Текст книги "Леди без страха (СИ)"
Автор книги: Карина Пьянкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)
Надо бы порасспрашивать отца поподробней на тему темного прошлого. Нельзя же, в конце концов, не иметь представления о своих родителях.
– Дядя, чтобы там ни сделала моя мама в прошлом, я приехала не потому, что моему доброму имени что-то угрожает. Просто устала и решила передохнуть здесь, у вас. Но если вам вдруг не хочется меня видеть здесь…
Дядя возмущенно посмотрел на меня.
– Ева, ты любимая дочь моей любимой младшей сестры. Как можно даже предполагать, что мне не хочется тебя видеть, а, племянница? Просто я действительно обеспокоен твоим странным поведением.
Я тяжело вздохнула и не стала ничего говорить. Дела Дарроу – это исключительно дела Дарроу.
– А что же измыслил дорогой кузен по поводу приезда Эммы? Тоже преступная страсть? Или для нее подготовлен какой-то другой скандал? – принялась допытываться я у дяди.
Не хотелось, чтобы Эмма пострадала из-за досужей сплетни и бурной фантазии родственника.
– О, Эмму мой сын достаточно быстро оставил в покое, стоит отдать ему должное. Твоя сестра слишком добросердечное и открытое создание, чтобы можно было подозревать ее в чем-то предосудительном. Так что не беспокойся за репутацию дорогой Эммы, она вне опасности. Грегори не настолько… – попытался дядя Эдвард подобрать подходящее для сына слово, которое полностью бы отражало его характер, но при этом не описывало излишне дурно. Похоже, задача оказалась мистеру Уоррингтону не по силам, потому как в итоге он сказал только: – Не настолько Грегори.
Не самое лучшее утешение, если уж говорить честно.
– Остается надеяться лишь на это. Эмма – младший ребенок в семье, самая большая драгоценность. И если ей кто-то навредит, все равно кто…
В отличие от своего сына дядя Эдвард отлично понимал намеки. Он только кивнул, давая понять, что все отлично понял.
– Когда планируете вернуться домой, Ева? – сменил тему мистер Уоррингтон. – Не подумай, что я гоню вас с сестрой, просто хочется быть в курсе ваших планов. Опять же, нужно будет выделить вам лошадей. Не на почтовой же карете добираться до дома дочерям лорда Дарроу.
Хороший повод задать не самый удобный вопрос.
– В самом деле, дядя Эдвард, вы же прекрасно знаете, что для того, чтобы попросить отца прислать за нами экипаж, нам не нужно отправлять письмо, – хмыкнула я, давая понять, что уловка не подействовала. – Думаю, я вернусь в столицу через пару недель, а вот Эмма у вас еще задержится. Для своего блага.
Дядя удрученно вздохнул.
– И, разумеется, никаких объяснений.
Я кивнула, не став ничего отрицать.
– Вот поэтому фамилия Дарроу вызывает у меня сильнейшую изжогу. Вы вечно не снисходите до объяснений. В этом смысле ты удивительно похожа на отца. Впрочем, как и Эмма.
Надо сказать, что дядя Эдвард с моим отцом не сумел поладить за все годы, прошедшие с момента свадьбы девицы Кэтрин Уоррингтон и лорда Николаса Дарроу. Мама говорила, что старший брат с трудом смирился с тем, что она выходит замуж за человека существенно старше нее самой, к тому же несколько раз к тому времени овдовевшего. Влияние и богатство жениха особой роли для дяди Эдварда не играли.
Прошло много лет, мама все еще была здорова и счастлива, очередное вдовство отцу не грозило, но вот поладить с зятем дядя так и не сумел, да, наверное, и не пытался. Просто не прикладывал к этом хоть сколько бы то ни было усилий.
И вот эти напряженные отношения тетя Мэри тоже не учитывала, когда пыталась добиться очередных одолжений от моей семьи для себя и своих сыновей.
– От объяснений обычно только хуже, – отозвалась я, безразлично пожимая плечами. – Особенно в этом случае, дядя Эдвард. Вам не стоит знать, почему мы с Эммой приехали сюда, в ваш дом. И, что самое важное, на самом деле вы и не хотите знать правду.
Дядя проворчал что-то совершенно точно неодобрительное о самонадеянных девчонках, дурной крови Дарроу… Мог бы, наверное, еще много чего сказать, но я сочла за лучшее удалиться и прервать эту беседу, пока она не завела нас в ненужное русло.
Эмма поджидала меня в спальне, которую мы занимали с ней вдвоем. В доме Уоррингтонов была только одна комната для гостей. Впрочем, мы с сестрой не страдали от того, что приходилось жить вместе.
– Дядя, как всегда, пытается докопаться до сути вещей, – проворчала младшая и расстроенно вздохнула. – А Грегори как будто желает загнать нас обеих в могилу.
Я улыбнулась.
– Ничего не выйдет ни у первого, ни у второго, – отозвалась я с абсолютной уверенностью. – Хотя кузен досаждает как слепень. Хорошо, что и вреда от него не больше, чем от слепня.
Эмма подошла ко мне и изо всех сил стиснула в объятиях.
– Ты скоро вернешься. И я буду волноваться. Как всегда. За вас всех волноваться. Чернокнижник – это ведь очень и очень серьезно.
Я пожалела, что рассказала сестре все без утайки. Бедняжка отлично знает, насколько опасен и беспринципен может быть чернокнижник. С тех пор, как она узнала все, спать Эмма стала гораздо хуже обычного.
– Не серьезней нашего отца. Поверь, дорогая, мы справимся и с этим. Наша прабабка была гадиной куда более опасной. И ничего, справились. Сейчас тоже справимся.
Хотелось верить, что сказала я сестре одну только истинную правду. Сама вот была до конца не уверена.
Еще через неделю письма брата сменили тональность. Теперь Эдвард казался мне изрядно встревоженным, взбудораженным, нервозность сквозила в каждом слове и даже, кажется, в наклоне букв. Что-то происходило в столице, что-то подозрительное, непонятное мне.
Я написала отцу, надеясь, что он развеет мои опасения или укрепит в них, и тогда я смогу сделать хоть что-то. Однако батющка тоже не ответил ничего определенного; кажется, даже великий и ужасный лорд Дарроу не представлял, кто именно охотится на Де Ла Серта и как обнаружить этого человека.
Дурно, очень дурно.
И не понять даже, следует мне рваться на помощь Второму или же лучшим выходом будет оставаться на месте и не предпринимать ничего. Ведь, в конечном итоге, мой Второй лишь немногим уступает ине. Неужели не справится?
Эдвард и Де Ла Серта весьма тщательно проверяли список приезжих иностранцев. К тем, кого можно было посетить джентльменам их уровня, они без зазрения совести напрашивались в гости, к людям низкого происхождения отправлялась няня Шарлотта, которая не растеряла своих уличных манер даже спустя долгие годы в нашем доме. Маму это чрезвычайно сильно раздражало, однако по какой-то странной причине развлекало отца.
Пока поиски не принесли ничего, помимо новых знакомств, и брат понемногу впадал в уныние. Плохое для него состояние, поскольку именно в состоянии уныния Второй был склонен творить самонадеянные глупости, последствия которых потом приходилось решать едва ли не всем членам семьи.
– С каждым днем ты все более и более мрачна, дорогая племянница, – не преминул заметить как-то за завтраком дядя Эдвард. – Кажется, письма из дома тебя не слишком радуют.
Признавать очевидное в данном случае было бы дурным тоном. Да и зачем лишний раз пугать дорогую Эмму? Она и так сама не своя. Поэтому я невинно улыбнулась и заверила, что все дело в некстати разыгравшейся мигрени. Тетя Мэри тут же расстроилась, что кто-то пытается использовать ее любимые приемы. Разговор сразу прекратился, и завтрак прошел в гробовом молчании, которое скрашивали только ироничные взгляды кузенов, которые они бросали попеременно то на меня, то на Эмму.
Тем же вечером пришло очередное письмо от брата, в котором он обмолвился, что они нашли некие зацепки, которые ведут к предполагаемому логову таинственного врага Де Ла Серта. Если Эдвард ожидал, что новости меня успокоят и обрадуют, то он крупно просчитался. Я пришла в ужас, представив, что три молодых человека, в которых азарта определенно больше, чем здравого смысла, могут полезть прямо в зубы преисподней.
Меня мучили самые дурные предчувствия на этот счет, я даже отцу написала, чтобы приглядел за братом и не дал ему сотворить очередную глупость, однако и после этого легче не стало. Но приходилось изображать привычную невозмутимость ради Эммы и врать, что все прекрасно.
Вот только я ощущала, как приближается беда.
Когда посреди ночи я услышала еле различимое "Ева", даже не удивилась. Сердце будто невидимая ледяная рука сжимала. Стало так страшно, так невыносимо тоскливо…
Внезапно засветилось зеркало на стене.
– Ева, – окликнули меня теперь куда громче.
А Эмма почему-то продолжала все также мирно спать, она ничего не слышала, хотя обычно спала чутко.
– Ева.
Это же фэйри. Наверняка, фэйри. Они ходят по зеркалам.
Я встала с постели и подошла поближе, чтобы понять, кто же почтил меня присутствием. Здесь, в обычном, тварном мире, из плоти и крови, я не так чтобы слишком сильно опасалась фэйри. Уж им-то я смогу дать отпор.
Из глубины зеркала на меня смотрел невероятно красивый мужчина. Определенно, фэйри Неблагого двора, и это уже повод для радости. Несмотря на название, в нашей семье именно с этой нечистью поддерживались хорошие отношения. Разумеется, насколько это вообще возможно.
– Я Охотник, Ева. И тебе нужно идти вместе со мной, если хочешь спасти своего брата.
Мое тело прошила нервная дрожь. Фэйри не врал касательно моего брата. Я чувствовала, что с Эдвардом неладно, что его нужно спасать. Можно было позвать отца… Но фэйри может провести меня ко Второму прямо сейчас, сию же секунду.
Я просто обязана рискнуть сейчас ради Эдварда.
– С ним Де Ла Серта? – дрожащим голосом спросила я.
Охотник, если это действительно был именно он, кивнул.
– Они все в большой беде.
Надо решиться прямо сейчас. Согласиться.
– Обожди минуту. Я оденусь. И пойду с тобой. Надеюсь, ты не настолько глуп, чтобы шутить над дочерью Николаса Дарроу.
Фэйри рассмеялся. На завуалированную угрозу он предпочел ничего не отвечать. Только молча ждал, пока я надену свой цыганский наряд, что захватила с собой.
Если уж приходится посреди ночи бросаться на выручку Второму и Де Ла Серта, лучше делать это как Чергэн, а не как Ева. Так будет сподручней.
– Я верю тебе, Охотник, – произнесла я и протянула ему руку. – И не приведи Творец тебе обмануть мое доверие.
Нечисть снова рассмеялась и затянула меня прямиком к себе, на пути дивного народа. Оставалось только молиться про себя и надеяться, что Неблагой двор все также благоволит семейству Дарроу.
Как же перепугается и расстроится поутру бедняжка Эмма. Я поняла, что даже записки ей не оставила, но под моими ногами уже стелилась серебристая дорога.
Путешествие по призрачным путям длилось или вечность, или несколько секунд, понять у меня никак не получалось. Но в какой-то момент Охотник замер и посмотрел на меня пристально, будто пытаясь найти в моих глазах ответ на какой-то важный вопрос, который мне никогда не зададут.
– Сражайся смело, Дарроу. И будь сильна, – произнес фэйри и толкнул меня в грудь.
Я пошатнулась, а когда пришла в себя, поняла, что нахожусь в комнате, когда-то прекрасно меблированной, но теперь запущенной и, очевидно, нежилой. И в этой же комнате находился Эдвард, а вместе с ним и его друзья. И все трое глядели на меня с изумлением и шоком.
Второй мог только открывать и закрывать рот, очевидно, лишившись дара речи от шока.
Я тоже опешила, когда осознала, что дверь явно заперта, всю комнату коконом окружают сети чужого колдовства, что все вместе не дает и малейшей надежды выбраться.
– Как вы умудрились сюда попасть? – рявкнула я на брата и на Де Ла Серта, едва только сообразила, где именно оказалась.
А оказалась я в большой беде.
И, что хуже всего, не одна, а с братом и двумя иберийцами в качестве пары камней на шее. Одна бы я выбралась, пусть и с трудом, тут сомнений нет, отец меня слишком хорошо учил, чтобы оставаться слабой и беспомощной, со Вторым – тоже. Но что же делать с этим бесполезным грузом на ногах? Бросить Де Ла Серта – недопустимо. Спастись самим и сохранить иберийцев будет непросто. Но нам с братом придется сделать это.
Все трое молодых людей смотрели на меня едва ли не с благоговением. Еще бы, появление наверняка показалось им чем-то поистине волшебным. Таким оно, по сути, и было.
Тут мой брат опомнился.
– Это вообще-то мой вопрос, – возмутился Эдвард и посмотрел на меня едва ли не с обвинением. – Сюда никто не мог попасть. И выйти тоже никто не мог. Так и какого дьявола, ты…
От волнения брат, кажется, пытался обращаться ко мне сразу в обеих моих ипостасях, путая легкость общения с Чергэн и теплую иронию разговоров с Евой.
– Очнись уже, – шикнула я на Второго с откровенным раздражением. – Просто объясните мне, что произошло с вами. Быстро и четко.
Эдвард глубоко вздохнул и прикрыл глаза.
– Мы в заброшенном особняке на Ройал-стрит. Так получилось, что мы нашли ту самую служанку, которая исчезла из дома Де Ла Серта, начали за ней следить. Проследили до дверей. Потом решили проникнуть в особняк. Результат ты видишь.
О да, результат трудов этой троицы я вижу, и даже слишком хорошо. Заперты в грязной, явно запущенной комнате с закрытыми дверями и окном, без каких бы то ни было очевидных шансов на спасение.
– Ты уже позвал отца? – спросила я первым делом. Теперь отправиться спасать Эдварда вот так, без сообщения батюшке, уже не казалось действительно хорошей идеей. Кажется, я сама создала для себя прекраснейшую ловушку.
На мгновение Теодоро Де Ла Серта уставился на меня с неким подозрением, и огромных усилий стоило не сбиться и не замяться. Хотя фраза моя действительно прозвучала немного подозрительно.
– Я пытался, однако он, видимо, ничего не услышал, раз не пришел. А как ты поняла, что со мной неладно?
Думаю, моя ухмылка оказалась красноречивей любых слов. Связь между близнецами, которая для меня и Второго была частью жизни, в очередной часть доказала свое всемогущество. Я сумела почуять беду сразу же, как она пришла, в то время как ни отец, ни мать, вероятно ни о чем не догадывались.
Прикрыв глаза, прошептала "Папа. Папа, приди", однако тот все никак не являлся. Видимо, мы и правда остались с проблемами один на один. И никто нас не выручит, кроме нас самих.
Какой ужас.
Значит, нужно еще раз проверить двери и окна. Эдвард, разумеется, прекрасный колдун, но подход к магии у цыган и не-цыган совершенно разный, возможно, то, что не по силам брату, по силам мне.
– Е… два ли у тебя что-то выйдет, – прокомментировал Второй, видя, с каким старанием я изучаю единственное окно и дверь. – Выбить мы тоже пытались. Подозреваю, ловушку для нас троих готовили со всем возможным тщанием.
О да, не стоило все-таки полагаться на слова матери и оставлять этих олухов без своего присмотра. Мужчины порой слишком уж самонадеянны и готовы броситься навстречу опасности, даже не задумываясь, что все может пойти не по их плану "ворвались и победили".
А потом безрассудно приходится поступать и нам, слабым и беззащитным женщинам. Ну, хорошо, слабой и беззащитной меня назвать сложно, однако сути дела это не меняет.
– Никогда прежде не видела таких хитрых и сложных плетений, – пробормотала я, скользя пальцами над нитями чужой силы. Она казалась холодной, склизкой, словно дохлая лягушка. Или живая змея. – И таких гадких.
Близнец тяжело вздохнул.
– Ты их хотя бы видишь. А я только ощущаю нечто гадкое и все. Неприятно быть слепым.
В голосе близнеца проскользнули нотки оскорбленного самолюбия. Иногда на него находило.
– Сегодня полнолуние, – задумчиво произнесла я, – большая часть самых кровавых ритуалов проводится именно на полную луну.
Мануэль подал голос:
– Это ты нас так сейчас утешаешь, Чергэн? Если что, выходит не очень хорошо.
– Даже не пыталась, гаджо. Утешение – это всегда ложь. Я предпочитаю не лгать без необходимости.
А если попробовать ослабить вот этот фрагмент?
Я немного потянула за одну нить, пытаясь ослабить всю сеть на двери. Ну не зря же я едва не с пеленок училась чарам? Или зря?
– Эдвард, зачем ты только связался с этой злобной ведьмой? Она даже в такой момент не может поддержать, – возмутился старший Де Ла Серта и принялся расхаживать по комнате. – Мы же не умрем здесь?
Хотела сказать что-то обнадеживающее, однако, принципиально не стала.
– У нас есть все шансы, если не выберемся, – пробормотала я.
Нет, этот прием не помог. Зато во всей конструкции возникло напряжение, возможно, даже критическое напряжение.
– А вот сейчас я что-то увидел, – пробормотал Эдвард, нависая надо мной. – Что ты сделала? Ты ведь что-то сделала?
Ясно. Стоит немного увеличить давление – и мой Второй уже замечает что-то. Славно.
– Кое-где потянула, кое-что подправила, – хмыкнула я, бросая взгляд через плечо. – Что скажешь?
Брат замолчал на несколько минут, а потом произнес:
– Что нужно было лучше учиться у отца. Или хотя бы слушать маму и не лезть слишком глубоко в чужие проблемы. Я ничего не понимаю в этой дряни. Скажи, что ты нас отсюда вытащишь.
Хотела бы я сказать, что да.
А если попробовать пройти так же, как и вошла? Если позвать Охотника и попросить его увезти нас призрачными дорогами своего племени? Да, наверняка придется пообещать что-то действительно значимое, но вряд ли Охотник посягнет на душу или жизнь, в Неблагом дворе отлично знали, что при надобности наш батюшка лорд Дарроу и в Страну Холмов заявится без особых затруднений. О том, что однажды отцу пришлось забирать едва не с бала фэйри нашу мать, и мне, и брату было отлично известно. Явился еще раз – явится снова.
– Эй, Охотник, – позвала я и коснулась зеркала, надеясь получить ответ.
За стеклом проступило лицо, однако вовсе не то, что я ожидала.
На дивно красивом мужском лице проступила злобная ухмылка, и фэйри схватил меня за руку, пытаясь затянуть к себе. В первый момент я вскрикнула от испуга. Краем глаза заметила, как бросился мне на помощь Эдвард. Потом же опомнилась. Ну и схватил меня фэйри? Так и что же? Не так и страшно.
Теперь настал мой черед ухмыляться. Я сама вцепилась в руку нечисти и потянула его на себя. Кажется, такого поворота фэйри не ожидал и даже растерялся, и пока додумался вырываться, я с помощью подоспевшего Второго вытащила дивного едва не до пояса.
Де Ла Серта предусмотрительно вперед не лезли, разумно рассудив, что из зеркала ничего хорошего точно не вылезет. В другой раз я, быть может, даже пристыдила молодых людей за трусость, однако сейчас бездействие иберийцев было только на руку мне и брату. Обычные люди не могут противостоять нечисти, зато фэйри могут вытянуть силы или даже жизнь из простых смертных.
В итоге фэйри удалось все же вывернуться и нырнуть назад, в зазеркалье, однако стекло словно бы потухло, стало совершенно мертвым. Охотника уже не позвать.
– Кто это вообще был? – ошарашенно спросил Теодоро, затравленно глядя на предательское зеркало из самого дальнего угла.
Манэуль держался чуть смелей, но тоже не рвался подойти к стеклу.
– Ну, судя по всему, очень похоже, что нас почтил сам Шут Благой королевы, – ответила я, пытаясь отдышаться. Происходящее становилось все более и более странным. Чего ради вмешался Благой двор? Нет, в какой-то мере это даже логично: если Неблагой двор на твоей стороне, Благой пытается навредить и наоборот.
– Благая королева? – переспросил ибериец, кажется, вообще ничего не понимая.
– Это фэйри, нечисть, – пояснила я, они живут не в нашем мире, не в материальном. – И, видимо, Благой двор решил вступить в игру. Другое дело, это случайно или чернокнижник заключил сделку с королевой?
Эдвард нахмурился и сжал кулаки.
– Или просто эта проклятая нечисть решила подсуетиться и отомстить таким образом матери и отцу. Думаю, они очень сильно расстроились, когда дорогой батюшка разрушил все их грандиозные планы на скромную девушку Кэтрин Уоррингтон.
Иберийцы теперь не понимали происходящее еще больше.
– Выходит, теперь дело уже не только в том, что чернокнижник продал душу Де Ла Серта преисподней, – пробормотала я потерянно. – Теперь…
Второй кивнул и похлопал меня по плечу, разделяя мою тревогу.
– Теперь Дарроу увязли целиком и полностью, – продолжил за меня фразу дорогой брат. – И нам в любом случае следует найти чернокнижника.
Итак, если нельзя уйти через зеркало, нельзя выйти через окно или через дверь… Я снова подошла к двери и тщательно изучила дверные косяки. Кто бы ни заклинал двери, это был человек, не знакомый с физическим трудом. И он или она точно не знал, каким образом в домах устанавливаются двери.
– А вы выломать дверь не пробовали? – поинтересовалась я невинно. – Их можно вынести вместе с косяком. Это может сработать. Только приложите максимум усилий, дже-е-е-ентльмены.
Вот же белоручки. И Эдвард тоже хорош: нет бы приложить хоть чуть-чуть больше, чем обычно, физических усилий. А они всего лишь подолбились немного о дверь, и брат попробовал колдовать. Безуспешно.
Порой мужчины так глупы.
– Могла бы и не издеваться, – пробормотал Эдвард. – И не смотреть так неодобрительно. Словно бы ты справилась лучше в такой ситуации.
Я приподняла одну бровь.
– Ну да, ты уже предложила дельную идею. Молодец, хвалю. Но твое вечное высокомерие…
Тут вмешались Де Ла Серта.
– Да хватит уже вам, голубки. Эдвард, давай возьмем – ну хотя бы вон ту тумбочку, и вынесем проклятую дверь, пока за нами не пришли.
Я сочла предложение разумным и позволила молодым людям действовать. В конце концов, не все же мне идти первой. Пусть я и Первая.
Как ни странно, но при участии трех здоровых молодых мужчин дверь не выдержала и вылетела наружу. С таким жутким грохотом, что если бы неизвестный злодей находился в доме, наверняка бы прибежал проверить. Значит, пока мы еще одни, и шансы благополучно унести ноги стремительно растут.
– Э… Чергэн, мне кажется, тут что-то не то, – пробормотал Эдвард, выбравшийся из узилища первым.
Через пару секунд я и сама оценила масштаб наших проблем. Он был просто колоссальным.
– Творец, что здесь вообще происходит? – опешили и Де Ла Серта.
По всему выходило, что мы оказались в паутине бесконечных коридоров.
– Дом явно изнутри больше, чем снаружи, – озвучил очевидный теперь для всех факт мой брат.
Я кивнула.
– Любимая шутка фэйри. Благой двор точно заключил с чернокнижником сделку, можете даже не сомневаться. Они виртуозы в таких фокусах.
Как бы теперь выбраться так, чтобы не потерять никого по дороге.
Я стянула с волос алую косынку и протянула ее брату.
– Хватайся крепче. Я не уверена, что нас не растянет в разные стороны, стоит только разойтись на несколько шагов. Это место принадлежит нечисти. Все снимайте пояса и держитесь крепко, чтобы не заплутать. В таких лабиринтах можно и навсегда потеряться.
Иберийцы тихо выругались под нос, но подчинились. Слава Творцу, что мне хотя бы их не придется уговаривать.
– Кажется, нам не стоило приезжать в Альбин, – пробормотал Теодоро. – Здесь нас преследуют сплошь беды.
Однако в кои-то веки Мануэль решил отнестись к ситуации куда более рассудочно, чем обычно.
– Беды мы привезли с родины. И если бы остались там, я бы уже наверняка был мертв. Если бы не Дарроу, не эта цыганка, до меня бы давно добрались.
Что же, хотя бы Де Ла Серта уже не пытается обвинять меня и мою семью в каких-то непонятных странных грехах, огромный прорыв в отношениях. И я бы ему непременно порадовалась, если бы мы не попали в настолько большую беду, из которой еще непонятно, как выбираться.
– Нас не слышит отец, – расстроенно вздохнул Эдвард. – Значит, придется как-то выбираться собственными силами. Вы, двое, только не потеряйтесь по дороге, если не хотите сгинуть навсегда.
Пожалуй, не самое обнадеживающее начало, но Эдвард не любил лжи без веской на то необходимости.
– Постараемся не слишком сильно вас обременять, – заверил Мануэль, который с каждой секундой становился все бледней и бледней.
Так начался наш путь через лабиринт, созданный силами фэйри.
– Сколько уже прошло времени? – простонал Теодоро, когда пройденный путь стал казаться бесконечным.
Я передернула плечами. Мои ноги тоже гудели от усталости, но фамильная гордость не позволяла говорить о том, насколько тяжело. Я – первая, опора родителей и пример для брата.
– Нисколько, – откликнулась я. – Или с тем же успехом могла пройти вечность. Если речь идет о фэйри, с временем всегда возникают сложности.
Впереди, разумеется, шла я. Как и положено Первой. Эдвард попытался возмущаться, но без особого старания. Он знал, кто сильней на самом деле, и унял, для общего блага, свою постоянно страдающую рядом со мной мужскую гордость.
– Цыганка кажется мне все более и более странной, – внезапно отметил на иберийском Теодоро.
Нам с Эдвардом удалось сохранить невозмутимость и ничем не выдать тревоги и удивления.
– Что тебя так удивило? – вполголоса спросил младшего брата Мануэль. – Цыганка и цыганка. А что странная слегка, так разве может ведьма оказаться кем-то ординарным?
Хвала Творцу, параноидальных идей брата Мануэль Де Ла Серта не поддержал.
– Она говорит не как уличная бродяжка. И даже не как ее старая тетка. А держится так и вовсе… Да взгляни же только. Она привыкла приказывать и привыкла, что ее приказам подчиняются.
Неужели вся моя сложная маскировка, которую не смог никто посторонний разгадать за долгие годы, стала вдруг настолько очевидной для Теодоро? Будь проклят ум и наблюдательность этого молодого человека.
А если он догадается, кто на самом деле шувани Чергэн?
Однако я продолжала двигаться вперед, словно бы вовсе не обращая внимания на разговор иберийцев промеж собой.
– В таборе ей действительно все подчиняются, – напомнил брату Мануэль, все еще не желая подозревать Чергэн в чем-то несвойственном цыганскому роду.
– И посмотри, как наш альбинский друг с ней обращается. Слишком уж… не знаю, трепетно?
Все верно, Второй не мог позволить вести себя со мной как с одной из тех дам, которых принято не упоминать при леди. Даже для поддержания нашей с ним легенды – и то не мог. И я понимала, почему. Мне самой не удавалось даже коснуться его каким-нибудь двусмысленным намеком.
Но, Творец милосердный, почему бы этим двоим верить тем глупостям, которые они сами о нас измыслили?
– Она его любовница, неудивительно, что он заботится о своей цыганке.
Пожалуй, не всегда слепота и недогадливость Мануэля доставляют неприятности. Пусть он и дальше продолжает ничего не замечать.
– Но не так себя ведут с любовницами, братец. Совершенно не так.
– Быть может, в этой стране другие обычаи?
Разговор прервал удар, который словно бы сотряс весь мир вокруг.
– Что за чертовщина? – охнула Второй и тут же подобрался, выражая готовность броситься навстречу любой опасности.
– Спокойно, может, нас просто проверяют, – откликнулась я и огляделась по сторонам.
Пока ничего не предвещало беды, значит, не стоит и паниковать раньше времени. Дышала я спокойно и размеренно, не позволяя волнению или – упаси Творец – страху даже зародиться в моей душе.
– Иногда я ненавижу твою выдержку, – пробормотал Эдвард.
Иберийцы нервозно переглядывались и как будто жались друг к другу, как перепуганные дети. Как, должно быть, тяжело взрослым и сильным мужчинам, которые с рождения облечены властью над другими людьми, ощущать абсолютную беспомощность.
– Куда больше ты бы ненавидел ее отсутствие, – парировала я.
Если человеческие глаза не дают различить опасность, возможно, стоит посмотреть тем зрением, которое от рождения дано ведьмам и колдунам.
– Что узрела? – поинтересовался спустя пару минут брат. – Я чувствую себя слепым как крот. Так стыдно.
– Что женщина превосходит тебя? – не удержалась я от сарказма. Вот мне-то как раз ничто не мешало "любоваться" тем, что приготовили для своих жертв чернокнижник и Благой двор.
– Что не могу помочь тебе так, как должен бы, – выдал наиболее правильный ответ мой близнец.
Говорить на это что-либо я посчитала излишним, просто перешла к делу.
– Мы все еще находимся в доме, Эдвард. Нас никто и никуда не переместил. Просто проекцию особняка в ином слое мироздания фэйри перестроили на свой вкус. Выход есть, просто нам нужно дойти до него. Готовься к тому, что пробиваться придется с боем.
И неизвестно, насколько серьезный отпор нам предстоит встретить на пути к освобождению.
– Идем мы пока правильно, – сообщила я своим спутникам.
А потом мы дошли до перекрестка, который меня весьма смущал. Потому что тот ход, что, к примеру, вел направо, на самом деле мог выделывать совершенно невероятные кульбиты в пространстве, чтобы потом завести нас в тупик. К архитектуре у фэйри были особые требования, которые не имели ничего общего с логикой и простотой.
– Может, просто пробить себе прямой ход к выходу? – предложил изрядно утомленный Эдвард.
Иберийцы глядели на него как на мессию. Мужчины всегда с восторгом относились к идее что-то сломать, уж не знаю почему.
– Думаю, мы ничего не потеряем, если поступим, как ты хочешь, – поддержала я, пусть и не без сомнений, идею брата.
Эдвард кивнул и призадумался. Наверняка просчитывал про себя вектор приложения силы, чтобы разнести это творение потусторонних чар. Мое же колдовство не предполагало чего-то настолько деструктивного. Цыгане используют чары совершенно иначе, так что в таком деле, как разрушение чужой магии, я полагалась исключительно на брата.
– Займешь? – спросил в итоге Второй.
Наверное, посчитал, что собственных сил ему не хватит для задуманного.
– Разумеется.
Краем глаза заметила, что Теодоро снова подозрительно сощурился. Кажется, я снова сказала слово, которое он не мог увязать с простой цыганкой. Вот зачем иберийцам понадобилось учить альбинский настолько старательно? Вероятно, мне на беду.
Я подошла к брату сзади и положила руки ему на плечи, готовясь отдать часть своих сил. Для близнецов это дело несложное, мы практически единое целое.
– Не береги меня, возьми, сколько нужно, – сразу же сказала я Эдварду, опасаясь, что тот попытается отнестись ко мне с излишней заботой, которая в итоге погубит всех нас.
– Вечно ты лезешь из кожи вон, – проворчал Второй, а после ударил с такой мощью, что дом содрогнулся, должно быть, во всех измерениях, в которых существовал.
Пролом пробить действительно удалось, вот только вместе с ним появилось и гнетущее ощущение неминуемо приближающейся беды. Хозяева дома теперь точно знали о том, что гости весьма решительно настроены в своем желании обрести свободу несмотря ни на что.
– Кажется, кто-то идет, – пробормотала я и бросилась к зеву пролома, утягивая за собою и всех остальных.
– Кажется, кто-то очень недобрый, – добавил Эдвард и без слова протеста понесся вслед за мной.
Сзади доносились проклятья иберийцев, которым все происходящее не нравилось категорически, в том числе необходимость бежать непонятно куда сломя голову. Ничего, то ли еще будет. Чует мое сердце, если выберемся сегодня, бегать нам придется не раз и не два. Потому что, как бы ни были мы с братом сильны и решительны, однако лучше избежать стычки, особенно, если нет уверенности в победе.
