Текст книги "Цыганское колдовство"

Автор книги: Карла Яблонская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

Глава 4

Пайпер уставилась на гадалку расширившимися глазами. Та была всерьез встревожена. Схватившись за край стола, она произнесла:

– Послушай меня. Над тобой нависла страшная угроза. Цирк опасен для тебя. Уходи отсюда.

– Что вы имеете в виду? – спросила Пайпер, ломая голову над тем, почему Ольга пытается выгнать ее с карнавала. – Вы выбрали не ту из нас. Моя сестра Прю терпеть не может цирк.

Ольга посмотрела на крышку стола и пояснила:

– Я чувствую, что тебя окружает необычное энергетическое поле. Оно притягивает тьму.

"Так, теперь я уже по-настоящему напугана, – подумала Пайпер. – Понимает ли Ольга, что я ведьма? Интересно, обладает ли она тем, что цыгане называют "даром второго зрения"? Может быть, и для Дженни она гадала по-настоящему?"

– Карнавальную кавалькаду облюбовали злые силы, – поведала цыганка. – Ты видишь лишь красивые огоньки, слышишь лишь веселую музыку, которые выполняют роль маскировки для сил зла, орудующих здесь. Ты должна соблюдать предельную осторожность.

– Но что именно мне угрожает?

Ольга прикрыла глаза. Ее дыхание сделалось прерывистым. Она испустила низкий стон.

– Зло уже пришло в движение. Оно направляется к тебе, – гадалка снова раскрыла глаза. – Это все, что я могу сказать. Ты должна уйти отсюда.

– Ну… спасибо за предупреждение, – ответила Пайпер. – Но я… я не хочу оставлять свою подругу в одиночестве.

Ольга все еще продолжала стонать, сидя за столом, а Пайпер вышла на улицу. Дженни тут же кинулась к ней.

– Ну все выяснила? Нам уже пора в шатер.

– Хорошо, – ответила Пайпер. Только сейчас ей стало ясно: Ольга так ее напугала, что она даже забыла о дополнительном вознаграждении. Может быть, придется вернуться сюда попозже.

Пока они с Дженни шагали по аллее, Пайпер всеми силами старалась выкинуть из головы мрачные мысли. Ей казалось, что кто-то следит за ней. Обернувшись, она увидела Ольгу, стоявшую у входа в вардо. Когда их взгляды встретились, та приложила палец к носу, сделала рукой какой-то жест, потом направилась куда-то к другим фургонам.

"Ничего себе, – подумала Пайпер. – Нужно будет заглянуть в "Книгу Теней" и посмотреть, что там говорится о цыганской магии. Неужели карты сказали Ольге, что я ведьма? И какое же проклятие меня ожидает?"

Пайпер покачала головой. Она решила как следует разобраться с Ольгой, которая была всерьез напугана тем, что, по ее мнению, ожидало посетительницу. Но нельзя вызывать у нее подозрений. Если гадалка действительно обладает какой-то силой, она не должна догадаться, что Пайпер – ведьма.

Прю посмотрела на скрипача Ивана через видоискатель и нажала спуск. Еще один прекрасный снимок. Парень довольно фотогеничен. Просто умопомрачителен.

Кристин сидела в трейлере на откидной койке и писала в блокноте. Интервью с Иваном заняло целый час, и они даже не заметили, как пролетело время.

– Вы выступаете на карнавале уже второй сезон, – говорила Кристин, – а чем вы занимались раньше?

– Ездил с небольшими цирковыми труппами по Европе, – ответил Иван. – Мистер Амальфи услышал обо мне и настойчиво просил принять участие в его Карнавальной кавалькаде.

Кристин рассеянно перелистала страницы блокнота.

– Вы весьма любезны, – продолжала Кристин. – Мистер Амальфи утверждает, что вы могли вот-вот стать крупной европейской звездой и что он очень рад сотрудничеству с вами.

Иван наклонил голову, и густые вьющиеся волосы закрыли его лоб.

– Он излишне добр ко мне.

Иван поднялся на ноги и прошел туда, где у него находились кухонные принадлежности. Достал коробку чая и спросил:

– Хотите чего-нибудь?

– Нет, спасибо, – ответила Кристин, Прюденс тоже отказалась, покачав головой.

Иван тем временем наполнил чайник водой и поставил его на небольшую плитку.

Прю подумала о том, как здорово все размещено в трейлере. Хоть он и маловат, здесь есть небольшой холодильник, встроенная кровать и ванна. Вообще тут довольно чисто и уютно. И ни одного квадратного сантиметра не пропадает даром. Прю захотелось поснимать интерьер трейлера: читателям журнала будет интересно узнать, как живут цирковые артисты. Но если снимать помещение без хозяина, лишь даром потратишь пленку.

"К счастью, я могу заставить его принять любую позу и в любом месте, – подумала Прю. – Я же фотограф".

Она снова поглядела на Ивана через видоискатель. Довольно высокий, с выступающими скулами и оливковой кожей, темными миндалевидными глазами, прикрывавшимися густыми ресницами, он был очень красив. "И почему у парней всегда бывают густые ресницы? – подумала Прю с завистью. – А девчонкам приходится пользоваться тушью".

Иван носил темно-синий кушак и черные штаны, примерно такие, как у тореадоров. Широкая рубаха со свободными рукавами делала его похожим на пирата. Эффект усиливала небольшая серебряная серьга в ухе.

Прюденс поняла, что пока она разглядывала Ивана, он тоже смотрел на нее.

– Грех прятать такое прекрасное лицо, – проговорил он.

– Что? – она опустила фотоаппарат.

Иван улыбнулся, демонстрируя два ряда прекрасных зубов.

– Вот так-то лучше. Теперь я вас вижу.

Прю тоже улыбнулась и подумала: "Он щедр на комплименты". А вслух ответила:

– Просто я делаю свою работу.

– Ну если так, тогда все понятно. Кристин посмотрела на них с укоризной.

– Не могли бы вы пофлиртовать попозже? Я должна закончить интервью.

Прюденс знала, что ее хлебом не корми, дай только назначить свидание. Она была достаточно наслышана о бесконечных дружках Кристин. А еще всем известно, как она любит сплетничать. Слухи расползутся по всей редакции, прежде чем Прю обработает пленки.

– Конечно, ваша коллега права, – подтвердил Иван. – Работа и дисциплина очень важны. Но нельзя забывать и об удовольствиях.

"На сей раз это одно и то же", – подумала Прюденс, поднимая аппарат.

– Все знают вас как Ивана – цыганского скрипача, – промолвила Кристин. Она наклонилась к Ивану, и ее голос сделался мягким и доверительным. – Скажите мне, а вы действительно цыган? Или только носите экзотическую маску?

– Нет, я настоящий ром, – объявил Иван. – Ром, или ромал, как называет себя мой народ. По миру кочует множество наших таборов. Моя семья, например, происходит из Восточной Европы. Но все мы говорим на одном языке, от Англии до Румынии или Монголии. Ромы всегда в пути, хотя часто и не то своей воле.

Прю задумалась над тем, известно ли Ивану, какие слухи о нем ходят. Она знала, что для обывателя цыгане ассоциируются со всякой магией. Проклятия, порча и чтение различных знаков и знамений – вот что всплывало в памяти при мыслях о его народе.

– А что вы думаете о цыганских проклятиях? – Прю хотела выяснить, известны ли Ивану слухи о нем. Для клоуна Саши, Лунного Человека, имя «Иван» тождественно понятию "проклятие".

И без того темные глаза Ивана потемнели ещё сильнее: кажется, вопрос озадачил его.

– Конечно, я слышал о подобных вещах, – произнес он.

– Значит, вы в них верите? – уточнила Прюденс,

– Нет, вы не поняли, – Иван пробежал пальцами по своим густым волосам. Прю поймала себя на том, что ей хочется сделать то же самое. Его кудри такие притягательные.

– Цыган преследовали на протяжении столетий из-за подобных предрассудков, – объяснил Иван. – Их обвиняли в колдовстве и предавали сожжению.

"Так. Выходит, у нас с ним есть кое-что общее, – подумала Прю. – С моими предками происходило то же самое". Но вслух она, конечно же, ничего не сказала.

На плите засвистел чайник, и Иван занялся заваркой.

– У нашего табора было бурное прошлое, но никто из моих родственников не занимается всякими фокусами-покусами, – он поставил чайную чашку на откидной столик. – По-моему, именно из-за таких вещей цыганам во все времена жилось несладко. Религиозные фанатики полагали, что мы якшаемся с демонами. А неверующие думали, что вы просто занимаемся глупостями. На самом же деле мы никогда не прибегали ни к какому колдовству.

– Все, что вы говорите, печально, – выговорила Кристин сочувственным тоном.

"Ты не знаешь истину и наполовину, – подумала Прюденс. – Только мне понятно все".

Она перезарядила фотоаппарат. Задумчивое лицо Ивана будет лучше смотреться на черно-белом снимке.

– Я совершенно не верю россказням о цыганском колдовстве, – продолжал он. – Моя семья держалась в стороне от него. По-моему, так называемая цыганская магия – просто способ выманить деньги у гауджо.

– У гауджо? – переспросила Кристин.

– Так ромы называют людей других национальностей.

Кристин принялась записывать, а Иван посмотрел на Прю долгим взглядом. Она обрадовалась тому, что ее закрывает аппарат. Парень действовал на нее как-то странно.

Кристин прикусила стерку на конце карандаша.

– Не хотелось бы вас обижать, – проговорила Кристин сладким голосом, – но вы сказали, что цыганские гадалки обманывают людей. – Она понизила голос так, будто бы опасалась, что ее услышит кто-то посторонний. – Получается, многие из вас не слишком честны.

Прю покачала головой. Как хорошо, что сама она – не пишущий репортер. Ей всегда становилось неловко, когда Кристин задавала острые вопросы. Конечно, та спрашивала доверительным открытым тоном, но все-таки… Поэтому Прю всегда пыталась как-нибудь смягчить такие уколы.

Только не пишите об этом, – засмеялся Иван. – Кое-кто из моих дальних родственниц подрабатывает подобным образом.

Но из близкой родни, наверное, никто? – спросила Кристин таким тоном, будто испугалась чего-то.

– У моего табора два поля деятельности, – проговорил Иван. – Многие цыганские семьи специализируются на обычных делах. Одни заняты кузнечным делом, другие шьют обувь, третьи – разводят лошадей. А остальные выступают на публике, как моя семья.

Прю понравилось, что Иван говорит сразу обо всем своем таборе. Она тоже ощущала связь со своими предками, с семейными традициями, особенно с тех пор, как узнала, что получила свою силу от прародительниц. Ей подумалось, что Холлиуэл тоже передавали свое ведовское искусство из поколения в поколение.

– Вся ваша родня выступала в цирке? – спросила Кристин, снова делая пометки.

– По отцовской линии, – ответил Иван. – Они всегда дрессировали животных. А по материнской линии были одни музыканты. Я впитал и то, и другое.

Иван встал и в два шага пересек помещение. Открыл дверцу разукрашенного шкафчика, достал оттуда расписной скрипичный футляр и пояснил:

– Он передавался в нашей семье на протяжении нескольких поколений. – Цыган открыл футляр и осторожно вынул лакированную скрипку.

Инструмент так и сверкал, будто был доволен вниманием, проявлявшимся к нему на протяжении многих лет.

Иван осторожно покачал скрипку на ладони.

– Ее сделал мой дед по материнской линии. А отец соорудил футляр. И вот теперь я выступаю с этой скрипкой.

– А в чем, собственно, состоит ваш номер? – спросила Прюденс. – Извините, но я не ахти какой знаток цирка. Мне известно, что вы знаменитость и все такое…

– Ничего, – улыбнулся Иван. – Цирк – особый род искусства, доступный не каждому.

– Может быть, вы заставите меня изменить свое мнение, – заметила Прю.

– Надеюсь, – ответил цыган, и его темные глаза наполнились теплотой.

– Иван проделывает со зверями удивительные вещи, – объяснила Кристин. – Это просто замечательно. Великолепно. Блестяще.

Она сделала глубокий вдох и поежилась от прохлады.

– И ты сама видела? – спросила Прю.

– В Европе. Просто потрясающе, – кивнула Кристин и посмотрела на Ивана с восхищением. – Вот почему я и решила сделать о нем репортаж.

– Спасибо, но вы меня переоцениваете. – Иван повернулся к Прюденс: – Просто моим зверям, так же как и мне, нравится игра на скрипке. Вот и все.

– Да разве этого мало? – засмеялась Кристин. – Только подумай, Прю, он заставляет плясать и львов, и тигров, и медведей. А музыка! Ее вовек не забыть!

– Я играю песни своих соплеменников, – ответил Иван. – Старые народные мелодии, которые я впитал с детства. Они отличаются богатством интонаций.

– Не могу дождаться вашего выступления, – произнесла Прюденс.

Иван снова убрал скрипку в футляр и положил его в шкафчик. Потом повернулся и широко расставил руки.

– А теперь вы должны увидеть моих партнеров, – объявил он. – Без них у меня бы ничего не вышло.

– Правда? – воскликнула Кристин.

– Получатся замечательные снимки, – обрадовалась Прюденс, не забывавшая о деле.

Они втроем зашагали через ряды трейлеров в глубь парка, где начиналась лесная чаща.

Впечатление усиливали запахи животных. Прю почувствовала их прежде, чем увидела самих зверей. Ее ноздри заполнил острый, землистый аромат. Из-за деревьев раздавались низкое рычание и топот.

– Ага, – протянул Иван мягко. – Они уже знают, что мы пришли, и зовут нас.

Он повел журналисток на поляну, вокруг которой стояло множество металлических клеток. При виде расхаживавших по ним зверей у Прюденс учащенно забился пульс. Она почувствовала сильное возбуждение, ощутив силу и энергию животных.

Иван начал напевать какую-то несложную мелодию. Кажется, звери узнали ее. Они перестали ходить по клеткам и уселись в их центре, глядя прямо на цыгана.

– Идите за мной! – крикнул он своим спутницам и направился к середине поляны.

– Привет, – Иван подошел к клетке огромного тигра. Тот лизнул ему руку. – Скучал без меня? Готов к выступлению? Нам нужно произвести впечатление на двух очаровательных леди.

– Привет, котик, – хихикнула Кристин.

Прю не слишком одобряла увлечение Кристин Иваном. Ей хотелось сказать, что в нем нет ничего романтичного, что нельзя забывать про работу. Но журналистка вовсю разошлась.

– Ты нравишься зверям, – заметила Прюденс.

– Потому что их чувство обоюдно, – заверил Иван, направляясь к медведям. Один из них привалился к прутьям и шутя толкнул Ивана. Тот как будто и не заметил его движения.

– Положительный результат может получиться лишь в одном случае, – объяснял Иван, почесывая огромного черного медведя за ушами. – Мы любим друг друга и – самое главное – уважаем.

Иван подходил к клеткам и негромко разговаривал со всеми животными. Он ни разу не применил силу, даже когда ему пришлось с трудом высвобождать свою рубашку из когтей льва.

– Вы не ранены? – спросила Прюденс, изо всех сил стараясь глядеть без страха на разорванный рукав цыгана. Ей казалось, что его рука разорвана в клочья.

– Просто он ведет себя так, как ему положено от природы, – ответил Иван. – Нужно помнить, что животные – не просто животные. Они прекрасные существа. И если кто-нибудь сумел установить со зверьми такой же контакт, как я, то большего и желать нельзя. Такие отношения можно считать настоящим даром высших сил.

Цыган осматривал у всех зверей когти и уши, подкладывал им еду, поглаживал по шерсти и тихо разговаривал с каждым из них.

"Какой нежный и заботливый человек, – подумала Прюденс и вздохнула. – Даже независимо от внешней красоты".

Ее внимание привлекло какое-то движение в кустах. Кристин так увлеклась Иваном, что ничего не замечала. Кажется, один только лев был настороже.

На них смотрела толстая, грузная женщина в пестрой одежде.

– Кто она? – спросила Прюденс шепотом, приблизившись к Ивану.

Тот осмотрелся, затем вновь переключился на ворчащего медвежонка и, не глядя на женщину, ответил:

– Это Ольга.

– Кажется, она на что-то сердится, – заметила Прю.

– Гадалка Ольга? – уточнила Кристин. Щурясь от яркого солнца, она пыталась разглядеть ее в кустах. – Я тоже должна взять у нее интервью. Может быть, вы нас познакомите?

На красивое лицо Ивана будто бы набежала туча.

– Лучше бы мне с ней не встречаться.

– Почему? – спросила Прюденс. – Ваши семьи враждуют или еще что?

– Не совсем, – ответил Иван. – Нам нельзя встречаться по многим причинам.

Прюденс снова посмотрела на Ольгу. Та что-то шептала и делала руками какие-то странные жесты.

– Что она вытворяет? – спросила Прю.

– Защищается от дурного глаза, – ответил Иван мрачно. – Хочет быть уверенной, что на нее не падет проклятие, которое, как она думает, лежит на мне.

Глава 5

– Проклятие? Любопытно! – воскликнула Кристин. – Оно может вызвать интерес у читателя.

– Нет! – отрезал Иван.

Прю резко обернулась и пристально посмотрела на него. Впервые за время их встречи он повысил голос. Даже когда лев порвал рукав его рубашки, а медведь стал кидаться в него едой, цыган оставался спокойным.

– Не вздумайте писать о проклятии, – предупредил он. Прюденс поразилась тому, какими жесткими стали его глубоко посаженные глаза.

Кристин не обратила внимания на перемену в его настроении или только сделала вид.

– Почему же? Получится блестящий очерк.

– Не хочу, чтобы весь мир потешался над глупостью цыган, – ответил Иван. – Проклятия, суеверия – все так нелепо. Ольга толкует знаки и знамения. Занимается старомодной чепухой.

Прю внимательно поглядела на него. Уже второй раз упоминалось о его проклятии. Пока что никаких следов несчастья заметно не было, но вдруг слухи окажутся правдой?

– Пойдемте-ка обратно, – попытался сменить тему Иван. – Мне пора готовиться к выступлению.

Он поднял руку и оторвал разодранный рукав. Потом улыбнулся, пытаясь снять напряжение.

– Вы даже представить себе не можете, сколько рубашек мне приходится менять.

– Наверное, вас очень любят продавцы, – засмеялась Кристин.

Прю оглянулась, чтобы снова посмотреть на великолепных животных.

– Идите без меня, – заметила она. – Сейчас прекрасное освещение. Я сделаю несколько снимков.

На лице Ивана появилось озабоченное выражение.

– Я не могу никому позволить находиться рядом с животными в мое отсутствие, – сказал он.

– Я обещаю держаться от них подальше, – пообещала Прюденс. – К тому же я не собираюсь их дразнить.

Но Иван был непреклонен.

– Глядя на мое обращение с животными, люди уверяются в их кротости. И ошибаются. Они разорвут в клочки любого незнакомца, как и положено диким зверям.

– Понятно, – кивнула Прю. – Конечно, они ведут себя с вами совсем не так, как с остальными.

Инцидент был исчерпан. Иван успокоился и, глядя на Прю, заявил:

– Надеюсь, вы действительно понимаете. Относитесь уважительно к их силе. Она совсем не такая, как у нас с вами.

– Ты хорошо придумала, – оценила Кристин. – У тебя получится замечательный репортаж. – Она хитро поглядела на Прю, потом на Ивана и спросила уверенно: – Ну разве не здорово?

Прю покачала головой и поглядела на солнце.

– Идите, – попросила она. – Я должна поторопиться, а то освещение изменится.

Как только они удалились, Прюденс принялась снимать звериных партнеров Ивана. В его отсутствие они вели себя совсем иначе. Только теперь Прю почувствовала, что находится в окружении совсем других существ. Львы и тигры смотрели на нее таинственными взглядами, дававшими понять, что человек никогда не узнает их настоящих намерений. Никогда не проникнет в их мир.

Прикончив очередную пленку, Прюденс поглядела на часы.

– Так, – произнесла она. – Кажется, я опаздываю на представление. – Собрав свое снаряжение,

Прю зашагала туда, откуда пришла.

Вскоре она узнала трейлер Ивана и настойчиво постучала к нему в дверь, но никто не ответил. Должно быть, Кристин вместе с цыганом ушли в шатер. Она хотела бежать к ним, но каблук неожиданно застрял в гравии.

– Ах, чертовы туфли! – воскликнула Прю и наклонилась, пытаясь высвободить каблук. И тут на землю перед ней легла чья-то тень.

– Рубин, – произнес сиплый голос. Прюденс подняла глаза.

"Какой странный наряд", – подумалось ей.

Перед ней стоял человек, одетый в лохмотья, его длинные руки свисали из ободранных рукавов и напоминали голые кости. Лицо было зеленовато-желтым, а глаза глубоко запали. Кожа обтягивала череп. Жутковатый карнавальный костюм испугал Прюденс.

– Рубин, – снова повторил незнакомец. А может быть, он звал какую-то Руби?

– Нет. Я не Руби, – Прю почувствовала себя неуютно.

Человек глядел на нее некоторое время, потом понял, что смущает ее, и скрылся за трейлером Ивана.

Прю посмотрела ему вслед. Неужели все артисты вживаются в роль таким же образом, как те трое клоунов?

"Надо же, в таком солнечном цирковом карнавале можно увидеть и столь мрачную личность? Пожалуй, он может лишь напугать, а не рассмешить детвору", – подумала Прюденс.

"А может быть, это не артист? – сообразила Прюденс и похолодела. – Вдруг он имеет отношение к так называемому проклятию Ивана?"

Прежде чем она успела еще о чем-то подумать, к ней подскочила Кристин:

– Ну, вот и ты! Идем! Представление вот-вот начнется! Нельзя терять ни минуты!

– Ладно, – пробурчала Прю и поежилась. Может быть, Иван не верит в знаки и знамения, а может быть, и верит.

Фиби сползла с жесткого кресла как можно ниже. Как ей хотелось иметь при себе шляпу и низко надвинуть ее на лицо. Только бы заклинатель змей Рафаэль ее больше не обнаружил.

"И почему только ко мне липнут разные ненормальные? – думала Фиби. – Если Пайпер встречается с парнем, то обязательно с красавчиком вроде Дэна или Лео. Она подцепила сразу двух замечательных парней. А я кого? Бродягу".

Впрочем, выбор – тоже не сладкая вещь. Ей было не слишком приятно глядеть на любовный треугольник с участием Дэна и Лео. Фиби надеялась, что сестра прекратит случайные встречи с Дэном. Но тщетно. Так или иначе, все дороги вели к нему. Пайпер по-прежнему испытывала к нему сильные чувства, и кажется, он тоже неровно дышал к ней. Похоже, их чувства сильно тяготили обоих, да еще когда рядом оказывалась Дженни. Фиби вздохнула. Ей не хотелось, чтобы Пайпер узнала о ее мыслях. Как тяжело искать выход из подобного положения!

Фиби слегка приподнялась в своем неудобном кресле. Н-да. Пропуска не действовали на сектор для особо важных персон. Ее место находилось почти у самого края шатра, очень далеко от арены. Однако жаловаться не приходилось, отсюда и так можно все как следует разглядеть. Даже старшую сестру, которая двигалась вдоль манежа и беспрерывно щелкала затвором.

Из громкоговорителей раздалась музыка, на арену выскочили клоуны, подбрасывавшие в воздух свои шляпы и перекидывавшиеся воздушными шарами. Продавцы сладостей начали поспешно освобождать проходы.

– Сюда! – помахала Фиби продавцу поп-корна. Она считала особым смаком поглощать во время карнавалов любую сомнительную еду, какую только вздумается, испытывая настоящее удовольствие. Фиби протянула деньги молодому продавцу и получила взамен огромный пакет кукурузы. Потом вытянула шею и огляделась уже в сотый раз. Куда же запропастилась Пайпер? Где она могла застрять?

И не успела она подумать, как сестра выросла прямо перед ней вместе с Дженни.

– Так, девчонки, – пробурчала Фиби. – А я уж думала, вас слон затоптал.

– Нет, обошлось, – ответила Пайпер.

Фиби никак не могла понять, что у нее на душе. Ситуация с Дэном оставалась неясной. И кто знает, что означает его отсутствие?

– Вы одни, девчонки? – спросила Фиби, слегка подняв бровь.

– Ага, – ответила Пайпер.

– Детский сад какой-то, – пожаловалась Дженни. – Кто бы мог подумать, что Дэн потащит меня в старый дурацкий цирк. Только малышне могут нравиться клоуны.

– И мне тоже, – подхватила Фиби, думая о том, что же произошло между Пайпер и Дэном.

Впрочем, когда представление началось, выражение лица Дженни изменилось. Девочка увлеклась акробатами и громко аплодировала Миранде Меррилл, виртуозно ходившей по канату. Она смеялась над забавными выходками клоунов. А когда слон стал ловить жонглерские булавы, Дженни так громко хохотала, что казалось, вот-вот умрет от смеха.

– Дамы, господа и дети любого возраста! – раздался из громкоговорителя голос ведущего. – Прошу соблюдать тишину во время следующего номера. Вы не только увидите всевозможных диких зверей, но и услышите игру цыганского скрипача!

Свет погас. Повисло молчание. Откуда-то из темноты раздалось рычание тигра. Потом к нему присоединились лев и медведи. Дженни невольно сжала руку Фиби. Та заметила, что она точно так же схватила за руку и Пайпер.

И тут раздались чистые ноты, высокие и нежные. Дженни разжала пальцы. Полилась светлая мелодия, и прожектора высветили высокого человека, стоявшего в центре арены. Он играл на скрипке. На нем была расшитая белая рубашка и черные штаны. Цыган ходил по кругу вдоль звериных клеток. Подсобные рабочие выкатили их в то время, когда погас свет.

Продолжая играть, скрипач пустился в пляс. Сделал несколько шагов к львиной клетке и открыл ее ногой.

"Да он как будто занимался восточными единоборствами, – подумала Фиби с уважением. – Похоже, скорее, на боевые искусства, чем на цирковой номер".

Скрипач продолжал плясать, на ходу открывая клетки и по-прежнему не переставая играть. Мелодия становилась все более протяжной и глубокой. Она казалась знакомой и в то же время совершенно новой. Кроме нее не раздавалось ни единого звука. Музыка будто загипнотизировала зверей.

Открыв все клетки, скрипач вернулся на середину арены. Он заиграл новую песню, и теперь звери пустились в пляс вместе с ним. Тигр поднялся на задние лапы, а передние положил на плечи скрипачу, не мешая ему играть. Они вместе закружились по манежу. Львы качали головами в такт мелодии. Медведи гонялись друг за другом и проказничали, словно малые дети, временами катаясь по земле, будто бы со смеху.

Фиби хотелось, чтобы музыка никогда не кончалась. Она окинула взглядом шатер. Публика словно вошла в транс. Совершенно незнакомые люди пожимали друг другу руки и улыбались. Кругом царило ощущение радости.

Каждому зверю удалось блеснуть по-своему. Особенно очаровательны оказались медведи, неуклюжие, но симпатичные. Львы поражали своей выразительностью, а тигры – великолепием.

Но вот скрипач сыграл последние ноты. Звери поклонились. И когда цыган заиграл марш, все они разошлись по своим клеткам. Скрипач снова встал в центре арены, и звуки окончательно смолкли, а свет опять погас.

Какое-то мгновение висела тишина, как будто никто не знал, что делать теперь, когда музыка прекратилась. Потом весь шатер разразился громовыми аплодисментами, словно кто-то включил рубильник.

– Как чудесно! – воскликнула Дженни. Ее глаза сверкали, будто бы ей хотелось заплакать.

Фиби чувствовала себя несколько шокированной. Ей показалось, что звери заворожили ее даже больше, чем красивые парни. Должно быть, все дело в животном магнетизме.

На арену вернулись клоуны, и представление пошло своим чередом. Но после завораживающей музыки цыганского скрипача их шутки воспринимались уже по-другому. Теперь они казались еще смешнее. А может быть, вся публика наконец-то прониклась хорошим настроением.

И уже совсем скоро, даже слишком, все артисты появились на арене для финального прохода. Цирковой оркестр заиграл жизнерадостную музыку, а ведущий и клоуны хлопали в ладоши и топали ногами. Представление закончилось.

– Просто потрясающе! – воскликнула Дженни.

– И не для малышни? – поддела ее Пайпер.

– Вовсе нет! Все великолепно!

– Я тоже так думаю, – Пайпер обняла ее на мгновение.

– А мы можем увидеться с артистами? – спросила девочка.

– Посмотрим, – ответила Пайпер. – Сперва нужно спуститься к арене и отыскать Прю. Все артисты пока еще там. Может быть, и удастся с кем-то поговорить.

– Мне хочется пообщаться с цыганским скрипачом, – высказала свое желание Дженни. – А еще погладить кого-нибудь из тех забавных поросят, что выступали с клоунами.

– Ладно, – ответила Пайпер, убирая программку в сумочку.

– Скорее! – воскликнула Дженни. – А то упустим возможность!

– И так говорит девочка, которая не хотела сюда идти, – Пайпер переглянулась с Фиби.

Та поднялась на ноги, и сумочка соскользнула у нее с коленей. Как назло, она оказалась открытой, и оттуда посыпалась косметика.

Спутницы уже направились к арене, а ей пришлось ползать по полу и собирать содержимое. Наконец Фиби запихнула все обратно и тщательно закрыла сумочку. Обернувшись, она заметила, что сестра забыла на сиденье свой свитер.

– Кажется, у нас у всех закружилась голова, – заметила Фиби.

Она взялась за мягкие рукава персикового цвета. И на нее внезапно обрушился поток незнакомой энергии.

Цирковой шатер растаял – у Фиби началось очередное видение. Перед ней плыли совсем реальные картины будущего.

Здоровенные, могучие руки, сжимающие нежную шею.

Тонкие ручки, пытающиеся разжать их.

Растрепавшиеся в борьбе длинные волосы.

Огромные карие глаза, светящиеся жестокостью и яростью.

Боль. Ужас. Кто-то задыхается. Не может дышать.

Фиби отпустила свитер, и он упал на пол. Она с трудом заставила себя схватиться за спинку кресла.

Пайпер. Она видела, как Пайпер боролась с красивым незнакомцем.