Текст книги "Спасенные любовью"

Автор книги: Кара Колтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

В офисе Джейка стояла тишина. Сара заполняла бланки заказов на некоторые фотографии. Взглянув на Джейка, она поняла, что он спит, сидя в кресле. В последнее время это случалось часто, и каждый раз он сильно смущался.

Внезапно дверь распахнулась.

– Папочка!

Вздрогнув, Джейк проснулся и радостно улыбнулся девушке, которая бросилась к нему и покрыла его лицо поцелуями.

Сара сразу узнала дочь Джейка. Челси. Ее фотографии не сходили с обложек журналов. Любимая принцесса американцев.

Несмотря на то, что Сара много раз видела Челси на телевизионном экране, она была захвачена врасплох поразительной красотой своей тетки.

Скрытые под кокетливой кепкой светлые волосы подчеркивали безупречные черты лица: высокие скулы, полные губы, дерзко вздернутый нос… На Саре был короткий свободный топик, не прикрывавший пупка, и слаксы, спущенные на изящные бедра.

Потрясенная, Сара не сразу заметила, что Джейк пытается привлечь ее внимание. Она поняла, что ей нужно убрать фотографии. Альбомы должны стать сюрпризом для его дочерей.

Она положила в ящик последний альбом. Объятия и поцелуи закончились, и Джейк представил ей дочь.

Сара заметила, что дед всегда представляет ее всем, кто заходит в его офис. Словно она важная персона. И все-таки появление тетки вызвало у нее страх. Они примерно одного возраста, но Челси – знаменитость. Всем на свете хочется познакомиться с ней, коснуться ее руки.

Сара приготовилась к холодности, к снобизму, но Челси подбежала к ее столу с невинной щенячьей радостью и протянула девушке руку. В рукопожатии и в глазах тетки Сара прочла неожиданную теплоту.

– Здравствуй, Сара. Знаешь, ты немного похожа на мою сестру Бренду.

– Ваш отец упоминал об этом. – От нервного напряжения ей было трудно говорить.

– Какую работу ты делаешь для отца? Ты его помощница?

– Вроде того.

– Наверное, он обожает тебя. Никогда не видела, чтобы он позволял кому-нибудь сидеть с ним в его офисе.

От неожиданного комплимента Сара покраснела.

«Конечно, Джейк не обожает меня. Просто он хороший старик».

– Челси, подойди ко мне, пожалуйста.

Глядя, как они разговаривают, склонившись друг к другу, Сара позавидовала их близости. Она никогда не знала отца, а мужчина, которого она считала дедушкой, был злее дикого кабана.

Челси выпрямилась и изучающе посмотрела на Сару.

– Будет сделано, – улыбнувшись, сказала она отцу. – Сара, пойдем со мной.

Сара бросила на Джейка умоляющий взгляд, но он сделал вид, что не заметил этого.

Она неохотно вышла из комнаты вслед за Челси, которая повела ее на второй этаж. Сара никогда не поднималась туда. Ступая по мягкому ковру и проходя мимо бесценных произведений искусства, она чувствовала себя настоящей деревенщиной.

А эти роскошные люстры! Они сверкают, как брильянтовые.

Челси оживленно рассказывала Саре о своей поездке в Париж.

Наконец, они подошли к приоткрытой двери. Челси вошла и бросилась на кровать, застланную кружевным покрывалом.

– Как хорошо снова быть дома, – сказала она.

О такой комнате Сара могла лишь мечтать.

Старинное кружево, шелковый полог над кроватью, чудесные цветные фотографии на стенах: Брэд, Дженнифер, Пэрис, Бритни… На некоторых они вместе с Челси. Дарственных надписей нет. Фотографии не подписывают, когда дарят их друзьям.

Что делает здесь Сара Маккензи?

Она быстро получила ответ.

Челси соскочила с кровати и распахнула дверь встроенного шкафа.

– Папа узнал, что одна из горничных третирует тебя. Его это огорчило. Он поговорил с ней…

«Так вот почему я чувствую на себе неприязненные взгляды!»

– Но он не знает, как помочь тебе. Мужчины в этом несколько туповаты, – заявила Челси. – Но ты не беспокойся, я знаю, что нужно сделать.

– Это пустяки, – поспешно сказала Сара, пятясь к двери. – Недоразумение, и больше ничего.

– Гмм. Жаль, что сейчас не старые времена. Тогда мы могли бы выпороть ее. – Челси захихикала, и Сара невольно улыбнулась. – Вот это, по-моему, подойдет. – Челси начала просматривать свой огромный гардероб. – Мне нравится Алессандро Деллакуа, а тебе?

«Нравится? Я даже не могу произнести это имя!»

– Вера Вонг, Дольче и Габана, Билл Бласс, – бормотала Челси. – Вот, возьми. – Она протянула Саре ворох платьев.

Наконец-то она поняла! Джейк одолжил ее дочери, чтобы она помогла Челси очистить шкафы от ненужной одежды. Но разве ей не должно быть все равно, пока она получает свои двенадцать долларов в час? Оказывается, нет. Она не хотела, чтобы тетка обращалась с ней как с горничной.

«Глупо, но мне хочется, чтобы мы стали друзьями».

– Теперь, – сказала Челси, беря Сару за плечи и направляя к другой двери, – иди туда.

Сара, словно в трансе, вошла в примерочную. Как в магазине, только намного роскошнее. Парикмахерское кресло, зеркала, несколько больших кожаных кресел…

Дверь за ней закрылась.

– Что мне здесь делать? – тревожно спросила она.

– Примерять одежду! – донесся до нее голос Челси.

Примерять одежду? Этого она не ожидала.

– К счастью, у нас с тобой одинаковый размер, – продолжала Челси. – Выйди и покажись.

Сара открыла дверь.

– Мисс Кинг, я, право, не могу.

– Чепуха! Думай, что ты выиграла в лотерее. И никогда больше не называй меня «мисс Кинг».

Сара неуверенно посмотрела на тетку. В улыбке Челси не было жалости или презрительной снисходительности, одно озорство.

Вздохнув, Сара закрыла дверь. Она надела белую рубашку, желтый замшевый пиджак и джинсы. Гуччи, Ральф Лоран…

Когда Сара посмотрелась в зеркало, она поняла, почему люди платят огромные деньги за одежду.

Сделав глубокий вдох, она открыла дверь.

Челси лежала на кровати, листая журнал.

– Довольно мило, – сказала она, – но ты выглядишь скованной. Надень то, что ты никогда раньше не носила. Розовые брюки клеш от Веры Вонг, например, и пеструю рубашку с расширяющимися книзу рукавами.

Сара повиновалась, и Челси одобрительно кивнула. Бедная церковная мышь превратилась в молодую женщину, которой не стыдно показаться в любом месте.

В принцессу.

Надев туфли, Сара неожиданно стала выше на семь сантиметров. Радостно засмеявшись, она отдалась веселью, чувствуя себя легко и непринужденно с девушкой, которая выросла совсем в другом мире.

– Вот! – Челси приоткрыла дверь и бросила Саре красивое черное платье с узкими бретелька ми. Сара посмотрела на ценник.

Одиннадцать тысяч долларов.

Выронив платье, она опустилась в кресло и горько расплакалась.

– Сара? Что случилось? – встревоженно спросила Челси, услышав ее рыдания.

– Ничего, – сдавленным голосом проговорила Сара. Не обращая внимания на Челси, пришедшую в ужас от ее поношенного нижнего белья, она быстро надела свои старые джинсы и слишком широкую спортивную рубашку с пятном на рукаве, купленную за двадцать пять центов.

Подняв глаза и увидев, что Челси все еще не может прийти в себя, Сара метнулась к двери.

Ее переполняли гнев и стыд. Выйдя из дома, она быстро пошла по дороге.

Вскоре возле нее остановилась желтая спортивная машина.

– Сара, садись.

Она не обратила внимания на Челси.

– Немедленно! – Это был приказ богатой девушки, привыкшей, чтобы ей повиновались.

После некоторого колебания Сара села в машину. Она была всего лишь бедной девушкой, обязанной повиноваться, когда ей приказывают.

– Прости, если я обидела тебя, – сказала Челси. – Мне казалось, что тебе весело, и вдруг…

– Вы не виноваты, – мрачно ответила Сара. – Я просто хочу домой.

– Ты ходишь пешком на работу каждый день?

Сара промолчала.

– Я отвезу тебя.

– Нет!

– Почему?

– Я не хочу, чтобы вы увидели, где я живу.

– Но почему?

– Я не принадлежу к вашему миру. Моя мать мыла общественные туалеты и ни разу в жизни не заработала за год одиннадцать тысяч долларов.

– Одиннадцать тысяч? Почему ты назвала такую цифру?

– Платье. Столько оно стоит.

Челси долго молчала.

– Ах, Сара. Извини.

– Мне не нужна ваша жалость.

– Это не жалость.

– Неужели? Что же это?

Челси снова умолкла. Пошел дождь.

– Выпустите меня. Я пойду пешком.

– Нет.

– Ладно. – Сара сказала ей адрес. – Вы знаете, что за нами едет синий седан, в котором сидит старикашка в костюме?

– Это мой телохранитель. Он бы умер, если бы услышал, что ты называешь его старикашкой. – Челси хихикнула так заразительно, что Сара едва не улыбнулась.

Они подъехали к дешевому неказистому мотелю, находившемуся далеко от города.

– Спасибо, – сухо сказала Сара.

– Здесь ты живешь? – тихо спросила Челси.

– Да. – Чтобы снова не расплакаться, Сара быстро вышла из машины, хлопнула дверцей и, не оглядываясь, пошла к дому.

Бросившись на кровать, она разрыдалась, вспоминая мать, которая надрывалась всю жизнь, не зная, что у нее есть сестры, которые носят платья, стоящие одиннадцать тысяч долларов.

Дверь открылась, и Сара быстро села на кровати, обхватив руками колени.

Челси, держа в руках одежду, стояла на пороге и оглядывала комнату с таким видом, словно ожидала, что из темного угла выскочит крыса и набросится на нее.

– Господи, Сара! Немедленно собирай вещи. Больше ты не проведешь ни одной ночи в этой дыре.

– Да? И где же я буду жить?

– У нас над гаражом есть жилое помещение. Им не пользуются, и никто там не живет.

Сара понимала, что должна отказаться, но неожиданно для себя поднялась и начала упаковывать вещи. Ее ладонь легла на серебряную пепельницу, которую она украла у Джейка.

Не заметила ли ее Челси?

Но тетка неподвижно стояла в дверях, словно боясь пошевелиться или прикоснуться к чему-либо.

Глупо ехать с ней, подумала Сара. Но она не смогла справиться с охватившим ее чувством.

Словно она всю жизнь ждала, что вот-вот появится человек, который захочет позаботиться о ней.

Удивительно, что этим человеком оказалась ее тетка, Челси Кинг.

…Тихонько напевая, Бренда раскладывала столовые приборы. Божественный день!

Она не поверила своим глазам, когда Клинт присоединился к ним на батуте. Как она смеялась, когда он охал и ахал, подпрыгивая и делая сумасшедшие прыжки через голову.

Но лучшее впереди. Время, которое мы проведем с ним наедине. Бекки уже в постельке и крепко спит.

Бренда с удовольствием оглядела стол. Ей удалось найти свечи, скатерть, приличную фарфоровую посуду.

В духовке запекался картофель – строго по инструкции, данной ей Джессикой. Размороженные бифштексы дожидались, когда их поджарят. Салат, приготовленный по рецепту Джесси, был заправлен соусом, который Бренда сделала своими руками. Десерт состоял из пудинга быстрого приготовления. Взбитые обезжиренные сливки прекрасно смотрелись на темной корочке.

К несчастью, после изготовления пудинга рубашка Бренды покрылась пятнами.

Она все равно хотела переодеться в нечто более приличествующее ситуации. Бренда посмотрела на часы. Она изгнала Клинта из кухни, как только они накормили Бекки, и приказала не возвращаться до восьми часов. Какая она все-таки организованная! В ее распоряжении оставался почти целый час, чтобы переодеться и сделать что-то с волосами.

«Сейчас я сбегаю в свой коттедж и надену что-нибудь очень сексуальное, например новые белые брюки, расклешенные от бедер, и рубашку медно-красного цвета».

Громкий треск, донесшийся из кухни, заставил Бренду вздрогнуть. Она просунула голову в дверь, но на вид все обстояло вполне благополучно, и она побежала в коттедж. Переодевшись, Бренда покрутилась перед зеркалом и удовлетворенно вздохнула: никогда она не выглядела такой красивой. На щеках у нее играл здоровый румянец, глаза сияли.

Бренда облизнула губы, чтобы подчеркнуть наложенный на них блеск. Так и манят к поцелую, невольно подумала она.

Покопавшись в своих вещах, девушка нашла бикини – намного откровеннее того, которое она надевала в четырнадцать лет, – завернула его в полотенце и пошла к дому.

Войдя, Бренда сразу поняла: во время ее пятиминутного отсутствия произошло что-то непоправимое. В воздухе плавало облако зловонного дыма. Открыв духовку, она увидела пустую решетку. Картофель исчез.

Однако на дне плиты тлели обуглившиеся остатки картофелин, испускавшие отвратительный запах.

– Они взорвались? – недоуменно произнесла Бренда и вспомнила треск, донесшийся из кухни.

Взглянув на часы, она поняла, что может попытаться испечь новую порцию. Что, если поднять температуру в духовке?

На это решение куски взорвавшихся картофелин ответили бурным горением и еще более нестерпимой вонью.

Бренда заглянула в духовку.

Что делать?

Она неуверенно протянула внутрь ложку, чтобы собрать головешки, и немедленно обожгла руку.

Ура! Есть более безопасный и быстрый способ сделать это. Пылесос!

Спустя некоторое время к Бренде вернулось хорошее расположение духа. Пылесос оказался прекрасным средством для очистки духовки, и вскоре, увеличив температуру, она загрузила в нее новую порцию картофеля.

Включив вытяжку, Бренда отправилась на поиски ароматических свечей. Вскоре они уже наполняли кухню клубничным ароматом. На всякий случай она прибегла к услугам освежителя воздуха, взятого из ванной.

Кухня благоухала, когда в нее вошел Клинт.

Увидев свечи, он удивленно поднял брови.

– Не волнуйся, – успокоила его Бренда. – Я поставила их не для создания романтической обстановки. Небольшое происшествие… С запахом.

– К этому мы уже привыкли.

Что прозвучало в его голосе? Облегчение? Разочарование?

Несмотря на легкое беспокойство, Бренда была довольна видом Клинта, который обычно одевался очень просто. Но в этот вечер на нем были черные слаксы, белая рубашка с расстегнутым воротником, красивая спортивная куртка. Одевшись таким образом, он показал, что понимает важность предстоявшего события.

Клинт несколько раз потянул носом, и Бренда увидела, что ему стоит больших усилий сохранять спокойствие. А его голос, когда он небрежно – слишком небрежно – спросил, что у них на ужин…

Он обеспокоен!

– Что это? – спросил Клинт, глядя на руку Бренды. – Ожог?

– Пустяки! Я случайно прикоснулась к решетке в духовке.

Клинт подошел к ней и мягко взял за руку.

– Больно, наверное.

Теперь совсем не больно!

– Ни чуточки.

– Бедное дитя! – пробормотал Клинт, направляясь к шкафчику с лекарствами. – Сядь на стул.

Бедное дитя? Меньше всего ей было нужно, чтобы он жалел ее и считал ребенком!

«Посмотрим, что Клинт скажет, когда окажется со мной в горячей ванне!»

Он присел перед Брендой, осторожно промыл ожог и неожиданно поднес ее руку к губам.

У Бренды перехватило дыхание. Так поступают с ребенком, желая утешить его. Но горящий взгляд Клинта говорил о другом. Нанеся мазь на ожог, он отпустил руку Бренды.

– Ты хочешь, чтобы я сделал что-нибудь?

«Да, да. У меня на шее есть место, которое нужно поцеловать. И за ухом. И губы…»

– Помочь тебе с ужином? – улыбнулся он.

– Да, – Бренда сорвалась с места. – Займись грилем, пожалуйста.

Она открыла духовку и нахмурилась. Картофелины начинали чернеть. Максимально убавив температуру, Бренда вышла на веранду, неся на тарелке мясо.

На черном бархате неба мерцали звезды. На другой стороне озера в домах светились огоньки.

– Какое красивое, чудесное место! – сказала Бренда.

– Я люблю его.

– Ребекке оно нравилось?

Клинт грустно улыбнулся.

– Она была здесь всего один раз.

– Разве не она украсила детскую?

– Нет. Дизайнер интерьеров.

Глупо радоваться, но Бренда ничего не могла поделать с собой. Клинт никогда не говорит о покойной жене. Но если он все еще любит Ребекку, ее план обречен на провал.

– Ты скучаешь по ней, Клинт? – тихо спросила Бренда.

Он вздохнул, глядя на озеро.

– Мой брак не удался, Бренда.

– Что?

– Мы не были счастливы.

– Не были?

– Я испробовал все. Даже читал книги о том, как строить отношения. Когда я был ребенком, наш дом напоминал поле битвы между родителями.

– Сочувствую.

– Не нужно. Живя в таком мире, я научился многому, но не тому, как устанавливать отношения.

– Что пошло не так? – спросила Бренда, чувствуя важность своего вопроса.

– Мне было одиноко, как никогда в жизни. От супружеской жизни я ожидал противоположного, но, несмотря на все мои старания, достучаться до Ребекки я не мог.

– Пару раз я видела Ребекку, – осторожно сказала Бренда. – Тебе не приходило в голову, что она, возможно, не нуждалась в духовной связи? Она была очень замкнутой и самодостаточной женщиной.

– Не хочу возлагать вину за неудавшийся брак на покойную жену, – резко возразил Клинт.

– Даже если это правда?

Он долго молчал.

– Ответственность лежит на мне.

Бренда инстинктивно прикоснулась к руке Клинта и заглянула ему в лицо. Она чувствовала его боль.

– Клинт… ты берешь на себя ответственность за все на свете, не так ли? Но даже у тебя нет такой силы, чтобы нести на плечах всю тяжесть мира.

Он ничего не сказал. Бренда мягко продолжала:

– Ребекка верила, что ты воин – сильный, грозный. Она не знала, что ты прячешь свое истинное «я» за завесой отчужденной формальности. Для нее ты был мужчиной, который отдаст жизнь, чтобы защитить то, что для него важно. Только почему ей нужна была такая защита?

– Ребекка не рассказывала о своем детстве, но кое-какие намеки были. Возможно, что с ней тоже произошло что-то плохое.

– То, что помешало ей хотеть того же, чего хотел ты, Клинт, – духовной общности, родства душ…

Он пристально смотрел на Бренду, с нетерпением ожидая продолжения.

– Я тоже вижу воина, – сказала она, не отнимая руки и не отводя глаз от его лица. – Одинокого. Куда ты идешь, Клинт, когда тебе нужно немного теплоты? Знаешь, рядом с кем тебе не нужно все время быть сильным?

Он молчал, глядя на звезды.

– Со мной! – Бренда решила рискнуть всем. – Когда захочешь сложить оружие, Клинт, у тебя буду я.

Мужчина повернулся и посмотрел на нее. Нежно сжав ее лицо в ладонях, он провел большим пальцем по ее нижней губе, и она прикоснулась к нему языком. Клинт мгновенно отдернул руку.

Она с обидой смотрела на него, пока он не сказал:

– Что-то горит.

– Мясо?

– Нет.

– Картофель, наверное.

Проклятье! В самый решающий момент моей жизни!

Клинт быстро пошел в кухню, и Бренда последовала за ним. Остановившись в дверях, мужчина принюхался.

Запах был ужасен. Пахло не только сгоревшим картофелем, но чем-то еще.

– Видишь? – Она открыла духовку, но не почувствовала едкого запаха.

Клинт вышел в коридор. Вскоре оттуда послышалась брань.

Бренда увидела, что он бежит к выходу, держа в вытянутых руках пылающий пылесос. Открыв дверь, он вышвырнул его вон и повернулся к девушке, сложив руки на груди.

У Бренды душа ушла в пятки.

– Что произошло с моим пылесосом? – услышала она суровый голос.

Повесив голову, Бренда принялась водить носком туфли по ковру. Ей пришлось рассказать о взорвавшихся картофелинах и о том, как она вычистила духовку пылесосом.

– Учитывая забившиеся в него листья, я ничуть не удивлен, что он загорелся.

Бренда осмелилась поднять на него глаза.

У Клинта дрожали губы. Не выдержав, он запрокинул голову и расхохотался. Обхватив Бренду за талию, он поднял ее и закружил по комнате. Весь дом зазвенел от их смеха.

Они съели мясо и попробовали картофель, который подгорел снизу и не пропекся внутри. Слава богу, десерт оказался вполне съедобным.

Они смеялась и болтали, как старые друзья. Стена, разделявшая их, рухнула.

– Клинт, давай понежимся в горячей ванне.

Он изменился в лице.

– Что?

– В той, что на террасе. Ночь так прекрасна! Мы могли бы любоваться звездами…

– Это не очень хорошая мысль.

– Почему?

– Бренда, ты красивая женщина, но…

– Тебе не разрешается добавлять «но» к этим словам.

Клинт неуверенно улыбнулся.

– Ты красивая женщина. Я до смерти боюсь находиться в ванне наедине с тобой.

– Вот видишь? Я сказала тебе, что есть место, куда ты можешь пойти, когда тебе надоест быть воином. Это место – рядом со мной.

– Даже если я боюсь тебя? – спросил он.

– Даже если боишься.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Клинт не спеша раздевался в спальне. Ужин – от начала до конца – был катастрофой. Запах сгоревшего пылесоса отбивал аппетит, что, возможно, было благословением свыше. Мясо подгорело, картофель оказался несъедобным, салат увял, не дождавшись соуса. Десерт – шоколадный пудинг, в котором попадались рыхлые куски неизвестного происхождения, – украшали взбитые сливки с привкусом нефти.

Родившись в бедной семье, Клинт добился права сидеть за одним столом с финансовыми воротилами, промышленными магнатами, кинозвездами, политиками. Клинт Макферсон, паренек из неблагополучного района, научился пользоваться вилками для разных блюд, правильно есть ложкой суп и не прикрывать грудь белой льняной салфеткой.

Ему, выросшему на еде бедняков – картофеле, макаронах и рубленом мясе, – подавали омаров, устриц и другие экзотические и изысканные блюда. Но, несмотря на это, он никогда не получал такого наслаждения от столь ужасного ужина.

Пылесос безвозвратно погиб. На лужайке в некоторых местах выгорела трава.

Он всегда знал, что близость Бренды Кинг опаляет, как пламя, но не подозревал, что она опьяняет.

Горячая ванна с Брендой – бред. Настоящее безумие.

Внезапно Клинт подумал, что неизменная рассудительность и благоразумие привели его лишь к одиночеству: все рациональные решения и тщательное планирование не оставляли места для радостей жизни.

Бренда поняла глубину его одиночества, чем тронула его душу.

Как только она положила ладонь ему на руку и произнесла те слова, пустота в его душе начала заполняться.

Поэтому… «Разве это безумие – дать волю чувствам, которые я всегда подавлял?»

Да.

«Остановит ли меня что-нибудь?»

Нет.

Клинт был беспомощен перед влечением, которое испытывал к Бренде.

Скоро ему предстояло узнать, рухнет ли его мир, если он ослабит контроль над собой.

Клинт надел банный халат, который вполне подходил для мужчины, безупречно владеющего своими чувствами, и спустился вниз.

Увидев его, Бренда улыбнулась, и он почувствовал неодолимую силу влечения. Она была закутана в огромное полотенце, которое скрывало ее фигуру не хуже паранджи.

Но что под ним?

Надеялся ли Клинт, что на ней – скромный закрытый купальник?

Нет, конечно.

Клинт отодвинул крышку ванны и открыл краны.

– Сначала ты, – сказала Бренда.

Он сорвал с себя халат, поспешно залез в ванну – и пожалел об этом.

Надо было погружаться в воду медленно, наверное, я обварился.

Что случится, если Бренда посмотрит на него так, как утром, когда желание заставило ее невинные сапфировые глаза вспыхнуть?..

Бренда подошла к ванне и, не отводя от Клинта взгляда, попробовала воду пальчиками ноги. Мужчина хотел отвернуться, но не смог.

Полотенце упало с ее плеч.

Клинт онемел от изумления. Перед ним стояла не принцесса-сорванец.

Это была нимфа – совершенная в своей красоте, чувственная и неотразимая.

Он зачарованно смотрел, как Бренда поправила узенькую полоску бикини на соблазнительных округлостях безупречной фигуры.

Несмотря на пар, поднимавшийся от воды, у Клинта пересохло во рту.

Сев на край ванны, она медленно соскользнула в воду.

Клинт понял, что Бренда уже не ребенок, она превратилась во взрослую, полную жизни женщину. Он не был уверен, приходилось ли ему испытывать большую радость.

– Горячо, – непринужденно сказала она.

Это уже явное преуменьшение!

Бренда уселась рядом с Клинтом, и он затаил дыхание. Затем ее рука нашла его бедро.

Клинт напрягся, но поразмыслил и сдался. Его рука легла на ее бедро, и у него едва не вырвался громкий стон.

Кожа Бренды была нежной, упругой, шелковистой. Бренда не сводила глаз с лица Клинта, и он видел в них то, что, в отличие от всего мира, видел всегда.

Страх.

– Ты хочешь поцеловать меня? – прошептала Бренда дрожащим голосом.

Когда ей было девятнадцать, она не спрашивала об этом.

Он был захвачен врасплох, когда Бренда овладела его губами и предложила то, от чего ему пришлось отказаться.

Но отказ дался Клинту нелегко, потому что, почувствовав ее страсть, он захотел большего, захотел с отчаянием, которого не испытывал прежде…

Или с тех пор.

Именно неукротимое желание вызвало у него резкий ответ, который до сих пор мучил его.

– Мисс Кинг, есть то, чего даже вы не можете купить.

В его голосе прозвучало презрение, и Бренда не знала, что оно притворное. Клинт хотел убить в ней надежду на ответное чувство, потому что ей только исполнилось девятнадцать, и она была молода, наивна и невинна. Кажущаяся дерзость поцелуя не обманула Клинта. Если бы в тот вечер он ответил согласием, ее жизнь изменилась бы. И его – тоже, безвозвратно и навсегда.

Но сейчас все по-другому. Клинт не хотел, чтобы Бренда испытывала страх.

У нее есть жизненный опыт, и, несмотря на милую детскость, она уже не ребенок.

Бренда так и не нашла счастья, которого он мысленно пожелал ей в ту ночь, когда она уходила от него.

– Я хочу, чтобы ты поцеловала меня, – хрипло сказал Клинт.

Она повиновалась.

У нее были божественные губы – застенчивые, нежные, ищущие. Поцелуй растопил застенчивость, словно лава, хлынувшая на снег. Клинт почувствовал, как к нему прижалось скользкое, теплое, чувственное тело.

Он обнял Бренду, принимая все, что она предлагала.

В поцелуе воплотилось все, что она обещала. В нем было не только ее тело, но и душа.

Всю жизнь Клинт искал место, в котором он мог бы сложить оружие и стать самим собой.

Наконец он нашел его.

Они погрузились в воду и вынырнули, смеясь. Они плескались, гонялись друг за другом по веранде и по двору и целовались.

Ванна приняла их, задыхавшихся и дрожавших от холода.

Бренда прикоснулась кончиками пальцев к губам Клинта.

– Мне страшно.

Она подарила ему себя. Открыла ему свою истинную сущность. «Я буду достойным ее».

– Мне тоже, – глухо сказал Клинт. Могучим усилием воли он приказал себе вспомнить обещание, данное Джейку Кингу, всегда оставаться человеком чести. Жизнь без Бренды теперь стала бы для Клинта пустой и холодной, как голая степь в январскую ночь.

Но прежде об их отношениях должен узнать Джейк.

Что, если он не одобрит, не благословит нас?

По телу Клинта пробежала дрожь. Если он еще раз посмотрит на Бренду, прикоснется к желанному телу, ответит на призыв жарких губ, его решимость сообщить все Джейку растает, как сахар в горячем кофе.

Посмотрев в сияющие глаза Бренды, он узнал ее правду.

И свою.

– Бренда, я не могу. Не сейчас.

Клинт поднялся и вышел из ванны. Прикоснувшись к плечу Бренды, он прошептал:

– Доверься мне.

Это были последние слова, которые она услышала, прежде чем он ушел.

Довериться ему?

Бренда смотрела на звезды, пытаясь, не плакать. Она была так уверена, что в этот раз все будет по-другому! Но Клинт снова отверг ее.

Довериться ему.

Она была еще ребенком, когда увидела, как ее мать села в машину с красивым молодым человеком, не являвшимся отцом Бренды, и больше не вернулась.

После этого Бренде стало трудно доверять людям.

Она не нужна Клинту – ладно, завтра ее здесь уже не будет. На краю света есть остров, который примет ее застывшее сердце.

Дрожа от холода, Бренда медленно пошла в свой коттедж. Там, в темноте, она дала волю слезам.

Утром, упаковав вещи, Бренда вошла в дом.

Он был пуст. На столе лежала записка:

«У меня неотложное дело. Будь как дома. Возвращусь в четверг».

«Клинт думает, что я буду ждать его, надеясь на жалкие крохи внимания?

В четверг он увидит меня по телевидению.

В прямом репортаже с Баффиновой Земли».

Клинт не мог не почувствовать, что в кабинете нестерпимо жарко. У Джейка был такой плохой вид, что ему стало страшно.

– Это Сара, – сказал Джейк. Клинт посмотрел на девушку.

Джеймс, личный помощник Джейка, уже рассказал ему о Саре, не скрывая своего недоброжелательного к ней отношения.

Сара, девушка с темными волосами и большими карими глазами, по мнению Клинта, явно что-то скрывала. Мельком взглянув на него, она поспешно отвернулась.

Клинт решил, что попросит Камерона, занимавшегося обеспечением безопасности важных физических и юридических лиц, включая Джейка Кинга, навести справки об этой девушке.

Но сейчас у меня есть более важное дело.

– Сара, – сказал он, – мне нужно остаться наедине с Джейком.

Клинт заметил выражение испуга на ее лице. Так, ясно, она думает, что разговор пойдет о ней, и боится разоблачения.

Как ей удалось пройти проверки, введенные Камероном?

– Как Бренда? – спросил Джейк, с нежностью глядя вслед Саре. – Тебе не кажется, что она похожа на нее?

Клинт не заметил сходства.

– Я хочу поговорить с вами о Бренде, Джейк.

Старик кивнул и указал на диван в другом конце кабинета.

Клинт был потрясен усилиями, которые пришлось приложить его боссу, чтобы дойти до дивана.

– Вы нездоровы?

Джейк махнул рукой.

– Мне восемьдесят три года. Чувствую себя соответственно возрасту. Расскажи мне о Бренде.

Клинт не знал, как начать. Внезапно его осенило.

– Вы знаете, что я занимаюсь садоводством?

Джейк улыбнулся.

– Я всегда думал, что для такого, как ты, Клинт, это странное хобби.

– Знаю. Иногда я сам не понимаю, чем меня привлекает садоводство. Ведь оно противоречит тому, каким я представляю себя – сильным, бескомпромиссным, мужественным. Но сад притягивает меня своей красотой и безмятежностью. Я понял, что это место, где царствует Бог.

Джейк удовлетворенно кивнул.

– Мой сад пытался сказать мне, что надо надеяться… И верить. Свято и непоколебимо. Посеять семена и просто ждать, а не планировать, как я делал это всегда. Я пытаюсь сказать вам, Джейк, что я полюбил вашу дочь. Она превратила мою жизнь в сад, о котором я говорил.

Увидев, что Джейк прикрыл глаза рукой, Клинт с грустью и смущением понял, что старик скрывает слезы.

– Я огорчил вас. Не оправдал доверия…

– Замолчи, ты, глупый щенок!

Клинт покорно умолк.

Джейк отнял руку от лица и горделиво посмотрел на него.

– Думаешь, ты единственный, кто знает, как посеять семена и верить, что из них вырастет что-то невероятно прекрасное?

Клинт потрясенно смотрел на него.

– Я умираю, сынок.

– Джейк…

– Не надо жалости. Я сам послал Бренду к тебе. Я знал, что именно ты – тот самый мужчина, который обладает огромной душевной силой, достаточной для того, чтобы полюбить мою дочь, увидеть ее внутреннюю красоту, смелость, моральный дух, хрупкость и уязвимость. Я надеялся, что ты будешь этим мужчиной.

– Вы сосватали нас? – Клинт не верил своим ушам.

– Долгие годы я тщетно надеялся, что это произойдет само собой. Когда ты женился на этой замороженной рыбе – не в обиду покойной будь сказано, – я отчаялся в тебе.

– И свели меня со своей дочерью?

– У меня осталось мало времени, Клинт, – извиняющимся тоном сказал Джейк. – Совсем мало.

– Сколько? – прошептал Клинт.

Джейк сказал, и Клинт почувствовал, что его глаза увлажнились.

– Сын мой, последняя просьба…

«Его сын. Джейк хочет, чтобы я женился на Бренде».

Клинта охватило чувство абсолютной свободы. Всю жизнь у него было тайное опасение, что он недостаточно хорош для Бренды.

Мужчина, которого он любил и уважал больше, чем кого-либо другого, делает ему бесценный подарок – отдает свою любимую дочь. Клинт понял, что может считать себя хорошим человеком – конечно, не непогрешимым и не совершенным, но хорошим.