Текст книги "Красная книга"

Автор книги: Карл Юнг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

Я пытался ухватить тебя и вырвать это из тебя, ведь христиане научились почитать своего бога. И сколько времени пройдет, пока с человеком случится то же, что случилось с Богом? Я смотрю в бескрайние земли и ничего не слышу, кроме завываний, и ничего не вижу, кроме людей, поедающих друг друга.

О, ΘΙΛΗΜΟΝ, ты не христианин. Ты не позволил себе пожирать и не позволил пожирать мне. Потому у тебя не ни лекционных залов, ни залов с колоннами, наполненных студентами, стоящими вокруг и говорящими об учителе, впитывающими каждое его слово, как эликсир жизни. Ты не христианин и не язычник, а гостеприимный негостеприимный, приютивший Богов, выживший, вечный, отец всякой вечной мудрости.

Но покинул ли я тебя, не насытившись? Нет, я покинул тебя, потому что на самом деле был сыт. Но что же я ел? Твои слова мне ничего не дали. Твои слова предоставили меня самому себе и моему сомнению. И так я поглотил себя. И потому, о, ΘΙΛΗΜΟΝ, ты не христианин, что питаешь себя собой и заставляешь людей поступать так же. Это сильнее всего раздражает их, ибо ничто не отвращает человеческое животное сильнее, чем оно само. Потому они скорее будут есть всех ползучих, прыгающих, плавающих и летающих тварей, да, даже их собственного вида, прежде, чем отщипнут от самих себя. Но это питание действенно, и от него быстро насыщаешься. Потому, о, ΘΙΛΗΜΟΝ, мы встаем из-за твоего стола сытыми.

Твой путь, о, ΘΙΛΗΜΟΝ, наставительный. Ты оставляешь меня в целительной тьме, где мне нечего видеть или искать. Ты не свет, что сияет во тьме, [221]221
  В отличие от Ин. 1:5, где Христос описывается так: «И свет во тьме светит, и тьма не объяла его».


[Закрыть]не спаситель, устанавливающий вечную истину и тем гасящий ночной свет человеского понимания. Ты оставляешь место для глупости и шуток других. Ты ничего не хочешь, благословенный, от других, вместо этого ты ухаживаешь за цветами в своем саду. Тот, кто нуждается в тебе, спрашивает тебя и, о умный ΘΙΛΗΜΟΝ, я полагаю, ты также спрашиваешь тех, от кого тебе что-то нужно, и ты платишь за то, что получаешь. Христос сделал людей жаждущими, ведь с тех пор они ожидают даров от своих спасителей, ничего не давая взамен. Давание столь же незрело, как и сила. Тот, кто дает, полагает себя сильным. Добродетель дарения – небесно-голубая мантия на плечах тирана. Ты мудр, о, ΘΙΛΗΜΟΝ, ты не даешь. Ты хочешь, чтобы сад цвел и чтобы все росло из самого себя.

Я славлю, о, ΘΙΛΗΜΟΝ, что ты не действуешь как спаситель, ты не пастырь, отправляющийся за отбившейся овцой, ведь ты веришь в достоинство человека, который не обязательно является овцой. Но если он окажется овцой, ты оставишь ему права и достоинство овцы, ведь с чего бы овце делаться человеком? Людей и так более чем достаточно.

Ты знаешь, о, ΘΙΛΗΜΟΝ, мудрость вещей грядущих, потому ты стар, о, такой древний, и как ты возвышаешься надо мной в годах, ты возвышаешься над настоящим в будущности, и длина твоего прошлого неизмерима. Ты легендарен и недостижим. Ты был и будешь, периодически возвращаясь. Твоя мудрость невидима, твоя истина неведома, вечно неистинная в любое отдельное время, но истинная в вечности, но ты выливаешь живую воду, от которой цветут цветы в твоем саду, звездную воду, росу ночи.

Чего тебе нужно, о, ΘΙΛΗΜΟΝ? Тебе нужны люди ради маленьких вещей, ведь все более великое и величайшее в тебе. Христос испортил людей, ведь учил, что они могут быть спасены только одним, а именно Им, Сыном Бога, и с тех пор люди вечно требовали великие вещи от других, особенно их спасение; и если овца где-то терялась, она винила пастуха. О, ΘΙΛΗΜΟΝ, ты человек, и ты доказал, что человек не овца, ведь ты ищешь величайшее в себе, и потому оплодотворяющая вода течет в твой сад из неистощимых кувшинов.

[H1 150] Одинок ли ты, о, ΘΙΛΗΜΟΝ, я не вижу окружения и спутников вокруг тебя; ΒΑΥΚΙΣ лишь твоя другая половина. Ты живешь с цветами, деревьями и птицами, но не с людьми. Не должен ли ты жить с людьми? Ты все еще человек? Ты ничего не хочешь от людей? Ты не видишь, как они держатся вместе и распускают слухи и детские сказки о тебе? Не хочешь ли ты выйти к ним и сказать, что ты человек и смертен, как они и хочешь их любить? О, ΘΙΛΗΜΟΝ, ты смеешься? Я понимаю тебя. Только что я вбежал в твой сад и хотел вырвать у тебя то, что должен был понять в самом себе.

О, ΘΙΛΗΜΟΝ, я понимаю: немедленно я превратил тебя в спасителя, который дает поглотить себя и связывает дарами. Таковы люди, думаешь ты; они все еще христиане. Но они хотят еще больше: они хотят тебя как ты есть, иначе ты не был бы для них ΘΙΛΗΜΟΝ, и они были бы безутешны, если бы не нашли для своих легенд носителя. Потому они тоже рассмеялись бы, если бы ты подошел и сказал, что смертен, как они, и хочешь их любить. Если бы ты так поступил, ты не был бы ΘΙΛΗΜΟΝ. Они хотят тебя, ΘΙΛΗΜΟΝ, а не другого смертного, который болеет теми же болезнями, что и они.

Я понимаю тебя, о, ΘΙΛΗΜΟΝ, ты настоящий влюбленный, ведь ты любишь свою душу ради людей, потому что им нужен царь, который живет из самого себя и не находится ни у кого в долгу за свою жизнь. Потому ты им нужен. Ты исполняешь желание людей и исчезаешь. Ты сосуд басен. Ты бы обесчестил себя, если бы вышел к людям как человек, ведь они рассмеются и назовут тебя лжецом и мошенником, потому что ΘΙΛΗΜΟΝ не человек.

Я видел, о, ΘΙΛΗΜΟΝ, эти морщины на твоем лице: некогда ты был юн и хотел быть человеком среди людей. Но христианские животные не любили твою языческую человечность, ведь чувствовали в тебе то, что им нужно. Они всегда искали меченого, и когда поймали его где-то в свободе, они заперли его в золотой клетке и отняли его маскулинную силу, так что он был обездвижен и сидел в молчании. Тогда они славили его и сочиняли о нем байки. Я знаю, они называют это почитанием. И если они не найдут подлинного, у них по крайней мере есть Папа, который занят представлением божественной комедии. Но подлинный всегда отрекается от себя, ведь он не знает ничего более высокого, чем быть человеком.

Ты смеешься, о, ΘΙΛΗΜΟΝ? Я понимаю тебя: тебе надоело быть человеком среди других. И поскольку ты подлинно любил быть человеком, ты добровольно спрятал это, чтобы быть для людей по крайней мере тем, что они хотели иметь от тебя. Потому я вижу тебя, о, ΘΙΛΗΜΟΝ, не с людьми, а лишь с цветами, деревьями и птицами и текущими водами, и это все рано не порочит твою человечность. Ибо для цветов, деревьев, птиц ты не ΘΙΛΗΜΟΝ, а человек. Но какое одиночество, какая нечеловечность!

[H1 152] Почему ты смеешься, о, ΘΙΛΗΜΟΝ, я не могу тебя понять. Но разве я не вижу голубой воздух твоего сада? Что за счастливые тени окружают тебя? Это солнце очерчивает голубых полуденных призраков вокруг тебя?

Ты смеешься, о, ΘΙΛΗΜΟΝ? Увы, я понимаю тебя: человечность для тебя совершенно поблекла, но для тебя восстала ее тень. Насколько более велика и счастлива тень человечности, чем сама человечность! Голубые полуденные тени мертвых! Увы, вот твоя человечность, о, ΘΙΛΗΜΟΝ, ты учитель и друг мертвых. Они стоят, завывая, в тени твоего дома, они живут под ветвями твоих деревьев. Они пьют росу твоих слез, они согревают себя добротой твоего сердца, они жаждут слов твоей мудрости, которые кажутся им полными, полными звуков жизни. Я видел тебя, о, ΘΙΛΗΜΟΝ, в полуденный час, когда солнце стоит выше всего; ты стоял, разговаривая с голубой тенью, кровь приливала к ее макушке и священное мучение омрачало ее. Я могу предположить, о, ΘΙΛΗΜΟΝ, кем был твой полуденный гость. [222]222
  Ср. фантазию Юнга от 1 июня 1916 г., где гостем Филемона был Христос (см. ниже).


[Закрыть]Как же я был слеп, какой я был дурак! Это ты, о, ΘΙΛΗΜΟΝ! Но кто я! Я иду своей дорогой, качая головой, и взгляды людей следуют за мной, и я остаюсь безмолвным. О, безысходное безмолвие! / [H1 153]

О, повелитель сада! Издали я вижу твое темное древо в сиянии солнца. Моя улица ведет в долину, где живут люди. Я странствующий нищий. И я остаюсь безмолвным.

Убийство тех, кто притворяются пророками – приобретение для людей. Если они хотят убийства, они могут убить своих ложных пророков. Если уста богов остаются безмолвными, каждый может слушать собственную речь. Тот, кто любит людей, остается безмолвным. Если учат только ложные учителя, люди убьют ложных учителей и обретут истину даже на пути своих грехов. Только после темнейшей ночи будет день. Так скрой огни и оставайся безмолвным, чтобы ночь стала темной и бесшумной. Солнце восходит без нашей помощи. Только тот, кто знает темнейшую ошибку, знает, что такое свет.

О, повелитель сада, твоя магическая роща сияла мне издалека. Я почитаю твое обманчивое одеяние, отец обманчивых огней. /[Image 154] [224]224
  В тексте на рисунке значится: «Отец Пророка, возлюбленный Филемон». Юнг впоследствии нарисовал другую версию этой картины на стенах спальни в башне в Боллингене. Он добавил надпись на латыни из «Rosarium Philosophorum», в которой Гермес описывает камень как сказано: «защищай меня, и я буду защищать тебя, воздай мне должное, и я смогу помочь тебе, ибо Солнце мое, и вспышки его мои внутренние части; но Луна подходит мне, и мой свет совершенствует всякий свет, и мои блага превыше всех благ. Я даю многие богатства и наслаждения людям, желающим их, и когда я ищу в них признания этого, я даю им понять и наделяю божественными силами. Я порождаю свет, но природа моя темна. Пока мои металлы не содержатся в сухости, все тела нуждаются во мне, ибо я увлажняю их. Я уничтожаю их ржу и выделяю их сущность. Таким образом я и мой сын соединяемся, нет ничего лучше и почетнее в целом мире». Юнг цитировал некоторые из этих строк в «Психологии и алхимии» (1944, §§ 99, 140, 155). «Rosarium», впервые опубликованный в 1550 г., был одним из важнейших текстов о европейской алхимии и посвящен средствам получения философского камня. Он содержит серию вырезанных на дереве символических изображений, на которые опирается Юнг в «Психологии переноса» (1946).


[Закрыть]

Я продолжаю свой путь в сопровождении отлично отполированного стального клинка, закаленного в десяти огнях, осторожно упрятанного в моей мантии. Втайне под платьем я ношу кольчугу. Накануне вечером я воспылал любовью к змеям и разрешил их загадку. Я сел перед ними на горячих камнях у дороги. Я знаю, как ловко и жестоко поймать их, этих холодных дьяволов, хватающих зазевавшихся за пятку. Я стал их другом и играл на мягко звучащей флейте. Но я украшаю свою пещеру их ослепляющими шкурами. Идя своим путем, я подошел к красному камню, на котором лежит огромная переливающаяся змея. Поскольку теперь я научился у ΘΙΛΗΜΟΝ магии, я снова вынул свою флейту и сыграл нежную магическую песню, чтобы заставить ее поверить, что она – моя душа. Когда она была достаточно околдована, / [Image 155] [225]225
  В «Психологических аспектах Коры» (1951) Юнг анонимно описал этот рисунок как «xi. Затем она [анима] появляется в церкви, занимая место алтаря, все такая же огромная, но с опущенной на лицо вуалью». Он комментирует: «Сон xi восстанавливает аниму в христианской церкви, но не как икону, а как сам алтарь. Алтарь – это место жертвоприношения, а также вместилище освященных реликвий» (CW 9, I, § 369, 380). Слева арабское слово «дочери». На краю рисунка следующая надпись: «Dei sapientia in mysterio quae abscondita est quam praedestinavit ante secula in gloriam nostrum quam nemo principium huius secuti cognovit. Spiritus enim omnia scrutatur etiam profundo dei». Это цитата из 1 Кор. 2:7-10 (Юнг опустил «Deus» перед «ante secula»). Цитированные отрывки выделены курсивом: «но проповедуем премудрость Божию, тайную, сокровенную, которую предназначил Бог прежде веков к славе нашей, которой никто из властей века сего не познал; ибо если бы познали, то не распяли бы Господа славы, но, как написано: не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его. А нам Бог открыл это Духом Своим; ибо Дух все проницает, и глубины Божии». На другой стороне свода следующая надпись: «Spiritus et sponsa dicunt veni et qui audit dicat veni et qui sitit veniat qui vult accipiat aquam vitae gratis». Это текст из Откр. 22:17: «И Дух и невеста говорят: прииди! И слышавший да скажет: прииди! Жаждущий пусть приходит, и желающий пусть берет воду жизни даром». Над сводом следующая надпись: «ave virgo virginum». Это название средневекового гимна.


[Закрыть]{2} [I] [226]226
  29 января 1914 г.


[Закрыть]я сказал ей: «Сестра моя, душа моя, что скажешь?» Но она ответила, льстиво и потому терпимо: «Я дам всему, что ты делаешь, порасти травой».

Я: «Это звучит успокаивающе, но сообщает не много».

З.: «Ты хочешь, чтобы я сказала много? Я могу быть и банальной, как ты знаешь, и удовлетвориться этим».

Я: «Это трудно для меня. Я считаю, что ты тесно связана со всем потусторонним, [227]227
  С этой точки в каллиграфическом томе раскрашивание Юнгом красных и синих инициалов становится менее последовательным. Некоторые были добавлены здесь для связности.


[Закрыть]со всем величайшим и необычным. Потому я думал, что банальность чужда тебе».

З.: «Банальность – часть меня».

Я: «Это было бы менее поразительно, если я бы сказал это о себе».

З.: «Чем более необычен ты, тем более обычной могу быть я. Для меня это настоящая передышка. Думаю, ты ощущаешь, что мне не нужно мучать себя сегодня».

Я: «Я чувствую это, и беспокоюсь, что твое древо больше не принесет мне никакого плода».

З.: «Уже беспокоишься? Не будь глупым и дай мне отдохнуть».

Я: «Я заметил, тебе нравится быть банальной. Но я не принимаю тебя близко к сердцу, мой дорогой друг, ведь я знаю тебя гораздо лучше, чем раньше».

З.: «Я начинаю узнавать тебя. Боюсь, ты начинаешь терять уважение».

Я: «Ты раздражена? Думаю, это совсем не обязательно. Я в достаточной мере осведомлен о близости пафоса и банальности».

З.: «Так ты заметил, что становление души идет змеиным путем? Ты видел, как быстро день становится ночью, а ночь – днем? Как покрытые водой и сухие места меняются местами? И все неравномерное попросту разрушительно?»

Я: «Я думаю, видел все это. Я хочу ненадолго прилечь на солнце на этом теплом камне. Возможно, солнце вынесет меня».

Но змея тихо подкралась ко мне и плавно обвилась вокруг моей ноги. [228]228
  Этой строки нет в «Черной Книге 4», где голос не отождествляется со змеей.


[Закрыть]Прошел вечер и настала ночь. Я обратился к змее и сказал: «Я не знаю, что сказать. Котелки уже закипают».

[229]229
  31 января 1914 г.


[Закрыть]З: «Готовится ужин».

Я: «Тайная Вечеря, я полагаю?»

З.: «Союз со всем человечеством».

Я: «Ужасающая, сладкая мысль: быть и гостем, и блюдом за этим столом» [230]230
  В «Mysterium Coniunctionis» (1955/56) Юнг отмечал: «Для излечения спроецированного конфликта он должен вернуться в душу индивидуума, откуда он и начался бессознательным образом. Тот, кто хочет совершить этот спуск, должен провести Тайную Вечерю с самим собой, и есть собственную плоть и пить собственную кровь; это означает, что он должен признать и принять другого в себе» (CW 14, § 512).


[Закрыть]

З.: «Это было высочайшим наслаждением и для Христа».

Я: «Как святое, грешное, как все горячее и холодное перетекает друг в друга! Безумие и рассудок хотят обручиться, ягненок и волк мирно касаются друг друга боками. [231]231
  Ср. Ис. 11:6: «Тогда волк будет жить вместе с ягненком, и барс будет лежать вместе с козленком; и теленок, и молодой лев, и вол будут вместе, и малое дитя будет водить их».


[Закрыть]Все это да и нет. Противоположности объемлют друг друга, смотрят глаза в глаза и перемешиваются. Они осознают свое единство в агонизирующем удовольствии. Мое сердце наполнено яростной битвой. Волны темных и светлых рек обрушиваются друг на друга. Я никогда такого не испытывал».

З.: «Это ново, мой дорогой, по крайней мере для тебя».

Я: «Полагаю, ты издеваешься надо мной. Но слезы и смех – одно. [232]232
  Отдельное примечание Юнга в каллиграфическом томе: «XIV AUG 1925». Это, видимо, указывает, когда отрывок был перенесен в каллиграфический том. Осенью 1925 г. Юнг отправился в Африку вместе с Питером Бейнсом и Джорджем Беквитом. Они покинули Англию 15 октября и вернулись в Цюрих 14 марта 1926 г.


[Закрыть]Я больше не чувствую их различными, и я напряженно тверд. Любящие достигают Небес, и стойкие забираются столь же высоко. Они сплетены и не отпустят друг друга, ведь непомерное напряжение, кажется, указывает на окончательную и высочайшую возможность чувства».

З.: «Ты выражаешься эмоционально и философски. Ты знаешь, что это можно сказать и проще. Например, можно сказать, что ты по уши в любви, как Тристан и Изольда. [233]233
  История двенадцатого века о прелюбодейном романе между корнуоллским рыцарем Тристаном и ирландской принцессой Изольдой пересказывалась в самых разных версиях вплоть до оперы Вагнера, на которую Юнг ссылался как на пример визионерского выражения художественного творения («Психология и поэзия», 1930, CW 15, § 142).


[Закрыть]

Я: «Да, я знаю, но все-таки – »

З.: «Религия, кажется, все еще что-то значит для тебя? Сколько тебе еще нужно щитов? Гораздо лучше сказать это напрямик».

Я: «Не сбивай меня».

З.: «Ну, так что с моралью? Стали мораль и аморальность едины сегодня?»

Я: «Ты издеваешься надо мной, сестра моя и хтонический дьявол. Но я должен сказать, что те, сплетенными поднявшиеся до Небес, также добры и злы. Я не шучу, я стенаю, потому что радость и боль пронзительно едины».

З: «Так где тогда твое понимание? Ты совершенно отупел. В конце концов, ты можешь разрешить все мышлением».

Я: «Мое понимание? Мое мышление? У меня больше нет понимания. Оно стало для меня непроницаемым».

З.: «Ты отрицаешь все, во что верил. Ты полностью забыл, кто ты такой. Ты даже отрицаешь Фауста, который спокойно следовал за всеми призраками».

Я: «Это больше не для меня. Мой дух и сам призрак».

З.: «А, я понимаю, ты следуешь моему учению».

Я: «К несчастью, так и есть, и это принесло мне болезненную радость».

З.: «Ты обращаешь боль в наслаждение. Ты сбит с толку, ослеплен; так страдай же, дурак».

Я: «Это несчастье должно сделать меня счастливым».

Теперь змея разозлилась и попыталась поразить мое сердце, но мои тайные доспехи сломали ее ядовитый зуб. [234]234
  Этого предложения нет в «Черной Книге 4».


[Закрыть]Она отпрянула в изумлении и прошипела: «Ты ведешь себя непостижимо».

Я: «Это потому что я овладел искусством переступать с левой ноги на правую и наоборот, что другие делали, не думая, с незапамятных времен».

Змея поднялась снова, будто бы случайно задержав хвост у своей пасти так, чтобы я не видел сломанный зуб. Гордо и спокойно сказала она: [235]235
  Этого предложения нет в «Черной Книге 4».


[Закрыть]«Так ты наконец заметил это?» Но я ответил ей, улыбаясь: «В конце концов извилистая линия жизни от меня не уйдет».

[2] [H1 158] Где истина и вера? Где теплое доверие? Ты найдешь их между людьми, но не между людьми и змеями, даже если они змеиные души. Но где есть любовь, там же поджидает и змееподобное. Христос сам сравнивал себя со змеей, [236]236
  Юнг комментировал сравнение Христа со змеей в «Трансформациях и символах либидо» (1912), CW B, § 585 и в «Aion» (1950), CW 9, 2, § 291.


[Закрыть]и его адский брат, Антихрист, сам древний дракон. [237]237
  Ср. «Трансформации и символы либидо» (1912), CW B, § 585.


[Закрыть]Все по ту сторону человека, что появляется в любви, имеет природу змеи и птицы, и змея часто очаровывает птицу, а реже птица уносит змею. Человек – посредник между ними. То, что тебе кажется птицей, для другого змея, а то, что тебе кажется змеей, для другого птица. Потому ты встретишь другого только в человеческой форме. Если ты желаешь становления, тогда разразится битва между птицей и змеей. А если ты просто хочешь быть, ты будешь человеком для себя и для других. Тому, кто становится, место в пустыне или в тюрьме, ведь он по ту сторону человека. Если люди желают становления, они ведут себя как животные. Никто не спасет нас от зла становления, если только мы не выберем пройти сквозь Ад.

Почему я вел себя так, будто змея – моя душа? Потому, кажется, только, что моя душа была змеей. Это знание дало моей душе новый лик, и с этих пор я решил очаровать ее собой и подчинить своей власти. Змеи мудры, и я хотел, чтобы моя змеиная душа сообщила свою мудрость мне. Никогда раньше жизнь не была такой сомнительной, ночь бесцельного напряжения, направленность друг против друга. Ничто не двигалось, ни Бог, ни дьявол. Так что я приблизился к змее, будто бы бездумно лежавшей на солнце. Ее глаза не были видны, потому что они были прищурены в игристом солнечном сиянии, и / [Image 159] [238]238
  Подпись к рисунку: «9 января 1927 г. мой друг Германн Зигг умер в возрасте 52 лет». Юнг описывал его как «сияющий цветок в центре со звездами, вращающимися вокруг него. Вокруг цветка стены с восемью вратами. Все предполагается как прозрачное окно». Эта мандала была основана на сновидении, записанном 2 января 1927 г. (см. выше). Из «городской карты» ясна связь между сновидением и рисунком (см. Приложение А). Он анонимно воспроизвел его в 1930 г. в «Комментарии к „Тайне Золотого Цветка“, из которого взято это описание. Он воспроизвел его снова в 1952 г. и добавил следующий комментарий: „Роза в центре изображена как рубин, ее внешнее кольцо задумано как колесо или стена с вратами (так, что ничто не может выйти изнутри или войти снаружи). Мандала была спонтанным продуктом анализа пациента-мужчины“. После описания сна Юнг добавил: „Сновидец продолжал: „Я пытался зарисовать этот сон. Но, как это часто бывает, получилось нечто иное. Магнолия превратилась в нечто вроде розы из стекла рубинового цвета. Она сияла как четырехлучевая звезда. Квадрат представляет стену парка и в то же время улицу, ведущую вокруг парка в квадрате. Из него исходят восемь главных улиц, и от каждой из них еще восемь второстепенных улиц, которые встречаются в сияющей центральной точке, скорее как Этуаль в Париже. Знакомый, упомянутый в сновидении, жил в доме на углу одной из этих звезд“. Таким образом, мандала совмещает классический мотив цветка, звезды, круга, огороженной территории (теменоса) и план города, разделенного на четверти, с цитаделью. Все вместе казалось окном, распахнутым в вечность“, – писал сновидец» («О символизме мандалы», CW 9, 1, § 654-55). В 1955/56 он использовал то же выражение, чтобы обозначить изображение самости («Mysterium Coniunctionis», CW 14, § 763). 7 октября 1932 г. Юнг показал эту мандалу на семинаре, а на следующий день прокомментировал. Тогда он утверждал, что изображение мандалы предшествовалосну: «Вы, возможно, помните рисунок, который я показывал вам вчера вечером, центральный камень и маленькие драгоценные камни вокруг него. Вероятно, вам будет интересно, если я расскажу сон в связи с ним. Я замыслил эту мандалу в те времена, когда не имел ни малейшего понятия, что такое мандала, и в крайней скромности считал, что я драгоценный камень в центре, а эти небольшие огоньки – определенно очень милые люди, которые считают, что они тоже драгоценные камни, но меньшие… Я весьма неплохо думал о себе, что могу выразить себя так: мой изумительный центр здесь, а я прямо в своем сердце». Он добавил, что сначала не осознавал, что парк был то же, что и нарисованная им мандала, и прокомментировал: «Теперь Ливерпуль (Liverpool) центр жизни – печень (liver) центр жизни – а я не центр, я дурак, живущий где-то в темном месте, я один из тех маленьких огоньков. В этом смысле мое западное предубеждение, что я в центре мандалы, было исправлено – что я все, все целиком, король, бог» («Психология кундалини-йоги», стр. 100). В «Воспоминаниях» Юнг добавляет некоторые другие детали (стр. 223-24).


[Закрыть]/ {3} [1] я сказал ей [239]239
  1 февраля 1914 г.


[Закрыть]: «Как же это может быть, что Бог и дьявол стали едины? И они согласны привести жизнь к остановке? Разве конфликт противоположностей принадлежит к неизбежным условиям жизни? А тот, кто осознает и проживает единство противоположностей, останавливается? Он полностью принял сторону действительной жизни и больше не действует так, будто принадлежит к одной стороне и должен сражаться против другой, он стал ими обоими и привел из раздор к завершению. Сняв эту ношу с жизни, не лишил ли он ее силы?» [240]240
  В «Черной Книге 4» также стоит: «Сегодня я ставлю перед тобой эти вопросы, душа моя». Здесь змея заменяет душу.


[Закрыть]

Змея повернулась и ответила в дурном настроении: «Воистину, ты надоел мне. Противоположности для меня определенно часть жизни. Ты, вероятно, это заметил. Твои новшества лишают меня этого источника силы. Мне не завлечь тебя пафосом и не досадить банальностью. Я несколько озадачена».

Я: «Если ты сбита с толку, должен ли я дать совет? Я лучше погружусь в недра земли, в которые ты имеешь ход, и спрошу Аида или небожителей, может, кто-то из них сможет дать совет».

З.: «Ты стал властным».

Я: «Необходимость даже более властна, чем я. Я должен жить и иметь возможность двигаться»

З.: «У тебя есть все просторы земли. О чем ты хочешь спросить потустороннее?»

Я: «Мной движет не любопытство, а необходимость. Я не сдамся».

З.: «Я подчиняюсь, но с неохотой. Этот стиль нов и непривычен для меня».

Я: «Извини меня, но таково давление нужды. Скажи глубинам, что наши перспективы не очень хороши, потому что мы отрезали от жизни необходимый орган. Как ты знаешь, я не виновен, ведь ты бережно вела меня по этому пути».

З.: [241]241
  «Черная Книга 4»: «Ты играешь со мной в Адама и Еву».


[Закрыть]«Ты, вероятно, отказался от яблока».

Я: «Хватит этих шуток. Ты знаешь эту историю лучше меня. Я серьезно. Нам нужен отдых. Иди своим путем и достань огонь. Вокруг меня и так было темно слишком долго. Ты медлительна или труслива?»

З.: «Я за работу. Прими то, что я принесу». [242]242
  Отдельное примечание Юнга в каллиграфическом томе: «Visio».


[Закрыть]

[H1 160] Медленно трон Бога восходит в пустом пространстве, за ним святая троица, Небеса и наконец сам Сатана. Он сопротивляется и держится своего потустороннего. Он его не упустит. Высший мир для него слишком прохладен.

З.: «Ты крепко ухватился за него?» [243]243
  «Черная Книга 4»: «Сатана выползает из черной дыры с рогами и хвостом, я вытягиваю его руками».


[Закрыть]

Я: «Здравствуй, горячая штучка из тьмы! Моя душа, наверное, грубо тебя вытянула?»

С: [244]244
  Собеседник – Сатана.


[Закрыть]«Зачем этот шум? Я возражаю против такого насильного извлечения».

Я: «Успокойся. Я тебя не ждал. Ты пришел последним. Ты, наверное, самая трудная часть».

С: «Чего тебе от меня нужно? Ты мне не нужен, наглец».

Я: «Хорошо, что ты у нас есть. Ты самая живая вещь во всей догме». [245]245
  О мнении Юнга относительно значения Сатаны см. «Ответ Иову» (1952).


[Закрыть]

С: «Что мне до твоей болтовни обо мне! Говори быстрее. Я замерзаю».

Я: «Слушай, нечто случилось с нами: мы соединили противоположности. Среди прочего, мы связали тебя с Богом». [246]246
  Юнг детально обсуждает вопрос соединения противоположностей в «Психологических типах» (1921), гл. 6, «Проблема типа в поэтическом искусстве». Соединение противоположностей происходит с появлением примиряющего символа.


[Закрыть]

С: «Ради Бога, зачем вся эта безнадежная суета? Ради чего эта бессмыслица?»

Я: «Прошу тебя, это не так уж глупо. Это соединение – важный принцип. Мы прекратили нескончаемую вражду, наконец освободили руки для реальной жизни».

С.: «Попахивает монизмом. Я таких людей уже давно приметил. У меня для них раскалены специальные залы».

Я: «Ты ошибаешься. Эти вопросы с нами не так рациональны, как кажутся. [247]247
  В «Черной Книге 4» вместо этого стоит: «Эти вопросы не так интеллектуальны и по преимуществу этичны с нами, как в монизме». Здесь ссылка на систему монизма Эрнста Геккеля, которую Юнг критиковал.


[Закрыть]У нас нет и ни единственной верной истины. Скорее, случился весьма примечательный и странный факт: после того, как противоположности были объединены, самым неожиданным и непостижимым образом ничего больше не случилось. Все осталось на месте, мирно, но совершенно неподвижно, и жизнь обратилась к полной остановке».

С.: «Да, вы, дураки, определенно наворотили дел».

Я: «Ну, издеваться не обязательно. Наши намерения были серьезны».

С.: «Ваша серьезность привела нас к мучениям. Порядок потустороннего пошатнулся в самом основании».

Я: «Так ты осознаешь, что дело серьезное. Я хочу ответ на свой вопрос, что должно случиться в этих обстоятельствах? Мы больше не знаем, что делать».

С.: «Ну, трудно сказать, что делать и трудно дать совет, даже если хочется. Вы слепые дураки, дерзкие нахальные людишки. Почему бы вам было не держаться подальше от неприятностей? Как ты собираешься понять устройство мира?»

Я: «Твои разглагольствования подтверждают, что ты весьма глубоко задет. Смотри, святая троица спокойно все воспринимает. Ей, кажется, новшество не претит».

С.: «Ах, троица такая иррациональная, что ее реакциям верить нельзя. Я настойчиво советую тебе не принимать те символы всерьез». [248]248
  Ср. Юнг, «Попытка психологического толкования догмата о троице» (1940), CW 11.


[Закрыть]

Я: «Спасибо тебе за этот благонамеренный совет. Но ты, кажется, заинтересовался. Ввиду твоего вошедшего в пословицы ума, от тебя можно ожидать беспристрастного суждения».

С.: «Я, беспристрастный! Решай сам. Если ты поразмыслишь над этой абсолютностью с ее совершенно безжизненной невозмутимостью, легко поймешь, что состояние и остановка, произведенные твоей самонадеянностью, весьма напоминают абсолют. Но что до меня, я полностью стою на твоей стороне, потому что ты тоже находишь эту неподвижность невыносимой».

Я: «Что? Ты на моей стороне? Это странно».

С.: «Это не так уж странно. Абсолютное всегда противостояло живому. Я все еще настоящий мастер жизни».

Я: «Это подозрительно. Твоя реакция слишком уж личная».

С.: «Моя реакция далеко не личная. Я не знаю отдыха, постоянно подгоняя жизнь. Я никогда не удовлетворен, никогда не бываю спокоен. Я тяну все вниз и поспешно перестраиваю. Я амбициозность, жажда славы, жажда действия; я суета новых мыслей и действий. Абсолютное скучное и растительное».

Я: «Хорошо, я верю тебе. Так что же ты посоветуешь?»

С.: «Вот лучший совет, что я могу тебе дать: отмени свое пагубное новшество как можно скорее».

Я: «И чего я этим добьюсь? Нам придется начать сначала и неизбежно придти к тому же самому во второй раз. То, что было познано, нельзя намеренно забыть и отменить. Твой совет – это не совет».

С.: «Но можешь ли ты существовать без разногласий и разобщенности? Ты должен над чем-то работать, представлять сторону, превозмогать противоположности, чтобы жить».

Я: «Это не поможет. Ты тоже видим друг друга напротив. Мы устали от этой игры».

С.: «И от жизни».

Я: «Мне кажется, это зависит от того, что называть жизнью. Твоя идея о жизни связана с восхождениями и спусками, предположениями и сомнениями, нетерпеливой возней, / [Image 163] [249]249
  Подпись к рисунку: «1928. Когда я нарисовал этот рисунок, на котором изображена золотая хорошо укрепленная крепость, Рихард Вильгельм прислал мне из Франкфурта китайский тысячелетний текст о золотой крепости, зародыше бессмертного тела. Ecclesia catholic et protestantes et seclusi in secreto. Aeon finitus. (Церкви, и католическая, и протестансткая, покрыты тайной. Конец эона). Юнг описывал это так: Мандала как укрепленный город со стеной и рвом. На ней широкий ров, окружающий стену, укрепленную шеснадцатью башнями и еще один внутренний ров. Этот ров окружает центральный замок с золотыми крышами, центром которого является золотой храм. Он анонимно воспроизвел его в 1930 г. в „Комментарии к „Тайне Золотого Цветка“, из которого взято это описание. Он воспроизвел его снова в 1952 г. в работе „О символизме мандалы“ и добавил следующий комментарий: „Изображение средневекового города со стенами и рвами, улицами и церквями, упорядоченными квадратично. Внутренний город снова окружен стенами и рвами, как Имперский Город в Пекине. Все здания обращены вовнутрь, к центру, представленному замком с золотой крышей. Он снова окружен рвом. Земля вокруг замка выложена черными и белыми плитами, представляющими объединенные противоположности. Мандала была выполнена мужчиной средних лет… Рисунок вроде этого неизвестен в христианском символизме. Небесный Иерусалим Ооткровения известен всем. Обращаясь к миру индийских идей, мы находим город Брахмы на мировой горе, Меру. Мы читаем в „Золотом Цветке“: „В „Книге Желтой Крепости“ сказано: «Жизнь может быть упорядочена на квадратном дюйме дома площадью в квадратный фут“. Дом в квадратный фут – это лицо. Квадратный дюйм на лице: что это может быть, как не небесное сердце? В середине квадратного дюйма скрыто сияние. В пурпурном замке города Жада пребывает Бог Предельной Пустоты и Жизни“. Даосы называют этот центр «землей предков или золотым замком“ (CW 9, 1, § 691).


[Закрыть]/, с поспешным желанием. Тебе недостает абсолюта с его выдержанным терпением».

С.: «Довольно верно. Моя жизнь бурлит и пенится и воздымает бушующие волны, она состоит из овладевания и отбрасывания, страстного желания и беспокойства. Это и есть жизнь, не так ли?»

Я: «Но абсолют тоже живет».

С.: «Это не жизнь. Это остановка или что-то ей под стать, или скорее: он живет бесконечно медленно и тратит тысячи лет, совсем как в тех жалких условиях, что ты создал».

Я: «Ты просветил меня. Ты личностная жизнь, а кажущаяся остановка – выдержанная жизнь вечности, жизнь божественности! На этот раз ты дал мне хороший совет. Я отпускаю тебя. Прощай».

[H1 164] Сатана ловко, как крот, заполз обратно в свою нору. Символ троицы и ее окружение возносятся в мире и невозмутимости в Небеса. Я благодарю тебя, змея, за то, что вытянула для меня того, кто был нужен. Каждый понимает его слова, потому что они личностны. Мы можем жить снова, долгую жизнь. Мы можем тратить тысячи лет.

[H1 164/2] [2] С чего начать, о Боги? Со страдания или радости или со смешанного чувства между ними? Начало всегда мельчайшее, оно начинается в ничто. Если я начинаю здесь, я вижу каплю «чего-то», что падает в море ничто. Начало вечно там, где ничто распахивается в неограниченной свободе. [250]250
  Эта строка связана с началом Первого Наставления (см. ниже).


[Закрыть]Ничего еще не случилось, мир еще не начался, солнце еще не родилось, воды небесного свода еще не были отделены, [251]251
  Здесь ссылка на сотворение мира согласно Книге Бытия.


[Закрыть]мы еще не забрались на плечи отцов, ведь нашим отцам еще предстоит появиться. Они пока только умерли и пребывают в лоне нашей кровожадной Европы.

Мы стоим в безграничности, обрученные со змеей, и решаем, какой камень должен лежать в основании здания, которого мы еще не знаем. Древнейший? Он подходит как символ. Мы хотим чего-то понятного. Мы устали от сетей, что плетет день и распарывает ночь. Вероятно, дьявол создал его, жалкого фанатика с притворным пониманием и жадными руками? Он появился из кучи навоза, в которой Боги хранили свои яйца. Я отшвырнул бы прочь мусор, если бы золотое семя не было в низком сердце бесформенной формы.

Так вознесись, сын тьмы и зловония! Как крепко ты вцепился в мусор и отходы вечной выгребной ямы! Я не боюсь тебя, хотя ненавижу тебя, брат всего предосудительного во мне. Сегодня ты будешь выкован тяжелыми молотами, так что золото Богов брызнет из твоего тела. Твое время кончилось, твои годы сочтены, и сегодня твой судный день разбит вдребезги. Да вспыхнут твои оболочки, своими руками мы ухватим твое семя, золотое, и освободим от скользкой грязи. Да будешь ты заморожен, дьявол, ведь мы сделаем тебя холоднокованным. Сталь тверже льда. Ты подойдешь к нашей форме, ты, похититель божественного чуда, ты, мать-обезьяна, запихнувший в свое тело яйцо Богов и тем сделавший себя весомым. Потому мы проклинаем тебя, но не из-за тебя, а ради золотого семени.

Какие полезные формы поднимаются из твоего тела, ты, вороватая бездна! Они появляются как элементарные духи, облаченные в измятые одеяния, Кабиры, очаровательно бесформенной формы, юные и тем не менее старые, карликовые, морщинистые, невзрачные хранители тайных искусств, обладатели нелепой мудрости, первые образования несформировавшегося золота, черви, что ползут из освобожденного яйца Богов, зарождающиеся, нерожденные, еще невидимые. Чем станет ваше появление для нас? Какие новые искусства вы вынесете из недоступных сокровищниц, солнечную тяжесть из яйца Богов? У вас все еще есть корни в почве, как у растений, у вас звериные лица на человеческом теле; вы дурашливо милые, поразительные, изначальные и земные. Нам не постигнуть вашу сущность, гномы, души вещей. Вы происходите из низшего. Вы хотите стать гигантами, Мальчики-с-пальчик? Вы принадлежите к последователям сына земли? Вы земная ступня Божественного? Чего вы хотите? Говорите!» [252]252
  Кабиры были богами, которым поклонялись в мистериях в Самофракии. Они считались приносящими плодородие и защитниками моряков. Фридрих Краузер и Шеллинг считали их первобытными божествами греческой мифологии, из которых развились остальные божества («Symbolik und Mythologie der alten Volker [Leipzig: Leske, 1810-23]; „The Deities of Samothrace“ [1815], в переводе и с введением Р. Ф. Брауна [Missoula, MT: Scholars Press, 1977]). У Юнга были копии обеих книг. Они появляются в „Фаусте“ Гете, во второй части, втором акте. Юнг обсуждал кабиров в „Трансформациях и символах либидо“ (1912, § 209-11). В 1940 г. Юнг писал: „Кабиры – это в действительности таинственные творческие силы, гномы, работающие под землей, т. е. ниже порога сознания, чтобы наделить нас удачными идеями. Как черти и домовые, однако, они также выкидывают самые разнообразные неприятные фокусы, утаскивая имена и даты, которые „вертелись на языке“, заставляя нас говорить неверные вещи и т. д. Они следят за всем, что еще не перешло в распоряжение сознания и его функций… глубинные озарения покажут, что примитивные и архаические качества подчиненной функции скрывают самые разнообразные значимые отношения и символические смыслы, и вместо того, чтобы отделаться от кабиров, насмеявшись над ними как над Мальчиком-с-пальчик, он может начать подозревать, что они – сокровищница скрытой мудрости“ („Попытка психологического истолкования догмата о троице“, CW 11, § 244). Юнг комментировал сцену с кабирами в „Фаусте“ в „Психологии и алхимии“ (1944, CW 12, § 203f). Диалога с кабирами, происходящего здесь, нет в „Черной Книге 4“, но есть в „Рукописном Черновике“. Он мог быть написан отдельно; если это так, то он мог быть записан до лета 1915 г.


[Закрыть]

Кабиры: «Мы пришли приветствовать тебя как господина низшей природы».

Я: «Вы говорите со мной? Я ваш господин?»

Кабиры: «Ты не был им, но сейчас это так».

Я: «Вот, значит, как. Да будет так. Но что мне делать с вашим следованием за мной?»

Кабиры: «Мы несем то, что не должно выносить снизу вверх. Мы соки, что поднимаются втайне, не под действием силы, а высосанные инерцией и присовокупленные к растущему. Мы знаем неведомые пути и непостижимые законы живой материи. Мы выносим вверх то, что дремлет в недрах земли, то, что мертво и тем не менее входит к живым. Мы делаем это медленно и легко, чего не достигнуть человеческим путем. Мы свершаем то, что для тебя невозможно».

Я: «Что мне вам оставить? Какие проблемы я могу вам передать? Чего мне не делать, и с чем вы справитесь лучше всего?»

Кабиры: «Ты забываешь о вялости материи. Ты хочешь вытянуть силой то, что может подняться лишь медленно, поглощая себя, присоединяясь к себе изнутри. Оставь проблемы себе, или помешаешь нашей работе».

Я: «Могу ли я доверять вам, ненадежным, рабам и рабским душам? За работу. Да будет так».

[253]253
  Отдельное примечание Юнга в каллиграфическом томе: «На том основании я отложил этот вопрос на три недели».


[Закрыть][H1 166] «Мне кажется, я дал вам много времени. Я не спускался к вам и не мешал вашей работе. Я жил при свете дня и занимался дневными делами. Что вы сделали?»

Кабиры: «Мы тянули вещи вверх, мы строили. Мы клали камень на камень. Теперь ты стоишь на твердом основании».

Я: «Я чувствую, что основание тверже. Я вытягиваюсь вверх».

Кабиры: «Мы выковали для тебя сияющий меч, которым ты можешь разрубить узел, удерживающий тебя».

Я: «Я крепко держу меч в руке. Я поднимаю его для удара».

Кабиры: «Мы также поместили перед тобой дьявольский, мастерски завязанный узел, который запирает и запечатывает тебя. Бей, только острота пройдет сквозь него».

Я: «Дайте мне взглянуть, огромный узел, весь завившийся вокруг! Воистину шедевр необъяснимой природы, коварный клубок корней, проросших друг сквозь друга! Только Мать-Природа, слепая ткачиха, могла создать такой клубок. Огромный спутанный шар и тысячи маленьких узлов, все искусно завязанные, переплетенные, воистину, человеческий разум! Мои глаза меня не обманули? Что вы сделали? Вы поместили передо мной мой разум! Вы дали мне этот меч, чтобы его сияющей остротой разрубить мой разум? О чем вы думали?» [254]254
  В «Преображающем символизме мессы» (1941) Юнг отмечал, что мотив меча играл важную роль в алхимии и обсуждал его значение как инструмента жертвоприношения, его разделяющие и отделяющие функции. Он отмечал, что «Алхимический меч приносит solutio или separatio elementorum, тем восстанавливая изначальное состояние хаоса, чтобы могло появиться новое и более совершенное тело посредством новой impressio formae или imaginatio» (CW 11, § 357 & ff).


[Закрыть]

Кабиры: «Лоно природы сплело разум, лоно земли дало железо. Так что Мать дала тебе и то, и другое: сплетение и разрезание».

Я: «Загадочно! Вы действительно хотите сделать меня палачом собственного разума?»

Кабиры: «Это подобает тебе, как господину низшей природы. Человек запутан в собственном разуме, и меч также дан ему, чтобы прорубиться сквозь переплетения».

Я: «О каких переплетениях вы говорите?»

Кабиры: «Переплетения – это твое безумие, меч – преодоление безумия». [255]255
  Идея о преодолении безумия здесь близка различению Шеллингом между человеком, которым безумие овладело и тем, кто научился им управлять.


[Закрыть]

Я: «Отродья дьявола, кто сказал вам, что я безумен? Вы, земные духи, корни из глины и испражнений, разве вы сами не корневые волокна в моем разуме? Вы, опутанный полипами мусор, каналы для сока, завязанные вместе, паразит на паразите, высосанные и обманутые, тайно карабкающиеся друг на друга в ночи, вы заслуживаете сверкающей остроты моего меча. Вы хотите убедить меня рубануть сквозь вас? Вы замышляете саморазрушение? Как может природа рождать создания, которые сама хочет уничтожить?»

Кабиры: «Не медли. Нам нужно разрушение, ведь мы сами переплетение. Тот, кто хочет завоевать новую землю, строит перед собой мосты. Не дай нам больше существовать. Мы тысячи каналов, по которым все также течет обратно к своим истокам».

Я: «Должен ли я отрубить собственные корни? Убить свой народ, над которым я царь? Должен ли я оставить свое дерево сохнуть? Вы подлинно сыны дьявола».

Кабиры: «Бей, мы слуги, которые хотят умереть за своего господина».

Я: «Что произойдет, если я ударю?»

Кабиры: «Ты больше не будешь собственным разумом, а будешь существовать за пределами своего безумия. Ты не видишь, безумие – это твой разум, ужасное сплетение и переплетение, связанное с корнями, в сети каналов, смешение волокон. Поглощенность разумом сводит тебя с ума. Бей! Тот, кто находит путь, возносится над своим разумом. Ты Мальчик-с-пальчик в разуме, по ту сторону разума ты обретаешь форму гиганта. Мы действительно сыны дьявола, но разве ты не выковал нас из горячего и темного? Так что у нас есть что-то от его природы и от твоей. Дьявол говорит, что все существующее достойно существования, потому что оно также погибает. Как сыны дьявола мы хотим разрушения, но как твои создания мы хотим собственного разрушения. Мы хотим вознестись в тебе через смерть. Мы корни, что сосут со всех сторон. Теперь у тебя есть все, что нужно, так сруби нас, вырви».

Я: «Что мне делать без вас как без слуг? Как господину, мне нужны рабы».

Кабиры: «Господин служит сам себе».

Я: «Вы, неясные сыны дьявола, эти слова – ваша погибель. Да поразит вас мой меч, этот удар будет вечно правомерен».

Кабиры: «Горе, горе! То, чего мы боялись, чего жаждали, наступает».

[Image 169] / [H1 171] Я ступаю на новую землю. Ничто принесенное не утечет назад. Никто не снесет то, что я построил. Моя башня из железа и не имеет швов. Дьявол закован в ее основание. Кабиры построили ее и мастера-строители были принесены в жертву мечом на зубчатой стене башни. Как башня увенчивает вершину горы, на которой стоит, так и я стою над своим разумом, из которого вырос. Я стал твердым и больше не могу быть разрушен. И больше не отступлю назад. Я господин самого себя. Я восторгаюсь своей властью. Я силен и прекрасен и богат. Бескрайние земли и голубое небо раскинулись перед мной и склонились перед моей властью. Я ничем не обязан никому и никто не обязан мне. Я служу себе и сам себе слуга. Потому у меня есть то, что мне нужно. [256]256
  Отдельное примечание Юнга в каллиграфическом томе: «accipe quod tecum est. in collect. Mangeti in ultimis paginis» (Прими то, что есть. На последней странице коллекции Мангета). Это, видимо, указывает на «Bibliotheca chemica curiosa, seu rerum ad alchemiam pertinentium thesaurus instructissimus» Дж. Дж. Мангета (1702), коллекцию алхимических текстов. Юнг владел копией этой работы, в которой некоторые страницы были загнуты и имелись подчеркивания. Примечание Юнга, возможно, указывает на последнюю гравюру «Mutus Liber», которая завершает первый том «Bibliotheca chemica curiosa», представление завершения алхимического опуса, с человеком, поднятым вверх ангелами, тогда как другой лежит ничком.


[Закрыть]