Текст книги "Подари мне поцелуй"

Автор книги: Карен Хокинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 24 страниц)

Глава 26

– Погода сегодня хоть куда, и, я полагаю, наша прогулка не ограничится одной поездкой в экипаже, – предположил Люсьен, крепко держась за сиденье, в то время как Алек быстро лавировал между тяжело груженными повозками.

Виконт кивнул.

– Я намереваюсь найти человека по имени Томас Эверард.

– Автора этой клеветнической статьи? – Люсьен взглянул на мрачное лицо друга. – И что же вы собираетесь делать, когда найдете жилище мистера Эверарда?

– Вырвать у него сердце и засунуть ему в глотку.

– Этот план нелишен определенного очарования, но я очень сомневаюсь, что он поможет.

– Он поможет мне чувствовать себя лучше. – Алек нахмурил брови.

– Да, но ухудшит положение Джулии.

Алек нахмурился еще больше.

Люсьен вздохнул, проклиная упрямый характер приятеля.

– Позвольте мне все же указать вам на ряд обстоятельств. Если вы не убьете этого писаку, а просто хорошенько вздуете, то он напишет еще одну статью: возможно, что-нибудь о приверженности представителей высшей знати к насилию. Заодно он снабдит ее соответствующей прелестной иллюстрацией, на которой извергающий пламя дракон – виконт Хантерстон – дубасит невинного голубка – автора статьи.

– И тем не менее я не собираюсь спускать ему с рук то, что этот кретин пишет обо мне, – решительно заявил Алек, переводя лошадей на шаг.

Люсьен достал из кармана сигару; покрутив и размяв ее между большим и указательным пальцами, он бросил осторожный взгляд на виконта.

– Если вы не собираетесь обсуждать с мистером Эверардом содержание статьи, тогда зачем мы вообще совершаем эту поездку – чтобы его навестить?

– Потому что он вымазал в грязи... – Алек внезапно замолчал, явно пытаясь справиться с эмоциями. – Это не имеет значения. Подобной лжи он больше не напишет.

Дело постепенно прояснялось – они ехали, чтобы защитить честь дамы. Люсьен усмехнулся, пытаясь опред лить, в какой мере досада Алека вызвана его гордостью и какой – более глубоким и серьезным чувством. Он подозревал, что Алек привязан к своей чуждой светским условностям жене гораздо сильнее, чем осознает сам.

Проехав мимо нескольких довольно неприглядных зданий, фаэтон остановился перед конторой, в которой размещалась редакция газеты «Морнинг пост». Люсьен принял вожжи, а Алек прошел внутрь здания. Вскоре он возвратился, зажимая в кулаке измятый клочок бумаги, на котором виднелись пятна крови с поспешно нацарапанным каракулями адресом.

Люсьен заметил на руке Алека ссадины.

– Какие-то проблемы?

Достав из кармана носовой платок, Алек обвязал его вокруг ладони. На тонкой ткани проступила кровь.

– Нет. Они были на редкость любезны.

Люсьен решил не продолжать: в нынешнем настроении, когда Алек еле сдерживал гнев, любые, казалось бы, самые незначительные слова могли только еще больше разозлить его.

В молчании они доехали до дома № 10 на Лора-стрит.

Спустившись с козел, Алек бросил Люсьену вожжи.

– Я ненадолго.

– Мне идти с вами?

– Нет. Это наше личное дело с мистером Эверардом.

Люсьен кивнул и проследил взглядом, как его спутник, поднявшись по узкой лестнице, исчез в дверном проеме. Он еще никогда не видел, чтобы Алека так волновало чужое мнение. Конечно, за последние несколько месяцев с ним произошли удивительные изменения; это было особенно очевидно, когда рядом с виконтом находилась Джулия. Тогда казалось, что даже окружающий их воздух пропитан атмосферой противостояния.

Усмехнувшись, Люсьен закурил сигару и, низко надвинув на глаза шляпу, стал со скучающим видом рассматривать обшарпанную дверь, за которой исчез его приятель.

Спустя полчаса Алек возвратился. Его одежда была слегка помята, но сам он выглядел почти невредимым. Несмотря на царапину на скуле и припухшую ссадину на подбородке, его лицо выражало явное удовольствие.

– Я вижу, мистер Эвсрард произвел на вас определенное впечатление, – сухо отметил Люсьен, беря в руки вожжи.

Алек чуть улыбнулся одними губами.

– Да, но оно не сравнится с тем впечатлением, которое произвел на него я.

– Он сказал, от кого получил ложную информацию?

Алек кивнул, и глаза его потемнели.

– Ник.

– Этого следовало ожидать. – Люсьен тронул коляску с места. – По правде говоря, я сразу узнал руку вашего кузена. Но как ему все это удалось? Взяточничество? Шантаж?

– Ник купил содействие мистера Эверарда ценой определенного соглашения стоимостью почти в тысячу фунтов.

– Как неудачно для мистера Эверарда!

Алек нахмурился.

– Он заключил сделку с Ником уже давно. Дело в том, что мистер Эверард ведет в газете колонку новостей и Ник постоянно пользуется его услугами для дискредитации своих врагов.

– Черт бы его побрал! Вы были правы на его счет. Он негодяй, который действует исподтишка. – Люсьен остановил коляску, ожидая, пока через дорогу перейдут дети в сопровождении няни. – Что вы намереваетесь делать теперь?

– Мистер Эверард напишет статью-опровержение, – сказал Алек с мрачной усмешкой.

– Этого недостаточно. К тому же уже слишком поздно.

– Кроме публичного извинения, мистер Эверард согласился прийти завтра на встречу с поверенными и рассказать о кознях моего кузена.

Люсьен снова тронул коляску с места.

– Нам следует забрать его сейчас с собой, чтобы он не передумал.

– И что дальше? Держать его пленником в подвале? Если об этом станет известно поверенным – прощай всякая надежда.

Глубоко вздохнув, Люсьен кивнул:

– Полагаю, вы правы – такую проделку не удалось бы сохранить в тайне.

Алек опустил руку в карман и достал смятую записку.

– Зато он написал мне расписку на две тысячи фунтов...

– И теперь должен вам больше, чем Нику. – Люсьен усмехнулся. – Что ж, неплохо.

– Долговая тюрьма может быть очень полезным средством, особенно для того, кто погрешил против истины.

– А вдруг этот тип решится покинуть страну и улизнуть от вас?

– Я дал слово выкупить все его долги, если завтра на собрании поверенных он расскажет правду. Он сможет начать все с чистого листа. По-моему, он даже испытал облегчение, получив возможность отделаться от Ника.

– А кто бы не испытал...

Алек кивнул.

– Теперь осталось решить последний вопрос, касающийся моего кузена. – В его серебристых глазах вспыхнул опасный огонек, и от этого Люсьену стало не по себе.

– Алек, стоит пока остановиться – по крайней мере до завтрашней встречи с поверенными.

– То, что я намереваюсь сделать, касается Джулии. – Алек сжал руку в кулак. – С этого времени от нее зависит все.

– От Джулии? Но почему?

– Она влюблена в Ника. – Алек с явным усилием произнес эти слова, которые гнетущей тяжестью повисли в воздухе.

– Что?

– Черт, не просите меня это повторять. – Он вовсе не был уверен, что смог бы сделать это еще раз.

Люсьен, сдвинув брови, направил фаэтон вниз по улице.

– Клянусь, вы ошибаетесь.

– Она сама практически призналась мне в этом.

– Но... – Во взгляде Люсьена угадывалось явное сомнение. – Что вы имеете в виду, говоря, будто она практически призналась?

– Некоторое время назад Джулия сказала мне, что любит другого человека, причем уже давно – почти четыре года. Это как раз то время, в течение которого она знает Ника. Она даже помнит, когда увидела его впервые.

– Не могу в это поверить!

– Если бы вы видели ее лицо в тот миг, то вы бы не сомневались.

– И все же вы ошибаетесь. Четыре года назад она могла повстречать совершенно разных людей, и...

– Это Ник, я уверен. – Алек провел рукой по волосам. – Судите сами. Джулия притягивает к себе не идеальных людей, а именно тех, кого гнетут разного рода житейские проблемы.

На лице Люсьена появилось задумчивое выражение.

– Ну да: Мак, Дезире...

Почувствовав внезапную усталость, Алек откинулся на подушку сиденья.

– Люди, подобные Нику, для такой деятельницы, как Джулия, кажутся очень привлекательными.

Люсьен нахмурился.

– Вы думаете, она искренне верит, что сможет перевоспитать его?

– Моя жена – неисправимая оптимистка. Она считает, что для нее нет ничего невозможного.

После долгого молчания Люсьен бросил на виконта озабоченный взгляд.

– И что вы намерены делать?

Алек не мог позволить себе даже подумать о том, что он действительно хочет сделать. Те мгновения, когда она читала эту проклятую газетную статью, а он бессильно смотрел на ее лицо, которое у него на глазах становилось все бледнее, казались ему самыми ужасными в его жизни. Алек так остро ощутил ее боль, словно она была его собственной, и в результате в его груди зародился неудержимый гнев против человека, который осмелился навредить ей. Независимо от ее отношения к Нику или к кому-нибудь еще, она была его женой, и он ее обязан защищать.

Больше всего Алека раздражал тот факт, что Джулия не доверилась ему, однако сразу же откликнулась на предложение Эдмунда переложить решение проблемы наледи Бирлингтон.

– Она моя жена, Люсьен, и я с ней никогда не расстанусь.

Герцог окинул его внимательным взглядом и снова сосредоточился на дороге.

– Хотя я не уверен, что она заботится о вашем кузене больше, чем о других своих подопечных, но вам виднее. – Он вздохнул и покачал головой. – Возможно, со временем она забудет о нем.

На это Алек ничего не ответил. Джулия была не из тех женщин, которые легко относятся к любви, она очень дорожила своими чувствами; но проблема состояла в том, что и он, похоже, начинал думать и поступать так же, как она.

– Я вам понадоблюсь в ближайшее время, миледи? – Джонстон вопросительно посмотрел на Джулию, и она отрицательно покачала головой.

– Я пробуду у леди Бирлингтон довольно долго. Вы можете вернуться за мной к двум часам.

Она повернулась, намереваясь немного пройтись пешком, и увидела двух модно одетых дам, спускавшихся со ступенек дома, принадлежавшего леди Бирлингтон. Джулия смутно припомнила, что круглолицую женщину с кислым выражением лица зовут леди Харрингтон. Молодая женщина, шедшая вслед за ней, являлась ее дочерью.

Глядя прямо перед собой, они молча проследовали мимо Джулии, словно та была невидимой; и лишь оказавшись за ее спиной, леди Харрингтон сказала с усмешкой:

– Конечно, Эвелина, именно этого и следовало ожидать от выскочки: уж очень много она о себе возомнила! Лучше бы она осталась компаньонкой – там ей самое место.

Дочь, хихикая,поддакнула:

– Я бы сказала, на этот раз Дьявол получил то, что заслуживает, не правда ли? – Подшучивая и пересмеиваясь, они сели в поджидавший их экипаж.

Джулия и раньше догадывалась, что быть предметом насмешек очень неуютно, но от такого безжалостного комментария в груди у нее все сжалось.

– Госпожа, по-моему, вы с хозяином очень хорошо поступили, взяв на службу мисс Дезире, – внезапно услышала она голос Джонстона и удивленно повернулась к нему:

– Благодарю вас, Джонстон. А почему вы об этом вспомнили?

– Может, она и не блещет умом, но зато ей теперь ничто не грозит. А что до этих сплетниц... – Он нахмурился, посмотрев вслед отъехавшему экипажу. – Не обращайте на них внимания. Хорошие люди останутся рядом с вами, несмотря ни на что, а остальные... До них вам нет никакого дела.

– Спасибо, Джонстон. С вашей стороны очень любезно было сказать мне все это, – растроганно произнесла Джулия.

Дверь снова открылась, и из дома вышла молодая женщина, одетая в шелковое платье; на ее локонах, уложенных по последней моде, красовалась изящная шляпка, ленты которой были завязаны под подбородком в изящный бант. Приятные черты лица молодой дамы несколько портил внушительный нос, напоминавший клюв птицы, который придавал ее лицу хищное выражение.

Увидев Джулию, дама остановилась.

Походка Джулии стала неуверенной. Леди Бартон. На заседаниях Общества лорд Бартон редко говорил о своей жене, исключение составляли лишь те случаи, когда он очень скучно сообщал о ее честолюбивых желаниях сделать карьеру на общественном поприще.

Джулия внезапно осознала, что статья в сегодняшней утренней газете содержит для нее еще один подвох. Как только члены совета узнают, что она, являясь их «анонимным» спонсором, скрывала свой брак с Алеком, они будут оскорблены ее обманом.

Ее так поглотили эти гнетущие мысли, что она даже не заметила, как леди Бартон любезно ей кивнула.

– Леди Хантерстон, как приятно видеть вас! Вдовствующая герцогиня Роут не может нахвалиться вашей помощью в организации бала, который состоится сегодня вечером. Его наверняка ждет большой успех.

Боже, благотворительный бал! Джулия чуть не застонала. Из-за событий сегодняшнего утра она совсем о нем забыла. Все же ей удалось изобразить на лице любезную улыбку и ответить на приветствие леди Бартон.

– Полагаю, вы тоже придете...

– Конечно, и надеюсь убедить лорда Бартона пойти со мной. – К удивлению Джулии, в серых глазах женщины зажегся лукавый огонек. – Но вы же его таете, он почти отшельник. По-моему, если бы не его благотворительная работа, он бы вообще вряд ли покидал дом.

Джулия через силу улыбнулась.

– Лорд Бартон оказывает Обществу очень большую поддержку, и он часто упоминает о вас, говоря, что у вас явный организаторский талант.

Щеки леди Бартон порозовели от удовольствия, а появившаяся на губах приятная улыбка придала лицу более мягкое выражение.

– В самом деле? Обязательно поблагодарю его за добрые слова, когда вернусь домой. – Она ласково прикоснулась рукой в лайковой перчатке к руке Джулии. – Не расстраивайтесь из-за этой статьи в утренней газете, дорогая. Доверьтесь Бартону и остальным членам совета: когда я уходила, они горячо обсуждали ее.

В сердце Джулии вновь ожила робкая надежда, но теплилась только до той минуты, пока Джулия не вспомнила, как лорд Кеннибрук настаивал на создании завода по производству колбас. Члены совета были почтенными пожилыми джентльменами, но вряд ли они способны помочь ей в ее катастрофическом положении.

Тем не менее она снова улыбнулась:

– Они слишком добры.

– Так же как и вы, леди Хантерстон. Ну, мне пора. С нетерпением буду ожидать вас на сегодняшнем балу. – Приветливо кивнув, леди Бартон не спеша удалилась.

Несколько мгновений спустя высокий худой дворецкий провел Джулию в небольшую гостиную, где у камина восседала Мэдди. Голубая кашемировая шаль была небрежно накинута на ее колени, на подушке у ее ног похрапывал Эфраим, в то время как она кончиком туфли рассеянно поглаживала его брюшко.

Завидев Джулию, она издала громкое восклицание:

– Наконец-то вы здесь! А я все ждала, когда же вы придете. Ловетт, если будут спрашивать, скажи, что меня нет дома.

– Слушаюсь, мадам. – Поклонившись, дворецкий бесшумно прикрыл за собой дверь.

Джулия прошла в комнату и, сев на небольшой диван, смущенно взглянула на хозяйку дома.

– Полагаю, Эдмунд все уже вам рассказал.

– Этот дурачок ни свет ни заря ворвался ко мне в туалетную комнату и потребовал от меня указаний относительно того, какие меры нужно предпринять.

– И что вы ему ответили?

– То же, что собираюсь сейчас сказать вам, – ничего. Абсолютно ничего.

Сердце Джулии упало. До этого момента она даже не осознавала, как сильна была ее надежда на то, что Мэдди сумеет подсказать, как исправить создавшееся положение.

Пожилая дама, прищурившись, взглянула на нее:

– Вас еще сегодня не третировали?

– Прямо у вашего дома. Леди Харрингтон с дочерью. Щеки Мэдди гневно покраснели.

– Было бы из-за кого волноваться! Женщина с манерами лавочницы! Она ведь дочь какого-то торговца, знаете ли. Говорят, что он – всего лишь купец из Бирмингема, но я никогда не слушаю сплетен.

– Она раньше всегда была очень любезной со мной.

– Ха! Она просто смешна. Постоянно делает мне визиты, но я всегда говорю Ловетту, что для нее меня нет дома. Харрингтон когда-то женился на этой старой ведьме, чтобы не попасть в долговую яму, но на его месте я бы предпочла тюрьму.

Джулия невольно улыбнулась.

– В тюрьме вы бы не выжили. Вы переживаете, даже если ваши простыни плохо выглажены, не представляю, чтобы вы смогли обойтись вообще без них.

– Я бы лучше постаралась привыкнуть к этому неудобству, чем разговаривать с этой ненормальной и ее дочерью. При одной мысли о них у меня разливается желчь.

Эфраим зарычал во сне, его маленькие лапы задергались, и Мэдди, наклонившись, почесала у него за ухом.

– Все из-за этой проклятой газеты, – проворчала она. – Сегодня утром первым делом я написала в редакцию, пригрозив отменой подписки на их газету. Это должно их припугнуть.

– Не думаю, что в этом виновата редакция.

– Кто же тогда?

По дороге к Мэдди Джулия только об этом и размышляла, и в конце концов ей все стало абсолютно ясно.

– Ник. Это дело его рук. А мои постоянные разъезды по делам Общества все только ухудшили. – Джулия вздохнула. – Мне нужно было слушаться мужа.

– Фи! Алек сам не в лучшем положении. Прошлой но чью в «Уайтсе» он устроил такую потасовку без всякой помощи с вашей стороны.

– Прошлой ночью?

– Он подрался с Ником прямо посередине зала! Удивительно, как еще они друг друга не поубивали.

– У Алека было ужасное настроение, когда он вернулся сегодня утром.

– Не сомневаюсь. – Мэдди пристально взглянула на гостью. – Ну и как? Ему понравился розовый шелк?

Джулия почувствовала, как краснеет от макушки до кончиков пальцев на ногах.

– Да. По крайней мере я так думаю. Он смутился, покраснел и быстро ушел.

– Сбежал, словно трус, да? – Мэдди удовлетворенно кивнула. – Это хороший знак. Жаль, что мерзкая статья появилась именно этим утром.

«Не просто жаль», – подумала Джулия. Для нее это было горе, сравнимое по масштабу разве что с древнегреческой трагедией.

– Он был просто в ярости.

– Но конечно, не по отношению к вам? Ник – вот на ком он должен срывать свою злость.

Джулия взяла с дивана одну из декоративных подушек и прижала ее к себе.

– Я не высказала Алеку своих подозрений насчет его кузена, так как боялась, что он бросится его искать и они подерутся.

– Или того хуже. Никогда еще не встречала двух людей, которые так рвались бы разделаться друг с другом. А ведь Ник гораздо более опытен в дуэлях.

Джулия провела пальцем по вышитому на подушке узору.

– Как бы я хотела, чтобы нашелся способ как-то все исправить!

– Ну, мы что-нибудь придумаем. – Мэдди поправила шаль. – Никогда ничего не бойтесь, дорогая.

– Но разве не вы сказали, что теперь ничего уже не поделаешь?

– Нет! Я только сказала вам, что ничего не следует делать, а это вовсе не одно и то же.

Джулия отложила подушку в сторону.

– Объясните, пожалуйста.

Мэдди раздраженно фыркнула:

– Это ведь так просто! Продолжайте заниматься своим делом, словно ничего не произошло.

– Но все знают об этом.

– Конечно, знают. Другой вопрос, как вы на это будете реагировать.

– А как я буду реагировать?

– Как принцесса, моя дорогая. Отказывайтесь придавать этому хоть какое-то значение. Ведите себя так, словно эта газета – паршивая газетенка, которая не печатает ничего, кроме лжи. Фактически так оно и есть.

– Это кажется достаточно легким делом.

– О, вовсе нет! – Голубые глаза Мэдди предупреждающе прищурились. – Это потребует от вас всех нервов, которые у вас есть, и даже немного больше, потому что наверняка постоянно будут возникать очень щекотливые ситуации.

– Мне кажется, я уже делаю в этом успехи, – мрачно заметила Джулия.

Мэдди улыбнулась.

– Герцогиня Роут сказала, что сегодняшний благотворительный бал произведет настоящий фурор. У нас будет превосходная возможность все устроить наилучшим образом.

– Я очень надеюсь, что нам это удастся. Алек обещал своему деду, что мы сохраним наследство и не отдадим его Нику.

– Положитесь в этом на меня. – Мэдди погладила Эфраима кончиком своей туфли. – Сегодня утром я заеду к Альмире и попрошу ее о содействии. Если она согласится, то нам уже можно никого и ничего не бояться: ее влияние в высшем свете просто огромно.

Джулия потупилась.

– Герцогиня вряд ли захочет мне помочь: статья в газете выглядит очень достоверной и убедительной.

– Чушь! Альмира знает, откуда ветер дует. Она обязательно поможет. – Лицо Мэдди смягчилось. – Не скрою, вы произвели сильное впечатление на нее, Джулия. Точнее сказать, на нескольких людей. И не беспокойтесь: мы с этим справимся. Не хочу сказать, что совсем ничего не произошло, положение серьезное. Но это вовсе не значит, что все потеряно.

Джулия кивнула, пытаясь примириться с мыслью о том, что придется провести весь вечер под колкими и язвительными взглядами представителей высшей знати, которые будут откровенно смеяться над ней. И все же, раз есть хоть малейший шанс помочь Алеку, она это сделает, даже если это ее убьет.

– Благодарю вас, мадам. Я надеялась, что у вас хватит сил пройти через все это...

– И вы не ошиблись. А теперь, моя дорогая, поведайте мне, что вы собираетесь надеть сегодня вечером на бал?