Текст книги "Рассмотри меня (ЛП)"

Автор книги: Карла Дойл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Карла Дойл

Рассмотри меня

Серия: «Монстры в твоей постели», книга 1

Над переводом работали:

Перевод: Denika

Редактор: Галина

Вычитка: Мария

Русификация обложки: Оксана

Глава 1

Роан

Свежий осенний воздух встречает меня, когда я выхожу из «Счастливые Зерна» незадолго до девяти часов. Ночное небо нависает над Кричащим Лесом, как темное одеяло. Облака закрывают любой звездный свет, а осколок луны дает слабый намек на свечение.

Двадцать лет назад я бы не обратил внимания на состояние неба. Я был сосредоточен на будущем, которое включало бы яркие огни большого города, а не бесконечное небо над Кричащим Лесом, единственным местом, которое я когда-либо смогу назвать домом. Монстров тогда не существовало. Во всяком случае, не в этом городе. Теперь монстры – это город. И я один из них.

Люди говорят, что мне повезло. Те из нас, кто пил пунш на ежегодном праздновании Хэллоуина в нашем городе в ту роковую ночь, все превратились в разных существ. Человек-волк, людоед, наг, орк, горгулья, зомби, хэллбой, минотавр, дракон, человек-электричество… список можно продолжать. У меня не выросли хвост, чешуя, мех или клыки. У меня не развились сверхчеловеческие способности. Я исчез.

В одну минуту я был восемнадцатилетним парнем с футбольной стипендией и симпатичной подружкой под рукой. Затем эта рука, вместе с остальной частью меня, исчезла из поля зрения. Весь ад вырвался на свободу, когда произошли преобразования. Никто не идет на вечеринку в честь Хэллоуина, думая, что уйдет оттуда настоящим монстром. Для тех из нас, кто пробовал домашнее пиво доктора Карлоффа, это именно то, что произошло.

Большинство нормальных человеческих жителей покинули город. Некоторые сразу после события, некоторые позже, когда стало ясно, что сумасшедший старый ученый в лесу не понимает, как исправить причиненный им ущерб. У тех из нас, кто изменился в ту ночь, не было другого выбора, кроме как остаться. Мир за пределами нашего города не готов к тому, кем мы стали. И те из нас, кто являются монстрами, не заинтересованы в том, чтобы быть лабораторными крысами.

Я не знаю, куда бы меня завела жизнь, если бы я не стал невидимым. Может быть, я бы в конечном итоге заправлял кофейней моей семьи, несмотря ни на что. Но я бы воспользовался той футбольной стипендией и сначала поступил в колледж. У меня были бы варианты.

Я чертовски уверен, что в конце дня я бы не был одиноким мужчиной, в компании которого была бы только моя рука. Однако через двадцать лет после того, как я выпил сыворотку доктора Карлоффа, все обстоит именно так.

Вот как это должно быть. Прикосновения, поцелуи, ебля… Я не могу сделать ничего из этого. Сумасшедший ученый не знает, почему мягкие, пористые предметы становятся невидимыми, когда я к ним прикасаюсь. Не имеет ни малейшего, черт возьми, понятия ни о каких изменениях, которые он вызвал. Говорит, что думал, что создал сыворотку «хорошего настроения», которая стала бы хитом вечеринки. Ни в коем случае, док.

Одно я знаю точно – я не буду рисковать заразить этим заболеванием другого человека. Я не такой уж монстр.

Мой дом находится в нескольких минутах ходьбы от моего бизнеса, и я примерно на полпути, когда пара выходит из одного из пабов в центре города. Они не могут меня видеть, поэтому я схожу с тротуара, когда наши пути пересекаются.

Они оба люди-птицы – полностью птичьи от пояса и выше, человеческие ноги снизу – и они разговаривают уникальным сочетанием щебета и слов. Один похож на желтого зяблика, другой – на ястреба. Я понятия не имею, сохранили ли они свою человеческую анатомию ниже пояса. Такого рода подробности не становятся предметом сплетен в кофейне. Сейчас мы довольно сплоченное сообщество, поскольку большинство жителей – монстры.

Независимо от соотношения телосложения птицы и человека, люди-ястребы и вьюрки похожи друг на друга. Способные понять, через что проходит другой человек. Разделяя одно и то же существование. Я счастлив, что они есть друг у друга в этой гребаной реальности, в которой мы все живем. Это не мешает зависти скручиваться у меня в животе, когда ястреб протягивает одно крыло к спине зяблика.

Я скучаю по физическому контакту. Сексу – блядь, да, я скучаю по нему. У меня было только представление, прежде чем я стал монстром. Но и невинный контакт тоже. Держались за руки. Обнимались. Простые прикосновения. Это то, что есть. И это не изменится, поскольку я единственный человек в городе, который разыграл представление «исчезновение» в ночь создания монстров.

Мой телефон звонит в кармане, когда я сворачиваю на свою улицу. Я знаю, не глядя, что это Элиза, но мой пульс учащается, когда я вижу ее имя на экране блокировки. Мы ежедневно обмениваемся сообщениями. В течение нескольких часов, каждый вечер после того, как я закрываю кофейню, и наши беседы становятся изюминкой каждого дня.

На протяжении многих лет я проводил много времени в чатах и всегда выходил из системы, чувствуя себя более одиноким, чем, когда входил в систему. После одного из таких выходов из системы я выпил слишком много «Джемесона» (прим. перев.: марка вина) и разместил обширную рекламу «В поиске», которой я не горжусь.

«Ищу одинокую, не поверхностную женщину с интеллектом и чувством юмора. Бонусные баллы за порочные мысли, хотя бы ради веселой беседы. Киберсекс доброволен, но не обязателен. Только онлайн, визуально анонимное общение. Никаких личных встреч, никаких видеочатов, никакого обмена фотографиями. Моя внешность под запретом, а твоя, в свою очередь, для меня совершенно не важна. Условия не подлежат обсуждению.

Невезучий Гигант Лепрекон»

Я не включал никакую биографию. Только мой ворчливый список требований и глупая подпись. Сильно засранец? Протрезвевший на следующий день я съежился при виде этого. К тому времени объявление набрало несколько сотен просмотров. Неудивительно, что мой почтовый ящик не был переполнен предложениями познакомиться. Но был один ответ.

«Дорогой Невезучий Гигант Лепрекон,

Я соответствую твоим критериям и принимаю твои условия. Давай договоримся о времени для беседы. Может быть, нам обоим повезет больше в этом.

Горшок Потускневшего Золота»

Если бы она подписала это как Элиза, я, вероятно, удалил бы сообщение, не раздумывая. Меня зацепил «Горшок Потускневшего Золота». Я сразу понял, что мы поладим. И мы это сделали.

Шесть месяцев спустя мы все еще ладим. Иногда мы обсуждаем серьезные вещи. Еще мы часами говорим ни о чем. Есть флирт и привязанность, и в нескольких случаях это становилось настолько откровенным, что мне приходилось нажимать на свои сообщения одной рукой. Наши отношения – это смесь комфортной дружбы, интеллектуальной связи и химии. Трудно поверить, что все это возможно при строгом онлайн-общении, но это так.

Теперь, когда мы перешли на обычные текстовые сообщения вместо встреч в чате, стало еще лучше. Правила все еще действуют, но мы постоянно на связи. Небольшие сообщения в течение дня. Нормальные отношения – если не считать того, что мы никогда не увидимся. Это всегда будет отстойно. Но для меня это настолько реально, насколько это возможно.

Я открываю ее сообщение, как только оказываюсь у себя дома. Из-за темноты и моей невидимости никто не может увидеть ухмылку на моем лице, но я все равно люблю уединение. Никто в моей повседневной жизни не знает об Элизе, и я планирую, чтобы так оно и оставалось. Люди смирились с тем, что человек-невидимка – одиночка. Мне не нужно, чтобы кто-то поощрял меня пробовать большее.

ЭЛИЗА: Привет! <смайлик с покрасневшим лицом> Дай мне знать, когда будешь дома. Мне нужно поговорить с тобой кое о чем личном, и я не хочу отвлекать тебя, пока ты на работе.

Любое сообщение от Элизы заставляет мою кровь течь быстрее. Это направляет ее прямо в мой член.

Я: Только что вошел. Ты полностью завладела моим вниманием.

Акцент на полностью, потому что мой член стоит по стойке смирно, когда я раздеваюсь. Телефон в одной руке, твердый член в другой, я устраиваюсь на кровати. Захватив личные, не подходящие для работы вещи. Я более чем готов.

Точки маршируют в пузыре на стороне Элизы на экране. Затем остановились. Потом начали снова. И повторяется, повторяется, повторяется.

Я борюсь с желанием отправить ей еще одно сообщение. Вы могли бы подумать, что терпение сейчас было бы одним из моих главных достоинств, но с тех пор, как в моей жизни появилась Элиза, я вернулся к терпению влюбленного, возбужденного восемнадцатилетнего парня.

Наконец, на экране появляется ее текст. Но это не тот длинный пузырь, которого я ожидал после всех этих точек. Или то сообщение, которое я имел в виду.

ЭЛИЗА: Я бы хотела поговорить с тобой. По-настоящему поговорить. Как ты относишься к тому, что мы созвонимся? Только голос, никаких видеозвонков.

Фактические звонки с Элизой. Я бы солгал, если бы сказал, что мне не было интересно, как она звучит. Мне также было интересно, как она выглядит. Были времена, когда у меня возникало искушение попросить фотографию, но это было бы нарушением установленных мной правил. Это также открыло бы дверь для того, чтобы она захотела получить фотографию взамен. Что-то, чего я буквально не смогу дать никогда.

Но это не то, о чем она просила.

Нет ничего плохого в том, чтобы вывести все на тот уровень, которого она хочет. Из сотен наших текстовых переписок и электронной почты я знаю, что у нее отличное чувство юмора. Я бы с удовольствием послушал, как она смеется. Быть человеком, который заставляет ее громко смеяться.

Плюс секс по телефону. То, что мы могли бы сделать. Черт возьми, я бы с удовольствием послушал, как она звучит, когда кончает.

Я: Давай сделаем это. Я бы хотел услышать твой голос.

Я нажимаю «Отправить», прежде чем реальность того, на что я соглашаюсь, пересиливает мое стремление к большему, чего я никогда по-настоящему не смогу получить.

ЭЛИЗА: Как насчет сейчас? Прежде чем я потеряю самообладание?

Мой раскатистый смех эхом отдается в тишине моего пустого дома.

Я: Да, сейчас здорово. И я знаю, что ты имеешь в виду.

ЭЛИЗА: Ты тоже нервничаешь?

Я: Черт возьми, да. Разговор с тобой – самое яркое событие моего дня. Я не хочу облажаться и отпугнуть тебя.

ЭЛИЗА: Ничто в тебе не могло бы меня отпугнуть.

Я хмыкаю и смотрю на телефон, который, кажется, парит в воздухе, а не лежит у меня на ладони. Все, что касается меня, привело бы ее в ужас. Но она никогда этого не узнает.

Я: Нажми кнопку вызова, когда будешь готова. Я не могу дождаться, чтобы услышать твой голос.

Я достаточно умный парень. К тому же довольно представительный. Годы работы в оживленной кофейне дали мне много практики в ведении спонтанной беседы. И все же, когда в моей руке зазвонил телефон и на экране высветилось имя Элизы, я внезапно понятия не имею, что сказать. Прошло чертовски много времени с тех пор, как я разговаривал с женщиной, которая что-то значит. А Элиза имеет значение.

После второго гудка мой пульс бешено колотится в висках, а руки становятся липкими. Мне тридцать восемь лет, и я не знаю, как ответить на телефонный звонок. Ебать меня.

– Привет, – говорю я, качая головой из-за полного отсутствия оригинальности или утонченности.

– Привет.

Одного маленького слова в ее мягком, женственном голосе достаточно, чтобы во мне пробежали искры. Затем она смеется, и этот короткий звук зажигает эти искры, разжигая во мне огонь.

– Ты не поверишь, как я нервничаю. Я чувствую себя подростком, звонящим парню, в которого влюблена.

– Рад, что я такой не один, – отвечаю я, посмеиваясь. – И если ты влюблена в меня, то я самый счастливый парень в округе, в любом возрасте.

– О-о… ты так же очарователен по телефону, как и в сообщениях.

Пока все так хорошо. Заставляет меня пожалеть, что мы не сделали этого раньше.

– Я много раз задавался вопросом о твоем голосе. Он очень красивый.

– Спасибо. Твой – это… – прошло слишком много секунд тишины.

– Не оставляй меня висеть здесь. Ты можешь попрощаться и завершить разговор. Мы можем вернуться к обмену сообщениями.

И все уже никогда не будет прежним.

– Нет, я хочу продолжать говорить с тобой. Это глупо, на самом деле, но твой голос застал меня врасплох. Ты сказал мне, что твои родители из Ирландии, но поскольку ты здесь родился, я не ожидала, что у тебя будет какой-либо акцент.

– Он легкий по сравнению с их. Но я научился говорить, слушая их, так что кое-что из этого проникло внутрь.

– Что ж, мне он нравится. Твой голос – как десерт для моих ушей. И теперь я еще больше завидую посетителям твоей кофейни, потому что они все время слышат твой голос.

– Не нужно ни к кому ревновать. Никто в городе не обращает внимания на мой голос или что-то еще во мне. Даже если бы они это сделали, мне это не интересно.

– Это эгоистично, что мне нравится это слышать, но это так.

Еще один смех доносится до моего уха.

– Послушай меня, собственнически заявляющую свои права на тебя. Это так на меня не похоже. Я даже себя не узнаю.

Теперь моя очередь смеяться, только мой смех больше похож на ворчание. Интересно, узнал бы я себя, если бы проснулся и увидел отражение в зеркале?

– У тебя рыжие волосы? – за ее вопросом следует сдавленный вздох. – Прости, это вырвалось само собой. Я знаю, что внешность запрещена. Я всегда задавалась вопросом из-за подписи про лепрекона в твоем оригинальном объявлении, а затем узнала, что ваша семья ирландская, но я виню в ошибке то, что у тебя акцент. Ты не обязан отвечать.

Если я буду осторожен, чему это может повредить?

– Я был твердолобым рыжим всю среднюю школу. Сейчас это уже не так важно.

– Я уверена, что ты все еще красив, независимо от твоего нынешнего цвета волос.

– Не могу сказать.

– Я бы и не ожидала от тебя этого, – говорит она. – Ты не самоуверенный или эгоцентричный мужчина. Это было ясно с момента нашего первого разговора.

Я прикрываю телефон ладонью, чтобы скрыть свое ворчание. Она понятия не имеет, насколько я однозначный.

– У меня длинные светло-каштановые волосы с легким нежно-розовым отливом. Я знаю, тебе все равно, и, возможно, ты не хотел знать, но…

– Я хочу знать все, Элиза. Есть много вещей, о которых я не буду спрашивать, потому что я согласился не делать этого, когда мы начинали, и я человек своего слова. Но все, чем ты захочешь поделиться со мной, я здесь ради этого.

– Что угодно? Ты уверен?

– Абсолютно все, что угодно. Большое или маленькое, интимно личное или небрежно тривиальное. Ничто из того, что ты могла бы мне сказать, не изменит того, что я чувствую.

Кроме как заставить меня влюбиться в нее еще больше. Но еще слишком рано говорить ей об этом. Черт, возможно, время никогда не наступит.

– Ладно, поехали.

Она делает глубокий вдох, затем медленно выдыхает.

– У меня не было отношений и не было никаких свиданий в течение почти десяти лет.

Мои брови поднимаются, а член пульсирует в моем кулаке. Мне нравится эта информация больше, чем, вероятно, следовало бы.

– А у меня не было двадцать.

Неожиданное признание, сорвавшееся с моего языка, как будто я говорю о своем любимом цвете. Мне так комфортно с ней.

– Ты серьезно или подшучиваешь надо мной?

– Серьезно. Я бы никогда не стал насмехаться над тобой.

Черт возьми, я зашел так далеко. С таким же успехом можно было бы открыть дверь немного шире.

– В городе произошел химический инцидент, и я пострадал.

– Это изменило твою внешность? – тихо спрашивает она.

– Радикально.

– Моя – из-за попадания в автомобильную аварию. Шрамы… значительны. Люди либо пялятся на меня, либо вообще избегают смотреть. Маленькие дети показывают пальцем и спрашивают своих родителей, не монстр ли я.

Ярость, какой я не испытывал годами, вспыхивает с новой силой, поднимая меня на ноги. Прошлое вне моего контроля, но я мог бы изменить будущее. Я человек-невидимка. Я мог бы последовать за Элизой, и она никогда бы не узнала, что я был там. Но придурки, которые плохо с ней обращаются, чертовски уверен, что узнают. Я мог бы делать все, что захочу, и это сошло бы мне с рук.

– Где ты живешь? – вопрос слетает с моих губ прежде, чем в дело вступает здравый смысл. – Черт. Извини. Это было далеко за гранью дозволенного. Забудь, что я спрашивал.

– Что бы ты сделал с этой информацией, если бы я тебе рассказала?

– Моим первоначальным побуждением было тихо преследовать тебя и наказать людей, которые не уважают тебя.

Ее смех наполняет мое ухо, ослабляя узел внутри меня.

– Ты думаешь, я бы не заметила, что за мной следит рыжеволосый гигант лепрекон?

– Мой режим скрытности довольно эффективен.

– Если ты так говоришь, – говорит она, смеясь до тех пор, пока не вздыхает. – Я ценю твое желание защитить меня, но мне это не нужно. И… если ты когда-нибудь найдешь меня, я бы хотела, чтобы это было по позитивным причинам. Я бы не хотела, чтобы ты прятался. Я бы хотела тебя увидеть.

Вот так просто узел завязывается снова.

– Я бы тоже этого хотел.

– Может быть, однажды? – ее голос такой нежный, такой полный надежды.

– Никогда не знаешь наверняка, – отвечаю я.

Но я определенно знаю. Я просто слишком сильно забочусь о ней, чтобы сказать ей, что этого никогда не случится.

Глава 2

Элиза

Как специалист по транскрипции, сосредоточенность и точность являются ключевыми. Обычно я преуспеваю в обеих областях. Не сегодня. Я перезапускала свой текущий проект несколько раз и еще не дошла до середины аудио. Мои мысли продолжают возвращаться к Роану.

Прошлой ночью мы провели почти два часа на телефоне. Ближе к началу было несколько моментов, когда все стало немного напряженным. Роан всегда был таким покладистым в наших беседах; я не ожидала, что он станет ворчливым и покровительственным. Но мне это понравилось. Сильно. Ни один мужчина не заботился обо мне таким образом с тех пор, как произошел несчастный случай.

После этого мы перешли к безостановочному разговору. О его кофейне. Моей работе. Многому из того, что мы уже обсуждали в наших предыдущих сообщениях в чате, но, услышав все это его глубоким голосом, я почувствовала себя совершенно по-новому.

Хотя я бы никогда никому не пожелала вреда или травмы, открытие, что мы оба покрыты физическими шрамами, дало мне надежду, которую я никогда не ожидала почувствовать. Осознание того, что у нас с Роаном одна и та же причина скрывать свою внешность, придало мне смелости перейти еще одну черту. Поскольку я явно не ознакомлюсь с этим аудиодокументом в ближайшее время, я могла бы также предпринять этот шаг сейчас.

Я сохраняю свою работу, откладываю оборудование в сторону, затем просматриваю фотографии, сохраненные на моем телефоне. Я прилагаю самую последнюю имеющуюся у меня фотографию до аварии, сделанную в день моего несчастного случая на свадьбе друга. Это откровенный снимок анфас с сияющей улыбкой. Я выгляжу счастливой, потому что я была счастлива. Моя жизнь была насыщенной, и у меня были грандиозные планы наслаждаться каждой минутой.

Если бы только я взяла в ту ночь следующее такси. Или то, что было раньше. Я провела много злых, одиноких лет, задаваясь вопросом, почему судьба посадила меня в то такси – то, которому было суждено лобовое столкновение менее чем в трех кварталах от банкетного зала. Что я сделала, чтобы заслужить такой уродливый – буквально уродливый – поворот судьбы?

Теперь я знаю причину, по которой судьба сбила меня с курса. Без несчастного случая и всего, что последовало за ним, я бы не встретила Роана. Несмотря на то, что думают мои друзья, я знаю, что он тот самый. И… Думаю, он тоже это знает.

Мой палец зависает над кнопкой отправки. Я мысленно сочинила сообщение «эй, без давления», чтобы отправить его вместе с фотографией. Каким бы правдивым ни было это чувство, если я отправлю эту фотографию, он почувствует давление. Чтобы сказать мне, что я привлекательна. Ответить взаимностью фотографией, которую, я знаю, он не хочет отправлять. Я могла бы все испортить.

– Черт.

Я удаляю изображение из сообщения, выключаю телефон, затем наваливаюсь на свой стол. Я думала, что онлайн-отношений будет достаточно. Затем я подумала, что разговора по телефону будет достаточно. Неправа по обоим пунктам. Чем больше Роана я получаю, тем больше я хочу.

Мой телефон звонит с того места, где он был оставлен, слева от моей склоненной головы. Я мгновенно выпрямляюсь, потому что это сигнал Роана. Обычно он слишком занят работой, чтобы отправлять сообщения в середине дня. Мой пульс бешено колотится к тому времени, как я разблокирую телефон и добираюсь до нашей темы сообщений. По словам моих друзей, это безумие – быть настолько погруженной в отношения с безликим мужчиной. Я знаю, они думают, что я просто одинока и отчаявшаяся, готовая принять любое внимание, которое я могу получить. Но они не знают Роана.

РОАН: Я не переставал думать о тебе с тех пор, как ты попрощалась прошлой ночью.

Я хватаюсь за грудь и визжу, как влюбленная девчонка. Абсолютно точно.

Я: Аналогично. Мне нужно расшифровать восемь часов юридического бубнения, и я не могу сосредоточиться ни на одном слове. Это твоя вина, потому что я просто хочу слышать твой голос в своем ухе.

Одно из преимуществ отношений только онлайн – легче быть смелым.

РОАН: Тогда позвони мне.

Я: Сейчас? Разве ты не работаешь в кофейне?

РОАН: Да, сейчас. Меня отправили домой, потому что постоянно отвлекался и путал заказы.

Я громко смеюсь, поднимаясь со своего рабочего стула.

Я: Как тебя могут отправить домой, когда ты владеешь бизнесом?

РОАН: Мой сотрудник, работающий полный рабочий день, – это сила, с которой нужно считаться. Она сказала мне уйти, и я ушел.

Это не первый раз, когда он упоминает свою сотрудницу. Как и раньше, ревность сквернит мой желудок и затуманивает голову сомнениями.

РОАН: Почему мой телефон до сих пор не звонит?

Узел в моей груди ослабевает, и я нажимаю на кнопку вызова.

Он отвечает после первого гудка.

– Наконец-то.

– Ты говоришь это так, как будто я заставила тебя ждать целую вечность, – говорю я, смеясь и устраиваясь поудобнее на своей кровати.

– Похоже на то.

Просто так сомнения и ревность растворяются.

– Для меня тоже.

– Я бы никогда не попросил вывести наши отношения за первоначальные границы, но я чертовски рад, что ты это сделала.

Свежее мужество и надежда расцветают в моей груди. Приберегаю это на потом, когда я снова вернусь к этим границам.

– Поскольку мы прогуливаем работу из-за нашей взаимной рассеянности, нам, вероятно, следует максимально использовать это неожиданное свободное время.

Наступает пауза молчания, прежде чем он спрашивает.

– Что ты имеешь в виду? – в его голосе слышится хрипотца, а звук шуршащей ткани на заднем плане ни с чем не спутаешь.

– Как насчет двадцати вопросов, но, если ты не хочешь отвечать, тебе придется принять грязный вызов?

Его глубокий смешок посылает рябь осознания прямо у меня между ног.

– Я готов, но ты можешь не быть готова, как только услышишь мои вопросы – и мои вызовы.

– О, я думаю, что справлюсь со всем, что у тебя есть.

Я улыбаюсь, когда его смешок наполняет мое ухо, затем включаю телефон на громкую связь и кладу его на подушку рядом со мной.

– Я переключила тебя на громкую связь. Ты меня слышишь?

– Как будто ты прямо здесь, в комнате, со мной.

– Я бы очень этого хотела, – мягко говорю я.

– Ты не представляешь, как сильно я хотел бы, чтобы это было возможно.

Это то, что мне нужно было услышать. Скоро я воплощу это желание в реальность. Прямо сейчас нам нужно сыграть в игру.

– Кто начнет первым?

Мужской звук, который наполовину является рычанием, наполовину ворчанием, просачивается сквозь линию.

– Дамы всегда начинают первыми. Независимо от места или обстоятельств.

– Рыцарство живо и процветает в… где ты живешь?

– Это твой первый вопрос?

– Это так, – говорю я, умудряясь скрыть дрожь в своем голосе. – И я полностью осознаю, что это выходит за рамки нашей анонимности. Если ты не хочешь отвечать, ты можешь выбрать вызов вместо этого.

– Кричащий Лес.

Я прищуриваюсь, глядя на телефон.

– Это какая-то шутка перед Хэллоуином?

– Это не шутка. В Кричащем Лесу нет ничего смешного. Ну, кроме вечера с открытым микрофоном в «Кроличьей Норе».

– Это что, комедийный клуб?

– Если ты действительно хочешь знать, ты можешь задать свой следующий вопрос. Теперь моя очередь.

– Спрашивай, – молвлю я, перекатываясь на бок.

– Когда у тебя был последний оргазм?

Жар заливает мое лицо, и я отплевываюсь, как будто давлюсь своим языком. Врать не в моем стиле, но я не стану рассказывать ему о перерыве, который у меня был меньше часа назад. Я целенаправленно сглатываю, затем выдавливаю ответ.

– Вызов, пожалуйста.

Его глубокий смешок доносится из динамика.

– Это ответ сам по себе. Но ты не сорвалась с крючка. Я предлагаю тебе раздеться догола.

– Может быть, я уже голая.

– И, может быть, я позволю тебе прислать мне наглядное доказательство, когда ты не ответишь на мой следующий вопрос.

У меня буквально отвисает челюсть. Мы обменялись несколькими сногсшибательными текстовыми сообщениями, но то, что он говорит сексуальные вещи, выводит это на другой уровень. И чтобы он даже намекнул на то, чтобы обнажиться… Возможно, он тоже проверяет гибкость наших границ.

Я стаскиваю с себя штаны для йоги, толстовку и нижнее белье. Я поправляю розовые трусики-бикини, чтобы выглядеть соблазнительно, затем беру телефон и делаю снимок.

– Тебе не придется принимать вызов, – говорю я, затем нажимаю «Отправить».

Я: <фото одежды>

Из динамика доносится грубый звук.

– Ты прямо сейчас голая?

– Это был твой вызов. Но я не сняла носки. Сейчас октябрь. Если у меня мерзнут ноги, это все, о чем я могу думать, и я бы предпочла думать о других вещах прямо сейчас.

– Определенно не снимай носки, – произносит он, посмеиваясь. – Твоя очередь.

– Думаю, будет справедливо задать тебе тот же вопрос.

– Тогда задай его, – говорит Роан.

– Я только что задала.

– Я не услышал вопроса. А я хочу этого. Я хочу услышать сексуальные слова в твоем мягком голосе. Задавай вопрос, Элиза.

Дрожь пробегает по мне, и это не имеет ничего общего с тем, что мне холодно. Сейчас не его очередь, и все же он, по сути, подначивает меня говорить с ним непристойности.

Невысказанный вызов принят.

– Когда ты в последний раз гладил свой член, пока не кончил?

Его стон наполняет мою спальню.

– Господи, это сексуально.

Женская уверенность, которой я не чувствовала уже десять лет, расцветает во мне.

– И это не было ответом.

Его идеально мужской смешок посылает искры, пробегающие по моему телу.

– Это было сегодня утром.

– Заботишься об утреннем стояке? – спрашиваю я, хотя моя очередь подошла.

– Утренний стояк из-за снов о тебе. Потом снова в душе, потому что мне все еще было тяжело думать о тебе.

– Я знаю, что долгое время соблюдала целибат, но я никогда не была с парнем, который может получить разрядку дважды до завтрака.

– Ты была не с теми парнями.

«И теперь я с тем, кто мне нужен».

– Мы закончили играть в игру с вопросами, – говорит он низким, грубым тоном.

– Закончили?

– Да. У меня есть тысяча вопросов, которые я мог бы задать и задам, но не прямо сейчас. Я представлял, как ты ощущаешься и какой у тебя вкус почти полгода. Так что мы поиграем в игру со счастливым концом.

– Это то, о чем я думаю? – мой голос звучит как у оператора секс-индустрии по телефону.

Неудивительно, поскольку я – лужа возбужденной потребности.

– Если ты думаешь, что ты потрогаешь себя, пока не кончишь, тогда да. И я собираюсь наслаждаться каждым сексуальным словом, вздохом и звуком, которые ты издаешь.

Святые угодники. Если я не симулирую плохое соединение и не вешаю трубку, это происходит.

– Я тоже хочу, чтобы у тебя был счастливый конец.

– Ты хочешь услышать, как я ворчу и постанываю твое имя, пока трахаю свой кулак?

– Боже, да.

Я провожу рукой между ног, прикусывая нижнюю губу, когда желание кончить вспыхивает от моего прикосновения.

– Если ты еще не раздет, раздевайся.

Шуршание ткани и характерная металлическая молния сопровождают его гортанный смешок.

– Сделано. Моя очередь говорить тебе, что делать, милая. Рука у тебя между ног, там, где должны быть мой язык и член. Скажи мне, что ты делаешь. Каждую деталь.

– Я потираю свой клитор двумя пальцами, – говорю я, приподнимая бедра, когда оргазм начинает нарастать. – Сильно и быстро. Боже, я чувствую, как это начинается.

– Пока нет, детка. Пока нет.

Звук скользящих движений и мужского дыхания доносится из динамика, заполняя мою голову, как будто он был здесь, со мной.

– Оближи свои пальчики. Скажи мне, какая ты влажная, какова твоя киска на вкус.

Мое тело изнывает от потери, когда я останавливаюсь, просто боясь сорваться с края. Я облизываю свои пальцы вверх и вниз, постанывая, когда засасываю их в рот.

– Терпкая, такая влажная для твоего члена, – говорю я, облизывая губы, когда снова просовываю руку между ног.

Теперь я более чувствительна и громко стону, как только прикасаюсь к своему клитору.

– Мне нужно кончить, – выдыхаю я, потирая быстрее, сильнее. – Роан, я не могу дождаться… должна… о боже, да…

Его глубокий стон присоединяется к моему, затем переходит в хриплый смешок.

– Черт, женщина. Твою мать, так сексуальна.

Жар разливается по мне, когда я натягиваю на себя одеяла.

– Ты тоже. Мы должны сделать это снова.

– Не должны, а сделаем.

– Когда? – глупо чувствовать себя нуждающейся, но я чувствую.

– Как насчет того, чтобы каждый день, до конца времени? Слишком многого прошу?

– По-моему, звучит идеально, – шепчу я.

– Для меня тоже, милая. И для меня.

Глава 3

Элиза

– Ты абсолютно уверена в этом? – спрашивает моя лучшая подруга, когда мы идем к моей машине. – Появиться на пороге дома парня, которого ты никогда не встречала и даже не видела.

– Ты говоришь обо мне как о преследователе.

– Меня беспокоит он, а не ты. Ты ничего не знаешь об этом парне. Не совсем. Он мог бы водить тебя за нос, говоря тебе только то, что ты хочешь услышать. В реальной жизни он мог бы оказаться полным неудачником. И он слишком скрытен, Элли Белли. Не показывал тебе ни одной фотографии? Это вопиющие красные флаги. Что, если он какой-нибудь отвратительный монстр? Или еще хуже. Он может быть серийным убийцей, да будет тебе известно.

– Он владелец кофейни, который тщательно следит за своей внешностью, потому что несчастный случай с химическими веществами изуродовал его. Если кто-то и понимает, что он чувствует, так это я. У нас много общего, мы отлично ладим, и между нами огромная химия. Мне все равно, как он выглядит. Если я доберусь туда, и мое лицо станет для него проблемой…

Я пожимаю плечами, потому что у меня нет плана на этот случай.

– Тогда ты скажешь «скатертью дорога» его тупой заднице и забудешь о нем, – говорит Энн, притягивая меня в объятия.

– Правильно.