула команда, все было совершенно спокойно, словно стоял абсолютный штиль. Мэссон боролся с нарастающей паникой, когда поднимался по лестнице на верхнюю палубу, которая тоже оказалась пустой.

Кроме ужасных криков на борту, которые теперь стали громче и истеричнее, слышалось лишь трепыхание флага, хотя паруса безвольно болтались на мачтах. Не было ни малейшего намека на ветер. Мэссон, качаясь, прошел по палубе и взглянул за фальшборт как раз в тот момент, когда корабельный плотник тонул во вспененной, розоватой от крови воде. Пока голова еще оставалась на поверхности, среди волн, Фрэнсис услышал его последние слова, заглушаемые всплесками бьющихся акул:

– Цветок! Цветок!

Во сне Мэссона охватил ужас: он вспомнил, что спрятал набросок с изображением цветка для королевы в своей бывшей каюте, и не знал, забрал ли его перед заселением Барнетта.

Ужаснувшись сцене с погибающим плотником, в панике от мысли, что мог потерять единственный рисунок с изображением цветка, Фрэнсис побрел по палубе к лестнице.

Словно из ниоткуда внезапно налетел свежий ветер, и корабль закачался из стороны в сторону. Небо потемнело, крупные дождевые капли били так быстро и сильно, что Мэссон мгновенно промок еще до того, как добрался до лестницы.

Качка корабля мешала продвигаться вперед, но Фрэнсис наконец-то добрался до низа. Он упал с последних ступеней и проехался по нижней палубе, потом увидел дверь своей бывшей каюты. Он все еще не встретил ни одной живой души. Собрав последние силы, Фрэнсис поднялся, навалился всем весом на дверь и распахнул ее.

Иллюминатор был открыт, солнечные лучи пробились сквозь плотные тучи и ослепили его. Одновременно корабль так качнулся, что молодой человек потерял равновесие, упал и ударился головой об пол.

Мэссон был не в состоянии подняться и перевалился на спину. Он попытался открыть глаза и вдруг понял, что его кошмар превратился в чистое безумие. Явление, которое он увидел, было точно неземным: на краю койки сидел ангел, на его голову из окна падал солнечный свет, божественный свет. Ангел взглянул вниз, на рисунок с изображением цветка, который держал в нежных руках.

Мэссон хотел что-то выкрикнуть, но из-за того, что язык распух, он не смог вымолвить и слова. Нёбо и глотка, казалось, слиплись. Пока Фрэнсис напрягался, ангел нежно и печально улыбнулся, потом свернул рисунок и положил в нагрудный карман Мэссона. Когда темнота вновь опустилась, молодой человек услышал в лихорадочном хаосе слова Бэнкса, сказанные им при первой встрече:

– Словно дама, что встретилась мимолетно ночью, так и здесь: не знаешь наверняка, пригрезился этот цветок или нет.


Глава 12

Октябрь 1772 года, Столовая бухта

– Столовая бухта! – раздавались крики по всему кораблю, когда Мэссон наконец проснулся.

Жар прошел. Он закрыл глаза и попытался припомнить мелкие подробности сна, но ничего не приходило в голову. А когда вспомнил о рисунке с изображением цветка для королевы, то рефлекторно схватился за нагрудный карман, где и обнаружилась бумага, целая и невредимая.

Почти все плавание от Кабо-Верде до Кейптауна он страдал от острого отравления свинцом. Выяснилось, что кок перепутал пакеты с мукой и со свинцовым порошком и высыпал все в тесто для блинов. Мэссону не повезло: он получил верхние блины в стопке, которые пеклись в последнюю очередь. Тяжелый свинцовый порошок опустился на дно посудины с тестом, поэтому Мэссон съел блины, в которых свинца оказалось больше всего.

Это была простая оплошность, но долгое выздоровление в тесноте, под палубой, вселило в Мэссона еще большую решимость безотлагательно выполнить свое задание и как можно скорее вернуться домой. После того как Фрэнсис чуть не расстался с жизнью из-за небрежности кока, ему больше не нужны были дополнительные доказательства. Он убедился в том, о чем и так уже давно подозревал: все эти так называемые приключения – для глупцов или сорвиголов.

Впервые за несколько недель он снова вышел на палубу и побледнел от свежего воздуха и крепкого ветра, который ударил ему в нос. Фрэнсис закрыл глаза, чтобы насладиться теплотой солнца, а когда открыл их, то не в силах был отвести взор от картины, которая перед ним предстала.

Вдали возвышалась могучая Столовая гора, по сравнению с которой город у ее подножия казался крошечным. С одной стороны она была обрамлена пиком Дьявола, с другой – скалой Львиная Голова; холмы, словно мускулистые руки, протянулись к кораблю, стараясь защитить его в безопасной Столовой бухте. Знаменитая плоская гора была затенена тем, что местные называли «скатертью». Речь шла о слое облаков, которые спадали вниз по утесам песчаника и постепенно растворялись, приближаясь к строениям города, которые жались у подножия горы. Рядом с крепостью, возвышающейся над взморьем, виднелся единственный пирс, выдающийся далеко в море. За ним притаился маленький город. В основном это были одноэтажные домики, расположенные в шахматном порядке. В центре высилась церковная колокольня.

Но если бы даже размеры города были в десять раз больше, провинциальная церквушка превратилась в громадный собор, а стены крепости возвели так, что они конкурировали бы с самыми большими замками Европы, все равно все выглядело бы убого в сравнении с величием и масштабностью расположившейся позади горы.

Мэссон дивился строгой упорядоченности домов, так похожих на европейские и построенных так далеко от Европы. Он не знал, что его ждет, но никак не рассчитывал увидеть город, который настолько вписывался бы в окружающий пейзаж, которому, кроме небольшой крепости на берегу, не нужно ни гигантских стен, ни зубцов или другой защиты.

От восторженного созерцания Мэссона немного отвлекли мужчины, которые собрались возле орудий и принялись их заряжать, чтобы приветствовать новый корабль традиционным салютом из двенадцати пушек.

Вскоре после этого Фрэнсис заметил дым от пушечного выстрела в крепости и только потом услышал залп.

Корабль встал на якорь, и поверхность бухты тут же заполнилась яликами и гребными шлюпками, которые только того и ждали, чтобы перевезти груз и пассажиров на твердую землю. Кроме того, подплыло множество торговцев, которые предлагали товары и стремились опустошить кошельки моряков, прежде чем те спустят жалованье в борделях и пивных.

Шум стоял оглушительный. Матросы кричали, повиснув на такелаже, торговцы чуть не дрались за лучшие места, чтобы первыми добраться до корабля. Мэссон уже побаивался, что им не удастся спустить шлюпки из-за такого столпотворения, но вдруг воцарилась торжественная тишина. Почти все одновременно отвели лодки от «Резолюшн» и образовали коридор, чтобы какое-то длинное судно могло подойти к кораблю.

В отличие от торговых суденышек, эта лодка была в безупречном состоянии. На веслах сидели индонезийские рабы, одетые в белые штаны и остроконечные плетеные шляпы. На корме лодки бриз развевал красно-бело-оранжевый флаг, посредине – черный с фирменным знаком Голландской Ост-Индской компании.

Лодка прошла вдоль борта и пришвартовалась, спустили веревочную лестницу, чтобы на палубу поднялись капитан гавани и врач Ост-Индской компании. Они хотели проверить, не привез ли корабль контрабандный груз, и убедиться, что на судне нет болезней, которые могли бы обернуться эпидемией в колонии. Мэссон удивленно заметил, как к этим двоим присоединился третий человек, что было явно против правил Ост-Индской компании: никто не должен подниматься на борт корабля или покидать его, прежде чем все не проверят.

Мужчина был примерно такого же возраста, как и Мэссон, среднего роста и телосложения. На его лице виднелся уродливый желтоватый шрам, протянувшийся от левого уха до подбородка. Мужчина носил гражданский костюм, а двое его спутников – униформу: белые штаны и темно-синие камзолы с золотыми галунами. «По качеству и стилю эта одежда могла бы подойти скорее для какого-нибудь зажиточного квартала Лондона, чем для колонии на другом конце света», – подумалось Мэссону. В отличие от двух представителей Ост-Индской компании, у которых был вид и настрой для серьезной работы, третий мужчина выглядел так, словно собрался на утреннюю прогулку.

Капитан Кук встретил его строго, по всем служебным правилам, хотя облик и манеры гостя резко контрастировали с таким обращением. После того как тот вытащил из камзола бутылку и протянул ее в качестве подарка, Кук немного смягчился. Оба прошли к капитанской каюте и дали возможность поработать начальнику порта и врачу.

Спустя несколько минут после того, как представители Голландской Ост-Индской компании покинули судно, подали сигнал о том, что все в порядке. После этого флотилия торговцев набросилась на корабль, как стая голодных чаек, дикими криками призывая моряков опустошать карманы и кошельки.

Прямо под Мэссоном пристала небольшая гребная лодчонка, которой, вопреки всем ожиданиям, удалось пробиться к кораблю. По крайней мере, Мэссон очень сомневался, что эта ветхая скорлупка теперь сможет доплыть обратно до берега, особенно когда он увидел тщедушного гребца. Тот поднял вверх обожженное солнцем морщинистое лицо и улыбнулся Фрэнсису беззубой улыбкой:

– Кровь черепахи, минхер? Vir die slange?[8]8
  Желаете змей? (африкаанс) (Примеч. пер.)


[Закрыть]

Мэссон лишь растерянно смотрел в ответ, и тогда мужчина еще раз попытал счастья, и ни на секунду с его лица не исчезала щербатая улыбка, когда он поднимал вверх небольшой мешочек:

– Вы чего-нибудь хотите, минхер? К вашим услугам!

Когда торговец сообразил, что Мэссон все еще его не понимает, он странно свернул язык и попытался зашипеть. Этот звук, может, и напоминал бы змеиное шипение, если бы были целы все его зубы. Фрэнсис улыбнулся, покачал головой и махнул рукой, что, по его мнению, должно было означать вежливый отказ от покупки. Заметив, что здесь каши не сваришь, торговец сдался и пустился соблазнять другого моряка.

Мэссон бежал вниз от какофонии на палубе, чтобы собрать вещи. Возле каюты Барнетта он остановился в надежде, что сможет убедить его плыть до набережной вместе и разделить расходы на переправу, но молодой ботаник уже исчез.

Исполненный неуверенности, Мэссон собрался с духом и отправился проститься с капитаном. Поздоровавшись с морским пехотинцем, который стоял на часах у приемной капитана, Мэссон быстро постучал и отступил назад, ожидая приглашения войти.

– А, мистер Мэссон! – воскликнул Кук. – Вы нас уже покидаете. Надеюсь, вы чувствуете себя достаточно здоровым, чтобы начать работу.

Насколько Мэссон мог заметить, беспокойство капитана было неподдельным, и если он еще и злился за инцидент с обезьяной, то ничем не показывал этого.

Мэссон утвердительно кивнул, как вдруг из тени вышел человек со шрамом, который прибыл на борт вместе с начальником гавани.

– О какой работе идет речь, капитан Кук? Возможно, я смогу быть в некоторой степени полезным?

Кук представил их друг другу:

– Мистер Схеллинг, это мистер Фрэнсис Мэссон. Сэр Джозеф отправил его на мыс для поисков цветов, которые будут расти в королевских садах в Кью. Здесь, на мысе Доброй Надежды, очень полезно водить знакомство с мистером Схеллингом, мистер Мэссон.

Мужчины пожали друг другу руки. Лицо Схеллинга просияло при одном упоминании о сэре Джозефе Бэнксе.

– Скажите-ка, мистер Мэссон, у вас не найдется немного свободного времени сегодня вечером?

– В общем-то, я надеялся, что смогу сразу приступить к работе…

– Великолепно! – воскликнул Схеллинг, не дослушав фразу до конца. – Несомненно, сэр Джозеф выбрал вас за вашу трудоспособность и усердие, но уверен, что даже он не смог бы вам запретить немного отвлечься. Путешествие наверняка было долгим и утомительным. Ост-Индская компания устраивает небольшой праздник в честь прибытия капитана Кука, и, хотя там будут только ее представители и свободные голландские бюргеры с высокой репутацией, я был бы очень рад, если бы вы тоже пришли туда в качестве моего личного гостя.

Мэссон толком не понимал, как реагировать на такой внезапный широкий жест, но не видел повода отказаться.

– Спасибо, мистер Схеллинг, я очень рад вашему приглашению.

– Не стоит благодарности, мистер Мэссон. И если я могу что-нибудь сделать для вас, пока вы находитесь здесь, просто дайте знать. Вы уже решили, где остановитесь?

– Сэр Джозеф передал мне значительную сумму на расходы, так что я наверняка что-нибудь найду. Мне просто нужна небольшая комната, чистая и спокойная, где я мог бы хранить коллекцию и проводить работу.

Схеллинг рассеянно потирал шрам, оценивающе рассматривая Мэссона.

– Вы скоро убедитесь, что здесь, на мысе, простые жизненные мелочи стоят намного дороже, чем можно предполагать. Я боюсь, что это цена за то, что мы живем под защитой Голландской Ост-Индской компании. Если бы не они, кто знает, что выползло бы из темноты, чтобы поглотить нас. За это они пользуются полной монополией на все. Ну, почти на все. – Схеллинг подмигнул со знанием дела, вытащил из нагрудного кармана карточку, на которой значился адрес, и протянул ее Мэссону. – Если вы придете по этому адресу и скажете, что вас послал я, вас там наверняка примут как дорогого гостя.

Когда Мэссон взялся за карточку, Схеллинг продолжал крепко держать ее:

– Если вдруг этого не произойдет, просто дайте мне знать.

И с ироничной улыбкой он отпустил карточку.

Мэссон повертел в руках карточку, достаточно толстую и казавшуюся дорогой, заметил тисненую надпись большими черными жирными буквами: «Джон Схеллинг».

– Эта карточка послужит вам также пропуском на праздник. Вам нужно лишь показать ее на воротах в сады Компании в любое время после шести.

Воцарилось молчание, которое Мэссон счел намеком на то, что ему следует удалиться. Поблагодарив капитана Кука и пожав вялую руку Схеллинга, Фрэнсис вышел на палубу и спустился в один из поджидавших баркасов. В нем уже было полно моряков, которые давно и отчаянно ожидали возможности почувствовать твердую почву под ногами.

Когда темнокожие гребцы отчалили от судна, матросы запели скабрезную песенку. Мэссон не подпевал, он сидел спиной к «Резолюшн» рядом со своим чемоданом и наблюдал, как лодка медленно плывет в объятия гор.


Глава 13

Мэссон оставил таможенникам на набережной путевое описание, затем пересек рыночную площадь и шел вверх по холму недалеко от Столовой горы, пока не добрался до окраины, и там по адресу нашел дом, который указал Схеллинг.

Фрэнсис еще раз перепроверил карточку, чтобы убедиться в правильности адреса, и двинулся по узкой тропинке, которую обступал с обеих сторон красивый сад. Путь вел к двери приземистого одноэтажного домика с выбеленными стенами.

Мэссон взошел по ступеням веранды, где по обе стороны стояли удобные на вид лавки с латунными плевательницами. Дом располагался в стороне от дороги, на окраине города, поэтому здесь было очень тихо. Мэссон посчитал это сущим везением и в мыслях поблагодарил Схеллинга за то, что тот направил его в такое место.

Наконец он подергал за шнур, и зазвонил маленький бронзовый колокольчик, который висел над простой табличкой с выведенной от руки надписью «Begrafenisondernemer»[9]9
  Гробовщик (голл.) (Примеч. пер.)


[Закрыть]
.

Когда никто не появился, Фрэнсис присел на лавку и стал ждать. Он обмахивался, ощущая жар полуденного воздуха, и надеялся, что скоро удастся чем-нибудь перекусить.

Спустя продолжительное время он услышал шаги по деревянному полу – кто-то приближался к двери и наконец остановился. Мэссон не видел, но кожей чувствовал, что за ним кто-то наблюдает. Он испуганно вздрогнул, когда по очереди громыхнули как минимум три тяжелых запора, прежде чем дверь со скрипом распахнулась. Мэссона пренебрежительно осматривал заметно рассерженный пожилой мужчина с морщинистым лицом. Ему явно было за шестьдесят, он носил черные штаны, белую рубашку и фартук, усыпанный опилками.

– Добрый день, – приветливо поздоровался молодой человек. – Меня зовут Фрэнсис Мэссон. Я сегодня утром прибыл из Англии.

Старик тут же отступил с порога и прикрыл дверь, поглядывая сквозь щель:

– Вы больны или пришли по поводу своего товарища? – спросил он с сильным акцентом. Голос его звучал грубо, на нем явно сказались дешевая выпивка и табак, а светлая кожа и волосы выцвели до неестественного желтоватого оттенка.

– По поводу товарища? – переспросил Мэссон. – Нет. Я надеялся найти что-нибудь для себя, если возможно, еще сегодня.

– Святые небеса! Вы наверняка больны. Как вы вообще улизнули с корабля и вас не обнаружили врачи Компании? Когда такое случилось в последний раз, мы потеряли половину населения! Кроме того, мы по уши в работе. У нас появится время для вас только на следующей неделе. Как думаете, сможете протянуть столько?

– Протянуть? – удивился Мэссон, задаваясь вопросом, правильно ли они понимают друг друга. – Если у вас нет ничего для меня, может, тогда порекомендуете мне кого-нибудь другого?

– Погодите минутку, к чему такая спешка? Нет ведь никакой разницы, произойдет это сегодня или на следующей неделе. А что значит одна неделя для нашего общего дела, не так ли?

– Я не понимаю, может быть, мистер Схеллинг ошибся…

Взбив облако мелкой древесной пыли, дверь снова распахнулась, и старик вышел на порог.

– Вас прислал Схеллинг? – шепотом спросил он.

– Да, – ответил Мэссон и протянул ему карточку. Старик блестящими глазами прочел черные буквы, а его и без того блеклая кожа лица стала еще бледнее. – Я ему сказал, что мне негде остановиться, поэтому он и дал мне ваш адрес. Но если у вас нет свободной комнаты, я наверняка найду что-нибудь в другом месте.

Мэссон уже хотел развернуться и уйти, но вдруг почувствовал, как костлявые пальцы схватили его за локоть с удивительной силой.

– Пожалуйста, минхер. У нас как раз есть комната, которую мы сдаем, но должен признаться, что желающих сюда заходит немного. Исходя из этого я и предположил, что вы пришли по поводу похорон.

– По поводу похорон? – удивленно переспросил Фрэнсис.

– Ну да. Разве вы не заметили вывеску? – Старик указал на табличку возле звонка. – Begrafenisondernemer – гробовщик. Это я и есть. Собственно, им является мой отец, он как раз поехал, чтобы организовать в Свеллендаме похороны одного ланддроста[10]10
  Правитель округа. (Примеч. пер.)


[Закрыть]
, который недавно скончался, упокой Господь его душу. Обычно я просто сколачиваю гробы. Паул де Хаут, к вашим услугам, – произнес он и пожал Мэссону руку. – Не хотите ли пройти со мной, я покажу вам комнату.

Старик нагнулся, чтобы прихватить чемодан Фрэнсиса. Но Мэссон немало испугался, представив перспективы преждевременной кончины, и не собирался испытывать судьбу, снимая комнату под одной крышей с гробовщиком. Молодой человек крепко зажал чемодан в руке и пытался подыскать приличный повод для отступления.

– Разве мы не должны сначала договориться о цене аренды? – спросил он.

– Аренды?

– Мне не хотелось бы навязываться, а поскольку у меня бюджет довольно ограниченный, я не могу заплатить много.

Старик тихо засмеялся и махнул рукой, словно отгоняя муху:

– Если мы сдвинем в сторону пару гробов, комната будет к вашим услугам. Кроме того, я очень не хотел бы отказывать другу мистера Схеллинга. Жилье вам ничего не будет стоить, а что касается пансиона, так вы найдете в городе множество харчевен, которые удовлетворят ваши запросы, чего бы вы ни захотели. – Старик подмигнул Фрэнсису. – Даже мистер Схеллинг согласился бы со мной.

Мэссон не нашелся, что еще возразить.

– Теперь я, наверное, в долгу перед мистером Схеллингом.

Пожилой господин подмигнул Фрэнсису.

– И вы такой не один, молодой человек.

Он прикрыл за собой дверь и запер ее большим ключом, который вынул из кармана фартука. Потом он провел Мэссона вдоль дома.

– Отхожее место возле мастерской и амбара. А вот ваша комната.

Голландец вытащил еще один ключ из фартука и отпер тяжелую дверь из толстых досок, обитых листовым железом. Через дверной проем Мэссон увидел маленькую обшарпанную комнату с одним окном в стене, которая была толщиной почти в полметра. Окно выходило в сад за домом. В комнате стояли односпальная кровать с пружинным матрацем и умывальник в углу. Кроме этого вдоль стены один на другом громоздилось полдюжины гробов.

– Ну, сейчас я вас оставлю. Не обращайте внимания на гробы, их заберут сегодня же после обеда. В последнее время что-то много, но так всегда, когда одного из рабов охватывает амок, и тот убивает всех подряд. В конце концов понадобилось десять человек, чтобы его поймать. Скорее всего, его повесят утром, если вам это интересно.

Внезапно Мэссон осознал всю необходимость этих тяжелых дверей и замков. Гробовщик сплюнул и продолжил описывать причины, которые привели к таким событиям:

– Кроме этого, конечно, была еще молодая дама, которая вышла погулять в сады Компании, и ее укусила змея. Вы все же остерегайтесь этих бестий. Я бы посоветовал вам камень змеевик или кровь черепахи.

Мэссон припомнил торговца на лодке возле «Резолюшн» и задался вопросом, не отыскать ли его вновь.

– А потом мы также потеряли мистера и миссис Вутерс, их по дороге домой из церкви растерзала стая гиен. Конечно, чета была уже в преклонном возрасте и не смогла дать достойный отпор, как и тот здоровенный рослый парень, по фамилии Вильон. Переправлялся через реку, упал в омут и потом получил воспаление легких. Он болел несколько недель…

– Еще раз большое спасибо, мистер де Хаут, – сказал Мэссон, смирившись с тем фактом, что не может подобрать достойной отговорки и отказаться от жилья. Теперь он лелеял желание довести дело до конца как можно скорее. – Комната вполне приемлема, но путешествие было довольно долгим, как вы уже могли понять, поэтому мне бы хотелось сейчас немного отдохнуть, прежде чем я позже выберусь в город.

Гробовщик понял намек и протянул Мэссону ключ.

– Да, конечно. Вы можете уходить и приходить, когда вам заблагорассудится. Дверь дома обычно закрыта и заперта на засов из-за павианов и воров, которые иногда прячутся в лесу по ту сторону дороги. Но у вас не будет никаких проблем, пока ваша дверь заперта.

Когда Мэссон уже хотел закрыть дверь, старик задал последний вопрос:

– Позвольте спросить, мистер Мэссон, что привело вас сюда, на мыс Доброй Надежды?

– Цветы. Я прибыл сюда, чтобы собирать цветы.

Старик оторопел на мгновение, вытащил кисет и набил глиняную трубку.

– Только будьте осторожны, мистер Мэссон. Поверьте мне, здесь даже цветы могут убить человека.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю