Текст книги "Открытое общество и его враги"

Автор книги: Карл Поппер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 73 (всего у книги 86 страниц)

13.9

Я имею в виду название знаменитой книги Ф. Энгельса «Развитие социализма от утопии к науке». (Эта книга была опубликована на английском языке под названием «Socialism: Utopian and Scientific» – (МЭ, 19; 185-230).

13.10

См. мою работу The Poverty of Historicism // Economica. New Series, vol. 11, NN 42, 43, 1944; позднее опубликована отдельным изданием (К. Popper. The Poverty of Historicism. London, Routledge and Kegan Paul; Boston, Mass., The Beacon Press, 1957).

13.11

Это одиннадцатый тезис марксовых «Тезисов о Фейербахе» (1845) – см. Н. о. М., 231 (= F. Engels. Ludwig Feuerbach und der Ausgang der klassischen Deutchen Philosophie. Berlin, J. W. Dietz, Nachf., 1946, S. 56) – (МЭ, 3; 4). См. также прим. 14-16 к настоящей главе и разделы 1, 17 и 18 в «The Poverty of Historicism».

13.12

Я не намерен здесь входить в какие-либо детали метафизической или методологической проблемы детерминизма. (Несколько дальнейших замечаний по этой проблеме можно найти в главе 22.) Однако я хотел бы отметить, в какой степени неадекватно трактовать термины «детерминизм» и «научный метод» как синонимы. Это все еще делается, даже столь замечательным и чрезвычайно ясным в изложении своих мыслей исследователем, как Б. Малиновский, – см. его статью в «Human Affairs» (Ed. by Cattell, Cohen and Travers, 1937, ch. XII). Я полностью согласен с методологическими тенденциями этой статьи, с ее акцентом на применение научного метода в социальных науках, так же, как и с ее блестящим осуждением романтических тенденций в антропологии (см., в частности, р. 207 и след., pp. 221-224). Однако когда Малиновский приводит аргументы в пользу «детерминизма в изучении человеческой культуры» (op. cit., p. 212; см. также р. 252), я не знаю, что здесь может подразумеваться под детерминизмом, кроме просто «научного метода». Это отождествление, однако, несостоятельно и представляет собой большую опасность, как это показано в тексте моей книги. Дело в том, что такой подход может привести к историцизму.

13.13

По поводу критики историцизма см. мою работу The Poverty of Historicism // Economica, New Series, vol. 11, 1944.

Для Маркса вполне извинительно, что он придерживался ошибочной веры в существование «естественного закона исторического развития» – ведь некоторые из лучших ученых его времени (к примеру, Т. Г. Гексли – см. Т. H. Huxley. Lay Sermons, 1880, p. 214) действительно верили в возможность открытия закона эволюции. Однако на самом деле не может быть никакого эмпирического «закона эволюции». Существует специфическая эволюционная гипотеза, утверждающая, что жизнь на земле развилась определенным образом. Вместе с тем универсальный, или естественный, закон эволюции должен был бы установить гипотезу, касающуюся хода развития жизни на всех планетах (по крайней мере). Другими словами, если ограничиваться наблюдением одного уникального процесса, то нет никакой надежды найти и проверить «закон природы». (Конечно, существуют законы эволюции, принадлежащие к развитию молодых организмов, и т. п.)

Безусловно, могут существовать социологические законы и даже законы социологические, относящиеся к проблеме прогресса. Примером последних может служить гипотеза, согласно которой там, где свобода мысли и обмена мыслями эффективно защищена правовыми институтами и соответствующие институты обеспечивают публичность обсуждений, там будет и научный прогресс (см. главу 23). Однако есть причины, по которым нам лучше вообще не говорить об исторических законах (см. прим. 7 к гл. 25 и соответствующий текст).

13.14

Capital, 864 («Предисловие к первому изданию») – (МЭ, 23; 10). (По поводу сходных замечаний Дж. Ст. Милля см. прим. 16 к настоящей главе.) В этом же самом месте Маркс также говорит: «Конечной целью моего сочинения является открытие экономического закона движения современного общества» (Н. о. М., 374) – (МЭ, 23; 10). (См. также текст к прим. 16 к настоящей главе.) Столкновение между марксовым прагматизмом и его же историцизмом становится совершенно очевидным, как только мы сравниваем эти отрывки с одиннадцатым из его «Тезисов о Фейербахе» (цитированном в тексте к прим. 11 к настоящей главе). В «The Poverty of Historicism», раздел 17, я попытался более четко охарактеризовать это столкновение, определив Марксов историцизм в форме, которая в точности аналогична его критике Л. Фейербаха. Дело в том, что мы можем следующим образом перефразировать Марксов отрывок, процитированный в тексте к этому примечанию: «Историцист может только объяснять общественное развитие и различными способами способствовать его осуществлению. По мнению историциста, однако, никто не может изменить ход общественного развития» (см. также главу 22, в частности текст к прим. 5).

13.15

Capital, 469 – (МЭ, 23; 448). Следующие три цитаты заимствованы из Capital, 868, 673, 830 – (МЭ, 23; 17, 625, 759). Первая из этих цитат взята из «Послесловия ко второму изданию»D.q

[Закрыть]. Термин «shallow syncretism» («плоский синкретизм») в английском переводе этой цитаты не вполне адекватно передает очень сильное выражение оригинала.D.r

[Закрыть] Относительно упомянутых в тексте «многочисленных косвенных свидетельств» см., например, Capital, 105, 562, 649, 656 – (МЭ, 23; 135, 526, 604, 610).

13.16

Capital, 864 = Н. о. М., 374 – (МЭ, 23; 10). См. также прим. 14 к настоящей главе. Следующие три цитаты заимствованы из J. S. Mill. A System of Logic (1st ed., 1843; цитируется по 8th ed.), книга VI, гл. X, § 2 (конец); § 1 (начало); § 1 (конец) (русский перевод: Дж Спи Милль. Система логики силлогистической и индуктивной. Изложение принципов доказательства в связи с методами научного исследования. М., Издание Г. А. Лемана, 1914, с. 830, 829D.s

[Закрыть]) Интересный отрывок (который говорит почти то же, что и знаменитое утверждение Маркса, процитированное в тексте к прим. 14) имеется в этой же самой главе миллевской «Системы логики…», § 8. Ссылаясь на исторический метод, который стремится обнаружить «законы социального строя и социального прогресса», Милль пишет: «С его помощью нам удастся, быть может, впоследствии не только далеко заглянуть в будущую историю человечества, но и определить, какие искусственные средства и в какой именно степени можно применять для того, чтобы ускорить ecmecтвенный прогресс настолько, насколько он благодетелен, чтобы загладить все его возможные неудобные или вредные следствия и предохранить против тех опасностей или неожиданностей, каким подвергается человечество в силу необходимых случайностей своего развития» (курсив мой) – (русский перевод: Дж. Ст. Милль, там же, с. 846-847). Другими словами, используя выражение Маркса, «сократить и смягчить муки родов».

13.17

См. J. S. Mill, op. cit., книга VI, гл. X, § 3 (русский перевод: Дж. Ст. Милль, там же, с. 830-832). Следующие далее замечания Милля заимствованы из первого абзаца § 3. Термины «орбита» и «траектория» используются в конце второго абзаца § 3. Говоря об «орбитах», Милль, по-видимому, имеет в виду циклические теории исторического развития типа тех, что были сформулированы в платоновском «Политике» или, возможно, в «Рассуждении о первой декаде Тита Ливия» Н. Макиавелли (N. Machiavelli. Discourses on Livy).

13.18

J. S. Mill, loc. cit., середина последнего абзаца § 3 (русский перевод: Дж. Ст. Милль, там же, с. 832). В связи со всеми процитированными отрывками из Дж. Ст. Милля см. также прим. 6-9 к гл. 14 и «The Poverty of Historicism», разделы 22, 24, 27, 28.

13.19

В связи с проблемой психологизма (термин обязан своим происхождением Э. Гуссерлю) я позволю себе процитировать несколько фраз замечательного психолога Д. Каца. Отрывки заимствованы из статьи: D. Katz. Psychological Needs // Human Affairs. Ed. by Cattell, Cohen and Travers, 1937, ch. III, p. 36: «В философии одно время существовала тенденция делать из психологии "единственную" фундаментальную основу всех остальных наук… Эта тенденция обычно называется психологизмом… Однако даже науки, тесно связанные – подобно социологии или экономике – с психологией, обладают нейтральным ядром, которое не является психологическим…». Более подробно мы рассмотрим психологизм в главе 14 (см. также прим. 44 к гл. 5).

13.20

Цитата К. Маркса взята из «Предисловия» к «К критике политической Экономики» (1859) = Н. о. М., 371 (= Karl Marx. Zur Kritik der politischen Oekonomie. Ed. by K. Kautsky. Berlin, J. W. Dietz, Nachtf., 1930, S. LIV-LV) – (МЭ, 13; 6). (См. также «Введение 175 Дж. Коула в Capital, XV и след.) Процитированный отрывок дополняют цитаты, приведенные в тексте к прим. 13 к гл. 15 и в тексте к прим. 4 к гл. 16; см. также прим. I к гл. 14 и соответствующий текст.

Примечания к главе 14

14.1

«Предисловие» К. Маркса к «К критике политической экономии», цитированное также в прим. 20 к гл. 13 и в тексте к прим. 13 к гл. 15 и к прим. 4 к гл. 16, – Н. о. М., 372 (= Capita!, р. XVI) – (МЭ, 13; 7). См. также: К. Маркс и Ф. Энгельс. Немецкая идеология (Н. о. М., 213 = GA, Series 1. vol. V, 16): «Не сознание определяет жизнь, а жизнь определяет сознание» (МЭ, 3; 25).

14.2

См. прим. 19 к гл. 13.

14.3

См. М. Ginsberg. Sociology. Home University Library, p. 130 и след., где эта проблема обсуждается в сходном контексте, однако без ссылки на Маркса.

14.4

См., к примеру, Zoology Leaflet, 10. Chicago, Field of Natural History, 1929.

14.5

По поводу институционализма см., в частности, главу 3 (текст к примечаниям 9 и 10) и главу 9.

14.6

J. S. Mill A System of Logic, книга VI, гл. IX, § 3 (русский перевод: Дж. Ст. Милль. Система логики силлогистической и индуктивной. Изложение принципов доказательства в связи с методами научного исследования. М., Издание Г. А. Лемана, 1914, с. 819). (См. также прим. 16-18 к гл. 13.)D.s

[Закрыть]

14.7

J. S. Mill, op. cit, книга VI, гл. VI, § 2 (русский перевод: Дж. Ст. Милль, там же, с. 796-797).

14.8

J. 5. Mill, op. cit., книга VI, гл. VII, § 1 (русский перевод: Дж. Ст. Милль, там же, с. 798). Относительно противоположности между «методологическим индивидуализмом» и «методологическим коллективизмом» см. F. A von Hayek. Scientism and the Study of Society. Part II, Section VII // Economica, 1943, p. 1 и след.

14.9

Эта и следующая цитаты взяты из J. S. Mill, op. cit., книга VI, гл. X, § 4 (русский перевод: Дж. Ст. Милль, там же, с. 832-833).

14.10

Я использую термин «социологические законы» для обозначения естественных законов социальной жизни в противоположность ее нормативным законам – см. текст к прим. 8-9 к гл. 5.

14.11

См. прим. 10 к гл. 3. Процитированный отрывок взят из моей «Нищеты историцизма» (The Poverty of Historicisra // Economica, New Series, vol. 11, 1944, Part II, p. 122; см. также К. Popper.The Poverty of Historicism. London, Routledge and Kegan Pau; Boston, Mass., The Beacon Press, 1957, p. 65. Предположением о том, что именно Маркс был первым из тех, кто рассматривал социальную теорию как изучение нежелательных социальных последствий почти всех наших действий, я обязан К. Полани, который подчеркнул этот аспект марксизма в частном разговоре со мной (1924).

(1) Только что упомянутый аспект марксизма составляет важный пункт согласия между представлениями Маркса о методе социальных наук и моими собственными представлениями на этот счет, однако существует значительное разногласие между нашими взглядами относительно способов анализа этих нежелательных или непреднамеренных последствий. Дело в том, что Маркс был методологическим коллективистом. Он считал, что именно «система экономических отношений» как таковая порождает нежелательные следствия – систему институтов, которую, в свою очередь, можно объяснить в терминах «средств производства», но которую нельзя проанализировать в терминах индивидуумов, их отношений и их действий. В противоположность этому я утверждаю, что институты (и традиции) следует анализировать в индивидуалистских терминах, т.е. в терминах отношений индивидуумов, действующих в определенных ситуациях, и непреднамеренных следствий их действий.

(2) Ссылка в тексте на «очистку холста» и на главу 9 относится к прим. 9 и 12 к гл. 9 и соответствующему тексту.

(3) В связи с высказанными в тексте соображениями (в абзаце, к которому относится это примечание, а также в некоторых последующих абзацах) о непреднамеренных социальных последствиях наших действий я хочу обратить внимание на тот факт, что в определенном отношении аналогичная ситуация имеет место и в физических науках (например, в технике и технологии). Действительно, задача технологии состоит в основном в том, чтобы информировать нас о непреднамеренных следствиях того, что мы делаем (например, мост может стать слишком тяжелым, если укрепить некоторые его элементы). Эту аналогию можно продолжить и дальше. Технические изобретения редко функционируют в соответствии с нашими первоначальными проектами. Изобретатели автомобиля вряд ли предвидели социальные последствия их новшества, но они определенно не предвидели чисто технических последствий этого изобретения – многообразных видов поломок машин. Для того, чтобы избежать аварий, конструкции автомобилей постоянно совершенствовались и в результате машины изменились до неузнаваемости. (И с ними изменялись также соответствующие человеческие мотивы и побуждения.)

(4) По поводу моей критики заговорщицкой теории общества, или теории заговоров (с. 112-114 настоящего тома «Открытого общества»), см. мои статьи «Prediction and Prophecy and their Significance for Social Theory» // Proceedings of the Xth International Congress of Philosophy, 1948, vol. I, p. 82 и след., особенно р. 87 и след., и «Towards a Rational Theory of Tradition» // The Rationalist Annual, 1949, p. 36 и след., особенно р. 40 и след. Обе эти статьи включены в мою книгу «Conjectures and Refutations».

14.12

См. отрывок из Дж. Ст. Милля, процитированный в тексте к прим. 9 к настоящей главе.

14.13

Ср. прим. 63 к гл. 10. Важный вклад в логику власти, или логику силы,внесли Платон (в книгах VIII и IX «Государства» и в «Законах»), Аристотель, Макиавелли, Парето и многие другие.

14.14

См. Max Weber. Gesammelte Aufsaetze zur Wissenshaftslehre, 1922, в частности, S. 408 и след.

В связи с рассматриваемыми вопросами выскажем одно замечание, касающееся часто повторяемого утверждения, согласно которому метод наук об обществе отличен от метода естественных наук, поскольку мы знаем «социальные атомы», т.е. самих себя, непосредственно, тогда как наше знание физических атомов является только гипотетическим. Из этого часто заключают (например, Карл Менгер), что метод социальной науки, поскольку он использует наше знание самих себя, является психологическим и, может быть, субъективным в противоположность «объективным» методам естественных наук. На это мы можем ответить: безусловно, не существует никаких оснований, запрещающих нам использовать любое «непосредственное» знание, которое мы можем приобрести о самих себе. Однако такое знание полезно в науках об обществе, только если мы обобщаем, т.е. предполагаем, что наше знание о себе верно и для других. Это обобщение имеет гипотетический характер и его следует проверять и исправлять при помощи «объективного» опыта. (Пока вы не встретили человека, который не любит шоколад, вы можете думать, что его любят все.) Без сомнения, в случае «социальных атомов» мы в определенных отношениях находимся в лучшем положении, чем в случае физических атомов, благодаря не только нашему знанию о самих себе, но также использованию языка. И все же с точки зрения научного метода социальная гипотеза, предлагаемая на основе нашей собственной интуиции, не отличается от физической гипотезы об атомах. Последняя также может возникнуть у физика на основе его интуитивных представлений об атоме. В обоих случаях это лишь личные интуиции или представления человека, который предлагает гипотезу. В этой связи существенным для науки является только вопрос о ее «публичном», или «общественном», характере, т.е. вопрос о том, могут ли предлагаемые наукой гипотезы быть проверены на опыте и выдержать экспериментальные испытания.

С этой точки зрения социальные теории не более субъективны, чем физические. (И поэтому правильнее говорить о «теории субъективных ценностей» или о «теории актов выбора», а не о «субъективной теории ценностей»; см. также прим. 9 к гл. 20.)

14.15

Настоящий абзац вставлен в текст для того, чтобы избежать возможного неправильного понимания моих аргументов против психологизма. Я благодарен профессору Э. Гомбриху за то, что он обратил мое внимание на возможность такого неправильного понимания.

14.16

Гегель настаивал на том, что его «идея» существует «абсолютно», т.е. независимо от чьей-либо мысли. Следовательно, можно утверждать, что он не являлся психологистом. И все же Маркс совершенно оправданно не принимал всерьез этого «абсолютного идеализма» Гегеля: он рассматривал его как замаскированный психологизм и боролся с ним. См., в частности, Capital, 873 (курсив мой): «Для Гегеля процесс мышления, который он превращает даже под именем идеи в самостоятельный субъект, есть демиург действительного» (МЭ, 23; 21). Маркс же критиковал утверждение о том, что процесс мышления (сознание или психика) создает «действительное», и показывал, что он не создает даже социальной действительности (не говоря уже о материальной вселенной).

По поводу гегелевской теории зависимости индивидуума от общества см., кроме раздела III гл. 12, обсуждение в главе 23 социального, а точнее – межличностного, или интерсубъективного, элемента научного метода, а также анализ в главе 24 межличностного, интерсубъективного аспекта в трактовке рациональности.

Примечания к главе 15

15.1

Ср. «Предисловие» Дж. Коула к «Capital», XVI (см. также следующее примечание).

15.2

Ленин также иногда использует термин «вульгарные марксисты», но в несколько ином смысле. Как мало общего взгляды вульгарных марксистов имеют с воззрениями Маркса, можно видеть из «Предисловия» Дж. Коула к «Капиталу» (Capital, XX) и из текста к прим. 4 и 5 к гл. 16 и из прим. 17 к гл. 17.

15.3

Согласно А. Адлеру, жажда власти в действительности есть не что иное, как потребность в компенсации чувства неполноценности путем доказательства своего превосходства.

Некоторые вульгарные марксисты даже верят, что последняя точка в философии современного человека была поставлена А. Эйнштейном, который,по их мнению, открыл «относительность», или «релятивизм», т.е. что «все относительно».

15.4

И. Хекер говорит (J. F. Hecker. Moscow Dialogues, p. 76) о марксовом «историческом материализме»: «Я бы предпочел называть его «диалектическим историцизмом» или… чем-то вроде этого». Я снова обращаю внимание читателя на то, что в этой книге я не имею дела с марксовой диалектикой, поскольку рассматривал ее в другом месте (см. прим. 4 к гл. 13).

15.5

По поводу процитированного фрагмента Гераклита см., в частности, текст к прим. 4 (фрагмент 3) к гл. 2, текст к прим. 16 и 17 к гл. 4 и прим. 25 к гл. 6 (русский перевод: Л 244 = Фрагменты ранних греческих философов. Часть 1. Издание подготовил В. В. Лебедев. М., Наука, 1989, с. 244).

15.6

Две приведенные здесь цитаты из Capital, 873 – (МЭ, 23; 22, 21) («Послесловие ко второму изданию "Капитала"»).

15.7

См. Das Kapital, vol. HI/2, 355 – это глава 48, раздел III, откуда заимствованы приведенные цитаты (МЭ, 25, ч. 2; 387, 386-387, 387).

15.8

Das Kapital, vol. III/2, 355 – (МЭ, 25, ч. 2; 387).

15.9

Цитаты в этом абзаце взяты из F. Engels. Anti-Duehring (см. Н. о. М., 298, 299 (= F. Engels. Herrn Eugen Duehring's Umwaelzung der Wissenschaft, 294-295)) – (МЭ, 20; 294-295).

15.10

Я имею в виду, например, влияние экономических условий (таких, как потребность в измерении земли) на развитие египетской геометрии и на достижения ранней пифагорейской геометрии в Греции.

15.11

См., в частности, цитату из Capital, 873, приведенную в прим. 16 к гл. 14, а также отрывки из «Предисловия» к «К критике политической экономии», частично процитированные в тексте к прим. 13 к настоящей главе. По поводу проблемы марксова эссенциализма и различения между «действительностью» и видимостью см. прим. 13 к настоящей главе и прим. 6 и 16 к гл. 17.

15.12

Однако я склонен заявить, что защищаемый Марксом взгляд все же несколько лучше, чем идеализм гегелевского или платоновского толка. Как я уже писал в «What is Dialectic?», если бы мне пришлось выбирать между гегелевским идеализмом или марксовым материализмом, я, конечно, выбрал бы материализм (см. «Mind», vol. 49, p. 422 или «Conjectures and Refutations», p. 331, где я рассматриваю проблемы, очень схожие с теми, о которых здесь идет речь).

15.13

Эта и следующая цитаты взяты из марксова «Предисловия» к «К критике политической экономии» – Н. о. М., 372 (= Zur Kritik der politischen Oekonomie, LV) – (МЭ, 13; 7).

Пролить свет на эти цитаты (и на текст к прим. 3 к гл. 16) нам поможет «Второе замечание» главы II, § 1 марксовой «Нищеты философии» (см. Н. о. М., 354 и след. (= GA, Series I, vol. VI, 179-180)). Дело в том, что Маркс здесь очень четко разделяет общество на три слоя, если можно их так назвать. Первый слой соответствует «действительности», или «сущности», второй и третий – первичной и вторичной формам видимости. (Это очень близко к платоновскому разделению идей, чувственных вещей и образов чувственных вещей – см. по поводу платоновского эссенциализма главу 3; по поводу соответствующих идей Маркса – см. также прим. 8 и 16 к гл. 17.) Первый или фундаментальный слой (или «реальность») – это материальный слой, машины, механизмы и другие материальные средства производства, существующие в обществе. Этот слой Маркс называет материальными «производительными силами», или «материальным производством». Второй слой Маркс называет «производственными отношениями», или «общественными отношениями». Они зависят от первого слоя: «Общественные отношения тесно связаны с производительными силами. Приобретая новью производительные силы, люди изменяют свой способ производства, а с изменением способа производства, способа обеспечения свой жизни, – они изменяют все свои общественные отношения» (МЭ, 4; 133). (По поводу первых двух слоев см. текст к прим. 3 к гл. 16.) Третий слой формируется идеологиями, т.е. правовыми, моральными, религиозными, научными идеями: «Те же самые люди, которые устанавливают общественные отношения соответственно развитию их материального производства, создают также принципы, идеи и категории соответственно своим общественным отношениям» (МЭ, 4, 133). Опираясь на этот анализ, мы могли бы сказать, что в России первый слой был преобразован так, чтобы соответствовать третьему, что является решительным опровержением теории Маркса (см. также следующее примечание).

15.14

Легче всего делать весьма общие пророчества, к примеру утверждать, что в разумный промежуток времени будет дождь. Поэтому не так уж много говорит пророчество, утверждающее, что в течение нескольких десятилетий где-нибудь произойдет революция. Однако как мы видим, Маркс говорил несколько больше, чем это, и как раз достаточно для того, чтобы сказанное им могло быть фальсифицировано последующими событиями. Те, кто отказываются от возможности такой фальсификации, устраняют последнюю каплю эмпирического содержания из системы Маркса, которая в таком случае становится чисто «метафизической» (в смысле моей «The Logic of Scientific Discovery»).

Каким образом Маркс в соответствии со своей теорией понимал общий механизм любой революции, иллюстрируется следующим описанием буржуазной социальной революции (также называемой «промышленной революции»), заимствованным из «Манифеста Коммунистической партии» (Н. о. М., 28 (курсив мой); (= GA, Series I, vol. VI, 530-531)): «Средства производства и обмена, на основе которых сложилась буржуазия, были созданы в феодальном обществе. На известной ступени развития этих средств производства и обмена… феодальные отношения собственности уже перестали соответствовать развившимся производительным силам. Они тормозили производство вместо того, чтобы его развивать. Они превратились в его оковы. Их необходимо было разбить, и они были разбиты» (МЭ, 4; 429) (См. также текст к прим. 11 и прим. 17 к гл. 17.)

15.15

Н. Heine. Religion and Philosophy in Germany. Engl, trans)., 1882; цитируется по «Приложению» к Р. Carus. Kant's Prolegomena, 1912, p. 267 (русский перевод: Г. Гейне Собрание сочинений в десяти томах. Т. 6, М., 1958, с. 95).

15.16

Признание в этой дружбе можно обнаружить в Capital, 671 (конец примечания 2) – (МЭ, 23; 624).

Маркс, следует признать, часто был нетерпимым. Тем не менее я чувствую, хотя легко могу и ошибиться, что у него было достаточно критического чувства, чтобы видеть слабость всякого догматизма, и что ему не понравился бы тот способ, с помощью которого его теории впоследствии были превращены в догмы (см. прим. 30 к гл. 17 и мою статью «What is Dialectic?», опубликованную также в «Conjectures and Refutations», pp. 425-434 (см. прим. 4 к гл. 13)). Однако уже Энгельс, как представляется, был готов терпимо относиться к нетерпимости и ортодоксии марксистов. В своем «Предисловии к английскому изданию "Капитала''» он писал, что «на континенте "Капитал" часто называют "библией рабочего класса"». И вместо того, чтобы протестовать против превращения «научного» социализма в религию, Энгельс в своих комментариях переходит к доказательству того, что «Капитал» заслуживает этого названия, поскольку «выводы, сделанные в "Капитале", с каждым днем все больше и больше становятся основными принципами великого движения рабочего класса…» всего мира (Capital, 886) – (МЭ, 23; 33). Отсюда уже остался только один шаг до охоты за еретиками и проклинания тех, кто сохраняет критический, т.е. научный, дух – дух, который однажды вдохновил как Энгельса, так и Маркса.