Текст книги "Подари мне поцелуй"

Автор книги: Карен Хокинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 24 страниц)

Эдмунд начал медленно читать надпись на карточке, сделанную отчетливыми выразительными буквами, но вдруг побледнел и, бросив беспокойный взгляд на виконта, быстро сунул карточку в карман своего жилета.

Заметив это, Алек нахмурился: в его мозгу родилось ужасное подозрение.

– Что там такое?

– О, а я думал, вы уже об этом знаете... – Ник усмехнулся.

– Черт возьми, Эдмунд! Что это?

Однако Эдмунд лишь покачал головой:

– Карточка есть карточка. Ничего особенного.

– Немедленно прочтите.

Щеки Эдмунда покраснели.

– Я уже прочел и не вижу необходимости делать это снова.

Виконт продолжал пристально глядеть на него.

– Итак, Эдмунд...

Молодой человек бросил встревоженный взгляд на Люсьена, но тот только пожал плечами:

– Читайте. Если вы не прочтете, он вес равно ее из вас вытрясет.

Эдмунд вытер рукой вспотевшее лицо и медленно достал карточку. Откашлявшись, он громко начал:

– «Агентство по найму прислуги. Высококвалифицированные и опытные работники. Рекомендации гарантируются».

Алек все еще надеялся, что это шутка, но, увидев удовлетворенную улыбку Ника, понял, что ошибался.

– Кузина Джулия, как всегда, непредсказуема, не так ли? – вкрадчивым голосом спросил Ник.

Глаза Алека сверкнули. Он понял, на ком можно отыграться, и испытал от этой мысли заметное облегчение.

– Что вы имеете в виду?

– Только то, что я считаю вашу супругу очаровательной. Лорд Блэкмор нахмурился.

– Полегче, Бриджтон. Следите внимательнее за сво ими словами, когда говорите о чьей-нибудь жене.

Ник пристально посмотрел на него.

– Но Джулия – жена моего кузена.

– Не забывайтесь, молодой человек! – Блэкмор бросил на Алека озабоченный взгляд, однако Ник и не думал останавливаться. Многозначительно улыбнувшись, он наклонился над столом.

– Скажите мне, дорогой кузен, скрывается ли за ее внешней холодностью пламя? Я просто умираю от желания узнать это.

У Алека все померкло перед глазами: он рванулся к Нику прямо через стол, отчего карты и монеты разлетелись во все стороны. Комната наполнилась громкими воплями, а окружающие стали делать ставки по поводу исхода потасовки.

Хотя Ник и готовился к возможному нападению, но он явно недооценил, насколько был взбешен его противник. Когда наконец Люсьену с помощью Эдмунда удалось оттащить виконта, Ник лежал на полу, и из его носа струилась кровь.

Стряхнув с себя руку Люсьена, Алек с отвращением посмотрел на кузена.

– Никогда, слышите, никогда не упоминайте впредь имя моей жены! – Резко повернувшись, он вышел из игорного зала. Все внутри кипело от злости.

Вытерев тыльной стороной ладони кровь, граф медленно поднялся на ноги, и тут на него налетел Блэкмор.

– Как вам не стыдно! – Он мрачно взглянул на Ника из-под густых черных бровей. – Вам не место в этом клубе!

Один за другим посетители клуба возвращались к своей игре. Вокруг них суетились слуги, расставляя столы и принося новые колоды карт и напитки.

Ник приложил к носу платок и вздрогнул. Ему не следовало доводить Алека до бешенства, но желание внести разлад в дом Хантерстона было слишком сильным, чтобы он мог удержаться. Он предполагал, что Джулия не скажет строгому мужу о новом деле, и оказался прав: для его кузена это явилось настоящим потрясением. Вот только, к сожалению, он не оценил в должной мере силу его чувств. Пожалуй, Тереза была права: Алек, безусловно, неравнодушен к жене.

Нахмурившись, Ник убрал платок в карман. Кузен опять одержал над ним верх, и так было во всем. Эта мысль привела Ника в ярость. Деньги были нужны ему, как никогда, и он намеревался получить их, несмотря ни на что.

Приподняв шляпу, он откланялся, но никто ему не ответил. Тогда он пренебрежительно улыбнулся, хотя внутри у него все клокотало. Еще одно унижение по вине его кузена.

К счастью для Ника, существовали другие, более изощренные и, безусловно, более эффективные способы рассчитаться за этот публичный позор, чем драка на кулаках. Алек дорого заплатит за этот небольшой инцидент – и на этот раз не только деньгами. Очаровательная Джулия также не останется в стороне.

Эта мысль немного успокоила графа. Жена Алека не походила ни на одну из женщин, которых он знал. Женщины обожали его внешность, но ни одна не затронула его сердца, если, конечно, оно у него было. В Джулии же ощущалось нечто, что, как он надеялся, могло пробудить к жизни его очерствевшую душу.

Немного посмеявшись над собственным безумием, Ник махнул рукой извозчику и сел в коляску. Какая чушь! Его душа так же мертва, как и сердце.

Вскоре извозчик доставил его к нужному дому на Лора-стрит. Ник терпеть не мог эту часть города: на ее улицах всегда было слишком много жителей – адвокатов, журналистов и простых обывателей. Здесь его никто не знал, и это тоже раздражало и немного пугало.

Он поднялся по прогибавшимся под ногами деревянным ступенькам и постучал в дверь с облупившейся краской, а спустя полчаса вышел из дома; на его лице снова играла улыбка. Приказав извозчику ехать по дороге, ведущей к дому Хантерстона, Ник приподнял край обтрепанной занавески и стал ждать.

Дом кузена не выглядел таким большим и внушительным, как особняк Бриджтонов, но все же имел свое очарование; его окна были темны, за исключением одного в верхнем этаже. Ник подумал, что, возможно, это окно Джулии, поджидающей возвращения мужа.

Он улыбнулся и опустил занавеску. Скоро все это будет принадлежать ему. Предпринятые им меры обязательно возымеют надлежащее действие. Он стукнул тростью по потолку кареты и приказал извозчику ехать в Мейфэр, в свою роскошную уединенную резиденцию.

Глава 25

Уже занимался рассвет, когда Алек вернулся домой; не снимая перчаток и шляпы, он, перепрыгивая через ступеньки, взбежал по лестнице и распахнул дверь в спальню жены.

Услышав, как хлопнула дверь, Джулия приподнялась и села на постели. Покраснев от смущения, она натянула на себя покрывало и посмотрела на него, моргая спросонок.

– Это вы, Алек?

От этого вопроса его раздражение возросло еще больше.

– Кто еще, кроме меня, мог бы войти в вашу спальню и столь раннее время?

Нахмурившись, она откинула за плечо толстый жгут пушистых каштановых волос.

– Да, и в чем же дело?

Резкими стремительными шагами виконт подошел к кровати и бросил на покрывало карточку.

– Что это такое, сударыня?

Джулия взяла карточку и искоса на нее взглянула.

– Не могу сказать точно, но, судя по размерам, это обычная визитная карточка.

– На ней написано слово «Агентство», если быть точным.

Она неестественно широко раскрыла глаза.

– Это от галантерейщика?

– Нет.

– Как жаль! Эдмунд как раз на днях говорил мне, что ему нужен хороший...

– Вы отлично знаете, чья это карточка!

Джулия вздохнула, и с ее лица исчезло притворное выражение неосведомленности.

– Конечно, я знаю. – Она разглядывала карточку, держа ее перед собой на расстоянии вытянутой руки. – Когда мы оформляли заказ, мне больше приглянулся кремовый цвет бумаги, но Мэдди почему-то воспротивилась...

– Леди Бирлингтон была с вами, когда вы их заказывали?

– Ну да, разумеется. Она дотошно выясняла все до мельчайших деталей: цвет, размеры, надписи. О, она нам очень помогла!

Алек провел рукой по волосам.

– Боже правый!

– В чем дело?

– Как вы можете это спрашивать?

– Ради Бога, прекратите! – Джулия отбросила покрывало и спустила ноги с кровати. – Вы ведете себя простое нелепо! Врываетесь с утра пораньше с глупыми расспросами и неистовствуете из-за какой-то карточки. Вы становитесь еще более придирчивым, чем викарий Эштон.

До Алека эти слова доносились как из тумана– Ткань ночной сорочки Джулии чуть поблескивала в неярком утреннем свете; розовый атлас был таким же восхитительным, как и та плоть, которую он еле прикрывал. Лиф с глубоким вырезом почти не скрывал грудь, а сама сорочка, будто вторая кожа, облегала фигуру, подчеркивая восхитительный изгиб бедер и изящную линию ноги.

Сердце Алека гулко забилось. У этой ночной сорочки был самый откровенный покрой, который он когда-либо видел.

– Где, черт побери, вы ее раздобыли?

Джулия слегка провела ладонями по гладкому блестящему шелку, при этом тонкая ткань еще теснее прильнула к ее груди, сделавшись практически прозрачной.

– Сорочку? Я купила ее вчера. – Она посмотрела на него сквозь ресницы, и ее губы тронула легкая улыбка. – Вам нравится?

Он сразу возненавидел эту сорочку. От лифа между ее грудями легли соблазнительные тени, и к тому же она так тесно облегала ее бедра...

Стиснув зубы, он снова попытался сосредоточить внимание на карточке, теперь прикрытой покрывалом.

– Мне хотелось бы поговорить с вами об этом безобразии, а не о вашем непристойном наряде.

Плечи и шея Джулии тут же порозовели, сравнявшись по цвету с ее одеянием.

– А вот я не считаю его непристойным. Вполне удобная сорочка. Ну, может, за исключением тех случаев, когда я поворачиваюсь, – тогда она задирается вверх и собираются складки на талии и между...

– Ради Бога, замолчите! – Будь на ее месте любая другая женщина, виконт непременно подумал бы, что она просто издевается над ним.

– Вы напрасно сердитесь...

Алек нетерпеливо пригладил волосы.

– Я полагаю, что ваша ночная сорочка шокирует кого угодно. К тому же она вполне подходит женщине, которая, словно какая-нибудь владелица лавки или магазина, раздает карточки клиентам.

Полные губы Джулии неодобрительно сжались.

– Не знаю, почему вас это вообще беспокоит. Из-за вашего поведения наши с вами отношения практически прекратились.

– И тем не менее шанс все наладить еще остался, хоть и небольшой.

– Нет, учитывая ваше распутное поведение, постоянные выпивки, игру в карты и бог знает что еще.

Алек резко обернулся:

– В отличие от вас мое поведение не выходит за рамки светских приличий.

Насмешливо фыркнув, Джулия упрямо вздернула подбородок.

– Это только потому, что для мужчин существуют другие стандарты поведения, чем для женщин. Если бы подобным образом стала вести себя я, то меня бы тут же все отвергли.

– Сколько этих проклятых карточек вы уже раздали? Джулия взглянула на него холодным, ничего не выражающим взглядом.

– Столько, сколько смогла.

– О Боже!

Игнорируя его восклицание, Джулия поднялась с кровати и, даже не взглянув в его сторону, подошла к умывальнику, а затем, помедлив, поднесла руки к завязкам своей сорочки. Шелковая ткань еще больше натянулась на ее груди, с мельчайшими подробностями подчеркнув все изгибы и впадины, отчего у Алека сразу пересохло в горле, а шейный платок стал неожиданно слишком тесным.

– Что вы делаете?

– Переодеваюсь. Благодаря вам я уже вполне проснулась, и к тому же мне пора вставать.

Словно это была самая естественная вещь в мире, она начала развязывать ленты сорочки.

Алек завороженно смотрел, как ее изящные руки развязывают одну за другой блестящие розовые ленты. Когда она закончила, ленты, неслышно скользнув по шелку, упали на пол, и на один безрассудный миг ему захотелось отбросить свою гордость, схватить ее на руки и отнести на кровать, на которой они когда-то лежали вместе. Будучи таким же страстным по натуре, как и она, Алек ничуть не сомневался, что смог бы снова завоевать ее.

Но даже если бы он и одержал победу, сердце ее все равно принадлежало Нику. Вне себя от гнева и боли, Алек засунул руки в карманы, тщетно моля Бога, чтобы у него хватило сил отвернуться от того соблазнительного зрелища, которое предстало перед его глазами.

Маленькая горка розового шелка лежала на полу и уже не скрывала обворожительных форм, по сравнению с которыми красота сорочки не стоила ровным счетом ничего. Алек закрыл глаза, не в силах видеть сияющую кремовую кожу, упругие ноги и дразнящую грудь. Его панталоны тут же стали ему тесными.

– Настанет день, сударыня, – едва удалось ему выдавить сквозь стиснутые зубы, – когда я из-за вас погибну. – Не в силах дальше терпеть эту муку, Алек быстро покинул спальню жены и заперся в уединении своего кабинета.

– Лорд Эдмунд Вальмонт, – объявил Барроуз, распахнув дверь комнаты для завтрака.

Джулия оторвала взгляд от груды корреспонденции и удивленно приподняла брови, наблюдая за Эдмундом, который вихрем пронесся мимо дворецкого, сжимая в руке свернутую газету. К ее удивлению, на этот раз молодой человек был одет во все темное; его светлые кудри в беспорядке выбивались из-под шляпы, которая выглядела так, словно он позаимствовал ее у одного из своих слуг. Длинный конец шейного платка лежал у него на плече, пуговицы пальто были застегнуты так, что одна пола оказалась выше другой. Довершали столь живописную картину сапоги от разных пар обуви.

– Господи, Эдмунд! Что случилось?

Он резко остановился посередине комнаты и оглядел ее диким взглядом.

– Где виконт?

Джулия небрежно фыркнула и вновь занялась разбором визитных карточек и приглашений.

– У себя в кабинете.

Эдмунд порывисто повернулся к двери.

– Я должен видеть его немедленно!

– Не ждите от этого визита ничего хорошего. – Джулия отодвинула поднос с приглашениями и положила себе на тарелку кусочек поджаренного хлеба. – Алек заперся в кабинете и в ближайшее время не собирается его покидать. По словам Барроуза, его лучше сейчас не беспокоить.

Произнося эти слова, Джулия не могла не испытывать некоторого удовлетворения. Мэдди оказалась совершенно права: чтобы привлечь внимание повесы, следует обращаться с ним как с повесой. Результат был налицо, и впервые за последнее время у нее появилась надежда.

Разочарованно вздохнув, Эдмунд снял шляпу и бросил ее на стол.

– Тогда я лучше подожду, пока у него переменится настроение. После вчерашней драки с Ником этого следовало ожидать.

Джулия погрузила ложечку в вазочку с мармеладом. Так вот откуда Алек узнал о карточках! У нее не было ни малейшего сомнения в том, что кузен мужа в наихудшем свете представил эту новость.

Она намазала мармелад на теплый хлеб, решив, что начинает испытывать по отношению к этому человеку определенную антипатию.

Повертев газету в руках, Эдмунд опустился в кресло.

– Не хотите со мной позавтракать? С чем бы вы ни пришли, не стоит впадать в панику.

–Спасибо, но я должен сначала повидать виконта. Возможно, когда он позавтракает, то придет в лучшее расположение духа.

Джулия ничего не ответила. С тех пор как Алек на ней женился, он постоянно пребывал в плохом настроении.

В комнату вошел Барроуз с серебряным подносом, от которого поднимались ароматные струйки пара.

Эдмунд вскочил с кресла.

– Бекон! Великолепная штука! Барроуз, не могли бы вы отнести немного Алеку? От этого его настроение существенно улучшится. Когда у меня бывает плохое настроение, бекон улучшает его не менее чем втрое.

– Неужели? – холодно поинтересовался дворецкий, взглянув на Эдмунда с таким же выражением, каким бы он одарил тарелку с пережаренным мясом.

Не заметив иронии, Эдмунд утвердительно кивнул.

– Как только услышу этот запах, я просто не могу устоять. Ну а потом я снова готов ко всему. Каждый раз это средство действует словно какое-то чудо.

– К сожалению, его сиятельство решил сегодня не завтракать. – Дворецкий осуждающе взглянул на Джулию. – Уже в который раз.

Джулия положила себе на тарелку бекона и добавила два яйца. Немного подумав, она полила все густым сливочным соусом. Когда ее что-то беспокоило, она всегда чувствовала голод. Если они с Алеком и дальше будут находиться в таких же отношениях, то к концу года она так поправится, что он ее не узнает.

Однако стоило ей поднести вилку ко рту, как дом огласил оглушительный вопль.

Джулия замерла.

– Бог мой! Что это?

Барроуз склонил голову набок, прислушиваясь. В этот момент по прихожей разнесся еще один крик.

– Я полагаю, сударыня, что это его сиятельство.

В подтверждение этих слов дверь с треском распахнулась, и в комнату, сжимая в руке газету, ворвался Алек. Эдмунд, бросив опасливый взгляд на его разъяренное лицо, поспешно отступил к окну, безуспешно пытаясь спрятать свою газету за полой жилета.

Подобно ангелу мести, вступившему в схватку со злом, Алек накинулся на дворецкого:

– Что это, по-вашему? – Он швырнул «Морнинг пост» на столик для завтрака.

.Подняв газету затянутой в перчатку рукой, дворецкий тщательно ее осмотрел.

– Я полагаю, что это газета, милорд. Возможно, я ошибаюсь, но поскольку кто-то оторвал заголовок от...

– Это вчерашняя газета.

Дворецкий удивленно вскинул брови.

– О, а вам нужна сегодняшняя?

– Конечно, мне нужна сегодняшняя газета! – огрызнулся Алек, сжав руки в кулаки. – Почему я должен читать вчерашнюю?

Джулия заметила, что на нем все еще надет вечерний костюм, шейный платок развязан, а подбородок не выбрит. И хотя волосы были взъерошены, а лицо опухло, ее колени снова предательски задрожали.

Барроуз вздохнул.

– Боюсь, мисс Дезире еще не закончила утюжить сегодняшнюю газету: она была немного намокшей и измятой, когда ее принесли этим утром.

– Вряд ли ей понадобится для этого все утро. Пойдите и... – Алек внезапно замолчал, так как только что заметил Эдмунда.

– Что вы делаете здесь в столь ранний час?

– Я? О, ничего. Я только что вышел на утреннюю прогулку. Ходьба пешком – чертовски полезная вещь. – С притворным добродушием Эдмунд похлопал по своему округлому животу. – Я, знаете ли, ежедневно совершаю пешие прогулки. Иногда прохожу целые мили. А однажды я прошел аж до...

– В такую рань?

– Да, уверяю вас. Если вы идете на прогулку до девяти утра, то получаете массу пользы. Я принял решение...

– Это сегодняшняя газета? – перебил его Алек. Эдмунд опустил глаза на газету, выглядывавшую из-под его жилета.

– Что? Это? О нет. Это вчерашняя. Должно быть, я положил ее сюда и забыл.

Алек подозрительно прищурился.

– Дайте-ка ее мне.

В течение секунды Джулия думала, что молодой человек откажется, но он, тяжело вздохнув, вытащил измятую газету и протянул ее Алеку.

Проходя мимо Барроуза, Эдмунд виновато посмотрел на него:

– Все равно он бы узнал, раньше или позже.

Дворецкий кивнул и, бросив загадочный взгляд на Джулию, покинул комнату.

Джулия нахмурилась. Во взгляде Барроуза определенно сквозило предупреждение о чем-то. С возрастающим трепетом она наблюдала, как Алек просматривал первую страницу и его лицо все больше цепенело, пока не превратилось наконец в некое подобие маски. Это не предвещало ничего хорошего.

Мучительное молчание прервал Эдмунд:

– Боже мой, Алек! Только не стойте так! Что нам теперь делать? Клянусь, когда я прочел эту статью сегодня утром и увидел имя леди Хантерстон, я почти...

– Мое имя? – Уронив нож на тарелку, Джулия потянулась к газете и вырвала ее у Алека из рук.

Встав со стула, она подошла к окну, чтобы прочесть ее при утреннем свете.

На первой странице крупными буквами выделялся заголовок: «Бордель за стенами благотворительного общества».

Строчки запрыгали у нее перед глазами. Ей удалось различить лишь отдельные фразы: «известный спонсор... леди Хантерстон предоставляет... скрывается настоящий бордель...»

Все поплыло у Джулии перед глазами. Она даже не заметила, как Алек взял у нее газету.

– Боже мой, – еле слышно произнесла она.

Дверь отворилась.

– Герцог Уэксфорд, – объявил Барроуз.

В комнату стремительно вошел Люсьен. Увидев в руках у Алека газету, он замедлил шаг.

– Проклятие! Вы уже знаете.

Алек коротко кивнул.

В голове у Джулии теснились сотни разных мыслей, одна ужаснее другой. В первый раз она всерьез испугалась за обещание, которое дал своему деду Алек. До сих пор им приходилось бороться с различными слухами и оговорами, но их Джулия не боялась, однако официальная статья в газете с указанием подлинных имен... В горле у нее возник комок.

Подняв глаза, она увидела, что Алек, держа газету в руках, смотрит прямо на нее, но не смогла понять, что скрывается за странным выражением его глаз. Если бы он сейчас швырнул газету ей в лицо, она бы его не упрекнула.

Глубоко вздохнув, Джулия тихо произнесла:

– Это прочтут душеприказчики.

Алек коротко кивнул. От горького разочарования ее страдания только усилились. Опустившись на стул, она попыталась сосредоточиться на том, что можно предпринять в самое ближайшее время.

– Не будьте таким угрюмым, Алек, – подбодрил виконта Эдмунд. – Я сейчас съезжу за тетей Мэдди, и она что-нибудь придумает.

Алек отрицательно покачал головой:

– Бесполезно. Ничего уже не исправишь.

Однако Эдмунд, резким движением нахлобучив шляпу на всклокоченные кудри, решительно направился к двери.

– Нельзя просто так стоять и ничего не делать! Тетя Мэдди больше нас знает о различных уловках и хитростях. Я вернусь, как только повидаюсь с ней.

Джулия с замиранием сердца прислушивалась к его затихающим шагам. От его слов чувство тяжести у нее в груди немного ослабло. До сих пор Мэдди помогала им в любой ситуации.

– Возможно, леди Бирлингтон сможет...

– Только не в этот раз. – Бросив газету на стол, Алек устремил на нее суровый взгляд. – Поверенные уже, конечно, все прочитали. Вы... – Он замолчал, не в силах продолжать; его лицо исказилось, как от сильнейшей душевной боли.

Джулия догадывалась, что скрывалось за этим обвиняющим взглядом. Сбылись его самые мрачные прогнозы по поводу ее участия в благотворительной работе. Из-за ее упрямства, отказа пойти на компромисс они все потеряли.

У нее пересохло в горле.

– Алек, может быть, я...

– Нет. Вы уже и так сделали достаточно, – резко произнес он.

– Послушай, Алек. – Люсьен подошел к виконту и положил руку ему на плечо. – Джулия не хотела сделать ничего дурного.

В этот момент вошел Барроуз, неся на небольшом серебряном подносе письмо.

– Милорд, это только что доставили от мистера Пратта. Он требует немедленной встречи.

Джулия с ужасом следила за тем, как Алек вскрывает конверт. По мере того, как он читал записку, его лицо все больше мрачнело. Закончив, он взглянул на Барроуза.

– Передайте мистеру Пратту, что я встречусь с поверенными в любое время, когда им будет угодно.

Дворецкий кивнул и покинул комнату. Чертыхнувшись, Алек смял записку в руке.

– Я полагаю, что они уже видели статью и теперь требуют отчета. – Люсьен вздохнул.

Алек швырнул записку в огонь.

– Теперь они не могут дождаться, чтобы вздернуть меня на крюк.

Джулия потерла лоб, пытаясь успокоить начинающуюся головную боль. Все это так несправедливо. Не может быть, чтобы из этого положения не нашлось никакого выхода.

– Алек, нам наверняка кто-то сможет помочь. Леди Бирлингтон сделает все от нее зависящее, и члены совета Общества могли бы...

Он накинулся на нее с такой злостью, что она отпрянула:

– Забудьте о своем проклятом Обществе и о наследстве! Разве вы не понимаете, что все это значит?

– Конечно, понимаю. Это означает, что наследство под угрозой...

– К черту деньги, Джулия! Это означает гибель вашей репутации. Полностью и навсегда!

– Меня это сейчас мало заботит.

– Все еще впереди. Люди так быстро отвернутся от вас, что вы начнете сомневаться, были ли вы с ними вообще знакомы. Все те, кто до сих пор вас поддерживал, станут сторониться вас, словно вы прокаженная.

Джулия опять посмотрела на газету. Его слова, которые, казалось, не могли доставить ничего, кроме боли, принесли ей явное облегчение.

– Не все поверят клевете.

– Может, один или двое останутся на вашей стороне, но этого недостаточно.

– Я...

Виконт оборвал ее раздраженным жестом.

– Бог мой, Люсьен, объясните ей. – Алек отвернулся к очагу, как будто один ее вид причинял ему боль.

Руки Джулии беспомощно упали на колени. Ее не так страшило презрение прежних знакомых или потеря Обществом денег, как беспокоило мрачное выражение лица Алека.

Люсьен вздохнул и взглянул на мысок своего сапога.

– Полагаю, Алек пытается сказать, что каждый скандал имеет свою жертву, то есть человека, который должен за все расплачиваться. Это прямо касается данной ситуации, в которую вовлечено так много народу.

– И вы думаете, что этим человеком буду я...

Люсьен кивнул:

– Судя по тону статьи.

– Но это все ложь. Общество никогда бы... – Вздохнув, она понурилась. – Наследство...

– Потеряно, – закончил Алек отрывисто. – Душеприказчики ни за что не допустят, чтобы деньги оставались у нас. Надеяться не на что.

Она встала и шагнула к нему.

– Возможно, если я им объясню, как все произошло, они поймут, что по крайней мере вы ни в чем не виноваты.

– Черт возьми, Джулия! – почти прорычал он, повернувшись к ней. – Разве вы еще недостаточно сделали?

Однако ее это не испугало.

– Вы не можете сдаться, даже не попытавшись ничего предпринять!

Какое-то время Алек молчал, потом в его взгляде сверкнула боль.

– Хотя бы один из нас должен смотреть правде в глаза. Джулия упрямо вздернула подбородок.

– Я смотрю в глаза реальности каждый день.

– Вы? – Он горько усмехнулся. – И как же вы это делаете? Изливаете свою любовь на человека, который никогда не ответит на ваши чувства? Если это ваша реальность, то можете и дальше оставаться с ней.

Эти слова поразили ее. На миг у нее перехватило дыхание, в груди возникла глухая боль. Он все знает. Он знает, что она его любит, и он ее презирает.

Джулия опустила руки. Она была не в силах ничего сказать, не могла даже дышать.

Внезапно в тишине раздался голос Люсьена:

– Алек, ради Бога!

Не обращая на него внимания, виконт вышел из комнаты. Джулия услышала, как он подзывает карету, потом раздался звук захлопнувшейся дверцы...

Спустя несколько мгновений слезы рекой потекли из глаз, сердце сжалось... Она прислонилась к окну и закрыла глаза.

За ее плечом раздался ласковый голос Люсьена:

– Не нужно, Джулия. На самом деле Алек вовсе так не думает.

Она молча кивнула, но не повернулась к нему. Несколько секунд спустя Джулия услышала, как за герцогом закрылась дверь, и она осталась одна.