Текст книги "Рождественский папа"
Автор книги: Карен Роуз Смит
Жанр:
Короткие любовные романы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)
ГЛАВА ВТОРАЯ
Фейс очень мило покраснела:
– Конечно, нет.
Он не мог удержаться, чтобы не приблизиться к ней. Ему хотелось поцеловать ее, чтобы смущение у нее сменилось желанием.
– Ты многих мужчин приглашаешь в свою постель?
– Только тех, кто нуждается в ночлеге, но не умещается на матраце, – несколько запальчиво, но в то же время осмотрительно ответила она.
– Извини, – с улыбкой сказал Ник. – Я не хотел совать нос в твою личную жизнь.
Наклонив голову набок, Фейс внимательно посмотрела на него.
– Нет, хотел. Но поскольку ты тоже не намерен про себя рассказывать, то у нас с тобой ничья. – Она указала на матрац. – Он короток для тебя и узковат. Я вполне могу на нем спать, если тебе будет лучше в моей постели.
Предложение звучало заманчиво. Но Ник готов был поспорить на свои доходы от рождественской торговли, что простыни у Фейс благоухают тем же запахом, что и она сама, а значит, ему не заснуть. Кроме того, в нем взыграло рыцарское благородство, которого он в себе до сих пор не замечал.
– Я прекрасно устроюсь, вот только нужна лишняя подушка, чтобы удлинить матрац.
– Сейчас принесу, – ответила она, избегая его взгляда.
– Фейс!
Она остановилась в дверях.
– Можно мне принять душ?
– Конечно. У меня кое-какие дела внизу. Если тебе что-нибудь понадобится – покричи.
Насколько Ник мог судить, внизу царила безукоризненная чистота. Неужели Фейс нервничает, находясь рядом с ним? А мысль о том, что она будет спать по другую сторону стены, казалась ему очень заманчивой и… даже возбуждала.
Голос Джейки нарушил сон Ника:
– Фейс, Фейс!
Ник вскочил на ноги и, подбежав к двери конторы, распахнул ее. И сразу увидел Фейс в ночной рубашке, устремившуюся в комнату мальчика. Не задумываясь, Ник вбежал в детскую следом за ней.
Она уже держала Джейки на руках и укачивала, стараясь успокоить:
– Все в порядке, милый. Я здесь, а значит, с тобой ничего не случится.
Ник вспомнил, что именно этими словами она ободряла Джейки, когда тот висел на сбруе. Слезы текли у Джейки по щекам.
– Она ушла.
– Я знаю, но теперь здесь я и очень тебя люблю.
Посмотрев на Фейс огромными голубыми глазами, Джейки спросил:
– А ты никогда не уйдешь?
Фейс покрепче прижала его к себе.
– Никогда.
На какое-то мгновение Нику показалось, что время повернуло вспять – он тоже испытал в детстве чувство покинутости, как и Джейки. Разница заключалась лишь в том, что его отец не умел успокоить ребенка. Он был слишком погружен в собственное несчастье. Слава Богу, что у Джейки есть Фейс. Уж с ней-то он со временем почувствует себя в безопасности. Ник вдруг решил, что проявил назойливость своим вторжением, но Фейс посмотрела на него поверх головки мальчика и доверительно сказала:
– Джейки приснился плохой сон.
Ник присел на край кровати, и его голая нога задела ее ногу, выглядывавшую из-под фланелевой ночной рубашки. На Нике были всего лишь короткие шелковые пижамные штаны. Уж больно интимно они с Фейс выглядят, подумалось ему.
Посмотрев на малыша, лежащего на руках у Фейс, он сказал:
– Хорошо, что страшные сны исчезают, стоит только открыть глаза.
– А тебе снятся страшные сны? – надежно защищенный руками Фейс, спросил Джейки.
– Теперь реже. Но раньше, когда был таким, как ты, или чуть постарше, часто их видел.
– Мы с Джейки как-то говорили о том, почему нам снятся плохие сны. Это наши сердце и мозг помогают нам справиться с печальными и злыми чувствами.
Да, Фейс Хьюитт – мудрая женщина. Нику тоже хотелось утешить Джейки. Он поднял лежавшего около подушки плюшевого мишку и посадил к себе на колено.
– У меня была игрушечная собачка – мой самый лучший друг. Я рассказывал ей о своих снах, обо всех – плохих и хороших.
Джейки уселся у Фейс на руках и потянулся к медвежонку.
– Я поговорю с Тедди, когда Фейс погасит свет.
– Медведи и собаки очень хорошо слышат, – серьезно заметил Ник.
Джейки широко зевнул.
– Засыпай поскорее, – посоветовал ему Ник.
– А я буду завтра помогать тебе сгребать снег? – спросил Джейки.
– Конечно. – Ник встал и похлопал Джейки по ноге. – Спокойной ночи.
Стараясь не придавать значения тем чувствам, которые всколыхнул у него в душе эпизод с малышом, Ник вернулся в контору и стал устраивать себе постель поудобнее, приставляя к матрацу еще две дополнительные подушки, которые Фейс принесла, пока он мылся.
– Ник, прости за то, что мы тебя разбудили.
Фейс стояла в дверях в розовой фланелевой рубашке, и от нее исходил нежный запах духов, а может быть, лосьона. Волосы у нее растрепались.
– Он часто просыпается?
– Теперь уже реже, чем раньше.
Ника просто магнитом тянуло к Фейс. Когда он приблизился, взгляд ее скользнул по его голой груди и коротким штанам. Если она станет и дальше его разглядывать, то это может плохо кончиться, подумала Фейс и отвела глаза. Щеки ее покраснели.
– Тебе удобно здесь?
– Вполне. Я уже заснул, когда ты пошла к Джейки.
Ником овладело желание снова коснуться ее шелковистых волос, почувствовать гладкую кожу, и он провел пальцем по ее щеке, откинув волосы с лица.
– Материнство тебе идет.
– Я люблю Джейки, – тихо проговорила она, опустив глаза.
Ник понял, почему она боится посмотреть на него. Костяшками пальцев он приподнял ее подбородок, так что Фейс ничего не оставалось, как встретиться с ним взглядом. В ее глазах он увидел желание и… выжидательное любопытство. Что ж, пора удовлетворить и то и другое.
Когда он обнял ее, она не отпрянула, а продолжала все так же взволнованно и выжидающе смотреть ему в глаза. У него, видно, было точно такое же выражение лица. В свои тридцать лет Ник никогда не анализировал собственные ощущения от поцелуев – просто целовался, и все. Но сейчас он намеревался вкусить сладость этого мгновения сполна.
Он глубоко вдохнул аромат, исходящий от Фейс, и залюбовался ее лицом, золотистыми ресницами, веснушками на носу. Затем медленно притянул ее поближе, нагнул голову и, закрыв глаза, коснулся губ. Ответом был легкий вздох. А когда он прижал ее покрепче, она положила руки ему на плечи. Тепло ее пальцев обожгло его, и ему захотелось большего. Ник стал водить языком у нее по губам, пока она не раскрыла их. Тогда он обхватил руками ее за талию и прижал к себе, одновременно упиваясь податливостью нежного рта. Он и не ожидал получить такое удовольствие.
Но вдруг она оттолкнула Ника и вырвалась из его объятий.
– Что случилось? – Не удерживая ее, он попытался обуздать владевшее им бешеное желание.
– Ничего. Просто я не из тех разбитных девиц, с кем ты бегал на свидания в школе!
– Господи! – Ник чуть не рассмеялся.
– Я ведь серьезная, Ник. Тогда ты и не смотрел на меня. Так почему же сейчас я тебя заинтересовала? Только потому, что мы одни в доме и я оказалась под рукой?
Вот так так! Видно, поцелуй разбудил гнев, а не желание.
– Подожди-ка. – Он взял ее за плечи, чтобы она не могла отвернуться. – С чего ты взяла, что я не интересовался тобой?
– Не обманывай меня, Ник. Я не вписывалась в круг твоих приятелей. И вообще никуда не вписывалась. Я была синим чулком, носила длинные юбки и прилежно училась. Единственно, чего мне не хватало, так это скобок на зубах.
– И очков, – подсказал он. – И все-таки я интересовался тобой, заглядывался на тебя, и не раз – в кафетерии или когда ты получала награду за лучшую заметку в школьной газете…
– Ник, не может быть, чтобы я тебя интересовала…
– Просто я не был достаточно хорош для тебя.
От удивления Фейс открыла рот.
– Что?..
– Ты ведь из уважаемой семьи и жила в лучшем районе города.
– Как и Памела Энн, – не замедлила с ответом Фейс, явно не веря ему.
Раздражение против бывшей жены у Ника еще не прошло.
– Пэм не была похожа на тебя. Она такая же необузданная, как и я, и использовала все средства, чтобы… – Он замолчал, не желая говорить о своей краткой женитьбе и ее крахе. Взяв Фейс за подбородок, он продолжил: – Я уважал тебя, твою… невинность. С такой девушкой, как ты, я не мог встречаться.
Смятение читалось у нее в глазах.
– Я должен был стать приличным человеком, Фейс.
– Ох, Ник, – Фейс вздохнула и положила ладони ему на руку. – Ты всегда был приличным. Просто тебе это не приходило в голову.
Никогда еще ему так не хотелось поцеловать женщину. Но он не воспользуется ситуацией, тем, что проводит ночь под ее крышей. Он отстранился от нее и сказал:
– Тебе лучше пойти к себе.
– Разбудить тебя утром?
– У меня будильник. Я поставил его на семь.
– Если снегопад не прекратится, то горные дороги будут закрыты.
– Уж как получится.
Оба чувствовали себя неловко. Наконец Фейс сказала:
– До утра.
Он кивнул в ответ, а когда за ней закрылась дверь, вздохнул с облегчением. Погасив свет, в темноте улегся на матрац, стараясь думать о предстоящем отдыхе. Но стоило ему закрыть глаза, как перед его мысленным взором появилась Фейс, укачивающая Джейки.
Фейс с трудом шла по снегу следом за Ником, несущим Джейки на плечах. В северной части города отключилось электричество, и школы стояли закрытыми. К счастью, жилые кварталы были освещены. Дороги тоже не функционировали, поэтому Нику действительно ничего не оставалось, как задержаться в Извилистом Ручье. Радости он от этого не испытывал, но и огорчен не был. После вчерашнего поцелуя они с Фейс держались за завтраком по-приятельски, не более того. Затем он сгребал снег, а потом она предложила пойти в культурный центр. Ей надо было поработать над сценарием представления, и Фейс знала, что все, кто сможет добраться, тоже придут. Во всяком случае, надеялась на это, так как ей не хотелось оставаться с Ником наедине, если не считать, конечно, Джейки.
Засунув руки в варежках в карманы, она вспоминала, как Ник обнимал ее. А затем поцелуй… сначала волнующее касание его губ и языка, а потом и крепкое объятие. Она взглянула на него, но он рассматривал дома и магазины на главной улице, словно видел их впервые.
Когда они подошли к культурному центру, Ник раскрыл перед ней дверь, и она дружески коснулась его рукой, но чувство испытала при этом более чем дружеское. Джейки уже увидел одного из своих приятелей, стал махать ему рукой и нетерпеливо ерзать у Ника на руках, поэтому тот спустил его на пол. С Фейс здоровались ее знакомые. И было видно, что это ей в высшей степени приятно.
Один из мужчин, упаковывавших консервы в коробки для ежегодного развоза продовольствия ко Дню благодарения, отошел от остальных и, широко улыбаясь, направился к ним.
Бад Матсон был высок, почти как Ник, с широкими плечами футболиста. Каштановые волосы и усы посеребрила преждевременная седина. Он хлопнул Ника по плечу:
– Это ты, Ник? Черт возьми, сколько лет прошло!
Ник улыбнулся:
– Точно. Но ты отлично выглядишь.
Бад сморщился и похлопал себя по толстеющему животу:
– Уже не тот, что был раньше. Но я не жалуюсь. Марджи слишком вкусно меня кормит.
– Марджи Кромуэлл? – догадался Ник.
– Она уже девять лет как Марджи Матсон. Вот Фейс может подтвердить, что жена держит меня в строгости, – пошутил он.
Марджи училась в одном классе с Фейс, а Бад – с Ником.
– Как она себя чувствует? – спросила Фейс. Бад покачал головой:
– Последний месяц для нее всегда самый тяжелый. Ждет не дождется ребенка. – А Нику он объяснил: – У нас близнецы, им по восемь, а еще Джордж – ровесник Джейки, так что этот будет четвертым.
Выражение лица у Ника сделалось таким отрешенным, что Фейс оставалось только гадать, о чем он думает.
Но своему старому приятелю он просто сказал:
– Поздравляю. Привет Марджи.
– Ты заглянул бы. Сколько еще пробудешь в городе?
– Пока не расчистят дороги. Я здесь проездом.
Бад внимательно посмотрел на Ника.
– Знаешь, Памела Энн уехала из Извилистого Ручья вскоре после того, как вы разошлись. Стала манекенщицей в Нью-Йорке. Слыхал, что ее снимают для подписных каталогов.
Если до того лицо у Ника было непроницаемым, то теперь оно просто окаменело.
– Мы не поддерживаем отношений.
А Фейс так хотелось побольше узнать о краткой женитьбе Ника… Ей даже неизвестно, женат ли он сейчас и есть ли у него кто-нибудь. А она его целовала. Кольца он не носит, но многие женатые мужчины не признают колец. Может, у него встреча с кем-нибудь у Верхнего Обрыва… Она вдруг пришла в ужас от собственного безнравственного поведения, и щеки у нее запылали.
Бад принял к сведению краткий ответ Ника.
– Ну, если ты задержишься еще на пару дней, надо будет встретиться вечером и вспомнить старые времена и футбольные игры. Ты пришел помочь с реквизитом?
– Что надо, то и буду делать, – ответил Ник.
Бад указал ему на груды банок и коробок:
– Снимай куртку, и я покажу тебе, чем мы тут занимаемся.
Ник разделся и кивнул в сторону нескольких мужчин, раскладывающих продукты:
– Видно, из-за заносов у многих остановились дела.
– Бад преподает в средней школе и репетиторствует. Большинство мужчин тоже учителя. Школы сегодня закрыты, и они поработают здесь, – объяснила Фейс.
Ник пошел уже было следом за Бадом, но тут Фейс задержала его, взяв за руку.
– Я должна кое о чем тебя спросить.
Она сказала это так серьезно, что он тут же остановился.
– Ты женат или у тебя… с кем-нибудь связь?
У Ника напряглась рука под ее ладонью.
– Неужели я поцеловал бы тебя прошлой ночью, если бы это было так?
От взгляда его честных голубых глаз ей стало неловко, но она любила честность.
– Я не знаю.
– Нет, я не женат, – с сердитой ноткой в голосе ответил он, – и ни с кем не связан. Я знаю цену обещанию, Фейс, и в состоянии поступать порядочно.
С этими словами он выдернул руку, и она поняла, что обидела его. Вчера она сказала, что всегда считала его приличным человеком, а сейчас своим вопросом выставила себя лицемеркой. Так что придется извиняться, но примет ли он ее извинения?
Фейс поискала глазами Джейки. Тот играл с сынишкой Бада – они строили из кубиков город. Убедившись, что детишки увлечены своим занятием, она вытащила пюпитр из сумки и направилась к сцене, решив извиниться перед Ником попозже. Ведь она пришла сюда заниматься делом – размещать декорации для представления. По сценарию требовалось два разных художественных оформления. Дети будут изображать рождественскую сказку с современным содержанием. Это история маленького мальчика, который понял, что значение Рождества не в том, чтобы получать подарки, а в том, чтобы вовремя улыбнуться дедушке и уделить ему время.
Стоя у сцены, Фейс делала наброски, затем комкала и отбрасывала неподходящие, одновременно следя за Джейки и поглядывая на Ника. Наконец со вздохом запустила пальцы в волосы.
– Не получается? – раздался у ее плеча низкий мужской голос. Она обернулась.
– Ник? Я хотела сказать… насчет того, о чем спросила тебя раньше… Извини меня…
– Незачем извиняться. Откуда тебе знать, как сложилась моя жизнь! – Он указал на мусорную корзинку, куда она выбросила ненужные рисунки. – Ни один из твоих замыслов не подходит?
Он явно не хотел больше говорить на личную тему.
– Хм, трудновато придумать декорации на картонных филенках.
– Но почему картон, а не фанера?
– Она дороже. К тому же понадобятся пилы, да еще надо знать, как с ними управляться. Центр выделил очень мало денег на представление, ведь лучше отдать их нуждающимся семьям.
Ник сосредоточенно слушал ее, но тут их позвал Бад:
– Ник, Фейс! Ленч готов. Миссис Барли принесла целую коробку бутербродов и пакеты с картофельными чипсами. Вот кипяток для какао, кофе или чая.
– Я и забыл, как все в этом городе энергично берутся за дело, – пробормотал Ник.
– А что ты помнишь? – мягко спросила Фейс.
Морщинки вокруг его глаз углубились, а скула нервно дернулась.
– Я помню удручающую бедность и то, как я старался ее не замечать. Помню, как жители этого городишки обзывали моего отца бездельником, понятия не имея, что ему пришлось пережить и почему он пьет. Когда мать нас оставила, это буквально убило его. Доброжелатели осуждали отца, но ничем не помогли. Вот все, что я помню об Извилистом Ручье.
Теперь наконец Фейс поняла, почему Ник уехал отсюда и почему не хочет здесь задерживаться.
– Где твой отец сейчас?
Ник долго и внимательно смотрел на нее, как бы спрашивая себя, что скрывается за ее вопросом: любопытство или искреннее участие.
– Во Флориде, скитается, но не пьет. Во всяком случае, так мне показалось в последний раз, когда я его видел. Он чинит лодочные моторы. Но где его разыскивать, я обычно не знаю – как правило, жду от него звонка.
– Выходит, вы ладите.
– Мы всегда ладили. Я его понимаю – включая и то, как он устроил свою жизнь, уехав отсюда.
Фейс интересовала и собственная жизнь Ника, но она боялась показаться слишком назойливой.
– Пойдем поедим. Джейки уже нацелился на чипсы.
– Я хочу пройтись, а ты иди ешь.
Фейс было неприятно, что Ник предпочитает прогулку под снегом, на холоде, компании в доме.
– Они хорошие люди, Ник. И не станут обращаться с тобой как с изгоем.
Он ласково коснулся ее щеки.
– Возможно. Но мне надо подышать свежим воздухом. Ты еще здесь побудешь?
От тепла его ладони у Фейс внутри что-то дрогнуло. Но она овладела собой и ответила:
– Пока Джейки не устанет или я не сделаю нужный эскиз. Не беспокойся о нас – мы найдем дорогу домой.
Ник, уходя, улыбнулся ей, затем остановился около Джейки и что-то сказал ему. Тот радостно закивал. Застегнув куртку, Ник вышел из помещения. У Фейс совсем не было уверенности, что он вернется.
На улице в снегу играли дети. Катались на санках, перебрасывались снежками. Не обращая на них внимания, Ник шел вперед. С момента своего появления в Извилистом Ручье он чувствовал себя неуютно, хотя его привлекала Фейс. Он никогда прежде не поверял никому своих чувств и не говорил о своем прошлом. Но Фейс он доверился. Почему? Да потому, что ему нужно было выплеснуть наболевшее.
Ник шел к южной части города. Нерасчищенные улицы замедляли шаги. Железнодорожный путь лежал глубоко под снегом, но знак на переезде служил границей между зажиточной частью Извилистого Ручья и более бедным районом, где раньше жил Ник.
Не успев углубиться в него, он понял, что все здесь изменилось. Старые кирпичные дома почищены песочной струей и отремонтированы. На домах красовались новые крепкие двери. Но самый большой сюрприз поджидал его на углу. Там больше не было белого дощатого захудалого строения – его снесли, и квартиры, где он вырос, больше не существовало, так что он не увидел ни кривобоких ставен, ни накренившейся трубы. На месте его дома стоял новехонький бакалейный магазин.
С этими изменениями надо было свыкнуться. Ник посмотрел на вывеску – да нет, он на той самой улице. Но все знакомое сметено, и у него возникло такое чувство, что он никогда не жил здесь. Можно было подумать, что он родился и вырос совсем в другой части Соединенных Штатов, а не в этом городке. Здесь он чужой. Впрочем, квартирку над магазином в Рутланде тоже нельзя было назвать родным домом. Просто он там ел, спал и работал.
Ника вдруг охватило неожиданное желание оставить в Извилистом Ручье что-то от себя, какой-то след. Если он задержится на несколько дней, то сможет смастерить декорации для культурного центра, у которого нет возможности выделить из своего бюджета денег на фанеру и пилу. Но сам-то он это в состоянии купить. Заодно приложит к делу свои строительные способности.
Неплохая мысль. Уедет и оставит после себя кое-что полезное и заметное, пусть даже на одну ночь, а если постарается и проявит мастерство, то, может быть, декорации послужат не один год.
Значит, следует отыскать не закрытую из-за снега скобяную лавку.
Джейки и Джордж ползали внутри картонной коробки из-под холодильника, которую кто-то принес и поставил как задник декорации. Фейс наконец сделала несколько эскизов, хотя они не очень-то ее удовлетворили, и направилась к электрическому чайнику, стоявшему в углу, чтобы налить себе чашку чая. В этот момент дверь культурного центра распахнулась и вошел Ник с огромным ящиком в руках. За ним следовали двое подростков с кусками фанеры, а еще двое волокли мешок с гвоздями.
Фейс поставила чашку на стол и поспешила им навстречу:
– Что это?
Ник велел ребятам сложить фанеру и гвозди в глубине сцены, а ящик водрузил на стол и раскрыл.
– Я решил уехать после Дня благодарения, а пока построить вам такие декорации, которые украсят живые картины.
– Но, Ник… Я ведь объяснила, что мы не можем позволить себе…
Он вытащил из ящика пилу и улыбнулся:
– Центру ничего не придется платить – я все дарю, а тот, кто хочет помочь мне, – добро пожаловать.
Фейс оставалось только гадать, что побудило Ника задержаться, но она была рада от души.
– А ты умеешь строить декорации? – поддразнила она.
– Я работал в строительных бригадах, еще учась в школе, и после тоже.
– До того, как купил магазин?
– Да. На стройке хорошо платят, и это было средством заработать деньги. Когда я скопил достаточно для первого взноса, то стал вкладывать деньги в дело. А теперь давай покажу тебе, над чем собираюсь трудиться. – Он вынул из кармана куртки сложенный лист бумаги.
Подвинувшись к нему, Фейс вдохнула свежесть холодного воздуха и резковатый запах мыла. Когда он указал на чертеж, набросанный им, ей бросилось в глаза, что его ладонь вдвое больше ее ладошки.
– Этот блок состоит из трех щитов, сбитых вместе. Они держатся на основании, которое передвигается на колесиках, – объяснил Ник. – Я построю три таких блока, и они образуют задник сцены. У тебя будет три отдельных задника, и при перемене живых картин кто угодно сможет откатить их в требуемое место.
– Потрясающе! Я уже представляю три декорации на щитах. Объясню все Марджи, и она их нарисует. Просто не знаю, как тебя благодарить.
Он сжал ее за плечи:
– Я делаю это не только для центра, Фейс, но и для себя самого. Мне трудно это объяснить.
Очевидно, Ник, очутившись случайно в Извилистом Ручье, примирился в чем-то со своим прошлым или пытался это сделать.
– Не нужно ничего объяснять.
Она не сводила с него глаз, буквально растворяясь в его сияющем воодушевлением взоре. Невидимая ниточка понимания протянулась между ними. Они не слышали шума, царящего вокруг.
– Мне необходимо спросить тебя кое о чем, Фейс, – хриплым голосом произнес он. – И пожалуйста, будь откровенна.
Она согласно кивнула.
– Ты бы хотела, чтобы я переехал от тебя?