Текст книги "Потерянный бог."

Автор книги: Карина Линова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 25 страниц)

– Ты хоть понимаешь, что это означает? – спросила она его резко.

Дарен нахмурился:

– Я кое-что читал о Лучах.

Иласэ фыркнула:

– Неужели? И твой отец разрешил тебе с ним играть?

– Он велел мне никогда его не вынимать из ножен, ни при каких обстоятельствах, – недовольно ответил юноша.

– А ты знаешь, почему? – проговорила она с ласковым сарказмом, – Потому, что уровень смертности от первого прикосновения к Основе достигает восьмидесяти процентов. Эти вещи запрещены не просто так, Тартис.

– Первое прикосновение?

– Я имею в виду, что первый человек, вытянувший кинжал из ножен, обычно умирает. После чего Основу выбрасывают – она уже ни для чего не годится. Однако, если человек по счастливой случайности выживет, кинжал может убить его позднее. Или потерять свою магию: Основы очень капризны.

Дарен почувствовал, словно племя ледяных муравьев поселилось в его желудке. Милосердные Первые, он мог погибнуть. Он бы умер, когда в первый раз вытащил кинжал, и никто бы никогда не узнал об этом.

– Мы… все еще можем погибнуть из-за него?

– Прошлой ночью он почти убил тебя! – раздраженно напомнила Иласэ.

Дарен нервно облизнул губы:

– И что нам делать?

– Ну…, ведь мы обязаны кинжалу своими жизнями. Мне кажется, он просто вбирает нашу энергию, не то, чтобы он сознательно желал нам вредить. Надеюсь, когда он начнет сильно утомлять меня, ты будешь достаточно здоров. Мы можем так передавать его друг другу.

– А почему ты думаешь, он не убьет нас? – спросил Дарен прямо, удивленный, что она защищает клинок.

– Не знаю, – девушка прикусила нижнюю губу, как часто поступала, волнуясь, – думаю, желай он нас убит, давно бы это сделал.

Да-а, это было совсем не похоже на осторожную Иласэ.

Дарен внимательно рассматривал ее, анализируя слова, и заметил, с какой нежностью она баюкает в ладонях клинок. Как ласково ее пальцы поглаживают кожаное навершие.

Вот оно что. Дарен прекрасно помнил это чувство. Девушке не хотелось расставаться с кинжалом.

– Как ты думаешь, почему он не убил меня в первый раз?

– Понятия не имею. – Иласэ пожала плечами, потом добавила: – Смотри, он поменял форму!

Дарен растерянно смотрел на изогнутое лезвие: Лучи, насколько он помнил, способностями метаморфов не обладали.

– Ты сказала, что он может потерять магические свойства, – напомнил Дарен.

Иласэ вздохнула:

– Будем надеяться на лучшее. Если ему что-то понадобится, он попробует сказать нам об этом.

– Сказать?

– Разве ты не чувствовал? – она слегка нахмурилась, – это похоже, похоже на…, я не знаю…, на присутствие? Он как будто разговаривает, и в то же время – нет.

– Не представляю, о чем ты говоришь, – нахмурился Дарен.

– Нет? – она моргнула, – ну, ладно. Уже позднее утро. Пойдем, или тебе надо еще отдохнуть?

– Сегодня останемся здесь, – отрубил он и вскочил на ноги, направляясь в лес. Ему нужно было время, чтобы собраться с мыслями. Кроме того, Дарен только что придумал великолепный способ внушить ужас своей маленькой ствуре. Она забрала его кинжал, переиграла его, – и он знал, как ей отплатить.

Дарен вернулся через час, весело улыбаясь. При его приближении Иласэ напряглась, не зная, что ожидать в этот раз.

– Проголодалась? Несколько дней без мяса, верно? – и, улыбнувшись еще шире, он швырнул мертвого кролика ей на колени.

Иласэ словно подбросила невидимая пружина, – с диким криком она метнулась в сторону. Трупик глухо плюхнулся на землю.

– Тартис, еще раз так сделаешь – я заведу тебя в гнездо к диким пчелам!

– Какая неблагодарность, детка, – Дарен укоряюще поцокал языком – и это ко мне, героическому добытчику мяса! – он постарался выглядеть как можно более оскорбленным, потом резко посерьезнел:

– Кинжал у тебя. Я хочу мясо. Тебе придется его приготовить.

Выражение ужаса на ее лице пролилось целебным бальзамом на израненную гордость Темного.

– Я не буду этого делать, – заявила Иласэ твердо, отводя взгляд от жалобной мордочки мертвого животного, – мы просто обойдемся без мяса, пока ты не выздоровеешь и не заберешь кинжал.

– Но ведь я уже убил этого кролика, – Дарен прищурился, – забыла: мы можем умереть от голода!

– Но…, но…, – Дарен с восторгом следил за тем, как она бледнеет.

– Разве ты не должна заботится о моем здоровье, о том, чтобы я ел, как положено?

– Но…

Поддразнивающие нотки исчезли из его голоса:

– Делай это, или я позабочусь, что, кроме мяса, ничего съедобного не будет!

Иласэ стиснула кулаки:

– Как же я тебя ненавижу!

– Ай-яй-яй! Хорошие девочки не должны ненавидеть, – он ухмыльнулся, зная, что победил.

Глава 23.

Виверна.

Наблюдать за действиями Иласэ по разделке маленького животного оказалось на редкость забавно. Судорожно сглатывая, она присела на колени рядом с трупиком и вытащила кинжал. Коснулась дрожащими пальцами коричневой шерстки, скривилась, из горла вырвался стон. Положив трупик на колени, высоко занесла нож.

Дарен весело заухал:

– Детка, кролик уже мертв, не надо приносить беднягу в священную жертву.

– Я знаю! Заткнись! – зло отозвалась Иласэ. Девушка издала еще один сдавленный горловой звук, говорящий о сильном отвращении, и сделала маленький надрез.

– Именно так, детка, как я тебе показывал.

Дальше пошло быстрее, хотя Иласэ все время кривилась, особенно когда липкая красная жидкость брызгала ей на лицо.

– А теперь самое интересное, – с энтузиазмом объявил Тартис, которому давно уже не было так весело, – потрошение! Но сперва отрежь ему голову!

Отвернувшись и стиснув зубы, Иласэ начала пилить.

– Помогите! Помогите! – пронзительно тонким, насколько смог, голосом, запищал Дарен, – Пожалуйста, не отрезай мне голову! Что плохого я тебе сделал?!!

– Прекрати, дурак! – завопила Иласэ, тяжело дыша, ее лицо приобрело приятный зеленоватый оттенок. Девушка несколько раз глубоко вздохнула, явно пытаясь взять себя в руки, и с решительным видом начала потрошить тушку. Увы, лезвие вошло слишком глубоко, наружу хлынуло содержимое внутренностей и темная жидкость.

В следующий момент кролик уже валялся на земле, а Иласэ летела к ближайшим кустам. Из-за их густой зелени до Дарена донеслись красноречивые звуки ее возмущенного желудка.

Тартис хохотал так, что на глазах выступили слезы, а бока, казалось, собирались разорваться. С трудом остановившись, он поднялся с камня, сидя на котором проводил руководство по разделке добычи, и подошел к трупику. Но стоило ему посмотреть на землю, и смех моментально умер.

– Не это ищешь? – Иласэ уже вышла из зарослей, бледная и злая, в руке крепко зажат серебряный кинжал.

Дарен был так уверен, что она его выронит!

– Ты вовсе не так умен, как считаешь! – прошипела девушка.

Она что, знала?

– Почему ты так пытаешься его вернуть? – холодно поинтересовалась Иласэ, направляясь мимо него к реке, – я же сказала, что ты еще недостаточно здоров. Или это клинок зовет тебя?

Юноша против воли задумался над вопросом и понял: нет, кинжал не звал его. Просто Дарен был все еще зол, что девчонка его обхитрила.

– Нет, – ответил он.

– Нет? – переспросила Иласэ, усмехнулась, – значит, ты просто дурак.

– Не зли меня, крошка, – проговорил Дарен угрожающе.

Иласэ окинула его ледяным взглядом:

– Клинок не зовет тебя потому, что ты ему сейчас не нужен. Он как хищный паразит, он заманивает нас и питается нами.

Умывшись, Иласэ вернулась к кролику и закончила его разделывать, хотя Дарен и полагал, что теперь она откажется наотрез. Девушка сама промыла готовую тушку в воде и зажарила. И даже смогла съесть половину.

Настроение Дарена упало: теперь он чувствовал себя проигравшим.

Его с самого начала не привлекала мысль делиться с ней мясом. Но теперь Иласэ определенно изыщет способ эксплуатировать его охотничьи умения, даже если ради этого ей вновь придется упасть в голодный обморок у его ног.

Дарен и впрямь заволновался, когда девчонка потеряла сознание у той рощи. На какой-то момент ему показалось, что Иласэ собирается умереть и оставить его одного в этом царстве дикости. Воспоминания о том, как он нес ее назад к роще, вызывали гнев и смущение. Он, Темный маг, кровь от крови Первых, нес на руках ствуру, символ и причину постепенного увядания своей расы. И она лежала на его руках, прижавшись головой к его плечу, как будто он был одним из ее дружков-Кэйросов. Дарен ненавидел ее за это.

Позднее его осенило, что можно было просто подождать, пока к девчонке вернутся силы, и она дойдет до деревьев на собственных ногах. Но он повел себя так, словно она была его девчонкой. Словно она была Локи, перетрудившейся с заклинаниями, которую он нес в замок. Словно она была его кузиной Лилиэс, сидевшей под домашним арестом, которой, украдкой от свирепого дяди, он таскал в комнату всякие вкусности. Словно она была Маритой до их… размолвки, которая не обижалась на его грубоватые шутки и отвечала тем же.

Наверное, таков был побочный эффект от слишком долгого времени, которое они провели вместе. Что ж, Дарен позаботился о том, чтобы никто из них не забыл о своем настоящем положении. Через сутки его полного и неотрывного внимания Иласэ стала восхитительно нервной и пугливой.

Впрочем, его вниманию к Иласэ была и другая причина: так он мог касаться ее. Дарен понимал, что не должен, что сама мысль должна вызывать отвращение: ведь она не человек, ствура. Результат самовнушений оказался обратным: он пользовался каждой возможностью погладить, прижать к себе. Особенно, если перед этим можно было столкнуть ее в воду или еще как-то помучить. Он ведь не предавал свои идеалы, если касался ее, только чтобы причинить боль, верно?

Дарен поднял голову к небу: солнце уже перевалило через полуденную черту. Еще один проклятый день в проклятом месте.

В ту ночь, когда он пытался поговорить с Иласэ о ствурах, он вовсе не хотел испугать ее или разозлить. Он хотел убедить ее. Безусловно, с его стороны было наивно надеяться сделать это с первого раза, но Дарен все равно был разочарован. Хотя, конечно, для нее тяжело принять правду о своей природе.

При всех своих умственных и логических способностях Иласэ оставалась идеалистом и не понимала, что одни виды должны умереть, чтобы не мешать другим. Это как когда рачительные хозяева выпалывают сорняки в огородах, освобождая место для нужных растений.

Да, пока Иласэ слепа к правде, но он сможет убедить ее.

* * * * *

Дарен сидел, все так же погруженный в мрачные мысли, когда тишину леса нарушил сильный рев. Отовсюду с верхушек деревьев в небо взвились сотни птиц, паникующе крича. Рев был громкий, с завывающими волчьими нотками, и его источник – совсем близко.

– Иласэ!

Она стояла возле реки и быстро повернулась на его голос.

– Иласэ, ты знаешь, что это было?

Девушка покачала головой:

– Нет.

– Зато я знаю, – проговорил он мрачно, – это виверна.

Иласэ побледнела, но тут же упрямо возразила:

– Я говорила тебе, Тартис, здесь не может быть…

– Замолчи! – крикнул он, и она испуганно отступила на шаг назад, – хоть сейчас не спорь со мной! Ты можешь определить, насколько виверна далеко?

– Не знаю, – Иласэ заколебалась и добавила со страхом, – ближе, чем в прошлый раз.

Дарен вздрогнул:

– Ты слышала этот рев раньше? Слышала и не сказала мне?!!

– Дважды, вчера. Звук был слабый, и я не волновалась.

– Так волнуйся сейчас! – Дарен торопливо обвел взглядом их лагерь, – твой защитный круг сможет удержать виверну?

– Не знаю, – Иласэ помотала головой, – но даже если и удержит, виверны терпеливы. Она просто сядет рядом и будет ждать, пока мы сами оттуда не выйдем.

– Тогда что нам делать?

Несколько мгновений Иласэ напряженно думала:

– Лучше всего уйти дальше от реки в лес, попытаться найти там деревья с защитными свойствами для круга. По запаху виверна нас не найдет, обоняние у этих хищников слабое. Тартис, лучше бы тебе говорить правду об этом звуке!

– Я не собираюсь врать о том, что способно перекусить меня пополам! – прорычал Темный.

– Виверны обычно охотятся стаями, – слабым голосом проговорила Иласэ.

– Я видел только двух, – Дарен пожал плечами, – на нас и этого хватит.

– Да, – девушка вздохнула, – быстро собираемся и уходим.

Какое-то время они шли по лесу молча, виверна голоса тоже не подавала. Потом Иласэ начала замедлять шаг, пока совсем не остановилась. Дарен обернулся, встревоженный:

– В чем дело?

– Тихо! – отозвалась она полушепотом.

Дарен торопливо оглянулся по сторонам, прислушался: пусто, никакого движения.

– Я ничего не слышу.

– Именно, – выдохнула Иласэ, – все птицы молчат.

– Прячутся, – понял Дарен ее мысль, – значит, рядом большой хищник. Что предлагаешь теперь?

Иласэ прикусила нижнюю губу:

– Пойдем, но медленно. Деревья растут здесь достаточно близко друг к другу. Если что, мы услышим приближение виверны заранее, – девушка старалась казаться спокойной, но ее руки дрожали.

Шагов через пятьдесят Дарен заметил на широких, как лопухи, листьях незнакомого дерева какие-то темные пятна. Показал Иласэ:

– Видишь там, на дереве?

Она моргнула:

– Кровь?

Пятна оказались не только здесь. Словно кто-то взял несколько ведер крови и щедро расплескал вокруг: на стволы, на землю, на листву.

– Это сделала виверна? – намеренно небрежным тоном поинтересовался Дарен.

– Не думаю, – Иласэ судорожно сглотнуло, – похоже, словно какое-то несчастное существо взорвалось изнутри.

Через несколько шагов они вышли на небольшую полянку. Иласэ всхлипнула, резко развернулась и вцепилась в Дарена, спрятав лицо у него на груди. Тот, слишком ошеломленный, чтобы что-то сделать, продолжал смотреть вперед.

Животные, лежащие перед ними на земле, были убиты совсем недавно. Тому, что поменьше, отделили голову и выпустили внутренности. Отрубленная голова валялась на земле, стеклянные глаза смотрели в сторону. Второе тело осталось практически не тронуто, если не обращать внимания, что с него сняли шкуру.

Два мертвых животных.

Два единорога.

Иласэ, вцепившись в его одежду, истерически всхлипывала. Дарен разжал ее пальцы, осторожно отодвинул и шагнул вперед.

Могла ли виверна сделать это? Но как, с ее-то огромными когтистыми лапами?

– Это они, – сквозь слезы сказала Иласэ, отвернувшись от трупов, – это те единороги, что подходили ко мне.

– Откуда ты можешь знать? – отчужденно проговорил Дарен, – в этих лесах они разгуливают целыми стадами.

– Я просто знаю, – всхлипнула девушка, – знаю.

– Иласэ, – позвал ее Дарен, изо всех сил давя в себе страх, – подойди взгляни на них.

– Я не могу! – воскликнула она, тряся головой.

– Истерики непродуктивны, и, честно сказать, я ожидал от тебя большего, – проговорил юноша своим самым строгим голосом. Примерно так сказала однажды Магистр алхимии Сиранн разбушевавшейся Локи. На Иласэ эта фраза подействовала не хуже, чем на нобилессу Ариаду. Девушка посмотрела на Дарена очень укоризненно, но, тем не менее, сделала успешную попытку успокоиться.

– Посмотри, – он повернулся к оставшемуся без шкуры единорогу, – я никогда не слышал о животных, способных на такое.

– Снято очень аккуратно, – Иласэ икнула, проглатывая последние слезы, – действительно, как будто это сделал человек.

К изумлению Дарена, после этих слов Светлая посмотрела на него очень подозрительно. Тартис покачал головой, не зная, разозлится ему или усмехнуться.

– Клинок у тебя, детка. Не смотри на меня так.

– М-да, верно, – пробормотала она.

– Значит, это могли сделать люди, – с надеждой проговорил Дарен. Иласэ пожала плечами:

– Похоже на то. Единорогов убили просто так, не взяли ничего, кроме кожи.

– А она может кому-то пригодиться? – заинтересовался Тартис.

Девушка мрачно посмотрела на него:

– Это ты мне скажи! Ты ведь лучше разбираешься во всякой черной магии! – гм, ему послышалось, или в ее голосе и впрямь прозвучали нотки зависти?

– Я о подобных ритуалах ничего не знаю! – решительно отрекся Дарен.

– Кто бы ни освежевал единорога, не хотела бы я с ним встретиться! – поежилась Иласэ.

Дарен на это заявление ничего не ответил. Для него перспектива встретить людей, даже убийц единорогов, после почти трех недель одиночества казалась невероятно привлекательной.

– Может, возьмем что-нибудь? – поинтересовался он.

– Что значит «возьмем»? – ужаснулась Светлая его словам.

– Ну, нам может отсюда что-нибудь пригодиться? – широким жестом Дарен обвел поляну.

– От убитого единорога? – Иласэ посмотрела на него, как на сумасшедшего, – хочешь до конца жизни лишиться удачи?

– Какая жалость! – Дарен вздохнул с почти натуральным сожалением, – здесь столько свежего мяса!

Иласэ скривилась:

– Твоя чувствительность вызывает во мне восхищение!

– О, милая! – Дарен развернулся к ней, широко разведя руки, – тогда обними меня поскорей!

Иласэ испуганно вскрикнула и бросилась прочь, оставив его ухмыляться. Да, жаль, что девчонка не купилась, а то бы не избежать ей объятий не только с ним, но и с освежеванным копытным.

Через минуту она вернулась к краю поляны:

– Солнце скоро сядет. Нам еще нужно найти безопасное место и сделать круг.

Они успели отойти от трупов не дальше, чем шагов на пять, когда услышали тихий шелестящий звук. Но ничто вокруг не шевелилось.

– Ветер? – поинтересовался Дарен неизвестно у кого. Иласэ шагнула к нему, схватила за запястье:

– Смотри!

– Что? – переспросил Тартис растерянно.

– Голова, – с трудом разобрал он ее шепот.

Дарен посмотрел на отрезанную голову маленького единогожка и замер. Да нет, невозможно, он прекрасно помнил: когда они зашли на поляну, голова глядела в сторону, в лес. Теперь остекленевшие мертвые глаза смотрели прямо на него.

– Это твое воображение, – сказал он сдавленно, вытягивая Иласэ с поляны. Потом они повернулись и побежали, так быстро, как смогли.

Это невозможно. Дарен знал, что по всем законам магии мертвые ожить не могут. Иллюзия? Но она распадается, если наводящий далеко. И только магистры могут заставить иллюзию работать не сразу, а через некоторое время после своего ухода. Но никакой магистр не будет тратить столько драгоценного станина и собственной Силы, только чтобы напугать их. Чушь какая. Просто привиделось.

Наконец, Иласэ заметила подходящее место, и они остановились. Место, где росли целых три Золотых Лиственницы, – невероятная удача, по ее словам.

– Испугается ли виверна огня? – поинтересовался Дарен этой ночью, задумчиво глядя, как пламя лижет хворост.

Иласэ хмыкнула:

– Разве что идущего сплошной стеной лесного пожара.

– Тогда эту идею вычеркиваем, – юноша вздохнул, наблюдая, как Иласэ делает что-то непонятное с палочками, листьями, костями животных. Может, работа помогает ей лучше справляться со страхом?

– Что нам тогда делать, если встретим виверну? – поинтересовался он.

– Упадем на землю, – ответила Иласэ, не поднимая на него глаз, увлеченная выпиливанием какого-то рисунка на кроличьей косточке, – будем надеяться, что чудовище нас не увидит.

– Это и есть твой гениальный план? – презрительно спросил Дарен.

– А у тебя есть получше? – Иласэ оставила на миг работу и удивленно приподняла брови, глядя на него.

– Ну да, – Темный ухмыльнулся, – я брошу тебя виверне в морду и убегу.

– Гм, – ее реакция оказалась совсем не такой, на какую он надеялся, – тогда хорошо, что у меня есть кинжал.

Дарен нахмурился:

– Ты вернешь его в ту же минуту, когда я почувствую зов.

– Ладно, Тартис, – с подозрительной легкостью согласилась она.

– Что ты делаешь? – спросил он, больше из вредности, чем из любопытства.

Иласэ раздраженно вздохнула:

– Пытаюсь импровизировать, как с защитным кругом. Компоненты, конечно, неподходящие, да и рун я помню на память мало, но…

– Иласэ, – перебил ее Дарен, – меня не интересует твоя биография. Кратко. Что ты делаешь?

Девушка передернула плечами:

– Пытаюсь предсказать будущее.

– И работает? – скептически уточнил Тартис.

– Смотри сам, – Иласэ потрясла в ладонях готовые косточки, что-то тихо в них шепча, потом щедрым движением бросила на землю между ними. Все шесть легли рунами вниз, как положено. Дарен с интересом наклонился к ним: это сулило развлечение, хотя в предсказания, да еще такие любительские, он не верил:

– Какие именно руны ты выбрала?

– Самые стандартные, – Иласэ начала переворачивать кости, – Жизнь, Опасность, Бог, Смерть, Враг, Сила.

Дарен удивленно вскинул брови: Иласэ произносила названия рун прежде, чем открывала их, однако порядок оказался именно таким:

– Это что-нибудь значит?

– Да нет, – она покачала головой, – всего лишь остаточные проявления магии. На самом деле стандартный набор должен измениться на более подходящий в нашей ситуации. Сам видишь – этого не произошло. Значит, предсказание недействительно. А что, ты никогда не занимался гаданием?

Дарен пожал плечами:

– Зачем? В моей Семье не было Видящих, так что для меня в этом нет никакой перспективы.

– Ты в это веришь? Считаешь, что способен только на то, что умели предки?

Тартис хмыкнул:

– Вовсе нет, хотя предрасположенность многое значит. Просто я никогда не хотел быть Видящим, незавидная это судьба.