Текст книги "Леди в гостях (СИ)"

Автор книги: Карина Пьянкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

– Но… вы же можете измениться! – не сдавалась подруга. – Вы можете по – другому держаться. Мы пошьем вам другой гардероб. И дядя даст вам приданое, я уверена! Пусть небольшое, но наверняка даст! Я уверена! Я и Чарльз его попросим об этом и он наверняка согласится! Дядя Николас добрый! И ваш род ведь очень старый, так что многие захотят породниться!

В доброту лорда Дарроу я как‑то не особенно верила. Нет, гардероб новый он мне наверняка обеспечит, он уже говорил об этом… Но приданое – это уже домыслы моей дорого подруги. С чего бы ему оказывать мне настолько большие милости? Тем более, что я ему, похоже, не так чтобы слишком нравлюсь…

– Эбигэйл, это будет слишком большая милость со стороны милорда, – вздохнула я.

К тому же… Я неожиданно поняла, что менять свой характер вовсе не желаю. Даже ради замужества. И… и пока мечты о собственном доме и семье оставались мечтами – все казалось радужным. Но в действительности… мне ведь придется подчиняться. Ни один муж не потерпит от жены того своеволия, к которому привыкла я. Как бы ни возмущались родные из‑за моих по их мнению неподобающих поступков, однако я могла делать то, что считала нужным… Но когда я выйду замуж все может измениться. И сейчас, когда мне сказали, что у меня будет возможность вступить в брак, я вдруг растерялась, не понимая, действительно ли хочу этого…

– Не такая уж и большая, – беспечно махнула рукой мисс Оуэн. – К тому же для него это не сколько ни обременительно.

С удивлением поняла, что моя дорогая подруга совершенно не умеет считать денег и не понимает, насколько же на самом деле его милость уже собирается на меня истратить. Должно быть, выросшая в довольстве и достатке, она плохо разбиралась в финансовых вопросах… Оранжерейный цветок дивной красоты…

– Вы знаете, леди Уайтберри прибудет уже сегодня после обеда, – внезапно огорошила меня новостью не так чтобы и приятной мисс Оуэн.

– Так рано… – ужаснулась я грядущему прибытию той, которая еще даже не явившись, уже оскорбляла все нормы поведения.

Теперь не приходилось сомневаться, что дочери покойной сестры лорд желает исключительно зла. Никто не сумеет настолько виртуозно испортить репутацию, как слишком хорошо известная в свете Элинор Уайтберри.

– Чем раньше, тем лучше, – отозвалась Эбигэйл. – Нам обеим необходимо приобрести некий светский лоск перед дебютом. Вам наверняка понравится леди Элинор. Я знакома с ней немного, и могу уверить, что это совершенно прелестная дама, очень светская и элегантная. А как она себя держит!

– Его милость познакомил тебя с леди Уайтберри? – совершенно растерялась я, застыв на месте.

Мисс Оуэн повернулась ко мне, и на лице ее было написано беспокойство.

– Что такое с вами случилось?

– Нет – нет, ничего… – тут же поспешила развеять ее опасения я. – Но скажите все‑таки, его милость познакомил вас с леди Уайтберри?

Эббигэйл кивнула. Она все еще казалась в высшей степени растеряной.

– А она гостила у вас?

– Да, Кэтрин. Она гостила достаточно часто и подолгу. Лели Уайтберри друг нашей семьи. Она была близкой подругой моей матери, и после ее кончины помогала первое время дяде Николасу с моим воспитанием. Он совершенно не понимает, что делать с девочками. Поэтому и отправил меня в пансион после смерти леди Анны.

Подруга не понимала к чему я клоню. Она слишком наивна и чиста… Я же почти что уверилась в том, что приставить к собственной племяннице лорд Дарроу пожелал не много, не мало, свою же любовницу. Эти намеки в доме Диланов… «Давняя дружба»… Какое очаровательное выражение, надо признать… Быть может, он так оберегал честь племянницы не ради заботы о ее благополучии, а ради того, чтобы однажды она оказалась в компрометирующей ситуации с нужным мужчиной.

Господи, куда же я попала… И как мне отсюда теперь вырваться?

– Кэтрин, вы побледнели… Вам дурно? – всполошилась подруга.

– Нет – нет, что вы, – отмахнулась я от ее заботы. – Просто душно. Не стоит волноваться обо мне. У меня крепкое здоровье…

К завтраку я спустилась все еще бледной. И это предавало моему смуглому лицу нездоровый серый оттенок. Так, вероятно, должен выглядеть труп…

Джентльмены уже приступили к трапезе, даже не озаботившись тем, чтобы подождать леди. Какое очаровательное у них отношение к хорошим манерам…

– Вы сегодня очень дурно выглядите, мисс Уоррингтон, – подметил мое состояние мистер Оуэн.

– Мисс Уоррингтон просто дурно спала, – ответил за меня мистер Уиллоби.

Я испытывала страстное желание запустить в кузена подруги тарелкой. Желательно с чем‑то горячим внутри. Но стоило не отступать от правил приличия…

– Благодарю, что не сочли за труд ответить за меня, – процедила я, скрыв под ресницами злой взгляд.

Кузен моей подруги тихо рассмеялся. Его наверняка развлекала моя злость, которая не могла остаться незамеченной. Мистер Оуэн раздраженно взглянул на родственника, но ничего ему не сказал. Как будто бы мы с мистером Уиллоби играли в игру только двоих игроков. И вмешиваться в происходящее брат Эбигэйл не собирался, пусть и не одобрял поведения кузена.

– Вам не следует слишком много лгать, мисс Уоррингтон. По крайней мере, нам, – заметил лорд Уиллоби, пришпиливая меня к спинке стула мрачным темным взглядом. – В особенности, если от правды зависит ваше же собственное благополучие.

Я растянула губы в вымученной улыбке.

– Это лишь впечатлительность молодой девушки, – ответила я с демонстративным легкомыслием. – И ничего больше. Лунный свет дает слишком много поводов для всяческих фантазий.

Как и общение с мисс Оуэн… Но о последнем я умолчала.

– И все же, когда еще раз на вас накатит приступ впечатлительности, извольте сразу обратиться ко мне, – отчеканил каждое слово лорд Николас.

Я растеряно моргнула.

– Но милорд, приступы… впечатлительности имеют свойство накатывать на меня посреди ночи, – сообщила я мужчине.

Как по мне эта причина была достаточной, чтобы не требовать от меня немедленных сообщений. Но мой нынешний опекун посчитал иначе.

– Значит, вы должны разыскать меня даже посреди ночи, – отрезал он.

Мои щеки загорелись от смущения и гнева. Как он только мог предложить подобное мне? Пусть род Уоррингтонов и обеднел, растерял прежние богатство и славу, я никогда не забывала о том, насколько он древний, как никогда не забывала и о родовой чести.

– Ваша милость, вы говорите о совершенно невозможных вещах! – воскликнула я, не сумев удержать в узде собственное возмущения. – Как можно даже предположить, будто незамужняя девушка посреди ночи станет искать общества мужчины?!

Я видела как заалело лицо мисс Оуэн. Она потупилась, не решаясь поднять взгляд.

– Мисс Уоррингтон, вряд ли кто‑то из присутствующих тут решит поведать посторонним о том, что вы вели себя неподобающим образом. Тем более, вам ли волноваться, юная леди? Вы уже достаточно часто нарушали правила приличия. И ведь никто не стал попрекать вас этим. Как и рассказывать об этом кому‑либо.

Не стал попрекать? Выволочки, полученные мною от лорда, вспоминать было неприятно… Так не ругали меня даже в раннем детстве.

– Даже если и так, – выдохнув отозвалась я, сжимая вилку в своей руки так сильно, будто хотела ее сломать, – ваш дворецкий говорил мне, будто небезопасно гулять по замку, можно легко заблудиться.

Молодые джентльмены с усмешкой переглянулись.

А лорд, чуть помешкав, произнес:

– Блэр бывает чересчур словоохотлив. Но я не могу поставить ему это в вину, ведь сам назвал вас еще одной моей воспитанницей… В замке действительно можно заблудиться порой. Но если действительно нужно, то найти дорогу не составит труда. В замке совершенно безопасно…

О да, разумеется, безопасно. Именно поэтому и умерли три леди Дарроу подряд.

– Может быть, лучше будет, если Кэтрин поживет вместе со мной? – неуверенно предложила мисс Оуэн, все также глядя в собственную тарелку. – Так, возможно, будет куда лучше… К тому же, тогда Кэтрин не придется никуда бежать посреди ночи. Я смогу ее успокоить.

Вообще‑то подразумевалось, что именно я буду успокаивать мисс Оэун, а вовсе не наоборот.

Лорд Дарроу размышлял над предложением племянницы с минуту, после чего милостиво разрешил мне переехать в комнату Эбигэйл. Признаться честно, я успокоилась, когда поняла, что мне не придется ночевать одной. Что же со мной сотворило это странное семейство? Никогда прежде я не была настолько труслива…

– Быть может, так будет лучше для вас обеих, – произнес он с каким‑то странным выражением в голосе. – Молодым девушкам свойственно нуждаться в обществе друг друга. А ваша взаимная приязнь с каждым днем все больше растет.

Это было правдой. Мы с мисс Оуэн привязывались к другу все сильней. У каждой из нас были те черты, которые напрочь отсутствовали в другой. Тем интересней нам было вместе.

До самого обеда мы с подругой занимали друг друга беседой и музыкой. Когда я садилась за рояль, мисс Оуэн бралась за вышивание. Акустика в замке была превосходна настолько, что я не желала умолкать ни на минуту, исполняя арию за арией, балладу за балладой. Эбигэйл оказалась на редкость благодарным слушателем. Сама она не была хорошей музыкантшей, да и склонности к пению не испытывала, но с удовольствием слушала других. Я же получила счастливую возможность потешить свое самолюбие. Если во всем ином я уступала мисс Оуэн, то играла и пела несомненно куда лучше нее.

Обедали мы с подругой только вдвоем. Джентльмены уехали по делам, предоставив нас самим себе, разумно рассудив, что ничье больше общество нам не требуется. И они были правы. По крайней мере, в отношении меня. Общество родственников мисс Оуэн меня до крайности утомляло, заставляло нервничать, чувствовать себя жалкой. Поэтому всех троих я по мере возможности избегала… Однако нельзя же было игнорировать трапезы…

А после обеда действительно прибыла леди Уайтберри. Женщина, которую я заранее считала воплощением всех возможных пороков. Или по крайней мере одного – прелюбодеяния.

Спустя полчаса после обеда, когда мы были в библиотеке, дворецкий Блэр с обычной невозмутимостью сообщил о визите гостей. Леди Элинор прибыла не одна, а с родственниками. Двумя кузенами и юной племянницей. Я понятия не имела, знал ли лорд о том, сколько людей прибудет вместе с его «старым другом», но Эбигэйл, разумеется, обрадовалась новым лицам в своем окружении. Хотя я не могла представить, кому бы мисс Оуэн не обрадовалась. Она обладала такой ангельской добротой, что рядом с ней я порой чувствовала себя величайшей грешницей на земле.

Леди Элинор Уайтберри была прекрасна как грех. И черный был ей удивительно к лицу. Наверняка именно поэтому она и не снимала глубокого траура который год. Он оттенял ее светлые волосы, мраморную кожу, яркие зеленые глаза. Она смотрела так, будто весь мир был у ее ног и вела себя соответственно. Ее кузены взирали на нее, как на живое божество. И в моей душе зародились некоторые сомнения, которые я постаралась тут же отбросить. Слишком уж непристойны они мне казались.

Мисс Оуэн буквально засветилась от радости при встрече с леди Уайтберри.

– Леди Элинор, как приятно, что вы решили выполнить просьбу моего дяди, – восторженно произнесла моя подруга, делая реверанс. – Мистер Ренфилд, мистер Вудроу, мисс Дрейк, рада приветствовать вас. Хочу представить вам мою дорогую подругу мисс Уоррингтон.

Я также сделала реверанс, замерла так на пару секунд, чтобы выпрямиться и начать с полным на то правом разглядывать новых знакомых. А они разглядывали меня. Мужчины делали это с вялым интересом, который поневоле начинаешь испытывать, встречая новых людей. Мисс Дрейк юная особа лет шестнадцати с худым острым личиком смотрела на меня с непосредственны интересом, который присущ только детям. Леди… Леди Уайтберри будто снимала с меня мерки. Для нового платья или гроба – это уже другой вопрос. Я в свою очередь также разглядывала ее платье из черного муслина, тяжелые серебряные серьги с аметистами в ушах, дорогое колье, чьей стоимости я просто не была в состоянии представить. Она умела носить дорогие вещи, эта леди Уайтберри. И производить впечатление она тоже умела. Возможно, именно этим она и могла сразить мужчину, подобного лорду Дарроу.

– Уоррингтоны – старый род, – заметила женщина, завершив свой осмотр моей скромной персоны. – И достойный. Я рада, что у нашей дорогой Эбигэйл появилась достойная подруга. Лорд Дарроу писал мне о вас, мисс Уоррингтон. Вы сумели произвести на него сильное впечатление.

Признаться, мне было безумно любопытно, что же в действительности сообщил о своей скромной новой воспитаннице лорд Дарроу. Интуиция подсказывала, что вряд ли в его письмах меня описывали в радужных тонах… Скорее, первым делом он бы помянул мое стремление влезть везде, где только возможно.

– Я польщена тем вниманием, которое оказано мне его милостью, – отвечала я так, как требовали приличия.

– Сейчас же прикажу слугам разместить вас со всеми удобствами! – воскликнула мисс Оуэн, беря на себя обязанности хозяйки дома, которой она сейчас и являлась до появления очередной леди Дарроу или же миссис Чарльз Оуэн.

До самого ужина я была избавлена от общества гостей замка. Эбигэйл настояла, что всем четверым непременно требуется отдых после долгой дороги. Я соглашалась с этими ее словами. К тому же так у меня появлялась возможность расспросить подругу о пока малознакомых мне людях. Я желала знать, какое именно поведение окажется для меня наиболее верным в сложившихся обстоятельствах.

– Мне кажется, вы взволнованы, Кэтрин, – в конце концов подметила мое состояние мисс Оуэн. Разумеется, она не могла не заметить. Подруга уже достаточно успела изучить меня, чтобы понять, когда со мной что‑то не в порядке.

– Ну что вы, Эбигэйл, разве что немного, – пожала плечами я, в очередной раз склонившись над книгой. Не далее как полчаса назад я наугад вытянула с книжной полки один том. К несчастью, это оказалось чтение из тех, что так любила мисс Оуэн. Следовательно, я не смогла прорваться дальше двух абзацев

– Разве вам не понравилась леди Элинор? – поразилась мисс Оуэн. – Она же просто прелесть. Мисс Дрейк тоже совершенно очаровательное создание. Так мила! Не говоря уже о мистере Ренфилде и мистере Вудроу. Они очень достойные джентльмены с прекрасными манерами. Присмотритесь к ним, быть может, если вы не будете так хмуриться, кто‑то из них обратит на вас внимание.

Скорее ад замерзнет…

Щебетание девушки уже понемногу начинало раздражать. Хотя бы потому что я могла наперед угадать все, что она может сказать мне о приезжих господах. Для Эбигэйл ни в ком не было изъяна. А если он вдруг и обнаруживался, моя прекраснодушная подруга легко находила оправдание для этого изъяна.

– Я еще совершенно не знаю леди Элинор, – отмахнулась я от слов девушки. Спорить с ней я не собиралась. Как, впрочем, и восторгаться предполагаемой возлюбленной лорда Дарроу. И пусть связь между опекуном мисс Оуэн и богатой вдовой не была доказана… Однако я уже была предубеждена против нее. В любом случае она слыла развратной особой, слишком смелой для того, чтобы быть благопристойной.

– Она несомненно вам понравится! Она такая открытая и сердечная…

Иногда мне хотелось сбежать от моей дорогой подруги как можно дальше.

Перед самым ужином предмет столь бурных восторгов мисс Оуэн сам нашел нас.

Леди явилась снова в черном. Должно быть, в том, что она носит исключительно этот цвет слухи не врали. Она плыла по гостиной как черный лебедь и казалась… завораживающей. Еще одна причина не переносить ее.

– Мы так и не успели как следует познакомиться, мисс Уоррингтон, – первым делом обратилась она ко мне. – А ведь вы поступаете на мое попечение.

От этих слов я едва не скривилась.

– Я под опекой его милости, – мягко возразила я женщине, поднимая на нее безмятежный взгляд.

Леди тонко усмехнулась мне, подходя вплотную.

– Дорогой Николас понятия не имеет, что делать с молодыми девушками. Поэтому он и приставил вас с Эбигэйл, а меня попросил в свою очередь заняться вами обеими.

«Дорогой Николас»? Если из уст мистера и миссис Дилан это еще походило на безобидное обращение друзей, то вот уже в исполнении леди Уайтберри… Они несомненно близки больше, чем позволяют приличия. Гораздо больше.

– Думаю, я не настолько нуждаюсь в вашей заботе, как думает его милость, – заупрямилась я. Она мне не нравилась, эта красивая женщина, которая держалась как королева.

Леди Элинор рассмеялась с такой искристой веселостью, что в пору было возненавидеть ее.

– Милая моя, вы же совершенно… серы. И даже учитывая, что это ваше собственное решение, придется измениться. Дорогой Николас твердо намерен выдать вас замуж. И вам не следует усложнять ему задачу. Красавицей вам не стать, но вы можете при желании быть эффектной особой. Учитывая влияние моего дорогого друга и древность вашего рода, вы можете составить неплохую партию.

– А если у меня нет намерений составить хорошую партию? – невозмутимо спросила я у леди Уайтберри.

Та взглянула на меня с укоризной.

– Тогда вы далеко не так разумны, как я считала прежде. Замужняя женщина имеет куда больше возможностей, чем девица, поверьте мне. Мы получаем власть через мужчин, которым вверяем себя. И никак иначе. Эта жизнь жестока, мисс Уоррингтон. В особенности к честолюбивым женщинам.

Никогда не выносила, когда меня учили. Даже если это делали люди, имеющие право на подобное. Никаких прав читать мне нотации у леди Элинор не имелось. Но терпеть приходилось. Пока что.

– Я желаю провести свою жизнь в родовом поместье с братом, – сухо заметила я.

Женщина изумленно приподняла тонкую бровь.

– И за этим вы едете в столицу? Чтобы после провести всю жизнь с братом? Быть старой девой?

Кажется, мне не верили.

– В любом случае, вам не стоит отвергать тех, кто будет просить вашей руки. А просить ее будут. Кому‑то будет нужно родство со знатным семейством. Кто‑то будет искать покровительства лорда Дарроу…

– Я некрасива, – заметила я, упрямо вскидывая подбородок. Кто пожелает иметь под боком некрасивую жену со скверным характером и без приданого? Ну что за глупости…

– Некрасивые женщины тоже выходят замуж. Как и бедные.

Вот только вопрос в том, за кого они выходят замуж.

– Как бы то ни было, в мои обязанности входит привить вам необходимые вкус и манеры. Вы будете представлены ко двору. К тому же, ее величество пожелала видеть вас в числе своих фрейлин. Обеих.

Изумленно и радостно ахнула Эбигэйл. Кажется, ей так же, как и мне не было известно о наших будущих должностях.

Признаться, так я не удивлялась уже очень и очень давно. Состоять в свите королевы… Это достойное положение, на которое я не могла и надеяться. Насколько же круто изменилась моя жизнь… Как только лорду удалось такое провернуть?.. И чего он не может?..

В этот момент даже мои подозрения относительно смертей леди Дарроу отошли на второй план. Сколько же новых связей может завести королевская фрейлина…

Леди смотрела на меня и немного насмешливо улыбалась, как будто глядела на резвящегося щенка. Тут же одернула себя, снова надевая маску невозмутимости.

– Разве такое возможно? – изумилась я.

– Почему нет? – пожала плечами леди Элинор. – Вы достойные девушки благородной крови. Ее величеству наверняка будет приятно ваше общество. Его милость отписал ей, где описал в подробностях свою воспитанницу и вас, ее подругу. Ее величество сочла, что вы украсите ее окружение.

Его милость состоит в переписке с королевой? Вот так запросто? Как странно…

– Вы кажетесь растерянной, мисс Уоррингтон. Должно быть, вам неизвестно, что дорогой Николас кузен ее величества. И их родственные узы достаточно крепки. Достаточно сказать, что ее величество сильно расстраивает временное отсутствие кузена при дворе.

Кузина, о которой говорили в доме Диланов… Они вели речь о королеве?

От всех этих новостей я, признаться, просто опешила. Не ожидала, что лорд Дарроу настолько основательно возьмется за осуществление взятых на себя обязательств по устройству судеб двух молодых особ, находящихся на его попечении… Фрейлины королевы… Должно быть, его самолюбие теперь будет полностью удовлетворено… Фрейлины королевы… Оторопь брала… И насколько же он на самом деле влиятелен? Кузен королевы, который занимается для его величества какими‑то странными темными вещами…

– Одному Господу известно, что сейчас творится в вашей голове, мисс Уоррингтон, но взгляд безусловно забавный, – насмешливо сообщила мне леди Элинор.

Эбигэйл смотрела на нас двоих с явным осуждением. Она никогда не любила подобных разговоров. Была слишком добра, чтобы насмехаться над другими.

– Вы не пробовали добавить во взгляд… теплоты? – продолжала меж тем леди женщина, неспешно прогуливаясь по комнате. – Никому не понравится, когда женщина глядит будто охотничья собака. Поэтому потренируйтесь, мисс Уоррингтон. Больше нежности, тепла во взгляде. Вы же не гончая для своры, а чья‑то будущая жена.

Почему‑то все ближайшее окружение лорда Дарроу желало вывести меня из душевного равновесия. Сам вельможа, его племянники, его гости… даже мисс Оуэн и то мучают мои бедные нервы.

– Леди Уайтберри, я чрезвычайно ценю вашу заботу, однако же, мне кажется, это совершенно излишне. Я не ищу для себя выгодного брака.

Недовольно вздохнула позади меня Эбигэйл. На полных губах леди Элинор заиграла улыбка.

– Тогда хотя бы не отпугивайте жених от племянницы моего дорого Николаса. Я понимаю, что он взял вас с собой ради безопасности милой Эбигэйл… Но боюсь, что вы можете… подействовать на возможных женихов как ладан на черта.

Разумеется, мисс Оуэн не могла позволить кому‑то обижать свою дорогую подругу. Она тут же бросилась меня защищать от своего кумира в черных одеждах.

– Леди Элинор, – встала она передо мной, будто пытаясь защитить от нападок. – Вы не справедливы к дорогой Кэтрин. Она чрезвычайно мила и обаятельна.

Леди Уайтберри лишь рассмеялась над словами мисс Оуэн.

– Разумеется, она обаятельна. По мнению женщин. Или мужчин в возрасте, которые видят в ней скорее дочь или внучку. Но взгляд слишком цепкий, слишком… расчетливый. И улыбка неестественная. Это отталкивает мужчин. Они редко ищут хищниц. Жертвы для них более привлекательны.

Когда‑то подобные беседы со мной пробовала вести моя любезная матушка. Пока еще не стало окончательно ясно, что подростковая угловатость меня так и не покинет, и красавицей мне не стать никогда. Но к тому времени я уже определилась со своим будущим, чему немало помогло одно разочарование, поэтому советы почтенной матушки пропали даром.

– И почему вы ходите как гвардеец на плацу, мисс Уоррингтон? Плавней. Мягче. Женственней. Вы не в атаку идете.

Тут уже я не выдержала.

– Леди Уайтберри, быть может, лучше обратить свои заботы на мисс Оуэн? Зачем так много внимания уделять мне? Я совершенно незначительная персона и того не стою.

– Потому что Эбигэйл и так сплошное очарование. Это трепетание ресниц, которое, быть может, на вас нагоняет тоску, заставляет джентльменов чувствовать себя… сильными. А им это нравится. Всегда нравится.

Стоило промолчать… Действительно стоило промолчать… Однако на язык так и просилась колкость. Колкость на грани оскорбления.

– Вы так хорошо разбираетесь… в том, что привлекает мужчин, – процедила я, отвернувшись.

Леди Элинор вздохнула тяжело и удрученно, как будто бы была ужасно утомлена.

– Так и быть, я прощаю вас. На этот раз. Но, надеюсь, вы в следующий раз будете тщательней обдумывать сказанное. И станете опираться на то, что знаете доподлинно. Хотя… я и впрямь хорошо знаю, что привлекает мужчин. И постараюсь научить этому вас. Если вы перестанете сопротивляться.

Этим же вечером лорд Дарроу сообщил, что мы с его племянницей обязаны полностью и безоговорочно подчиняться всем требованиям леди Уайтберри. Даже самым абсурдным. Сама леди слушала это с совершенно жуткой улыбкой. Не приходилось сомневаться, что я еще дорого расплачусь за свою несдержанность… Очень дорого.

– А я тоже буду представлена ко двору? – прощебетала мисс Дрейк, когда все приказы его милости были озвучены.

Бедняжке тоже не повезло с внешностью. Слишком худа. Пепельные волосы юной девушки были слишком тонкими и бесцветными. Бесцветными были ее глаза. Однако все искупали непосредственность и жизнелюбие, которые будто подсвечивали ее лицо изнутри, превращая в ангела.

– Вы слишком молоды для этого, Маргарет, – строго заметил мистер Ренфилд. – Обождите пару лет и столица будет у ваших ног.

Мисс Дрейк сникла было, но обещание, что столица падет к ее ногам, девушку взбодрили. Хотя как по мне, так это было довольно сомнительно, не при ее внешности.

– Каковы шансы мисс Уоррингтон? – деловым тоном спросил у своего «старого друга» лорд Дарроу.

Он и леди Уайтберри удивительно гармонировали. И он, и она одевались так, будто не снимали глубокого траура.

– Все зависит от того, кто окажется упрямей, дорогой Николас, ваша новая воспитанница или я, – пожала плечами леди Элинор.

Приходилось признавать, что держится она чрезвычайно элегантно. Каждое движение женщины было изящно и плавно, будто она оттачивала их тысячи раз, чтобы потом продемонстрировать простым смертным. Интересно, почему она не стала в конечном итоге леди Дарроу? Она же, если я не ошибалась, давно овдовела. Если они уже… близки с его милостью, то почему бы не связать себя узами брака? Почему они оба выбрали вдовство?

– Мисс Уоррингтон, не мешайте леди Уайтберри исполнять мою просьбу, – потребовал у меня лорд Дарроу.

Мне нечего было на это ответить… Сказать, что я не нарочно? Просто каждое слово женщины вызывало у меня протест. Она мне не нравилась Она была живым оскорблением всему, во что я только верила.

– Я постараюсь, милорд, – тоном примерной девочки сказала я, спрятав взгляд под ресницами. Подозреваю, что глаза у меня опять были… злыми. Что ставила не так давно мне в укор леди Уайтберри.

Леди Элинор вздохнула.

– Вы подкинули мне по – настоящему тяжелую задачу, дорогой Николас. По моему мнению, перевоспитывать мисс Уоррингтон и ворочать камни – это занятий одного порядка. Удивительно упрямая девица с тяжелым характером. И недоверчивая… Нет, разумеется, Эбигэйл будет с такой подругой в полной безопасности. Но и от женихов – тоже.

Кажется, меня в очередной раз сравнили с собакой. На этот раз сторожевой…

– О да, с мисс Уоррингтон Эбигэйл в полной безопасности, – с какой‑то странной улыбкой согласился с женщиной вельможа. – Вы даже представить себе не может можете, насколько же хорошо мисс Уоррингтон может защищать. И насколько она смела. И в этом причина еще одной моей просьбы. Попытайтесь привить мисс Уоррингтон хоть каплю благоразумия. Она порой бывает чересчур смела. И совершенно не умеет думать о собственной безопасности. Это следует хотя бы немного исправить.

Леди Элинор и ее спутники посмотрели на меня уже совершенно иначе. Как будто я была каким‑то дивным зверем.

– Излишняя смелость – недостаток, – задумчиво заметил мистер Ренфилд. – Даже для мужчины. Женщине тем более не стоит потворствовать этому своему свойству.

Я упорно молчала, не желая соглашаться с ними. Если бы не моя смелость, то судьба Эбигэйл Оуэн сложилась бы трагично, тут не могло быть ни малейших сомнений.

– Мисс Уоррингтон, вы слышите, что говорят о вас? – требовательно спросил меня лорд Дарроу.

– Да, милорд, – подтвердила я.

Я смотрела в тарелку. Упорно смотрела в тарелку, не желая поднимать глаз. Потому что чувствовала, как все внимание окружающих сосредоточено на мне.

– И что вы можете сказать на это?

– Это больше не повторится, милорд, – тихо ответила я со всем возможным смирением.

– Дорогая Элинор, если бы вы только знали, сколько раз я это уже слышал, – проникновенно поведал гостье лорд Дарроу. – И каждый раз история повторяется. К несчастью, мне кажется, мисс Уоррингтон не остановится до тех пор, пока ее излишняя отвага не принесет печальные плоды… Надеюсь, что это причинит вред только ей самой.

О да. Я же доверенная подруга Эбигэйл… Можно подумать, будто моя собственная судьба беспокоит его милость. Впрочем, сомневаюсь, будто этого мужчину волнуют на самом деле хотя бы судьба племянницы.

– Что ж, с этим мы тоже попытаемся немного… поработать, – задумчиво произнес леди Уайтберри. – Но вы мне действительно интересны, мисс Уоррингтон. Редко встретишь молодую особу, обладающую одновременно всеми подобными свойствами. Хороший материал, Николас, дорогой. Удачный. Но это упрямство…

– Вы же из провинции, мисс Уоррингтон? – поинтересовался у меня мистер Ренфилд, меняя тему разговора.

Ни разу в жизни мне самой не уделяли столько внимания разом. Не слишком представляла, что же теперь с ним делать…

– Да, мистер Ренфилд, – кивнула я, решив взглянуть на молодого человека.

Разглядеть его при первой встрече мне не удалось, ведь тогда я разглядывала в первую очередь леди Уайтберри.

Мистер Ренфилд был… хорош. Удивительно красивый мужчина, похожий на леди Уайтберри как родной брат. Высокий, широкоплечий, с благородными правильными чертами лица, яркими зелеными глазами и золотом волос… Ну вылитый… фэйри. Или герой одной из книг, что любила мисс Оуэн.

Словом, мистер Ренфилд просто не мог вызывать во меня симпатии.

– Тогда столица должна произвести на вас неизгладимое впечатление, – с улыбкой произнес молодой мужчина. – Она прекрасна. А двор его величества пышен. Слышал, вам уготована должность фрейлины королевы?

– А мисс Уоррингтон произведет неизгладимое впечатление на столицу, – вполголоса прокомментировал слова джентльмена мистер Уиллоби. Его сарказм как всегда оказался превосходен… В этом обойти его мог разве что сам лорд Дарроу.

– Роберт! – возмутилась мисс Оуэн, укоряюще глядя на кузена. – Как ты можешь?..

Улыбка леди Элинор стала шире обычного. Кажется, что‑то развеселило ее до такой степени, что женщина едва удерживалась от смеха.

– Что такой, Эбби? Я сказал что‑то неподобающее?

Святая невинность… Достойный преемник его милости, тут не поспоришь.

– Но этот тон!..

– Тебе померещилось, – отмахнулся мистер Уиллоби. – Видишь, даже мисс Уоррингтон не возмущается.

Эти слова мою дорогую подругу никак не успокоили.

– Разумеется, не возмущается! Кэтрин никогда не возмущается! – продолжила укорять родственника мисс Оуэн.

Бесполезное занятие, на самом деле. Мистеру Уиллоби просто нравилось меня злить. Он так развлекался.

– Быть может, стоит закончить ужин? – вмешался мистер Вудроу. В отличие от мистера Ренфилда, он не поражал внешней привлекательностью. Однако держался с достоинством, которое искупало посредственность черт.

– Что ж, Александр, вы правы. Достаточно уже упражнений в остроумии, леди и джентльмены, – согласился с мнением гостя хозяин замка – Перейдем в гостиную. Мисс Уорригнтон, нет, вы не можете уйти к себе еще по меньшей мере два часа.