Текст книги "Красная книга"

Автор книги: Карл Юнг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

Эгоистическое желание в конечном счете желает себя. Вы находите себя в вашем собственном желании, так что не говорите что желание тщетно. Если вы желаете себя, вы производите божественного сына в ваших обьятиях с самим собой. Ваше желание это отец Бога, ваше я это мать Бога, но сын это новый Бог, ваш господин.

Если вы принимаете ваше я, тогда это предстанет для вас как будто мир стал пустым и холодным. Приходящий Бог пойдет в эту пустоту.

Если вы в своем одиночестве, и все пространство вокруг вас стало холодным и бесконечным, тогда вы далеко удалились от людей, и в тоже время вы пришли ближе к ним как никогда раньше. Эгоистоичное желание только видимо привело вас к людям, но в реальности оно увело вас далеко от них и в конечном счете к себе самому, что для вас и для других было наиболее отдаленным. Но сейчас, если вы в одиночестве, ваш Бог ведет вас к Богу других, и через это к подлинному соседу, соседу вас самих себя в других.

Если вы в самом себе, вы осознаете вашу неспособность. Вы увидите как мало вы способны имитировать герев или самому быть героем. Таким образом вы сами больше не будете вынуждать других страновится гнроями. Как и вы, они страдают от неспособности. Неспособность, также, хочет жить, но она свергнет ваших Богов.

Ссылка на притчу Христа о гречичном зернышке. От Матфея 13:31–32: «Царство Небесное подобно зерну горчичному, которое человек взял и посеял на поле своем: которое, хотя меньше всех семян, но, когда вырастет, бывает больше всех злаков и становится деревом».

В От Марка 16:17, Христос заявил что те кто верят должны говорить новыми языками. Проблема разговора на языках обсуждалась в I Corinthians 14, и центральная в die Pentecostal движении.

Тема самопреодоления одна из важных в работах Ницше. В Так Говоил Заратустра, Ницще пишет: "Я обучаю тебя Суперчеловек. Человек это нечто что должно быть преодолено. Что ты сделал чтобы преодолеть его? Все создания дос их пор создавали нечто превыше их самих: и ты хочешь быть отливом этого великого прилива, и вернуться к животным, а не превзойти человека? («Пролог Заратустры 3,» стр. 41; подчеркнутый в копии Юнга). См. дискуссию Юнга насчет этой темы: Заратустра Ницше: Заметки семинара данного в 1934-9, vol– 2> ред. James Jarrett (Princeton: Princeton University Press, 1988, стр. 1502-08).

Иуда предал Христа за тридцать серебрянников (От Матфея 26:14–16).

См. замечание 58, стр. 234.

Концепция заключающей природы нового Бога полностью развита дальше в Исследованиях (Sermon 2, стр. 349f).

Тема интеграции зла в божественность играла важную роль в работах Юнга; см. Aion (1951, CW 9, 2, гл. 5), и Ответ Работе (1952, CW 11).

Концепция абсолютной идеи была развита Гегелем. Он понимал это как кульминацию and и само-отличительное единство диалектической последовательности которая дает начало космосу. Cf. Hegel's Logic (tr. W Wallace [London: Thames and Hudson, 1975]). Юнг ссылается на это в 1921 in Психологических Типах (CW 6, § 735).

Это предложение вырезано в Исправленном черновике и заменено на "но это может быть угадано: " (стр. 68).

1 Петр 4:6 заявляет: «По этой причине евангилие проповедовалось даже для тех кто мертв, that что они могли бы судимы в соотвеитствии с людьми во плоти, но жить в соответствии с Богом в духе.»

Тема спуска Христа в ад представлена в нескольких апокрифических евангелиях. В «Кредо Апостолов,» заявляется что «Он опустился в ад. На третий день он поднялся снова из мертвых.» Юнг комментировал появление этой идеи в средневековой алхимии (Психология и Алхимия y, 1944, CW 12, § 6in, 440, 451; Mysterium Coniunctionis, 1955/56, CW 14, 475). Одним из источников на который ссылался Юнг (CW 12, § 6in) была Nekyia от Albrecht Dieterich's: Beitrcige zur Erkldrung der neuentdeckten Petrusapokalypse, который комментировал апокалиптический фрагмент Евангелия от Св. Петра, в котором Христос дает детальное описание Ада. В Копии Юнга этой работы есть много отметок на границах, и в конце два дополнительных листка со списком на ссылки на страницы и заметками. В 1951 он дал следующую психологическую интерпретацию мотива спуска Христа в Ад: «Масштаб обьединения предложен в 'descensus ad infernos,' спуск души Христа в Ад, чья работа по искуплению также включает мертвых. Психологический аспект этого формирует обьединение коллективного бессознательного которое представляет существенную часть процесса индивидуации» (Aion, CW 9, 2, § 72). В 1938 он заметил: «Тридня спуска в ад во время смерти описывают погружение исчезнувшей ценности в бессознательное, где, где покоряя силу темноты, это устанавливает новый порядок, и таким образом снова поднимается на небеса, таким образом достигая высочайшей ясности сознания» («Психология и Религия,» CW 11, § 149)."Неизвестные книги древних" это апокрифические евангелия.

Далее в Черновике: «Но змея это также жизнь. В образе представленном древними, змея кладет конец детскому великолепию рая; они даже говорят что Христос сам был змеей» (p. 83). Юнг комментировал эту идею в 1950 в Aion, CW 9, 2, § 291.

В Исправленном Черновике: «Начало Ада» (стр. 70). В 1933 Юнг вспоминал: «Война разразилась когда я был в Инвернессе, и я вернулся через Голландию и Германию. Я ехал прямо через армии ехавшие на запад, и у меня было чувство что это было то что по-немецки можно назвать Hochzeitsstimmung, празднование любви по всей стране. Все было украшено цветами, это была вспышка любви, они все любили друг друга и все было прекрасно. Да, война была важна, большое дело, но основной вещью была братская любовь по всей стране, каждый был друг другу братом, любой мой иметь все что было у другого, это не имело значения. Крестьяне распахнули свои подвалы и раздавали все что имели. Это случалось даже в ресторанах и привокзальных буфетах. Я был очень голоден, не ел сутки, и у них были бутерброды, и когда я спросил сколько стоят, мне сказали, „О ничего, просто берите их!“ И когда я пересек границу Германии, нас провели в огромную палатку полную пива, сосисок, хлеба и сыра, и мы ничего не платили, это было один большой праздник любви. Я был абсолютно смущен» (Visions Seminars '2, ed. Claire Douglas [Princeton: Princeton University Press, 1997], стр. 974-75).

Фраза «Убийца души» использовал Luther и Zwingli, и наиболее недавно Daniel Paul Schreber в его 1903 Мемуары моего нервного заболевания, eds. и tr. Ida Macalpine и Richard Hunter (Folkestone: William Dawson, 1955). Юнг обсуждал эту работу в 1907 в «О психологии dementia praecox» (CW 3и привлек внимание Фрейда к этому. В дискуссиях о Schreber-е в ассоциации аналитической психологии 9 и 16-го июля 1915 после презентации Schneiter-а, Юнг привлек внимание к гностическим параллелям в образах Schreber-а (MAP, vol. 1., p. 88f).

Это ссылка на побоище в Первой Мировой войне.

Это ссылка назад на видение в главе 5, «Спуск в ад в будующем.» В 1940 Юнг написал: «угроза внутреннему самому себе от драконов и змей указывает на опасность проглатывания снова инстинктивной душой, бессознательным, новоприобретенного сознания» («О психологии детского архетипа,» CW 9,1, § 282).

В Исправленном Черновике«до конца» (стр. 73).

В 1952, Юнг написал Zwi Werblowsky о намеренной двусмусленности его работ: "Язык которым я говорю должен быть двусмысленен, то есть неопределенным, чтобы быть справедливым к психической натуре с ее двойным аспектом. Я применяю сознательно и преднамеренно двусмысленные выражения, потому что это выше недвусмысленности и соответствует природе существа" (Письма 2, стр. 70–71).

В Черновикедальше: «Посмотрите на изображения Бога которые люди старины оставили: их природа двусмысленна и сомнительна» (стр. 87).

От Иоанна 4:16: «И мы познали любовь, которую имеет к нам Бог, и уверовали в нее. Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем.»

Далее в Черновике: «Тот кто заслуживает это слово и другие что я говорю, есть игрок, так как он не уважает произнесенное слово. Знайте что вы достигаете себя от того что вы читаете в книге. Вы читаете так много в книге как она и дает» (стр. 88).

В Исправленном Черновике«рождение нового [зачатие] Бога» (стр. 74).

Это ссылка на деву Марию.

См. замечание 57, стр. 237.

Это кажется ссылка на ранение Издубара в Liber Secundus, гл. 8, «Первый день.» см. ниже, стр. 278f.

Важность полноты над совершенством важная тема в последней работе Юнга. Cf. Aion, 1951, CW 9, 2, § 123; Mysterium Coniunctionis, 1955/56, CW 14, § 616.

В 1916, Юнг написал: "Человек имеет одну способность которая, хотя обладает величайшей полезностью для коллективных целей, наиболее разрущительна для индивидуации, и это есть имитация. Коллективная психология едва ли может обходится без имитации" («Структура бессознательного,» CW 7, § 463). В «О психологии детского архетипа» (1940) Юнг написал об опасности идентификации с героем: «Эта идентификация часто очень упряма и опасна для баланса души. Если идентификация может быть растворена, фигура героя, через уменьшение сознания до человеческого уровня, может постепенно дифференцироваться в символ самого себя» (CW 9,1, § 303).

Юнг имел дело с проблемой конфликта между индивидуацией и коллективностью в 1916 в «Индивидуация и Коллективность» (CW 18).

Сыылка на комментарий Юнга в «Индивидуации и Коллективности» that «Индивидуал должен обьединять себя отрезая себя от Бога и становится полностью самим собой. Таким образом и в тоже время он также отделяет себя от общества. Внешне он погружается в одиночество, но внутренне в ад, дистанцируясь от Бога» (CW 18, § 1103).

Это интерпретация убийства Зигфрида в Liber Primus, гл. 7 «Убийство Героя.»

Это ссылка на сон упомянутый в прологе, стр. 231.

Глава 9 Мистерии. Первая встреча

В ночь, когда я раздумывал над сущностью Бога, мне явился образ: я лежал в темной глубине. Передо мной стоял старик. Он был похож на одного из старых пророков.(156) У его ног лежала черная змея. Поодаль я увидел дом с колоннами. Из двери выходит красивая девушка. Она идет неуверенно, и я вижу, что она слепая. Старик машет мне, и я иду за ним в дом, что находится у подножия отвесной скалы. Змея ползет за нами. В доме царит тьма. Мы находимся в высоком зале с мерцающими стенами. На заднем плане – блестящий камень водянистого цвета. Я смотрю на свое отражение, и в нем появляются образы Евы, дерева, змея. После это я увидел Одиссея и его путешествие в открытом море. Вдруг дверь справа открывается в сад, залитый ярким солнцем. Мы выходим наружу, и старик говорит мне: «Знаешь ли ты, где ты находишься?»

Я: "Я нездешний, и все здесь мне кажется странным, тревожным, как во сне. Кто ты?"

И: "Я Илья (157), а это дочь моя, Саломея". (158)

Я: "Дочь Ирода, кровожадная женщина?"

И: "Откуда такие суждения? Ты видишь, она слепая. Она моя дочь, дочь прорицателя"

Я: "Какое чудо объединило вас?"

И: "Это не чудо, так было изначально. Моя мудрость и моя дочь суть одно".

Я потрясен, я не могу понять этого.

И: "Считай так: ее слепота и мое предвидение сделали нас спутниками через всю вечность".

Я: "Прости мое изумление, но я действительно в подземном мире?"

С: "Ты меня любишь?"

Я: "Как я могу любить тебя? Откуда такой вопрос? Я вижу только одно, ты Саломея, зверь, твои руки обагрены кровью святого. Как я могу любить тебя?"

С: "Ты полюбишь меня".

Я: "Я? Полюблю тебя? Кто дает тебе право на такие мысли? С: "Я тебя люблю".

Я: "Оставь меня в покое, я боюсь тебя, зверь".

С: "Ты меня с кем-то путаешь. Мой отец Илья, он знает глубочайшие тайны. Стены его дома сделаны из драгоценных камней. В его колодце – целебная вода, а его глаза видят вещи, которые произойдут в будущем. А чего бы ты не отдал для того, чтобы взглянуть разок, как бесконечность разворачивает то, что будет? Разве это для тебя не стоит греха?

Я: "Твое искушение дьявольское. Я очень хочу вернуться в верхний мир. Здесь просто ужасно. Как тяжел и удушлив воздух!

И: "Так чего ты хочешь? Выбор за тобой".

Я: "Я не принадлежу к умершим. Я живу в свете дня. Почему я должен мучиться здесь с Саломеей? Разве мне не с кем иметь дело в своей собственной жизни?"

И: "Ты слышал, что сказала Саломея".

Я: "Я не могу поверить, что ты, прорицатель, признаешь ее за свою дочь и своего спутника. Разве она не рождена от дурного семени? Разве она не кичилась своей скупостью и преступным вожделением?"

И: "Но она любила святого человека".

Я: "И бесчестно пролила его драгоценную кровь".

И: "Она любила пророка, который известил мир о новом Боге. Она любила его, ты это понимаешь? Это же моя дочь".

Я: "Ты думаешь, она любила пророка Иоанна потому, что она твоя дочь, отец?"

И: "В ее любви ты ее признаешь".

Я: "Но как же она его любила? Разве это любовь?"

И: "Что же это было?"

Я: "Я в ужасе. Кто не пришел бы в ужас, если бы Саломея любила его?"

И: "Ты труслив? Подумай, я и моя дочь извечно были одним целым".

Я: "Ты говоришь загадками. Как могло случиться, что эта нечестивая женщина и ты, проповедник Бога своего, можете быть одним"?

И: "Почему тебя это удивляет? Ты же видишь, мы вместе".

Я: "Потому что мои глаза видят то, чего я не могу уразуметь. Ты, Илья, прорицатель, уста Бога, и она, кровожадный ужас. Вы – символ самых крайних противоречий".

И: "Мы реальные, а не символы".

Я вижу, как вверх по дереву ползет черная змея и прячется в ветвях. Все становится мрачным и неопределенным. Илья встает, я следую за ним, и мы молча идем обратно через зал. (159) Сомнения разрывают меня на части. Все это настолько нереально, однако какая-то часть меня тоскует по тому, что я оставил за собой. Смогу ли я вернуться сюда? Саломея любит меня, но люблю ли я ее? Я слышу дикую музыку, бубен, эта знойная лунная ночь, пристально смотрящая окровавленная голова святого (160) – страх охватывает меня. Я вылетаю оттуда. Вокруг темная ночь. Кромешная темнота вокруг меня. Кто убил героя? Не потому ли Саломея любит меня? Люблю ли я ее, и потому убил героя? Она с прорицателем – одно, одно с Иоанном, и со мной тоже – одно? Горе, была ли она рукой Бога? Я не люблю ее, я ее боюсь. Тогда дух глубин заговорил со мной, он сказал: "В этом вы признаешь ее божественную силу". "Должен ли я любить Саломею?" (161)

(162) Игра, которой я был свидетелем – это моя игра, не ваша. Это не ваша тайна, а моя. Вы не можете мне подражать. Моя тайна остается девственной, а мои тайны незыблемыми. Они принадлежат мне и не могут принадлежать вам. У вас есть свои. (163)

Тот, кто входит в свои тайны, должен идти на ощупь, должен прочувствовать свой путь от камня до камня. Он должен принимать ничтожное с такой же любовью, как и достойное. Гора есть ничто, а песчинка содержит королевства, но есть также ничто. Суждения должны отпасть от вас, даже вкус, но прежде всего – гордость, даже если она зиждется на заслугах. Оберните свой гнев против себя, потому что только вы останавливаете себя от поиска и жизни. Игра мистерии мягка, как воздух и неуловимый дым, а вы – грубая материя, что тревожите ее своей тяжестью.

Но пусть ваша надежда, что есть вашим наивысшим добром и наивысшей способностью, ведет вас и служит проводником в мире тьмы, так как она принадлежит сущности и формам того мира (164) [Рис. V (V)] (165)

Сцена мистерии – это глубокое место, похожее на кратер вулкана. Мои глубокие недра – это вулкан, что извергает расплавленную огненную массу из аморфного и неразличимого. Так мои недра порождают детей хаоса, первозданной матери. Тот, кто попадает в кратер, становится хаотической материей, он тает. То, что в нем было сформировано, растворяется и снова связывается с детьми хаоса, силами тьмы, с властвующим и уступающим, влекущим и неодолимым, божественным и дьявольским. Эти силы выходят за пределы того, что мне казалось несомненным, ограничивают со всех сторон и соединят меня со всеми формами и со всеми далекими существами и вещами, через которые во мне развиваются внутреннее вести их бытия и их характер.

Потому что я упал в колыбель хаоса, в источник начала, я сам опять расплавился, сливаясь с первобытным началом, что есть одновременно тем, что наступило, и тем, что еще произойдет. Сначала я пришел к первоначальному в себе. Но поскольку я являюсь частью сущности и структуры мира, я в первую очередь пришел к первобытному началу мира. Я, конечно, участвовал в жизни, как некто наделенный формой и определенный, но только посредством своего сформированного и определенного сознания, а благодаря этому – в сформированной и определенной части всего мира, а не в неопределенных аспектах мира, что также даны мне. Тем не менее, они даны только моим глубинам, а не поверхности, которая есть сформированное и определенное сознание.

Силы моих глубин есть предопределение и склонность. (166) Предопределение или предвидение (167) являются Прометеем (168), который, без определенных мыслей, приводит хаотическое к форме (169) и определению, который роет каналы, и удерживает объект, прежде чем придет удовольствие. Предвидение приходит также перед мыслью. Но удовольствие – это сила, которая желает и разрушает формы, сама при этом формы и определения не имея. Она любит как таковую форму, которую она захватывает, и разрушает те формы, которые она не принимает. Предвидящий является предсказателем, а удовольствие слепо. Оно не предусматривает, а желает того, к чему прикасается. Предвидение само по себе не является могущественным и, следовательно, оно не приводит в движение. А удовольствие – это сила, и потому она движет. Предвидение нуждается в склонности, чтобы иметь возможность прийти к форме. Удовольствие нуждается в предвидении, чтобы прийти к форме, которой она требует. (170)

Если бы удовольствию не хватало сформированности, удовольствие растворилось бы в многообразии, раскололось и стало бессильным из-за нескончаемого деления, затерялось бы. Если форма не содержит удовольствия и концентрирует его в себе, она не может достичь высшего, так как она всегда течет, как вода – сверху вниз. Любое удовольствие, когда остается одно, впадает в глубокое море и разрушается в мертвой тишине рассеивания бесконечного пространства. Удовольствие не старше предвидения, а предвидение не старше удовольствия. Оба они в равной степени древние, а по природе тесно связаны. Только в человеке проявляется самостоятельное существование обоих принципов.

Я нашел третий символ, кроме Ильи и Саломеи; это змей. (171) Он чужд этим двум принципам, хотя и связан с обоими. Змея научила меня, в чем заключается безоговорочная разница в самой сущности между двумя принципами во мне. Если я смотрю на ту сторону от удовольствия до предвидения, я сначала вижу страшную ядовитую змею. Если я прикасаюсь к предвидению из удовольствия, я также ощущаю холодную жестокую змею.(172) Змей – это земная сущность человека, которую он не осознает. Его характер меняется в зависимости от народов и земель, так как это тайна, которая проистекает к нему из питающей матери-земли. (173)

Земное (места божественной силы) отделяет предвидение от удовольствия в человеке. Змея несет в себе тяжесть земли, а также ее изменчивость и прорастание, из которой все появляется. Это змея всегда заставляет человека становиться подневольным то одному, то к другому принципу, так, чтобы он ошибся. Нельзя жить с одним предвидением или с одним только удовольствием. Вы нуждаетесь в обоих. Но Вы не можете быть в предвидении и в удовольствии в одно и то же время, Вы должны быть в предвидении и удовольствии по очереди, повинуясь доминирующему закону, так сказать, будучи неверным по отношению к другому. Но люди предпочитают какой-то один. Некоторые любят думать и строят на этом свое искусство жизни. Они так заняты своими размышлениями и своей предусмотрительностью, что теряют удовольствие. Поэтому они стареют, и лицо у них строгое. Другие любят удовольствие, они практикуют чувствование и проживание. Таким образом, они забывают думать. Потому они молоды и слепы. Тот, кто думает, основывает мир на мысли, тот, кто чувствует – на чувстве. Вы найдете истину и заблуждение в обоих.

Образ жизни извивается, как змей, справа налево и слева направо, от размышлений к удовольствию и от удовольствия к раздумьям. Таким образом, змея – это противник, символ вражды, но также и разумный мост, соединяющий правое и левое посредством сильным стремлением, столь необходимым нашей жизни. (174)

Место, где Илья и Саломея живут вместе, является темным и светлым пространствами. Темное – это пространство раздумий. Оно темное, так что тот, кто в нем живет, требует проницательности. (175) Это пространство ограничено, поэтому предвидение ведет не в даль, а в глубину прошлого и будущего. Кристалл – это сформировавшаяся мысль, что отражает то, что пришло раньше.

Ева и змей показывают мне, что мой следующий шаг ведет к удовольствию, а оттуда – снова в длительные скитания, как Одиссей. Он сбился с пути, когда проделал свою хитрость в Трое. (176) Светлый сад – это пространство удовольствия. Тот, кто живет в нем, не нуждается в видении, (177) он чувствует бесконечность. (178) Мыслитель, который погружается в свое предвидение, обнаруживает, что его следующий шаг ведет в сад Саломеи. Таким образом, мыслитель боится своей предусмотрительности, хотя предвидение – основа его жизни. Видимая поверхность безопасней, чем подземный мир. Мышление защищает от неверного пути, и потому приводит к окаменению.

Мыслителю следует опасаться Саломеи, так как ей нужна его голова, особенно если он святой. Мыслитель не может быть святым, иначе он лишится головы. Попытка спрятаться в свои мысли не поможет. Там вас охватит затвердение. Вы должны вернуться к материнскому предвидению, чтобы возродиться. Но предусмотрительность приводит к Саломее.

(I79) Потому что я был мыслителем и из своей предусмотрительности увидел враждебный мне принцип удовольствия, он явился мне в образе Саломеи. Если бы я был чувствующим и нащупал свой путь предвидения, тогда бы она явилась как змееподобный демон, если бы я действительно увидел его. Но тогда я был бы слеп и почувствовал только скользкие, мертвые, опасные, предполагаемо преодолимые, пресные и приторные вещи, и я бы отпрянул, вздрогнув так же, как и от Саломеи.

У мыслителя никудышные страсти, поэтому он не получает удовольствия. Мысли того, кто чувствует, (180) плохи, поэтому у него нет мыслей. Тот, кто предпочитает размышления чувствам, (181) оставляет свои чувства (182) гнить в темноте. Они не дозревают, а в заплесневелости дают больны побеги, которые не достают до света. Тот, кто предпочитает чувства размышлениям, бросает в темноте свои мысли, где они прядут свою паутину в мрачных закоулках, унылые сети, в которых запутались комары и мошки. Мыслитель чувствует отвращение к чувствам, так как чувство в нем в основном отвратительно. Тот, кто чувствует, думает о раздумьях с отвращением, поскольку мышление в нем в основном отвратительно. Так змея лежит между мыслителем и чувствующим. Они есть яд друг друга и целебное средство.

В саду должно было обнаружиться, что я любил Саломею. Это признание поразило меня, поскольку я не думал об этом. Чего мыслитель, не может помыслить, того, по его мнению, не существует, а чувствующий не верит в существование того, чего он не чувствует. У вас появляется предчувствие целого, когда вы принимаете свой противоположный принцип, поскольку целое принадлежит обоим принципам, которые растут от одного корня. (183)

Илья сказал: "Ты должен признать ее через ее любовь!" Не только вы чтите объект, объект также освящает вас. Саломея любила пророка, и это очистило ее. Пророк любил Бога, и это его освятило. Но Саломея не любила Бога, и это ее осквернило. А пророк не любил Саломею, и это осквернило его. И так они были друг для друга ядом и смертью. Пусть человек мыслящий примет свое удовольствие, человек чувствующий примет свои мысли. Так они найдут свой путь. (184)

158 Саломея была дочерью Иродиады и падчерицей царя Ирода. В Евангелии от Матфея 14 и Марка 6 Иоанн Креститель сказал царю Ироду, что то, что он в браке с женой своего брата, противоправно; тогда Ирод заключил его в темницу. Саломея (имя ее не названо – говорится просто дочь Иродиады) танцевала перед Иродом на его день рождения, и он пообещал дать ей все, чего она пожелает. Она попросила голову Иоанна Крестителя, который тогда был обезглавлен. В конце девятнадцатого и начале двадцатого веков, образом Саломеи были очарованы художники и писатели, в том числе Гийом Аполлинер, Гюстав Флобер, Стефан Малларме, Гюстав Моро, Оскар Уайльд, и Франц фон Штук, изображая ее во многих своих работах. См. Брэм Дейкста, Идолы Порочности: Фантазии Женского Зла в Культуре Конца Века (New York: Oxford University Press, 1986), с. 379–98.

159 Черная книга 2продолжает: «Кристалл тускло светит. Я снова думаю об образе Одиссея, как он прошел мимо скалистого острова сирен в своей длительной одиссеи. Стоит ли мне?» (Стр. 74).

160 то есть, голову Иоанна Крестителя.

161 На семинаре 1925 г. Юнг рассказал: "Я использовал тот же метод схождения, но на этот раз я пошел гораздо глубже. Первый раз, должен сказать, я достиг глубины около тысячи футов, но на сей раз это была космическая глубина. Это было словно я полетел на Луну, или как чувство спуска в пустое пространстве. Первой картиной был кратер, или замкнутая цепь гор, и по ощущениям ассоциации были такие, как будто я был мертв, как будто сам был жертвой. Это было настроение земель потустороннего мира. Я увидел двух человек, старика с белой бородой и молодую девушку, которая была очень красива. Я предположил, что они были настоящими и слушал, что они говорили. Старик сказал, что он Илья, и я был очень потрясен, но девушка выбила меня из равновесия еще больше, потому что это была Саломея. Я сказал себе, что это странное сочетание: Саломея и Илья, но Илья заверил меня, что он и Саломея были вместе вечно. Это также меня расстроило. С ними была черная змея, и мне казалось, что между ними было сходство. Я придерживался Ильи, так как он был наиболее разумным из всех. Я весьма подозрительно относился к Саломее. Мы долго разговаривали, но разговор был непонятен для меня. Конечно, я думал, что то, что мой отец был священником, было объяснением тому, что я увидел именно этих персонажей. Тогда как насчет старика? При чем здесь Саломея? И только намного позже я нашел ее связь с Ильей вполне естественной. Всякий раз, когда вы предпринимаете такое путешествие, вы встретите молодую девушку со стариком " (Аналитическая Психология, с. 63–64). Юнг ссылается на примеры этого шаблона в работе Мелвилла, Майринка, Райдера Хаггарда и в Гностической ЛегендеСимона – Волхва (см. прим. 154, стр. 359), Кундри и Клингзор из ПарсифаляВагнера (см. ниже, стр. 303), и ГипнэротомахияФранческо Колонна. В ВоспоминанияхЮнг отметил: "В мифах змея является частым аналогом героя. Существуют многочисленные свидетельства их родства… Таким образом, наличие змея было указанием на миф о герое "(стр. 206). Он сказал о Саломее: "Саломея является женским началом. Она слепая, потому что не видит сути вещей. Илья – образ мудрого старого пророка, он представляет собой фактор интеллекта и знаний, а Саломея – эротический элемент. Можно сказать, что эти фигуры являются персонификацией Логоса и Эроса. Но такое определение было бы излишне интеллектуальным. Более показательным было бы позволить образам быть тем, чем они были для меня тогда, а именно, событием и опытом "(стр. 206-7). В 1955/56, Юнг писал: "По чисто психологическим причинам я в еще пытался приравнять мужское сознание с концепцией Логоса, а женское – с Эросом. Под Логосом я подразумеваю проницательность, суждения, понимание, а Эрос я понимаю как создание отношений "(Mysterium Coniunctionis, CW 14, § 224). О трактовке Юнга Ильи и Саломеи в терминах Логоса и Эроса соответственно см. Приложение B, " Комментарии".

162 В Исправленном Черновике: «Ведущие Размышления» (стр. 86). В Черновикеи Исправленном Черновике: "Это, друг мой, тайны, в которые дух глубин забросил меня. Дух глубин позволил мне принять участие в церемониях преисподней, которые были призваны ознакомить меня с намерениями и деяниями Бога. С помощью этих ритуалов я должен был стать посвященным в тайны искупления "( Исправленный Черновик, стр. 86).

163 Дальше в Черновике: "В обновленном мире вы не можете обладать внешним, если только вы не создаете его из самих себя. Вы можете войти только в свои собственные тайны. Дух глубин обучит вас другим вещам. Я должен только принести вам весть о новом Боге и церемониях и тайнах его службы. Но это словно врата во тьму "(стр. 100).

164 Дальше в Черновике: "Представление мистерий состоялось на глубочайшем дне моего внутреннего мира, который есть тем, другим миром. Вы должны иметь это в виду, этот мир существует, и его реальность огромна и пугающая. Вы плачете и смеетесь, и дрожите, а иногда вы сходите холодным потом от страха смерти. Действие мистерии представляет мое Я, а через меня представляется мир, к которому я принадлежу. Так, друзья мои, вы узнаете многое о мире, а через него и о себе. Но о своих тайнах таким образом вы не узнали ничего, более того, ваш путь стал темнее, чем до этого, так как мой пример будет стоять препятствием на вашем пути. Вы можете следовать за мной, не на моем пути, а на своем "(стр. 102).

165 Это изображает сцену в фантазии.

166 Это – субъективная интерпретация фигуры Ильи и Саломеи.

167 В Исправленном Черновике«Предопределение или предусмотрительность» заменено словом «Идея». Это замещение происходит в оставшейся части этого раздела.

169 В Исправленном Черновике: «Граница» (стр. 89).

170 Дальше в Черновике: "Поэтому предвидящий пришел ко мне, как Илья пророк, а удовольствие, как Саломея (стр. 103).

171. Дальше в Черновике: «существо смертельного ужаса, что пролегло между Адамом и Евой» (стр. 105).

172 Исправленный Черновикпродолжает: "Змей – это не только разъединяющее, но и объединяющее начало "(стр. 91).

173 Говоря об этом на семинаре 1925 г., Юнг отметил, что в мифологии существует множество свидетельств о связи между героем и змеем, поэтому присутствие змеи указало, что "это снова будет мифом о герое" (стр. 89). Он показал схему креста: Рациональное /Мышление (Илья) в верхней части, и Чувство (Саломея) внизу, Иррациональное / Интуиция (Высшее) слева, а Ощущение / Нижнее (Змей) справа (стр. 90). Он истолковал черного змея, как интровертное либидо: Психологическое движение змея явно сбивает с пути, он ведет в царство теней, мертвых и искаженных образов, а также в землю, в конкретизацию. . Так как змей ведет в тени, он носит функцию внутренней сущности, он ведет вас в глубины, он соединяет Верхнее и Нижнее. . Змей является также символом мудрости " (Аналитическая Психология, с. 94–95).