Текст книги "Любовный напиток"

Автор книги: Кара Колтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

Глава десятая

В тот миг, когда лоб Брайана коснулся ее лба, Джессике показалось, что она поняла все тайны вселенной, все, что есть священного между мужчиной и женщиной.

А потом, слишком быстро и внезапно, он отшатнулся от нее.

– Что ты сказал? – спросила Джессика, стремясь понять, что сейчас произошло, увидеть все в истинном свете. Он сказал, что не женится на Люсинде. Сказал, что любит не Люсинду.

Он подразумевал нечто другое. Что он действительно женится, что он действительно любит.

Ее душа поняла, что он любит ее. Все стало совершенно ясно в тот удивительный миг, когда он нежно коснулся лбом ее лба.

И все же она хотела своими ушами услышать соответствующие слова!

– Что ты сказал? – повторила она.

– Ничего. – Брайан сделал шаг назад, стараясь на нее не смотреть. Он провел рукой по темным прядям волос. – Забудь, что я сказал. Я выбрал неподходящий момент. Как всегда. Моя племянница пропала, а я прекрасно знаю, что происходит с тринадцатилетними беглянками, и я…

Джессика прижала палец к его губам.

– Стоп, – тихо приказала она ему.

Она пристально посмотрела в его глаза цвета растаявшего шоколада и увидела нечто поразительное. Силу и нежность – бок о бок. Мужество и при этом некую очаровательную романтичную неуклюжесть. Увидела тревогу за племянницу, но и то, что надежда сильнее страха.

И она решила довериться ему и поверить в себя.

– Идем, мы должны найти Мишель, – сказала она.

Брайан взял Джессику за руку и благодарно сжал ее. Они увеличили и сделали копию фотографии Мишель, которая хранилась в бумажнике Брайана. Они поехали в центр и расспросили там всех детей на улицах. Брайан связывался с каждой встречной патрульной машиной и давал им копию фотографии Мишель. Джессика заметила, какие взгляды он бросал на нее. В его глазах настолько явно читалась истина, что Джессика спросила себя: с какой стати она решила, что ей нужны слова?

Всю жизнь Джессика видела то, чего не могли видеть другие. И всегда верила в целительную силу чистой любви.

Много лет назад, когда умерли ее родители, она утратила способность доверять людям. Когда несколько лет спустя ее разочаровал Брайан, Джессика утвердилась во мнении: любовь причиняет ей только боль.

Но теперь Джессика поняла, что без любви нельзя жить полной жизнью. И еще поняла: доверие и любовь неразрывно связаны.

Факты говорили, что Брайан обманул ее. Но сердце сказало: нет. И свет в его глазах сказал то же самое. Этот человек не способен на предательство и обман.

И Джессика почувствовала: сомнение покидает ее, уступая место чистой, как кристалл, уверенности.

– Брайан, почему ты мне не сказал, что приезжает Люсинда?

Похоже, он явно почувствовал облегчение.

– О-о, Джессика, ты должна понять: я всю жизнь обладал даром постоянно подводить людей, особенно женщин. Постоянно боялся, что я недостаточно хорош, что не смогу сделать других счастливыми. Я хотел сделать счастливой тебя. А если бы я рассказал тебе о приезде Люсинды, вряд ли бы ты обрадовалась. – Он виновато взглянул на нее. – Понимаешь, я ушел в себя, чтобы никого не разочаровывать. Я прятался в футболе, в старом пикапе, в моей работе. Создал весь этот безопасный мир, где мог совершать ошибки, никого при этом не обрекая на страдания.

Он глубоко вздохнул. Подъехал к краю дороги. Взял Джессику за руки и пристально посмотрел ей в глаза.

– У нас с Люсиндой был роман, когда мы учились в школе. Некоторое время были помолвлены, недолго. После похорон Кевина и Аманды мы оба страдали от одиночества, чувствовали боль, и я подумал, что вместе сможем как-то от нее избавиться. Не получилось. И только в тот вечер, когда мы познакомились с тобой, я ясно понял, что означает настоящая близость с другим человеком. После того, что мы с тобой пережили вместе, разве не думаешь, что можно умереть от одиночества, если согласишься на что-то меньшее?

Джессика кивнула. Она чувствовала, что он скажет, раньше, чем он успевал произнести это вслух.

– Мне очень жаль, Джессика, что я невольно причинил тебе боль. Прости меня.

– Я принимаю твое извинение, – мягко сказала Джессика. – И тоже прошу у тебя прощения: мне очень жаль, что я не доверяла тебе, Брайан, хотя, что ты за человек, видно сразу.

Когда Джессика произнесла эти слова, она испытала знакомое ощущение света внутри себя. И в тот миг разгадала загадку, над которой они оба бились так отчаянно. Прежде всего надо было отказаться от всех страхов, всех до одного.

Потому что если у любви и был враг, то это – страх.

– Мишель поехала домой, – сказала Джессика. – Мы найдем ее у меня дома.

– Но как она могла туда попасть? – с сомнением спросил Брайан. – Туда же не ходят автобусы.

– Она там, – тихо и уверенно сказала Джессика.

– Хорошо, – сказал Брайан. – Я верю. Пока мы прочесывали здесь улицы, она, вероятно, сидела у тебя дома и нюхала цветы.

Он развернул пикап, и они направились домой.

Когда они приехали, начали сгущаться сумерки. Коттедж не был освещен. В саду царила тишина. Все замерло.

– Ее здесь нет, – вяло сказал Брайан.

Но Джессика не сомневалась. Она вошла в дом и стала обходить комнату за комнатой. Брайан шел за ней по пятам.

– О'Генри! – сказала она. – Где О'Генри? Оба бросились к черному ходу и принялись звать. И оба услышали жалобный вой.

При обычных обстоятельствах песик тотчас подбежал бы к ним. Но они разглядели в слабом сумеречном свете, что он лежит возле садового сарая и явно отказывается покинуть свой пост. Щенок опустил голову на лапы и выглядел очень несчастным.

У Брайана вырвался глубокий вздох облегчения.

– Она там, внутри. Наверное, не впустила собаку, потому что знает: так мы легче найдем ее.

Джессика улыбалась и чувствовала себя так, будто внутри нее светило солнце, хотя снаружи всходила луна.

– Пусть останется там на ночь, – проворчал Брайан, наконец давая волю гневу. – Поделом ей.

Джессика покачала головой.

– Нельзя наказывать ее за то, что она похожа на тебя.

– Похожа на меня? Разве я стал бы прятаться в садовом сарае?

– Она убегает от вещей, которые причиняют ей боль. Она увидела, как вы целовались с Люсиндой, и это обидело ее и испугало.

– Ладно, ладно. Так и быть, может не ночевать в сарае.

Они вместе направились к садовому сараю и открыли дверь. Мишель забилась в дальний угол. Прижав колени к груди, она тихо плакала.

Джессика сразу поняла: Мишель мечтала, чтобы ее нашли.

Брайан не стал ее просить выйти из сарая. Он опустился на четвереньки, прополз по грязи через сваленный там садовый инвентарь, и наконец оказался рядом с Мишель. Потом обнял ее и прижал к груди, как маленького ребенка.

Если у Джессики и оставались малейшие сомнения на его счет, теперь они развеялись окончательно. Когда она увидела, как он держит этого ребенка.

Джессика тоже вползла в сарай, села на грязный пол рядом с Брайаном, положила голову ему на плечо и коснулась волос Мишель. Последним в сарай ворвался О'Генри. Он лизнул соленые от слез щеки Мишель, вздохнул и положил голову Джессике на колени.

Никто из них не сказал ничего, ни единого слова. В такой ситуации слова не нужны: нужна только глубокая благодарность.

Чистая любовь.

Сгустилась тьма и окутала их. Наконец Мишель заговорила.

– Мне очень жаль, что вам пришлось беспокоиться из-за меня.

– Ничего, – сказал Брайан. – Из-за тебя у меня только прибавится седых волос. Но скажи все же, почему ты убежала вместо того, чтобы прийти ко мне? Поговорить со мной.

– Люсинда так похожа на мою мать, что я испугалась, – прошептала Мишель. – Я больше не могу так жить. Дядюшка, мне у тебя нравится больше, чем у мамы с папой. Я чувствую себя такой виноватой…

– Родная ты моя… – нежно сказал он.

– Они были очень богатыми, но на меня у них времени не находилось. Они никогда не сдерживали свое обещание, даже если давали честное слово. Знай только пили и ходили на вечеринки. Их не интересовало, где я и с кем я. Им было безразлично, когда я вернусь домой. Мама замечала меня, только если ей не нравилось, как я одета.

Джессике захотелось возразить ей, но она промолчала. По голосу Мишель было совершенно ясно, что она говорит правду. К тому же, Брайан, можно сказать, держался великолепно. Он просто слушал, крепко обняв Мишель, и ей становилось легче.

– А потом я переехала к тебе, и ты установил все эти глупые правила, и допрашивал матерей моих друзей, и почти никогда меня не обижал, хотя я обижаю тебя. Даже когда я выкрасила волосы в черный цвет, ты ни разу не сказал, что это выглядит безобразно. Наверное, когда я скажу, что доехала сюда автостопом, ты заставишь меня сидеть дома целый месяц?

Он выругался.

– Месяц? Скажи лучше – год! Ты доехала сюда автостопом?!

– Вот видишь, – с довольным видом сказала Мишель. – Тебе не все равно.

– Ты почувствуешь на собственной заднице, что мне далеко не все равно.

Мишель хихикнула.

– Меня подвезла мама одного моего друга.

– Ну и везет же тебе, – сурово сказал он.

– Все будет по-другому, если ты женишься на тете Люси. Она мне не очень нравится.

Мишель уткнулась лицом ему в грудь и расплакалась. Он погладил ее по голове.

– Мишель, я не женюсь на Люсинде.

– Не ври мне! Я не ребенок!

– Хорошо, – мягко сказал он. – Расскажи, почему ты так решила?

– Меня не взяли на ленч, потому что ты собирался побеседовать с ней на эту тему. Я видела, как вы смотрели на кольца. Я видела, как вы целовались с ней посреди аллеи. Видела, как ты вышел оттуда с пакетом.

– Я кое-что купил в ювелирном магазине. Но не для Люсинды. Хочешь посмотреть, что именно? Мне хотелось бы показать это тебе.

– Ты хочешь показать мне то, что купил? – спросила Мишель. – Это для меня?

– Нет. Но мне нужно знать твое мнение. А тебе, – сказал он Джессике, – пока надо вернуться в дом.

Джессика покачала головой и попыталась принять обиженный вид, но не смогла. Она поцеловала Мишель в макушку и встретилась взглядом с Брайаном, глядя поверх головы Мишель. Да разве она когда-либо была так восхитительно счастлива?

Близилась ее очередь. Ее второй шанс в любви.

И она его получит.

Брайан обнял Мишель за плечи. Они вместе вышли из сарая и направились к его пикапу. Он вынул оттуда пакет.

– Загляни туда, – сказал он Мишель.

Та вопросительно посмотрела на Брайана, заглянула в пакет и, широко раскрыв глаза, уставилась на бархатный футляр. Ее глаза округлились еще сильнее, когда она открыла крышку. Мишель потрогала кольцо кончиком пальца и нахмурилась.

– По-моему, ты сказал, что это не обручальное кольцо.

– Нет, я сказал по-другому. Я сказал, что это не для Люсинды.

Губы Мишель тронула едва заметная, прекрасная улыбка. Она подняла глаза и посмотрела на звезды, а потом зажмурилась. Как маленький ребенок, который загадывает желание, или, может быть, благодарит своего ангела-хранителя за услышанную молитву. Открыв глаза, она снова посмотрела на кольцо.

– О, – выдохнула она. – Я поняла, дядя Брайан. Такое кольцо не понравилось бы Люсинде. Совсем не понравилось бы. Я точно знаю, кому бы понравилось такое кольцо.

Мишель обняла Брайана, он сжал ее в своих объятиях. Над ними мерцали звезды. И он понял, что в какой-то миг, как это ни странно, стал достойным доверия этой девочки.

Достойным любви такой женщины, как Джессика Моран.

До сих пор все женщины предъявляли ему требования: сделай меня счастливой, заставь меня чувствовать, стань таким, каким я хочу.

А потом появилась Джессика. Которая сама делала все, что нужно. Которая ничего от него не требовала.

И поэтому Брайану внезапно захотелось ее осчастливить, чтобы она потеряла голову от радости.

– Мне понадобится помощь, – сказал он Мишель.

– Все, что угодно, – ответила девочка.

– Можешь взять шланг и налить в пруд воды? Мне надо ненадолго вернуться в город. А когда пруд наполнится, задержи Джессику в доме. И смотри, чтобы она не подходила к окнам.

– Как же это сделать?

– Может, объяснишь ей правила игры в футбол? – с надеждой спросил Брайан. Его племянница удивительно хорошо разбиралась в футболе. Игра вызывала у нее неподдельный восторг.

Когда все было готово, Брайан взглянул на часы. Полночь. Не странное ли время для предложения руки и сердца? Впрочем, нет. Полночь – самый подходящий момент для завершения волшебства.

Брайан глубоко вздохнул и оглядел на результаты своей работы. Он сделал все, что в его силах. Теперь придется положиться на чары, которые действовали на Джессику точно так же, как на него. Он направился к коттеджу и постучал в дверь. На стук ответила Мишель.

– Добилась каких-нибудь успехов с футболом? – спросил он племянницу, взъерошив ей волосы.

– Забудь об этом. Тебе придется научиться играть в «скрэббл». – Она посмотрела поверх плеча Брайана и улыбнулась. – О, дядя Брайан, это так здорово!

Потом выглянула внезапно оробевшая Джессика. Брайан протянул ей руку и повел в сад. Мишель, глядя на них, вздохнула и захлопнула дверь, оставив их наедине.

Теперь двор и сад выглядели совсем иначе. На поверхности наполненного водой пруда отражались горящие фонари. Среди цветов виднелись огоньки нескольких дюжин свечей. Их пламя то мерцало, то вспыхивало. От мягко горевших свечей было так светло, что от темноты не осталось и следа. Как не осталось следа от темноты в душе Брайана благодаря мягкому свету, исходившему от Джессики.

– О! – вырвалось у нее. Она огляделась по сторонам, и у нее на глазах выступили слезы.

Брайан крепко сжал ее руку, подвел к скамейке возле пруда и усадил.

– Брайан, это так красиво! – задыхаясь, произнесла она.

– Ш-ш, – сказал он. – А то я забуду все слова.

Но когда он опустился перед Джессикой на одно колено, по ее щекам потекли слезы, казавшиеся золотистыми в мерцании огней. И все слова вылетели у Брайана из головы.

– Мне надо было их записать, – пробормотал Брайан. Но взглянув в зеленые глаза Джессики, Брайан понял, что не надо было ничего записывать.

И он сказал то, что подсказывало ему сердце.

– Джессика, – сказал он, – жизнь гармонична. Иногда ты делаешь счастливыми других людей. Иногда – самого себя. Но если тебе повезет, то одновременно происходит и то, и другое. По-моему, вступить в брак означает найти свою половину. И если пара совместима, то чаще всего появляется и третий.

Брайану показалось, что он нашел верные слова. Он говорил без притворства, искренне, как умел. Все еще стоя на одном колене, Брайан вынул футляр с кольцом, открыл крышку и протянул футляр Джессике.

– Это символ моей любви к тебе, – сказал он хриплым голосом. – Джессика, ты выйдешь за меня замуж? Ты станешь моей женой?

Она взяла футляр, но смотрела при этом на Брайана.

Словно заглядывая ему в душу.

– Да, – тихо прошептала она.

– Повтори, что ты сказала?

– Ничего, – поддразнила она его.

Тогда Брайан осторожно отложил кольцо в сторону, взял Джессику на руки, не обращая внимания на ее протестующий вопль, и шагнул прямо в центр пруда.

– Скажи «да!» – велел он.

Она беспомощно рассмеялась, уткнувшись в его плечо.

– Скажи «да», – повторил ее Брайан.

Дверь коттеджа открылась.

– Он уже сделал тебе предложение? – крикнула Мишель.

– Да! – закричала в ответ Джессика.

– Что ты сказала? – выкрикнула Мишель.

– Я сказала «да!»

Брайан рассмеялся. Он закружил Джессику, поднимая фонтаны брызг. Потом поцеловал ее в губы, так крепко, что окружающий мир завертелся у них перед глазами.

Пес ударил его по коленям, и Брайан с Джессикой с плеском упали в воду. Но даже в воде они продолжали целоваться. О'Генри торопливо сновал туда-сюда, чтобы успеть поделиться поцелуями.

А потом к пруду подошла Мишель. Она с нежностью посмотрела на разворачивающуюся перед ней сцену, помотала головой и тоже вбежала в пруд, освещенный луной. Все принялись гоняться друг за другом в воде, брызгаясь и громко хохоча.

– Мы никогда не станем нормальной семьей, верно? – радостно спросила Мишель спустя час. Она завернулась в одеяло и прихлебывала какао.

По правде говоря, Брайан не знал точно, что означает «нормальная». То, что хотела для него мать? Можно ли было назвать «нормальной» жизнь, которую вел его брат? Внешний успех сочетался в ней с внутренней пустотой.

Если так, то он предпочитает плескаться в пруду в полночь.

Мишель легла спать. За день она много волновалась и устала. Она заснула посреди объятий, поцелуев и пожеланий «спокойной ночи». Джессика и Брайан стояли, обняв друг друга за талию, и смотрели на спящую девочку и собаку.

– Брайан? – прошептала Джессика.

– Да, Джессика?

– Я безумно тебя люблю.

– Я уже понял.

– Я выйду за тебя замуж.

– Слава Богу.

– И у нас будут дети.

– Я надеялся.

– Пусть у каждого будет второй шанс, – сказала Джессика.

Брайан обнял ее и подивился силе своего чувства. Ему казалось, будто он вернулся домой.

Нормальная жизнь? Кому она нужна, если можно получить такую? Волшебство. Жизнь за пределами нормальной, граничащую с магией в чистом виде.

Брайан поцеловал Джессику и понял, что волшебство завершилось. Лягушонок превратился в принца.

Он уткнулся ей в волосы и сказал:

– Да будет наша жизнь долгой и счастливой.