Текст книги "«Острые козырьки»: как это было. Билли Кимбер, «Бирмингемская банда» и ипподромные войны 1920-х"

Автор книги: Карл Чинн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

В тот же день, когда состоялись скачки в Сандон-Парк, Билли и Джо Кимберы напали на члена банды Маллинса и были арестованы в целях поддержания порядка. Менее чем через две недели Дерби Сабини обвинили в том, что он выстрелил в неизвестных на ипподроме в Гринфорд-Парк. Это столкновение было подробно описано в газетах, например в «Данди Курьер» от 21 марта. Инспектор Хипс сообщил полицейскому суду Илинга, что он услышал крики и увидел Сабини, который стоял лицом к группе мужчин. Кто-то воскликнул: «Застрели…» Затем «раздался выстрел, и над головой Сабини поднялся дым. В руке у него был револьвер».

Магазин «Вулворт» на Гуч-стрит в 1960-х. Слева – кинотеатр «Триангл». Он стоял на углу с Конибери-стрит, где жил один из вышибал Билли Кимбера Томми Армстронг.

Джорджи Лангэм (настоящее имя – Анжело Джаниколи) был вышибалой банды Сабини. В 1922 году его обвинили в нанесении тяжких телесных повреждений и умышленном ранении Джона Филлипса. Бывший боксер, теперь Лангэм назвался служащим букмекерской конторы. Он нанес Филлипсу такое глубокое ранение бритвой, что тому пришлось наложить двадцать швов. Через несколько дней Филлипс отомстил ему в ходе нападения на банду Сабини. Он жил в Лондоне и был связан с союзником Кимбера из северного Лондона по имени Фредди Гилберт, но его отец Артур происходил из Бирмингема.

Инспектор подбежал к Сабини справа и велел ему остановиться, но толпа подстрекала Дерби, и он прокричал: «Я выстрелю!». Подошедший сержант полиции попытался схватить Сабини, но «наблюдатели обрушились на него с деревяшками и бутылками в руках. Один из них воскликнул, потрясая деревянным обломком: “Я убью его!”». С огромным трудом у Сабини удалось выхватить револьвер, после чего преступника ради его же блага препроводили в полицейский участок Гринфорда. Когда против него выдвинули обвинение, он объяснил, что в тот день ему дали револьвер, «так как меня могли убить… За мной охотилось около двадцати бирмингемских ипподромных бандитов».

Как выяснилось, револьвер был заряжен холостыми патронами, но у Сабини при себе оказалась также опасная бритва. Обвинение в стрельбе с него сняли, оштрафовав его лишь на 10 фунтов за незаконное владение оружием. Есть подозрение, что Сабини дал взятку полиции. Нападение на него организовали двое мужчин – Сэнди Райс и Фредерик Гилберт. Их обвинили в нарушении общественного порядка, но и это обвинение было снято. На самом деле Райс был Алексом Томасо, бандитом итальянского происхождения, который выступал против Сабини, а Гилберт – еще одним лондонским союзником Кимбера.

Несколько дней спустя, по сведениям Брайана Макдональда, Мэтт Маккаусленд столкнулся со своим старым врагом Кимбером в пабе «Лорд Нельсон» на Кливленд-стрит в Марилебоне: «Возможно, он решил, что бирмингемец, будучи провинциалом, не представлял особой опасности. Но Кимбер кроваво доказал Маккаусленду, что это не так». Примерно в то же время двое парней из банды Сабини попытались проникнуть в дом Уэга Макдональда в Уолворте. Обоих сильно избили и привязали к машине «в качестве послания Дерби».

В конце марта подстрелили уже самого Кимбера. Это нападение возвестило о наступлении года особой жестокости на ипподромах Англии, так как «Бирмингемская банда» и ее лондонские союзники вступили в схватку с братьями Сабини и их приспешниками за контроль над нелегальным доходом от крышевания.

29 марта 1921 года в газете «Манчестер Гуардиан» появился заголовок: «Букмекер ранен из револьвера. Загадочное лондонское дело». Этим «букмекером» был Билли Кимбер. В газете сообщалось, что накануне утром, в пасхальный понедельник, он был найден лежащим у обочины на Кольер-стрит в лондонском районе Кингс-Кросс. У него было пулевое ранение на боку и глубокие ссадины на голове. По сведениям газеты «Данди Курьер», в Кимбера выстрелили в расположенном неподалеку доме, где «несколько хорошо известных в кругах любителей скачек мужчин» устроили веселую попойку и распевали песни до рассвета.

Сосед сообщил, что около полуночи на улице раздался какой-то шум. Казалось, около полудюжины мужчин «пытались выставить одного гостя с вечеринки, но он отчаянно сопротивлялся и, в конце концов, смог вырваться и вернуться в дом». Этим человеком был еврейский гангстер и букмекер Альфи Соломон, которого жестоко избили в Сандоне и который состоял в союзе с бандой Сабини. Похоже, ее главарь Дерби попросил Кимбера и его приятеля Уэга Макдональда о встрече для обсуждения перемирия. Однако, когда Соломон пришел на встречу, Кимбер напал на него и получил ранение.

Племянник Уэга Брайан Макдональд пишет, будто его дядя подчеркивал, что «Кимбер ненавидел Соломона, считая его одним из бандитов, которые отвратительно относились к букмекерам и которых он прогонял со всех ипподромов», и что Соломон хотел «вернуться к прибыльному бизнесу обдирания букмекеров».

Кимбера отвезли в больницу. Пуля прошла навылет, и, восстановившись после сильной потери крови, он выписался. К тому времени Альфи уже явился в полицейский участок и заявил, что подстрелил Кимбера случайно. Соломона обвинили в неправомерном причинении ран, но в газете «Халл Дейли Мейл» от 6 апреля приведены слова обвинителя, который заявил, что улик очень мало и что «Кимбер теперь категорически отказывается хоть что-либо рассказывать об инциденте». В результате 27 апреля дело было закрыто.

Кимбер заявил, что живет на Хоспитал-стрит в Бирмингеме, но весьма вероятно, что там жили его родители, а сам он проживал вместе со своей девушкой Флоренс Брукс на Уорнер-стрит в лондонском Клеркенвелле. Как бы то ни было, Билли был решительно настроен продемонстрировать свою силу всей южной Англии, что и проделал в субботу, 4 апреля, в Александра-парке. Так как рана Кимбера еще не до конца зажила, бирмингемцы выступили под предводительством его друга Джорджа «Брамми» Сейджа.

Газета «Сандей Пост» заявила, что разразился дебош, а ответственный за скачки корреспондент «Таймс» описал «отвратительные сцены», произошедшие на ипподроме, которые были вызваны «огромным количеством хулиганов, живущих за счет шантажа и карманных краж». Среди этих хулиганов «было множество членов двух организованных преступных группировок – одной из Бирмингема, а другой из Лондона, – между которыми явно возникли разногласия». Еще до начала скачек «банды вступили в потасовку. Само собой, они не могли драться исключительно на кулаках и использовали ножи, дубинки и, похоже, даже пистолеты – одного мужчину вынесли с поля боя с огнестрельным ранением в голове».

Лу Принс в тот день принимал ставки на ипподроме. По его словам, «народу было полно, и члены “Бирмингемской банды” гуськом прошли в Таттерсол-ринг. Их главарь был вооружен пистолетом. Когда они стали повсюду искать членов итальянской банды, все зрители ринга бросились врассыпную и нырнули в укрытие, увидев этот пистолет».

Хоспитал-стрит в начале 1900-х годов, отрезок между Нью-Саммер-стрит (слева) и Тауэр-стрит. Высокое здание слева – дом № 107, в котором располагалась меднолитейная мастерская. Семья Билли Кимбера жила практически напротив него, в доме № 100. (Снимок предоставлен Библиотекой Бирмингема.)

Магазин на Бридж-стрит-вест в Хокли, 1950-е годы. На этой улице жил Тони Мартин.

Впоследствии Уильям Джойс заявил, что на него набросились с молотком, и ему предъявили обвинение в нанесении тяжких телесных повреждений, а бирмингемца Энтони Мартина обвинили в покушении на убийство лондонца Джеймса Беста. Мартина на самом деле звали Антонио Мартино, и он был бирмингемцем итальянского происхождения, который проживал на Бридж-стрит-вест. Ему было сорок два года, он сообщил, что является профессиональным заводчиком лошадей, но в действительности был одним из заправил «Бирмингемской банды».

На слушании, которое состоялось 4 июля, обвинитель заявил, что прямо перед началом первого забега в Александра-парке Беста окружила группа мужчин, один из которых прокричал: «Он один из них!» Бест попытался сбежать, но его схватили, ударили сзади по голове и повалили на землю. Оказавшийся поблизости полицейский констебль Хантер видел, как «Мартин протиснулся сквозь толпу, держа в руке револьвер, выстрелил в лежащего на земле Беста и отбросил револьвер в сторону».

Однако обнаруженный револьвер оказался ржавым, и в последнее время из него явно не стреляли. Более того, стрелявший в Беста человек явно промахнулся, потому что рана того была нанесена тупым предметом, а не пулей. Сам Бест не опознал Мартина – он «то ли не смог, то ли не захотел» этого сделать. Бирмингемец заявил о своей невиновности, утверждая, что не входит в «Бирмингемскую банду». Учитывая положительную характеристику Мартина, присяжные его оправдали.

Как бы там ни было, а конфликт между бандами существенно обострился, и 20 апреля произошла стычка у станции метро «Мортингтон-Кресчент». Один из участвовавших в ней мужчин, как утверждалось, орудовал дубинкой, сделанной из корпуса немецкой ручной гранаты, насаженного на короткую палку-рукоятку, а кроме того свидетели происшествия слышали выстрел.

2 июня 1921 года состоялось столкновение, которое газета «Таймс» окрестила «Битвой при Эпсом-роуд».

По словам детектива-инспектора Стивенса, в тот день после окончания скачек в Эпсоме в местном полицейском участке раздался телефонный звонок, и ему сообщили, что на Лондон-роуд в Эвелле началось «ирландское восстание». Когда возглавляемая Стивенсом группа полицейских прибыла на место преступления, они обнаружили троих раненых мужчин и два сильно поврежденных автомобиля. Позднее выяснилось, что зачинщики беспорядков выпивали в пабе в Кингстоне. Туда послали крупный полицейский отряд, и в результате было арестовано двадцать восемь выходцев из Бирмингема.

Судя по всему, в тот день около 16:30 бирмингемцы подкатили на место в небольшом грузовике и такси. Один из преступников не отрывал бинокля от глаз. За ним, в свою очередь, наблюдал местный житель, который сообщил журналистам, что примерно час спустя тот сказал: «А вот и они, ребята». Затем одна из машин на полной скорости взлетела на холм и столкнулась со встречным шарабаном: «Шины бирмингемской машины лопнули с громкими хлопками, и банда из десяти-пятнадцати человек напала на пассажиров шарабана с молотками, топориками, бутылками, кирпичами и дубинками».

Шестерых потерпевших доставили в больницу со скальпированными ранами. Как и остальные пассажиры шарабана, они были букмекерами из Лидса, причем большинство составляли евреи. В прошлом они считались сторонниками Кимбера, но на них напали, так как появилось подозрение, что они перешли на сторону Сабини.

4 июня обвиняемые предстали перед судом в Эпсоме. Газета «Таймс» сообщила, что около полудня их должны привезти туда из Кингстонского полицейского участка, и к этому времени возле суда собралось не менее полутора тысяч зевак. Однако представители дежурного отряда Скотланд-Ярда посоветовали местной полиции разделить бирмингемцев: когда из Лондона, наконец, приехали семь автомобилей с преступниками, толпа уже рассеялась.

На арестантах были наручники, но они «вели себя беспечно, многие даже курили по пути». Их сопровождало 40 полицейских, многие из которых были вооружены. В это число входили и мотоциклисты, возглавлявшие колонну. 19 июля 28 человек предстали перед судом. Им предъявили обвинение в покушении на причинение тяжких телесных повреждений выходцам из Лидса и во вступлении в сговор с неизвестными лицами с целью злоумышленного нанесения ран. Всех, кроме одного, также обвинили во владении оружием и патронами.

В течение нескольких дней с шести человек обвинения были сняты. В их число вошли уличный торговец Перси Милнер 32 лет, резинщик Томас Мэндерс 34 лет, токарь Томас Райли 30 лет, асфальтоукладчик Майкл Гэлвин 41 года, шахтер Джозеф Уилсон 45 лет и таксист Уильям Джилс 28 лет. 23 июля еще пятерых сочли невиновными. Это были лоточник Чарльз Робертс 41 года, механик Томас Кингстон 34 лет, булочник Абрахам Уайтхаус 22 лет, монтажник Джордж Дэвис 28 лет и торговец фруктами Уильям Грэм 42 лет. Билл Грэм, известный под кличкой Кокни, в 1912 году уже получал пятилетний срок за нанесение ран. Теперь он проживал вместе с Энни Моран, сестрой прославленного бирмингемского боксера Оуэна Морана, которая и сама принимала участие в драках.

В день вынесения окончательного вердикта в суде присутствовало большое количество полицейских, которые должны были сдержать волнения завсегдатаев скачек, собравшихся на галерке. Первым судья зачитал приговор тридцатидвухлетнему букмекеру Артуру Винсенту. Учитывая отсутствие приводов в полицию и хорошую армейскую характеристику, его приговорили к девяти месяцам каторжных работ. Чернорабочий Томас Конвей 36 лет тоже получил положительную характеристику и был приговорен к такому же наказанию. Та же участь постигла уличного торговца Эрнеста Хьюза 28 лет, чернорабочего Уильяма Гулдинга 45 лет и кабельщика Томаса Таки 33 лет.

Мясник Уильям Хайден, которому было 38 лет, в качестве военнопленного работал на немецких рудниках. Ему уже «один или два раза» выносился обвинительный приговор, поэтому его наказали десятью месяцами каторги. По двенадцать месяцев каторжных работ получили чернорабочий Уильям Бейлис 47 лет и токарь Уильям О’Брайан 29 лет, а шлифовальщик Томас Эйверс 29 лет был приговорен к четырнадцати месяцам каторги.

Тридцатилетний уличный торговец Альфред Томас тоже был не в ладах с законом, и его приговорили к четырнадцати месяцам каторжных работ, после чего он прокричал: «Это ошибка правосудия!» Зеленщик Эдвард Бэнкс 43 лет и каменщик Эдвард Таки 34 лет получили по пятнадцать месяцев каторги. Таки уже отбывал аналогичный срок в 1906 году, когда его осудили за угон велосипеда. Его брата Генри 38 лет, который тоже работал каменщиком, приговорили к восемнадцати месяцам каторжных работ.

В число остальных осужденных вошли закоренелые преступники. Путеец Гарри Стрингер 32 лет представал перед судом уже восемнадцать раз. Его тоже приговорили к восемнадцати месяцам каторги. Такой же срок получил маляр Джон Аллард 52 лет. За девять лет до этого Аллард назвался водопроводчиком. Тогда его на семь лет посадили за решетку за непреднамеренное убийство Чарльза Катлера, совершенное в марте 1911 года. Катлер и сам был парень не промах и проживал в Спаркбруке. Он повздорил с Аллардом, и тот пригрозил выдавить ему глаза.

Вооружившись кастетом, Катлер вызвал Джона с приятелем на драку. Аллард не принял вызова, но позже, в темноте, напал на Катлера и застал того врасплох. Катлер упал на землю, но Аллард продолжил его избивать. Затем он взял зонтик и проколол наконечником правый глаз противника. На следующий день Катлер скончался.

Храбрые прохожие схватили Алларда, но в суде свидетели подтвердили, что зачинщиком драки был именно Катлер, а Аллард лишь пытался защититься от него своим зонтиком. Введенные Аллардом в заблуждение присяжные признали его виновным в непредумышленном убийстве. Были учтены и прежние грехи обвиняемого: одиннадцать судимостей за нападение и по одной за взлом, сопротивление полиции, праздношатание и частое посещение одних и тех же мест без определенной надобности.

Последними осудили агента Джозефа Уиттона 34 лет и сорокалетнего букмекера Джона Ли. Они получили по три года каторжных работ. 25 июля 1921 года газета «Таймс» сообщила, что полиция описала Уиттона как «жестокого, беспринципного и опасного человека». Таким он и был. В период с 1900 по 1907 год Уиттон был пять раз осужден за кражу, четыре – за пьянство, два – за нападение и по одному разу за нарушение порядка в нетрезвом состоянии, праздношатание и сквернословие. В 1908 году он был на четыре года отправлен в тюрьму и высечен за разбой.

Как и Стрингер, во время Первой мировой войны Уиттон служил в Вустерширском полку и принимал участие в боевых действиях во Франции и в битве при Галлиполи. Он дважды дезертировал и был уволен из армии, после того как в 1918 году его признали виновным во взломе магазина в Бирмингеме. Стрингер тоже принимал участие в боях во Франции, дезертировал три раза и тоже был уволен после обвинительного приговора суда.

Последний схваченный член «Бирмингемской банды» Джон Ли был досрочно освобожден из тюрьмы в Лидсе, где отбывал пятилетний срок за нанесение серьезных ран женщине по имени Ада Бейли. Он был ничуть не лучше Уиттона и Алларда. В 1903 году его на три года посадили за решетку за нанесение тяжких телесных повреждений и покушение на убийство, а в 1899 году он восемнадцать месяцев отсидел за непредумышленное убийство. Кроме того, Ли был судим за кражу и нападение. Услышав свой приговор, он поблагодарил судью и с громким хохотом покинул скамью подсудимых.

Еще троих членов «Бирмингемской банды» посадили в тюрьму за другое преступление – их признали виновными в вымогательстве денег у букмекеров во время скачек в Эпсоме. В газете «Дейли Мейл» от 6 июня 1921 года сообщались их имена: торговец Эрнест Мэк 56 лет, грузоперевозчик Уильям Дерби 39 лет и слесарь Чарльз Франклин 41 года. Вместе с ними также был один житель Саутгемптона.

Полицейский, который выступал в суде в качестве свидетеля по делу, заявил, что видел, как они шли вдоль палаток букмекеров на ипподроме в Эпсоме, «останавливались у каждой и проталкивались ближе сквозь толпу. Дерби неизменно протягивал руку, а Франклин поддакивал ему: “Ну же, гони фунт”». Большая часть букмекеров давала им деньги, а если кто-то отказывал, «они начинали сыпать угрозами, после чего Дерби говорил: “Эй, мы в большинстве”». Преступники также угрожали непокорному букмекеру перевернуть его палатку вверх дном. Подходя таким образом к пятидесяти букмекерам, они получали неплохие деньги.

За эти правонарушения Дерби получил штраф в 25 фунтов, а Мэка и Франклина на три месяца отправили за решетку, хотя они недавно вышли из тюрьмы. В 1912 году Франклин был одним из зачинщиков печально знаменитой вендетты на Гаррисон-лейн, разразившейся между семьями Бич и Шелдон, и тогда его приговорили к десяти годам заключения за выстрел в Сэмюэля Шелдона и покушение на его убийство.

Банда Кимбера существенно ослабела с потерей Франклина и его ребят, а также четырнадцати других отвязных бирмингемцев, осужденных после Эпсома. Теперь ей всерьез угрожал могущественный союз, в который входили Сабини, Соломон с его еврейскими головорезами, а также Альф Уайт и банда с Кингс-Кросса. Эти трое объединились благодаря хитрости Эмануэля. Казалось, эра Билли Кимбера в качестве самого влиятельного гангстера Англии подходила к концу. Но на самом деле это было не так. Он дал отпор – и какой!

5 июля 1921 года по окончании скачек в Солсбери начались волнения, во время которых Вэл и Берт Макдональды вместе с «Парнями из Элефанта» атаковали банду людей Соломона, главаря которой Джима Форда арестовала полиция, вмешавшаяся в драку. Его пыталось спасти около пятидесяти бандитов, и, в конце концов, под арест попало еще семеро выходцев из Ист-Энда.

18 августа газета «Таймс» сообщила, что накануне «головорезы из Бирмингема совершили жестокое нападение на нескольких букмекеров и их подручных» во время скачек в Бате. В «Гуардиан» подтвердили, что зачинщиками этой драки стали бирмингемские букмекеры, которые давно ведут войну с «лондонской бандой букмекеров и их “крышей”, которую составляют в основном лондонские евреи».

В «Бирмингемской банде» было около двухсот человек, в число которых входили также Вэл Макдональд и ряд подчиняющихся ему парней с юга Лондона. Учитывая, что главарем ее был умный Билли Кимбер, банда, само собой, «появилась в городе с заранее продуманным планом». Накануне вечером поползли слухи о готовящемся нападении, поэтому несколько лондонских букмекеров на следующее утро поспешили вернуться в столицу. Среди тех, кто задержался, был и Альфи Соломон, которого особенно ненавидели как «Бирмингемская банда», так и «Парни из Элефанта», ведь именно он в свое время подстрелил Кимбера.

По сообщению «Дейли Мейл», около 10:30 утра Соломон вместе со своим подручным Чарльзом Билдом пришли на ипподром, чтобы установить палатку. Есть предположение, что под именем Билда на самом деле скрывался Чарльз Соломон, старший брат Альфи, которому было 32 года. В напечатанной в нескольких газетах, включая «Глостер Ситизен» от 18 августа, статье специальный корреспондент сообщил, что, стоило Билду выйти из палатки, как к нему кто-то пристал. Вдруг «вокруг собралась целая толпа хулиганов, на него посыпались удары молотков, палок, железных дубинок и, в конце концов, его оглушили мешком песка». Залитый кровью, на грани потери сознания, Билд все же сумел убежать и скрыться в клубе «Памп-Румс», где горничная разорвала простыню и перевязала ему раны, после чего его на носилках унесли в больницу.

Что же до Соломона, его вырубили ударом молотка. Получив четыре ранения в голову, Альфи упал, обливаясь кровью, после чего его продолжили бить и пинать ногами. Затем нападающие разбежались, и пострадавшего доставили в больницу. Букмекер из Брайтона Гас Холл и его подручный Фрэнк Хит подверглись такому же нападению по дороге на Лэнсдаун-Хилл. Судя по описаниям, Хит был высоким и сильным мужчиной 41 года и дружил с Соломоном. Получив мощный удар в голову, он потерял сознание. Впоследствии у него обнаружили серьезные скальпированные раны, перелом пальца и повреждение колена. Он с трудом смог подняться, «со всех ног рвануть прочь» и спуститься по дороге, где его подобрал водитель грузовика, который и отвез пострадавшего в больницу. «Дейли Мейл» также сообщила, что Холл «был так сильно избит, что боялся возвращаться на ипподром и просил полицию защитить его собственность».

На этом снимке запечатлены ветераны Первой мировой войны, собравшиеся на Милк-стрит неподалеку от Хай-стрит в Деритенде и паба «Биг Буллс Хед». Есть сведения, что, перед тем как отправиться в Эпсом, «Бирмингемская банда» встретилась в пабе «Молт Шовел», расположенном на следующем перекрестке на углу с Ковентри-стрит. (Спасибо Джоффу Даулингу за предоставленное фото.)

Но, как подчеркивалось в газете «Данди Курьер», «эти инциденты были лишь подготовкой для более масштабных происшествий». Банды «хулиганов сели в три автобуса, идущих на ипподром, и по дороге принялись высматривать в бинокли своих жертв». Возле церкви Святого Стефана они заставили водителей остановиться и высыпали на дорогу, «чтобы поколотить несколько человек, идущих на скачки». Один из водителей заметил, что на сиденье лежит «внушительных размеров орудие, похожее на полицейскую дубинку, утяжеленное свинцом и подковными гвоздями».

На ипподроме случилось множество ужасных столкновений. Один человек «жалобно просил полицейских вывести его» из ринга, в котором орудовала «Бирмингемская банда». Он испуганно кричал: «Меня убьют!» Как только полицейские вызволили его, «он очертя голову понесся в сторону Бристоля, ни разу не обернувшись на бегу».

Тотчас после этого около 200–300 человек попыталось прорваться на ринг, но полиция отбросила их от входа. По окончании забегов «несколько итальянцев обратились в полицию за защитой и вернулись в Лондон в сопровождении полицейского эскорта». Сообщалось также, что несколько бандитов напали на одного проживающего в столице итальянца, которому пришлось для защиты выхватить револьвер. На самом деле этот человек был не итальянцем, а другим братом Альфи, Гарри Соломоном.

Через три дня после скачек в Бате выходящая в Глазго газета «Сандей Пост» опубликовала на первой полосе статью под заголовком «Вендетта букмекеров-конкурентов. Вторая часть безумия на ипподроме». В ней рассказывалось о том, как Гарри Соломон предстал перед судом по обвинению в незаконном владении револьвером и патронами к нему и в намерении использовать его для покушения на жизнь человека. Он выглядел больным и пришел в суд с повязкой на голове, поэтому ему позволили сидеть.

Свидетели-полицейские заявили, что видели, как несколько людей погнались за Соломоном на ринге, и как тот выхватил револьвер, наставив его прямо на преследователей. Невысокий мужчина подскочил к Соломону, выбил револьвер у него и руки и схватил его. Констебль Стивенс разоружил этого мужчину, но затем подсудимого ударил другой хулиган. Когда Соломон распластался на земле, его ударили молотком по голове. Полицейский схватил нападавшего, но четверо или пятеро мужчин из окружавшей их толпы, которая насчитывала от 100 до 150 зрителей, прижали его к ограждению и заставили отпустить преступника.

Адвокат Соломона мистер Шерман переживал, что оба свидетеля, выступающих против его клиента, происходили из Бирмингема. Газета «Обсервер» от 21 августа сообщила, что были предприняты попытки выяснить у них имена нападавших, но «они отрицали знакомство с людьми, принимавшими участие в беспорядках». Мистер Шерман подчеркнул, что его клиента невозможно назвать зачинщиком драки и что «без вмешательства полиции он мог бы расстаться с жизнью». Он выразил надежду, что «правосудие предпримет попытку остановить другие ужасные преступления, которые совершаются на ипподромах». Председатель суда не согласился с ним и признал правонарушение Соломона очень серьезным, после чего приговорил букмекера к месяцу тюремного заключения. Впрочем, как и его брат, Гарри Соломон пользовался дурной славой и был одной из основных целей «Бирмингемской банды».

Вид на конец Сомерсет-стрит с пересечения с Девон-стрит. Даддстон, 1956 год. На Сомерсет-стрит жил Чарльз Анселл, который свидетельствовал против Гарри Соломона в ходе «Битвы при Бате».

Одним из бирмингемских свидетелей был Чарльз Анселл с Сомерсет-стрит, что неподалеку от Като-стрит в Даддстоне. Он работал слесарем-инструментальщиком и заявил, что пришел в ужас, когда Соломон выхватил револьвер, а после его ареста поднял дубинку и бритву, которые валялись на земле.

Вторым бирмингемским свидетелем выступил Уильям «Канни» Каннингтон из Ледивуда. Он заявил, что продает товары для полировки, и «подробно рассказал о преследовании обвиняемого, который попытался скрыться, перепрыгнув через забор, но запутался в полах пальто». На самом деле Билл Каннингтон был известным букмекером из Ледивуда. Если он и не входил в «Бирмингемскую банду», то, весьма вероятно, водил дружбу с ее членами.

Было очевидно, что Кимбер сплотил вокруг себя всех хулиганов и головорезов Бирмингема. Одним из них был Филип Томас, которого обвинили в нанесении ран подручному Соломона Чарльзу Билду. Томас родился в 1896 году. В суде он сказал, что живет на Анет-стрит в окрестностях Саммер-лейн. В переписи, проведенной десятью годами ранее, в 1911-м, он был указан как шлифовальщик, проживающий с родителями, братьями и сестрами на Тинтон-роуд, которая утыкается в Гаррисон-лейн. Однако, судя по всему, будучи одним из самых влиятельных членов «Бирмингемской банды», он, как и Кимбер, перебрался в Лондон.

Брайн Макдональд пишет, что Томас укрепил связи «Бирмингемской банды» с бандой из Элефанта. В 1926 году его «обвинили в участии в беспорядках в Ламбете, где ссора между женщинами, входившими в банду “Сорок воровок из Элефанта”, привела к потасовке. Полицейский подтвердил его алиби, в соответствии с которым во время беспорядков Томас был в Бирмингеме, и его оправдали. Позже он женился на Герт Скалли, которая отсидела тюремный срок за этот мятеж». Как видно из названия, в банду «Сорок воровок из Элефанта» входили женщины-воровки, проживающие на юге Лондона в районе Элефант и Касл.

Забегаловка «Сент-Джордж Фиш энд Чип Салун» на углу Хокли-стрит и Смит-стрит. Чуть дальше находится Анет-стрит, где проживал Филип Томас, когда в 1921 году его обвинили в нанесении ран одному из приспешников Сабини.

Когда Томас предстал перед судом, на скамье подсудимых к нему присоединились Билли Кимбер и Уильям Джойс. Их обоих также обвиняли в нанесении ран, и оба они заявили, что живут в Лондоне: Кимбер в Ислингтоне, а Джойс – в Ватерлоо. Старший брат Джойса Эдвард долгое время работал букмекером. В момент переписи 1911 года он жил с родителями-ирландцами на Олкок-стрит в Деритенде и указал свой род занятий как букмекерское дело. За четыре года до этого, когда Эдварду было двадцать два, газета «Глостер Ситизен» от 28 октября 1907 года сообщила, что он входил в число пятерых бирмингемцев, которых обвинили в безбилетном проезде по железной дороге на обратном пути со скачек в Челтнеме. К началу 1920-х годов Тед Джойс тоже переехал в Лондон.

Дела против его брата, Кимбера и Томаса, по свидетельству «Гуардиан» от 5 октября 1921 года, «таинственным образом» оказались закрыты. Как ни странно, когда главный констебль Сомерсета заявил, что у него больше нет улик, в суде не было ни обвинителя Билда, ни представляющего его адвоката.

Адвокат защиты подчеркнул, что его клиенты готовы покориться любому решению суда, но заметил, что «больше подобных инцидентов не повторится». Он сказал, что между завсегдатаями ипподромов возник конфликт, «но он уже разрешился полюбовно. И полиция, и обычные граждане могут быть уверены, что больше не случится ни одного нарушения общественного порядка». Томаса, Джойса и Кимбера оправдали. Но затишье продлилось недолго: новые ипподромные войны бушевали в Англии до самого конца 1920-х.

Глава 6

Перемирия и новые войны

Расстановка сил «завсегдатаев ипподромов», установившаяся после битвы при Бате, привела к новой волне насилия. Всего через два дня, 19 августа 1921 года, англо-итальянские и еврейские гангстеры решили отомстить обидчикам в Херст-Парке неподалеку от Лондона. Газета «Данди Курьер» сообщила, что там собралось значительное количество «парней». Они выбрали своей целью автомобиль, принадлежащий бирмингемскому букмекеру, который путешествовал по всей стране. Казалось, машину полностью уничтожат, но, к счастью, ущерб оказался не столь велик, так как полиция очень быстро прибыла на место происшествия. Затем конные полицейские «галопом расчистили ипподром».

По сведениям газеты «Таймс», одного человека арестовали за владение топориком. Этим человеком был подручный букмекера Аарон Джейкобс 36 лет. Полицейские объяснили, что он шел в компании нескольких мужчин и возле турникетов заявил: «Если хоть кто-то из этих негодяев покажется сегодня, мы их поймаем». Джейкобс был настоящим ужасом Ист-Энда, длинный список его судимостей тянулся до 1901 года. Его признали виновным и приговорили к трем месяцам каторжных работ. Еще трое мужчин с оружием смогли ускользнуть от полиции.

Джейкобс работал телохранителем у букмекера Александра Кроуфорда. Хотя «Бирмингемская банда» и не добиралась до Херст-Парка, южные букмекеры все равно опасались этих головорезов, которых газета «Глазго Геральд» назвала «бандами, посещавшими скачки и терроризировавшими букмекеров любыми доступными способами». В итоге 21 августа 1921 года ряд этих букмекеров объединился с профессиональными игроками и образовал «Ассоциацию защиты интересов букмекеров и игроков». Заправилами этой организации стали букмекер Уолтер Бересфорд и Эдвард Эмануэль, которые стали президентом и вице-президентом Ассоциации.