Текст книги "Эгоист (СИ)"
Автор книги: Карина Рейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)
– Я собирался рассказать ему об этом в день его восемнадцатилетия, но он был так привязан к тебе и твоему отцу, что я решил ещё немного подождать.
Поразительная чуткость…
– А потом этот идиот слетел с катушек… – подсказал я.
Громов кивнул и отвернулся к окну, а я попытался представить, что он сейчас чувствует. Его единственный сын рос и воспитывался чужим человеком вдали от родного отца и лучшие годы подарил Романову-старшему. Теперь же, когда Громову ничто не мешает раскрыть карты, Никита пустился во все тяжкие, оставив Грому возможность обрести долгожданное отцовство в отношении неблагодарного ублюдка. Да и самому Громову смотреть на моральное разложение сына было как серпом по яйцам.
В общем, этот урод покалечил жизни большему количеству людей, чем я себе представлял изначально.
– Но я намерен всё исправить, – неожиданно произнёс мой собеседник. – Когда узнаю, что именно связывает моего сына с Черским, и каким способом в руки последнего попали акции твоего отца, я позабочусь о том, чтобы Никита вспоминал время отсидки как лучшие годы своей жизни. Это я тебе обещаю.
Хоть в этой ситуации не было ничего смешного, я не смог сдержаться от ухмылки: моему отцу можно было поучиться у Громова методам воспитания.
– Могу я вам чем-то помочь?
Он окинул меня скептическим взглядом.
– Знаю, что твоя семья через многое прошла, но речь идёт о моём сыне, так что я сам разберусь со всем этим. У меня к тебе только одна просьба: если он вдруг появиться в поле твоего зрения, не говори ему обо мне и о том, что я собираюсь основательно копнуть под Черского. О том, что он мой сын, я расскажу сам, когда всё закончится, а об Артёме ему вообще знать не положено.
Я понимающе кивнул. О том, что при встрече с Никитой вместо слов я собираюсь использовать… ну не знаю… биту или, к примеру, кусок арматуры, я благоразумно умолчал, ибо меньше знаешь – крепче спишь.
Прокатившись пару раз вокруг центра города, Громов высадил меня у родительской компании, где меня ждала собственная машина, и «на всякий пожарный» вручил свою визитку. Часы показывали без четверти три, когда я, наконец, уселся за руль и двинул в сторону дома.
О том, что я так и не включил телефон, вспомнил уже дома, когда парковал свою «семейную» машину. Едва гаджет ожил, как на него обрушился целый шквал сообщений, причём ото всех: от Ксюши, парней и родителей. Оповещение о восемнадцати пропущенных звонках услужливо подсказало, что меня буквально потеряли. Но мне было плевать на всех, кроме одного человека: парни могут и подождать, а разговаривать с родителями я ещё не был готов, потому что не успел остыть. В общем-то, именно поэтому я и направился на поиски Ксюши.
Чувствуя себя вором в собственном доме, я тихо прошмыгнул в своё крыло и направился прямиком в спальню, на ходу стаскивая пиджак и представляя, как крепко обниму свою малышку. Однако ни в спальне, ни в душе, ни на балконе девушки не обнаружил. Спустился на кухню – снова пусто. Я даже в бильярдную заглянул, но помещение встретило меня пугающей тишиной. На всякий случай проверил сообщения, но нет: судя по «отчётам» парней и последней смс-ке самой Ксюши, девушка никуда не собиралась и должна была быть в доме. Я уже собирался спросить у родителей, куда подевалась моя невеста, когда внезапно замер у двери, на которой уже пятый год висел толстый амбарный замок.
Комната старшего брата.
А замер я потому, что этот самый замок на двери отсутствовал. И сняла его явно не Ксюша. Разве что у неё была отмычка, но это вряд ли.
Одеревеневшей рукой я медленно прокрутил ручку, ожидая увидеть там рыдающую мать в обнимку с вещами непутёвого сына, и толкнул дверь.
То, что предстало перед моими глазами, будет до конца жизни преследовать меня в кошмарах и усилит над Ксюшей мою гиперопеку с нотками параноидальной маниакальности.
Перевёрнутые, опрокинутые вверх дном и поломанные вещи я отметил лишь краем сознания; всё моё внимание было приковано к девушке, привязанной к кровати с заклеенным ртом, которая отчаянно сопротивлялась, и брату, пытавшемуся содрать с неё одежду. Неподдельный ужас и злость плескались в глазах моей малышки, когда она повернула голову в мою сторону. Я едва мог рассмотреть её лицо сквозь призму ярости, которая кровавой плёнкой заволокла взор. В этот самый момент я впервые ощутил какую-то первобытную потребность пролить чью-то кровь.
– Ах ты сука! – рявкнул я на ничего не подозревающего брата.
Воспользовавшись его растерянностью от того, что его обнаружили, я бросился к нему и одним точным ударом в челюсть уложил его на пол. Не давая ему возможности опомниться, я навис над ним, позволяя рукам зажить собственной жизнью. С остервенением я превращал лицо Никиты в фарш, но не чувствовал ни грамма удовлетворения, – мне хотелось, чтобы эта мразь сдохла.
Не знаю, чем бы всё закончилось, если бы на мой безумный крик не примчался отец: он тут же оттащил меня в сторону и оценил всю картину.
Я попытался вырваться, потому что моя жажда мести желала быть удовлетворённой.
– Успокойся, сын! – Отец встряхнул меня. – Лучше помоги Ксении.
Звук имени любимой отрезвил, и мой взгляд метнулся в сторону кровати, к которой моя невеста всё ещё была привязана. Я бросился к девушке, задержавшись глазами на её порванной футболке, и попытался подавить очередной приступ ярости. Дрожащими руками осторожно отодрал скотч от её рта и отвязал от чёртовой кровати. Ксюша тут же кинулась мне на шею, захлёбываясь рыданиями, и вцепилась пальцами в мою рубашку. Я боялся даже представить, что она чувствовала сейчас, особенно учитывая тот факт, что нечто похожее девушка уже однажды пережила. Думаю, теперь пачкой успокоительных тут вряд ли можно будет обойтись…
– Тише, малышка, я рядом, всё позади, – словно мантру, повторял я скорее для себя, чем для неё.
Господи, а что, если бы я не успел?
В комнату влетела мать и заголосила, увидев изувеченное лицо старшего сына, но я не собирался выслушивать это. Просто подхватил Ксюшу на руки и понёс в нашу спальню, подальше от этого кошмара, предоставив отцу разбираться с этим куском дерьма, который сейчас лежал на полу в отключке. Выдержки хватило лишь на то, чтобы передать ему визитку с номером Громова, очевидно, подрабатывающего Вангой, если он предвидел этот самый «пожарный» случай, ради которого свои координаты и оставил.
Оказавшись в комнате, я первым делом, не выпуская всхлипывающую девушку из рук, запер дверь и балкон – в ближайшее время сюда никто не войдёт и не выйдет. Уселся с Ксюшей на постель, прижал её к себе, что было сил, и впервые в жизни почувствовал на своих щеках слёзы.
Так я и укачивал девушку, не выпуская из кольца своих рук, успокаиваясь слишком медленно, чтобы можно было вновь нормально дышать, пока её рыдания не превратились в обиженное сопение. Но я не отпускал её до тех пор, пока она совершенно не затихла; и даже тогда я всё ещё продолжал сжимать её сведёнными напряжением руками, которые уже просто физически не мог расслабить и разжать. Даже когда Ксюша завозилась, пытаясь безуспешно отклеиться от меня.
– Кирилл? – До моего, воспалённого переживаниями и гневом, мозга дошёл её хриплый голос.
Она вновь пошевелилась, с трудом отодвинувшись от меня на несколько сантиметров, которых хватило лишь на то, чтобы девушка взглянула на моё лицо. Не знаю, что именно её напугало: пламенная ярость, полыхавшая на дне глаз, каменное выражение лица или невысохшие дорожки от слёз на щеках, но выглядела она ошарашенной. Правда, в отличие от меня, Ксюша сумела взять себя в руки и по очереди оставила поцелуи на моих глазах.
Я потихоньку начал заново учиться дышать, правда, с переменным успехом, но онемевшие руки разжать получилось лучше. Изучающе прошёлся взглядом по телу любимой, на котором всё ещё висела порванная в лоскуты футболка, но синяков или ссадин не заметил, хотя в груди всё равно запекло от неконтролируемого гнева. А вот девушка, кажется, вообще забыла об инциденте, потому что в её глазах была лишь тревога за меня, а не страх оттого, что несколько минут назад этот подонок чуть её не изнасиловал…
– Ты в порядке? – тихо спросила она.
Я бы усмехнулся, если б не трагичность ситуации.
– Нет. Больше всего на свете мне сейчас хочется вернуться и отправить эту суку на тот свет, хотя не уверен, что и тогда мне станет легче…
Ксюша тяжело вздохнула.
– Не верится, что я говорю это, но… давай просто забудем об этом, ладно?
Смотрю на неё ошалелыми глазами.
– Какое, нахрен, забудем?! Ты вообще себя слышишь?!
Девушка сползает с моих колен, хмурясь.
– Я устала, – тихо отвечает она. – Устала бояться, устала ненавидеть, устала носить в себе всё это дерьмо, понимаешь?
Никогда прежде я не слышал от неё таких крепких словечек, так что мои брови удивлённо приподнимаются.
– Понимаю, – всё же нахожу в себе силы ответить. – Но это не значит, что всё надо пустить на самотёк.
– Знаешь, когда меня чуть не изнасиловали три года назад, мне было страшно – оттого, что некому было защитить. Если бы не тот мужчина, услышавший мои крики, всё могло бы закончиться плачевно. А сегодня… да, мне тоже было страшно, но я верила, что ты придёшь, потому что ты обещал защищать меня.
По губам скользнула горькая усмешка.
– Да, обещал… а что в итоге? Я только боль тебе причиняю, или по моей вине это делают другие. Мужская обязанность – защищать свою женщину от всякого дерьма до того, как оно случиться, а что сделал я?! По моей вине ты попала в больницу; по моей вине получила пощёчину от матери; даже эта мразь чуть тебя не изнасиловала, чтобы сделать больно мне! Рядом со мной ты только страдаешь… Быть может, я поторопился, делая тебе предложение… Но у тебя ещё есть возможность отказаться.
От этих слов сердце начало кровоточить, а ощущения были такими, словно я сам себя резал на куски тупым кухонным ножом с зазубринами. Но я не мог не предложить ей разорвать отношения, иначе после, когда она начнёт жалеть о том, что связалась со мной, это будет на моей совести, потому что я пошёл на поводу у своих эгоистичных желаний. А она этого не заслуживала.
– Если ты ещё хоть раз скажешь нечто подобное, я тебя ударю, ты понял? – тихо произнесла она пугающе спокойным тоном.
Но, услышав это, я смог облегчённо выдохнуть. В конце концов, я предоставил ей путь к отступлению, который она открыто проигнорировала.
– Понял, малышка. Иди ко мне.
Всё ещё раздражённая, Ксюша выполнила мою просьбу и заползла обратно на мои колени.
– Как Никита пробрался в дом? – пробормотала она.
– У нас есть второй вход через винный погреб, о котором знаем только мы с… братом и мои парни.
– Я словно попала в фильм в духе Джейсона Борна, – проворчала девушка, устраивая голову на моём плече.
Не удержавшись, я фыркнул.
– Уж чего-чего, а экшена в семейной жизни со мной тебе с головой хватит.
– С тобой и ужастик не страшен.
Целых два дня – четверг и пятницу – я был рядом со своей невестой. В прямом смысле слова, потому что на пары не поехал и её не пустил. Мне нужно было время, чтобы поверить в то, что с ней действительно всё в порядке, и вернуть контроль над эмоциями.
И вроде как начал приходить в себя, пока вечером в наш дом не завалились парни с требованием «соблюсти традицию» и «не быть жлобом и дать им возможность оттянуться». Было огромное желание послать их далеко и надолго, но подстава пришла, откуда не ждали.
– Ты ведь обещал мне, что пойдёшь! – недовольно нахмурилась Ксюша.
Мои брови удивлённо взлетели.
– Это было до того, как… – Едва успеваю оборвать себя на полуслове: не хочется воскрешать болезненные воспоминания девушки и собственную ярость. – Короче, я никуда не иду и точка.
Она складывает руки на груди и равнодушно вздыхает.
– Окей, значит, свадьбы не будет.
Я понимал, что это – всего лишь шутка и попытка заставить меня согласиться, вот только очень неудачная, потому что грёбаный пол словно уплывает из-под моих ног после этих слов.
– Повтори-ка, что ты сказала… – прищурился, чувствуя, как в груди поднимается глухое раздражение и лёгкое недовольство.
Но крыша, слава Богу, вроде прочно стоит на месте, правда, лучше не убирать пальцы с ручника…
– Кирилл, – устало начинает малышка, – перестань носиться со мной как с фарфоровой вазой! На мне не появятся трещины, если тебя не будет несколько часов. Но, если тебе так будет спокойнее, я могу провести вечер в компании твоих родителей. Ну или ты можешь запереть меня в нашей спальне и сам проверить её на наличие потайных ходов.
Я на полном серьёзе рассматривал вариант посадить её под замок, только желательно в каком-нибудь противоракетном бункере, но тогда стопроцентно перегнул бы палку.
Так что…
– Можешь побыть с родителями. Но держи при себе телефон! Если я позвоню, а ты не с первого гудка снимешь трубку…
Ксюша закатила глаза.
– А если я засну от скуки и вообще не услышу твоего звонка? Будешь вызывать ОМОН? Кирилл, может, хватит? Никита сюда больше не вернётся.
Это действительно так. И только поэтому я сейчас могу реально подумать над тем, чтобы выбраться куда-то с парнями. Всё-таки, Громов оказался мужиком что надо, не зря я доверился ему: упёк своего больного на голову сыночка в какую-то закрытую клинику с мягкой обивкой на стенах. Подозреваю, для того, чтобы этого урода снова не посадили за решётку, потому что рецидивисты никогда не были в почёте.
– Давай уже вали в этот свой боулинг-клуб! Как он там называется? «Кирпич»?
Я громко фыркаю от её неуклюжей попытки пошутить, потому что «Конус» – единственный на мой взгляд нормальный клуб во всём городе, и Ксюша совершенно точно знает, что это моё любимое место. Наконец согласно киваю, целую свою малышку напоследок и пускаюсь вниз.
Парни встречают меня оглушительным гудежом, стоит мне только показаться на парковке.
– Я уж думал, ты в монахи податься решил… – бурчит себе под нос Лёха.
Окидываю друзей взглядом, и с души словно валится наковальня: как будто и не было этих сумасшедших трёх месяцев, перевернувших мою жизнь вверх тормашками. Нет, я, конечно, был безумно счастлив, что теперь у меня есть Ксюша, но только сейчас я начал понимать, как мне не хватало наших совместных с парнями вылазок.
С каким-то детским предвкушением прыгаю за руль и вдыхаю запах кожаного салона и мятного ароматизатора. Парни следуют моему примеру, и уже через десять минут мы выруливаем на центральную трассу, идущую прямиком до клуба.
В пятницу вечером здесь ожидаемо много народа, но две дорожки, которые мы стабильно эксплуатируем примерно пять дней в неделю с самого открытия «Конуса», остаются не заняты, заранее зарезервированные Максом.
– Только, народ, без бухла, – строго уведомляю присутствующих, падая на диван. – Я почти семейный человек.
– Ключевое слово «почти», мой друг, – усаживается рядом Макс, закидывая руку на моё плечо. – А это значит, что твои оговорки не сработают.
– У меня завтра свадьба, – вяло протестую.
Костя делает удивлённое лицо.
– Чё, серьёзно? А чего нам-то не сказал?
Вот же паршивец… Да им и алкоголь не нужен, чтобы включался режим «безбашенных придурков».
– Ещё раз состряпаешь эту рожу – получишь в табло, – со смешком выдаю в ответ.
Костян довольно ухмыляется.
– Если так хочется набить мне морду – только скажи.
Я закатил глаза.
– По-моему, здесь чего-то не хватает… – задумчиво протянул Лёха.
Если этот мудила сейчас хоть слово скажет про стриптизёршу, видит Бог, мордобой сегодня будет обеспечен.
Но нет; вместо этого в его руках как по волшебству появляются четыре бутылки «Бейлиса».
– Не понял… – хмурился Макс. – Это что? Сливки для котят?
Лёха «обиделся».
– Тебе в порядке исключения могу и в миску налить.
– Не-не, даже после ящика этого недоалкоголя я буду трезв как стёклышко, – поддерживает Макса Егор. – Давай что-то посерьёзнее, чтобы понюхал – и уже синий.
Лёха сгружает бутылки на низкий стол и пару минут задумчиво скребёт подбородок. Блеск предвкушения в его глазах был похож на то, как если бы он задумал какую-то очередную лютую херню, за которую придётся отвечать нам всем.
– Ща будет вам посерьёзнее, – подтверждает он мои опасения и скрывается из вида.
Мы переглядываемся, но ситуацию оставляем без комментариев до тех пор, пока Лёха не возвращается с парой бутылок кальвадоса и бутылкой бурбона.
Мои брови удивлённо ползут вверх.
– Где ты это взял?
Потому что «Конус» хоть и приличное заведение, таких напитков здесь точно нет – я знал абсолютно весь ассортимент местного бара не только на вид, но и на вкус – спасибо Максу с его вечной идеей-фикс по моему спаиванию.
– Ну, вообще-то я должен был преподнести это тебе в качестве подарка на свадьбу, но мы с моим вторым «Я» посоветовались и решили, что у тебя рожа треснет наворачивать всё это в одно рыло.
Пару минут я молча смотрел на друга, а потом громко заржал. В принципе, он рассудил правильно: не с Ксюхой же мне потом опустошать эти бутылки!
В общем, нужная кондиция была достигнута довольно быстро, сметая все остатки каких-либо сомнений и тревог, но я всё-таки намеревался сдержать обещание и позвонить своей малышке. Правда, чуть позже, потому что если мозгу ещё как-то удавалось формулировать мысли, то языку озвучить их явно было не под силу. Уже бухим на всю голову, нам было плевать, что пить, так что через некоторое время и от «Бейлиса» не осталось ни капли.
Я откровенно балдел от приятного пьяного угара, пока не понял одной истины: среди всех парней Егор держался как-то обособленно и был пугающе немногословен. Отыскать его глазами было трудно, потому что в них нещадно двоилось, но увидев его адекватное лицо я и сам немного протрезвел из-за тревоги, неприятно поднимавшейся откуда-то из нутра. Наверное, старею…
Пошатываясь, подошёл к другу, у которого все признаки недовольства в прямом смысле слова были «на лицо», и плюхнулся рядом.
– В чём дело, Егор? – Я протянул ему стакан вискаря, который он принял чисто на автомате.
Он как-то тяжело вздохнул.
– Ты веришь в то, что иногда судьба даёт нам шанс наказать тех, кто пытался растоптать нашу жизнь? – по-философски протянул он. – Не какую-то там призрачную надежду, а реальный шанс?
Перед моим взором тут же возникло лицо старшего брата, но я решил не отвечать.
– Смотря что ты имеешь в виду.
Снова тяжёлый вздох.
– Неделю назад я встретил эту шалаву, которая накатала на меня заяву. Помнишь? Четыре года не сталкивались, хотя живём в одном городе, и тут на тебе… Я ведь почти забыл о том дне.
Эта новость окончательно привела меня в себя.
– И что же ты собираешься делать?
Егор зловеще хмыкнул.
– Устрою ей вендетту.
Никогда не видел его таким угнетённым и злым одновременно. Конечно, кровь ему эта сучка подпортила знатно, но я не думал, что Егор пронесёт обиду в себе через все эти годы.
– Как именно? – уточнил на всякий случай.
– Пока не знаю. Но хочу, чтобы она почувствовала себя такой же грязной, как и я в тот день. Насиловать не буду, – успокоил меня, – но месть однозначно будет носить сексуальный характер.
Нахмурившись, я внимательно посмотрел на друга: нехило его бомбит, раз мозги отключаются…
– Тебе не кажется, что это попахивает отклонением на сексуальной почве?
Друг оскалился во все тридцать два.
– Как говорил старина Фрейд, «сексуальным отклонением можно считать только полное отсутствие секса, всё остальное – дело вкуса».
Я покачал головой.
Только бы этот олух не наломал дров.
Мне всё же удаётся впихнуть в Егора пару стаканов рома, отчего он расслабляется и все последующие порции уже охотно вливает в себя сам.
Надо отдать парням должное, в этот раз они все по меньшей мере могли стоять, не шатаясь, правда, выражать мысли получалось хуже. Я через раз понимал их тосты, потому что, во-первых, они словно разговаривали с завязанными в узел языками, а во-вторых… ну не в состоянии был мой заспиртованный мозг улавливать суть того, о чём они говорили.
Решив немного отойти от пьянки, мы дружной компанией направились к дорожкам, разделившись на две группы: Егор, Лёха и Макс против меня и Костяна. Я заявил, что силы не равны, но парни махнули рукой, сказав, что пять на два не делится, и велели заткнуться, потому что сегодня их день. Так как наша с Костяном команда явно уступала силам противника, нам предоставили возможность первого «запуска ядра». С невозмутимым видом Костян отпихнул меня в сторонку, отчего нетрезвый я чуть не спикировал в стойку с шарами, но в последний момент удержался, и гордо двинулся к дорожке.
– Сейчас дядя Костя покажет вам, как надо играть, – с глупой ухмылкой прокомментировал свой выход.
Однако то ли он по пути где-то просчитался, то ли говорил не о себе, потому что шаром даже по дорожке не попал: крутясь вокруг своей оси, тот медленно катился в сторону дивана. Недовольное бормотание друга потонуло в громком хохоте парней, включая мой собственный.
У пьяного Лёхи получается чуточку лучше, потому что запущенный им шар сбивает самую крайнюю кеглю.
– Вам бы на курсы к мастеру Лёхе записаться, дядя Костя, – заржал на это Макс.
Так мы и ржали весь вечер, потому что за двадцать минут игры больше ни одна кегля не упала. О том, что с боулингом надо завязывать, мы поняли, когда пущенный Максом шар почему-то полетел вертикально, в сторону потолка, и проиграв по пути силе притяжения, быстро вернулся назад, с громким треском вгрызаясь в кленовые доски дорожки. На мой взгляд друг довольно искренне извинился перед управляющим, хотя с таким же выражением лица он мог бы читать и прощальную речь на кладбище.
Заплатив за нанесённый ущерб немаленькую сумму, мы двинули на второй этаж – прошерстить местный кафе-бар, и всю дорогу я пытался оторвать парней от отбивающегося Макса.
– Да от количества твоих косяков на небе все ангелы полиняли! – проворчал Егор, плюхаясь на барный стул у стойки.
– Ага, а остальные скоро сами начнут выдёргивать у себя перья… – поддержал Лёха.
– Вот чья бы корова мычала, Шастинский! – отзеркалил обвинение Макс. – Сам-то косячишь не меньше! Не надоело умничать?
Лёха хмыкнул.
– С этим вопросом обратись в Министерство не твоих собачьих дел.
– Ну всё, хорош авторитетами меряться, – вклинился я, пока не стало поздно. – Кто из нас идеален?
– Я например, – заржал Егор. – Хотя не, у меня есть один недостаток: мне не идёт жёлтый цвет.
– Мне кажется, шар сначала по твоей голове прошёлся, а уж потом вскрыл череп паркета, – хохотнул Костян.
Егор закинул в себя стопку коньяка.
– Согласен, не совсем недостаток, но неприятно. Иногда ночью заснуть не могу.
Раздался наш дружный ржач, и парни потянулись к стаканам. Я последовал было их примеру, когда телефон в кармане джинсов завибрировал, оповещая о входящем звонке. Я не имел привычки принимать вызовы с неизвестных номеров, но после произошедшего с Ксюшей – которой я, кстати, так и не позвонил – не рискнул оставлять звонок без ответа.
– Внимательно, – небрежно бросаю в ответ собеседнику.
– Очень надеюсь на это, Кирилл, – послышался из динамика насмешливый голос Громова. – Потому что, насколько я знаю, у тебя сейчас мальчишник, от которого я тебя так бессовестно отрываю, но мне хотелось бы поговорить с тобой.
Моментально трезвею, осознавая, что у нас может быть только две темы для разговора, и ни одну из них нельзя было назвать приятной. Скосившись в сторону парней, активно обсуждающих предстоящую на выходных поездку на дачу Лёхи, понимаю, что на меня никто не обращает внимания. Краем сознания подмечаю, что Егор снова ушёл куда-то в себя и не принимает участие во всеобщем веселье, но разобраться с этим решаю позже.
Морозный декабрьский воздух вышибает остатки алкоголя из моей головы, и я практически на сто процентов могу адекватно соображать.
– Что вы хотите обсудить? – сразу перехожу к сути.
Громов тяжело вздыхает.
– С Никитой дела обстоят хуже, чем я думал, – озвучивает он ожидаемую тему номер раз. – Мои люди всё ещё копают, но я уже сейчас с уверенностью могу сказать, что на всё это дерьмо его подтолкнул Черский.
Услышанное не особо меня удивляет: не знаю, каким боком Черский может быть связан с наркотой, но про него давно ходили разного рода слухи; причём, каждый последующий «вымысел» переплёвывал своего предшественника.
– В чём именно вы его подозреваете?
Мой собеседник хмыкнул.
– Его подозреваю не только я. Госнаркоконтроль тоже активно интересуется его личностью, так что приходится работать аккуратно, а значит медленно, и это раздражает.
Я хмыкнул. Чего не сделаешь ради единственного сына и всё в таком духе…
– Это не только ради Никиты, – словно прочитав мои мысли, опровергает самый очевидный вывод. – Я всё ещё считаю Романа другом, хотя у меня есть все основания его ненавидеть, да и Кире я зла не желаю. Я устал тратить жизнь на чувства, которые вместо облегчения лишь отравляют ядом все мои мысли и внутренние органы.
Эта исповедь немного напоминала мне то, о чём говорила Ксюша, – проходит время, и ты попросту устаёшь носить в себе всю эту грязь, которая тяжёлыми комьями засыхает на душе. И чем больше грязи, тем толще становится засохшая корка, не дающая возможности нормально дышать. Вот бы и мне так легко удалось забыть о том дерьме, что сотворил с моими близкими Никита…
– В общем, посвящать тебя в детали пока нет смысла: прежде я должен удостовериться в полученной информации, но хочу, чтобы ты знал – я тебе очень благодарен за то, что позволил мне забрать сына самому. Хотя он не заслужил такого поступка с твоей стороны, и я прекрасно понимаю, чего тебе это стоило.
Я озадаченно кивнул, – сложившийся в моей голове образ грозного Громова никак не вязался с благодарным тоном.
– Надеюсь больше его никогда не увидеть, даже если демоны сожрут мою душу за то, что я так и не смог избавиться от ненависти и простить Никиту.
– Понимаю. И поздравляю со свадьбой.
– Спасибо, – от души поблагодарил я, и Громов отключился.
Пару минут погипнотизировав телефон, я решил, что пора кое-кого разбудить, и с предвкушающей улыбкой набрал знакомый наизусть номер.
Ксюха поднимает трубку после десятого или одиннадцатого гудка, когда моё воображение разыгралось настолько, что я отчётливо представил на полу её безжизненное тело.
– Алло? – слышу наконец и облегчённо выдыхаю. – Чем я заслужила внимание ада, что мне звонит сам Демон?
Её голос был хриплым после сна, и его звучание отдаётся эхом во всём теле; мне приходится ухватиться рукой за стену, чтобы волна нахлынувшего желания не сбила с ног.
– Ты спишь? – задаю идиотский вопрос.
– Уже нет, – недовольно бурчит девушка. – Я вообще-то завтра замуж выхожу, мне отдохнуть перед тяжёлым днём надо, а из-за тебя я буду похожа на зомби!
Я усмехнулся.
– Вот так совпадение! У меня тоже завтра свадьба, представляешь!
– Удивительно, что кто-то согласился стать женой такого садиста. Должно быть, бедная девушка была не в себе или не представляет масштабы грядущей катастрофы… Ты вообще время видел?!
Пришлось побороть рефлексивное желание взглянуть на часы.
– Прости, малышка. Мне просто хотелось убедиться, что ты в порядке.
Трубка тяжело вздохнула.
– Знаю. Как твой мальчишник?
– Веселье через край… – как-то невесело ответил я.
– Оно и видно. Что-то случилось?
– И да, и нет. Мне Громов звонил.
– Кто это?
Я стукнул себя по лбу. За прошедшие два дня я так и не рассказал Ксюше о том, что Никита мне брат только по матери, и как хреново обстоят дела в родительской фирме.
– Расскажу тебе всё позже, как только ты лишишься последней возможности сбежать от меня, – намекаю на завтрашнее мероприятие. – Я скоро приеду.
Ксюша фыркнула.
– Можешь не торопиться. Я всё равно буду спать.
– Ты ведь знаешь, что я запросто могу это исправить.
– Конечно. А теперь иди и повеселись хорошенько. Люблю тебя, мой Демон.
– И я тебя, крошка.
Мягко рассмеявшись, девушка отключилась.
А я решил последовать её совету и отправился к парням за новой дозой алкоголя, потому что протрезвевший мозг начал грузиться мыслями, которые могли вогнать меня в темноту.
Синие в стельку парни собирались поиграть в бильярд пустыми бутылками, и я так понял, что очень вовремя вернулся, потому что оплачивать ещё и ремонт бара не хотелось.
Заново заполнив бак до отметки «под завязку», я позволил алкоголю помутить рассудок, а после и вовсе отключил мозги.
Проснулся я в несусветную рань от чьего-то дикого храпа на всё… А где это я, кстати?
Протерев не до конца функционирующие глаза, я покрутил башкой как филин на сто восемьдесят градусов до хруста шейных позвонков. Поморщившись, отметил, что нахожусь в винном погребе собственного дома в компании закадычных друзей. Ну хоть не на улице в какой-нибудь подворотне, правда, сам процесс преодоления расстояния до дома не помнил от слова совсем. Ещё и машину опять где-то оставил. Вспомнить бы, где именно…
Посмотрел на источник оглушительного звука. Макс храпел так, что дребезжали стёкла; я даже не знал, что человеческий организм способен издавать такие звуки. Пару раз я аж испугался, что он сейчас кони двинет…
На несколько секунд воцарилась блаженная тишина, и я лежал на прохладном полу, уставившись в потолок, пока Макс снова не начал подавать раздражающие признаки жизни. Боже, такое ощущение, что он на мопеде ездит… Меня посетило жгучее желание придушить его подушкой. Наверно, если бы я записал все издаваемые им звуки, их хватило бы на несколько Dubstep-треков…
С трудом отлепившись от пола, я оставил парней наедине с этой невероятной симфонией и отправился в нашу с Ксюхой спальню. Наручные часы услужливо показывали пять часов утра, так что у меня было время привести себя в порядок и даже вздремнуть.
Моя малышка даже не шевельнулась, когда я проник в комнату. Глядя на её расслабленное лицо меня самого с головой затопило спокойствие. Наскоро приняв душ, натянул спортивные штаны и, стараясь не разбудить девушку, скользнул под одеяло. Несколько долгих минут я просто всматривался в её лицо, осознавая, что через пару часов это чудо станет моим навеки. Не удержавшись, обнял любимую, крепко прижав к своему телу. Ксюша что-то сонно проскулила, вздохнула и прижалась к моему боку, положив руку мне на живот.
Вдыхая аромат её миндального шампуня, я провалился в сон.
Вот только поспать удалось от силы минут сорок, потому что в шесть утра Ксюша подскочила на ноги с таким выражением лица, будто как минимум загорелся дом.
– Что такое, малышка? – сонно спросил я, переворачиваясь на спину. – Снова приснился кошмар?
– У нас сегодня свадьба! – Истеричные нотки в её голосе нельзя было спутать ни с чем.
Я тяжело вздохнул. Ох уж эти женщины – ни одного события без нервов или слёз…
– Я не понял, ты передумала выходить за меня замуж?
От удивления Ксюша спотыкается о собственную ногу и чудом удерживается в вертикальном положении, схватившись за спинку стула.
