Текст книги "Пропавший жених"

Автор книги: Кара Уилсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

– Не может быть! – воскликнула Энн. В ее глазах появился испуг.

– Все было кончено, я это понял. Из-за дурацкой гордости я потону, а эти дети лишь посмеются надо мной. – Он отвел взгляд. – Лишь Шон вовремя сориентировался. Он понял: нельзя терять ни минуты. Нырнул и спас мою задницу. Все вдруг замолчали. Им было ужасно не по себе. Я же был на седьмом небе от счастья. Не знал, как и благодарить его. Но Шон лишь рассмеялся в ответ, а за ним засмеялись и остальные. – Род невольно улыбнулся. – На следующий же день он настоял, чтобы я пошел учиться плавать. Записал меня на курсы в своем клубе. Для него я не был вроде мартышки в зоопарке, он никогда не говорил: посмотрите, это индеец! Знакомя меня с остальными, он просто говорил: это Род, мой друг. Мой лучший друг…

Воцарилось молчание. Род закрыл глаза, пытаясь справиться с чувством вины. Он в долгу перед Шоном. И даже не из-за этой истории с бассейном. Шон его лучший друг. Он никогда не предавал его, никогда ему не завидовал.

– Не знаю, что ты там себе вообразил, – сказала она, – но в ту пятницу я пришла в бар не для того, чтобы переспать с первым встречным.

От этих слов ему стало еще хуже. Но и у нее на лице было написано отчаяние.

– Узнав, кто ты такой, я не обрадовалась. Не подумала: ого, вот это здорово! Не каждой выпадает возможность лечь в постель с лучшим другом жениха, пока тот невесть куда пропал.

Род схватил ее за руку.

– Прекрати…

На ее глаза навернулись слезы.

– Нет, это ты перестань! – всхлипнула она. Теперь они были совсем близко, их губы почти соприкасались. – Я места себе не нахожу из-за случившегося, а тут еще ты со своей историей!..

Род не отрывал взгляда от ее губ, влажных, зовущих, влекущих его к себе.

– Безумие какое-то! – выдохнул он. – Мне лучше уйти. – Он направился к двери, на пороге обернулся и произнес, не глядя на Энн: – Тебе, наверное, нужно позвонить. Узнать, как дела на работе. Телефон у меня в кабинете. По коридору вторая дверь направо. Если что-то понадобится, зови Лаверну.

12

Энн подошла к окну. С тех пор как они расстались с Родом, прошло уже без малого три часа. Но она его видела. Он, скинув рубашку, объезжал великолепного вороного жеребца. Мускулы Рода так и играли на солнце, длинные волосы развевались на ветру, подобно черной гриве вороного. Как они похожи, подумала Энн, оба красивые, сильные, страстные!

Энн отошла от окна. Ничто, кроме записки, найденной в мусорной корзине, не говорит о том, что Шона похитили. Напротив, впечатление такое, будто он сбежал по доброй воле. Испугался свадьбы? Похоже на то. Она села за письменный стол и набрала домашний номер Шона, но ответа не последовало. Естественно. Как будто она ждала другого результата. Нажав на рычажок, снова принялась набирать номер. Хетер Киган сняла трубку после второго же гудка.

– Мама!

– Энн? Ну наконец-то! – с облегчением произнесла ее мать. – Мы места себе не находим, думаем, что у вас там такое! Где ты? Я весь день звоню тебе на работу, но от Этель толку не добьешься. С тобой точно все в порядке?

Энн облокотилась о столешницу и замерла. Мама беспокоится, и это уже хорошо. Хоть кому-то она нужна.

– Да, мама, все нормально.

Хетер принялась рассказывать ей последние новости. Гости уже съезжаются на свадьбу, в четверг прилетят родственники из Небраски. Придется израсходовать уйму продуктов, но, надо признать, событие того стоит! А завтра Хетер собирается пойти к священнику, чтобы…

– Мама! – попыталась прервать ее Энн.

– Отец просто счастлив! Давно его таким не видела.

Счастлив? Что-то сомнительно.

– Мама, выслушай, что я…

– Нет, мы оба счастливы! – Хетер было не остановить. – Ты добилась всего, о чем мы только могли мечтать для тебя.

Энн одной рукой обхватила голову, а другой барабанила по столу. Итак, новость об исчезновении Шона Ботсфорда еще не стала достоянием гласности. Пока что Джилл удается все скрыть от газетчиков. Ну и хорошо, что репортеры ничего не пронюхали. И хлопот меньше, да и для Шона это к лучшему. Потому что он исчез, теперь Энн в этом не сомневалась, по собственной инициативе.

– Мама!

– Да, Энн?

– Да нет, ничего, – сказала Энн, бросив взгляд на подаренное Шоном кольцо. Она надела его на правую руку, повернув камнем внутрь. – Просто мне пора.

Почему же она смолчала? Почему не произнесла слов, которые буквально рвались у нее с языка? Шон исчез! Свадьбы не будет! Но разве можно растоптать мечту, которую всю жизнь лелеяла ее мать. Пока до свадьбы остается целых три дня, зачем же их портить? Пусть хоть это короткое время Хетер пребывает в иллюзиях.

Распрощавшись с матерью, Энн несколько минут сидела, держа трубку в руках. Соглашаясь на помолвку, она ни о чем особенно и не мечтала. Ни о роскошном свадебном платье с длиннющей фатой, ни о путешествии, ни о детях. Скорее, ее решение было сродни договору о партнерстве. Чего там, мы друг с другом ладим, так почему бы не жить вместе, пусть и у нас все будет, как у людей!

Энн повернулась на стуле. Что толку себя винить? Ведь вплоть до недавнего времени ей и сравнивать-то было не с чем. А теперь что же? Теперь она уже почувствовала разницу и видит, каким, в сущности, эгоистичным и пустым оказался бы их с Шоном брак.

Род пришпорил вороного и, подставив лицо ветру, понесся по степи. Ему нужно принять решение. Как быть с Энн. И с Шоном. И с тем, чем он им обязан. Но в голову ничего не шло.

Прежде всего надо найти Шона. Нужно проверить все возможности. Поэтому он и позвонил старому приятелю, Пауэрсу. Они вместе были в армии, а после тоже не теряли связь, время от времени перезванивались. Пауэрс теперь работал в какой-то финансовой компании.

– Послушай, приятель, ты не мог бы кое о чем разузнать для меня? – попросил его Род.

– Смотря что…

– Ничего такого. Просто меня интересует финансовое положение одной компании. «Ботсфорд энтерпрайзис», может, слышал?

– Еще бы! – присвистнул Пауэрс. – Фирма вроде стабильная или у тебя другие сведения?

– Да нет, я поэтому тебе и позвонил. Сделай одолжение, выясни все поподробнее? Ничего такого, просто интуиция подсказывает мне, что-то у них не в порядке.

Оказалось, интуиция Рода не подвела. Через полчаса Пауэрс перезвонил и выложил все новости. В последние полгода «Ботсфорд энтерпрайзис» переживала не лучшие времена. Акции покатились вниз, компания стоит на краю банкротства.

– Какие же у них перспективы? – спросил Род.

– Не больно радужные. Альтернатива простая: или их перекупает другая корпорация, или Ботсфорд со всеми дочерними фирмами вылетает в трубу.

Итак, все стало на свои места. Например, скомканная записка от похитителей. Та, где они требовали за возврат Шона миллион долларов. Видно, такова была первоначальная задумка Шона, таков его план по спасению компании от банкротства. Устрой он липовое похищение, пришлось бы его мамаше достать немного деньжат из своей немереной заначки и раскошелиться.

Звучит вполне убедительно.

– А ты что скажешь, дружище? – обратился Род к жеребцу.

Тот фыркнул и повел ноздрями, указывая на ранчо.

– Что, думаешь, домой пора? Ну, тогда поедем!

Голова просто раскалывалась. Энн устало поднялась со стула и направилась в спальню Рода, туда, где она переоделась в нелепые штаны и футболку. Пощупала матрас. Ничего, не слишком мягкий, но и не жесткий! Как раз сойдет, чтобы отдохнуть.

Спать Энн не собиралась, но и сама не заметила, как задремала. Через два часа она зевнула, открыла глаза и увидела, что солнце уже садится. Повернула голову и рядом на стуле обнаружила свой костюм и блузку. Чистые и выглаженные. Она поднялась, взяла одежду и направилась в ванную, не забыв запереть за собой дверь. Умывшись, надела юбку и блузку, а жакет оставила на стуле, и без того было жарко. Вышла в коридор. Из кухни доносился запах стряпни. Заглянула туда.

Лаверна что-то перебирала. Не поворачиваясь, хлопнула ладонью по табуретке рядом. Ну и слух у нее, как у кошки! Энн вздрогнула, но покорно села рядом.

Оказалось, старуха перебирает бобы: черные, коричневые, зеленые.

Энн собиралась спросить, не нужна ли ей помощь, но никак не могла подобрать слов. Пока она собиралась с духом, Лаверна повернулась и поставила перед ней здоровенную миску с бобами. Кивнула, мол, давай, не сиди сложа руки.

Энн принялась за работу. Почувствовав на себе взгляд, она подняла голову. Лаверна улыбалась. Улыбалась и молчала. Энн тоже изобразила на лице улыбку, правда кривоватую.

Наконец с делом было покончено. Лаверна взгромоздила на плиту большую сковородку и высыпала в нее бобы.

– Род хороший, – услышала Энн.

От неожиданности она перестала намыливать руки и взглянула на Лаверну. Надо же, с чего это вдруг она заговорила?

– Да, это так. – Энн откашлялась. – И Шон тоже.

Старуха хмыкнула.

Энн решила, что пора сменить тему. Для того чтобы расхваливать Шона, момент явно неподходящий.

– Давно вы работаете у Рода? – спросила она.

– Я у него не работаю.

Вот те на! Энн нахмурилась.

– Как это? Вы его родственница?

– С чего это вдруг?

Энн пожала плечами и приподняла крышку над сковородкой, где жарились бобы. Старуха подлетела к ней и вырвала крышку.

– Вы здесь живете? – сделала Энн еще одну отчаянную попытку поддержать разговор.

– Нет.

Энн сложила на груди руки и облокотилась о стол.

– Постойте, я что-то не понимаю. Вы Роду не родственница. Он вам не платит. Но вы все равно приходите сюда, готовите для него…

– Убираю…

– Убираете. По доброте душевной, так?

Лаверна, не отрывая взгляда от сковородки, наставила на Энн палец, будто пистолет.

– Из-за того, что у него добрая душа.

Энн отошла от разделочного стола и уселась на табуретку. Отсюда открывался великолепный вид на окрестности. Бескрайнее голубое небо, подернутый дымкой горизонт, лошади пасутся где-то к северу. Вот бы сейчас это сфотографировать!

– Род таким не сразу стал, – проговорила старуха, будто беседовала сама с собой. – Отец бросил его совсем ребенком. А его мать… продолжала любить этого подлеца. Любовь – вот все, что у нее осталось. Денег она так и не заработала.

Энн поежилась.

– Как же ей удалось вырастить Рода?

– А мы все вместе его растили. Общиной. – Она повернулась обратно к плите. – С деньгами у нас было худо, но ничего, бедновато, но жили. Ранчо этим владел дядька Рода. Старый осел! Прижимистый был! Род горбатился на него с утра до ночи, а тот платил ему гроши.

– Как же… как Роду досталось ранчо? – спросила Энн. – Дядя оставил в наследство?

– Он-то? Да он с мертвого рубашку снимет! Уже на смертном одре продал ему ранчо. Со скидкой.

Откуда же у Рода появились деньги?

– Скопил, – словно прочитав ее мысли, произнесла старуха. – Откладывал с каждой получки. А работал он с двенадцати!

– А как же учеба?

– А ты много школ по дороге видела?

Ни одной.

– Все мы понемножку его учили. Чему могли. Так он и получил аттестат. Потом в армию пошел, а после армии в университет. На курсе он был лучшим из лучших! – произнесла она с нескрываемой гордостью. – Потом открыл свою фирму, но вскоре продал ее и решил заняться ранчо.

Энн даже не знала, радоваться ли тому, что она столько выяснила о Роде. И так ее тело к нему тянется, и так она не в состоянии справиться с вожделением, а тут еще Лаверна превращает физиологическую потребность в глубокое чувство.

– А как же женщины? – спросила она у старухи.

Та поморщилась.

– Болталась тут одна, Викки, что ли. С год назад он привел ее в свой дом. Да что толку? Едва я ее увидала, сразу поняла: от этой добра не жди!

– Почему?

– Да пока он ей сиськи лизал, она все деньги считала! Все боялась, что ей ничего не достанется.

Энн в задумчивости опустила голову.

– Скажите, Лаверна… Одного я не могу понять. Когда я появилась, вы даже ничего не захотели выведать. Но почему?

Лаверна взирала на нее с удовлетворением. Такое же выражение лица было у нее, когда она ощупывала ее в ванной.

– Мне достаточно взглянуть в глаза тебе и Роду. И я все знаю.

Энн во всю эту чепуху никогда не верила. И верить не собирается. И все-таки что там такое углядела старуха у них в глазах? Но спросить нельзя, неудобно. Вместо этого Энн сказала:

– Я помолвлена с Шоном.

– Да что ты? – усмехнулась Лаверна и посмотрела на ее безымянный палец. Еще утром там красовалось обручальное кольцо. А сейчас было пусто.

Раздался стук копыт, у Энн заколотилось сердце, и, забыв обо всем на свете, она бросилась к двери. Приоткрыв ее, она увидела, что Род слез с лошади. Он снял футболку, обернул ее вокруг пояса. Волосы развевались на ветру, закатное солнце ласкало его бронзовую кожу, джинсы подчеркивали красоту бедер. Настоящий вождь племени, вышедший на тропу войны!

Энн задрожала. Лаверна коснулась ее плеча.

– Иди к нему, – сказала она. – Он ждет.

Ждет! Слова прожгли ее насквозь.

– Об ужине не волнуйся.

Непослушными пальцами Энн повернула дверную ручку и, не слушая голоса совести, требовавшего остановиться, направилась к Роду. Ей было все равно. Он обернулся, заметил ее, протянул руку. И она послушно вложила ладонь в его здоровенную лапу. Он притянул ее к себе и обнял. Энн опустила голову на его грудь.

Под ним верный арабский скакун, который, словно чувствуя всю важность момента, не несется рысью, а бредет по степи. Энн прижимается щекой к груди Рода, прядка ее волос щекочет ему подбородок, он чувствует ее дыхание и готов забыть обо всем, лишь бы никогда не кончалось это мгновение.

– Я хочу тебя! – шепчет Энн ему на ухо.

Ее руки скользят к его ремню, расстегивают его, спускаются ниже… Род хватает ее за колено и тянет ногу к себе, жестом указывая, куда клонит. Энн понимает, осторожно переворачивается, обхватывая ступнями ног его бедра. Юбка задирается, его взору предстают простые белые трусики.

Он тянет за резинку и дергает – трусики сняты. Он швыряет их прямо в воздух. Она вскрикивает, но уже поздно. Ветер уносит их далеко-далеко.

И вот он смотрит на нее. Так он смотрит на нее впервые с тех пор, как они приехали на ранчо. Смотрит и перестает дышать. Она испытывает необоримое желание. Хватает его за волосы, притягивает к себе и целует, страстно, неистово, а руки тем временем начинают возиться с ширинкой джинсов.

Род закрывает глаза. Господи, верни мне хоть частичку воли!

Она облизывает языком уголки его рта, сначала слева, потом справа.

– Я хочу ощутить тебя, Род.

Он смотрит ей прямо в глаза. Жеребец почти замер, словно понимая, что происходит у него на спине.

– Но ты же можешь забеременеть!

– И что с того? – Ее улыбка была ярче солнца.

Ничего себе! Будь он в своем уме, бросился бы бежать без оглядки! Но, когда он с Энн, его охватывает безумие. Он перестает подчиняться голосу разума, логические рассуждения теряют всякий смысл.

Он повалил ее на себя, мгновение глядел на нее, словно спрашивал, не передумала ли она. Но нет, Энн была готова! Он расстегнул на ней блузку, стянул ее с плеч, его взгляд остановился на полукружиях ее груди. Он провел ладонями по ее животу, поднялся выше, нашел соски и накрыл ее груди ладонями, стягивая лифчик. Энн наклонилась к нему, он взял ее за колени, снова подтащил к себе и вошел в нее.

Энн приняла его внутрь, и никакой слой резины их не разделял. Они воистину слились воедино. Его пронзили новые, ни с чем не сравнимые ощущения. Это какой-то рай! Непередаваемые ощущения, жар, настоящее пламя! Никогда ей не был так нужен мужчина, никогда она не испытывала с ним такой близости, физической и духовной. Они остались вдвоем: она и Род. И еще вороной жеребец, ставший невольным, но сочувствующим свидетелем того, что происходит между ними.

Закрыв глаза, она терлась о его плечо. Моргнула, увидела, как садится за горизонтом солнце, окрашивая его в розово-лиловые тона, как теребит ветер выжженную траву вдали.

Род повернулся, но не вышел из нее, она по-прежнему ощущала его плоть, но теперь ей нужно было сказать ему что-то важное, что-то, о чем еще десять минут назад даже не могла подумать.

– Я люблю тебя. – В горле пересохло. Одно дело думать это, другое – произнести эти слова вслух.

– Энн, я…

– Шшш! – остановила его она, прижав палец к губам. Жеребец под ними замер. – Не отвечай сейчас. Не надо. Я даже не хотела тебе об этом говорить. – Энн сглотнула. – Лишь секунду назад я поняла, что люблю тебя. – Она опустила голову. – Все перемешалось, Шон, ты, я. Мы с тобой. Но ведь теперь уже ничего не изменишь.

Род молчал. Солнце, прежде чем скрыться за горизонтом, бросало повсюду причудливые тени.

– Энн, Шон мой лучший друг.

– Знаю, – прошептала она.

Она отстранилась, он вышел из нее. Выпустил ее, даже ничего не сказав.

Энн собралась спрыгнуть с лошади и едва не упала. Род вовремя подхватил ее и помог слезть с коня. Она ступила босой ногой на траву. Как холодно! Поежилась и принялась растирать руки. Затем попыталась застегнуть блузку, но пальцы не слушались. Род спрыгнул с лошади и помог ей справиться с пуговицами. А затем прижал к себе. Она снова поразилась, какой он большой, какой сильный.

– Потом мы во всем разберемся… – прошептал он.

– Обещаешь? А если Шон никогда не найдется? – По ее глазам покатились слезы. Она посмотрела вдаль. – Что тогда? Буду по-прежнему вести себя как его невеста? Даже не зная, жив он или мертв? А ты останешься верным своему старому другу?

Он погладил ее по голове.

– Не знаю.

– Я ни разу в жизни так не поступала. Не говорила «да» одному, а в постель ложилась с другим.

Род схватил ее за руку и заговорил, в его голосе слышалось неподдельное чувство.

– Разве я хоть как-то, хоть чем-то дал тебе понять, что считаю тебя девушкой второго сорта из-за того, что ты помолвлена с Шоном, а между нами произошло такое? Я колеблюсь, но к тебе это не имеет никакого отношения.

– Послушай…

– Нет, это ты послушай! – Он глубоко вздохнул. – Зря я это сказал. Конечно, мои колебания связаны с тобой. Не потому, что я считаю, что ты меня недостойна. Напротив, я считаю, что сам недостоин тебя. Понимаешь? Женщины, с которыми я был раньше, стремились принудить меня к браку. Просили, чтобы я забыл про свой долг, бросил ранчо и переехал в город. А ты… совсем другая. Ты ни о чем не просишь. Тебе ничего не нужно. Ты даже признаешься мне в любви и не требуешь ответа. Ты отдаешься мне, не ставя никаких условий. – Он провел пальцем по ее щеке. – Вот почему я хочу дать тебе все.

Энн всхлипнула. Никто в жизни не говорил ей таких слов.

– Шон… Он мой первый друг. Я многим ему обязан, всем, даже жизнью. Но он не может украсть у меня сердце. Оно остается со мной, и я сам решу, кому его отдать. Вернее, решил бы, но ты стянула мое сердце прямо у меня из-под носа.

Энн невольно рассмеялась. Она прижалась к его груди и слушала, как бьется сердце.

– Пойдем. – Род вздохнул и обнял ее. – Здесь неподалеку есть старый домик. Там рядом колодец. Можем вымыться. А лошади не помешает отдохнуть и вдоволь напиться.

Жеребец заржал, словно понял, что речь идет о нем.

– Видишь? Он тоже тебя просит!

Энн улыбнулась и вытерла слезы.

Род протянул руку. Она взяла его ладонь, крепкую, мужественную. Здорово идти вот так, держась за руки. Как пара влюбленных, словно созданных друг для друга.

13

Они подошли к колодцу. Луна отражалась в серебристой поверхности воды. Род набрал в ведро воды, дал коню напиться, а остатками окатил его сверху. Затем снова опустил ведро в колодец, умылся и дал умыться Энн.

Он снова взял ее за руку. Теперь ее ладонь была влажной, но не менее приятной.

– Пойдем.

Они приблизились к двери. Род наклонился и поискал ключ, спрятанный в щели между бревнами. Но ключа не было. Странно! Кому он понадобился? Род повернул ручку двери. Та без труда отворилась. Вот это здорово!

Но главный сюрприз ждал их впереди. Когда луна проникла через растворенную дверь в комнату, двое, до тех пор занятые делом, вскочили и выбежали им навстречу.

– Что за черт?! – воскликнул мужчина.

Энн вскрикнула и схватила Рода за руку.

– Шон!..

Обнаружить кого-то в заброшенной хижине – большая неожиданность. Но наткнуться на Шона с какой-то женщиной – это уж слишком!

Энн не испытывала негодования. Она была лишь сильно удивлена. Удивление вскоре сменилось облегчением. Слава Богу! Шон не умер, его не похитили, он не томится в мрачном подземелье и не лежит, окровавленный, у обочины на дороге. Нет, с ним все в порядке. Даже более чем.

Род вырвал руку, которую она сжала, и, прежде чем Шон успел опомниться, врезал ему прямо в челюсть. От удара тот рухнул обратно на матрас и охнул.

– Какого дьявола ты сюда явился? И зачем меня бить?

По виду Рода было понятно: будь его воля, он бы на Шоне живого места не оставил.

И тут кто-то зажег керосиновую лампу. Это сделала девушка, которая была с Шоном. Между прочим, очень красивая, с прелестной фигурой, благо рассмотреть ее можно было целиком во всех подробностях: она была совершенно голая. Ее это, впрочем, нисколько не смущало.

Род схватил со стула простыню и швырнул ее девушке.

– Прикройся, Викки!

Викки? Так вот какая она! Та единственная женщина, которую Род привел на ранчо. Та, которой доверил он свое сердце. Длинные черные волосы доходили ей почти до пояса. Черные глаза горели гневом. Она буркнула что-то Шону, затем повернулась к Роду и указала на него пальцем.

– Говорила я тебе, – произнесла она, обращаясь к любовнику, – он жутко завистлив!

– Род дал ему по морде не потому, что завидует, – вдруг заговорила Энн. – Ты просто на столько глупа, что не в состоянии этого понять. Он сделал это, потому что мы все это время с ума сходили, не знали, что и думать! А он тут…

Род глядел на нее с удивлением.

– Это ты про меня сказала, что я глупая? – взвизгнула Викки. – Ах ты!.. – Она бросилась на Энн.

Та приготовилась отразить нападение, но Шон схватил Викки за руку и рывком посадил на место.

– Остынь, Викки!

Род сложил руки на груди.

– Мы с Энн возвращаемся на ранчо. Жду там тебя, – он показал на своего друга, – через полчаса. Не больше.

Шон плюхнулся на кровать и схватился за голову. Неужели это тот самый Шон Ботсфорд, которого она знала? За которого собиралась выйти замуж? Энн сглотнула, пытаясь прийти в себя, но Род уже взял ее за руку и потащил к двери.

Шон целых полтора часа добирался до ранчо. Викки, правда уже полностью одетая, была с ним. Но Род решил не начинать давно назревшее разбирательство сейчас.

– Нет уж! Я связался с твоей матерью, Джилл. Сказал, чтобы ехала сюда. Подождем ее прибытия, тогда и выслушаем твои объяснения.

Целый час Энн сидела в ванной и думала. Вот тебе и разгадка. Целых три дня они не находили себе места, гадали, куда подевался Шон и жив он или мертв. Сколько сил они потратили на то, чтобы его разыскать! А оказывается, все это время он спокойненько забавлялся с бывшей подружкой Рода!

Как все это глупо и пошло! И все же, все же Энн не могла не вздохнуть с облегчением: все-таки приятно сознавать, что не она одна предательница. Шон начал спать с Викки или после объявления о помолвке, или еще раньше, когда они только начали встречаться. Но зачем, зачем было предлагать ей выйти за него замуж, когда он связался с другой?

Раздался стук в дверь. Наконец-то Род ее нашел! Энн сбежала от них всех, но втайне надеялась, что он пойдет за ней, что скажет: между нами ничто не изменилось. Но он оставался в гостиной. А она сидела в ванной, одинокая, всеми покинутая, растерянная.

Ручка двери повернулась, и в ванную вошла Лаверна. Конечно! У нее же есть ключ!

Несколько секунд старуха молча смотрела на Энн, затем закрыла за собой дверь и кивнула.

– Все уже в сборе.

Энн прислонилась к стене и не двигалась.

Может, Лаверна и ждала ответа, но виду не подала. Она взяла расческу, лежавшую на полочке, молча приблизилась к Энн и принялась расчесывать ей волосы. У той перехватило дыхание, напряжение вырвалось наружу, и она разрыдалась.

Лаверна опустила расческу и прижала Энн к себе. Она стояла и гладила Энн, ничего не говоря и не требуя объяснений.

Наконец Энн собрала остатки воли и отстранилась. Старуха приподняла ее подбородок, заглянула в глаза, затем сняла с вешалки полотенце и вытерла щеки, намокшие от слез.

Через десять минут Энн была как новенькая: на лице косметика, волосы аккуратно уложены, блузка и юбка без единой морщинки. Пора показаться на людях.

Прежде чем выйти, Энн взяла Лаверну за руку и сжала ее.

– Спасибо, – слабо улыбнулась она.

Но старуха не отпускала ее руки.

– Объявился твой жених… – сказала она совсем тихо. – Но это же ничего не значит.

Энн опустила глаза.

– Да, Лаверна. Теперь все будет иначе.

Рода будто сковало с головы до ног, он не мог ходить, не мог двигаться, не мог ничего делать. Когда Энн появилась наконец в комнате, внутри у него все сжалось от боли. Она явно плакала – это было видно по красным кругам под глазами. И старательно отводила взгляд, будто боялась, что он прочитает по глазам ее затаенные мысли и желания.

Незадолго до этого на ранчо явилась Джилл Ботсфорд со своим верным телохранителем. И под ручку с Мэтью Гриффином – старшим партнером Энн по фирме. Как они нежно смотрят друг на друга! Род готов был поставить все состояние на то, что Гриффин так старается отнюдь не из желания помочь партнеру по бизнесу. У него в этом деле явно личный интерес.

– Шон! – бросилась Джилл к сыну так, будто он спасся с необитаемого острова.

На девушку, стоявшую рядом с ним, она не обратила ни малейшего внимания.

Род же не мог не думать о той, которую когда-то привел в свой дом. Викки была ослепительной красавицей. Родилась и выросла она в трущобах, где-то в Гарлеме, затем переехала на Западное побережье, работала там (кем, не уточняла) и, наконец, оказалась на юге. В постели она была просто великолепна, это надо признать, но, как понял (увы, слишком поздно) Род, постелью общение с девушками не исчерпывается. То, что детство она провела в нищете, не давало ей покоя. Она завидовала тем, кто жил в роскоши, кому все доставалось даром, в то время как ей приходилось потом и кровью зарабатывать себе на хлеб. Впрочем, все это были слова. Голодать Викки никогда не голодала, а работать по-настоящему не привыкла. Вот и начала воровать у Рода деньги, покупая на них безделушки. Он сначала ничего не подозревал, и лишь сцена, разыгравшаяся между ней и Лаверной, раскрыла ему глаза. Тогда в приступе ярости Викки дала старухе увесистую оплеуху и тем самым подписала себе приговор.

– Собирай манатки и выметайся отсюда! – спокойно произнес Род.

– Что? – не поняла Викки.

– Сама слышала. Между нами все кончено.

Вот тогда-то он понял, что такое настоящая женская ярость. Она набросилась на него с кулаками, но Роду было все равно. Он покидал в машину ее вещи, притащил ее саму и отвез в город.

Тогда-то она, по-видимому, и решила взять в оборот новую жертву – Шона.

…Джилл решила, что окружающие вполне убедились в ее теплых материнских чувствах и пора слегка пожурить Шона за то, что тот вел себя не вполне правильно.

– Как ты мог так поступить со мной?! – возопила она. – И что это за девушка? – Она указала на Викки.

Ну вот, кажется, начинается! Род скрестил руки на груди и приготовился к скандалу.

Шон не без гордости подтолкнул Викки к матери.

– Мама, познакомься. Это Виктория Пантис. А это моя мама, Джилл.

Викки протянула руку.

– Рада, что мы наконец познакомились, миссис Ботсфорд.

Джилл и не думала пожимать протянутую руку.

– И я, и твоя невеста – мы ужасно волновались за тебя, Шон, – произнесла она со змеиной улыбкой. И ловким маневром подвела его к Энн. – Но, к счастью, все кончилось благополучно, не правда ли? – продолжала Джилл.

– Миссис Ботсфорд… – Энн отрицательно покачала головой и отступила на шаг.

– Мама! – одновременно с ней проговорил Шон, безуспешно пытаясь высвободиться из материнской хватки.

Род громко откашлялся. Все взоры обратились к нему.

– Джилл, возможно, вам будет интересно узнать о причинах, стоявших за исчезновением Шона.

– Для меня важно одно: мой сын нашелся. Это главное!

Она уже знает, понял Род, ей известно, что их компания стоит на пороге банкротства.

– А еще, – продолжала Джилл, не выпуская Шона, – то, что свадьба, которую мы так долго ждали, наконец состоится.

– Свадьба?! – вскрикнула Викки и встала между Шоном и Джилл. – Какая еще свадьба? Скажи ей, Шон, что свадьбы не будет. – Она прижала руку к его груди. – Ты женишься только на мне, ведь так?

Шон переводил взгляд с матери на любовницу, но молчал.

Наконец он раскрыл рот и выдавил:

– Так, детка.

Род уставился на него. Уж не сошел ли Шон с ума? Викки просияла. У Джилл был такой вид, будто она вот-вот выцарапает кому-то глаза, но еще не решила кому. Однако так сразу сдаваться она не хотела. Схватив сына за мочку уха, она оттащила его от Викки.

– Шон, мы же обо всем договорились, – прошептала Джилл. – Ты должен был жениться на Энн.

– Что?! – воскликнула та. – О чем это вы договорились? Что все это значит?

Как хотелось Роду обнять Энн, прижать ее к груди, чтобы она знала: он защитит ее, что бы ни случилось.

– Да, объясните ей, – хрипло произнес он.

Энн впервые взглянула ему в глаза. В ее взоре он прочитал такую боль, от которой все внутри у него сжалось. Он покачал головой, как бы говоря ей: я ничего не знал, лишь подозревал кое-что. Она перевела взгляд на Шона и Джилл. Теперь в ее глазах была не боль, а холодная решимость.

– Пусть кто-нибудь скажет, что происходит.

Теперь уже Мэтью Гриффин смутился.

– Энн, дело в том, что компания Шона переживает не лучшие времена. Они на грани банкротства.

– При чем здесь моя свадьба? Не понимаю!

На лице Шона было написано раскаяние. Вот наглец! Роду снова захотелось ему вмазать.

– Прости, Энн. Мне правда жаль. Если бы не Викки, я бы с радостью провел с тобой остаток дней. Ты просто замечательная. Умная, красивая, веселая.

Энн покраснела.

– Спасибо, Шон, на добром слове. Теперь я могу спать спокойно, – не удержалась она от сарказма. – Но, может, все-таки расскажешь, что вы с матерью задумали?

Шон взглянул на нее и нахмурился.

– Мы намеревались воспользоваться состоянием вашей семьи и решить проблемы компании. После свадьбы я бы поведал тебе о наших бедах. Ты бы, естественно, не смогла остаться в стороне и помогла бы нам. Дала бы денег.

Энн смотрела на него, словно не веря своим ушам. И вдруг расхохоталась.

– Выходит, – от смеха Энн едва могла говорить, – ты собирался жениться на мне из-за денег?

Джилл вздернула голову.

– Разумеется! На кой еще сдалась моему сыну девица легкого поведения вроде тебя.

Энн даже не обиделась на нее.

– Надо же! А я думала, что это я выхожу за Шона из-за его денег!

Род, прищурившись, взирал на Энн. Врет она все, совсем она не такая расчетливая!

Настала очередь Мэтью Гриффина прояснить ситуацию. Он откашлялся и произнес своим хорошо поставленным голосом:

– Вот и отлично, что мы решили поговорить по душам. Давно пора это сделать. Если бы вы оба, Шон и Джилл, дали себе труд чуть-чуть напрячь мозги, то сообразили бы: надо узнать, а есть ли у Киганов деньги. И все стало бы на свои места. Потому что Киганы еще двадцать лет назад разорились.