Текст книги "Собрание сочинений, том 21"

Автор книги: Карл Генрих Маркс

Соавторы: Фридрих Энгельс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 53 страниц)

НАБРОСОК ПРЕДИСЛОВИЯ К БРОШЮРЕ «РОЛЬ НАСИЛИЯ В ИСТОРИИ»

Настоящая работа представляет собой перепечатку части моего труда «Переворот в науке, произведенный господином Е. Дюрингом» и содержит три главы, носящие там название «Теория насилия»[551]551
  См. настоящее издание, т. 20, стр. 162–189.


[Закрыть]. Они уже раньше появились отдельно в русском переводе в качестве приложения к русскому изданию моей работы «Развитие социализма от утопии к науке»[552]552
  Речь идет о брошюре: Ф. Энгельс. «Развитие научного социализма». Женева, 1884; издана группой «Освобождение труда» в качестве второго выпуска «Библиотеки современного социализма».


[Закрыть]. В предлагаемом издании сделаны лишь самые необходимые изменения и добавления. Но для отдельного издания требуется и особое дополнение.

Если я выпускаю в свет на немецком языке брошюру на тему о «роли насилия в истории», то немецкий читатель вправе требовать, чтобы я не скрыл своего взгляда на ту весьма значительную роль, какую сыграло насилие за последние тридцать лет в истории его же собственной страны. Поэтому я добавил еще одну, четвертую главу, которая, разумеется, содержит лишь освещение основных моментов. Может быть, впоследствии мне когда-либо удастся подробнее разработать эту тему.

Написано в конце декабря 1887– марте 1888 г.

Впервые опубликовано в журнале «Die Neue Zeit», Bd. I, № 22, 1895–1896

Печатается по рукописи

Перевод с немецкого

ПЛАН ЧЕТВЕРТОЙ ГЛАВЫ БРОШЮРЫ «РОЛЬ НАСИЛИЯ В ИСТОРИИ»

1) 1848 год. Требование [создания][Пояснительные слова в квадратных скобках принадлежат редакции. Ред.] национальных государств. Италия, Германия, Польша, Венгрия.

2) Явная завоевательная политика Бонапарта: национальные требования в обмен на компенсацию. Италия.

3) В ответ – реорганизация [прусской] армии. Конфликт. Бисмарк. Политика не оригинальна.

4) Положение в Германии. Объединение; 1) осуществленное революцией, 2) осуществленное Австрией, 3) осуществленное Пруссией (Таможенный союз).

5) Войны 1864 и 1866 годов. Революционные средства.

6) Лучшая пора Бисмарка – до 1870 года.

7) Война с Францией [К этому пункту относятся также следующие написанные на том же листке и перечеркнутые Энгельсом (по-видимому, после того, как они были использованы им в работе) заметки: «1. Методы ведения войны. Контрибуции. Франтиреры. [Кражи] стенных часов. Наказание палками. Жестокость юнкерской мести – от высших сфер до низших. – 2. Падение [Второй] империи. – 3. Шапки долой перед Парижем! – 4. Миллиарды и Эльзас-Лотарингия». Ред.]. Империя. Аннексия Эльзас-Лотарингии. Россия – арбитр.

8) Бисмарк под конец становится реакционером, тупеет. Культуркампф (гражданский брак). Протекционизм и союз аграриев с буржуазией. – Колониальная горячка. Оскорбления Бисмарка. – Закон против социалистов[553]553
  Имеется в виду привлечение Бисмарком в 1876–1877 гг. к судебной ответственности по обвинению в оскорблении его в печати некоторых журналистов и политических деятелей из консервативных кругов, разоблачавших его причастность к биржевым махинациям и грюндерской горячке. Это отражало обострившиеся в то время трения между правительством Бисмарка и консерваторами, выступавшими с критикой его политики справа.
  Закон против социалистов – см. примечание 235.


[Закрыть]. – Подавление союзов. – Социальные реформы. – Милитаризм, обусловленный аннексией Эльзаса. – Юнкер [в Бисмарке] выступает на первый план за отсутствием других идей.

Написано в конце декабря 1887 – марте 1888 г.

Впервые опубликовано на русском языке в «Архиве Маркса и Энгельса», т. X, 1948 г.

Печатается по рукописи

Перевод с немецкого

ПЛАН ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНОЙ ЧАСТИ ЧЕТВЕРТОЙ ГЛАВЫ БРОШЮРЫ «РОЛЬ НАСИЛИЯ В ИСТОРИИ»

I. 3 класса; два – паршивых, из которых один переживает упадок, а другой – подъем, ирабочие, которые хотят от буржуазии только fairplay [игры в открытую, честной игры. Ред.]. Важно, таким образом, лавированиемежду двумя последними – но не тут-то было! Политика: вообще укреплять государственную власть, и в особенности сделать ее независимой в финансовом отношении (огосударствление железных дорог, монополии). Полицейское государство и принципы прусского права в юстиции.

Двойственная, «либеральная» и «национальная», природа 1848 г. дает себя знать и в Германии 1870–1888 годов.

Бисмарку следовало опираться на рейхстаг и на парод, а для этого, – хотя бы ради ориентировки, – необходима полная свобода печати, слова, собраний и союзов.

II. 1. Устройство [империи] а. Экономически – скверная монетная реформа уже главное достижение. b. Политически – восстановление полицейского государства и антибуржуазное судебное законодательство 1876 г., скверная копия французского. – Неопределенность в гражданском кодексе. – Имперский суд как завершающее звено. 1879 год.

2. Скудость мысли, проявившаяся в политике заигрывания и [в процессах об] оскорблении Бисмарка.

Партия Бисмарка sans phrase [без оговорок. Ред.].

а. Культуркампф. Католический поп – это не жандарм и не полицейский. Ликование буржуазии. – Бесперспективность. – Хождение в Каноссу[554]554
  Говоря о «хождении в Каноссу», Энгельс иронически намекает на далеко идущие уступки, которые были сделаны Бисмарком клерикальным кругам и папе Льву XIII в течение 1878–1887 годов; эти уступки были равносильны признанию бесплодности «культуркампфа» и его полной ликвидации. Бисмарк, который в начале конфликта с католической церковью заявил в рейхстаге в мае 1872 года: «в Каноссу мы не пойдем», нуждаясь в конце 70-х годов в поддержке католической партии центра (его прежняя опора – партия национал-либералов – теряла свое влияние) и заискивая перед папой, отменил почти все изданные во время конфликта антикатолические законы и вынудил уйти в отставку главных проводников антикатолической политики.
  Выражение «идти в Каноссу» ведет свое происхождение от унизительного паломничества в замок Канос-са (Северная Италия) германского императора Генриха IV в 1077 г. с целью вымолить у папы Григория VII отмену отлучения его от церкви.


[Закрыть]. Единственный рациональный результат – гражданский брак!

3. Учредительская горячка и крах. Его участие в ней. Паршивые консервативные юнкерыстоль же бесчестны как и буржуа.

4. Окончательное превращение [Бисмарка] в юнкера.

а. Протекционизм и т. п.; коалиция буржуа и юнкеров, львиная доля достается последним. b. Попытки ввести в 1882 г. табачную монополию потерпели неудачу. с. Колониальная горячка.

5. Социальная политика a la Бонапарт. а. Закон против социалистов; рабочие союзы и кассы под сапогом. b. Дерьмо в виде социальных реформ [Sozialreformscheisse].

III. 6. Внешняя политика. Угроза воины, результат аннексии. Увеличение армии. Септеннат[555]555
  Септеннат (от латинского слова septem – семь) – проведенный в 1874 г. Бисмарком через рейхстаг в обстановке раздутой им шумихи о «военной опасности» со стороны Франции закон об утверждении военного бюджета на семь лет вперед и установлении на этот срок увеличенного контингента постоянной армии мирного времени, доведенного до 401 тысячи.


[Закрыть]. Когда призывники всех сроков полностью были завербованы, снова взялись запризывные возрасты до периода 1870 г., дабы еще на некоторое время сохранить перевес.

IV. Результат: а. Внутреннее положение, которое со смертью этой парочки [Бисмарка и императора Вильгельма I. Ред.] придет к развалу; нет империи без императора! Пролетариат, толкаемый на революцию, небывалый рост социал-демократии, который наступит с падением закона против социалистов, – хаос. b. В итоге всего – в лучшем случае мир, более скверный, чем война, а то и мировая война.

Написано в конце декабря 1887 – марте 1888 г.

Впервые опубликовано в журнале «Die Neue Zeit», Bd. I, № 26, 1895—1896

Печатается по рукописи

Перевод с немецкого

ИЗ ПУТЕВЫХ ВПЕЧАТЛЕНИЙ ОБ АМЕРИКЕ[556]556
  Данный отрывок был написан Энгельсом во второй половине сентября 1888 г. на пароходе «Сити оф Нью-Йорк», которым он возвращался из поездки по США и Канаде. Энгельс, вместе с Элеонорой Маркс-Эвелинг, Эдуардом Эвелингом и своим другом Карлом Шорлеммером, провел в Америке более месяца (с 17 августа по 19 сентября), совершив за это время поездку из Нью-Йорка в Бостон и близлежащие города, затем на Ниагарский водопад и по озеру Онтарио с заездом в Канаду. Энгельс намеревался написать об этой поездке путевые очерки, в которых, как об этом свидетельствуют, помимо публикуемого фрагмента, сохранившиеся отрывочные записи, хотел дать характеристику общественно-политической жизни страны. Однако это намерение ему осуществить не удалось. Публикуемый отрывок, написанный на пароходном бланке, представляет собой лишь начало задуманной работы.


[Закрыть]

Мы обычно представляем себе Америку, как Новый свет, новый не только по времени его открытия, но и по всем своим учреждениям, далеко опередивший нас, старомодных, сонных европейцев, благодаря своему презрению ко всему унаследованному и традиционному, новый мир, выстроенный на девственной почве совершенно заново современными людьми, на основе исключительно современных, практических, рациональных принципов. Со своей стороны, и американцы делают все, чтобы укрепить нас в этом мнении. Они смотрят на нас презрительно, сверху вниз, как на медлительных, погрязших в различных устарелых предрассудках, непрактичных людей, испытывающих страх перед всем новым, в то время как они, наиболее бурно развивающаяся нация (the most go ahead nation), тотчас же испытывают каждый новый проект усовершенствований попросту с точки зрения его практической пользы и, если только он признан хорошим, его немедленно, почти на следующий же день, проводят в жизнь. Все в Америке должно быть новым, все рациональным, все практичным, все, следовательно, иным, чем у нас.

На пароходе «Сити оф Берлин» я встретился впервые с довольно многочисленной группой американцев. В большинстве своем это были очень милые люди, мужчины и дамы, более общительные, нежели англичане, порой немного слишком прямые в разговоре, в остальном, однако, примерно такие же, какими бывают всюду более или менее хорошо одетые люди. Самое большее, что их отличало, это своеобразная мелкобуржуазная манера держаться, но не та, которая характеризует робкого, неуверенного немецкого мелкого буржуа или его английского собрата; эта манера, которая благодаря тому, что она сочетается с большой уверенностью в поведении и выглядит как нечто само собой разумеющееся, представляется как бы врожденным свойством. Более молодые дамы в особенности производили впечатление некоторой наивности, какую в Европе можно встретить только в небольших городах; когда они под руку друг с другом или с мужчиной энергично и почти стремительно шагали по палубе, у них была в точности такая же припрыгивающая походка и такая же целомудренная манера придерживать свои юбки во время порыва ветра, как у наших невинных деревенских красоток. Более всего они напоминали мне шведок – такие же здоровые и рослые, как и последние – и мне все время казалось, что они вот-вот начнут делать реверансы, как это делают шведки. Свою долю физической и духовной неуклюжести, которая является общей наследственной чертой германской расы, унаследовали и мои американские спутники и ничуть ее не преодолели. Одним словом, мое первое впечатление от американцев отнюдь не говорило об их национальном превосходстве над европейцами или о том, что предо мной был совершенно новый, молодой национальный тип; напротив, у меня сложилось мнение, что это были люди, которые еще упорно придерживались унаследованных мелкобуржуазных привычек, считающихся в Европе устаревшими, что в этом отношении мы, европейцы, являемся по сравнению с американцами тем же, чем парижане по сравнению с провинциалами.

В Нью-Йорке, в своей первой же спальне, я обнаружил мебель такого допотопного образца, какой только можно себе представить: комоды с латунными кольцами или дугами в качестве ручек на ящиках, как это было модно в начале этого столетия и в Европе еще сохранилось только в деревнях; по соседству же предметы более нового фасона в английском или французском стиле, однако также достаточно устарелые и большей частью поставленные не на месте; самым новым из всех вещей было огромнейшее кресло-качалка, описывающее дугу в 240° и тоже уже вышедшее из моды. И такая картина всюду; стулья, столы и шкафы по большей части выглядят так, будто они достались по наследству от прежних поколений. Повозки на нью-йоркских улицах имеют весьма устарелый вид, и на первый взгляд кажется, что ни в одном крестьянском дворе Европы не сыскать телеги такого образца. Правда, приглядевшись поближе, можно заметить, что эти повозки значительно усовершенствованы, очень удобны, снабжены превосходными рессорами, чрезвычайно легки и построены из весьма крепкого дерева, но все же при всех этих улучшениях старомодная модель осталась неприкосновенной. В Лондоне еще в начале сороковых годов существовали наемные кареты, в которые пассажиры входили сзади и рассаживались друг против друга, как в омнибусе, по правую и по левую сторону; после 1850 г. такие кареты исчезли. В Бостоне же – этом единственном, насколько мне известно, американском городе, где действительно пользуются наемными каретами, – еще и сегодня процветают эти ящики на колесах. Современные американские гостиницы с их роскошным оборудованием и сотнями комнат всем своим чисто американским устройством показывают, что они выросли из расположенных в слабо заселенной местности уединенных крестьянских дворов, которые еще и теперь при случае предоставляют за плату путешественникам (к этому я еще возвращусь) ночлег и пищу. Отсюда характерные особенности этих гостиниц, которые кажутся нам не только странными, но прямо-таки допотопными. И. многое в таком же духе.

Тот, кто пожелал бы насладиться поездкой, какую приходилось проделывать в Европе во времена Тридцатилетней войны, должен отправиться в какую-либо американскую горную местность, доехать до конечного пункта железной дороги и оттуда – на дилижансе дальше, в глушь. Мы вчетвером проделали подобную прогулку в Адирондак и никогда так не хохотали, как там, на крыше этого дилижанса. Старая колымага непередаваемой формы, по сравнению с которой знаменитые прусские дорожные повозки времен царя Гороха показались бы роскошными каретами, с подобными же сидениями для шести или девяти человек на крыше и на козлах – вот что представлял собой этот экипаж. Ну, а затем шоссе. Впрочем, прошу прощения, это было не шоссе, вряд ли его можно было назвать и простой дорогой: две проделанные колесами в песчано-глинистой почве глубокие колеи, тянущиеся то под гору, то в гору… [На этом рукопись обрывается. Ред.]

Написано в конце сентября 1888 г.

Впервые опубликовано на русском языке в Сочинениях К. Маркса и Ф. Энгельса, 1 изд., т. XXVIII, 1940 г.

Печатается по рукописи

Перевод с немецкого

ПРИЛОЖЕНИЯ

ИЗ ПИСЬМА Г. А. ЛОПАТИНА М. Н. ОШАНИНОЙ[557]557
  Публикуемый отрывок из письма русского революционера-народника Г. А. Лопатина члену Исполнительного комитета «Народной Воли» М. Н. Ошаниной посвящен изложению содержания его беседы с Ф. Энгельсом, разумеется, в интерпретации самого автора письма, на которой лежит печать его народнических взглядов. Однако ряд мыслей Энгельса, записанных под свежим впечатлением, беседы, Лопатин воспроизводит, по-видимому, более или менее точно. Встреча с Энгельсом, описанная в письме, произошла 19 сентября 1883 г., спустя несколько месяцев после бегства Лопатина за границу из Вологодской ссылки. Отрывок был впервые напечатан по инициативе П. Л. Лаврова и с согласия Энгельса в книге: «Основы теоретического социализма и их приложение к России», вышедшей в Женеве в 1893 году.


[Закрыть]

Лондон, 20 сентября 1883 г.

… Не могу не поделиться с Вами результатом моего первого свидания с Энгельсом, думая, что некоторые из его мнений будут приятны для Вас.

Мы много говорили о русских делах, о том, как пойдет, вероятно, дело нашего политического и социального возрождения. Как и следовало ожидать, сходство взглядов оказалось полнейшее; каждый из нас то и дело договаривал мысли и фразы другого. Он тоже считает (как и Маркс, как и я), что задача революционной партии или партии действия в России в данную минуту не в пропаганде нового социалистического идеала и даже не в стремлении осуществить этот далеко еще не выработанный идеал с помощью составленного из наших товарищей временного правительства, а в направлении всех сил к тому, чтобы 1) или принудить государя созвать Земский собор, 2) или же путем устрашения государя и т. п. вызвать такие глубокие беспорядки, которые привели бы иначе к созыву этого Собора или чего-либо подобного. Он верит, как и я, что подобный Собор неизбежно приведет к радикальному, не только политическому, но и социальному переустройству. Он верит в громадное значение избирательного периода, в смысле несравненно более успешной пропаганды, чем все книжки и сообщения на ухо. Он считает невозможной чисто либеральную конституцию, без глубоких экономических перестроек, и потому не боится этой опасности. Он верит, что в фактических условиях народной жизни накопилось достаточно материала для перестройки общества на новых началах. Конечно, он не верит в моментальное осуществление коммунизма или чего-либо подобного, но лишь того, что уже

назрело в жизни и в душе народа. Он верит, что народ сумеет найти себе красноречивых выразителей своих нужд и стремлений и т. д. Он верит, что, раз начавшись, это переустройство, или революция, не может быть остановлено никакими силами. Важно поэтому только одно: разбить роковую силу застоя, выбить на минуту народ и общество из состояния косности и неподвижности, произвести такой беспорядок, который принудил бы правительство и народ заняться внутренним переустройством, который всколыхнул бы спокойное народное море и вызвал бы всенародное внимание и всенародный энтузиазм к делу полного общественного переустройства. А результаты явятся сами собой, и именно те, которые возможны, желательны и осуществимы для данной эпохи.

Все это чертовски кратко, но обстоятельнее я теперь писать не могу. К тому же все это, быть может, не вполне понравится Вам, а потому спешу передать Вам с буквальной точностью другие его мнения, которые очень лестны для русской революционной партии. Вот они:

«Все зависит теперь от того, что будет сделано в ближайшем будущем в Петербурге, на который устремлены ныне глаза всех мыслящих, дальновидных и проницательных людей целой Европы».

«Россия, это – Франция нынешнего века. Ей законно и правомерно принадлежит революционная инициатива нового социального переустройства».

«… Гибель царизма, уничтожив последний оплот монархизма в Европе, упразднив «агрессивность» России, ненависть к ней Польши и многое другое, поведет к совершенно иной комбинации держав, расшибет вдребезги Австрию и вызовет во всех странах могучий толчок в сторону внутреннего переустройства».

«… Едва ли Германия решится воспользоваться русскими беспорядками, чтобы двинуть свои войска в Россию для поддержания царизма. Но если бы она сделала это, тем лучше. Это было бы гибелью ее нынешнего правительства и началом новой эры. Присоединение к ней балтийских провинций бессмысленно и неосуществимо. Подобные захваты противоположных (?) или прилежащих узких побережий и клочков и получившиеся отсюда нелепые формы государств были возможны только в XVI и XVII веках, а не теперь. К тому же ни для кого не тайна, что немцы составляют там ничтожное реакционное меньшинство». (Прибавляю этот пункт для Ю. П. ввиду ее ультрапатриотических мнений по этому пункту.)

«И я, и Маркс находим, что письмо Комитета к Александру III[558]558
  Имеется в виду письмо Исполнительного комитета «Народной Воли» Александру III от 10 марта 1881 г. (после событий 1 марта 1881 г., когда царь Александр II был убит народовольцами). В письме Исполнительный комитет обещал прекратить свою террористическую деятельность при условии, если царь объявит общую амнистию политическим заключенным и даст согласие на проведение всеобщих выборов в органы народного представительства на основе всеобщего избирательного права при обеспечении полной свободы печати, слова, собраний и избирательных программ. Исполнительный комитет заявлял далее, что подчинится решению будущего Народного собрания.


[Закрыть] положительно прекрасно по своей политичности и спокойному тону. Оно доказывает, что в рядах революционеров находятся люди с государственной складкой ума».

Надеюсь, что все это достаточно лестно и приятно для Вас и что Вы поблагодарите меня за эти строки? Помните, я говорил, что сам Маркс никогда не был марксистом? Энгельс рассказывал, что во время борьбы Брусса, Малона и К° с другими Маркс говорил смеясь: «Могу сказать только одно: что я не марксист!»…[559]559
  Имеется в виду ироническое высказывание Маркса в связи с некоторыми ошибками сектантского и догматического характера, допущенными французскими марксистами в борьбе против оппортунистического течения поссибилистов. Напоминая впоследствии об этом высказывании, Энгельс в письме Лафаргу 27 октября 1890 г. указывал, что Маркс тогда говорил по поводу этих ошибок: «В таком случае я знаю только, что сам я не марксист».


[Закрыть]

Впервые напечатано в книге: «Основы теоретического социализма и их приложение к России». Женева, март 1893 г.

Печатается по тексту книги

МАЙСКОЕ ВОССТАНИЕ 1849 ГОДА[560]560
  В основу статьи «Майское восстание 1849 года» было положено письмо Энгельса от 14 ноября 1885 г., написанное им по просьбе П. Лафарга в связи с подготовкой последним биографии Энгельса для серии биографий выдающихся представителей международного социализма, которая печаталась в газете «Socialiste». Статья была помещена в газете 21 ноября 1885 г. без подписи в качестве второго раздела биографии Энгельса.


[Закрыть]

Восстание в мае 1849 г., охватившее рейнские области и юг Германии, было вызвано отказом большей части правительств малых государств признать конституцию, принятую Национальным собранием во Франкфурте. Это Собрание никогда не располагало материальной силой и, что еще хуже, пренебрегало принятием необходимых мер для того, чтобы обеспечить себе эту силу; к тому времени, когда оно завершило составление своей оставшейся на бумаге конституции, оно потеряло последние остатки своего морального влияния. Конституция, хотя и имела налет романтики, была единственным знаменем, вокруг которого можно было сплотиться для того, чтобы попытаться начать новое движение, тем более, что ее и не собирались проводить в жизнь после победы.

Восстание началось в Дрездене 3 мая; спустя несколько дней оно распространилось на баварский Пфальц и великое герцогство Баденское. Великий герцог [Леопольд. Ред.] поспешил бежать, увидев, что войска братаются с народом.

Прусское правительство, которое в ноябре 1848 г. подавило революционное движение, разоружило Берлин и ввело в Пруссии осадное положение, взяло на себя роль защитника правительств других государств. Оно немедленно направило в Дрезден войска, сломившие в четырехдневной борьбе героическое сопротивление повстанцев.

Но для покорения Пфальца и герцогства Баденского нужна была армия: чтобы сформировать ее, Пруссия вынуждена была призвать под ружье ландвер. В Изерлоне (Вестфалия) и Эльберфельде (Рейнская Пруссия) солдаты ландвера отказались выступить. Были посланы войска. Города забаррикадировались и отказались впустить воинские части. Изерлон был взят только после двухдневной борьбы. В Эльберфельде, где не имелось достаточно средств для сопротивления, повстанцы, число которых достигало почти тысячи человек, решили пробиться сквозь окружающие их войска и добраться до юга, где восстание было в разгаре. Они были разбиты наголову, их командир Мирбах был взят в плен. Однако значительной части повстанцев, которым помогали местные жители, удалось достичь юга. Энгельс был адъютантом Мирбаха, но последний, еще до осуществления своего плана, послал его с поручением в Кёльн, который находился в руках прусской армии. Дело в том, что Мирбах не хотел иметь в своем отряде известного коммуниста, чтобы не отпугнуть буржуазию тех мест, через которые он рассчитывал пройти.

Между тем восстание распространилось по всему югу Германии, но революционеры совершили ту же роковую ошибку, что и в 1871 г. в Париже – они не перешли в наступление. Войска соседних мелких государств были деморализованы и искали лишь предлога, чтобы присоединиться к восстанию: они решили не выступать против народа. Повстанцы могли бы поднять и увлечь за собой население этих государств, объявив, что они идут освобождать Франкфуртское собрание, окруженное прусскими и австрийскими войсками. Энгельс и Маркс после закрытия «Новой Рейнской газеты» направились в Мангейм, чтобы предложить руководителям восстания двинуться на Франкфурт. Их отказались слушать. Отговоркой служили ссылки на то, что войска дезорганизованы бегством прежних офицеров, что не хватает боевых припасов и т. д.

В то время как повстанцы выжидали с оружием в руках, пруссаки, объединившиеся с баварцами и усиленные за счет войск мелких государств, которых восставшие при более смелом образе действий могли бы привлечь на свою сторону, начали форсированным маршем наступать на районы восстания. Тридцатишеститысячная контрреволюционная армия в течение недели очистила Пфальц от занимавших его 8–9 тысяч повстанцев; следует указать, что две крепости в Пфальце оставались и раньше в руках сил реакции. Революционная армия имела в своих рядах теперь лишь вооруженные силы Бадена, насчитывавшие около 10 тыс. линейных войск и 12 тыс. волонтеров. Произошло четыре крупных сражения, причем контрреволюционным войскам удалось одержать победу лишь благодаря численному превосходству и нарушению границ Вюртемберга, что позволило им в решающий момент обойти революционную армию. После шестинедельных боев на открытой местности остатки повстанческой армии были вынуждены отступить в Швейцарию.

Во время этой последней кампании Энгельс был адъютантом полковника Виллиха, командира одного из отрядов волонтеров-коммунистов. Он участвовал в трех сражениях и в последнем решающем бою на Мурге. Полковник Виллих, эмигрировавший в Соединенные Штаты, умер в чине генерала, который он получил во время Гражданской войны.

То упорное сопротивление в боях на открытой местности, которое оказывали несколько тысяч повстанцев без достаточной организации и почти без артиллерии хорошо дисциплинированной прусской армии, показывает, на что будут способны наши друзья-социалисты по ту сторону Рейна в тот день, когда в Европе прозвучит набат революции.

Написано в середине ноября 1885 г.

Напечатано в газете «Le Socialiste» № 13, 21 ноября 1885 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с французского

На русском языке публикуется впервые