Текст книги "Предводитель энгов"

Автор книги: Карит Этлар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

СРЕДИ МЕРТВЕЦОВ

Спустившись в подземелье, могильщик, или, вернее, Свен-Предводитель, повесил свой фонарь на одну из пилястр. При свете фонаря Мангеймер увидел просторный подвал с готическими стрельчатыми сводами и двумя дверями между боковыми колоннами. Обе эти двери вели в фамильные склепы, где хоронили знатных покойников. Одна из дверей была забрана железной решеткой. Сквозь нее просачивался слабый свет фонаря, висевшего на стене внутри склепа. В подземелье, где оказался Мангеймер, стояло множество гробов, обитых черным сукном или кожей и окованных медью.

– Гром и молния! – воскликнул, озираясь по сторонам, Мангеймер. – Пастор знал, куда припрятать свои сокровища!

– Да, сударь! – отозвался Свен. – Но я хочу вас кое о чем предупредить. Здесь, как видите, беспорядок. Когда ваши солдаты пришли в город, они тотчас явились в церковь и все здесь перевернули вверх дном. Они взламывали гробы и вытаскивали из них трупы, чтобы посмотреть, нет ли при покойниках каких-нибудь ценностей.

– Охотно верю, – ответил Мангеймер. – Я сам был среди них, только мы ничего путного не нашли. Знай я тогда, какие сокровища припрятал старый негодяй пастор, мы бы уж искали получше, мы бы здесь камня на камне не оставили.

– Ах, ваша милость! Какое же это сокровище – маленькие сосуды для священных даров.

– Черт побери! Я говорю не только о них. Короче, мне известно, что пастор спрятал в церкви большие деньги. Вот их ты и должен нам отдать, ведь тебе поручили их сегодня куда-то отправить.

– Вот как! – воскликнул Свен. – Значит, здесь нашелся предатель!

– Об этом ты успеешь поразмыслить на досуге. А сейчас не пытайся отпираться, я все знаю, церковь окружена моими людьми. А попробуешь хитрить, будь я проклят, если я не вздерну тебя под потолком. Понял?

– Еще бы, как не понять, – ответил Свен. – Но только не воображайте, что имеете дело с беззащитной овечкой. Ваши люди поблизости, но мои тоже неподалеку, и они меня в обиду не дадут.

– Это ты о ком же?

Свен улыбнулся и показал на стоявшие вокруг открытые гробы.

– О мертвецах, – ответил он.

– Ты что, смеешься надо мной? – с угрозой спросил Мангеймер.

– А вы подойдите поближе и поглядите на них! – предложил энг. – Зря вы ими пренебрегаете.

Капитан бросил взгляд на гробы, вскрикнул и отступил на шаг. Позади каждого из гробов выросла человеческая фигура. Четверо высоких, широкоплечих мужчин, появившихся так неожиданно, с насмешливым вызовом смотрели на Капитана. Все они были вооружены. Они встали рядом с могильщиком. Тот шепнул им несколько слов. Они вдруг повернулись и ушли.

– Ты отпустил своих людей? – удивился Мангеймер.

– Да, – спокойно ответил Свен. – Их помощь нужнее в другом месте.

– Как хочешь, приятель. Дело твое. А теперь покажи, где спрятаны деньги, и я отпущу тебя с миром. Но будь ты хоть сам сатана, тебе придется раскошелиться.

– А если я стану защищаться? – спросил Свен.

– Тогда имей в виду, нас тут двое благородных дворян, и мы не прочь поглядеть, как шведские клинки вспорют твою шкуру и шкуру твоих приспешников.

– А вы не боитесь затевать схватку в этом подземелье? – спросил Свен. – Ведь если здесь так быстро оживают мертвецы, живые, наоборот, в два счета могут стать покойниками.

В эту минуту в отверстии люка показался капитан Нилер со своими солдатами – они стали спускаться вниз по приставной лестнице.

– Еще пятеро! – воскликнул Свен. – Я не думал, что вас так много.

– Наверху остались еще солдаты.

– Ну что ж, пусть там и остаются, – засмеялся Свен. – А то здесь повернуться негде.

И прежде чем кто-нибудь разгадал его намерение, он сорвал с гвоздя фонарь и разбил его о каменные плиты пола. В наступившем мраке Мангеймер услышал, как Свен оттащил в сторону приставную лестницу, а потом раздался приглушенный грохот – это Свен сбросил со скамьи один из гробов, чтобы возвести преграду между собой и врагами и отрезать шведам путь к двери, ведущей в соседний склеп.

– Спустите вниз фонарь! – громко крикнул Нилер.

Солдаты, оставшиеся наверху, разразились отчаянными воплями, увидев, что приставная лестница убрана и они не могут сойти вниз к своим товарищам. Они привязали фонарь к сабельной рукоятке и спустили его в подземелье. Лучи света заиграли на щитах и оружии, укрепленных на стенах, отбрасывая слабый отблеск на гробы знатных покойников и желтые, высохшие лица усопших. Ток воздуха, проникавшего сквозь открытый люк, колыхал полотнища старых, выцветших знамен, свисавших с потолка. В этой зловещей обстановке шведские солдаты ждали только знака, чтобы броситься на своего единственного противника, который без страха готов был встретить предстоящее сражение, стоя за опрокинутым гробом. Наверху в открытом люке виднелись разъяренные лица солдат, отрезанных от своих товарищей, а рядом, в глубине фамильного склепа, сквозь решетку которого проникал свет фонаря, несколько темных фигур усердно возились с каким-то сундуком, казалось не обращая ни малейшего внимания на то, что происходит у решетчатой двери подземелья.

– Вперед! – вдруг закричал Мангеймер. – Тот, кто нанесет ему первый удар, получит дукат!

И он вскочил на опрокинутый гроб.

– Уж тебе его никак не заработать! – воскликнул Свен, выстрелив в капитана из пистолета.

Мангеймер отпрянул в сторону – пуля отскочила от его кольчуги.

– Как знать! – закричал он, разразившись насмешливым хохотом, и бросился на Свена с саблей.

– А-а! На тебе кольчуга! – крикнул Свен. – Тогда отведай этого!

И он обрушил свой меч на голову капитана, но тот вовремя отскочил, и удар пришелся ему по левому плечу.

Тем временем двое шведских солдат, успевших спуститься по лестнице вслед за Нилером, перепрыгнув через гроб, подступили к Свену с обеих сторон.

Первый удар пришелся по плащу Свена, который он приподнимал левой рукой. Свен сразу же шагнул в сторону, чтобы уклониться от удара второго противника, и всадил меч в грудь первого солдата. Солдат захрипел и упал. Второй солдат не успел повторить свой выпад: Свен извлек свой меч из груди убитого, взмахнул им и ранил солдата в руку. Тот злобно выругался и отступил назад.

Тем временем капитан Нилер, не решаясь атаковать Свена в лоб, двинулся в обход гроба. Но Свен разгадал его маневр. Когда второй солдат отступил, Свен окинул взглядом своих противников и заметил, что Нилер левой рукой поманил Мангеймера, а сам сделал первый шаг, чтобы обойти гроб справа. Прыгнув навстречу Нилеру, Свен сделал выпад, но Нилер его отразил. При втором ударе клинок Свена встретил меньшее сопротивление. Свен понял, что ранил Нилера, но в полутьме не мог понять куда. Однако когда Свен рванул свой меч к себе, Нилер раскинул руки в стороны, повернулся кругом, зашатался и с пронзительным криком рухнул на землю.

Еще до того как Нилер упал, чтобы больше уже не встать, Мангеймер сделал новую попытку преодолеть заграждение. Как только ему удалось упереться одной ногой в пол по ту сторону гроба, он яростно атаковал Свена. Свен парировал удар, придерживая плащ левой рукой и выбив у Мангеймера саблю, потом попытался нанести ответный удар, но промахнулся. Поскользнувшись в луже крови, которая растекалась по плитам пола из-под тела Нилера, Свен оказался настолько близко от Мангеймера, что даже не мог размахнуться, чтобы сделать выпад. Меж тем Мангеймер вытащил нож, но Свен бросился на него и ударил его рукояткой меча по голове.

В эту минуту сверху раздался ликующий вопль: один из солдат, оставшихся наверху, разорвал на полосы алтарный покров, связал полосы и с помощью товарищей стал спускаться вниз по этой самодельной лестнице. Второй солдат уже свесил ноги в люк, собираясь спуститься в свою очередь, как вдруг из склепа, где копошились таинственные фигуры, раздался пронзительный свист. Солдаты замерли. Зато по лицу Свена при этом звуке пробежала улыбка. Он сделал шаг вперед и обвел глазами подземелье. Его разгоряченное боем лицо вспыхнуло еще ярче, когда он увидел, сколько врагов он одолел. Он извлек из-за пазухи пистолет, тщательно прицелился и выстрелил. Раздался звон разбитого стекла – это посыпались на пол осколки фонаря. Свет погас, подземелье снова погрузилось в полный мрак.

– Эй вы, шведские солдаты! – крикнул Свен. – Мы свое дело сделали. Свен-Предводитель желает вам успеха – до свиданья!

И солдаты услышали, как в темноте открылась и снова захлопнулась дверь, а потом загремел засов.

Мангеймер глухо зарычал: он понял, что его план рухнул, но он не посмел преследовать Свена, пока солдаты не спустили вниз еще один фонарь.

Когда же опять стало светло, Свена и след простыл, исчез и тот свет, который проникал в подземелье из-за решетки склепа.

– Еще света! – в ярости заорал Мангеймер. – Все вниз, попробуем вместе выломать дверь.

Перепрыгнув через гроб, солдаты навалились плечом на дверь, но она даже не дрогнула. Мангеймер кричал и бранился так, что гудели своды подземелья. Поняв наконец, что высадить дверь не удастся, капитан просунул кинжал между дверной рамой и прутьями решетки. Ему удалось выломать несколько прутьев, он просунул руку в образовавшееся отверстие и отодвинул засов; дверь открылась, и шведы ринулись в склеп.

При свете фонаря они увидели, что склеп пуст. Ветер пахнул им в лицо из подвального оконца, в котором было выбито стекло.

Ни слова не говоря, Мангеймер схватил фонарь, вылез в оконце и склонился над следами, оставленными в глубоком снегу у стены. У самой стены следы были отчетливыми, но ближе к дороге они обрывались, и капитану пришлось ни с чем возвратиться к своим солдатам.

Мангеймер приказал солдатам отнести убитых в замок, а сам вышел из церкви и закоулками прокрался к часовому, стоявшему у городских ворот, чтобы узнать у него, кто проходил здесь в течение последнего часа.

Часовой сказал, что никого не видел. Капитан понял, что искать бесполезно: любым городским переулком можно было выбраться в открытое поле.

«Тысяча чертей! – бранился про себя Мангеймер. – Во всем виноват проклятый капеллан. Он мне за это заплатит. Скажу-ка я завтра полковнику, что он заманил меня в церковь, а пастор устроил мне там ловушку. Так я расквитаюсь с ними обоими, да вдобавок пастор узнает, что будущий зятек выдал его тайну».

Вот какие мысли теснились в голове удалого капитана, пока он возвращался к своим товарищам в Гусиную башню.

О ТОМ, ЧТО СИДЕТЬ У КАМИНА ИНОГДА НЕ СТОЛЬ УДОБНО, СКОЛЬ ПОЛЕЗНО

Усадьба Иселинген лежала примерно в четверти мили77
  Датская миля равна 7, 532 км.


[Закрыть] от Вордингборга; управляющим в ней был ленсман Тюге Хёг.

На другой день после того, как Свен получил деньги у пастора, господин Тюге играл вечером в шашки со своим писцом. Они сидели в большом зале, темные стены и высокий сводчатый потолок которого слабо освещала маленькая лампа: ленсман приказал поставить ее перед шашечной доской.

Посреди зала стоял огромный дубовый стол на четырех толстых приземистых ножках, покрытый старым дырявым сукном, а вдоль стен – высокие кресла, спинки и сиденья которых были обтянуты кожей с золотым тиснением.

Ленсман сидел в углу у горящего камина; на нем была ночная шерстяная кофта в белую и черную полоску.

Тюге Хёгу уже перевалило за пятьдесят. Череп его начал лысеть, а живот и щеки все округлялись и наливались жиром. Под складками двойного подбородка ленсмана едва был виден бант его шейного платка. Светло-голубые глаза Хёга смотрели пристальным и недобрым взглядом.

– Эй ты, писец! – заговорил ленсман после довольно долгого молчания. – Если кто-нибудь спросит тебя, кто ты такой, можешь сказать, что я назвал тебя мошенником. Я оказываю тебе милость, соглашаясь играть с тобой, а ты в благодарность плутуешь. Вот уже в третий раз ты выигрываешь у меня по четверти ригсдалера.

– Помилуйте, господин ленсман! – растерянно воскликнул писец.

– Молчать! – рявкнул ленсман. – Говорю тебе, ты плутуешь! Надеюсь, ты понимаешь датский язык. Если бы ты не плутовал, как бы ты мог меня обыграть?

Тюге не успел развить дальше свою мысль, потому что вошедший слуга доложил, что богатый вордингборгский купец Эспен Рос ждет у дверей с какой-то женщиной и просит разрешения поговорить с господином ленсманом.

– Как! – удивленно воскликнул Тюге. – Он уже здесь? Послушай, Толлер! Займи его разговором, придумай что-нибудь, а я пока приведу себя в порядок. Скажи, что я занят, скажи, что хочешь! Живо, поворачивайся!

Слуга вышел.

– Вот что, писец! – сказал ленсман уже более милостивым тоном. – Мне надо принарядиться, да поживее. Тащи сюда мои сапоги с длинными шпорами. А где мой гребень? Куда я девал свой гребень? Ах да, он на полочке за маленьким зеркалом. А ну, одна нога здесь, другая там, пошевеливайся.

Приговаривая все это, ленсман перенес лампу на большой стол посреди комнаты, потом надел на себя пунцовую плюшевую куртку и потуже затянул шейный платок, отчего лицо его налилось кровью. Тем временем писец принес сапоги и гребень.

– Помоги мне обуться! – шепнул Тюге, вытянув ногу вперед, а сам, глядясь в маленькое настольное зеркальце и держа в одной руке гребень, а в другой лампу, пытался начесать волосы с затылка на лоб, чтобы скрыть намечающуюся плешь. – Ну вот, все в порядке! – удовлетворенно воскликнул он. – Теперь можешь позвать купца. Да заодно вот тебе ключ, принеси из погреба бутылочку французского вина, но только смотри не вздумай стянуть бутылку, как в прошлый раз.

– Я не брал ни одной бутылки, – возразил несчастный писец, вспыхнув от обиды до корней волос.

– Нечего отпираться! – прикрикнул на него Тюге. – За несколько дней до того, как я в последний раз посылал тебя в погреб за вином, там оставалось девятнадцать бутылок, а на другой день я проверил и насчитал всего семнадцать. Вот тебе ключ. Ступай! И прихвати еще три чистых стакана.

Писец открыл было рот, чтобы возразить, но ленсман затопал на него ногами и указал на дверь, а сам уселся за большой дубовый стол и стал разбрасывать по нему бумаги, чтоб гости подумали, будто до их прихода он занимался делами.

Немного погодя вошел купец, о котором докладывал слуга. Это был щуплый, сгорбленный человечек с хитрым, подвижным лицом, выражение которого непрерывно менялось. Он вел за руку юную девушку, хрупкая фигурка которой была почти совсем скрыта широкой накидкой. Девушка покраснела от смущения, потупила глаза и склонилась в почтительном поклоне.

– Подойди поближе и садись, любезный Эспен! – воскликнул, приветливо улыбаясь, ленсман и сделал купцу знак, приглашая его сесть на соседний стул. – Я вижу, ты приготовил мне приятный сюрприз и привез с собой свою прелестную дочь.

– Сюрприз? – удивился Эспен. – Да ведь вы сами, ваша милость, написали мне в последнем письме, чтобы я приехал с малюткой Эллен, а без нее вы, мол, меня и на порог не пустите.

– Может быть, может быть… – проворчал ленсман, явно недовольный тем, что купец раскрыл его хитрость. – Я написал это потому, что, на мой взгляд, молодой девушке в нынешнее время спокойнее жить в здешней усадьбе, нежели в городе, где кишмя кишит всяким сбродом и грубой солдатней.

Эспен рассмеялся:

– Ах, благородный господин ленсман! К чему такие увертки! Приступим прямо к делу. Я уже объяснил малютке Эллен, что, может, ей придется навсегда остаться в здешнем замке и стать хозяйкой в доме вашей милости, если, конечно, вашей милости придется по вкусу ее общество.

– Вот как! – воскликнул довольный Тюге, подтянув свой шейный платок к подбородку, который при каком-то неловком движении ленсмана открылся больше, чем он этого желал. – А что скажет на это крошка Эллен? – спросил он, изобразив на своем лице самую сладкую улыбку, на какую только был способен. – Хочет ли моя голубка поселиться в этих больших, красивых комнатах, ходить в новых нарядах из шелка и тончайшего голландского полотна? Мои слуги будут выполнять все ее прихоти, а ей самой ничего не придется делать – только покоить мою старость.

Девушка молчала. Видно было, что она переживает тяжелую душевную борьбу и не смеет вымолвить ни слова. Наконец она в первый раз отважилась поднять свои большие синие глаза, в которых читалась отчаянная мольба, на осклабившегося ленсмана – он старался улыбаться, не разжимая губ, чтобы не показывать беззубых десен, и поэтому его улыбка походила на какую-то странную гримасу.

– Эллен! – крикнул отец, сверкнув глазами. – Что же ты не отвечаешь господину ленсману?

Губы девушки дрожали, она прижала к груди маленькие ручки и прошептала тихо, еле слышно:

– О ваша милость! Мне так не хочется оставаться в замке! Сжальтесь над бедной девушкой!

– Твой отец болван! – сказал в ответ Тюге Хёг. – Он взялся за дело не с того конца и не сумел передать тебе мое самое заветное желание. Я вовсе не собираюсь огорчать тебя, душенька. Осуши свои прелестные глазки и пойди посиди пока с моей домоправительницей. А мне нужно поговорить с твоим отцом о важных делах.

Обрадовавшись неожиданному позволению уйти, Эллен сделала шаг к двери.

– Но сначала подойди ко мне! – продолжал Тюге, придав своему лицу самое нежное выражение. – Подойди ко мне, моя куколка! Дай ущипнуть тебя за румяную щечку.

Эллен неохотно повиновалась и тут же выбежала вон из залы.

– Ну, господин ленсман! – воскликнул Эспен, как только они остались одни, и, не дожидаясь повторного приглашения, сел на стул рядом с ленсманом. – Как вам понравилась крошка?

– Понравиться-то она мне понравилась, она красотка, к тому же ты говоришь, что она домовита, да только ты зря наболтал ей чего не следует и перепугал ее раньше времени.

– Об этом не беспокойтесь, – ответил купец. – Я лучше вас знаю Эллен и знаю, как к ней подступиться.

– Ладно, ладно. Говори, что ты хочешь получить за свою дочь?

– Да ведь мы уже сторговались: хочу получить всю солому, которая сложена в усадебной риге.

– Это слишком много, Эспен, ей-богу, слишком много. Ты и так уже обчистил два наших овина. А что я буду делать потом, когда мне придется представлять отчет хозяевам?

– С отчетом можно не торопиться, – смеясь, возразил Эспен. – Ведь солому мы нынче продаем шведам, и навряд ли в стране будут когда-нибудь другие хозяева.

– Сколько ты выручил от последней продажи?

– О господи, да я до сих пор не получил и ломаного гроша. Проклятый капитан со дня на день откладывает расчеты. Наконец, он пообещал, что уж сегодня непременно мне заплатит, но не тут-то было: когда я нынче утром явился к нему в казарму, он точно рехнулся – кричал, топал ногами и божился, что капеллан украл у него пятьдесят тысяч ригсдалеров.

Тюге расхохотался.

– А ну-ка, повтори еще раз! – воскликнул он. – Вот потеха! Мозгляк-капеллан украл у него деньги! Как ты сказал? Сколько там их было?

– Ни много ни мало – пятьдесят тысяч ригсдалеров, – ответил купец. – Впрочем, в этой истории, как видно, не все выдумано. Я расспросил капитана Мангеймера и узнал, что тесть капеллана, старый пастор, передал эту сумму Свену-Предводителю, о котором там много болтают нынче у нас в округе, а он должен, мол, доставить их в Копенгаген. Правда и то, что в городе ночью была большая тревога. Один из моих слуг видел сегодня утром двух убитых прапорщиков. Их убил Свен-Предводитель, когда они пытались его задержать.

Тюге весь как-то обмяк на стуле. Казалось, он уже не слушает, что ему говорит Эспен, и погрузился в собственные мысли. Вдруг он выпрямился и воскликнул:

– Пятьдесят тысяч ригсдалеров! Вот это да!

– Кругленькая сумма, ничего не скажешь!

– Будь эти деньги мои, мне бы и сам король был нипочем. Я стал бы первым человеком в Дании.

В эту минуту вошедший слуга доложил, что в замок прибыли двое незнакомцев и желают видеть ленсмана.

– Кто эти люди? – спросил Тюге.

– Не могу знать, – ответил слуга. – Они не очень-то разговорчивые и не пожелали ничего объяснить. Они тащат за собой санки, а в них лежат два пивных бочонка, вроде тех, что возят маркитантки, когда кочуют с места на место вслед за солдатами.

– Ладно, введи их, – приказал ленсман.

Слуга отправился исполнять приказание. Через несколько мгновений в комнату вошли двое. Это были Свен и Ивер. Свен натянул на голову капюшон своей коричневой куртки, чтобы скрыть лицо. При каждом его шаге раздавалось позвякивание, которое говорило о том, что он вооружен. Ивер остановился у дверей, внимательно разглядывая каждый уголок зала своими пронзительными черными глазами.

– Господин ленсман! – сказал Свен, приблизившись к столу и откинув капюшон с лица. – Я явился к вам, чтобы заручиться вашей помощью.

– Моей помощью? – удивленно переспросил Тюге.

– Мне и моему товарищу поручено доставить шведскому генералу на другой берег залива Престё два анкера88
  Анкер – датская мера емкости; один анкер равен примерно 40 литрам.


[Закрыть] дорогого вина. Путь предстоит дальний и трудный, а бочки с вином тяжелые. Вот я и пришел просить вас – одолжите нам лошадь, чтобы впрячь ее в сани.

– Покажи мне письмо, которое тебе дали к генералу, – заявил ленсман, протянув руку к Свену.

– Письма у меня нет, – возразил Свен. – Человек, пославший меня, с первого взгляда почувствовал ко мне доверие. Придется и вам поступить так же.

– А позвольте полюбопытствовать, откуда взялось это вино? – спросил, прищурившись, Эспен.

Свен оглянулся и, смерив купца насмешливым взглядом, спросил:

– А позвольте полюбопытствовать, откуда взялся этот человек?

– Он тоже послан с тайным поручением, – ответил Тюге.

– Если так, я советую ему брать пример с меня. Я никогда не выбалтываю своих тайн первому встречному. Стало быть, он тоже явился просить ленсмана о помощи? Видите, господин Тюге! Все знают, на чьей вы стороне; каждый, кто усердно служит шведам, в случае нужды обращается за помощью к вам.

– Что ты хочешь этим сказать? – спросил Тюге, которому стало не по себе, когда Свен намекнул на то, что к нему благоволят враги.

– Что время дорого и вы должны одолжить мне лошадь для моих саней.

– К сожалению, у меня нет ни одной лишней лошади, – пожав плечами, ответил Тюге.

– Ни одной? – удивился Свен.

– Две мне пришлось отдать солдатам, когда войска везли в Копенгаген тяжелые пушки, две взял король Густав в свое личное пользование, потому что его лошадь и карета утонули в проливе при переправе. У меня осталась одна старая кобыла, которая ни на что не годна.

– Мне она пригодится, ее я и возьму с вашего позволения.

– Клянусь всемогущим господом, я этого позволения не дам.

– Тогда я обойдусь без вашего позволения.

– Ха-ха-ха! – презрительно засмеялся Тюге. – Ты говоришь так, точно поблизости нет моих людей, которые по первому моему слову выкинут тебя за дверь.

– Пусть попробуют, – спокойно ответил Свен. – И тогда поблизости окажутся мои люди. Кстати, кое-кто из них ждет у дверей.

Ивер, который во время этой беседы стоял на пороге, откашлялся и звякнул саблей – это был верный признак того, что в нем пробуждается воинственный пыл,

Купец, сидевший в тени, отбрасываемой абажуром лампы, что-то чертил пером на дубовом столе. Вдруг он обмакнул перо в чернила, написал несколько слов на клочке бумаги и передал записку ленсману. Тюге с удивлением прочел на ней одно слово: «Уступите!» Он не решился посмотреть на Эспена, но так как он ценил изворотливость своего приятеля и привык его слушаться, то, сразу изменив тон, сказал:

– Ах, боже мой, не стоит горячиться из-за пустяков! Я ведь просто пошутил.

– Так ведь и я пошутил, господин ленсман, – ответил Свен. – Чего ради я стану отбирать у вас лошадь силой, когда я уверен, что вы отдадите ее мне по доброй воле?

Казалось, Тюге призадумался, как лучше ответить на эти слова, а сам покосился на купца. Тот сказал:

– Я понял ваш взгляд, благородный господин ленсман. Мое присутствие, как видно, стесняет этих добрых людей: им надо поговорить с вами наедине. Но если они согласятся ненадолго спуститься вниз в людскую и подождать там, пока вы разъясните мне мое дело, как обещали, я пойду своей дорогой, и вы сможете поговорить без помех.

– Это надолго? – спросил Свен.

– О нет… – заверил их Тюге. – Прикажите подать вам в людскую поесть и выпить, а когда отужинаете, милости прошу, возвращайтесь сюда.

Несмотря на всю наблюдательность Свена, от него ускользнул маневр купца, поэтому он не понял причины внезапной любезности ленсмана. Следуя приглашению хозяина, он пошел к двери. Ивер снова откашлялся и, устрашающе гремя саблей, двинулся за ним. Но как только они оказались за дверью, Ивер схватил Свена за руку и приложил ухо к замочной скважине. Однако на таком далеком расстоянии было невозможно услышать, о чем шепчутся ленсман с купцом.

– Клянусь моим честным именем, они готовят нам западню, – прошептал Ивер. – Уж очень гнусно улыбался купец, когда ты отвернулся. Но мы сейчас выведаем, что у них на уме.

С этими словами Ивер отвязал свою саблю и протянул ее Свену.

– Куда ты?

– Назад, в залу. Я сделал вид, что плотно захлопнул дверь, а на самом деле только прикрыл ее. Подожди меня внизу! Тут дело нечисто, они что-то замышляют.

Меж тем, как только Свен и Ивер вышли из комнаты, купец произнес те же самые слова:

– Тут дело нечисто, эти мошенники что-то замышляют.

– Ты думаешь? – разинул рот Тюге.

– Ясное дело. Как вы думаете, с кем вы тут разговаривали? Кто этот человек?

– Он и вправду показался мне подозрительным, – уклончиво ответил Тюге, чтобы не высказывать определенного мнения.

– А я готов поклясться, что это был не кто иной, как Свен-Предводитель.

– Свен-Предводитель! – Ленсман так и подскочил.

В это мгновение Ивер приоткрыл дверь и, проскользнув в комнату, спрятался за высоким креслом у камина, где еще недавно сидел Тюге.

– Свен-Предводитель с пятьюдесятью тысячами ригсдалеров?

– С ними или без них, но это он, черт возьми, это он! Я ничуть не удивлюсь, если в двух бочонках спрятано вовсе не французское вино, о котором он тут рассказывал, а совсем другое.

– Ты прав. Они спрятали в бочонках деньги и хотят пробраться через расположение шведов.

– Похоже на то, – сказал Эспен, самодовольно потирая руки. – Именно это я и заподозрил.

Ивер слышал каждое слово, тем более что собеседники от волнения говорили всё громче. Однако тайник оказался совсем не таким удобным, как предполагал Ивер. От толстых буковых поленьев, горевших в камине, в углу за креслом было невыносимо жарко. Ивер подавил стон. По его лбу крупными каплями струился пот. Не придумав ничего лучше, он начал потихоньку стаскивать с себя куртку. А разговор тем временем продолжался.

– Пока они еще здесь, надо поглядеть, что у них в этих бочонках, – заявил ленсман.

– Их вообще нельзя выпускать из усадьбы, – возразил торговец.

– Ты прав, по как им помешать? Кроме пас, в замке нынче вечером только двое слуг. Все остальные разбежались кто куда.

– Почему?

– Требуют, чтобы им увеличили жалованье.

– Сколько же они получали?

– С тех пор как началась война, ни полушки!

– Неблагодарные! И они еще требуют прибавки! Нет на этом свете справедливости!

– Эспен, сейчас не до шуток! Давай лучше обмозгуем, как захватить этих разбойников.

Торговец задумался, а потом, после недолгого молчания, хитро улыбнулся и сказал:

– Придумал! Задержите их в замке под разными предлогами до завтрашнего утра, а тем временем пошлите письмо к полковнику Спарре в Юнгсховед. Полковник перед вами в долгу за те драгоценные вещицы, что вы ему не раз дарили. Он не откажет прислать вам отряд своих солдат, в особенности если вы дадите ему понять, что речь идет о поимке Свена-Предводителя, за голову которого он обещал награду. Только о нашей догадке насчет денег и не заикайтесь. Пусть шведы заполучат Свена, а мы тем временем заполучим денежки. Ну, что вы на это скажете?

– Эспен! Старина! – воскликнул ленсман, стукнув кулаком по столу. – Ты умнейшая голова на свете! Твой план великолепен! Клянусь всеми святыми: если Свен в самом деле припрятал денежки в бочонках и я до них доберусь, ты увидишь, что не зря дал мне добрый совет.

– Еще бы! Конечно, не зря. Половина от пятидесяти тысяч ригсдалеров – не безделица.

– Половина? – в изумлении воскликнул ленсман.

– Конечно, любезный друг! Половина мне, половина вам. Но, может, вы предпочитаете, чтобы я сообщил обо всем этом деле капитану Мангеймеру? Тогда, можете не сомневаться, на вашу долю придется еще меньше.

– Ладно, ладно! – воскликнул испуганный Тюге. – Пусть будет половина!

– Так пишите письмо. Вот перо и бумага.

Ленсман начал писать. А Иверу тем временем казалось, что его просто поджаривают в печи. Не находись он так далеко от стола, ленсман и купец услышали бы, как он отдувается, иной раз еле удерживаясь, чтобы не застонать. Пытаясь немного облегчить свою участь, он снял с себя и рубашку и шейный платок, но жара становилась все невыносимее.

– Но кого же послать в Юнгсховед? – спросил Тюге, складывая письмо.

– Ах, дорогой господин ленсман! – ответил купец. – Неужели вы думаете, что я доверю его чужим рукам? Нынче же ночью я сам доставлю его по назначению.

– Нет, я! – шепнул Ивер, еле удерживая ярость. – Черт бы их побрал! Долго они еще будут совещаться! Давно уж пора отправиться в путь!

– Ну, бог тебе в помощь! Вот письмо!

– Но как мне незаметно выбраться из замка?

– Это легче легкого, – ответил, улыбаясь, ленсман. – Видишь дверь, скрытую обоями? За ней начинается коридор. Иди по нему, пока слева не увидишь лестницу. Она выходит в сад. А там тебе останется только перелезть через забор.

Эспен взял письмо, закутался в плащ и исчез за дверью, скрытой в обоях.

– Наконец-то! – с облегчением пробормотал Ивер и, схватив под мышку свою одежду, тихонько выскользнул из зала.