Текст книги "Подари мне поцелуй"
Автор книги: Карен Хокинс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 24 страниц)
Глава 27
Как и предсказывала Мэдди, вдовствующая герцогиня Роут была сильно разгневана, узнав о вольностях, допущенных газетой, опубликовавшей клевету. Более того, как только Мэдди закончила рассказывать о том, как грубо обошлась с Джулией леди Харрингтон, дама, которую обе они ненавидели, ее светлость еще больше рассердилась и потребовала, чтобы Джулия и Алек были приняты на сегодняшнем благотворительном балу как почетные гости.
Вследствие этого в знак явного расположения герцогини вечером к дому Хантерстона подъехал элегантный экипаж с герцогскими гербами на дверцах, чтобы отвезти Алека и Джулию на бал.
Оказавшись внутри, Джулия провела рукой по ярким занавескам на окнах экипажа.
– Какая красивая карета!
Алек быстрым взглядом окинул экипаж.
– Да, пожалуй. – Это было все, что он сказал ей после сегодняшней утренней сцены.
Джулия сложила руки на коленях и вздохнула. Она не могла винить его за этот гнев – в конце концов, она ни разу не прислушалась к его советам и предупреждениям.
Выглянув на миг в окно, Джулия плотнее укуталась в плащ. Ей так хотелось, чтобы этот вечер был уже позади! Мэдди внимательно проследила за каждой деталью ее туалета, от глубокого декольте до атласных туфелек бронзового цвета, украшенных кристаллами янтаря, но красивые туфельки были ей немилосердно малы. Будь проклят Ник за то, что из-за него ей пришлось надеть обувь такого размера!
Ей доставило бы огромное удовольствие высказать все, что она думает об устроенных им пакостях, однако молчание не кончалось, и поэтому Джулия украдкой бросила взгляд на хмурого мужа. Виконт был одет в элегантный вечерний костюм черного цвета; в белоснежных складках его шейного платка ярко сверкала булавка с изумрудом. Он смотрел прямо перед собой, скрестив на груди руки, и губы его были непримиримо сжаты. Джулия подумала, что сейчас его вид точно соответствует его прозвищу.
Почувствовав ее взгляд, Алек потер подбородок и слегка вздрогнул, когда его рука задела темную ссадину.
Миссис Уинстон поведала ей сегодня, как Алек получил синяк. Джулия не думала, что стычка с автором статьи была так уж необходима, но раз Алеку стало легче, это вполне оправдывало в ее глазах столь решительный поступок. По ее мнению, за свое участие в этой подлой затее мистер Эверард заслужил больше, чем один удар по носу, гораздо больше.
Джулия повертела в руке край плаща.
– Как вы думаете, много народу будет на сегодняшнем балу?
– Откуда мне знать. – Взглянув на нее, Алек неожиданно прищурился, словно увидел впервые. – А где ваши очки? Вы что, разбили их?
Она вспыхнула.
– Нет. – Это была еще одна идея Мэдди, и Джулия не сомневалась, что пожалеет, согласившись поддержать ее.
Виконт нахмурился. Видимо, он хотел добавить что-то еще, но в это мгновение карета остановилась у великолепного особняка герцогини Роут. Окна его были ярко освещены, и все здание мерцало и переливалось в быстро сгущавшихся сумерках.
Судя по всему, вдовствующая герцогиня не пожалела ни усилий, ни денег для того, чтобы этот благотворительный бал стал главным событием сезона. Вход в особняк, залитый светом модных светильников, украшали многочисленные портьеры из золотистого шелка; на мраморном полу был раскатан восточный ковер темно-красного цвета. У Джулии появилось ощущение, словно она попала в незнакомую экзотическую страну.
– Ваш плащ.
При звуке голоса Алека, раздавшегося прямо у нее над ухом, Джулия слегка вздрогнула и медленно принялась развязывать ленту, скрепляющую полы плаща. Она в который раз пожалела о том, что позволила Мэдди втянуть себя в эту авантюру, однако теперь было уже слишком поздно что-нибудь менять. Глубоко вздохнув, Джулия развязала бант и позволила Алеку снять плащ с ее плеч.
Вечерний воздух сразу обдал прохладой ее шею, плечи и почти неприкрытую благодаря низкому декольте грудь. Увидев ее наряд, Алек на мгновение замер, а затем окинул ее ледяным взором с головы до ног.
Джулия знала, какую картину он сейчас созерцает, так как не менее получаса разглядывала себя в зеркале со всех сторон, прежде чем набралась храбрости покинуть комнату.
Ее платье было простого кроя, но очень откровенное: плотный шелк бронзового цвета тесно облегал фигуру, подчеркивая соблазнительную форму груди, тонкую линию талии, округлые контуры бедер, стройность ног. Волосы Джулия уложила в прическу из многочисленных локонов, украшенную единственным пером бронзового цвета, которое при каждом движении склонялось к ее лицу, слегка касаясь плеча.
Джулия никогда не носила таких дерзких туалетов. С одной стороны, платье было слишком тесным, и она сомневалась, сможет ли вообще в нем дышать. С другой стороны, чувствовать себя в центре всеобщего внимания было необыкновенно возбуждающе – по крайней мере так уверяла Мэдди.
Алек чертыхнулся и протянул ей плащ:
– Наденьте его снова.
Джулия постаралась подавить разочарование. Она, конечно, не ожидала, что он от восхищения раскроет рот, но простое «вы сегодня прекрасно выглядите» вполне бы ее удовлетворило.
– Черт побери, Джулия. – Она ощутила его дыхание прямо у себя над ухом; оно было таким же горячим, как и его раздражение. – Накиньте свой плащ, пока вас никто не видел.
Передав верхнюю одежду лакею, в холл зашла еще одна пара гостей. Джулия помахала им рукой и улыбнулась, хот не имела ни малейшего понятия, кто они такие.
– Уже слишком поздно.
Пальцы Алека впились в ее локоть, и он потянул ее в угол холла, а потом еще дальше, уводя от остальных гостей.
– Мы сейчас же едем домой – там вы переоденетесь.
– Не могу. Если я в течение вечера появлюсь в двух нарядах, это вызовет ненужные толки, а их уже и так предостаточно. – Джулия вгляделась во вновь прибывших гостей – ими оказались лорд и леди Эстон – и кивнула им. Лорд Эстон тут же с восхищением взглянул на ее наряд, в то время как леди Эстон, вздернув нос, отвернулась и потянула за собой мужа, который с явной неохотой последовал за ней.
Блестящий план Мэдди был гениально прост. Если бы Джулии удалось привлечь на свою сторону хотя бы половину присутствующих на балу гостей, то, возможно, это смягчило бы последствия недавней катастрофы, даже если эта половина будет состоять преимущественно из мужчин.
Раз такой, по мнению Джулии, пустяк мог помочь сохранить наследство для Алека и для Общества, то она была бы просто идиоткой, если бы не попыталась сделать это.
Расправив плечи; она предоставила облегающему шелку наилучшую возможность производить свое волшебное действие на окружающих.
Алек снова выругался и схватил ее за руку.
– Какого черта вы это делаете? Пытаетесь доказать, что газетная статья не врет?
Джулия изобразила на лице безмятежную улыбку и спокойно произнесла:
– Мой отец обычно говаривал, что лучший способ держать удар – это подставить подбородок.
– У меня на сегодня было уже достаточно ударов, сударыня. Или вы надеваете плащ, или мы возвращаемся домой.
И тут терпение Джулии лопнуло. В конце концов, потеря денег угрожала не только ему. Она резко освободилась от его руки и подбоченилась, не думая больше о том, как сидит на ней платье.
– Чепуха. Эта статья, между прочим, вовсе не о вас, она обо мне. И если я могу перенести все это, то сможете и вы. У нас с Мэдди есть план, поэтому прекратите жаловаться.
– Вот это является вашим планом? – Он указал на ее обнаженные плечи.
– Да. И план совсем не плох, уверяю вас. – По крайней мере она на это надеялась.
– Я был глупцом, когда познакомил вас с этой женщиной.
– Не знаю, не знаю. Мэдди сказала, что высшее общество все простит тому, кто достаточно интересен и располагает большими деньгами.
– Деньги у нас будут только до моей завтрашней встречи с поверенными...
– Но сегодня они у нас еще есть, – воодушевленно возразила Джулия. – Нам остается только привлечь к себе внимание.
– Ну, начало этому вы уже точно положили. – Алек все еще не решил, стоит ли ему набросить ей на плечи плащ; однако, увидев, каким воодушевлением пылает взгляд ее изумрудных глаз, он сдержал свой порыв. Судя по всему, Джулия искренне верила, что эта очевидная нелепость может как-то помочь делу.
Вопреки своим опасениям Алек должен был согласиться, что леди Бирлингтон хорошо продумала свой план: не было ни одного мужчины, который при взгляде на Джулию не задавался бы вопросом о том, что скрывается под этим облегающим шелком. Никогда еще ее глаза не светились таким ярким зеленым светом, кожа не была такой гладкое и блестящей, а тело – более соблазнительным. Хуже того, знакомый запах корицы, волны которого при каждом движении струились от ее локонов медового цвета, напоминал ему об их единственной ночи со всей живостью, силой и мучительными подробностями.
Алек вздохнул и, знаком подозвав лакея, приказал ему унести плащ.
– Впредь вы будете игнорировать все планы леди Бирлингтон. Эта женщина опасна.
Джулия вознаградила его снисходительной улыбкой, после чего оглядела холл. При этом перо бронзового цвета, приколотое к ее волосам, слегка задело Алека по лицу, и он раздраженно отодвинул его.
– Если вы ищете свою благодетельницу, то она всегда сидит около стола с прохладительными напитками, откуда хорошо виден весь зал.
– О нет, я искала не ее. Вы не видели Ника? – Голос Джулии понизился. – Я хотела бы ему кое-что сказать.
И тут его мысли о ее сегодняшнем наряде приняли совершенно иное направление. Выбирая бальное платье, Джулия думала вовсе не о нем – она надела его для человека, которого любит.
Должно быть, эти размышления как-то отразились на его лице, потому что Джулия слегка притронулась к его руке.
– Вы хорошо себя чувствуете?
– Вполне. Просто я подумал, что мне следовало бы захватить дуэльные пистолеты. – Виконт натянуто усмехнулся. – Несомненно, все ваши поклонники захотят сегодня драться со мной.
Щеки Джулии окрасил легкий нежный румянец.
– В этом платье я чувствую себя очень глупо, и если увижу свое отражение в зеркале, то наверняка не смогу удержаться от смеха.
Она стояла рядом с ним, почти касаясь его рукой, и для Алека было сущей мукой видеть ее вздымающуюся грудь над лифом с низким вырезом. При каждом вдохе ткань платья слегка шевелилась, отливая золотым блеском; переливающийся шелк так и манил к себе. Ему страстно хотелось провести рукой по этой скользящей ткани; он жаждал освободить грудь Джулии от тесного лифа и ласкать ее в упоении...
Алек неловко кашлянул.
– Никто не будет смеяться. Вы выглядите великолепно. Ее глаза удивленно расширились, и он обругал себя за то, что сказал такую банальность. Вряд ли ей интересно слушать его глупую болтовню.
Заметив подошедшего Люсьена, Алек облегченно вздохнул.
– Боже мой! – восхищенно произнес герцог, останавливаясь перед Джулией; вставив в глаз монокль, он внимательно осмотрел ее с головы до ног. – Я просто не нахожу слов! Моль наконец-то превратилась в бабочку.
Джулия нахмурилась.
– Моль не превращается в бабочку, Уэксфорд: бабочки выводятся из куколок.
Его губы насмешливо искривились, и, прежде чем согнуться в учтивом поклоне, он бросил на Алека лукавый взгляд.
– Прошу меня извинить, леди Хантерстон, но мне показалось, что с моей стороны будет невежливо назвать вас куколкой.
– Называть меня молью было еще более неучтиво, отвратительные создания! Прошлой зимой одна такая мо проела огромную дыру в моей любимой шляпке.
Люсьен довольно хмыкнул.
– Несмотря на то что вы выглядите словно ангел, во многом остаетесь нашей прежней Джулией. Меня удивляет, как Алек позволил вам надеть такой... э… модный наряд, хотя в нем вы, безусловно, само очарование.
Услышав легкомысленное замечание друга, Алек крепче сжал зубы.
– Это была не моя идея.
– Люсьен, пожалуйста, не дразните моего мужа. Это идея Мэдди. У меня не было выбора: нужно было или надеть это платье, или отправляться с Алеком домой, ожидая, когда душеприказчики отберут у нас все деньги.
Люсьен рассмеялся:
– С трудом могу себе представить, что вы способны просто сидеть дома и ждать чего-либо.
В ответ на его замечание Джулия упрямо вздернула подбородок, отчего у Алека появилось сумасшедшее желание поцеловать ее прямо здесь, продолжая поцелуй до тех пор, пока в ней не вспыхнет ответная страсть.
Наклонившись, он шепнул ей на ухо:
– Из вас получилась самая очаровательная женщина на свете, вы это знаете?
– По крайней мере я это уже слышала, – ответила она, бросив на него надменный взгляд и при этом восхитительно покраснев.
Люсьен откашлялся.
– Прошу меня извинить; я думаю, нам следует покинуть холл: на нас начинают оглядываться. – Он взял Джулию под руку. – Могу я пригласить вас на первый танец?
И тут Алек довольно невежливо выдернул руку жены из-под его локтя и пристроил себе под руку.
– Первый танец мой!
Вдовствующая герцогиня поприветствовала их с красноречивым энтузиазмом, громко поблагодарив Джулию за помощь в подготовке бала и аукциона. Две пары гостей, стоявшие позади них и сохранявшие до этого ледяное молчание, заметно оттаяли при виде такого горячего приема и тоже остановились, чтобы поговорить с Джулией, перед тем как проследовать в бальный зал.
Увидев триумфальный взгляд Джулии, Алек улыбнулся в ответ, разделяя ее радость, а затем повел ее в зал.
Если холл выглядел впечатляюще, то бальный зал был просто великолепен. Стена в конце зала была задрапирована шелковой тканью, тон которой постепенно переходил от светлого к более темному; посередине стены мерцание сотен свечей создавало поразительное впечатление солнечного заката, переходящего в звездную ночь.
Зазвучала чудесная музыка, и мимо них замелькали пары танцующих – дамы в платьях самых разнообразных расцветок и джентльмены в черных сюртуках. Кивнув Люсьену, Алек протянул Джулии руку и заскользил с ней в вальсе. Его так и подмывало спросить у нее, почему она только что интересовалась Ником, но он все же смог удержаться от расспросов и теперь наслаждался тем, что она находится так близко от него и он чувствует в своей руке тепло ее руки.
Вскоре танец закончился, и Люсьен, подойдя к ним, пригласил Джулию на следующий танец, а Алек стал внимательно наблюдать за ней и за окружающими. К тому времени, когда закончился ужин, он ощутил первый проблеск надежды. Хотя и не обошлось без некоторых досадных мгновений, вскоре стало очевидно, что Джулия имеет друзей и покровителей в самых высших сферах: она завоевала одобрение влиятельных светских дам и к тому же предстала явной любимицей как леди Бирлингтон, так и вдовствующей герцогини Роут.
Однако радость виконта длилась недолго: она закончилась сразу же, как только он увидел жену одного из душеприказчиков, приближающуюся к Джулии. Вес же Алеку удалось быстро увести даму к тому месту, где были накрыты столы с закусками и прохладительными напитками, где он и оставил се, поручив заботам хозяйки дома.
Как только Алек снова вошел в бальный зал, перед ним словно из-под земли вырос Люсьен.
– Только что приехал Ник.
– Да? И где он? – мрачно осведомился Алек, полагая, что его кузен находится где-нибудь неподалеку от Джулии, флиртуя с ней в уединенном уголке.
– Он пошел в комнату для игры в карты. – Люсьен посмотрел в дальнюю часть зала, где начинали выставлять предметы для продажи на аукционе. – Я хотел бы взглянуть на портрет, написанный Бентемом, но они запрещают мне снимать с него покрывало до начала аукциона.
– Неужели? – Алек его почти не слушал: он внимательно оглядывал собравшихся в зале, пытаясь отыскать бронзовое перо и восхитительные плечи жены.
Подойдя к ним, Эдмунд принялся вытирать лоб носовым платком.
– Послушайте, кто-нибудь из вас уже видел портрет Джулии?
Алек вздрогнул.
– Черт! Я об этом совсем забыл!
– Не нужно так расстраиваться, – ободрил его Люсьен. – Бентем чрезвычайно привередлив при выборе персон для своих портретов, и он никогда не подводит.
Люсьен был прав, но Алека волновало вовсе не это. Стоит ему хоть чуть зазеваться, как в жизни Джулии тут же появляется новый человек! Это его очень раздражало.
Прозвеневший удар колокола оповестил присутствующих о начале аукциона, после чего вдовствующая герцогиня произнесла прочувствованную речь о том, на что будут расходоваться деньги, вырученные от продажи. Потом она отошла в сторону, чтобы дать слово лорду Данстону, который представил первый лот. В зале поднялись гул и суматоха, взволнованные голоса то и дело выкрикивали все новые цены. Аукцион начался.
Алек наконец нашел взглядом Джулию, стоявшую недалеко от помоста рядом с леди Бирлингтон и герцогиней. Мэдди была в блестящем оранжево-зеленом наряде и рыжем парике с огромным количеством кудряшек; на ее ярком фоне наряд Джулии казался особенно элегантным.
Убедившись, что Ника поблизости нигде не было видно, Алек начал протискиваться сквозь толпу по направлению к жене, как вдруг рядом с ним раздался сдавленный возглас Эдмунда. Взглянув на него, Алек заметил, что его лицо покраснело и выражало крайнюю тревогу.
– Боже правый! Что с вами?
– Ничего. Это из-за вина.
– Но ваш бокал пуст.
– Неужели? – Эдмунд взглянул на свой бокал и замялся. – Ах да, я... Я просто держал вино во рту.
– Какого черта вам это понадобилось?
– От этого оно согревается и становится... слаще, то есть, я хотел сказать, становится более ароматным.
Люсьен покачал головой.
– Всего лишь четверть одиннадцатого, Эдмунд, а вы уже пьяны как сапожник.
– Я не пьян, – запротестовал Эдмунд и, наклонившись к Люсьену, несколько раз выразительно ему подмигнул и покачал головой.
– Черт возьми, да что с вами такое? – Люсьен был в явном недоумении.
Эдмунд пригладил волосы обеими руками.
– Послушайте, Люс! Я никогда не встречал более тупого... – Заметив, что Алек смотрит на них, он внезапно замолчал. – Точно! Давайте пойдем сыграем партию в вист! Не хотите ли освежиться – здесь слишком жарко?
Прислушиваясь к гулу толпы, Алек попробовал избавиться от назойливого пожатия руки Эдмунда, который пытался увести его из зала.
– Не сейчас.
– Но мне очень нужно, чтобы вы пошли со мной в комнату для игры в карты! – Эдмунд в отчаянии еще крепче вцепился в руку виконта.
– Для чего?
– Деньги. Сейчас всего лишь четверть одиннадцатого, а мои карманы уже почти пусты. Произошла совершенно дьявольская вещь: я забыл дома свой кошелек.
Алек нахмурился и, достав бумажник, вручил Эдмунду пачку банкнот.
– Вот. Теперь идите.
Эдмунд вспыхнул, и на его пухлом лице появилось несчастное выражение.
– Этого не хватит. Может, вы съездите домой и привезете еще немного?
– Черт возьми, Эдмунд! Что вы такое говорите?
Вдруг Алек услышал, как Люсьен издал пораженный возглас.
– Что там такое?
Люсьен не отвечая пристально глядел на следующий лот, представленный для продажи. На сей раз это был мольберт с портретом Джулии.
У Алека мгновенно пересохло в горле.
Бентем изобразил Джулию откинувшейся на кушетке на фоне портьер из голубого шелка. Мак, одетый в костюм Купидона, прислонившись к скамеечке у ее ног, взирал на нее с выражением обожания на лице. Веер частично прикрывал ее лицо, хотя не было никакого сомнения, что на зрителя смотрели именно зеленые глаза Джулии под изящными дугами соболиных бровей. Когда взгляд Алека скользнул мимо веера, руки его сами собой сжались в кулаки. Он наконец осознал, чем был так шокирован Люсьен.
Бентем изобразил Джулию обнаженной.
Глава 28
Джулия подалась вперед, пытаясь рассмотреть портрет.
– Я думала, что Бентем собирался написать мой портрет.
– Это и есть вы, – резко перебила ее Мэдди. Ее кожа цвета пергамента раскалилась до небывало красного цвета. – Этот негодяй изобразил вас голой.
Как Джулия ни присматривалась, она едва могла различить фигуру, откинувшуюся на кушетке; однако, разглядев зеленые глаза, пронзительно смотревшие из-за веера, она вздрогнула.
– Боже мой! – Джулии вдруг стало нехорошо от множества расплывающихся перед ее глазами лиц. – Может, никто не заметит?
– Как можно не заметить такое? Портрет почти в натуральную величину! – Мэдди еще не успела договорить фразу, как люди уже начали перешептываться. – Проклятие! Здесь поможет только быстрая атака. – Внимательно оглядев толпу, Мэдди сосредоточилась на узкоплечем молодом человеке, стоявшем рядом с Терезой.
– Эй, вы! – окликнула она его, грозно стукнув тростью. – Что все это значит?
Бентем неуверенно взглянул на Терезу, потом откашлялся и громко заявил:
– Леди Хантерстон просила, чтобы я написал ее именно такой. Я, конечно, возражал, но модель была настолько хороша, что я не смог противиться ее желанию.
Джулия за всю свою жизнь не слышала столь нагло лжи. Возможно, Бентем и был прекрасным художником, но как актер он никуда не годился. Даже Дезире с ее не самыми лучшими актерскими способностями произнесла бы эту фразу более правдоподобно. К сожалению, заявление Бентема было столь неожиданным и ошеломляющим, что Джулия сомневалась, что еще кто-нибудь, кроме нее, заметил, что здесь что-то неладно. И все же за новой попыткой вызвать скандал чувствовалась чья-то более опытная рука: мечтательный и рассеянный художник вряд ли был способен на такую авантюру.
Джулия внимательно посмотрела на Терезу: на щеках ее кузины пылал густой румянец, ее совершенные губы, напоминающие по форме бутон розы, растянулись в самодовольной ухмылке. Тереза выглядела чрезвычайно удовлетворенной.
– Надеюсь, Бентем понимает, во что его втянули. – Мэдди нахмурилась. – Похоже, что Хантерстон настроен очень серьезно и готов проломить ему голову.
Алек стоял недалеко от помоста; его лицо застыло в гневной гримасе: он смотрел на Бентема с таким видом, словно решал, какую кость сломать ему в первую очередь. Взглянув на него, Джулия окончательно укрепилась в своем решении. Если она не сумеет действовать сейчас очень быстро, то разразится катастрофа.
Она подошла к холсту и пристально в него вгляделась.
– Жаль, но портрет на меня совершенно не похож. Бентем густо покраснел.
– Ручаюсь, что похож.
– Лицо мое, согласна. – Джулия взглянула на свою грудь, туго обтянутую бронзовым шелком, потом снова посмотрела туда, где изображались более округлые и пышные формы. – К сожалению, все остальное не имеет ко мне никакого отношения. Я всегда хотела быть немного полнее, но увы...
Вдовствующая герцогиня, подавшись вперед, внимательно вгляделась в полотна.
– Совершенно верно, леди Хантерстон. Вы, несомненно, куда более изящны, чем изображенная здесь дама. – Она выпрямилась, и ее брови изогнулись в недоумении. – Создается впечатление, что художник по ошибке соединил вашу голову с чьим-то чужим телом.
Бентем начал было протестовать, но резкий жест виконта заставил его поспешно ретироваться. Прежде чем Алек успел последовать за ним, Люсьен удержал его за руку.
Леди Бирлингтон смотрела поверх плеча Джулии.
– Хм... Ступни тоже совершенно непохожи. Не знаю, с кого он писал натуру, но они просто крошечные. – Она оглядела зал. – Все женщины с пышной грудью и маленьким размером ноги должны немедленно выйти вперед.
Вокруг них раздался смех, который тут же перекрыл лихой возглас какого-то молодого повесы:
– Ради всего святого, леди Бирлингтон, разрешите им прийти для осмотра ко мне.
Напряжение спало, и теперь отовсюду слышались веселые реплики и смех.
Облегченно вздохнув, Джулия принялась внимательно присматриваться к картине, чуть не дотрагиваясь до нее носом.
– Смотрите, у нее есть родинка прямо на бедре, а у меня такой нет. Единственная знакомая мне женщина, у которой есть точно такая же, это... – Она замолчала и, покраснев, бросила быстрый взгляд на Терезу. – Ну вот, теперь все понятно.
Если бы она громко заявила о своих подозрениях, то тогда они не были бы столь явно высказаны.
Широко раскрыв глаза, Эдмунд пристально посмотрел на Терезу.
– А ведь она еще даже не замужем! – сказал он как можно громче, чтобы его услышали все присутствующие.
Тереза побледнела:
– Это не я. Любой глупец увидит, что это Джулия.
Внезапно Бентем сделал шаг вперед:
– Леди Хантерстон...
– Эй, Бентем! – раздался позади него грозный голос Мэдди Бирлингтон. – Вы желаете, чтобы я рассказала об этом позорном поступке вашей матери?
Молодой человек, побледнев, бросил умоляющий взгляд на Терезу, но она его как будто совершенно не замечала. Ее взгляд был сосредоточен на Джулии.
– Ну так как? – раздраженно переспросила Мэдди. – Рассказывать или нет? Я уверена, что Люсинде будет очень интересно услышать о ваших постыдных забавах, в то время как она находится у себя в поместье.
– Нет! – Бентем в отчаянии оглядел зал, но не встретил ни одного сочувствующего взгляда. Словно в последней попытке спастись он протянул руку к Терезе, но она отвернулась и отошла в сторону.
Бентем молча посмотрел ей вслед, в его бледно-голубых глазах читалась немая печаль. Затем он повернулся к герцогине и неловко поклонился:
– Ваша светлость, я вынужден откланяться. Прошу извинить, если моя ошибка причинила кому-нибудь вред.
Джулия почувствовала к нему мгновенную жалость. С этими мечтательными глазами и слабовольным подбородком у него не было ни единого шанса покорить сердце такой избалованной и жестокой красавицы, как Тереза.
– Конечно, конечно. – Герцогиня рассеянно махнула рукой, и Бентем, бросив последний, полный боли взгляд на Терезу, покинул зал.
– Все это очень интересно, – задумчиво произнесла герцогиня, критически оглядывая полотно. – Но возможно, мне следует купить его для гостиной, и какая разница, кто на нем изображен...
– Двести фунтов, – мрачно изрек Алек.
Джулия растерянно взглянула на него.
– Но это вовсе не я!
– Двести фунтов, – повторил он, словно не замечая ее.
Джулия знала, что это предложение он сделал из гордости, но она ничем не могла облегчить его страдания. Впрочем, мысль о том, что этот портрет будет висеть в чьем-то чужом доме и служить постоянной темой для бесконечных разговоров за обедом, ей самой не очень нравилась.
Герцогиня кивнула:
– Не возражаю, лорд Хантерстон. Все же глаза дамы на портрете поразительно напоминают глаза вашей супруги, и я не буду соперничать с вами. Вы можете забрать портрет.
В тот же момент с другого конца зала раздался спокойный меланхоличный голос Ника:
– Триста фунтов.
От неожиданности герцогиня даже вздрогнула.
– Силы небесные!
Алек глухо чертыхнулся.
– Четыреста.
Чтобы снизить растущее напряжение в зале, герцогиня одобрительно сказала:
– Молодец, Хантерстон, я не сомневалась, что вы любите живопись.
Ленивой походкой Ник вышел вперед, ненадолго остановившись, чтобы иронически поклониться Джулии. Под одним его глазом красовался большой синяк, несомненный трофей, полученный в стычке с Алеком в «Уайтсе» предыдущей ночью.
– К вашим услугам, кузина.
Джулия едва кивнула ему. Независимо от того, кто задумал весь этот скандал, она была уверена, что граф наслаждается им от всей души.
Улыбаясь, Ник повернулся к герцогине:
– Я полагаю, что мой кузен обнаружил у себя гораздо большую любовь к искусству, чем рассчитывал. К несчастью для него, я разделяю эту страсть.
– Пятьсот фунтов, – сверкнул глазами Алек.
Ник негромко рассмеялся.
– Вы ставите против самого себя.
Алек не уступал.
– Шестьсот.
В зале послышались изумленные возгласы. Джулия еще никогда не видела мужа таким разгневанным: скрестив на груди руки, широко расставив ноги, он производил впечатление человека, который еле сдерживает ярость, готовую в любой момент выплеснуться наружу.
– Ну-ну. Как решительно вы настроены! Но и я не в силах упустить столь редкую и прекрасную возможность. – Он повернулся к полотну и принялся в упор рассматривать его, задержавшись любопытствующим взглядом на изгибе бедер. – Я непременно должен иметь эту картину у себя в спальне. Восемьсот фунтов.
В наступившей тишине все глаза обратились на Алека.
– Тысяча фунтов.
Джулия ошеломленно посмотрела на него, но Алек сохранял полную невозмутимость, в то время как его гневный взгляд скрестился со взглядом Ника.
Герцогиня сделала шаг вперед.
– Как великодушно с вашей стороны жертвовать такие суммы на нашу благотворительную деятельность, лорд Хантерстон! Я уверена, что лорд Бриджтон уступит вам право на владение этим великолепным портретом.
Стряхнув воображаемую пылинку со своей манжеты. Ник пожал плечами:
– В конце концов, это всего лишь картина...
Изящно кивнув, хозяйка бала дала знак лорду Данстону представить следующий лот для продажи, и аукцион продолжился.
Увидев, что Ник наконец потерял интерес к аукциону и смешался с толпой, Джулия облегченно вздохнула. Распродажа длилась еще почти час, но Алек не отходил от нее ни на шаг; тем не менее у нее не было возможности поговорить с ним, поскольку их повсюду окружали люди.
Когда с молотка ушел последний выставленный на аукцион предмет, музыканты по знаку герцогини заиграли вальс. Алек протянул Джулии руку и пригласил ее на танец. Теперь они могли говорить, не опасаясь быть услышанными.
Сурово взглянув на жену, Алек притянул ее ближе к себе.
– Мне бы следовало придушить кузена за его дерзость.
– Неужели? А вот я не уверена, что ваш кузен имеет к портрету хоть какое-нибудь отношение.
Губы Алека сжались в тонкую линию.
– Как вы можете так говорить? Это его идея...
– Или он просто воспользовался выгодной ситуацией. По-моему, автор затеи – Тереза. У меня такое чувство, что Ник был удивлен так же, как и вы.
– Я хорошо осведомлен о ваших чувствах, сударыня, – Алек сжал ее руку, – но мне нет до них никакого дела.
Джулия невольно покраснела. Он так легко, без всякого колебания отверг ее любовь! Пытаясь справиться с потрясением, она попробовала увеличить расстояние между ними, однако его пожатие тут же стало еще сильнее, и он почти вплотную прижал ее к себе, не обращая внимания на другие танцующие пары, многие из которых удивленно за ними наблюдали и уже начали перешептываться.
– Вам так хочется поскорее избавиться от меня, дорогая? Может быть, вы бы охотнее приняли приглашение потанцевать от моего кузена?
И тут Джулия по-новому увидела все кошмарные события сегодняшнего дня, которые вызывали у нее одну лишь злость: злость на Ника и Терезу за их интриги против нее, злость на людей, которые спокойно стояли и с явным интересом наблюдали за ее замешательством во время проведения аукциона, злость на Алека, насмехавшегося над той единственной ценностью, которая у нее осталась, – ее любовью к нему.
Вздернув подбородок, Джулия пристально посмотрела на него.
– По крайней мере ваш кузен настолько хорошо воспитан, что не истязает меня во время танца.
При этих словах лицо виконта словно окаменело.
– Если вы именно так настроены, сударыня, тогда я не буду беспокоить вас своим присутствием. – Не сказав больше ни слова, он резко отпустил ее руку, развернулся и пошел через зал.
Джулия осталась одна. С тоской она ловила на себе соболезнующие взгляды и злорадные усмешки. Как мог Алек так поступить с ней?
