Текст книги "Тайна двух медальонов"

Автор книги: Карл Вебер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

Глава 21

Стену украшали чучела уток. Они висели на голубом бархате гузками вверх, а головами вниз. Под раззолоченным балдахином вокруг жаровен колдовали высококлассные повара, готовившие особое блюдо – утят в кровяном соусе, блюдо, которое сделало парижскую «Серебряную башню» одним из самых знаменитых в мире ресторанов для гурманов.

Утиный стаффаж [16]16
  Второстепенные элементы живописной композиции.


[Закрыть]был новейшим убранством этого экстравагантного ресторана, расположившегося напротив собора Парижской богоматери. Тот, у кого в Париже водились деньги, хотя бы раз в жизни заглядывал в «Серебряную башню».

Жан и Бенуа Конданссо сидели здесь впервые. Они никогда не упускали случая угоститься на дармовщинку, а после серии неудач, связанных с погоней за медальонами, такая возможность отодвинулась, казалось, в туманную даль. Они находились в «Серебряной башне» по делам службы, охраняли двух господ, вернее, двух высокопоставленных особ, сидевших прямо перед ними за соседним столом.

Жан и Бенуа Конданссо несли службу серьезно – не спускали глаз со своих подопечных. Пока Жан неуклюже ковырялся в кровяном соусе, Бенуа пристально следил за каждым движением доверителей. Когда Бенуа склонялся над своей тарелкой, за обстановкой наблюдал его брат.

– Я-то думал, что Тиксье придет сам, – сказал Бенуа с полным ртом, поскольку спешил закурить сигару, уже лежавшую наготове рядом с тарелкой.

– Этого следовало ожидать. Но и полковник шишка не маленькая, он – правая рука Тиксье.

– И далеко не изнеженная. Не хотел бы я попасть под нее. Особенно после провала. Бедный наш старик! Мне его искренне жаль.

– Ну, это его проблемы. Тебе нравится блюдо?

– Превосходно, Жан, просто превосходно!

Их шеф, «бедный старик», коренастый мужчина с жидкими волосами, отвислыми щеками и носом а ля де Голль, говорил в это время своему собеседнику примерно то же самое.

– Действительно превосходное блюдо, господин полковник. После четырех дней американского экспресс-питания я истосковался по изысканной французской кухне.

Полковник, бывший офицер французских воздушно-десантных войск и ветеран алжирской войны, а ныне владелец фирмы с расхожим названием «Недвижимость. Покупка и продажа», слыл гурманом. Тайные совещания с ним всегда сопровождались лукулловым пиром, что для его подчиненных служило в известной степени утешением, поскольку в обычной обстановке господин полковник обращался с ними сурово и бесцеремонно.

Отставной офицер в третий раз наполнил свой бокал. Он заказал белое вино двух сортов и пил то или иное в зависимости от того, что подцеплял на вилку.

– Говорите, я слушаю вас! – пробормотал он.

– Простите, месье, мне не хотелось бы мешать вам наслаждаться…

– Я буду есть до конца нашей встречи. Так мы никогда не доберемся до сути.

«Нос де Голля» изобразил на лице служебную улыбку, подпрыгнул на месте, и его дряблые щеки колыхнулись.

– Разумеется, господин полковник, но я хотел бы начать с самого начала…

– Надеюсь, не со времен основания Пятой республики, как это сейчас принято. Господин Тиксье просил меня уделить вашему делу немного внимания. Сам он очень занят. Все свое время отдает предвыборной борьбе, Итак, приступайте! Я практически ничего не знаю. Но с вашей помощью рассчитываю все узнать. Не тяните, дорогой друг!

«Дорогой друг» печально улыбнулся:

– Сожалею, но я вынужден слегка углубиться в историю. Вспомните, господин полковник: тысяча девятьсот шестьдесят первый год, наш звездный час, отборные армейские части готовы к государственному перевороту. Естественно, при планировании операции мы застраховали себя со всех сторон; особенно нас интересовала позиция США. Наши лидеры беспрестанно находились в челночных поездках за океан. Я позволю себе привести известные вам факты: двенадцатого апреля тысяча девятьсот шестидесятого года генерал Салан встретился в Мадриде с крупнейшими американскими политиками. Некоторое время спустя наш друг Сустель провел в Нью-Йорке совещание с мистером Бёрселом, заместителем директора ЦРУ. О нашей акции, которую сегодня называют путчем, генерал Шарль в общих чертах информировал даже главнокомандующего силами НАТО Норстада.

Короче говоря, результаты этих и других переговоров сводились к следующему: американские военные поддерживали нас! Но не только они одни: были также заключены вполне конкретные политические соглашения.

Такая же подготовка была проведена и внутри страны. Многие французские политики подписали с нами договоры.

Так вот, несмотря на тщательную подготовку, наши планы рухнули. Де Голль предал своих самых верных боевых соратников и вынудил их покинуть Францию…

Полковник прервал собеседника. До сих пор он не услышал ничего нового и умирал от скуки. Правда, это не отразилось на его аппетите, и он заказал сыр и фрукты.

После того как десерт появился на столе, полковник почувствовал себя в состоянии слушать дальше.

– Ладно, продолжайте.

– Итак, де Голль одержал победу и сохранил за собой власть. В его руках оказались все документы, касавшиеся подготовки к государственному перевороту. Это был тяжелый удар для нас, но еще больший – для США и других участников заговора. Однако секретные документы были использованы исключительно для того, чтобы осудить наших лидеров и уволить с государственной службы наших сторонников.

Излишне говорить, что этот материал серьезно компрометировал многих государственных и политических деятелей США, ЦРУ и НАТО. Однако косвенным образом документы порочат и самого Шарля де Голля. Они свидетельствуют о том, что его ненависть к США и НАТО вызвана личной неприязнью, желанием отомстить бывшим союзникам за измену. В этом свете его обвинения против нашей организации как банды убийц и насильников представляются попыткой свести счеты с соперником на выборах. Можно сказать, что президент просто боится наших лидеров.

– Я уже понял, к чему вы клоните. Ваши домыслы можно было бы преувеличить и использовать в предвыборной борьбе с де Голлем, если бы… да, если бы мы располагали этими документами и Тиксье мог цитировать их. Насколько я понимаю, речь идет об этих материалах. Вы нашли их или знаете, где они… Ну, выкладывайте!

«Нос де Голля» подался вперед:

– Все началось с того, господин полковник, что некоторое время назад в наши руки попал один медальон. Дешевая безделушка, имитация. В нем старый ростовщик и ремесленник-любитель обнаружил очень хитроумно сделанный тайник, в котором лежала микропленка с шифрованными текстами. Мы сделали отпечатки и передали нашим дешифровальщикам. Безрезультатно. Содержание текстов по-прежнему оставалось от нас скрытым. Пока наконец один из наших друзей – он уже много лет работает в Министерстве иностранных дел – не нашел кодовый ключ. Открылось нечто совершенно ошеломляющее…

– Секретные документы!

– Не совсем, господин полковник, не совсем. Хотя расшифрованный текст недвусмысленно указывает на это, однако в такой форме, которая оставалась для нас какое-то время загадочной. Микрофильм изготовлен так, что в нем нет существенных частей документа. Дополнение отсутствует. А без него наш материал ничего не стоит, точно так же, как и дополнению без нашего экземпляра – грош цена.

– И где находится дополнение?

– Мы без труда узнали, что такой же медальон находится у одной берлинской женщины – врача-окулиста, точнее, находился…

– Как так? Она убита?

– К сожалению, господин полковник, иначе было нельзя.

– И каким образом?

– Яд. Наша агентка…

– Достаточно. Я ничего не хочу об этом слышать. Скажите только, мы располагаем этим медальоном?

– К сожалению, пока его у нас нет. После того как мы поняли, что документ искусно располовинен, наши поиски пошли в двух направлениях. Во-первых, мы занялись отысканием дополнительного материала, который, по нашему мнению, спрятан в другом, эквивалентном медальоне. Во-вторых, занялись выяснением вопроса: как могла копия этого сверхсекретного документа оказаться в медальоне, который нам передал старый ростовщик? Само собой разумеется, вначале мы сосредоточились преимущественно на решении первой задачи. Не буду докучать вам подробностями. Скажу лишь, мы довольно успешно продвигались к цели и достигли бы ее, если б не возникли две проблемы, поставившие операцию на грань срыва: бесследно исчезла наша агентка и невесть откуда появился агент ЦРУ Ричард Дэвис. Я распорядился о приостановке акции.

– Из-за человека ЦРУ?

– Да. Ведь вы, господин полковник, прекрасно знаете, что нынешнее ЦРУ далеко уже не то ЦРУ, с которым тогда вел переговоры в Нью-Йорке Сустель. Мы не можем больше считать ЦРУ нашим союзником. Даже американское Министерство иностранных дел выразило де Голлю поддержку после провала нашей акции.

Но не только эти причины побудили меня к осторожности. Решающим здесь стало другое, намного более серьезное обстоятельство, которое и заставило меня отправиться за океан.

Мы привлекли к своей работе одного агента французской секретной службы. Когда тот узнал о наших проблемах, то рассказал нам о таком случае из своей практики: в тысяча девятьсот шестьдесят первом году ЦРУ и Си-ай-си, армейская разведка США, серьезно враждовали между собой. Агентам Си-ай-си удалось выкрасть из Парижа упомянутый секретный материал и доставить его в Нью-Йорк Цель была очевидна: армейская разведка намеревалась использовать этот документ против своего конкурента – ЦРУ, которое компрометировало себя участием в подготовке государственного переворота в иностранном государстве. Но одновременно наносился удар и по французскому правительству. Итак, в ЦРУ и в Париже был объявлен аврал. В действие была немедленно введена суперагентка французской секретной службы Симона Ален, находившаяся в это время в Нью-Йорке. Операция удалась. Она отбила добычу у Си-ай-си. Дабы не испытывать судьбу во второй раз, Симона Ален получила приказ срочно уничтожить оригинал деликатного документа. Она сообщила о выполнении этой директивы и о возвращении во Францию. Правда, ее самолет сразу же после взлета потерпел аварию, и Ален погибла.

«Нос де Голля» сделал паузу. Потягивая коньяк, он пытливо всматривался в лицо своего собеседника. Уже несколько минут полковник держал в руках меню и никак не мог сделать выбор. Наконец он небрежно отбросил карту в сторону, оперся локтями на стол и приказал:

– Рассказывайте дальше!

– После этого я выехал с несколькими своими людьми в Соединенные Штаты. Мы навестили там своих добрых друзей, и те помогли нам найти подтверждение событий тысяча девятьсот шестьдесят первого года.

– Ну и что? Ради этого вы объехали полмира?! Да это разузнал бы любой мой парень!

– Простите, господин полковник, я отправился в эту поездку еще и ради второго следа. Надо было выяснить, кто владел вторым медальоном с дополнительным материалом.

– Разве это не очевидно? Вы же говорили о враче-окулисте.

– Совершенно верно. Для того чтобы найти к ней подход, мы связались с ее супругом, неким Лупинусом, которого держали в руках. Он также врач и живет в Гамбурге. Доктор Лупинус рассказал нам о том, как медальоны оказались у него.

– Медальоны? Неужели у него были оба? И он ничего не знал о тайниках?

– Так оно и было. Оба медальона достались ему в наследство после смерти первой жены, Ютты Лупинус. И вы знаете, как она умерла? Погибла во время катастрофы того же самолета, в котором находилась и суперагентка Симона Ален, упомянутая мною ранее. Буду краток – под этими именами скрывалась одна и та же женщина. Следовательно, мы можем уверенно сказать, что в медальоне, который принадлежал берлинской фрау доктору, действительно лежит вторая часть секретного материала. Итак, Симона Ален, она же Ютта Лупинус, прежде чем предать бумаги огню, видимо, сфотографировала оригинал документа. С какой целью? Этого мы не знаем. Она спрятала микрофильмы в два медальона и положила их в свой чемодан, который случайно уцелел после авиационной катастрофы.

– Прекрасно, – пробурчал полковник, – ваше сообщение чрезвычайно интересно, но ни на шаг не продвигает нас к цели. Мы владеем вторым медальоном? Вы говорили – нет. Так что у нас есть?

– Господин полковник, позвольте вам напомнить: в самом начале я сказал о двух неудачах, которые нас постигли. Это было появление человека из ЦРУ и исчезновение нашей агентки в Берлине…

Полковник подал знак официанту. Он снова взял в руки меню, бегло просмотрел его и толстым пальцем ткнул в строчки:

– Этот паштет и этот. Затем подадите кофе. – После того как официант ушел, полковник снова приказал своему собеседнику: – Дальше!

– Когда упомянутая мною агентка еще работала на нас…

– А что, собственно говоря, с ней произошло? Вы, кажется, говорили, будто она исчезла. Мы не позволяем своим людям просто так исчезать…

– Мы пока не узнали, что с ней произошло. Во всяком случае, она успела сообщить, что вокруг фрау доктора в Берлине вьется ЦРУ. Очевидно, с той же целью – заполучить медальон. По-видимому, они напали на наш след, о чем свидетельствует появление этого Ричарда Дэвиса. Дело вышло за рамки моей компетенции. Если мы продолжим погоню за медальоном, то неизбежно столкнемся с ЦРУ! Похоже, оно также проявляет огромный интерес к этому секретному материалу. Но конечная цель у ЦРУ, видимо, иная. Ведь мы собираемся использовать этот материал против де Голля. Правда, он ударит не только по де Голлю, но и по американскому правительству. Этому-то и хочет помешать ЦРУ.

– Тут вы правы. Я хотел сказать, вы, черт побери, можете оказаться правы…

– И так как де Голль находится в ссоре с Вашингтоном, мы не можем проводить ту же политику…

– Оставьте это в покое. Высокая политика – не ваше дело, мой дорогой. Я поговорю с Тиксье. Вероятно, придется вступить в контакт с соперником, то есть с ЦРУ. Необходимо с ним договориться, чтобы нам предоставили материал, а мы со своей стороны воздержимся от каких бы то ни было публикаций, наносящих американцам ущерб. В принципе такое возможно. Мы используем только то, что поможет нам в борьбе с де Голлем. Очень хорошо, что вы обратились к нам, ведь теперь и дипломатам будет задана работа.

– А как мне вести себя дальше? Прекратить охоту или продолжить наблюдение за дичью?

– Итак, медальон по-прежнему находится в имуществе умершей фрау Гроллер. У нас есть возможность его заполучить?

– Затруднительно. Он депонирован в банковском сейфе. Но ее наследник, этот Лупинус, находится в наших руках. Он, естественно, получит медальон и…

– Ага, понимаю. Поэтому и…

– Совершенно верно. Другой возможности мы не видели.

– Гм. – Полковник задумался. Затем бросил на «старика» гневный взгляд и фыркнул: – Вы что, разыгрываете меня? Ведь на днях ваши люди приобрели в Гамбурге какой-то медальон! Вы думаете, я совсем спятил?

«Нос де Голля» затрясся всем телом. В глазах у него потемнело.

– Это была ловушка, господин полковник, ловушка, устроенная нашей агенткой, этой предательницей…

– Как это так? Медальон был пуст?

– Тайник медальона действительно был пуст. Иначе и быть не могло, ведь это был наш собственный медальон, от ростовщика. Мы его дали нашей агентке для маскировки.

– Я хотел бы услышать об этом поподробнее, дорогой друг.

– Когда мы поняли, что с помощью этого доктора, Лупинуса, нам ничего не удастся добиться, мы послали нашу агентку прямо в Берлин. Она выдала себя за Аннет Блумэ – это подружка пасынка той самой фрау врача-окулиста, который учится в Париже. Первоначально ей было поручено просто заменить медальон фрау на наш, из которого мы уже изъяли секретный материал. Поэтому мы и дали ей наш экземпляр. Кроме того, он должен был послужить, естественно, своеобразным пропуском, опознавательным знаком для фрау доктора. Однако агентка сообщила нам, что фрау Гроллер депонировала свой медальон в банковском сейфе. Таким образом, мы были вынуждены пойти на крайнюю меру: по нашему заданию агентка убила Эрику Гроллер, чтобы ее муж мог наследовать медальон. Супруг, как я уже говорил, находился в наших руках. Однако с той ночи все следы нашей агентки потерялись. Нам неизвестно, какие события разыгрались в Берлине после убийства Эрики Гроллер.

Кроме того, пока я находился в Америке, произошло следующее: двое моих людей получили из Гамбурга сообщение о том, что какая-то женщина предложила тамошнему адвокату – также нашему человеку – медальон. Они тотчас выехали туда и приобрели украшение. Это оказался, как я уже говорил вам, наш собственный экземпляр. Поначалу они подумали, будто попались на удочку агентки, пропавшей без вести в Берлине, а потом поняли, что здесь действовала не наша, подставная Аннет Блумэ.

– А разве ваши люди не могли схватить эту незнакомку и выпытать, откуда у нее медальон Аннет Блумэ – будем ее так называть?

– Конданссо открыли тайник в медальоне только после того, как незнакомка ушла.

– Полный идиотизм! Мы потеряли деньги, устроили уличное сражение, подняли на ноги немецкую полицию – и все это только ради того, чтобы получить собственный медальон?!

«Старик» лишь понуро кивнул головой.

Майор Е.-Л. Риффорд праздновал свой пятьдесят шестой день рождения. Вернее говоря, ему исполнилось столько лет. Ведь ни о каком празднестве не могло быть и речи. Его никто не поздравил, но он не принял это близко к сердцу. Поздравления смущали его, он не знал, чем ему гордиться.

Если бы он сидел сейчас в своем берлинском кабинете на Клей-аллее, то сотрудники поставили бы на его письменный стол вазу с цветами и хором пропели бы: «Поздравляем с днем рождения и желаем долгих лет». У всех на губах играла бы улыбка, а вечером они открыли бы дома у Риффорда бутылочку-другую шампанского.

Майор пил виски в одиночку. Он сидел в здании бывшего химического концерна «ИГ-Фарбен» во Франкфурте-на-Майне, где ныне размещалась резиденция Центрального разведывательного управления по Европе. Майор пил виски в одиночку, пил его без особой радости.

Перед ним лежал отчет о деле «Медальон» – одиннадцать страниц убористого текста. Он устно доложил его содержание узкому кругу высших офицеров Министерства сухопутных сил. Они засыпали его вопросами, потребовали пояснений и не поскупились на упреки. Несмотря на это, в общем и целом все обошлось сравнительно благополучно. Благополучнее, чем он ожидал. Чин и должность ему были сохранены. В качестве виновников срыва операции он назвал троих: своего двадцать девятого, Ричарда Дэвиса из Парижа и придурковатого шефа французского отделения, который и без того стоял в черном списке и в общем-то уже созрел для бухгалтерского поста.

«Собственно говоря, это неплохая причина для веселья», – подумал майор. Но он вспомнил о Каролине Диксон, и это его опечалило. «Видит Бог, я этого не хотел», – сказал себе Риффорд, и он действительно этого не хотел.

Е.-Л. Риффорд корпел над одиннадцатью страницами отчета и початой бутылкой виски. Он наполнил свой стакан, подмешал содовой, выпил и снова налил. Майор сложил исписанные листки стопкой, положил их направо, а затем передвинул налево от себя.

Ему предстояло переработать отчет. Значит, надо напрягаться. Ему предстояло самому зашифровать отчет, и тут тоже надо было напрягаться. Но прежде он должен был восполнить пробелы в информации и для этого ждал одного человека, которого срочно вызвал к себе во Франкфурт-на-Майне.

Майор Риффорд закурил сигарету, выпил, прошелся по комнате, выпил еще раз, затем остановился у письменного стола и вслух произнес:

– Делать нечего, вперед – за славой!

Он отвинтил колпачок серебряной авторучки и взял в руки первый лист.

«19 мая 1965 года, в 14.05 по среднеевропейскому времени, после предварительного телефонного звонка в моем бюро появилась агентка двадцать девять – Каролина Диксон. В ходе беседы выяснилось следующее: Каролина Диксон познакомилась с берлинским врачом-окулистом Эрикой Гроллер, которая была замужем за гамбургским врачом Лупинусом и жила отдельно от него под своей девичьей фамилией. С 1945 по 1948 год Каролина Диксон состояла в браке с упомянутым гамбургским доктором, причем бывший муж и сын Фолькер с 1961 года считали ее погибшей. По личным причинам у Каролины Диксон возникло желание поближе познакомиться с этой женщиной. Во время одного из своих частых визитов она увидела на фрау Гроллер медальон, который вместе с еще одним, аналогичным, некогда принадлежал Каролине Диксон. В то время она состояла на службе во французской разведке под именем Симоны Ален. Незадолго до перевербовки Каролина Диксон поместила в тайники обоих медальонов микрофильмы важного секретного документа (смотри дело 111—К/1/2002 А). До того момента как Каролина Диксон увидела на Эрике Гроллер свой медальон, она была твердо убеждена в том, что оба украшения пропали при катастрофе самолета, в которой, по официальной версии, погибла Симона Ален (смотри дело III – К/12/31/005/х-1).

Каролине Диксон удалось незаметно осмотреть медальон фрау Гроллер. Секретный материал все еще лежал внутри. Втайне от доктора Гроллер она изъяла микрофильм.

Теперь Каролина Диксон решила обследовать второй медальон, который находился у Фолькера Лупинуса, пасынка Гроллер, живущего в Париже.

Каролина Диксон навестила молодого человека, то есть собственного сына. Под каким-то предлогом она осталась в комнате одна и осмотрела медальон, однако тайник оказался пустым.

Далее Каролина Диксон рассуждала следующим образом: если содержимое второго медальона было случайно обнаружено каким-либо человеком, который не мог оценить его значимости, тогда практически не было никакой надежды получить когда-нибудь материал назад. Но если пленка очутилась в руках того, кто знал ей цену, то он, так же как и Каролина Диксон, попытается найти другой экземпляр.

Итак, этот кто-то должен был пройти путь от Фолькера Лупинуса до берлинской фрау доктора.

Каролина Диксон установила наблюдение за Эрикой Гроллер в Берлине и за Фолькером Лупинусом и ростовщиком Лекюром в Париже. Для большей гарантии она уговорила фрау доктора депонировать свой медальон в банковский сейф. Тем самым Каролина Диксон хотела воспрепятствовать тому, чтобы посторонние лица узнали об исчезновении из тайника медальона Гроллер секретного материала.

(По моему распоряжению в тайник этого медальона недавно был заложен сфальсифицированный материал. В результате этого сохраняется возможность продолжения игры с противоборствующей стороной после вступления родственников в права наследников Эрики Гроллер.)

Расчеты Каролины Диксон оправдались. Вначале супруг Эрики Гроллер доктор Лупинус попытался уговорить ее вернуть медальон. Каролина Диксон справедливо решила, что противоборствующая сторона вступила в игру. Каролина Диксон, имевшая к тому времени значительное влияние на доктора Гроллер, помешала попыткам Лупинуса заполучить медальон, подаренный им жене.

Вскоре после этого противоборствующая сторона поменяла тактику. У фрау доктора появилась француженка, которая выдала себя за Аннет Блумэ, подружку Фолькера Лупинуса. Чтобы втереться в доверие хозяйки дома, Блумэ надела медальон, который Каролина Диксон видела у Фолькера Лупинуса. Каролина Диксон предположила, что Блумэ получила задание обменять медальоны.

Эрика Гроллер, человек очень доверчивый, ничего не заподозрила: она радушно приняла у себя француженку. Правда, Блумэ поселилась в отеле и навещала фрау доктора лишь время от времени.

Влияние Каролины Диксон оказалось сильнее. Эрика Гроллер так и не забрала свой медальон из банковского сейфа. Каролина Диксон продолжала ждать развития событий, наблюдая не только за домом Гроллер, но и за Блумэ. А в Париже за интересующими ее людьми следил Ричард Дэвис, штатный сотрудник нашего французского отделения.

Наступил вечер 17 мая 1965 года.

В 22 часа Аннет Блумэ, как обычно, покинула свой отель. Однако, вопреки обыкновению, она не пошла на переговорный пункт на центральном почтамте, а поехала в Далем и вошла в дом фрау Гроллер, от входной двери которого у нее, видимо, имелся ключ. Агент Каролины Диксон наблюдал за домом. Двадцать девятый лично осмотрела гостиничный номер Аннет Блумэ, по ничего важного не обнаружила. Каролина Диксон тоже отправилась в Далем, но, когда она прибыла туда, Блумэ уже лежала мертвой на веранде.

На другой день Каролина Диксон узнала из газет, что Эрика Гроллер также была мертва.

После этого она пришла ко мне и сделала вышеупомянутое заявление».

Да, в этом месте зиял пробел. И начальство указало Риффорду на это. Поэтому майор ожидал появления человека, с помощью которого надеялся ликвидировать упущение.

Майор Риффорд перевернул следующие три страницы. Здесь не было никаких замечаний, и делать исправления не требовалось. В этой части отчета содержались объяснения Каролины Диксон по поводу ее долгого молчания и оценка, данная им Риффордом.

Естественно, майору Риффорду не надо было иметь семь пядей во лбу, чтобы понять намерения Каролины. Она никогда не принесла бы это покаяние, если бы в результате двойного убийства в доме Гроллер не сорвались ее собственные планы. Каролина Диксон – и в этом Риффорд ни минуты не сомневался – явно преследовала личные интересы. Если бы этот документ огромной важности попал в ее распоряжение, то она получила бы небывалую возможность навязывать свою волю властям предержащим. Риффорд не знал, кому Каролина предложила бы это дипломатическое сокровище, – возможно, даже она сама еще не представляла себе этого. Но покупателей нашлось бы немало: правительство США, французское правительство, оппозиционные группировки обоих правительств, секретные службы того и другого государства, информационные агентства разных стран и многие другие.

Да, если бы не это происшествие, Каролина непременно осуществила бы задуманное. Но когда она обнаружила труп Блумэ и узнала об убийстве Эрики Гроллер, то вынуждена была отказаться от своих намерений и стала искать защиты.

Риффорд всегда делал вид, будто он верит клятвам Каролины. Делал он это с ведома и одобрения генерала. Все последующие действия предписывались и согласовывались с главным управлением, и вот наконец высшие чины аппарата ЦРУ теперь забирали дело себе. В игру вступали крупные политики и дипломаты. Именно под этим углом зрения Риффорду предстояло переработать отчет.

Он просматривал последние страницы, когда в дверь постучали.

– Войдите, – крикнул майор.

В кабинет вошел кряжистый, широкоплечий мужчина, образец касты американских сержантов.

– Хэлло, мистер Стэнли! Присаживайтесь, пожалуйста. Сигарету, виски?

Стэнли уселся в кресло.

– Вы были самым активным участником всех охот нашей Каролины. Поздравляю, Стэнли, хорошая работа. Я запомню.

– Это мой долг, сэр!

– Ну, не надо скромничать, сержант, свою работу можно выполнять хорошо и очень хорошо. Вы заслуживаете оценки «очень хорошо». Каролина также хвалила вас, и, как я понял из вашего отчета, не зря. – Майор приподнял вверх бумаги, лежавшие перед ним, и Стэнли подивился, сколь обширна информация о его скромной особе.

– Однако в моем отчете, – Риффорд приподнял ту же стопку бумаги, – есть пара пунктов, которые генерал попросил переработать с вашей помощью.

Стэнли кивнул и удивленно взглянул на кипу листков, которые в считанные секунды поменяли свою сущность.

– Итак, что произошло тогда, восемнадцатого мая? Это был тот день…

– Понял, сэр. Такой день не так-то легко забыть, а в нашей профессии… – Стэнли настроился было на легкую беседу, но вовремя заметил служебное лицо офицера и изменил тон. – В ту ночь мне было приказано вести наблюдение за виллой доктора Эрики Гроллер в Далеме.

– В первый раз, Стэнли?

– Нет, дом находился под постоянным наблюдением. Вечером семнадцатого мая пришла моя очередь. Я установил следующее: вначале появилась одна молодая особа, за которой мы уже давно вели наблюдение. Миссис Диксон называла ее Аннет Блумэ. Она вошла в дом. Точное время я сейчас не помню, откуда же мне было знать…

– Хорошо, не ломайте себе голову. Продолжайте!

– Вскоре показался какой-то молодой человек, который перелез через забор и спрятался в саду. Ближе к полуночи возле виллы остановилась машина, из которой вышла доктор Гроллер. Она проследовала в дом, а машина уехала. После этого я – согласно приказу – сразу информировал миссис Диксон.

– Где вы застали Каролину?

– По телефону в отеле «Принц Альбрехт».

– Что она сказала?

– Миссис Диксон приказала мне ни в коем случае не упускать Блумэ и, если это потребуется, задержать ее силой. Она обещала срочно прибыть в Далем. Я вернулся на свой пост. Молодого человека в саду уже не было. Дверь на веранду казалась приоткрытой. Но я не стал предпринимать никаких действий, ждал появления миссис Диксон. – Сержант задумался и после короткой паузы продолжил: – Затем мы вместе с ней проникли в дом. На веранде лежала эта Аннет Блумэ. Согласно приказу мы с шофером отнесли девушку в машину. Сама миссис Диксон закрыла дверь и последовала за нами.

– Вы кого-нибудь заметили?

– Когда мы были па веранде, по улице проехала машина и остановилась у соседней виллы. И больше ничего.

– Что вы сделали с Блумэ?

– Миссис Диксон собиралась доставить ее в клинику, но по дороге девушка скончалась. Миссис Диксон отпустила шофера, и мы вдвоем отвезли умершую в Груневальд, где труп обезличили и спрятали в кустах.

Стэнли прямодушно смотрел на майора и молча ждал дальнейших вопросов.

– Это было все, сержант?

– Да, сэр, все!

– Что вы сделали после этого?

– Сел в трамвай и поехал домой.

– А миссис Диксон?

– Этого я не знаю, сэр.

– У покойной Аннет Блумэ был при себе паспорт?

– Нет. Не было даже сумочки. В ее плаще мы обнаружили только носовой платок, ключ от дома и авиабилет до Парижа.

– Кто взял это себе?

– Миссис Диксон.

– Прекрасно, Стэнли. Так оно и было. Как поживает ваше семейство? Давайте пропустим по стаканчику. Выпейте за мое здоровье, у меня сегодня день рождения.

Таким образом, майор Риффорд все-таки получил поздравление.

Оставшись один, он начал встраивать в свой отчет полученную от сержанта информацию. Майор подолгу ломал голову над каждой фразой, поскольку любил математическую точность и лаконичность изложения. И с тихим ужасом думал о предстоящем ему каторжном труде шифрования, которое он всегда считал самой скучной и бессодержательной работой в живой и разнообразной деятельности секретной службы.

В заключительной части отчета надо было сказать какие-то слова о закрытых соглашениях, достигнутых по дипломатическим каналам.

«Это не для отчета! – ворчал генерал во время их последней встречи и приказал Риффорду: – Постарайтесь обойтись одним-двумя намеками, какими-нибудь общими фразами».

Майор отчаянно искал такие намеки, старался облечь их в пустые, ничего не говорящие фразы. И ему было искренне жаль своих прекрасно отточенных формулировок, превратившихся в жалкий словесный обрубок: