Текст книги "Соглашение (ЛП)"
Автор книги: Карина Хейл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)
Я хочу быть единственным мужчиной, который видит её такой. Хочу, чтобы она принадлежала мне навсегда.
Стеф кончает первой. Это зрелище просто прекрасно. Ее блестящая от пота кожа будто светится, губы приоткрываются, и она выкрикивает мое имя. Нежный голос полон страсти, и никогда еще мое имя не звучало так горячо. Стеф дрожит, переживая собственный оргазм, и на меня обрушивается мысль о том, какая же она необыкновенная. Думаю, еще немало времени пройдет, прежде чем я до конца осознаю, что наконец-то она моя.
Настает моя очередь, я кончаю и изливаюсь в нее без остатка, отдавая себя так, как и представить раньше не мог. Я ошеломлен, и в то же время на моем лице появляется широкая улыбка.
– Чему ты улыбаешься? – шепчет она подо мной.
– Ты, – отвечаю я ей, отказываясь стереть с лица улыбку. – Ответ всегда будет один – ты.
Она застенчиво смотрит на меня. Я придерживаю кончик презерватива, чтобы убедиться, что он не соскользнет, пока я выхожу из нее. Завязав конец в узелок, я выбрасываю его, прежде чем обратно забраться в постель.
– Господи, я обожаю утренний секс, – говорю я, притягивая ее к себе.
Она так беззащитна и уязвима после оргазма, что тает в моих руках, словно пластилин. Я крепко обнимаю ее, чувствуя свой остывающий пот на ее коже. Несмотря на все мои намерения встать и заняться завтраком, нега, появляющаяся после секса, слишком заманчива, чтобы сдвинуться с места.
На границе сна и реальности я чувствую, как кончики ее пальцев бегут по моим рукам, исследуя контур татуировок.
– Знаешь, – говорит она тихо, – я ни разу не слышала, что за история стоит за этими цитатами. Она вообще есть? Помню, они так внезапно появились у тебя, один день – их нет, следующий – они украшают твою кожу.
Я улыбаюсь. Все знают, что я люблю Чарльза Буковски, так что мне не задавали вопросов о цитатах, которые я выбрал, когда семь лет назад сделал татуировки. Все просто решили, что мне они понравились.
Так оно и было. Но за ними стоит намного, намного больше, и Стеф единственная, кто захотел узнать все подробности.
Я читаю текст на левой руке: «Она безумна, но волшебна. В ее огне нет лжи». Затем на правой: «Свободная душа – это редкость, но ты узнаешь её, если встретишь…», – и хотя это все, что поместилось на моей руке, я продолжаю цитату вслух, – «…главным образом потому, что рядом с ней ты почувствуешь себя хорошо, очень хорошо».
Она согласно кивает.
– Красивые слова, написанные пьянчугой.
– Пьянчуги всегда пишут лучшие стихи.
– Итак, это твои любимые строки, что дальше?
Я прижимаю губы к ее лбу.
– Моя дорогая Мальвинка. Обе эти цитаты о тебе, – я замираю, а она выглядит чертовски шокированной. – Видишь, я тоже поэт.
– Обо мне? – переспрашивает она. Выражение ее лица просто непередаваемо. Я никогда не собирался рассказывать ей правду, но теперь, сказав это, я чувствую себя невероятно свободным. Прямо, как ее душа.
– О тебе, – отвечаю я. – Как я и говорил, ты уже давно околдовала меня.
Закусив губу, она говорит, – Думаю, мне больше нравилось, когда ты вел себя сентиментально.
Но я вижу по её глазам, что это как ни что другое объясняет ей мои чувства.
– Оставь свою душу прямо здесь, – говорю я и прижимаю ее к себе. Через несколько мгновений мы забываемся сном. Я знаю, что засыпаю с улыбкой.
***
Проснувшись через пару часов, мы приняли душ (что, как ни секс в душе, заряжает позитивом на весь предстоящий день?) и, наконец, занялись завтраком.
Точнее, я занялся. Я решил приготовить для Стеф омлет на трюфельном масле. Поверьте, это восхитительно. Шутливо отсалютовав, я поставил перед ней тарелку и вернулся к кофе-машине, чтобы сделать свежий эспрессо.
– Она, должно быть, стоит бешеных денег, – говорит Стефани, смотря на блестящий агрегат. Она делает глоток кофе и блаженно вздыхает. – На вкус обалденно.
Кофе-машина вообще-то была подарком от родителей. Они имеют странную склонность без предупреждений одаривать меня различными вещами. Эта, кстати, была передана со словами: «Вот, она стоит очень дорого. Надеюсь, это скрасит тот факт, что за прошедший год мы ни разу тебе не звонили». Ну, знаете, и все в таком духе.
– Да, стоит, – отвечаю я. – Надеюсь, эта машина еще подсобит мне в будущем. Кажется, вот сработала.
Она щурится, игриво глядя на меня.
– Свинья ты.
– Ты уже так называла меня раньше.
– Ну, если ноге подходит туфелька…
– Свиньи не носят туфельки.
– Носят, в мультиках, – заверяет меня Стеф. Она пробует омлет и закрывает глаза. Ее лицо становится почти таким же, как в момент оргазма. – О, боже. Лучшие яйца, что я когда-либо пробовала.
– Только лучшее от лучшего, – говорю я.
– Только не говори, что ты лично их откладывал.
– Могу сказать, что я лично туда добавил.
Она смотрит в потолок и качает головой.
– Похоже на мягкий сыр.
Я надеялся, что она не так быстро сообразит.
Покончив с едой, мы усаживаемся на диван. Прямо как в старые добрые времена, но в этот раз я могу усадить ее себе на колени и приставать к ней, вместо того, чтобы сидеть в другом конце дивана. Не знаю, каков рекорд по количеству секса на одного человека в день, но эта женщина точно меня доконает.
Когда она снова кончает вместе со мной, мы переключаем каналы, не ища ничего конкретного. Воскресенье, ничего интересного.
– Забавно, но именно в воскресенье, когда ты реально дома и смотришь телевизор, ничего не показывают.
Она пожимает плечами.
– Возможно. Если честно, я уже и не знаю, что такое обычное воскресенье.
– Теперь ты их определенно полюбишь.
– Да, – отвечает она с дерзкой улыбкой на губах, – теперь полюблю.
– Вот и умница.
– Нет, подожди, по воскресеньям я езжу в Петалуму повидать маму. Или занимаюсь магазином. Я до сих пор чувствую себя виноватой из-за того, что закрыла его на прошлый уикенд.
– Не пойми меня неправильно, – говорю я ей, – но я бы предпочел, чтобы ты чувствовала себя виноватой из-за закрытия магазина, а не из-за того, что между нами произошло.
Ее лицо слегка смягчается.
– О. Нет, Линден. Я не чувствую вины насчет нас. Это же был просто вызов.
– Но это не так.
– Для всех остальных – так. Мне жаль, что понадобилось столько времени, ну не знаю, чтобы решиться, наконец. И, конечно, мне ужасно стыдно, что я обманывала Арона.
Я сажусь прямее. – Но ты не обманывала его. Вы были вместе, потому что он тебе нравился.
Она кивает. – Ты прав. Это так. Но, в конце концов, думаю, я сделала правильный выбор. Для него так будет лучше, он счастлив и без меня. А мне хорошо с тобой. Но, я имею в виду, я все еще чувствую себя неловко из-за всего этого. Разве с Надин не так?
Тьфу. Можно долго игнорировать собственное дерьмо, но как только вам напоминают о нем это задевает каждый чертов раз.
– Да, мне неловко перед ней, – говорю я. – Знаю, что повел себя крайне эгоистично, но я безумно хотел тебя, Стеф, и это все, о чем я мог думать. Что мне оставалось делать? Ведь я понимал, что чувствую к тебе... Я знал, что не смогу больше быть с ней. Не смогу жить во лжи. Долгое время мне удавалось отрицать очевидное, но как только я осознал это, то понял, что должен прекратить все немедленно. Я знаю много людей, которые остаются в отношениях, потому что это удобно, или потому что они боятся выглядеть плохими, или им просто лень что-то изменить. Но в тот момент я все понял. Это неправильно по отношению к Надин. Она может ненавидеть меня за все, что угодно, уверен, она так и сделает, но она бы возненавидела меня еще больше, если бы я остался с ней лишь из чувства долга, а не по собственному желанию.
– Ты не должен ничего объяснять мне, – говорит Стеф. – Я понимаю. Я сама прошла через это.
Я вздыхаю, чувствуя, как меня охватывают сотни противоречивых эмоций.
– Знаю. Я прекрасно понимаю, что множество людей осудят меня, но поверь, от этого не легче.
– Потому что они не понимают. Со стороны это действительно не очень.
– Но это не так. Как что-то связанное с тобой может быть неправильно или плохо?
– Потому что другие люди не знают меня, они и тебя по-настоящему не знают. Некоторые живут в отрицании. Некоторые думают, что это великодушный способ разрешить ситуацию. Но ты не некоторые. Ты даже не большинство, Линден. Ты это ты. И я должна сказать, что мне не на что жаловаться.
Так чертовски приятно иметь кого-то, кто прикроет тебе спину.
– Знаешь, что я собираюсь сделать с тобой сегодня?
Она поджимает губы.
– Не знаю. Я думаю, что ты уже сделал более, чем достаточно для меня.
– Я подниму тебя к небу.
– Небу?
Я киваю.
– Вертолет. Я. Ты. Сейчас.
– Хорошо, ковбой. Помнишь, как в последний раз ты пытался взять меня прокатиться?
Я киваю.
– Да. Но это было давно, в этот раз все будет по-другому. Я знаю парня, который позволит мне взять его вертолет на час или два.
Она фыркает.
– Ты знаешь парня, – повторяет она медленнее – у которого есть вертолет и который вот так просто даст его тебе.
– Да. Его зовут Дэрил.
Она смотрит на меня несколько секунд, а затем пожимает плечами.
– Ладно.
Это правда, я знаю парня по имени Дэрил, у которого есть вертолет. Я не совсем уверен, что он позволит мне его взять, но в последнее время я сильно помог ему, летая с фотографами, когда он был слишком занят, и думаю, мы как-нибудь утрясем этот вопрос.
Извинившись, я иду в спальню, чтобы позвонить ему. Десять минут спустя, после того как я пообещал ему бесплатно поработать на выходных, Дэрил сказал, что вертолет в моем распоряжении.
Через час мы уже были в Сан-Рафаэле, готовясь к взлету.
Стефани выглядела очень милой в гигантских вертолетных наушниках. Я надел свои авиаторы и впервые за долгое время почувствовал себя прекрасно. Наверно, вы думаете, что летать на вертолете – одно из самых крутых и интересных занятий в мире. Это действительно так. Но когда вы проводите в полете почти каждый день в году, это становится просто работой. Полагаю, пилоты коммерческих авиалиний чувствуют то же самое.
Пока мы поднимаемся вверх, я смотрю на сидящую рядом Стефани, и словно вижу все её глазами. Я волнуюсь, как в первый раз. Да, она несколько раз до этого уже летала со мной, но сегодня все совершенно иначе. Сегодня есть только мы. И это заставляет меня чувствовать себя просто фантастически.
Кстати о фантастике…
После того, как мы покружили над Поинт-Рейес, я направил вертолет в сторону Мендосино, чтобы показать ей, где мы провели минувшие выходные. В тот момент, когда мы оказываемся над побережьем, я многозначительно смотрю на нее и расстегиваю ширинку.
– Линден, – говорит она в микрофон, – что ты делаешь?
– C&C, детка, – отвечаю я с широкой улыбкой, – Я тебе говорил, что однажды этот день настанет.
– Ты серьезно?
Я киваю, но в тот момент, когда она кладет руку на мой член, очерчивая его контур через джинсы, я понимаю, что без авиакатастрофы точно не обойдется.
Стиснув зубы от невероятного напряжения в районе паха, я чудом нахожу в себе силы и говорю, – Знаешь, если задуматься...
Она улыбается мне и убирает руку.
– Так я и думала.
– Твой язык угрожает лишить меня остатков самообладания, – говорю я ей. Она продолжает улыбаться, явно довольная собой. Но когда я сажаю вертолет на площадку Дэрила, страх разбиться отступает на второй план. Вокруг никого, и я знаю, что это не займет много времени.
– Залезай на заднее сиденье, – говорю я под шум затихающих роторов.
Она окидывает меня недоверчивым взглядом, но, черт побери, все равно послушно лезет назад.
Я уже на пределе. Как только мы оказываемся сзади, она подползает ко мне, виляя бедрами и поглаживая меня сквозь джинсы. Мой стояк не ослаб ни на йоту во время полета и нашей быстротечной посадки. Когда я тянусь, чтобы снова расстегнуть ширинку, она бьет меня по рукам и смотрит мне в глаза с порочной ухмылкой.
– Не стоит, – говорит она. – Я хочу сама увидеть, как сильно смогу тебя завести.
– Ох, Мальвинка, ты уже завела меня. Просто невыносимо, я скоро с ума сойду от этой пытки.
– Хорошо, – говорит она, сжимая меня сильнее. Мой член рвется на свободу, желая большего. Она проводит вдоль всей его длины, надавливая в нужных местах. – Я чувствую, какой ты горячий.
– Ты почувствуешь это еще лучше, если возьмешь меня в рот.
Спустя целую вечность, она медленно расстегивает молнию на джинсах и вытягивает меня из плена. Мой член тверже камня и даже слегка потемнел от усилившегося кровотока. Она улыбается, глядя на выступившую предсеменную жидкость, и использует ее, как лубрикант, смазывая меня по всей длине.
Я задыхаюсь, чувствуя себя словно школьник. Адреналин буквально зашкаливает. Весь полет я только и делал, что сдерживал себя, и если я сейчас почувствую ее теплый влажный ротик, то уверен, что тут же кончу. И скорее всего мне даже не будет стыдно.
– Я не хочу кончить тебе в глаз или еще куда-то, – предупреждаю я ее, – так что если ты собираешься сделать что-то, то делай это сейчас.
– У тебя идеальный член, – говорит она, откидываясь назад и закрывая глаза. Мое тело напрягается, пока я пытаюсь совладать с собой. – Я могла бы написать о нем песню.
– Не могла бы ты писать ее и сосать одновременно?
Но тут я чувствую, как ее губы охватывают головку, и я оказываюсь во власти ее влажного и чертовски сладкого ротика.
До боли сжав сидение вертолета, я кончаю, прежде чем она успевает взять меня полностью несколько раз.
– Блять, блять, детка, как же хорошо, – шиплю я себе под нос.
Она отстраняется и глотает, после чего улыбается.
– Считай это платой за то, что прокатил меня на вертолете, – говорит она.
Я издаю стон, пытаясь сесть, но мой член все еще пульсирует.
– Возьму на заметку. При любой возможности брать Стефани с собой в полет.
Она медленно вытирает свой рот.
– Вообще-то, тебе не обязательно брать меня куда-то для этого.
– Когда я успел стать таким везучим?
– Когда решил принять тот вызов.
Я улыбаюсь ей.
– Это было лучшее решение в моей жизни.
После полета я везу Стеф домой. Высадив ее около дома, я чувствую радость с привкусом горечи. С одной стороны, у нас только что было первое, чертовски фантастическое свидание, но с другой, теперь я не увижу ее некоторое время.
– Жаль, что тебе приходится так много работать, – говорю я ей, пока джип тихо мурлычет на обочине.
– Ну, ты тоже работаешь, – отвечает она. Я вздыхаю про себя. Да. Я работаю. С Надин. Ничего веселого.
– Но я летаю несколько часов в день. Иногда больше, но ты надрываешься изо дня в день со своим магазином. Я беспокоюсь о тебе, Мальвинка.
Она мило улыбается.
– Не волнуйся. Сейчас есть определенные трудности, но все наладится. Мне просто нужен хороший помощник.
– Ты когда-нибудь думала об открытии интернет-магазина? С этим было бы меньше проблем.
Она кивает.
– Да, думала. Но это все в новинку для меня, не знаю, справлюсь ли я.
– Ну, если тебе когда-нибудь понадобится помощь, я рядом.
– Спасибо.
– Я серьезно. И дело не только в деньгах, ну знаешь, если тебе вдруг потребуется кредит или что-то еще. Просто… Как вариант, я бы помог тебе все спланировать. Да что угодно, лишь бы воплотить все твои мечты. Знай, я всегда с тобой.
Одарив меня мимолетной улыбкой, Стеф отвечает, – Спасибо, Линден, – после чего нежно целует меня и выпрыгивает из машины. – Я позвоню тебе завтра, – говорит она на прощание.
– Не забудь, – добавляю я, после чего она закрывает дверь и уходит. Дерьмо, мне нравится смотреть, как она удаляется. Я жду, пока она не окажется в безопасности своего дома, а потом уезжаю.
Это был лучший день в моей жизни.
ГЛАВА 16
СТЕФАНИ
Прошло уже три недели с тех пор, как я и Линден переспали.
Наверное, это были лучшие три недели в моей жизни. Даже несмотря на небольшой спад в бизнесе из-за дерьмовой ноябрьской погоды, я не могла выкинуть его из головы.
Линден – это всё, о чём я могла думать.
Конечно, я каждый день хожу на работу и каждый день пытаюсь кого-то нанять. Должа сказать, что проводить собеседования – одно из самых тяжёлых в мире занятий. А я наивно думала, что это будет легко, и если у человека прекрасное резюме, он будет хорошим работником.
Но когда ты приглашаешь их на собеседование, то понимаешь, что большинство людей с безупречным резюме полные придурки. Как-то девушка сказала мне, что хочет работать здесь, потому что любит вещи и шоппинг, а работа в магазине позволит совмещать и то и другое. А один парень признался, что крал вещи на прошлой работе, но сейчас это «пройденный этап» и мне не о чем беспокоиться.
Все это немного утомляет. И скрывать наши новые, э-э-э, отношения тоже довольно трудно.
Иногда я задаюсь вопросом: правильно ли то, что мы делаем? Я постоянно чувствую себя виноватой. Мне приходится врать Джеймсу, и пусть это безобидная ложь о том, как я провела вечер, но это загоняет меня в тупик. Я не люблю врать своим друзьям.
Но должна признаться, мне нравится спать с Линденом.
На самом деле, всё это усложняет, поднимая на новый, серьезный уровень. И когда я говорю, что Линден – всё очень я думаю, это чистая правда.
Иногда мне кажется, что то, что мы делаем – это пустая трата времени, и, наверное, так оно и есть. Но в то же время все еще никогда не было настолько простым. Трахаться с ним так же естественно, как спать или есть. Я никогда не чувствовала себя с кем-то на столько физически совместимой.
Наверное, я просто не хочу признаться в первую очередь самой себе, что то, что происходит между нами, намного больше, чем просто секс, как бы я этому не противилась. Мы не друзья с дополнительными возможностями, мы друзья с чем-то, о чём люди умирают, так и не узнав. Порой мне хочется сказать, что мы занимаемся любовью, потому что на ровне с грубым и властным Линден может быть невероятно нежным и ласковым. Его близость вызывает во мне трепет, независимо от того, чем мы занимаемся.
Конечно, я всегда любила Линдена, как люблю всех своих друзей. Но эта любовь превращается во что-то иное, что-то глубокое и светлое. Это словно её другая сторона, которая с каждым днём открывает мне что-то новое. Это как открыть подарок на рождество, о которым ты так мечтал, и обнаружить, что под слоями подарочной бумаги скрывается нечто большее.
И дело не только в сексе. В последние дни моё сердце словно губка, оно готово впитывать, впитывать и впитывать, пока все мои чувства не просочатся в кровь, разнося по моему телу небывалое удовольствие.
Линден – это мои мысли, мой воздух, моя почва под ногами. Линден начинает быть для меня большим, чем просто всё.
Некоторые могут назвать это сумасшествием, но я считаю, это называется влюблённостью.
Возможно, немного безумной.
Озарение.
Вот что заставляет меня быть собой.
Во второй половине дня, когда я уже заканчиваю собеседование с девушкой, которая, на первый взгляд, кажется довольно застенчивой для продавца, я слышу стук в дверь. Перед собеседованием я повесила вывеску "ЗАКРЫТО", поэтому я сразу понимаю, кто стучится.
Появление Линдена становится настоящим сюрпризом. Он должен был провести в полете весь день, чтобы добраться до огромного ранчо на юге, используя по максимуму короткие дневные часы.
Я никак не ожидала увидеть его до вечера. Он что-то говорил о том, чтобы взять меня в дорогой ресторан где-нибудь в моём районе, где показывают классические фильмы.
Я машу ему рукой и не могу сдержать улыбки. Надеюсь, я выгляжу и пахну хорошо, но уже слишком поздно это проверять.
Девушка, которая только что проходила у меня собеседование, смотрит на него кокетливым взглядом. Отстань, дорогуша, ты еще не получила работу.
Мы идём к двери, и я говорю ей, что перезвоню позже. Знаю, это не совсем то, что она хотела услышать, но я не могу сосредоточиться на ком-то, кроме мужчины за дверью.
Боже, почему он всегда такой красивый.
Я открываю дверь и приглашаю его зайти.
– Какой приятный сюрприз,– говорю я, в то время как девушка с собеседования проходит мимо нас. Он даже не смотрит в её сторону, и я ценю это, учитываю его репутацию. Его взгляд сосредоточен на мне.
– Привет, детка,– напевает он и кладёт руки по обе стороны от моего лица.
Они холодные, и это немного отрезвляет меня. Я стараюсь привыкнуть к тому, что в последнее время он называет меня деткой чаще, чем Мальвинкой.
Он наклоняется и целует меня, наши языки начинают медленный и страстный танец, от чего по венам разносится сладкий жар.
Мои колени слабеют, и я рада, что он держит меня. Не думала, что одним поцелуям можно сотворить такое.
– Что ты здесь делаешь?– спрашиваю я, когда он прерывает поцелуй и, обняв меня за талию, прижимает к себе.
– Я свалил пораньше,– говорит он с хищным блеском в глазах.– чтобы завалить тебя снова.
Я поднимаю бровь в ответ на его каламбур, в то время как он оставляет лёгкие укусы на моей шеи, подбираясь к сладкому местечку за ухом, от чего я превращаюсь в мокрое пятно на ковре.
– Я когда-нибудь говорил тебе о своей фантазии трахнуть тебя в этом магазине?
– Нет, не говорил,– отвечаю я, удивившись такому повороту событий. Я удивлена, но определённо заинтригована.
В ответ он тихо рычит и, подняв юбку, сжимает мою задницу.
– О, я смотрю ты сегодня плохая девочка? – спрашивает он, поглаживая обнажённую кожу вокруг стрингов.
Затем он шлепает меня. Сильно.
Я подпрыгиваю от резкого удара, но он удерживает меня на месте, улыбаясь, в то время как кожа на заднице начинает гореть.
– Больно, – хныкаю я, стараясь не быть похожей на ребёнка.
– Ты права, лучше было поцеловать, – говорит он, и теперь я точно знаю, что он не отступится.
– Притормози! – предупреждаю я, прежде чем он ещё сильнее смутит меня на виду у всех. Я одёргиваю юбку и быстро вырываюсь из его хватки. Затем я выключаю в зале свет, теперь ему точно будет не просто меня поймать.
Когда я оборачиваюсь, он уже стоит со спущенными джинсами. Он улыбается своей фирменной дерзкой ухмылкой, поглаживая твёрдый длинный член.
– Так где ты планировал меня трахнуть? – я смотрю на него из-за прилавка.– Вон там?
Я сдвигаю вешалки с одеждой к окну, чтоб уберечь нас от любопытных глаз с улицы.
– Или здесь?
Я беру в руки его прекрасный член и кладу его в рот.
– Чёрт возьми, детка,– со стоном выдыхает он, немного поддаваясь вперёд.– Только не останавливайся.
Я никогда не остановлюсь, пока он сам не попросит. Кончиком языка я обвожу вокруг головки.
– Можешь сделать мне одолжение? – шепчет он, задыхаясь.
Я киваю, чуть замедляясь.
– Сожми мои яйца. Совсем чуть-чуть. Мне это нравится.
Чёрт, я седлаю всё, чтобы доставить удовольствие этому мужчине. Кроме того, у него просто потрясающий торс. Работая ртом, я немного тяну за яйца, совсем чуть-чуть, как он и просил.
Стон, вырывающийся из его рта, заводит меня, проникая под кожу, и я начинаю дрожать. Боже, это сводит его с ума так же, как и меня. Я сжимаю сильнее, и он, не выдержав, хватает меня за волосы, что вызывает прилив сладкой боли.
– Ты так прекрасна, детка, – говорит он, его дыхание сбивается, – Боже, как хорошо. Не останавливайся. Не останавливайся.
Так я и делаю. Но через минуту, он отпускает мои волосы и отходит в сторону.
– Хорошо, я погорячился. Остановись. Мне нужно оказатья внутри тебя.
Он стягивает с себя джинсы и трусы, а затем поднимает меня с колен, как-то умудряясь при этом снять с меня рубашку.
– Ах, – тихо вскрикиваю я, прикрывая руками обнаженную грудь. Прохожие может и не видели полной картины происходящего, но теперь, когда я стою, стойка с одеждой не так уж и прикрывает меня.
– Кладовка. Отправляйся туда и раздевайся.
Я едва успеваю прикрыть дверь, когда он врывается следом, толкнув меня на стойку с завернутой в защитный полиэтилен одеждой. Вешалки качаются под тяжестью моего веса. Он рывком снимает с себя рубашку, кладёт свои сильные руки мне на бёдра и приподнимает меня. Линден задирает мне юбку, сдвигает в сторону ткань моего нижнего белья, и я обхватываю его ногами за талию.
Когда вещи начинают падать, он крепче хватает меня и кружит по комнате в поисках опоры, пока моя спина не упирается в коробки. Тяжело дыша, он оставляет след влажных поцелуев от моего рта до груди, дразнит соски, пока те не становятся твердыми. Он слегка кусает их, и я задыхаюсь, а затем он одним движением резко входит в меня. Наши тесты были пройдены ещё две недели назад, и могу сказать, что ничего на этой земле не чувствуется так превосходно, как его член внутри меня.
Он улыбается, его рот приоткрыт, а глаза потемнели.
– Скажи мне, как сильно ты меня хочешь.
– Я хочу тебя,– говорю я, слегка наклоняясь, чтобы он ещё глубже мог войти в меня.
– Насколько сильно?
– Чертовски сильно.
Он кусает меня за другой сосок, а затем с силой втягивает его в рот.
– Чёрт возьми, у тебя лучшая в мире грудь. Идеальная киска, идеальная задница, всё такое идеальное.
Он снова кусает меня за сосок, и я издаю стон, откидывая голову на коробки.
– Прекрати меня дразнить.
– Я просто наслаждаюсь своим временем. А ты ненасытная штучка.
– Ты делаешь меня ненасытной.
Он проводит пальцем по моему клитору и улыбается.
– Грязная, чертовски ненасытная девочка.
Я уже на краю, балансирую на грани между желанием насладиться и желанием отпустить себя. Он знает это. И эму это нравится. Линден наклоняется и дразнит мои губы кончиком языка.
– Дай мне это, – шепчу я, практически умоляя, – как ты можешь.
– Только я могу тебе это дать, – говорит он, затем вздыхает и резко входит в меня на всю длину.
Хоть я и влажная, это было довольно сильно и глубоко. Я вскрикиваю от боли и чувствую то самое тепло и наполненность, которых мне так не хватало.
– Тебе нравится это? – шепчет он, посасываю мою шею и обдавая её своим горячим дыханием.
Я бормочу что-то в ответ, и мои ноги сильнее вжимаются в него, сталкивая коробки одну за другой. Вскоре вся полка начинает трястись. Мои ноги дрожат. Он удерживает меня, всё сильнее и яростнее заполняя каждый дюйм моего тела.
Я обхватываю его за спину, чувствуя, как пульсируют его твёрдые мышцы. Мои каблуки упираются ему в задницу, и я держусь за него изо всех сил.
– Черт, – шипит он сквозь зубы. – Черт. Черт. Черт. Как же приятно чувствовать тебя, детка, как же хорошо.
Он набирает темп, и все исчезает – коробки, ящики, магазин. Есть только он и желание, поглощающее нас без остатка.
Он издаёт отчаянный стон, и я чувствую, что он теряет контроль, пот течёт по его лицу, грудь тяжело вздымается. Он близок.
– Кончай со мной,– рычит он, прожигая меня своим взглядом,– Кончай.
Его большой палец задевает мой клитор, и это оказывается последней каплей. Я кончаю, поддаваясь дикому, неконтролируемому удовольствию, пока моё тело и нервы не оказываются полностью уничтоженными. Разум наполняется взрывами тысячи фейерверков, и я точно знаю, он чувствует то же самое.
Когда он выходит из меня и осторожно опускает на пол, я чувствую себя, как во сне, словно кладовка это большое облако, и я на самом деле не здесь, а где-то в другом месте, но с ним.
Мое сердце бешено стучит у меня в груди, я не чувствую ноги и не в силах открыть глаза. Всё тело сотрясается от волн удовольствия, постепенно они становятся всё меньше и меньше и, наконец, затихают. Вскоре я вспоминаю, что нужно дышать.
Я так безумно счастлива. Я в раю.
Линден это нечто.
***
– Знаешь, что самое странное? – спрашивает меня Линден, пока я везу нас к мосту «Golden Gate Bridge», направляясь на север, в сторону Петалумы. Несмотря на то, что я очень люблю этот мост, я до смерти его боюсь, поэтому всегда стараюсь ехать в среднем ряду. Мне кажется, что если я посмотрю в сторону залива, то тут же умру от страха.
– Что? – спрашиваю я.
– Хорошо, – говорит он, положив ладонь мне на коленку. Он поглаживает большим пальцем вверх-вниз по моей коже до тех пор, пока я не покрывается мурашками – Странно то, что я никогда не встречался с твоим отцом, учитывая то, сколько мы знаем друг друга.
Он прав. Линден познакомился только с моей мамой в день открытия магазина. Конечно, мой отец не смог приехать. Кроме моего выпускного вечера и открытия магазина у них не было возможности познакомиться – но всё меняется, когда дело касается моего отца.
Стоило Линдену спросить меня о нем, я тут же начала нервничать. Это ещё одна из причин, по которой я пригласила Линдена. Мне нужна небольшая подстраховка. Тот факт, что мой отец вернулся к маме, но на самом деле еще не переехал обратно, немного усложняет ситуацию, и я не знаю, что будет дальше. Линден будет моим спасательным кругом.
Вторая причина, по которой он едет со мной, столь же эгоистична, как и первая. Я хочу похвастаться Линденом. Я хочу, чтобы он произвёл впечатление на моих родителей. Разве может быть иначе? Он красивый, успешный и безумно очаровательный (по крайней мере, я считываю его успешным, ведь он построил карьеру пилота вертолёта сам, без помощи родителей).
Мне важно, чтобы родители одобрили мой выбор. Знаю, это глупо, но когда Никола, Кайла, Пенни и Джеймс порой плохо отзываются о Линдене в моем присутствии, а я вынуждена молчать, мне нужен кто-то, кто скажет, что я сделала правильный выбор. Я хочу знать, какое мы и наши отношения производим впечатление на других людей.
– Так получилось, – говорю я, – в тот момент, когда вы могли встретиться, всегда что-то шло не так.
– Думаю, ты могла бы сказать то же самое и о нас.
– Что ты имеешь в виду?
Он пожимает плечами и проводит рукой по своим густым волосам.
– То время, когда ты была одна, а я с кем-то другим, или я был один, а ты с кем-то встречалась.
– Насколько я помню, были и те пару лет, когда мы оба были одни,– напоминаю я.
– Я знаю. Я очень хорошо помню это время. Мне потребовалось много усилий, чтобы не подойти к тебе и не сказать, что я на самом деле чувствую.
Всё это время. Всё это время.
– Почему ты не сделал это?
Он молчит несколько секунд, а затем говорит, – Джеймс. Я думаю, все дело в нем. Знаешь, иногда мне кажется, не будь я его лучшим другом, парень бы возненавидел меня.
– Возненавидел тебя? – повторяю я.
– Да, – он смотрит на меня с явным беспокойством.– С тех пор, как мы встретились, он то и дело на меня обижался. Может я все придумал. Вероятно, так оно и есть. Но он всегда не понимал, как я получал все, что хотел, не прилагая особых усилий, и что главное, никогда не ценил этого.
Думаю, я понимаю, о чём говорит Линден.
– Но ты упорно работал. Ты приложил немало усилий, чтобы добиться того, что сейчас у тебя есть. Твои родители даже не помогали тебе.
Он искоса смотрит на меня.
– Нет, но они платили за мое образование и квартиру. Мне нужно было бы работать, и тогда, добиться всего этого было бы намного сложнее. Я имею в виду, что мне действительно везло в некоторых ситуациях, но где-то всё складывалось далеко не в мою пользу. Но Джеймс всё видит с другой стороны. Он рос в семье, где алкоголь определял очень многое, но ведь и я тоже. То, что у моих родителей были деньги, вовсе не означает, что моя жизнь была лучше. Когда ты ребёнок, тебя не заботит всё это дерьмо. Ты просто хочешь любви.
