Текст книги "Исторические байки"

Автор книги: Карен Налбандян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Пехота мнётся, жмётся, потом с великой неохотой объясняет: ракеты-то ваши, говорят, сульфидином снаряжают, а он от венерических болезней просто диво как хорош.

2. Самец!

1942. В полк привозят новинку советской техники – самолёт Ил-2. Народ ходит, дивится. Подходит замполит. Ну, сказать что-то надо. Что нормальный человек знает про Ил-2? Ага, летающий танк.

Замполит похлопывает по элерону – перкаль, ткань. После чего бодро поясняет: «Советская броня! Хорошая, легкая, надёжная»

3. Форменное

Нрав у Георгия Константиновича Жукова – не подарок. Совсем не подарок.

Через что он собственно и страдает. Да так что всего через год после окончания войны и Парада Победы обнаруживает себя на должности командующего Одесским военным округом. Знакомится с хозяйством. Приезжает в штурмовой авиаполк. Идёт вдоль строя.

Стоят бравые ребята, формы с иголочки, сапоги чистые, новенькие – и на груди две-три медальки. А рядом – для контраста – ну сущие вахлаки: форма – дыра на дыре, сапоги каши просят. Но – иконостасы во всю грудь.

Жуков:

– Это кто? – на бравых ребят.

– Батальон аэродромного охранения.

– А эти? – на вахлаков

– Лётчики.

…К чему я это всё? Ах да, нрав у Георгия Константиновича Жукова – совсем не подарок.

4. Нет атеистов в окопах под огнём

Штурмовики – народ суеверный. Кто-то возит в кармане образ животворящий, кто-то крестится перед каждым вылетом. И никто не соглашается бриться перед вылетом («Вот Вася побрился, так и схоронили»).

Николай Прибылов – летчик от бога. Но летает всегда в том же зимнем комбинезоне. Летом. В жару.

Ему: Мужик, ну когда ты тулуп этот снимешь? Упаришься ведь, амбрэ опять же некоторое.

Он: "Прямщаз. Меня в этом тулупе ещё никто не сбивал. Так что – до нашей победы".

Копенгагенский гамбит

Первая мировая. На складах в Копенгагене лежит большая партия новеньких пулемётов – 300 штук – построенная по заказу России и уже оплаченная. Впрочем, оплатить – ещё не значит забрать. Дания – страна нейтральная, Германия выражает решительный протест, пулемёты остаются на складе.

Затем ход делает уже немецкая сторона – производителю предлагается круглая сумма, всё уже договорено…но вокруг склада оказывается есть и российские наблюдатели. Дипломатический протест Антанты – пулемёты лежат, где лежали.

И так пять раз подряд.

Выход из положения придумывает капитан немецкого Генштаба Ринтелен.

Прибывает в Копенгаген под видом английского агента. Через лицо прикоммандрованное – местного немецкого коммерсанта находит выход на русскую резидентуру. Добывает корабль, замаскированный под российский.

И вот – финальная встреча. Дорогой ресторан, интим. Всё обговорено, дата погрузки назначена, все собираются расходиться…и тут лицо прикоммандированное ("Молчать, надувать щёки, лакать ликёр") решает наконец отметиться в истории.

Воздвигается, вытягивается по стойке "Смирно" и провозглашает на весь зал:

– Не угодно ли сигару гер-р-ру капитану?

На чём операция собственно и накрывается тазиком.

Байки от боевой химии

1. Идеальный пестицид

Сколько стоит идеальный пестицид? Сто тысяч долларов? Миллион?

Идеальный пестицид решают разработать британские химики в начале пятидесятых годов. Чтоб не вонял, тяжёлых металлов не содержал, был дешёвым, одного опрыскивания хватало надолго и, главное, чтобы у вредителей, типа колорадского жука привыкания не вызывал.

К 1952 году разработка закончена. Только вот получается… не то, чтобы плохо, а как-то слишком уж хорошо.

Имеется жидкость – консистенцией и летучестью с машинное масло. Прозрачная, как слеза. Без вкуса и запаха. На местности, будучи раз применённой, держится долго. На растения не действует. Зато колорадского жука валит на раз. Равно, как крыс, мышей и прочие формы жизни.

Включая человека. В любых концентрациях, включая сверхмалые.

Британское сельское хозяйство впечатляется. Как там в классике: «Ваш идеальный пестицид на неприятельские базы сбрасывать надо. На страх агрессору».

Оказавшись в надёжных руках оборонки, пестицид проходит небольшую доработку и получает название: VX.

Как раз на замену старому доброму зарину.

Впрочем, через некоторое время даже она, оборонка, признаёт, что продукт того… Забористый чересчур.

Узнаёт о продукте и премьер – то ли Черчилль, то ли Иден. Тоже впечатляется. Да так, что в 1956 Великобритания вводит полный односторонний мораторий на химическое оружие в общем, и VX в частности.

А ещё двумя годами позже – по принципу не врагам, так друзьям – отдаёт рецепт Штатам.

В обмен на технологию водородной бомбы.

2. Это уже не химия

VX – это серия V.

А лет за надцать до того отравляющие вещества разрабатывают немцы, серию G.

Табун – он же GA, зарин – он же GB. А вот следующий в серии – зоман – получает аббревиатуру GD.

Потому как GC занята.

Гонококк.

3. Завертелась твоя мясокрутка

Фриц Габер.

Знаменитый немецкий химик, отец химического оружия. Идея боевого использования хлора, каталитический синтез аммиака – всем этим человечество обязано Габеру.

Жена Габера правда мужниных достижений не одобряет, предвидя, что выйдут от них одни бедствия с последствиями. Но Габер не только учёный, но и большой патриот, так что 22 апреля 1915 года на речке Ипр имеет место первая химическая атака. А вечером того же дня, в Берлине банкет – по случаю её успеха. На каковом банкете случается неприятность: супруга Габерова стреляется. Из его же табельного пистолета. Высшая мера социального протеста, типа.

Впрочем Габер – настоящий патриот, личную жизнь и служебные обязанности не смешивает, а потому следующим же утром едет на Восточный фронт, травить хлором русских.

За всё это благодарное человечество даёт Габеру – Нобелевку аккурат в 1918-ом, в год окончания Первой Мировой.

Потому как – синтез аммиака – это не только вонь и дешёвый аммонал – в первую очередь это азотные удобрения, качественный скачок в продуктивности сельского хозяйства, предсказания Мальтуса надолго становятся только страшилкой для детей.

Поднимать сельское хозяйство Габеру нравится, и несколько лет спустя он разрабатывает пестицид – дешёвый и эффективный. Принцип предельно прост: абсорбент, пропитанный малотоксичным реагентом, под действием воздуха выделяющим синильную кислоту.

Пестицид идёт в серию, и фирма производитель даёт ему звучное и запоминающееся название, показывающее, как эффективно он сметает вредителей: Циклон Б.

А в 1933-ем к власти приходят нацисты и Франц Габер обнаруживает себя не великим немецким химиком, а просто евреем – со всеми вытекающими.

Его успевают вывезти в Швейцарию, Хаим Вайцман, будущий президент Израиля, лично приглашает его на работу в свой институт в Реховоте…но тут не выдерживает сердце.

Может и к лучшему – Габеру не приходится увидеть ни Освенцима, ни гибели там родных, ни самоубийства сына.

Дорогой благих намерений

Джоан Роулинг рассказывает, что предком этого заклинания было древнее исцеляющее заклинание. Употреблялось оно по отношению к болезни и переводилось как «Да будет болезнь уничтожена». АБРАКАДАБРА.

Очень и очень давно некто попытался применить принцип Гиппократа и исцелять с помощью этого заклинания не болезнь, а больного.

Вставил вместо слова "болезнь" слово "больного", модифицировал…

И сработало.

"Авада кедавра".

Байки фармакологические

1. Ещё о путях прогресса.

В 1915 году на речке Ипр применяют газ иприт. Редкая дрянь, между прочим, и совсем не смертельностью своей – смертельность у него относительно низкая. Он оставляет массу раненых, разом перегружая медицинскую службу противника. Плюс к тому мутагенное действие – механизм воздействия иприта во многом схож с действием радиации.

Словом, возвращается с войны такой вот обожжённый зольдатик, отправляется к своему лечащему врачу. Может с ожогами, может с ревматизмом, а может с гриппом-испанкой. От которого в 1918-ом году, как известо, погибает больше народу, чем на всей Первой Мировой войне. Неважно. Тот его осматривает и обнаруживает ревматизм/oжоги/испанку – но не обнаруживает лейкемии. Которой больной страдал, как этому врачу дополинно известно. И начинает врач осторожно выяснять, мол, а что с тобой, дразжайший, приключилось-таки. И докапывается до иприта.

Словом, азотистый иприт («только внутривенно. Не допускать попадания на кожу») и стал одним из первых препаратов химиотерапии.

Или взять кардиохирургию на сухом сердце. Как не плевались Победители при виде кошмаров Освенцима и неэтичности проводившихся там медицинских экспериментов – а отказаться от искушения сунуть нос в результать т. н. «чёрной медицины» не смогли. И первое, что обнаружили – способ охлаждения человеческого тела с остановкой сердца.

Вот так.

2. Он же знахарь.

Явившись к больному гемофилией царевичу Алексею, Григорий Распутин требует первым делом прекратить все лекарства. Врачи в бешенстве, ведь это средневековая дикость – лишать стадающего ребёнка единственного средства, способного облегчить его боли. Совершенно притом безопасного, не вызывающего никакой наркотической зависимости.

Аспирина. Нынче – мощного противосвёртывающего препарата.

3. Работает. А как?

Создаёт аспирин немецкий химик Феликс Гоффман, в 1897 году. За что имеет от фирмы «Байер» зарплату и всё, что полагается по договору. Нобелевки ему, ясно дело, не дают. Не за что.

А получает Нобелевку за аспирин Джон Роберт Вейн, в 1982 году, почти сто лет спустя. И не только Нобелевку, а ещё и рыцарское звание.

За объяснение того, КАК аспирин работает.

4.О змеях и гринго, или Надо слушать старших.

Середина 1960-ых. В лабораторию Джона Вейна обращается молодой бразильский учёный Серджио Ферейра. На предмет сделать постдок в престижном универе.

Тема постдока – бразильская змея жарарака обыкновенная (Bothrops jararaca). Цель исследования: доказать, что небольшие протеины усиливают болезненность от укуса, блокируя брадикинин-нейтрализирующие ферменты укушенного.

Вейн предлагает вместо болезненности (как её на крысах мерить-то, болезненность эту?) исследовать воздействие яда на ренин-ангиотензиновую систему: снижение давления – величина вполне измеряемая.

Ферейра – личность подозрительная и упрямая, к предложению клятых гринго относится с крайним недоверием, а образцы змеиного яда на всякий случай держит в укромном месте. Потому что, эта, потребности у всех, а яд – для постдока…

Лаборатория два года исследует болезненность, потом Вейну удаётся-таки раздобыть где-то немного яду – на один эксперимент с ренин-ангиотензиновой системой.

Результаты получаются интересные. Настолько, что Вейн обращается в консультируемую им фирму Squibb: «Ребята, вам часом препарат против гипертонии не требуется?».

Научный отдел Squibb-а полон энтузиазма, отдел маркетинга крутит носом: змеиный яд – белок, в таблетку не засунешь. Как прикажете позиционировать препарат на каждый день, который больному придётся колоть самому себе? Да ещё в условиях конкуренции. Не восторг.

Некоторое время отдел маркетинга предпринимает попытки идею потихоньку похоронить – и не удаётся это только благодаря Вейну, наваливающемуся в Squibb по нескольку раз в год.

В конце концов («легче отдаться, чем объяснить, почему не хочешь») Вейна спонсируют на целый литр яду. Намёк, типа.

А что дальше?

Да в общем-то дело техники.

Пара лет – и научный отдел разрабатывает небелковый препарат, выполняющий те же функции. Каптоприл называется, если кому что говорит.

Дав тем самым начало целому классу гипотензивных препаратов (ежегодные продажи по миру – около 20 миллиардов долларов в год).

Больным – лекарство, фирме – деньги. Вейну – от благодарного человечества – Нобелевскую премию по медицине, а так же префикс "сэр".

А Серджио Феррейра? Ни Нобелевки, ни дворянства. Зато – постдок по болезненности змеиного укуса, в лучшем виде. Утешительная премия от Американской ассоциации кардиологов. И звание доктора гонорис кауза от федерального университета в Рио-де-Жанейро.

Мораль? Клятые гринго!

5. Кое-что об инсулине

«Инсулин открыли Бантинг и Бест, в 1921-ом». Строчка из учебника.

Представляешь себе двух маститых, убелённых сединами и лысинами.

На самом деле…

Бантингу – тридцать. Военный врач, ветеран Первой мировой, награждён. После войны делает ординатуру. Не по эндокринологии, как можно подумать, а по ортопедии. Всё, что связывает его на тот момент с эндокринологией: читает лекции студентам, деньги-то нужны.

К тридцати такая жизнь ему надоедает и он перебирается в Канаду. Находит себе научного руководителя, профессора с дивной фамилией Маклауд.

…Что поджелудочная железа выделяет что-то, действующее на уровень глюкозы, к тому времени уже известно. Но вот как это "что-то" выделить… Ведь кроме инсулина она выделяет ещё и пищеварительные ферменты, а сам инсулин – белок. Так что при любых попытках его выделить, получается хорошо переваренный бульон.

…Профессор Маклауд к Бантингу относится благодушно. Мол, действуйте, голубчик. Даже студента даёт. По фамилии Бест. И убывает в отпуск.

А ребята остаются. И рождается у них на двоих блестящая идея: перевязать собачке протоки железы. Пищеварительная часть от такого хамского обращения естественно отмирает, а вот эндокринная остаётся в целости и сохранности. Так что через несколько недель железа приходит к состоянию, вполне подходящему для выделения. И получившееся нечто на самом деле помогает собакам, страдающим диабетом. О чём и сообщается профессору, немедленно по возвращении того из отпуска.

…Разумеется, дальше Бантинг с Бестом слышат много разных букв. И что так обращаться с собачками жестоко, и что работать лучше с коровами, и что перевязывать проток необязательно – но всё это техника.

А что на самом деле важно – что справедливости не существует. Потому как двумя годами позже, в торжественной обстановке и при большом стечении народа Нобелевская премия за инсулин вручается Бантингу… и профессору Маклауду. Двадцатилетнего студента комитет элементарно игнорирует.

…Впрочем, какая-то справедливость всё-таки существует – потому как оскорблённый Бантинг добровольно отдаёт половину своей доли Бесту. Кстати, справедливость восторжествует во второй раз несколькими годами позже. Потому что когда Маклауд всё-таки уходит на пенсию, его место занимает именно двадцатидевятилетний Бест.

Оно ведь как? Обычно Нобелевская премия венчает карьеру учёного, а тут карьера с неё и начинается.

А Бантинг? Бантинг получает рыцарское звание, пожизненный грант на любые исследования…но эндокринология Бантингу уже надоела. Живёт он в своё удовольствие, пишет довольно неплохие картины, потом от нефиг делать разрабатывает первый противоперегрузочный комбинезон. С началом войны вспоминает, что он англичанин и военный врач. О том, чем он занимается в Англии, упоминают глухо, считается – разработкой биологического оружия на случай немецкого вторжения.

Последний довод королей, знаете ли.

В 1941 его бомбардировщик разбивается по пути в Англию.

Тяжело раненый, он тем не менее оказывает первую помощь не себе, а пилоту. До самого конца оставаясь военным врачем.

Пилота спасут, Бантинга – нет.

6. О генной инженерии

В последнее время создано целое семейство новых лекарственных препаратов – антитела, полученные методом генной инженерии. Позволяют воздействовать на организм предельно точно, прицельно – targeted treatment.

Это и Авастин – блокирующий образование новых сосудов и нарушающий кровоснабжение опухоли.

И противоопухолевый же Эрбитукс. И многие другие. Стоят они, правда, непотребно дорого: 5-6 тысяч евро в месяц, зато эффект налицо.

А ещё эти препараты показывают нам, как мало мы знаем о генетике человека. Всё равно, что воздействовать на ламповый компьютер, стреляя по нему из снайперской винтовки

Натализумаб. Блокировал группу лимфоцитов, ответственных за возникновение болезни Крона (хронический воспалительный процесс в кишечнике). Помогал. Потом обнаружилось, что сразу несколько больных, получавших натализумаб, умерли от очень редкой опухоли мозга. Исследование остановили, начали выяснять, причины. И выяснилось, что опухоль эта вызывается неким неизвестным до сих пор вирусом. У здорового человека этот вирус может существовать годами, не вызывая никаких неприятностей. Но не просто так, а в силу того, что его сдерживает одна из групп лимфоцитов. Именно та, что вызывает болезнь Крона. Та, против которой направлен натализумаб.

TGN1412. Антитело, разработанное фирмой TeGenero. Воздействовало на Т-лимфоциты, стимулируя их. Должно было помогать при лейкемиях и многих других состояниях. Прекрасно показало себя в опытах на животных – от мышек до приматов включительно. 13 марта 2006 года было введено шести добровольцам, в количестве, в 500 раз меньшем того, что получали животные. Спустя несколько часов у всех шестерых началось то, что позже получило название «цитокинной бури». Мультисистемная недостаточность.

Всех шестерых спасли, но от последствий они страдают до сих пор. Исследование остановлено, фирма обанкротилась. Единственное утешение: открытие вошло в список 100 открытий года.

Каждый раз, читая в литературе очередное такое сообщение, вспоминаю Стругацких:

Дело, по-видимому, сводилось к тому, что местные власти пытались овладеть способом управления машинами. Методы при этом использовались чисто варварские. Преступников заставляли тыкать пальцами в отверстия, кнопки, клавиши, запускать руки в двигатели, и смотрели, что при этом происходит.

Чаще всего не происходило ничего. Часто машины взрывались. Реже они начинали двигаться, давя и калеча все вокруг. И совсем редко удавалось заставить машины двигаться упорядоченно. В процессе работы стражники садились подальше от испытываемой машины, а преступники бегали от них к машине и обратно, сообщая, в какую дыру или в какую кнопку будет сунут палец. Все это тщательно заносилось на чертежи.

Аркадий Стругацкий, Борис Стругацкий. Попытка к бегству

Нецензурное

В правление турецкого султана Абдул-Гамида II цензоры тщательно вымарывают из литературы, в том числе и специальной, три символа.

Потому как по их словам, символы эти значат "Гамид Второй – Ничто".

H2O

Первая сверхдальняя

600 год до нашей эры. Египетский фараон отправляет первую сверхдальнюю экспедицию. Экспедиция выходит из Красного моря, огибает Африку и возвращается Гибралтарским проливом.

И рассказывают они такое, что даже Геродот в комментах пишет: брехня.

Проблема: продовольствие, грузоподъёмность малая, на весь рейс не запасёшься. Посему время от времени экспедиция пристаёт к берегу, расчищает участок, высаживает привезённое с собой зерно, собирает урожай и плывёт дальше.

Они никуда не торопятся.

О шестизвёздочном генерале

Звание Генерал армий США (шестизвёздочный генерал) соответствует званию генераллисимуса.

Первым это звание получает генерал Першинг, в 1919-ом, по случаю победы в Первой Мировой.

К назначению он относится равнодушно, продолжая носить погоны с четырьмя звёздочками.

Вторую попытку дать шесть звёздочек предпринимают в 1945-ом, накануне вторжения в Японию. Командующий армией вторжения генерал Макартур уже почти получает своё звание…но тут следуют атомные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки, капитуляция Японии, так что вторжение (а следовательно и звание) – отменяются.

Десять лет спустя Макартура чуть было снова не повышают в звании. На сей раз вмешивается главный юрист армии. Мол, дело конечно ваше, только ведь человек без пенсии останется ведь. Потому как пятизвёздочный генерал – это да, звание, конкретная пенсия, конкретные условия. А сколько получает генерал шестизвёздочный? Отож.

В конце концов, уже в семидесятые, шесть звёздочек получает Джордж Вашингон. Задним числом, со вступлением приказа в силу с 4 июля 1776. И с формулировкой, что первый президент должен быть первым и по званию.

Оно конечно так, и пенсии ему не нужно, и протестовать не станет… Но Джорджа Вашингтона в форме с шестью звёздочками никто тоже так и не увидел.

Тогда корнет бежать решился…

Под конец войны Гиммлер пытается вести переговоры с союзниками.

В какой-то момент он даже делает Эйзенхауэру предложение, от которого ну никак нельзя отказаться: вся оставшаяся территория Германии в обмен на пост министра полиции в новом правительстве.

В ожидании ответа он продумывает свою речь при вступлении в должность, а также размышляет, должно ли требовать от американцев встречать его нацистским приветствием, или соглашаться на рукопожатие.

А ответа нет. То есть, какой-то ответ таки есть, но это совсем не то: "Listed amp; wanted" по всей форме.

Тогда Гиммлер сбривает усы, переодевается, извлекает на свет давным-давно заготовленный комплект документов на имя бедного беженца Генриха Хитцингера и ударяется в бега.

…Попадается он под Бременом. Несмотря на документы – безупречные и по легенде, и по исполнению.

Потому как беженец, у которого в порядке абсолютно все документы, – на самом деле диво дивное…

На деревню, дедушке

Побывавшая в Чечне ЖЖ-юзер kunstkamera рассказывает, что жители чеченского села Кенхи издавна страдали от отсутствия электричества. В 1987 году электричество им-таки провели. Этого они добились, написав в Москву.

Адрес был коротким и однозначным:

"Москва, Мавзолей, Ленину"

Толкинутое

Оба имени основателя благородного дома Роганов хорошо известны нам.

Оба его тёзки – по каждому из имён – прославлены в фэнтези первой половины ХХ века и в кино.

Первый тёзка велик и могуч, второй – мал и волосат ногами – но оба прославили себя бесстрашием и ратными подвигами.

А звали основателя славного рода Роганов – Конан Мериадок.

О дурных привычках

Габсбурги уходят из Венеции.

Смотрит им вслед один венецианский грузчик и потрясает кулаками: "Будь прокляты австрияки! Будь прокляты! Это ведь именно они научили нас есть три раза в день!"

Сто лет одиночества

Колумбийский городок Аракатака основан более ста лет назад, в 1885 году. Находится он на северной окраине страны. Пассажирские поезда туда не ходят, сообщение с городком осуществляют несколько мелких фирм.

В 2006 из-за крайней инертности горожан проваливается общегородской референдум о смене названия.

Так что Аракатаку так и не переименовывают – в Макондо

Байки от Цветаевых

1. Национальное достояние

Во Франции, в среде русских эммигрантов, Марину Цветаеву называют дурой. И не простой, а великой, уникальной.

В некотором смысле – дурой эталонной, эдаким национальным достоянием.

Царь-дурой.

2.Итог жизни

Один из родственников Ариадны Эфрон, прямо заявляет её биографу: «Ничего хорошего в ее жизни не было. Кроме могилы»

3.Мимикрия

Ариадна Эфрон пишет из Туруханской ссылки: «Утешаю себя тем, что приобретаю окраску окружающей среды».

Седеет.

4.Подзаборное

Нравы Туруханска Ариадна Эфрон описывает так: «По селу ходят пьяные бабы в красных юбках, ватных штанах и поют пьяными голосами пьяные душещипательные песни, мужики же все валялись бы под заборами…если бы не их отсутствие».

А заборы в Туруханске всегда убирают на зиму. Немотря на ужасные нравы, крайнюю нужду и жуткие морозы.

Чтобы не пожгли соседи.

5. Чтоб байки сделать былью

10 июля 1940 года сын Цветаевой, Георгий Эфрон пишет в своём дневнике: "Говорят, что есть противозачаточные средства. Но гарантируют ли эти средства невозможность (при их употреблении) зачатия? Или допускается, что средства могут «подложить свинью»? Хотел бы я знать, по-настоящему ли эти средства эффективны или это все шутки? И есть ли у нас в Союзе вполне надежные средства? Вот хорошо, если бы были! Можно тогда дать эти средства своей любимой и предаться с ней всем утехам любви, свободно и полноценно; можно учиться любви в полной безопасности. Есть, конечно, презерватив, но с презервативом вряд ли интересно faire l'amour".

Что сказать? Первые оральные контрацептивы появляются ровно двадцать лет спустя, в 1960-ом.

Городская легенда, однако.

6. Месть Ариадны

Ариадна Эфрон попадает в ГУЛАГ красивой двадцатипятилетней девушкой. Выходит не слишком здоровой, седой сорокатрёхлетней женщиной. Шестнадцать лет, Эдмон Дантес и тот сидел на два года меньше.

Здоровья нет. Молодости нет. Отец расстрелян. Мать повесилась. Брат погиб в штрафбате. И даже могил не сыщешь…

Начинает выяснять. Кто донёс на отца. Кто отказывал от дома брату. Почему голодала мать? И всюду натыкается на знакомые имена. Друзья семьи… знакомые…

А она не граф Монте-Кристо. Она – немолодая, больная женщина. И клада аббата Фариа у неё тоже нет.

А они – как на подбор – уважаемые люди, члены Союза Писателей, своя квартира, своё место на полке…уже пишут мемуары о великой русской поэтессе Цветаевой… уже торгуют её рукописями…уже ставят кенотафы… И как бывшей зэка бодаться с такими людьми? Разные весовые категории.

Способ находится. Жестокий и эффективный.

Ариадна Эфрон закрывает архив матери. До 2000. Пока не сменится два поколения.

«Чтобы никто не мог получить выгоду. Любое заинтересованное или потенциально заинтересованное лицо».

Байки от «Брокгауза и Ефрона»

1. О вандалах

Черную работу при составлении энциклопедии Брокгауза и Ефрона первое время выполняют студенты. Платят им мало и неохотно.

При попытках напомнить о гонорарах, редактор гулко стучит себя в лоб: "Безпамятная я собака!"

Продолжается это до обнаружения в тексте энциклопедии статьи "Безпамятная собака":

«Безпамятная собака – собака жадная до азартности».

Один из первых известных случаев вандализма в энциклопедии.

2. О Менделееве

В энциклопедии Брокгауза и Ефрона есть статья о периодической системе химических элементов. Достаточно информативная и подробная.

А в той статье – ни единого упоминания Менделеева.

Хотя нет, один раз Менделеев в статье всё-таки упоминается.

В самом-самом конце.

В рубрике «Автор статьи».

3. Несчастные случаи были?

Прямо над кроваткой маленькой дочки Марины Цветаевой прибита полка. На полке – тяжеленные томища энциклопедии Брокгауза и Ефрона. Полка хлипкая. В конце концов кто-то из гостей высказывается в том духе, что девочку тут и завалить может.

На что следует ответ другого гостя:

"Истории пока не известно ни единого случая падения Брокгауза на Эфрона".

Что скажут потомки?

Человеку нечасто предоставляется возможность узнать, что скажут о нём после смерти.

Вот представьте: открываете вы утреннюю газету, а там – вы. В чёрной рамке. И некролог. Под заголовком "Смерть торговца смертью". Причём сами вы себя до сего дня торговцем смерти не считали, а считали личностью всесторонне положительной, принесшей человечеству прогресс и удесятерившей его возможности.

И вот, сидите вы с утренней газетой, и понимаете, что – да, прогресс, да возможности. И, да, разумеется, статья эта – ошибка. И завтра же, а может и сегодня, будут и "Слухи о моей смерти сильно преувеличены" и надлежащие извинения, и десятивёдерная клизма виновникам.

Только вот если посмотреть с другой стороны… Так весьма вероятно, что потомки вас так и запомнят: торговцем смертью. Может ещё и фамилию сменят, вроде детей Гильотена. В общем, приговор истории уже без пяти минут, как вынесен. А вы уже немолоды, изменить ничего нельзя. Или можно? Если пожертвовать многим…всем?

27 ноября 1895-го года в Шведско-Норвежском клубе Парижа Альфред Нобель подписывает новый вариант завещания – отписывая 31 миллион крон своего состояния на учреждение Нобелевской премии.

Не думал не гадал он

1915 год. Чешский архитектор Ян Летцель строит здание выставки достижений японской префектуры. Здание построено надёжно, с расчётом на землетрясения. Довольно симпатично, в стиле необарокко.

Впрочем, не шедевр. И сам архитектор был бы крайне удивлён, узнай, что восемьдесять лет спустя его творение получит статус объекта мирового наследия ЮНЕСКО.

Как единственное сохранившееся здание в гипоцентре Хиросимского атомного взрыва.

Ойло стандартное

1860-ые. Нефтедобыча в Пенсильвании. Для чего эта самая нефть нужна, человечество ещё толком не знает, посему добыча идёт довольно кустарно. Разливается продукция в любую имеющуюся под рукой тару: пивные бочки, бочкотара из-под рыбы, скипидара и т. д., бочонки из-под виски – чаще всего сорокагаллонные. Объём всей этой тары и так варьирует, а уж сколько туда нальют зависит только от состяния совести продавца.

И только фирма "Стандарт ойл" разивает нефть в стандартные бочонки по 42 галлона. Сорок два – с одной стороны соответствует какой-то староанглийской мере объёма, с другой – даже если эти два литра испарятся при перевозке, сорок-то точно останется. Ну и потом это "ответ на Великий Вопрос Жизни, Вселенной и Всего Остального".

Как бы то ни было, очень быстро покупатели отказываются принимать любую тару, кроме стандартойловской.

А соответствующую меру объёма называют просто бочонком. Баррелем. Нефтяным баррелем.

Cathedral

Кёльн, 1945-ый.

Город раскатан в плоский блин. Бомбардировщиками, в основном Королевских ВВС.

И среди всей этой мерзости запустения стоит Кёльнский собор – практически невредимый (что такое полтора десятка случайных попаданий для эдакой махины?).

Религиозные чувства пилотов? Уважение к произведению искусства?

Нет.

Но у какого же пилота поднимется рука на такой дивный ориентир?

Когда пишут разведчики

Все, работающие в годы войны с семнадцатым отделом Британской военно-морской разведки, отмечают совершенно особый стиль её докладов, их простой и энергичный язык.

Спустя всего восемь лет после окончания войны со стилем семнадцатого отдела знакомится и широкая публика.

Точнее, со стилем сотрудника, писавшего эти доклады.

"Бонд. Джеймс Бонд".

Байки от Адмирала

1. Но адмиралы на допросе…

Протоколы допросов Колчака – чтение весьма занятное.

Допрашивавшие – палачи-любители, о чём (и как) спрашивать представление имеют смутное. Посему спрашивают в основном про полярные экспедиции, возрождение флота, путешествия. Словом, интервью с великим человеком.

Атмосфера интеллигентной беседы резко портится лишь под конец, когда от дел абстрактных переходят к вполне конкретным, как-то знаменитая Колчаковская контразведка. Вот тут-то народ и начинает нервничать. Потому как, полярные экспедиции, или там большая политика – это всё теория и высокие материи, а что такое эта самая контразведка многие из присутствующих знают по своей шкуре.

Так что конец у интервью выходит летальный.

А адмирал… Он ведь не большевикам рассказывал историю своей жизни – нам. Знал, что рано, или поздно протоколы эти вылезут, как шило из мешка. В сущности, на халяву надиктовывал мемуар. Как говорится, человек живёт, пока о нём помнят.

2. Враг народа

Вначале две цитаты:

Первая:

Первая половина торжественного заседания ученого общества, посвященного сообщениям членов экспедиции, снаряженной для поисков пропавшего без вести барона Толля и его спутников, подходила к концу. На кафедре, у стены, украшенной большими портретами сановных покровителей и председателей общества, находился морской офицер, совершивший смелое плавание в вельботе через Ледовитое море с Новосибирских островов на остров Беннетта, на который высадился барон Толль, оттуда не вернувшийся. Мужественное лицо докладчика, обветренное