Текст книги "Предел мечтаний"

Автор книги: Карла Кэссиди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Колетта не помнила, когда в последний раз испытывала такую смертельную опустошенность. Но было к ней примешано не только смущение, а и безмерное облегчение: хотя бы один из них нашел в себе толику разума.

Тэннер прав. Если бы между ними произошел акт любви, она бы пожалела об этом незамедлительно. И все-таки тело ее горело, помнило тепло его ласк. А губы все еще жаждали его.

Он был бы непревзойденным любовником, в этом Колетта не сомневалась. Но в конце концов ей пришлось бы с ним распрощаться. У него своя жизнь, и причины, приведшие его в Канзас-Сити, не имеют к ней никакого отношения.

К тому же она не желает быть слабой, не желает зависеть от мужчины. Не намерена влюбляться... когда-либо.

Колетта повернулась на спину и положила ладонь на живот. Если она сейчас не беременна и если бы любовный акт состоялся, она могла бы забеременеть от Тэннера.

Она прикрыла глаза и попробовала вообразить, каким был бы ее и Тэннера ребенок. Перед ней предстали мальчик и девочка с темными волосами и синими глазами.

Они были бы прекрасными детьми, а Тэннер – образцовым отцом. Она убедилась в том, как он любит Джину, и потому знала, что сердце его будет открыто для детей. Но не она родит ему этих детей. А он, конечно, не одобрит ее решения об искусственном оплодотворении.

Всю ночь ей снился Тэннер, а проснулась она с глухой болью внутри и с сознанием того, что Тэннер представляет собой реальную угрозу для ее чувств. Пришло время держаться от него на расстоянии.

На протяжении следующих нескольких дней выполнение данного себе обещания не составляло для Колетты труда. По всей вероятности, Тэннер пришел к тем же выводам, что и она. Джина неизменно сообщала ей, что завтракает с братом перед тем, как пойти на работу, но сам Тэннер в магазине не появлялся.

Дел у Колетты было невпроворот. Стояла прекрасная погода, и торговля шла на ура. На пятницу Колетта назначила широкую презентацию новых товаров, во время которой планировала похвалиться новым детским уголком; Майк обещал, что работа будет закончена в четверг вечером, и слово свое сдержал.

Колетта закрыла магазин без нескольких минут семь. Джину она отослала домой раньше, так как ей нужно было время, чтобы подготовить столы и скамьи для пикника и расставить книжки и головоломки, предназначенные для развлечения малышей.

Накануне она заказала у Джонни пирожные и печенье, а в газетах разместила купон на двадцатипроцентную скидку на все товары, приобретенные в день презентации.

Теперь ей оставалось сделать только одно. Она присела к прилавку, взяла телефонную трубку и набрала номер матери.

Дважды за последние два дня она оставляла Лилиане на автоответчике сообщения о предстоящей презентации. Пока что Лилиана не откликнулась.

Услышав голос матери, Колетта выпрямилась на стуле.

– Лилиана?

– А-а, это ты. Я ждала, что Джо позвонит. У нас произошла маленькая размолвка, и несколько минут назад он уехал.

– С тобой все в порядке? – с беспокойством спросила Колетта, помня, в какую прострацию впадала ее мать, когда у нее случались неприятности с мужчинами.

– Все нормально. Просто глупая перепалка. Я уверена, что он вот-вот позвонит или сам вернется. Так, а ты с чем звонишь?

– Ты прослушала мои сообщения насчет завтрашнего дня?

– Да, но, Колетта, ума не приложу, зачем мне нужно присутствовать на празднике в детском магазине?

Затем, что этот магазин – мой, завопило сердце Колетты. Затем, что я – твоя дочь и ты мной гордишься. На ее глаза навернулись слезы, несмотря на твердую решимость сохранять хладнокровие.

– Я просто подумала, что ты, может быть, захочешь попить кофе, съесть пирожное...

– Ты же знаешь, это не по мне, – ответила Лилиана. – Ну, надеюсь, все у тебя пройдет хорошо. Ой, у меня другой телефон звонит, это, наверное, Джо.

– Тогда до свидания, – сказала Колетта, не успев сообразить, что ее мать уже отключила связь.

Колетта медленно опустила трубку на рычаг и выругала себя. Для чего только она раз за разом пытается найти у Лилианы то, чего мать никогда не была способна ей дать?

Тихие слезы перешли во всхлипывания, и Колетта поклялась себе, что Лилиана в последний раз заставила ее плакать.

Ей хотелось разделить с кем-то свой успех, но оказалось, что делиться не с кем. Ей хотелось, чтобы мать увидела ее магазин во всем его блеске. Хотя стоило бы помнить, что Лилиана всегда мало обращала внимания на то, как проходит жизнь дочери.

Стук в дверь заставил ее вскочить. У витрины стоял Тэннер. Должно быть, он зашел, чтобы проводить Джину домой, не зная, что Колетта отпустила его сестру раньше положенного часа.

Колетта поспешно вытерла глаза.

Как только она отперла дверь, улыбка с лица Тэннера исчезла.

– Джины нет. Я ее уже отпустила, – сказала Колетта.

– Колетта, что случилось?

– Ничего, – поспешно ответила она. – Ничего не случилось.

Он опустил руки на ее плечи, и его волшебные синие глаза наполнились нежностью.

– Ты плакала.

– Нет... Просто... аллергия...

Она попыталась отвернуться, но Тэннер крепко держал ее за плечи.

– Колетта, моя милая, скажи мне, что тебя расстроило?

– Пожалуйста... Ничего особенного.

Ей наконец удалось сбросить с плеч его руки.

– От ничего слез не бывает, – мягко возразил Тэннер. – Так что же, солнышко?

Он опять потянулся к ней, и на этот раз она спрятала лицо у него на груди. Когда его сильные руки обхватили ее, она дала волю слезам. Он гладил ее по спине, шепча слова утешения, а она плакала из-за матери, которой у нее никогда не было.

Прошло несколько минут, прежде чем Колетта немного овладела собой, выскользнула из объятий Тэннера и издала смущенный смешок.

– Прости, – проговорила она, – я просто не знаю, что со мной. Обычно у меня не бывает таких реакций.

Где-то в дальнем углу сознания возникла мысль: не первый ли это симптом беременности? Как известно, беременность нередко превращает женщину в коктейль из гормонов.

– Реакций на что? – спросил Тэннер.

– На мою мать, – призналась Колетта и отступила еще на шаг. Ей было стыдно, что этот человек увидел столь нехарактерное для нее проявление слабости. – Я сама не понимаю, почему раз за разом чувствую такое разочарование, когда общаюсь с ней. Конечно, рано или поздно я поумнею и научусь принимать ее такой, какая она есть.

Тэннер задал следующий вопрос:

– А какая же она?

Колетта бессильно опустилась на стул у прилавка.

– Холодная... Равнодушная... У нее нет никаких материнских инстинктов. Этой женщине нельзя было иметь детей. Моя ошибка в том, что я стараюсь увидеть в ней что-то, чем она не обладает, и сразу же разочаровываюсь.

Тэннер встал рядом с Колеттой и оперся локтями о прилавок.

– А сегодня что произошло?

Колетта пожала плечами.

– Это глупо, право. Я позвонила ей и пригласила на завтрашнюю церемонию, но она не захотела прийти. – Она вскинула голову. – Я же знала, что так и будет.

– Все дело в том, что в тебе еще живет девочка, которой нужна мама. Я знаю, что это такое. Моей матери нет уже очень давно, но бывают минуты, когда мне ее очень не хватает.

Колетта осторожно коснулась его руки.

– Мне так жаль, что твоя мать погибла.

Тэннер улыбнулся.

– И мне жаль, что у тебя нет такой матери, какая тебе нужна.

Колетта почувствовала, что необходимо сменить тему.

– Хочешь взглянуть на мое новшество? Майк сегодня закончил с интерьером, и я как раз хотела сама убедиться, что там все в порядке.

– Конечно, пойдем.

Колетта всю неделю повторяла себе, как она рада, что Тэннер не бывает в магазине, ведь им лучше всего держаться подальше друг от друга. А теперь она увидела, как отчаянно ей не хватало его.

Не хватало его мужественной улыбки, этих невозможно синих глаз. Не хватало бесед с ним, его смеха.

Когда они подошли к детскому уголку, ее сердце наполнилось гордостью. Майк проделал грандиозную работу.

– Это как парк в миниатюре, – заметил Тэннер. – Недостает разве что парочки деревьев или кустов у стен.

Колетта кивнула.

– Я хотела купить какие-нибудь растения в горшках, но у меня просто не было времени.

– Вся идея первоклассная, – сказал Тэннер, и гордость Колетты как будто расцвела.

– Спасибо. – Она принялась раскладывать книжки на столиках, а Тэннер решил помочь ей и разложить головоломки. – Не стоит беспокоиться...

Тэннер только улыбнулся.

– Не самая трудная на свете работа.

– Кстати, о трудных работах. Как продвигается твой крестовый поход за возвращение Джины в Фоксран?

Тэннер мгновенно помрачнел.

– Я всегда знал, что Джина упряма, но не думал, что до такой степени. В понедельник за завтраком я попытался сыграть на ее сентиментальности. Сказал, как ее образование важно для меня и как бы отец с матерью хотели, чтобы она закончила колледж.

Все книжки уже были разложены. Колетта присела на детскую скамейку.

– Не сработало?

– Ни на грамм. Во вторник я приказал ей вернуться домой. Но она ушла, даже не доев завтрака, и только сказала, что я злой.

– А что было в среду?

– Подкуп. – Тэннер усмехнулся. – Джине всегда хотелось иметь машину с откидным верхом. Я обещал купить ей такую к окончанию колледжа.

– Да уж, классная взятка, – отозвалась Колетта.

– Да, но и это не подействовало. Она заявила, что независимость ей нужней, чем машина.

– А сегодня?

– Отказалась завтракать со мной. Ты все дела закончила? – (Колетта кивнула.) – Тогда я провожу тебя домой.

По дороге к дому они много говорили о родителях и о том, какое важное место те занимают в жизни детей. Потом Тэннер стал рассказывать Колетте о ранчо, и она расслышала ноту тоски по родным местам в его голосе. Вероятно, он останется в городе считаные дни.

Эта мысль испугала Колетту. Она останется в пустоте и никогда не увидит Тэннера.

С ужасом она осознала, что полюбила его.

Грузовик, принадлежавший магазину садовых растений, ехал в сторону «Мал-малыша», а сидевший в кабине Тэннер что-то насвистывал себе под нос. Часы показывали семь часов тридцать минут утра. Солнце поднялось уже высоко, обещая прекрасный день для торжественного мероприятия Колетты.

Колетта. После вечера, едва не завершившегося актом любви, Тэннер прилагал отчаянные усилия, чтобы отдалиться от нее. Вместо того чтобы торчать у нее в магазине, он бродил по городу, осматривал исторические памятники. Но мысли о Колетте всегда были рядом.

И не только мысли о ее шелковой коже или о вкусе губ. Еще и мысли о ее глазах, в которых светится ум, о шутках, которые всегда вызывали у него искренний смех.

Колетта – поразительно сильная женщина и в то же время крайне ранимая и чувствительная. Накануне она плакала на плече у Тэннера, и эти слезы, эти ее жалобы на мать глубоко его тронули. Ему захотелось тогда отыскать Лилиану Карсон и трясти ее до тех пор, пока она не поймет, какой подарок ей ниспослан.

Проснувшись рано утром, Тэннер уже знал, что может сделать для Колетты. Он немедленно выяснил у одного из работников гостиницы адрес магазина садовых растений, отправился туда и обнаружил, к своей великой радости, что магазин открыт и выполняет заказы по доставке.

Сейчас в кузове грузовика стояли два миниатюрных розовых куста и два кизиловых деревца, усыпанных роскошными белыми цветами.

Тэннер улыбался, представляя себе реакцию Колетты. Без сомнения, она потеряет голову от счастья. Деревца и кусты необходимы для завершенности детского уголка, задуманного ею в виде паркового ансамбля.

– Туда, направо, – указал он водителю, пареньку, который едва ли достиг того возраста, в котором разрешается получать водительские права.

Грузовик остановился у двери «Мал-малыша».

– Когда тут открывается? – спросил парнишка, увидев табличку «Закрыто».

– По-моему, примерно через час, – отозвался Тэннер. – Но тебе дожидаться не нужно. Мы просто выгрузим все на тротуар, а когда магазин откроется, я затащу горшки внутрь.

Они справились с работой за несколько минут, после чего водитель развернул грузовик и двинулся в обратном направлении.

Тэннер не сомневался, что Колетта в этот день придет в магазин рано. Она не откажет себе в удовольствии разложить запасенные для клиентов сладости заранее.

Не больше десяти минут прошло до того момента, когда Колетта появилась из-за угла; в руках у нее были коробки со свежей выпечкой. Тэннер бросился ей навстречу. Его сердце как будто распахнулось, когда он увидел солнечное сияние ее волос и длинные, красивые ноги под платьем весенне-зеленого цвета.

– С чего это ты здесь так рано? – удивилась она, когда Тэннер подхватил у нее коробки.

– Сегодня знаменательный день, и я не хотел пропустить ни минуты.

Ее улыбка обогрела его с головы до ног. Но продержалась эта улыбка лишь секунду-другую.

– Что это? – спросила она, указывая на горшки с растениями.

– Твой парк, – ответил Тэннер.

Она долго смотрела на покупки, после чего подняла голову. Ее карие глаза сверкнули.

– Ты не должен был этого делать! – воскликнула она и стала отпирать дверь.

Тэннера удивил гнев, прозвучавший в ее голосе.

– Если тебе не нравится мой выбор, еще не поздно отправить все это назад и заменить.

– Не в том дело, – отрезала Колетта, забрала у Тэннера коробки с угощениями и поставила их на прилавок. – Ты ничего не должен для меня делать. Я прекрасно могу сама о себе позаботиться.

Он ожидал не такой реакции, и в нем начала вскипать ярость.

– Я понимаю, что ты в состоянии о себе позаботиться. Я всего лишь хотел сделать для тебя что-нибудь приятное. Вполне достаточно было бы вежливого «спасибо».

Колетта покраснела и отвела взгляд.

– Я прошу прощения, – произнесла она. – Мне должно быть стыдно.

Его раздражение мгновенно испарилось.

– Вот именно, должно, – сказал он. – В общем, у меня здесь два розовых куста и два кизила, и всем им нужен дом. Могу я их занести? Или позвонить и попросить, чтобы их забрали обратно?

Колетта несмело улыбнулась, и на ее щеках появились озорные ямочки.

– Может, ты занесешь свои деревья сюда и позвонишь, чтобы забрали меня?

Тэннер рассмеялся.

– Ни за что! Мне не хочется самому продавать пеленки и чепчики.

Когда он внес в торговый зал все горшки с растениями, Колетта указала ему, куда их следует поставить в детском уголке, после чего налила себе и своему помощнику по чашке кофе.

Глянув на часы, она прошла по торговому залу, расправляя одеяльца и пижамы. По нервозности ее движений Тэннер догадался, что этот день значил для нее гораздо больше, чем он мог сначала предположить.

– Колетта, давай присядем. – Он взял ее за руку и провел за прилавок. – Этот день важен для тебя, и если ты будешь без конца расхаживать и перекладывать вещи, то кончится тем, что ты выбьешься из сил еще до того, как придет время открывать магазин.

Колетта послушно села и улыбнулась Тэннеру.

– Даже не знаю, отчего я так волнуюсь. Скорее всего, сегодня будет обыкновенный рабочий день.

– Тем лучше, – отозвался Тэннер.

– Твои бы слова да Богу в уши.

И в этот момент появилась Джина. Поздоровавшись с Колеттой и Тэннером, она тут же схватила печенье.

– У-у, чудо какое, – промычала она, жуя.

– Я рада, что тебе нравится, потому что, если покупателей сегодня не будет, нам придется ими питаться две недели подряд, – сказала Колетта.

Однако опасения Колетты были напрасны. Через несколько минут после открытия магазина торговый зал начал заполняться покупателями. В работу окунулись не только Колетта с Джиной, но и Тэннер подключился к ним; он приветствовал посетителей, время от времени проверял, как ведут себя дети в уголке для игр, и развлекал покупателей, дожидавшихся своей очереди.

Минуты летели за минутами, и только около двух часов дня наступила передышка.

– Может, я забегу в кафе к Джонни и возьму там гамбургеров? – предложил Тэннер.

– Я не откажусь, – объявила Джина.

– Я, собственно, не голодна, – отозвалась Колетта, присела на стул и устало вздохнула.

Тэннер окинул ее скептическим взглядом.

– Ты вчера ужинала?

Колетта насупилась, но была вынуждена сознаться:

– Нет.

– А что у тебя сегодня было на завтрак?

Колетта опустила глаза.

– Я не завтракала. У меня столько всего крутилось в голове...

– Тогда я принесу тебе гамбургер и, если ты не станешь есть, покормлю тебя насильно.

– Он на это способен, – подтвердила Джина. – В том, что касается трехразового питания и режима сна, он сущая наседка.

– Вот это верно. А когда я тебя накормлю, то мне сразу захочется подоткнуть тебе одеяло.

Он вышел из магазина, сопровождаемый хохотом Джины.

Колетта не один и не два раза заявляла (и доказывала делом), что способна сама позаботиться о себе и независимость для нее дороже всего. Но Тэннер еще не встречал женщины, которая бы так отчаянно нуждалась в том, чтобы о ней заботились. Ей нужна не только физическая, но и эмоциональная поддержка. Ей нужен человек, который делил бы с ней победы и неудачи.

Накануне вечером, когда она плакала в его объятиях, он ощутил, что хочет стать этим человеком, стать для нее опорой. Прижать ее к себе так крепко, чтобы никакие удары судьбы не достигли ее сердца.

Помогая Колетте и Джине в магазине, разговаривая с будущими мамами и папами, он неожиданно задался вопросом: а что это значит для человека – ожидать рождение ребенка? Он разглядывал башмачки и рубашечки, одеяльца и платьица с оборками, и в нем зарождалась какая-то глубинная тоска.

Когда он вошел в кафе Джонни, решение уже было готово. Если ему не удастся убедить Джину возвратиться домой, в воскресенье он уедет один.

Итак, у него есть два дня на то, чтобы одолеть Джину. Два дня на то, чтобы выбросить Колетту из своих мыслей и из сердца.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

– Иди домой, – приказала Колетте Джина ровно в шесть часов вечера. – Я сама отработаю последний час и закрою сама.

Колетта замялась. Перспектива отправиться домой и растянуться на диване показалась ей чрезвычайно заманчивой. Позади остался самый напряженный торговый день за все время существования магазина.

– Иди, – не унималась Джина. – Ты плохо выглядишь. Я сама управлюсь до закрытия.

– Ты уверена? – спросила Колетта.

Поток посетителей начинал ослабевать, и в эту минуту в зале никого из посторонних не было.

– Абсолютно, – отрубила Джина.

Тогда Колетта сдалась.

– Ладно. Приходится признать, что я более чем вымотана.

– Ты наверняка всю ночь не спала, – предположила Джина.

– Почти всю. Я соберу что-нибудь к ужину до твоего возвращения.

Джина согласно кивнула.

– Отлично. Меня уже мучает голод.

Колетта взяла сумочку, дала Джине последние наставления и вышла за дверь.

Она действительно почти не спала минувшей ночью, но причиной тому было не только предстоящее мероприятие. Ее не покидали мысли о Тэннере.

Ей передавалась его неспокойность, и она знала, что его возвращение в «Два сердца» – только вопрос времени.

Накануне она осознала, что любит этого человека, и думала о нем всю ночь.

Но ей нечего делать с этой любовью. Ее жизнь расчерчена надолго вперед, и в ее планах нет места для мужчины – даже для того, при виде которого у нее начинают дрожать колени и учащается пульс. У нее будет ребенок, будет ее дело... Это все, что нужно ей для счастья. Но перестать думать о Тэннере – все равно что перестать дышать. Он проник в ее разум, в ее сердце, наполнил собой всю душу.

Она позволила ему подойти так близко, как никто не подходил к ней, и теперь казнила себя за это, потому что знала: когда он уедет, она будет страдать из-за того, что не состоялось то, что могло бы состояться.

Невозможно догадаться, какие чувства испытывает к ней Тэннер. Да, она для него желанна, но не простое ли это влечение здорового мужчины?

Но даже если и нет, даже если он упадет на колени и предложит увезти ее на ранчо, где они будут жить до скончания века, – она не поедет.

Ей на личном опыте известна черная изнанка любви. Она никогда не позволит себе уподобиться своей матери – сделаться такой же жалкой, слабой, вечной просительницей. Она не пополнит собой число тех женщин, чья жизнь строится вокруг мужчины.

Когда она вошла в квартиру, сбросила туфли и в изнеможении упала на диван, мысли ее обратились к оставленному в ванной тест для определения беременности. После процедуры прошло почти четыре недели, так что тест, вероятно, уже даст положительный результат.

Но пока что у нее не было сил для проверки. Да и вообще лучше подождать еще пару дней, тогда результат будет надежнее.

Она прикрыла глаза, решив, что отдохнет несколько минут, а потом встанет и посмотрит, что можно будет сделать к ужину.

Когда она проснулась, в комнате было уже темно, а значит, она проспала довольно долго. Но часы показывали только начало девятого. Джина должна вот-вот прийти. Магазин закрывается в семь тридцать, но сегодня Джина еще должна была собрать недоеденные сладости и вымыть гигантскую кофеварку.

Колетта прошла на кухню, раскрыла холодильник, но поняла, что у нее нет желания готовить. Выйдя в гостиную, она заказала по телефону пиццу.

Затем приняла душ, накинула ночной халат и снова посмотрела на часы. Где же Джина? Не может быть, чтобы у нее столько времени ушло на приведение магазина в порядок. Колетта решила позвонить в магазин.

После пяти гудков она положила трубку. Значит, Джина уже вышла и, наверно, подходит к дому.

В ожидании Джины и прибытия пиццы она старалась отодвинуть мысли о Тэннере на край сознания, но мозг отказывался повиноваться ей.

Каково это – прожить всю оставшуюся жизнь в «Двух сердцах»? Что это – любовь Тэннера? Нянчить его детей, делить с ним его жизнь – как это могло бы быть? И почему... почему такие мысли столь мучительны?

Он покинул магазин около трех, сказав, что ему нужно уладить некоторые дела на ранчо, для чего придется кое-куда позвонить.

Все мысли о Тэннере мигом улетучились, когда раздался звонок в дверь.

– Добрый вечер, мисс Карсон.

На пороге стоял старый знакомый, улыбчивый юноша с большой коробкой в руках.

– Привет, Ральф.

Этот парень уже не раз привозил Колетте пиццу. Колетта была постоянной клиенткой его отца, который владел пиццерией.

– Знаешь, я решила сегодня побаловать себя одним из шедевров твоего папы.

Ральф рассмеялся.

– Этот шедевр из тех, что вам нравятся. С дополнительными специями.

– Спасибо, Ральф. И передавай привет отцу.

Насыщенный, резкий запах пиццы наполнил кухню, когда Колетта поставила блюдо на середину стола. Теперь остается только дождаться Джину.

Минуты шли за минутами. Колетта накрыла на стол, приготовила кувшин ледяного чая. Джины все не было. Не исключено, что Дэнни зашел за ней в магазин и они решили перекусить где-нибудь вместе, сказала себе Колетта.

Джина – взрослая, независимая женщина. Нелепо так беспокоиться о ней.

Но часы тикали, и Колетта была уже не в силах сдержать тревогу, которая к девяти часам сделалась невыносимой. Джина – девушка сознательная, она всегда звонит и предупреждает, если собирается прийти поздно. К тому же, когда Колетта пообещала приготовить ужин, Джина ничего не сказала о каких-либо других планах.

Так где же она? Почему не позвонила?

В десять часов Колетте стало ясно, что необходимо что-то предпринимать.

Она взяла телефонную трубку. Если ничего особенного не случилось, Джина, наверное, рассердится на нее за то, что она прибегла к помощи тяжелой артиллерии. Но сидеть сложа руки уже просто немыслимо.

Колетта сделала глубокий вдох, соединилась со справочным бюро и спросила номер телефона гостиницы, в которой остановился Тэннер.

* * *

Тэннер Ротман только что принял душ и забрался в постель, когда раздался телефонный звонок. Он не сразу нащупал аппарат на тумбочке.

– Тэннер?

Он повернулся набок и включил настольную лампу.

– Колетта?

– Прости, что я тебе помешала, – сказала она.

Ее интонация ясно говорила о том, что она звонит не от избытка хорошего настроения.

– Ты мне ничуть не помешала, – заверил ее Тэннер и умолк, ожидая объяснений.

– Наверное, это пустяки, но я немного волнуюсь за Джину.

Тэннер немедленно ощутил мощный прилив адреналина в крови.

– О чем ты? Почему ты волнуешься?

Долгое молчание.

– Она до сих пор не пришла домой.

– Ее нет дома? То есть она не пришла из магазина? – Он взглянул на стоявший рядом с телефоном будильник. – Может, она решила, что сегодня стоит поработать подольше?

– Нет. Я звонила туда несколько раз, и ответа не было.

– У нее намечалось свидание с Дэнни?

– Она ничего не говорила. Перед тем как уйти, я сказала, что придумаю что-нибудь к ужину до ее прихода, и она не возражала.

Муторный страх охватил Тэннера.

– Я скоро буду у вас, – бросил он и положил трубку, не дав Колетте возможности что-либо сказать.

Если Джина заперла магазин в обыкновенное время, значит, она отсутствует уже более двух с половиной часов. Так где же она может быть?

Прежде чем идти к Колетте, он бегом миновал три квартала, отделявшие гостиницу от магазина. Сердце его выпрыгивало из груди, и ему оставалось только проклинать свое богатое воображение, рисовавшее перед ним самые чудовищные картины.

Может, кто-то похитил ее на улице? Может быть, сейчас она во власти маньяка? Или просто куда-то отправилась, не дав себе труда предупредить Колетту? Как бы то ни было, она сейчас в мире, где повсюду поджидают неприятности.

Магазин был заперт, свет в помещениях не горел. Ничего как будто не пропало. Тэннер обвел торговый зал быстрым взглядом и не заметил ничего подозрительного.

Он поспешил к Колетте, и стучать ему не пришлось: Колетта открыла дверь, как только он вышел из кабины лифта.

– Есть новости? – спросил он.

Колетта покачала головой. В своем розовом халате она выглядела необычно маленькой, какой-то потерянной, и словно некий гравер вырезал на ее лице морщины. Она нервно теребила пояс халата.

– Может быть, позвонить в полицию? – предложила она.

Тэннер провел ладонью по волосам и тяжело вздохнул.

– Там неделю будут над нами смеяться. Пока что мы можем сказать, что ей двадцать один год и она на несколько часов опоздала к ужину. Они могут что-нибудь предпринять, только если прошло не меньше двадцати четырех часов.

Колетта присела на краешек дивана; складки на ее лбу стали еще глубже.

– Так что же мы должны сделать?

Тэннер принялся вышагивать по комнате.

– Ты знаешь фамилию Дэнни?

– Берлингтон.

Тэннер застонал. В телефонном справочнике Канзас-Сити, должно быть, найдутся тысячи Берлингтонов.

– Он живет где-то неподалеку, так что я, наверное, смогу определить, какой Берлингтон нам нужен, – сказала Колетта, как будто прочитав его мысли.

– Где у тебя телефонный справочник?

Тэннер немного воспрянул духом. Конечно, Джина сейчас с Дэнни. С естественным для ее возраста легкомыслием она и не подумала, что близкие будут беспокоиться.

Колетта раскрыла справочник на кухонном столе, нашла нужную страницу и с поразительной быстротой заскользила ухоженным ногтем по списку. Склонившись над страницей, Тэннер вдохнул сладкий запах ее туалетной воды.

– Возможно, вот этот, – произнесла Колетта.

Тэннер набрал номер под ее диктовку.

Берлингтон оказался не тот.

Они позвонили по четырем номерам, но безрезультатно. И вдруг до них донесся звук открывающейся двери.

Появление Джины в кухне вызвало немую сцену. Ее нижняя губа слегка припухла, волосы растрепались, колготки были порваны, а колени в ссадинах.

– Без паники, – поспешно приказала Джина. – Дела у меня не так плохи, как можно подумать, глядя на меня.

А Тэннером уже овладела самая настоящая паника. Он схватил сестру за плечи, словно хотел убедиться, что она все-таки жива. И только после долгого и яростного объятия сумел заговорить:

– Что с тобой случилось?

Джина освободилась от его хватки и поставила сумочку на стол.

– Какой-то прохвост попытался выхватить у меня сумочку.

– А почему у тебя расцарапаны колени? – спросила Колетта.

– Он не знал, что ремешок у меня перекинут через шею. Вот я и упала. – Джина слабо улыбнулась. – По-моему, он испугался больше, чем я. Я завопила как резаная и выпустила в него пару зарядов из баллончика. А потом побежала в полицейский участок и написала заявление. Пыталась позвонить, но телефон был занят, и я решила, что все объясню, когда приду домой.

Тэннер чувствовал, как страх борется в нем с гневом.

– Собирайся, – резко скомандовал он. – Ты не будешь жить в городе, где тебя грабят и тебе приходится пользоваться газовым баллончиком.

Джина, фыркнув, присела к столу.

– Не будь смешным, Тэннер. Я не пошевелюсь.

Отчаяние, терзавшее Тэннера в течение двух недель, прорвалось наконец наружу. Он старался помочь ей посмотреть на жизнь его глазами, не прибегая к насилию. Но теперь его терпению пришел конец.

– Джина, да пойми ты, ведь тебя чуть не убили! – закричал он.

– Но не убили, – парировала Джина. – Я справилась.

– Сейчас. А в следующий раз? Утром в воскресенье ты уезжаешь со мной.

Ему хотелось зарычать, встряхнуть ее за плечи, хоть как-то вложить в ее голову каплю разума. Джина поднялась.

– Тэннер, я не хочу с тобой ссориться. Мне нужно принять горячую ванну, поэтому желаю вам обоим спокойной ночи.

И она вышла, не добавив больше ни слова. Тэннер в отчаянии повернулся к Колетте.

– Не знаю, как сделать, чтобы она поняла. Она упряма как дьявол.

Колетта улыбнулась.

– Интересно бы знать, откуда в ней эта черта. Что ж, может быть, к утру она передумает.

– Очень надеюсь. – Тэннер вздохнул. Теперь, когда обстановка разрядилась, он почувствовал, насколько устал за этот день. – Я пойду в гостиницу. Не буду мешать вам отдыхать.

– А вы действительно уезжаете в воскресенье?

Тэннеру отчаянно захотелось уехать в Фоксран в обществе не одной красивой женщины, а двух. Но это, конечно же, невозможно. Здесь жизнь Колетты, здесь ее дело.

– Тэннер, я буду скучать по тебе, – проговорила она медленно, как будто пересиливая себя.

Он сделал шаг к ней.

– Я тоже буду скучать.

Он протянул к ней руки, не сознавая того.

Один поцелуй, последний, говорил он себе, прижимаясь губами к ее губам. Но теперь ему хотелось не просто увезти ее с собой. Ему хотелось каждое утро просыпаться, сжимая ее в объятиях, и засыпать после чудесной любви.

– Спокойной ночи, Колетта, – сказал он, отпуская ее, так как мысли к нему пришли донельзя глупые, а продлевать поцелуй означало делать расставание еще тяжелее.

– На свете нет ничего вкуснее холодной пиццы, – пробормотала Джина, беря очередной кусок из лежащей на кухонном столе коробки.

После ухода Тэннера Колетте оставалось только предаваться печальным размышлениям. Послезавтра он уедет. Она никогда больше не услышит его смеха, не увидит страсти в глубине его прекрасных синих глаз.

Затем мысли Колетты обратились к Джине. Ее приключение напугало Колетту, и она в первый раз допустила, что ее подруга, возможно, все-таки сделала ошибку, отказавшись вернуться домой с братом, который так сильно любит ее.

Колетта почувствовала себя глубоко тронутой, когда Тэннер обнял Джину и стиснул ее с такой несомненной любовью. Она не могла не вспомнить те многочисленные минуты, когда ей хотелось оказаться в чьих-то столь же нежных объятиях.