Текст книги "Маленькие подлости"

Автор книги: Кармен Посадас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ
НАЧАЛО ИСТОРИИ ЛЮБВИ И ШАНТАЖА

Дону Антонио Рейгу

Пансион «Три Анчоуса» Сан– Фелиу-де-Гишольс

Мадрид, 14 марта…

Дражайший Антонио,

ты не представляешь, как огорчило меня твое письмо. Погубить такого шеф-повара, как ты, лишить любимого дела, загнать в преисподнюю, заставить работать в гадюшнике, в третьеразрядном пансионе, готовить что придется—кокой кошмар/ Ты пишешь, у тебя артроз. Да, эта беда подстерегает каждого, кто занимается нашим ремеслом. Что ж, в таком случае мне повезло больше, чем тебе, судьба избавила меня от подобной напасти, и на том спасибо.

К сожалению, не могу предложить тебе работу, Антонио. Мое маленькое предприятие приносит доход, который едва позволяет покрывать издержки, особенно сейчас, но ты не беспокойся, мы что-нибудь тебе подыщем. Ты просишь меня (артроз особенно сказался на твоем почерке, мой бедный друг; сколько боли в неровных строчках, написанных зелеными чернилами, так ребенок пытается приукрасить свои неумелые каракули), чтобы я разыскал адрес супругов Тельди, о которых не раз упоминал. Для чего он тебе? Наверное, оказавшись в затруднительном положении, хочешь попросить их о помощи? В данный момент я не знаю, где они, однако, вообрази, какое совпадение: два или три дня назад мне попалась их фотография в одном роскошном иностранном журнале. Ты помнишь, как выглядел эль-гальего Тельди тогда, в семидесятых, когда только начинал богатеть? Должен сказать, он мало изменился, по крайней мере внешне, по-прежнему держится достойно, как говорится, ухом не ведет. Почему он тебя интересует? Ты так распространяешься о нем, я не знаю, что и сказать. Конечно, Эрнесто Тельди был странным типом; в высшем свете он считался весьма добропорядочным человеком, тем не менее ты настаивал, что за его преувеличенной деликатностью и хорошими манерами прячется что-то сомнительное. Но согласись, даже если у него был скелет в шкафу, то давно рассыпался в прах, да ты мне и не говорил ни о чем таком. В любом случае о грехах богачей забывают с легкостью, не правда ли? Peccata minuta[29]29
  Маленький грех (исп.) .


[Закрыть], дорогой Рейг. Могу предложить твоему вниманию то, что сообщает журнал. В настоящее время Эрнесто Тельди – знаменитый торговец произведениями искусства, весьма щедрый меценат или что-то в этом роде, постоянно разъезжает между Аргентиной и Испанией, любит бывать во Франции. Кстати, на журнальной фотографии он красуется с орденом Почетного легиона на лацкане пиджака. Это в его духе, как тебе кажется? Должно быть, дела у него шли хорошо в Аргентине, когда он начал перепродавать картины. Ты тогда работал у него на кухне, а я время от времени навещал тебя, чтобы поболтать за чашкой мате[30]30
  Напиток, сходный с чаем, готовится из высушенных листьев вечнозеленого дерева, называемого мате.


[Закрыть]. Однако задача моего письма в отличие от предыдущих – не вспоминать прошлое, а поднять тебе настроение и помочь разыскать Тельди, если уж необходимо. Не имею представления, где он, но уверен, мы его обязательно отыщем. Как это ни покажется тебе странным, Антонио, с некоторых пор я чувствую, что моя жизнь катится по заранее проложенным рельсам, и не только моя, но и тех, кто меня окружает; словно каждое событие, которое произошло или вот-вот произойдет, является частью мозаики, разнородные элементы постепенно сближаются, чтобы образовать единую картину. Не знаю, как объяснить получше. Думаю, все это связано со старухой, модам Лонгстаф, я рассказывал тебе о ней в последнем послании. Не помню, писал или нет, как мне пришло в голову пойти к ней. На самом деле я лишь составил компанию одному из своих ребят, Карлосу Гарсии. Он загорелся желанием с помощью зелья встретить женщину, увиденную на холсте, то есть нарисованную. Да-да, я тоже считаю, все это вздор, однако, знаешь, с того дня меня не покидает ощущение, кок будто мной кто-то управляет. Происходят чудные вещи. Вот послушай: однажды застаю абсолютно незнакомого сеньора в довольно пикантной ситуации, а через несколько дней вижу его в салоне гадалки и таким образом, по двум-трем фактам, узнаю о его самых сокровенных тайнах, представляешь? Очень странное совпадение. Опять же мадам Лонгстаф, без разрешения, конечно, позволила высказаться относительно моего легкого. Ты не поверишь, все точно. Она заявила, что мне не стоит беспокоиться по поводу рака, и с того дня, к удивлению врачей, мне полегчало. Не будь я скептиком по природе, решил бы, что выздоровел. Теперь не хватает того, чтобы Карлитос встретил вожделенную женщину, о я посреди улицы столкнулся нос к носу с Эрнесто Тельди.

На самом деле все это, конечно, игра случая. Ты как трезвомыслящий человек скажи, ты веришь, что Судьба манипулирует человеческими жизнями, что ей нравится составлять из совершенно неподходящих элементов умопомрочительные комбинации? Нет? И я не верю. Все это, без сомнения, мои домыслы, так что, несмотря на вышеизложенное, буду поступать согласно требованиям реальности, а именно: учитывая, что жить мне осталось недолго (рак – дело серьезное), продолжу работу над своим секретным проектом. Не посылаю тебе никакого рецепта, письмо и ток получилось слишком длинным, в другой раз, дорогой Рейг; моя книжка маленьких подлостей становится день ото дня толще. А пока прошу прощения, звонит телефон.

– «Ла-Морера-и-эль-Муэрдаго», слушаю… Говорите… Алло!.. Pronto![31]31
  Говорите! (исп .)


[Закрыть].. Как это «набранный номер не существует»? Я и не набирал никакого номера, рогса miseria, это мне кто-то звонил! Не знаю, что творится с телефонами в последнее время! Рогса miseria! [32]32
  Проклятая нищета (исп).


[Закрыть] – Нестор вне себя от досады. – Рогсо телефон, porco governo[33]33
  Проклятое правительство (исп).


[Закрыть]. Наверняка звонил важный клиент!

КАРЛОС И АДЕЛА, ИЛИ ЛЮБОВЬ В ЧИСТОМ ВИДЕ

Адела убрала в сумку мобильный телефон. Трижды она пыталась дозвониться, и каждый раз женский голос с металлическим тембром отвечал:

– Набранный номер не существует.

Адела прекрасно знала, это не так, номер ей дала подруга, присовокупив, что фирма «Ла~Морера-и-эль-Муэрдаго» лучшая из лучших.

– Я и шагу не могу ступить, чтобы не посоветоваться с моим дорогим Нестором. В организации праздничных банкетов ему нет равных. Пригласи его, и он сам обо всем позаботится.

Подруга дала Аделе визитную карточку Нестора, так что ошибка с номером исключалась. Тем не менее металлический голос упрямо повторял:

– Набранный номер не существует.

Тогда Адела подумала: «А не съездить ли на фирму? – Улица Айяла, указанная в карточке, почти пересекается с Серрано, которая находится в двух шагах от улицы Мигеля Анхеля. – Да, прогуляюсь, пожалуй, или поймаю такси; проблема решится за несколько минут. В подобных делах всегда рекомендуется непосредственный контакт с исполнителем». Вдруг, словно угадав ее намерения, неподалеку остановилось такси. Начал накрапывать дождик. «Отлично, как только машина освободится, поеду, и дело с концом, – подумала Адела. – Мадрид неприятен в сырость. Сначала в «Ла-Морера-и-эль-Муэрдаго», попрошу водителя подождать, согласую все детали вечеринки в загородном доме, а потом, к трем часам, в отель «Палас» на встречу с мужем. Надо только подождать, когда выйдет из такси эта дама».

Дверца такси отворилась, и поверх нее появилась копна светлых волос, а снизу – нога в шелковом шлепанце. «Странная обувь для этого времени года», – подумала Адела, но ничего не сказала, жизнь научила ее не болтать попусту.

– С вашего хазхешения, – произнесла пассажирка, и обе женщины на мгновение зацепились взглядами.

Позвольте спхосить, сеньоха, это улица Альмагхо? Извините за беспокойство…

«Что за глупый вопрос! – подумала Адела. – Это улица Мигеля Анхеля. Если не знаешь, куда приехала, зачем выходить из такси?» Не ответив на глупый вопрос, она лишь бросила с вежливой улыбкой:

– Разрешите сесть.

«Надо взять такси, пока дурочка не передумала».

– Вам не надо ехать, сеньоха, – сказала обладательница шелкового шлепанца. – Отпхавляйтесь в дхугой хаз, хотя бы завтха. Да-да, отложите до завтхашнего вечеха то, что вы хотите сделать сегодня. Дождь начинается, вам не кажется?

«Уже начался, старая дура», – подумала Адела, но не успела сказать ни слова, как тапочки продолжили:

– Кхоме того, вы хохошо пхедставляете, что собихаетесь сделать? Вы знаете, как вам доехать до улицы Айяла?

– Без проблем, – вмешался водитель такси, потерявший терпение. – Отсюда самый короткий путь через площадь Рубена Дарио, по улице Альмагро и..,

– Поезжайте на дхугой день и дхугой дохогой, – настаивала женщина. – Вы ведь не хотите испохтить себе меховой жакет, не так ли? Он такой bunito Bunito (bonito) (ucn., порт.) – красивый; неправильное написание слова передает португальское произношение.]. – В речи явственно звучал португальский акцент.

В итоге такси досталось Аделе. Вся сцена показалась ей на редкость абсурдной, но…

…Адела даже не обернулась. Она не увидела собеседницу в полный рост, не заметила, как под дождем намокла копна светлых волос и как взлетел зеленый подол, открыв для всеобщего обозрения несуразные шлепанцы, когда женщина обходила лужу.

– Так что, на улицу Айяла? – спросил таксист. Адела отрицательно покачала головой (не оборачиваясь, ни в коем случае не оборачиваясь).

– Нет. Отвезите меня в отель «Палас». – Адела помолчала. – Скажите, нам не придется ехать по Альмагро, не так ли?

– Без проблем, – заверил таксист, для него, похоже, не существовало никаких препятствий. – Если желаете, поедем на Кастельяну, потом на Колумба, а затем прямо до фонтана Нептуна.

– Отлично, – одобрила маршрут Адела и добавила ни с того ни с сего: – Меня муж ждет, понимаете?

За время пути она ни разу не посмотрела в окно. Экстравагантная женщина права: будет разумнее посетить «Ла-Морера-и-эль-Муэрдаго» завтра, причем выбрать совершенно другую дорогу. Слишком сильный дождь.

Адела Тельди любила Мадрид, хотя некоторые места предпочитала обходить стороной. К таковым, в частности, относилась Альмагро. Усаженная платанами, листья которых покрыты тончайшим пушком, провоцирующим чих, улица почти не изменилась со времен ее детства. Решись прогуляться по знакомому тротуару (что в высшей степени невероятно), Адела наверняка захотела бы попрыгать в «классики», или пробежаться, не наступив ни на одну трещину, или предаться другой не менее умной забаве. Слава Богу, город разросся: магазины, парикмахерские, дома друзей – все находилось вдалеке от улицы, изученной вдоль и поперек. Не было нужды забредать сюда.

На следующий день, в четыре часа, уже от гостиницы «Палас» Адела без особых трудностей добралась до улицы Айяла. В маленьком, приятно оформленном зале фирмы по организации банкетов на дому ее встретил молодой человек.

– Я к вашим услугам через несколько секунд, сеньора. Шефа, к сожалению, нет. Печальное совпадение – ему пришлось отъехать, такое случается крайне редко. Но не волнуйтесь, я все расскажу вам, только принесу наши проспекты. Сеньора?..

Карлос сделал паузу, как в старом кино.

– Сеньора Тельди, первая буква «т», как в «Терезе», – представилась Адела. – А как тебя зовут?

– Карлос Гарсия, к вашим услугам. Вам обязательно понравится наша работа. Через секунду я с вами.

Выбирая в служебном помещении образцы меню и альбомы с фотографиями столов, живописно сервированных и украшенных гроздьями винограда и цветочными композициями, Карлос поглядывал через щель между ширмами. Сеньора Тельди слонялась по залу приемов и рассматривала снимки именитых клиентов. Улыбалась, встречая знакомые лица, и склоняла набок голову, читая дарственные надписи. Типичное поведение клиента, ожидающего, когда его обслужат. А некоторые закуривают, или ходят взад-вперед, или расстегивают пуговицы на верхней одежде. Каждый по-своему осваивается в непривычной обстановке.

«Возьму еще этот альбом, – подумал Карлос. – Не забыть бы показать образцы десертов с фруктами». Он бросил в сторону Аделы виноватый взгляд: нехорошо заставлять клиента ждать. Однако дама, похоже, чувствовала себя вполне комфортно: расположилась на диване, сняла креольское пончо. Жакет, очевидно, тоже ей мешал, хотя в помещении было не слишком жарко, нетерпеливыми движениями она избавилась от него, затем и от платка на шее. Перед Карлосом открылось декольте сеньоры Тельди, изящная шея и трогательная ложбинка между ключицами.

«Какая жалость, небось пару лет назад эта шея потрясала воображение», – подумал Карлос, возвращаясь в зал с меню и набором фотографий.

Через два-три дня весь мир исчезал для Карлоса и Аделы, как только они запирали дверь номера 505 в отеле «Феникс». Музыкальным фоном их страсти служила «Люби меня нежно» в исполнении Элвиса Пресли, а их жажду, за исключением любовной, утоляли фанта-лимон и густой сладкий «Бейли» без льда. Светло на улице или темно, холодно или удушающе жарко – не имело значения, они не чувствовали ничего, кроме тяги друг к другу. А началось ведь со случайного знакомства зрелой женщины и юноши, которые встретились, чтобы обсудить организационные вопросы праздничного банкета, затем продолжили беседу за сандвичами в ресторане «Эм-басси» и коктейлями в баре отеля «Феникс», пока не очутились в постели номера той же гостиницы. Все это было банальным. Необычным явилось то, что они вновь встретились на следующий день, и на следующий, и через день, и всякий раз падали на пол рубашка с логотипом «Ла-Морера-и-эль-Муэрдаго», юбка от Армани, красный галстук-бабочка и бледно-голубая блузка, падали в полном безмолвии, потому что дорогу к обнаженной плоти открывали одни поцелуи, Слова не требовались, их тела, движимые любовью, сами скрупулезно познавали друг друга. «Ни места не осталось, где я тебя не целовал», – плыла по комнате песня Вильфридо Варгаса, и мужчина и женщина поступали соответствующим образом. Аделу переполняло ощущение праздника, ее захлестывало желание, а еще больше нежность, когда она касалась этой молодой кожи, целовала ее снова и снова. «Какая удача, какое везение, – говорила она себе. – Целуй его, целуй, пока есть возможность, не спрашивай ни о чем, не думай ни о прошлом, ни о будущем, считай, что оказалась с ним на необитаемом острове, что безнадежно больна и дни твои сочтены, люби его, как могут любить только такие же, как ты, старухи. Гладь его мускулы, зарывайся пальцами в волосы, спеши насладиться восхитительным вкусом плоти – ты очень счастливая женщина. А он, что он думает?.. Слава Богу, люди не обладают даром читать чужие мысли. Отсюда вывод: целуй его, целуй, люби, Адела, а потом – забывай. И не забудь забывать, это самое важное, потому что все кончается за дверью номера 505».

Карлос без оглядки отдался амурному приключению. Когда любишь, не следует останавливаться и оборачиваться, как это сделала жена Лота, иначе рискуешь превратиться в соляной столп, в стерильного, бессильного, благоразумного истукана, и тогда начнешь задаваться вопросом: «Какого черта я здесь делаю три дня подряд с женщиной, которая мне в матери годится? Я вообще-то хорошо ее рассмотрел?»

Нет, Карлос не разглядывал свою партнершу, поскольку микрокосм номера 505 не обладал достаточной перспективой. Здесь нельзя было прикинуть и оценить такое масштабное явление, как, к примеру, изгиб линии шеи или форма мочки уха. Потому что если ты охвачен химически чистой любовью, всепоглощающей страстью, то можешь охватить взглядом лишь несколько миллиметров плоти, наэлектризованной желанием, и эти миллиметры будут открывать тебе все новые просторы для странствований без определенного направления и пункта назначения. «Мне предстоит далекий путь от пальцев ног твоих до бедер…» Карлос не увлекался поэзией, не испытывал особого интереса к сочинениям Неруды, однако дороги любви для всех одинаковы, и для поэтов, и для официантов. Обе категории хотя бы однажды преодолевали разнообразные географические препятствия в любовном путешествии: полуострова пальцев, пригорки коленей, ложбинки внизу живота. Нужно много времени, чтобы завершить столь долгое путешествие на холмике лобка, под который нырял язык Карлоса и там уж действовал самостоятельно. Впервые в жизни.

Ибо, общаясь с другими женщинами, язык всегда имел конкретную задачу, поставленную Карлосом: «Женщинам нравится так… или этак… а теперь надо поцеловать здесь…» И ласки получались скорее медицинские, чем любовные. Карлос считал себя квалифицированным специалистом в интимной области, до того как он попал в номер 505, его сексуальный контакт обычно походил на вступительный экзамен – либо в клуб умелых и неутомимых трахателей, либо в общество осторожных возлюбленных, которые, пообнимав девушек, спешат отвязаться раз и навсегда («Хорошо, хорошо, поиграю с ней чуток, прежде чем уйти, аккуратно поцелую, сообщу, как я ее обожаю, но все в разумных пределах: она так боится, когда выходишь за рамки сценария»),

В номере 505 не было ни рамок, ни вступительного экзамена, ни потребности искать очертания той, которую в детстве увидел на картине, найденной в кладовке. С другими женщинами он попросту жульничал: закрывал глаза, и мгновенно у Лолы, Лауры, Марты, Мирты, Нильды, Нормы шеи становились как у нарисованной девушки, и ему оставалось только добросовестно выполнять принятые обязательства.

С… (Карлос не осмеливался произнести вслух имя по причине того же суеверного страха: превратиться в соляной столп) не нужно было смыкать веки, мир съеживался до размера маленького участка кожи, по которому путешествовали в данный момент его губы. Влюбленные глаза не замечают морщин и изъянов, они очень близоруки, глаза любви, любая веснушка становится предметом обожания только потому, что принадлежит ей.

Адела не была близорукой. Много лет назад она вышла из клуба услужливых любовниц, в котором существовали правила поведения, отличные от мужского кодекса. Так, считалось необходимым симулировать стоны и учащенное дыхание, дабы партнер не сомневался в своей способности доставить наслаждение, откровенность, а порой и непристойность служили для стимуляции процесса. Вести разговоры в постели – не менее опасно, ходить по проволоке в цирке: можно сказать «пенис», но «член» – никогда, «войди в меня» допустимо, «давай трахнемся» – равносильно самоубийству. Вся эта теория базировалась на практике; притворство действительно эффективнее настоящего чувства, однако лицемерить надо с умом: знать, когда и что сказать, найти время и нужную интонацию, потому что непристойность, подобно иной пище, способна усилить половое влечение, но может и вызвать тошноту.

Адела владела всеми приемами любовного ремесла, но не пользовалась ими ни с прежними партнерами, ни тем более с этим юношей. Ветеран эротических битв, она могла позволить себе роскошь сосредоточиться на удовольствии, оставив притворство. Почему же, лаская Карлоса, она не чувствует новизны, словно много лет назад ее руки уже касались этого тела? Какая глупость, абсурд! И все же впервые за долгое время она теряла контроль над ситуацией. Она, которая лучше других знала, что секс – просто хорошее средство, чтобы убить скуку и спастись от одиночества. Как такое случилось?

Имя сестры, Соледад[34]34
  Соледад по-испански означает «одиночество».


[Закрыть]столь неожиданно возникло в сознании, что Адела вздрогнула.

– Ты в порядке?

– Конечно, поцелуй меня.

Но поцелуи не помогли. Адела принялась сама страстно обнимать Карлоса. Это был надежный метод, не раз опробованный, начиная с того ужасного дня, когда умерла сестра: утопить в тысячах ласк единственные, послужившие причиной беды. Для того чтобы забыть о мучительном грехе, нужно выхолостить его содержание тысячью подобных проступков.

Уловка сработала. Адела самодовольно улыбнулась: опасность вновь миновала! Вдруг в больших пальцах возникло знакомое ощущение.

«"В пальцах чуть колоть начнет, знай – беда уже идет". Все это было, я уже целовала эту кожу, нет никаких сомнений, – встревожилась Адела и попробовала успокоить себя: – Перестань, единственная твоя беда в том, что ты влюбилась в парня, которому нет и двадцати двух. Одумайся. Наслаждайся и молчи, ты будешь с ним завтра, и в пятницу, и, может быть, на третий и четвертый день, не загадывай дальше. Ты ведь знаешь, дорогая: мечты существуют, но до тех пор, пока не превращаются в реальность. Гостиничный номер 505 – это рай на два, три, четыре дня, даже больше, подумай хорошенько; ты будешь наслаждаться месяцами любви при условии…

Только при следующем условии: едва мальчик уйдет, ты, не теряя ни минуты, позвонишь в «Ла-Морера-и-эль-Муэрдаго» и отменишь заказ на организацию банкета; поклянись, что так и поступишь».

Адела целовала, Адела отдавала свое тело молодым рукам и, что восхитительнее, с упоением вдыхала сладкий аромат молодой кожи.

«Как только Карлос уйдет, ты наберешь номер и отменишь. Было бы непростительной глупостью провести выходные в одном доме с ним и толпой приглашенных, которым что угодно может прийти в голову! Только взбалмошная дура способна перенести свою страсть за пределы номера 505, сагре diem[35]35
  Лови момент (лат.).


[Закрыть], целуй и не думай, люби и забудь, Адела; мечты испаряются, соприкоснувшись с реальностью. Насладись и заплати за удовольствие тем, что не встретишься с ним вне этих стен, обязательно позвони тому повару!»

Через два часа, как и планировала Адела, Карлос покинул гостиницу «Феникс», а она уселась на смятой постели и набрала телефонный номер.

– Это «Ла-Морера-и~эль-Муэрдаго»? Господина Чаффино, пожалуйста… Рада познакомиться с вами, хотя и по телефону, я госпожа Тельди… Совершенно правильно поняли, Тельди, первая буква «т», как в «Терезе». Видите ли, на днях я была у вас, чтобы заключить договор на обслуживание, и, поскольку вас не было на месте, говорила с вашим помощником, он вам передал?.. Хорошо, хорошо, только теперь я звоню сказать, что передумала…

Адела провела рукой по простыне и зажмурилась, словно хотела обуздать обуревавшее ее чувство. Ох, эти коварные простыни номера 505! Они хранили запах Карлоса, который волновал сильнее в его отсутствие, соблазнял больше, нежели исходивший непосредственно от тела.

Адела решила перебить сигаретным дымом опасный аромат. И отказалась от этой затеи.

– …Что? Да, простите, я здесь, господин Чаффино, я хотела сказать… – Рука нашла среди скомканных простыней тепло их тел. (Осторожно, Адела, подобные находки приносят несчастье романтическим женщинам, не умеющим играть по правилам.) – Вы меня слышите, господин Чаффино? Простите, я подумала… Видите ли, я звоню для того… (не делай этого, Адела, не делай). На самом деле я звоню… чтобы подтвердить нашу договоренность, – предает себя Адела, гладя вмятину, оставленную Карлосом. И десяти минут не прошло с тех пор, как он ушел. Губы все еще чувствуют вкус его поцелуя: «До завтра, любовь моя»… И по-прежнему тревожно покалывает в больших пальцах: «By the pricking of my thumbs something wicked this way comes»[36]36
  В пальцах чуть колоть начнет, знай – беда уже идет (англ.).


[Закрыть]. – Да, да, верно, все остается в силе… Только мероприятие сокращается до субботнего ужина. (Ты смалодушничала, это ничего не меняет, какая разница, пробудет он там один или два дня.) Я позвоню вам завтра, чтобы обговорить детали, хорошо? (Ты проиграла. Ты побеждена. Ты сглупила, как все недалекие женщины, над которыми столько смеялась!) – Да-да, решено. Скажите, господин Чаффино, как вы со своими помощниками предполагаете добраться до места? Хорошо, хорошо, я выпишу чек. Праздник только в субботу, но зато какой праздник!