Текст книги "Фуриозо"

Автор книги: Карин Бартош Эдстрем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Луиза застонала: она не сможет жить без этой женщины! Она поняла это, поцеловав Каролину в первый раз. О, она хочет засыпать каждый вечер и просыпаться каждое утро в одной постели с Карро. Она будет любить ее до самой смерти.

Снова послышался звонкий, искрящийся смех.

Каролина влюблена. Карро влюблена в мужчину! Как она, Луиза, могла быть такой наивной? Как могла верить, что удастся изменить девчонку, которая считает: жизнь – это одно большое приключение! Пора признаться, что Каролина никогда не любила ее так, как женщина любит женщину. Рано или поздно эта красавица ее бы бросила. И ничто ее не остановило бы: ни мольбы, ни упреки, ни жертвы. Потому что на самом деле Карро нравятся мужчины! Она бросила бы ее, Луизу, ради мужчины.

Это и произошло.

Но почему выбор пал на Рауля? И почему Рауль выбрал Каролину? Разве многолетняя дружба двух известных музыкантов ничего не стоила, чтобы так легко предать ее ради интрижки с девчонкой? Как же она, Луиза, ошибалась в Рауле! Считала своим другом, думала, что знает его душу. А он все разрушил в одно мгновение! А ребенок Карро… да, ребенок!

Луизу охватила бессильная ярость. Несмотря на холод, она легла прямо на влажную траву и вытянула руки вдоль тела. В ноздри ударил запах сырой земли и полусгнившей листвы. Она глубоко вдохнула, чтобы избавиться от горького привкуса тошноты. Над головой простиралось темно-серое небо, но ненадолго тучи расступились, открыв черный бархат, усыпанный сверкающими звездами. Луиза смотрела на звезды, а по щекам катились слезы. Руки и ноги потеряли чувствительность от холода и сырости.

В памяти опять всплыла ужасная сцена: волосатые руки Рауля обнимают молочно-белое обнаженное тело Каролины, его узкие ягодицы – между ее широко раздвинутых бедер. Но страшнее всего то, что глаза Каролины полуприкрыты от удовольствия, пересохшие губы искусаны до крови, а она, охваченная страстью, этого даже не замечает.

Суббота, 17 октября

Хелену разбудил шум мотора, и она выглянула в окно: спокойное море с блестками солнца на волнах, к берегу направляется лодка, за штурвалом которой мужчина в желтой штормовке. А вот и Луиза на причале, в вязаной кофте и сапогах, как будто сгорбленная. Похоже, у нее плохое настроение с утра.

Хелена открыла окно, впуская прохладный ветер, пахнущий морем и прелой листвой, чтобы слышать, о чем говорят на причале. «Зачем ты приехал?» – это Луиза. Мужчина – а это Педер – заглушил мотор, привязал лодку и спустился на мостки. Ага, обнимаются.

Закрыв окно, Хелена стала одеваться к завтраку. День обещал пройти нестандартно.

В кухне уже сидели Рауль и Каролина. Сестра выглядела на удивление бодрой и довольной, ее рука лежала на плече Рауля.

– В корзине горячие сконы! – сообщила она Хелене.

– Каролина, ты сама их пекла?

– Нет, конечно! – рассмеялась Каролина. – Эти булочки – дело рук Анны.

Послышался писк телефона из студии, и Каролина отправилась за ним. Рауль поцеловал Хелену в знак приветствия и потянулся за соком. Хелена налила кофе.

– Хорошо спала?

– Ммм… – ответила Хелена, погладила Рауля по спине, а он в ответ улыбнулся.

Намазывая скон маслом и джемом, Хелена поглядывала на Рауля.

– А ты вчера рано лег?

– Что? Да, я вчера очень устал, – ответил Рауль, отводя глаза.

В кухню вернулась Каролина.

– Мой агент, – сообщила она. – Мне предлагают играть Дворжака в Штутгарте в следующем году.

– Ты примешь предложение? – спросила Хелена.

– Почему бы и нет?

– Потому что выступать в оркестре на последнем месяце беременности очень тяжело!

Каролина внезапно вырвала пакет с соком у Рауля из рук и, допив содержимое, бросила пакет в мойку:

– Как мне все это надоело! Ты не можешь без комментариев?

– Успокойся! – погладил Каролину по плечу подошедший к ней Рауль и обернулся к Хелене: – Мне надо с тобой поговорить.

– Конечно, Рауль, я этого жду.

Каролина стояла, скрестив руки на груди и глядя в пол, но когда Рауль сел за стол, тут же опустилась рядом. Под столом нашла его руку и так крепко сжала, что обручальное кольцо врезалось в кожу.

Зазвонил таймер, и Анна влетела в кухню, чтобы достать еще один противень булочек из духовки.

– Выпечка сегодня очень кстати, Анна. У нас гости, – сказала Хелена.

– Шель и Ян вернулись? Давно пора, – произнесла Каролина.

– Нет, приплыл Педер, – пояснила Хелена.

– Он-то что тут забыл? – с возмущением воскликнула Каролина и с грохотом поставила чашку на стол, расплескав кофе по скатерти.

Хелена внимательно посмотрела на сестру:

– Тебе не нравится Педер?

– Никому не нравится Педер, – вставила реплику Анна.

– Не понимаю, девочки, почему.

Каролина взяла Рауля за руку, и это задело Хелену. Она взглянула вопросительно на Рауля, но в этот момент вошли Луиза и Педер.

– Поставь еще кофейник! – приказала Луиза Анне, ни с кем не здороваясь.

– Педер, чем обязаны? – приветствовал его Рауль.

Держа руки в карманах, Педер молча переводил взгляд с Рауля на Каролину.

– Я хочу поговорить с Каролиной, – сказал он наконец. – Мы можем поговорить после завтрака, Карро?

– О чем?

Каролина явно нервничала.

– Об этом ты узнаешь, когда мы останемся наедине, – сухо ответил Педер и сел за стол.

Каролина фыркнула. Рауль буравил Педера взглядом. Они были ни в чем не похожи: Рауль – в кашемировом джемпере, с темными кудрями и легкой щетиной, а Педер – в полосатой рубашке поло и с безупречно подстриженными светлыми волосами.

– Мне здесь не нужны сцены, – строго сказала Луиза. – У нас много работы. Честно говоря, Педер, не знаю, стоит ли сейчас обсуждать что-то. Думаю, лучше сначала записать диск, а потом…

Педер нахмурился и хлопнул ладонью по столу:

– О’кей, Лусс, я могу и подождать.

– Тебе что, деньги считать надоело? – спросил Рауль с издевательской улыбкой, на что Педер ответил гневным взглядом:

– На острове у меня тоже есть определенные интересы. Ясно?

– Никаких сцен, я же просила, – напомнила Луиза и вышла из кухни.

Хелена поспешила следом:

– Погоди, Лусс!

Луиза присела в ожидании на ступеньку лестницы.

– В чем дело? Что Педер здесь забыл?

Луиза отвела взгляд:

– Я бы не хотела это обсуждать.

– Ты просила его приехать?

– Мы вчера созванивались, и Пудде настолько хорошо меня знает, что сразу понял: что-то не так.

– Имеешь в виду отношения с Каролиной?

– А что еще?

– Да, вы все время ссоритесь. Думаешь, Педер поможет делу?

Луиза вздохнула, на глаза навернулись слезы.

– Я его не звала. Он сам приехал.

– Сам так решил?

– Да. Я уговаривала Пудде не приезжать, но он настаивал. И как запретить, если он – владелец домика для гостей.

– Все равно странно, что приехал против твоей воли. Зачем ему это? Что он от этого выиграет?

Луиза не ответила. Ее разозлили столь бесцеремонные вопросы. Но Хелена сама догадалась. И тут же постаралась отбросить эту мысль: «Нет, не может быть, на это Лусс не согласилась бы». По спине, однако, побежал противный холодок, и через секунду Хелену охватила дрожь от отвращения. Луиза прошептала:

– Хелена, только никому не говори. Не знаю, что делать. Мне нужно с кем-то поделиться, нужен совет. Я схожу с ума.

Хелена обняла Луизу, и они пошли в гостиную. Закрыв плотно дверь, сели рядом на диван. Хелена ждала откровений Луизы.

– Я и не представляла, что может так получиться. Думала, что в будущем, когда ребенок подрастет и начнет задавать вопросы…

Луиза едва сдерживала слезы, и Хелена пожалела стареющую несчастную подругу:

– Расскажи, Лусс, только то, что считаешь нужным. А я постараюсь понять.

Луиза прошептала Хелене на ухо:

– Педер – биологический отец ребенка.

У Хелены перехватило дыхание: все-таки ее догадка правильна. Опять возникло чувство отвращения.

– Я должна была догадаться, – после паузы сказала Хелена и добавила: – Не беспокойся. Если Педер был только донором, то прав на ребенка у него нет. Это ведь ты и Каролина собираетесь стать родителями.

– Таков был план, – дрожащим голосом ответила Луиза.

– А что думает Эмили по этому поводу?

Луиза только покачала головой. Но Хелена ждала развернутого ответа на принципиальный вопрос.

– Она об этом знает?

– Мы решили никому не рассказывать.

– И теперь он приехал, чтобы помирить тебя с Каролиной?

Луиза подняла глаза на Хелену. В них читалось отчаяние.

– Хелена, ты слепая? Не видишь, что происходит у тебя под носом?

– О чем ты?

В гостиную вбежала Анна:

– Они приехали! Ян и Шель приехали. Привязывают лодку. Я сварю кофе, и можно начинать запись.

– Кофе варит Каролина, – ответила Луиза как можно спокойнее. – Пойду встречу их.

Анна и Хелена остались в гостиной. По лицу Анны видно было, что ей не терпится что-то сказать. Решившись, она положила Хелене на плечо руку со словами:

– Прости, ладно?

Хелена, мысли которой все еще были заняты странным разговором с Луизой, удивилась:

– За что?

Склонив голову набок, Анна доверительно улыбнулась:

– Когда я вошла в гостиную и увидела тебя с Раулем, то… но потом мы поговорили, и все прояснилось.

– Вот как, – уклончиво ответила Хелена, не понимая, к чему клонит Анна.

– Ты знаешь мои чувства к Раулю. Увидев вас, подумала, что вы любовники. Ужасно расстроилась, естественно, потому что не мыслю жизни без него. Мы ведь очень друг другу подходим, Хелена! Но Рауль объяснил, что вы просто друзья, что он хотел тебя утешить. Ты, конечно, расстроена тем, что происходит между нами. Такой вот Рауль человек. На вид почти жестокий, но внутри очень добрый. Он мечтает о семье и детях. И я смогу все это дать любимому. – Хелена в изумлении смотрела на Анну. Но та ничего не замечала и продолжала сладкую песню: – Меня тронуло, как Рауль заботится об окружающих. Посмотри на Каролину. Она вела себя все эти дни просто отвратительно, а он все равно старается расположить ее к себе. И все ради Луизы! Видишь, какой он хороший человек. На все готов ради друзей.

Хелена чувствовала себя неловко: откровенность Анны раздражала, а беседы Рауля с ней казались выдумкой. С какой стати ему обманывать Анну? И кому верить: Раулю или Анне?

– Ты права, Анна, – улыбнулась Хелена и отправилась в студию.

* * *

Луиза забыла записи в комнате. Поднявшись по лестнице, она завернула за угол и наткнулась на Рауля. Он отступил, на мгновение их глаза встретились.

– Луиза, – пробормотал он и отвел взгляд.

Луиза смотрела на Рауля, надев на лицо маску спокойствия. Несколько секунд они стояли так, пытаясь оттянуть неизбежное. Луиза не выдержала первой.

– Как ты мог? – всхлипнула она.

– Что я должен сказать, Луиза?

– Ты не думаешь, что нужно хотя бы извиниться?

Рауль тянул с ответом. Вздохнул, скрестил руки на груди:

– Я понимаю, что ты чувствуешь, но не стану извиняться. Просить прощения – это, значит, признать ошибку. Но я уверен, что поступил правильно. У меня… у нас не было другого выбора.

– Сколько тебе лет, Рауль? Ты ведь не подросток, который не умеет держать себя в руках! Ты – взрослый человек, и обязан отвечать за свои поступки. Ты сделал выбор осознанно, и это – цена нашей дружбы. Низко же ты ее оценил.

– Луиза, я понимаю, что ты расстроена, тобой сейчас владеют эмоции. Но со временем ты успокоишься и поймешь, что я смогу сделать ее счастливой. Я по-прежнему твой друг, Луиза, и всегда буду им.

– Друг? – Луиза словно выплюнула это слово. – Это ты называешь дружбой? Разве друзья так поступают: предают, обманывают, причиняют боль, думают только о себе? Да лучше иметь врагов, чем таких друзей. Как ты мог… ради минутного удовольствия… – Луиза покачала головой и сказала сквозь слезы: – Отвратительно. Седина в голову – бес в ребро. Польстился на молоденькую.

– Луиза, мы с тобой почти ровесники. – В голосе Рауля послышались жесткие нотки. – Так что высказывание «бес в ребро» я комментировать не хочу, ты и сама правду знаешь. Но сейчас, как видно, ясно мыслить ты не в состоянии, да я и не требую этого. Но знай: что бы ты ни сказала, это не изменит моего решения.

Луиза посмотрела на Рауля: и этот человек когда-то был ее лучшим другом! На глаза опять набежали слезы, и она поспешила уйти, не желая показать свою беспомощность. Однако Рауль схватил Луизу за руку. Рука оказалась по-старчески костлявой, с сухой кожей.

– Не смей! – прошипела она.

– Мы не можем так расстаться, – произнес Рауль, еще крепче сжимая руку. – Разве ты не чувствуешь: я тоже страдаю.

– Мне больно! Отпусти!

Рауль разжал пальцы:

– Лусс, ты должна отпустить Каролину. Должна. Я никогда не расстанусь с ней. Каролина – моя. Я люблю ее больше всего на свете.

Луиза чуть не вцепилась ему в горло и почти прорычала:

– Твоя? Отпустить? Да она беременна! Она ждет нашего ребенка! А ты используешь ее, как шлюху, на одну ночь! Мысль, что ты спал с ней, вызывает у меня отвращение. Меня тошнит от обоих! – Луиза перевела дыхание. Сердце бешено билось. – Что ты вообще знаешь о Карро? Красивая, талантливая… но ты и понятия не имеешь о ее недостатках. – Внезапно она произнесла на удивление спокойным голосом: – Никто не ранил меня так, как ты, Рауль. Даже Каролина – не так. После отъезда с острова мы больше не увидимся, дорогой.

* * *

В студии Шель Нильссон настраивал микрофоны. С телосложением, как у портового грузчика, он и вел себя соответственно: жевал снюс и ругался. Поздоровавшись, Хелена достала скрипку и стала наблюдать через стекло за Раулем и Каролиной. Сестра курила, а Рауль стоял рядом, опустив голову. Слов Хелена разобрать не могла, но, судя по виду, оба были чем-то обеспокоены. Хелена гадала, в чем дело.

– Ужасный шторм был, – сказал Шель.

– И не говори, – рассеянно ответила Хелена, вглядываясь в лицо Рауля.

– Мы с Яном думали, что придется отменить запись.

Хелена заметила, как сестра что-то прошептала Раулю на ухо.

Он взял ее локон и поднес к губам.

– Отменить?

У Хелены бешено забилось сердце. Он целует ее волосы! Что происходит? Ей казалось, что это кадры фильма, а не реальность. Верить в такую действительность не хотелось.

Каролина тем временем подняла лицо к Раулю, а он скользнул рукой по груди. Большим и указательным пальцами, судя по реакции сестры, сжал сосок. Вздрогнув от боли и вспыхнувшего желания, она выгнулась к нему.

Хелену словно окатили ледяной водой, и она следила за происходящим с нарастающим ужасом.

Вот Каролина отстранилась, Рауль повернулся к окну и заметил ее. Кивнул в знак приветствия. Хелена отвела глаза. Дышать, казалось, было нечем.

– Начнем! – сказала Луиза, входя в студию.

Затушив сигарету, Каролина вошла в зал, следом – Рауль. Он достал скрипку и коснулся руки Хелены.

– Все в порядке? – спросил как ни в чем не бывало.

– Не трогай меня! – зло прошептала Хелена, отдергивая руку.

Только присутствие Яна и Шеля в студии, казалось, спасало квартет от массовой истерии. Занимаясь привычными делами, звукорежиссер и оператор напоминали остальным о том, что где-то течет нормальная жизнь нормальных людей. Их работа успокаивала остальных: подключение микрофонов, проверка звука, настройка пульта – все проходило в обычном режиме, спокойно и по-деловому.

Все расселись по местам. Когда Ян подошел к Анне, чтобы приподнять на стойке микрофон, та расплылась в улыбке. Звукорежиссер казался ей интересным мужчиной: высокий, худощавый, с седеющими светлыми волосами. Не старше пятидесяти. Невольно он заглянул за глубокое декольте, и Анна покраснела, довольная вниманием к ее пышной груди.

Хелена сидела, тупо уставившись в ноты, едва удерживая инструмент в потных руках. Дрожащие пальцы отказывались сжимать смычок. Скрипка издала жалобный дребезжащий звук.

Рауль, услышав его, улыбнулся. Тогда Хелена крепко сжала пальцами смычок, но звучание стало еще хуже. Отложив скрипку, она вытерла потные руки о джинсы.

– Нервничаешь? – участливо спросила Анна.

Хелена не ответила.

– Все будет хорошо, попробуй еще.

«Глупая ты, Анна, – подумала Хелена, – хорошо больше не будет».

– Сыграем начало каждого квартета, чтобы войти в ритм, – предложил Рауль, обращаясь к Луизе, и та кивнула в ответ.

Сыграли на удивление хорошо, осознав, вероятно, что именно ради этого все приехали на остров. Шель еще раз выставил микрофоны и объявил, что можно начинать запись.

Хелена играла, словно в трансе: пальцы механически выполняли свою работу, мысли о Каролине и Рауле вызывали нестерпимую боль в сердце. Хелена даже не смотрела в их сторону, зная, что может потерять остатки самообладания. В обеденное время, скрывшись в своей комнате, она легла на кровать и устремила взгляд в потолок. Никогда еще Хелена не чувствовала себя такой старой.

Как она могла поверить, что Рауль способен измениться? Как можно быть такой наивной? Он постоянно лжет. Да он всегда был таким: много красивых слов, чтобы скрыть правду. Вот и в гостиной: почему она решила, что Рауль говорит искренне? И ведь чуть не раскрыла тайну!

От мысли об этом Хелену бросило в холодный пот. Стыд жег душу.

Каролина и Рауль. Рауль и Каролина. Только не Каролина! Любая другая, но не она! Как это произошло? Как это вообще могло случиться!

В дверь постучала Луиза:

– Хелена, как ты себя чувствуешь?

Хелена отозвалась не сразу:

– Пора начинать?

– Если хочешь, перекуси. Мы начинаем через пятнадцать минут.

– Спасибо, Лусс.

Хелена с трудом поднялась с кровати, подошла к зеркалу и стала расчесывать волосы, сначала осторожно, прядями, потом энергично, до боли. Зажав рот подушкой, чтобы никто не слышал, Хелена издала крик отчаяния, потом опять подошла к зеркалу. Попытка улыбнуться своему отражению не удалась: рот скривился в гримасе. Тогда дрожащими пальцами она подкрасила губы и вышла из комнаты. Спустилась в кухню. Анна разливала кофе в чашки.

– Для Рауля, – прошептала она Хелене и улыбнулась.

В ответ Хелена выхватила кружку у Анны и с такой силой швырнула, что осколки разлетелись по всей кухне. Анна, потрясенная вспышкой гнева, смотрела, как кофе стекал по белому кафелю стены.

– Что с тобой?

Хелене хотелось ударить Анну за этот вопрос, и она едва сдержалась.

– Какая ты тупица! – с презрением выкрикнула Хелена. – О, кофе для Рауля! Не видишь разве, что ему на тебя наплевать?

Рухнув на стул, Хелена зарыдала. Почувствовав руку на спине, подняла глаза. Анна смотрела на нее с участием:

– Хелена, дорогая, я не предполагала, что ты будешь так остро реагировать. Ни я, ни Рауль не хотели причинять тебе боль. Я понимаю твою ревность и знаю, каково тебе сейчас.

В кухню вошла Луиза.

– Хватит, Хелена, соберись, – ледяным тоном произнесла она. – И запомни: мы на Свальшере для того, чтобы записать диск. И я не позволю тебе или кому бы то ни было испортить дело. Возьми себя в руки.

– Но… подожди…

– Делай, как я сказала: сейчас пойдешь в студию и сыграешь свою партию. Не желаю слышать о ваших проблемах.

Не дожидаясь ответа, Луиза развернулась и вышла. Анна отправилась следом и картинно вздохнула, давая понять, что с Хеленой дела плохи.

Хелена встала, но ноги не слушались, и она опять опустилась на стул. Вытерла слезы, поправила волосы. Надо идти. Скорее уехать отсюда. Скорее!

Войдя в студию, Хелена включила свою железную волю.

– Продолжим! – твердо произнесла она, ни на кого не глядя.

Рука со смычком больше не дрожала.

* * *

Им удалось записать квартет целиком. Луиза, надев наушники, села за режиссерский пульт с Яном, чтобы проверить качество звучания.

– Завтра перезапишем слабые фрагменты, – пообещал Ян, – но набирается их совсем немного.

Каролина, пританцовывая, вышла на террасу, Рауль – следом. Желающие могли видеть, что, направляясь к дому, за руки они не держались и только чуть соприкасались плечами. Но скрывшись из поля зрения наблюдателей, Рауль схватил Каролину и, прижав к стене бани, стал целовать. Каролина ответила со всей страстью, а руки проникли под рубашку и гладили его кожу. Рауль смущенно улыбнулся: кожа далеко не так упруга, как в молодости. Спустя мгновение, однако, эта мысль уступила место другой: разница в возрасте – не помеха для настоящего чувства.

– Люблю тебя, девочка моя, – прошептал он нежно.

– Я тоже тебя люблю! – подтвердила между поцелуями Каролина. – Я так хочу тебя!

Рауль огляделся:

– Пока нельзя, любимая! Здесь – нельзя. Подожди немного.

На лице его появилась довольная улыбка, а Каролина почти простонала:

– Ты не представляешь, как я хочу скорее убраться с этого острова и быть только с тобой! Не хочу ни на минуту расставаться!

Рауль погладил Каролину по волосам и поймал ее взгляд:

– Послушай, я не хочу больше притворяться и прятаться. Ты заметила, как Хелена нас сверлила взглядом? Бессмысленно разыгрывать дальше спектакль, и я хочу показать всему миру, что ты – моя!

– Вот как? – Каролина сделала вид, что серьезно думает над его словами. – А ты говоришь как взрослый мужчина!

Рауль улыбнулся в ответ. Молча убрал ее непослушный локон со лба, погладил девушку по щеке, затем по губам, едва сдерживая желание:

– Как же сильно я люблю! Даже думать не хочу, что придется провести еще одну ночь без тебя. Я запрещаю моей Каролине спать с Луизой в одной комнате! Никакой общей постели! Не хочу, чтобы она тебя касалась. Я ревную, Карро.

Каролина улыбнулась, польщенная словами Рауля.

– А мне не нравится, что Анна постоянно на тебя вешается.

– Но мы же с тобой об этом говорили, – напомнил Рауль, – когда-то давно мы были любовниками. Я не могу изменить прошлого. А она – забыть меня.

– Но трогать-то ее необязательно! Зачем к ней прижимаешься?

Рауль улыбнулся от мысли, что молодая и красивая девушка, которую он боится потерять, сама его ревнует.

– Ревнуешь, Карро?

– Нет. – Она как бы равнодушно пожала плечами. – А нужно?

– Разве я не говорил, что люблю тебя до безумия? Только тебя! – Он сжал руками ее плечи. – Сколько еще раз это повторить, чтобы ты поверила? Каролина, ты самая большая любовь в моей жизни!

В голосе Рауля, во взгляде было столько искренности и страсти, что Каролина залилась румянцем от смущения.

– Я тебя еще не простила за вчерашнее, – прошептала она.

Рауль покачал головой:

– Милая, я не ожидал такого и очень растерялся! Поворачиваюсь – она стоит в дверях. Совершенно голая. Зачем мне назначать тебе свидание в бане, а потом приглашать туда Анну?

– И ты устоял, не поддался на ее сексуальный призыв?

– Сотый раз повторяю: нет! Польщен, конечно, что ты видишь во мне неуемного плейбоя, но вынужден разочаровать: я был физически не способен на измену. И возраст не тот, и желания спать с чужой теткой нет. Зачем мне другая, если есть ты, Карро? Для меня существуешь только ты одна! – Рауль заглянул ей в глаза и страстно добавил: – Хочу, чтобы ночью мы спали вместе. Ты и я. Давай поселимся в ателье, чтобы не видеть никого. Ваша… то есть комната Луизы прямо под моей, и это раздражает безумно… и…

Он остановился, не решаясь продолжить мысль.

Каролина склонила голову набок:

– И?

Рауль кашлянул. Вид у него стал серьезный.

– Я должен тебе кое-что сказать, но успокойся сначала. Есть вопросы, которые нужно решить, чтобы планировать общее будущее. Это касается прошлого, о нем я тебе еще не рассказывал. И я хотел бы…

Каролина перебила затянувшуюся прелюдию Рауля:

– Говори же, в чем дело! Чего ты хочешь? Чтобы я нарядилась горничной и заковала тебя в наручники?

Она рассмеялась, представив, как это будет выглядеть.

– Каролина! – остановил ее Рауль, но вместо продолжения серьезного разговора стал покрывать лицо и шею девушки поцелуями, пальцами зарылся в шелковых кудрях.

Раулю все время хотелось касаться Каролины и вдыхать аромат ее тела. Она игриво подмигнула:

– А ты не хочешь нарядиться горничной?

Рауль рассмеялся:

– Как ты догадалась, дорогая? Именно этого я и хочу! – Голос его опять стал серьезным. – Пожалуйста, побудь серьезной пару минут. Я скажу тебе что-то важное. – Рауль намотал шелковистый локон на палец. – Ты так молода…

– А ты такой старый… – в тон ему ответила Каролина и принялась целовать любимого в щеки и глаза, доказывая этим, как сильно ее чувство.

– Да, вдвое старше. Скажи, это смущает тебя?

– Вдвое, ты сказал? Больше чем вдвое, Рауль! Да ты мне в отцы годишься!

Неприятно было слышать такое, сказанное даже в шутку: настоящая жизнь, как считал Рауль, у него только начиналась.

– Хватит! Не говори так! Не надо сравнивать меня с твоим отцом. Не давай воли больной фантазии. Могу заверить, что испытываю к тебе отнюдь не отцовские чувства. Да и дочери у меня нет. Я понятия не имею, каково иметь детей.

– Пока понятия не имеешь, – улыбнулась Каролина. – Не исключено, что через девять месяцев ситуация изменится.

– Ты серьезно? Только представь, какой красивый ребенок родится у самой красивой женщины в мире… – Рауль положил руку на живот Каролине. – Мальчик или даже близнецы!

Каролина нашла его губы. Поцелуй за поцелуем, они становились все настойчивее, жарче. Рауль погладил нежную кожу промежности, Каролина ответила тем же и почувствовала твердое под пальцами.

– Каролина, – хрипло сказал Рауль, – я готов сделать тебе ребенка прямо сейчас. Если, конечно, не сделал раньше.

– Пойдем куда-нибудь, – сдавленно прошептала Каролина, чувствуя жар во всем теле.

Зазвонил телефон Рауля. В ярости он выхватил его из кармана и отшвырнул. Ударившись о камни, телефон упал в море. Мелодия стихла. Проследив последний путь телефона, они переглянулись и рассмеялись. Рауль выпустил Каролину из объятий и уперся руками в стену. Каролина стала поправлять одежду:

– Так что ты хотел сказать? До того, как зазвонил телефон, и до того, как ты хотел меня трахнуть…

Рауль застонал:

– Каролина, тебе нравится шокировать других? Сальности тебя возбуждают?

– Ладно, проехали. Давай говори!

– А как ты думаешь, что я хочу сказать?

Каролина, задетая замечанием Рауля, смотрела на него исподлобья. Локоны снова упали ей на лоб.

– Да откуда мне знать!

Момент, однако, был упущен, и Рауль молчал. Каролина повторила:

– Да говори же! Ты хотел мне предложение сделать? – Рауль удивленно посмотрел на девушку. Каролина рассмеялась и вызывающе сказала: – Извини, пошутила!

На самом деле она чувствовала себя как школьница, которую застукал за курением около спортзала директор. Ей стало стыдно за свою прямоту. Рауль, интуиция которого была обострена до предела любовным чувством, понял ее смущение и обнял.

– А ты этого хочешь, Карро?

Каролина немного успокоилась:

– Чего именно?

– Выйти за меня замуж?

Каролина с улыбкой спросила:

– А ты хочешь на мне жениться?

– Да. Хочу провести с тобой всю жизнь.

– Тогда поженимся.

Над ними простиралось голубое небо без единого облачка.

* * *

Хелене хотелось побыть наедине со своими мыслями, и она отправилась к причалу. Сияло солнце, согревая землю и заставляя распускаться последние цветочные бутоны; на воде, отражающей голубое небо и солнечный свет, мерно покачивались суда. Казалось, на Свальшер вернулось лето.

Но Хелена ничего не замечала и ничего не чувствовала: ее словно парализовало. Она не могла забыть постыдную сцену в кухне с кружкой кофе. Как она опустилась! Хелену пугало, что в ней таятся такие сильные и не подвластные контролю эмоции. Если бы ей стали предрекать такое хотя бы пару недель назад, то рассмеялась бы с презрением. Но теперь… Казалось, кто-то управлял ею в кухне, как марионеткой.

Садясь на теплые доски причала, Хелена почувствовала, что ее качнуло: бессонные ночи и алкоголь. Глядя на сильное течение под мостками, Хелена думала, как было бы хорошо броситься в воду, опуститься на дно и забыть о боли и жизни. Погруженная в размышления, она не заметила Педера в паре метров от нее. Он сидел на скамье.

– Вы закончили запись?

– Да, закончили. Скоро поедем домой.

– Что ж, пора поговорить с Каролиной, – сказал, поднимаясь, Педер.

– А я не советовала бы этого делать. И ты знаешь, почему я это говорю.

– Как бы мне хотелось дать по морде этой мерзкой свинье, – процедил сквозь зубы Педер.

– Так дай! Это решит все наши проблемы.

– Я его не выношу, Хелена!

– Педер, зачем ты приехал? Ради Луизы тебе следовало быть осторожнее.

– Кто-то должен поставить этого чертового донжуана на место, – вздернул подбородок Педер. – Ты согласна?

– Ты говоришь ерунду.

– А ты у нас святая.

– Не тебе меня судить, – усмехнулась Хелена. – Ты-то, надеюсь, не втюрился в Каролину?

– Не мели чушь, – отрезал Педер.

– Признайся, что влюбился. Но ей ты не нужен. Наша красавица без ума от Рауля.

Педер сжал губы, сдерживая злость.

– Каролина меня не интересует. Верь или нет, но такие женщины, как ты и твоя сестра, меня не возбуждают. Мне только жаль Луизу, доверие которой вы обманули.

– На твоем месте я бы осторожнее подбирала выражения.

– Не знаю, что тебе нужно, Хелена, но не вмешивайся в наши дела. Заливай свое горе спиртным в другом месте.

Хелена разглядывала кузена Луизы с нескрываемым чувством отвращения, зная, что это человек настроения, не способный контролировать свои эмоции. Но сейчас, как она заметила, Педер был просто в бешенстве. Она догадывалась, что в таком состоянии этот человек способен на все.

Хелене вдруг показалось, что Педеру хочется поговорить с ней. И хотя он успел наговорить оскорбительных слов, она дала понять, что вся внимание: иметь Педера в числе врагов опасно.

– Я знаю, зачем ты здесь, Педер. Луиза мне все рассказала.

Сделала паузу, давая ему время осознать смысл сказанного, и добавила:

– Я дала слово, что никому не скажу. И сдержу его, конечно.

Педер с обидой в голосе, не глядя на Хелену, отозвался:

– Тогда ты понимаешь, что я чувствую. – Потом посмотрел на нее подозрительно: – А что именно рассказала Лусс?

– Что ребенок у Карро от тебя.

Педер резко выпрямился:

– Да, она ждет ребенка от меня.

– В биологическом смысле отцом являешься ты, но Луиза и Каролина собираются заявить себя родителями.

Педер помимо воли скривился и ухмыльнулся. От Хелены это не укрылось.

– Я вчера разговаривал с Луизой по телефону: она шокирована поведением Каролины и чувствует себя преданной лучшим другом Раулем. Можно представить, каково ей сейчас.

– В этой истории много предательств, Педер, – сухо ответила Хелена. – Взять тебя, например: вряд ли Эмили обрадуется, узнав, что ты одарил беременностью подружку Луизы.

– Не вмешивай в это Эмили! – взорвался Педер.

– Луиза просила тебя вчера приехать? – опять повторила вопрос Хелена.

– Она мне как сестра, и я готов поддержать Лусс во всем. Тем более сейчас, когда она растеряна и расстроена. Луиза пока не в состоянии понять, что ей нужно.

– А ты в состоянии?

Педер пнул ногой старый ящик у скамьи:

– Повторяю, не суй нос в наши дела!

Он вскочил и почти побежал по тропинке к дому.

Когда Хелена вошла в дом, то увидела: двери в гостиную закрыты. Впрочем, кое-что можно разглядеть через небольшую щель. Она приникла к двери, чтобы понять, кто и о чем там разговаривает.

* * *

Педер сидел в кресле, закинув ногу на ногу. Было сразу видно, насколько он породист, этот аристократ, чья кровь в течение столетий не смешивалась с плебейской. Хотя Педер был намного выше кузины, их близкое родство подчеркивали орлиный нос, тонкая кость, изящное сложение. Длинная челка, выстриженная по-модному, падала Педеру на лоб, почти закрывая глаза; тонкие красные губы контрастировали с белой кожей, не тронутой загаром. Когда он улыбался, становились видны кривые резцы, превращавшие улыбку в подобие звериного оскала.