Текст книги "От греха подальше"
Автор книги: Карин Либо
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)
Карин Либо
От греха подальше
1
– Это пойдет вам на пользу, – сказала Виктория Дрисколл, ставя перед Амосом тарелку домашнего куриного супа.
Амос фыркнул и поплотнее закутался в плед.
– Разве суп мне поможет?
– Ну, профессор, вы не так уж плохи.
– Откуда ты знаешь? Это у меня болит горло.
Они сидели за старым металлическим столом на кухне Амоса и ели суп. Виктории пришлось признать, что он в самом деле выглядит неважно. Исчезла юношеская живость и задор, которые всегда отличали его и делали моложе своих лет – трудно было поверить, что ему уже шестьдесят восемь. Сейчас нос Амоса был похож на большой красный помидор, а его и без того хриплый голос с каждым часом все больше напоминал скрежет мельничных жерновов. А поскольку его поведение соответствовало самочувствию, вел себя Амос, мягко говоря, не очень любезно. Всегда немного грубоватый, сегодня он был особенно резок.
– Как суп? – поинтересовалась Виктория. – Сейчас я вам сделаю свежий апельсиновый сок… – Она хотела встать, но Амос стукнул ладонью по столу.
– Виктория!
– Да?! – вздрогнув от неожиданного звука, ответила девушка.
– Перестань наконец суетиться, ты обращаешься со мной, как с дряхлым старцем, выжившим из ума маразматиком. Хочу верить, что ты демонстрируешь это ангельское сострадание из искренней заботы о моем здоровье, а не…
– Разумеется, – поспешно заверила его Виктория, не на шутку встревоженная тем, что профессор Каллен, которого она привыкла считать человеком без возраста, вдруг стал похож на ее дедушку.
– Но ты бы так не волновалась, если бы наша поездка не планировалась на завтра, не так ли?
Виктория бессильно опустилась на стул и подперла голову рукой.
– Ладно, думайте, что хотите, но я и в самом деле заинтересована в нашей поездке и не собираюсь этого отрицать. Мы уже и так пропустили шквал Ф-3 [1]1
Шквал – резкое кратковременное усиление ветра с изменением его направления.
[Закрыть], возникший в окрестностях поселка Гайман.
– Возможно, тебе придется пропустить и другие, если не сменишь свою видеокамеру. – Амос отодвинул тарелку с супом. – Девочка, я не меньше тебя люблю наблюдать за рождением торнадо, но если поеду сейчас, то вернусь в цинковом ящике. Я стар и болен и на этот раз не смогу сопровождать тебя. – Он печально покачал головой. – Извини меня.
Виктория грустно вздохнула.
– Очень жаль, Амос. Конечно, вам нельзя сейчас менять кровать на машину и две недели по шестнадцать часов в сутки трястись по бездорожью. – Она замолчала, пытаясь найти выход из создавшегося положения. – Может, я еще смогу перенести отпуск на более поздний срок…
– Девочка, неужели ты думаешь, что я брошу тебя в трудную минуту? Я взял на себя смелость подыскать тебе нового спутника для охоты за торнадо.
– Что? Кого?! – Виктория недоуменно уставилась на Амоса, мгновенно насторожившись.
Ей никогда в голову не приходило отправиться в опасное путешествие с кем-нибудь другим, кроме Амоса – известного во всем мире эксперта по смерчам. Его опыт и едва ли не сверхъестественные способности предсказывать погоду, не говоря уж о возможности пользоваться замечательными электронными приборами, которые он изобрел, позволяли ей чувствовать себя с ним в полной безопасности даже тогда, когда они попадали в зону урагана. Сама мысль о бешеной гонке за шквалом-убийцей с кем-нибудь другим казалась ей безумием.
– Послушай меня, девочка. Он, правда, не метеоролог, но имел дело с тайфунами. По заказу телевидения Южной Каролины наблюдал за циклоном Эндрю, присутствовал при землетрясении в Гватемале…
– О нет! Только не он! Не говорите мне о вашем сумасшедшем племяннике. Как его зовут? Ро… Не помню, но это не имеет значения.
– Его зовут Роун, и он совсем не сумасшедший, просто… ну, в общем, он самый что ни на есть искатель приключений.
– У него не все дома, – возмущалась Виктория, не давая себя переубедить. – Я видела фильм, который он снял, помните? Боже праведный, человек стоит на берегу океана во время урагана Ф-6. Его чуть не сдуло на тот свет! А все остальное, что вы о нем рассказывали?! Он почти зажарился живьем, залезая в кратер вулкана в Японии, лишь бы оказаться поближе во время извержения. И для этого он приложил немало усилий, прорываясь через двойной полицейский кордон. А разве вы не говорили, что его чуть не проткнули копьем браконьеры, истреблявшие слонов в Кении?
Амос согласно хмыкнул.
– Ну да, почти, чуть, вот-вот, – но ведь с ним ничего так и не случилось.
– Я не выдержу с ним двух недель, – сердито заявила Виктория.
– Ну, девочка, я уже пригласил его. Сегодня он приедет сюда из Миссисипи. Прямо с соревнований. Роун участвовал там в гонках на плотах.
– А вы можете назвать хоть одно безумное мероприятие, в котором он не участвовал?
– О да. Он никогда еще не участвовал в погоне за торнадо. – Амос успокаивающе похлопал девушку по ладони. – Виктория, давай поговорим серьезно. Я понимаю твои опасения по поводу совместной работы с такими людьми, как Роун. Ты права, он не самый осторожный человек в мире. Но у меня есть свои причины, чтобы именно его привлечь к сотрудничеству с нами.
– Вы решили помучить меня?
– Прошу тебя, Виктория, постарайся понять меня, – продолжал Амос, не обращая внимания на язвительные замечания девушки. – Мой брат, отец Роуна, был кадровым военным и таскал семью по всему свету. Обычно дети испытывают неудобства при частых переездах с места на место, но Роуна, казалось, только радовали постоянные путешествия и смена обстановки. Каждый раз он открывал для себя новый мир, который стремился завоевать и покорить. Мир бросал ему вызов, и Роун бесстрашно принимал его. Он первым пробовал неизвестную пищу, вступал в незнакомую игру, проверял свои силы в новом виде спорта. С улыбкой преодолевая трудности, он никогда не задумывался над тем, что ждет его в будущем.
– Ах, как романтично! Но я не верю – слишком уж красиво, чтобы было правдой.
– Твой пессимизм убивает меня, Виктория. Ты не права. С Роуном всегда приятно было общаться и иметь дело, хотя его родители постоянно волновались за него.
– Полагаю, у них были для этого основания, – не сдержалась Виктория. – Просто чудо, что он до сих пор жив и невредим.
– Это не совсем так. Он всегда рисковал, но не безрассудно. Роун все просчитывал заранее.
– Вы говорите об этом в прошедшем времени, – заметила Виктория.
Амос задумчиво поскреб подбородок, заросший многодневной щетиной.
– Но за последние года два он стал слишком беспечным. Прежде он был просто чересчур смелым, однако теперь… я боюсь, что с Роуном что-то случилось и он ищет смерти.
В голосе Амоса звучала неподдельная боль, и Виктория попридержала язык, вспоминая, что Амосу уже приходилось хоронить своих близких. Его жена умерла совсем молодой, и он больше так и не женился. У него не было детей, и Амос с большой нежностью относился к племянникам. Но вот несколько лет назад утонула его юная племянница – сестра Роуна.
– Неужели произошло нечто такое, что убило в нем радость жизни, и он больше не дорожит ею? – вслух высказала Виктория свои сомнения.
– Конечно, он тяжело переживал трагическую смерть Ким, как, впрочем, и все мы, но я бы не сказал, что он до сих пор настолько подавлен, чтобы…
Виктория покачала головой. Когда умер ее отец, она с необычной силой ощутила жажду жизни, но никак не наоборот. Она горевала и страдала, но сама, как никогда раньше, хотела жить. Поэтому ей было трудно понять, что кончина близкого человека может ввергнуть кого-то в такое отчаяние, что он станет искать смерти.
– Как бы там ни было, – продолжал Амос, – все мы озабочены его поведением и переживаем за парня, и я надеюсь, что ты нам поможешь.
– Каким образом? – вновь насторожившись, спросила Виктория.
Амос ласково погладил ее по руке.
– Несмотря на молодость, ты успела набраться жизненного опыта. Ты девушка стойкая, Виктория, а не какая-то неженка. А главное, ты от природы наделена сильным инстинктом самосохранения. Большинство людей ни разу в жизни не сталкивались с торнадо, ты же имела дело с десятками смерчей и даже в самой критической ситуации никогда не подвергала свою жизнь смертельной опасности. Вот я и подумал, что если бы Роун побыл с тобой некоторое время и ты бы ему показала настоящий торнадо, он имел бы возможность пережить острые ощущения без особого риска для жизни.
Виктория в раздумье играла концом своей длинной золотисто-каштановой косы. Амос ставил ее в затруднительное положение. Откажись она взять с собой в экспедицию Роуна Каллена, девушка проявит равнодушие к переживаниям Амоса за судьбу племянника. Однако, соглашаясь выполнить его просьбу, она заранее обречет себя на неприятности, а возможно, подвергнет опасности собственную жизнь. Она всегда старалась избегать людей, которые слишком беззаботно относились к собственной безопасности и не считались с могуществом стихии.
Заметив ее колебание, Амос решился на последний, самый веский аргумент:
– Я разрешу тебе взять фургон.
От удивления Виктория потеряла дар речи, но лишь на мгновение.
– Неужели вы разрешите мне управлять «Торнадомобилем»? – воскликнула она. – Вы согласны отдать его в чужие руки?
За год, прошедший с момента покупки мини-фургона и оборудования его всевозможными немыслимыми приборами для наблюдения за погодой, автором которых был сам Амос, а также новейшими средствами связи, профессор редко кому разрешал проехать в нем, не то что управлять им. Виктория не осуждала его за это – ведь не кто иной, а именно он вложил в эту лабораторию на колесах немалые средства – свыше тридцати тысяч долларов.
– Я полностью доверяю тебе, моя девочка. Ты хорошо водишь машину и сохраняешь хладнокровие в самые напряженные минуты.
Виктория поднесла ко рту очередную ложку супа, проглотила и сказала:
– Я смогу звонить вам ежедневно и получать от вас прогнозы…
– Да черт с ними, девочка. Какой тогда смысл таскать с собой весь этот хлам на колесах, если ты собираешься во всем зависеть от меня? Ты можешь составлять собственные прогнозы.
Виктория снова замолчала. У нее была степень магистра по метеорологии, и она работала в Национальном бюро погоды в отделе прогнозирования. Она считалась отличным профессионалом, но, конечно, уступала в квалификации Амосу. В то время как рядовые метеорологи, проанализировав данные приборов, могли назвать лишь район, где, возможно, разразится ураган, Амос, осмотрев горизонт и вдохнув бриз, безошибочно вел свою машину прямо туда, где зарождался торнадо. Он мог заранее предвидеть поведение смерча: его путь и скорость передвижения. Поэтому с Амосом Виктория всегда чувствовала себя в безопасности.
Будет ли она так же уверена в себе, полагаясь исключительно на собственные силы?
– Советую решаться поскорее, – сказал Амос охрипшим голосом, – а то, кажется, прибывает наш гость с берегов Миссисипи. Мне случайно не почудился шум мотора за окном?
«Слух Амоса не подвел», – подумала Виктория несколько мгновений спустя, когда хруст гравия под колесами и визг тормозов известили их о прибытии Роуна Каллена.
– Я открою дверь, – сказала она, когда раздался звонок у входа.
– Виктория, – остановил ее Амос, – ты сделаешь это для меня? Очень тебя прошу. Никто больше, чем мой племянник, не нуждается сейчас в твоем здравом понимании действительности и уважительном отношении к жизни.
Она не собиралась позволять Амосу навязывать ей свое решение и впутывать в авантюру.
– Сначала я должна с ним познакомиться, – заявила Виктория, стараясь, чтобы ее слова и голос звучали доброжелательно.
– Вполне резонно, – согласился Амос.
Снова прозвенел звонок, и почти сразу послышался глуховатый голос:
– Дядя? Ты дома? Поторопись! Ты же прекрасно знаешь, что торнадо не станет нас ждать.
– О Боже, – прошептала Виктория, поспешно открывая дверь.
Мужчина, стоявший на крыльце, выглядел именно так, как она его себе представляла: высокий, плечистый, мускулистый, грубоватый, необузданный и явно… непокорный. Просторные шорты цвета хаки свободно болтались на узких бедрах. Ярко-голубая майка с надписью: «Я ПЕРЕЖИЛ СПЛАВ ПО РЕКЕ. КОЛДУОТЕР. МИССИСИПИ» – плотно облегала широкие плечи, подчеркивая мощь бицепсов. Длинные волосы волнами падали на плечи. Цветом они напоминали коричневую карамель с золотистыми прожилками, словно в них застыли солнечные блики. Лицо было обветренным и смуглым от загара.
Но самое сильное впечатление производили его глаза: живые, пронзительно-голубые, дерзко и оценивающе смотревшие на Викторию. Облик возникшего перед ней мужчины был устрашающим, пока Роун… не улыбнулся. В уголках глаз вдруг появились крошечные морщинки, а на щеках образовались почти детские ямочки.
– Ну наконец-то я вижу пресловутую Викторию Дрисколл. – Он протянул руку, и она машинально пожала ее, ощутив на себе силу его длинных загорелых пальцев.
– Вы, должно быть, Роун, – холодно произнесла она, не вполне уверенная, что ей понравилось его обращение. – Я бы сказала, что из нас двоих вы более заслуживаете этого определения. Мне даже странно, что вам известно мое имя.
– О, в семействе Калленов каждый знает о вас. Раньше все мы считали вас мошенницей, но я подозреваю, что если бы так было в самом деле, вы бы либо вышли замуж за Амоса, либо бросили его ради юного ковбоя. Мне можно войти?
Виктория застыла у двери, ошеломленно уставясь на него. Этот человек был непростительно груб. Во-первых, Амос не мог являться объектом посягательств ищущей богатого мужа авантюристки по той простой причине, что, будучи, разумеется, человеком обеспеченным, он вряд ли был богатым, занимая должность профессора в Технологическом университете и живя в щитовом доме с двумя спальнями в скромном пригороде Лаббока в штате Техас. Во-вторых, Амос был ее другом и учителем, которого она уважала – но не больше. Любой, кто предполагал иное, являлся в ее глазах невежественным тупицей и грубияном.
Но Роун Каллен мог просто заблуждаться. Решив для себя, что лучше всего игнорировать его бестактные замечания, она отошла в сторону, позволив ему войти.
– Да тут у вас жарко, как в аду, – переступив порог, заявил Роун. – У вас что, вышли из строя терморегуляторы отопления?
– У Амоса лихорадка, он мерзнет, поэтому в доме так тепло, – пояснила Виктория, закрывая входную дверь.
– Лихорадка? – Брови Роуна в недоумении поползли вверх и сошлись над переносицей. – Это не опасно?
– Иди сюда, мальчик мой, и я покажу тебе, на что гожусь, – из кухни донесся нетерпеливый возглас. – Не выношу, когда люди говорят обо мне за моей спиной.
Виктория пожала плечами и пошла на кухню. Она уже решила, что никуда не поедет с Роуном Калленом. Во время наблюдения за смерчами и дикой погони за ними требовался ясный ум, чтобы трезво оценивать обстановку и действовать соответственно ситуации. Она была уверена, что с Роуном это невозможно.
– Что вы тут говорите о лихорадке? – поинтересовался Роун, заходя на кухню и смотря на дядю, который сидел за столом, согнувшись над тарелкой с супом.
– Это не просто лихорадка, а холод из преисподней, – проворчал Амос. – И если ты не хочешь подцепить ее, держись от меня подальше.
– Я никогда не болею, – возразил Роун и нагнулся, чтобы обнять дядю. Амоса Роун любил так же, как и отца, и вовсе не собирался держаться от него подальше. К тому же в последнее время они виделись слишком редко.
– Амос, можно я подогрею вам суп? – предложила Виктория.
Роун мгновенно сосредоточил все свое внимание на женщине, которая открыла ему дверь. Он знал, что Виктория поедет вместе с ними: Амос никогда не ездил в экспедицию без нее. С тех пор как четыре года назад его напарник ушел на пенсию, Виктория всегда сопровождала своего друга и наставника, но Роун не ожидал, что она так прочно окопалась в доме дяди, играя роль хозяйки.
Когда Виктория открыла дверь, она показалась ему холодной и надменной, смотрела на него свысока, словно ждала, что он скажет что-нибудь оскорбительное. Теперь ему захотелось разрушить ее спокойствие. Таков уж он был. Но в то же время Роун никогда не верил, что Виктория охотится за деньгами Амоса, хотя все в семье были уверены именно в этом. Он считал Амоса мужчиной настолько разумным и трезво смотрящим на мир, что просто хорошенького личика и привлекательной фигурки было явно недостаточно, чтобы пленить его.
И все же Роун не ожидал, что она окажется такой симпатичной – высокой и стройной, с классическим, как на древней камее, лицом, с большими глазами газели, густыми каштановыми волосами, заплетенными в косу до пояса. Глядя на нее, он не смог удержаться и представил себе Викторию с распущенными роскошными волосами, укрывающими ее всю. Обязательно – обнаженную.
Она не принадлежала к типу женщин, которые нравились Роуну. Он предпочитал веселых, кокетливых и сексуальных девушек, которые всегда уступали мужчинам. Такие женщины терпеливо и настойчиво добивались своей цели, однако готовы были смириться со своим поражением, не очень этим огорчаясь. Но сегодня он понял с первого взгляда, что Виктория Дрисколл была совсем другой. И даже если позволяла себе любовные приключения, то была очень разборчива и требовательна к своему партнеру, которым мог стать лишь степенный, серьезный мужчина старше ее.
Роун поразился тому, как уверенно Виктория ведет себя на кухне, словно она завсегдатай этого дома.
– Хотите супу, Роун? – вежливо спросила она.
– Ты обязательно должен попробовать, – сказал Амос. – Виктория замечательно готовит.
– Ну, в таком случае я с удовольствием попробую, тем более что с обеда прошло четыре часа, и я проголодался. – Его улыбку восприняли с холодным удовлетворением. Возможно, ему не следовало отпускать эту ядовитую реплику о «пресловутой» Виктории. Он хотел только подразнить ее, а вовсе не настроить против себя и превратить в своего врага. Тем более – обидеть.
– В холодильнике есть пиво и холодная закуска, – снова заговорил Амос. – Насколько я тебя знаю, ты захочешь чего-нибудь посущественнее, чем суп.
– Спасибо, я, конечно, не откажусь. Я немного устал. Дорога по такой жаре показалась мне особенно долгой.
– Как прошли гонки на плотах? – поинтересовался Амос. – Ты победил?
Роун беспечно засмеялся.
– Стартовало почти двести спортсменов. Какое-то время я действительно лидировал, но потом налетел на камень в бурлящей воде, и молочная фляга зацепилась…
– Молочная фляга?.. – спросила Виктория, от удивления прекратив наливать суп в тарелку.
– Предполагалось, что плоты участников будут самодельными. – Роун открыл холодильник и, обнаружив салями, болонскую колбасу, ветчину, сыр и лук, с большой сноровкой принялся делать себе бутерброды. – Мой плот состоял из пустых молочных фляг, поверх которых крепились старые автомобильные покрышки. Это была чертовски хорошая конструкция. И я наверняка бы победил, если бы не налетел на этот камень.
– Не всегда же тебе побеждать, – заметил Амос.
– Я пришел третьим, взял приз в двести долларов, а кроме того, одна кинокомпания купила мой фильм, так что не могу считать себя совсем проигравшим. – Он взял бутерброды и сел за стол на место, которое указала ему Виктория. Она без слов поставила перед ним тарелку с супом, продемонстрировав таким образом, что его подвиги на плоту ее не интересуют и эту тему она считает исчерпанной. Он попробовал суп. – Мм-да, отлично, Вики.
Казалось, волна холода разлилась по комнате, и Роун сразу понял, что кондиционер тут ни при чем. На мгновение в кухне воцарилась тишина.
– Меня зовут Виктория, а не Вики, – произнесла девушка звенящим от возмущения голосом.
– О, извините. Я постараюсь никогда больше не забываться, просто уменьшительно-ласкательные слова всегда непроизвольно слетают у меня с языка. И большинству людей это нравится, не так ли, дядя?
– А мне нет, – отрезала Виктория.
Амос осуждающе нахмурился, но Роун так и не понял, на кого он сердится: на него или на Викторию, а может, на обоих сразу.
– Во сколько мы завтра выезжаем? – спросил Роун, дипломатично меняя тему разговора.
Амос отложил ложку.
– Если ты до сих пор ничего не понял, Роун, то мне придется прямо сказать тебе, что моя жизнь висит на волоске. У меня гайморит, глаза опухли и беспрерывно слезятся, а в груди прослушиваются хрипы, у меня вот-вот начнется воспаление легких. К тому же у меня высокая температура. Поэтому я никуда не собираюсь, по крайней мере в ближайшую неделю.
– Значит, поездка отменяется? – с явным огорчением спросил Роун. Хотя он и не возражал, чтобы задержаться на день-другой для зарядки аккумуляторов, мысль об отмене поездки расстроила его. Уже несколько лет он мечтал отправиться с дядей в экспедицию, и вот когда наконец Амос решил взять его с собой, поездка отменялась. Может, ему никогда так и не удастся увидеть вблизи торнадо.
– Не совсем, – внезапно заговорил Амос. – Вы с Викторией можете ехать без меня. Ей нужен помощник, а тебе наставник. Эта экспедиция вполне может состояться при условии, что Виктория согласится. – Амос окинул племянника многозначительным взглядом.
Роуну захотелось очутиться подальше от дома дяди, в Катманду или каком-нибудь другом, забытом Богом месте. Сейчас он искренне пожалел, что обидел Викторию, а потом еще слишком фамильярно назвал ее «Вики». Теперь от нее зависело, сбудется его мечта или у него ничего не выйдет, но, судя по мрачному выражению ее лица, прогноз был неутешительным.
– Пойду принесу вещи из машины, – решительно заявил Роун и вышел из кухни, бросив Виктории долгий, почти вызывающий взгляд.
Она была рада его уходу. Хотя бы на несколько минут он избавлял ее от своего раздражающего присутствия.
– Ты могла бы быть с ним повежливей? – недовольно проворчал Амос.
– Повежливей? Пусть скажет спасибо, что я «случайно» не опрокинула тарелку с супом ему на голову. Он назвал меня охотницей за вашими деньгами.
Кустистые брови Амоса недоверчиво поползли вверх.
– Боже мой, а я надеялся, что эти сплетни канули в прошлое.
– Все в порядке, – быстро проговорила Виктория, опасаясь вспышки возбуждения старого профессора и нового приступа кашля. – Он исправился, сказав, что если бы дело действительно было в деньгах, то я бы уже вышла за вас замуж или уехала отсюда.
Амос скрипуче рассмеялся, услышав оправдательное заключение Роуна по поводу поведения Виктории, и тут же зашелся в частом глухом кашле.
– Тоже мне нашли жениха, – сказал он, когда кашель затих. – Не беспокойся, девочка, я думаю, что Роун просто валял дурака. Он не имел в виду ничего плохого. Ты ведь возьмешь его с собой?
Виктория старалась не смотреть на Амоса, в его полные надежды, красные, воспаленные глаза. После всего, что он сделал для нее, она не решалась ответить отказом на его горячую просьбу.
– Я еще не решила, – неуверенно произнесла она. – Амос, будучи в здравом уме, ответьте мне, разве вы в самом деле собираетесь послать меня в двухнедельную экспедицию с вашим племянником? Он сведет меня с ума. А в лучшем случае он меня так разозлит, что я потеряю хладнокровие и мы оба попадем в неприятную историю.
– Ну, девочка, я никогда не видел, чтобы ты хоть чуточку выходила из себя во время экспедиции, и я не верю, что такое случится с тобой, как бы ни рассердил тебя мой племянник.
«Даже не стоит ему объяснять, насколько меня раздражает Роун Каллен», – подумала Виктория.
– Кроме того, – продолжал Амос, – он может оказаться более полезным, чем ты думаешь. Держу пари, что он будет отличным штурманом, а в его способностях фотографа ты можешь не сомневаться. В этой области ему почти нет равных.
– Пожалуйста, ничего больше не говорите, вы ставите меня в затруднительное положение.
Амос коротко хмыкнул, но затем его лицо помрачнело.
– Если ты не хочешь ехать с Роуном, мне придется подыскать кого-нибудь другого для поездки с ним. Наверное, попрошу об этом Джона Хиггенботама и Дэйва Диворса из нашего университета. Они всегда искали того, кто профинансирует их экспедицию по наблюдению за торнадо, а я уверен, что Роун на деньги не поскупится.
Виктория содрогнулась при мысли о том, что эти трое окажутся вместе в зоне урагана.
– Джон и Дэйв? Да они же ничего не соображают! Если им вдруг посчастливится наткнуться на ураган, они непременно захотят продраться в самый центр циклона, а повреждение оборудования и машины будут считать высшим проявлением их собственной доблести.
Амос нахмурился.
– Хм, ты права. Роун будет потакать им во всем. А кого ты можешь предложить?
– Что вы скажете об Эдди и Мэрилин Данн?
Амос покачал головой.
– Эдди не согласится. Ты же знаешь Мэрилин. Она обожает гоняться, но только не за ураганами. Она сразу повиснет на Роуне, и ему будет непросто отделаться от нее. – Амос вздохнул. – Ну ладно, может, в следующем году нам больше повезет. Надеюсь, что Роун не рискнет наблюдать за торнадо самостоятельно. Он достаточно наслышан о них, чтобы сознательно подвергать себя смертельной опасности.
Виктория не могла не расслышать в голосе Амоса нотки уныния.
– Ладно! Чему быть, того не миновать, – сдалась она, удивляясь сама себе, что все-таки ввязывается в эту авантюру. – Я попробую. Но если Роун не будет вести себя хорошо, я сразу же вернусь домой.
Амос явно обрадовался.
– Ах ты умница! Я знал, что ты не подведешь меня.
Они прервали беседу, когда вернулся Роун с картонной коробкой, полной грязного белья.
– Дядя, можно я воспользуюсь твоей стиральной машиной и сушилкой? – спросил он.
– Конечно, ванная там, у черного входа.
– Я помню.
Виктория смотрела, как он идет через кухню. Сама того не желая, она не могла оторвать от него взгляда. Вокруг Роуна словно витала некая аура мужественности, что как-то не вязалось с его манерой поведения. И Виктория вдруг осознала, что Роун излучает весьма опасные для женщин флюиды.
Она встрепенулась и попыталась сосредоточиться на том, что говорил Амос:
– …оставь посуду, пойдем посмотрим прогноз погоды. Я хочу знать, что нас ждет завтра.
Они сели на диван в гостиной. Амос делал заметки на фотокопии карты, которую он всегда держал под рукой. Виктория смотрела на экран, но ее внимание было приковано к звукам, доносившимся из-за закрытой двери в ванную. Там шумно лилась вода, а Роун фальшиво насвистывал знакомый мотивчик.
– Я должен предупредить тебя об одной вещи, – тихо сказал Амос, всматриваясь в экран, с которого карандашом срисовывал на свою карту фронты, направление ветра, зоны высокого и низкого давлений.
– Только об одной? – не слишком вежливо отозвалась девушка.
– Что бы ни случилось, не разрешай Роуну садиться за руль автофургона.
