Текст книги "Спасенные любовью"

Автор книги: Кара Колтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

ГЛАВА ПЯТАЯ

Бренда проснулась, не понимая, где находится, но постепенно она осознала, что ей никогда не приходилось испытывать такого сильного физического неудобства в сочетании с восхитительным чувством эмоционального благополучия.

На полу валялась детская книжка, а сама она прижимала к себе ребенка, приникшего к ней во сне. Бекки посапывала и сладко причмокивала.

Бренде удалось расчесать кудряшки девочки и даже украсить их розовыми бантиками под цвет платьица.

Надо встать, переодеть малышку в пижаму и положить в постель. Но в какую? В кровать Клинта?

Она вздрогнула, почувствовав, как чья-то рука прикоснулась к ее плечу.

– Бренда…

В низком голосе прозвучала нежная нотка, от которой по спине Бренды пробежала дрожь.

Она перевернулась на спину и сонно посмотрела на Клинта. Его сильная рука лежала у нее на плече, и у Бренды мелькнула мысль, что она знает о нем то, что неизвестно никому на свете.

В мире ее отца Клинт на всех наводит страх. Он рослый мужчина, и его мускулистое тело свидетельствует о недюжинной силе. Клинт ведет себя как человек, который точно знает, как использовать свою силу в случае необходимости. Его глаза говорят о том, что он не потерпит, чтобы ему лгали. У него незыблемая репутация человека, непогрешимого в своих суждениях.

Отец доверяет безошибочной интуиции Клинта – редкому качеству в деловом мире, которое позволяет ему без колебаний принимать радикальные решения. Его уверенность в безошибочности своих выводов граничит с высокомерием и самонадеянностью. Он пользуется уважением большинства и у многих вызывает страх. Власть для него – вторая кожа, и ему удобно в ней.

Но в редких случаях проглядывала его истинная сущность.

Как сейчас, когда от его руки исходит теплота и бессознательная чувственность, напомнившая Бренде случай, давно ушедший в прошлое.

То был вечер студенческого бала. Ей исполнилось семнадцать, и она думала, что, кроме нее, в саду никого нет. Она плакала, и слезы капали на платье, которое стоило целое состояние, но не помогло произвести впечатление. Бренде хотелось быть такой же красивой, как Челси, которая была моложе ее на четыре года. Внимание мужского пола, которым наслаждалась сестра, привело Бренду в ярость.

Примеряя платье в окружении восторгавшихся продавщиц, она думала, что при ее появлении в зале воцарится восхищенная тишина и ей не придется больше играть роль принцессы-сорванца.

Но, надев платье в своей спальне, Бренда вдруг почувствовала, что она пытается изменить себя. Серебристый цвет открытого и короткого платья придавал ее коже желтоватый оттенок. Она не умела рисоваться, как Челси, которой было только тринадцать. Бренда выглядела плоскогрудой и нескладной, как ребенок, нашедший на чердаке сундук со старыми платьями и принарядившийся для чаепития с воображаемой королевой.

Вдобавок парикмахер, вызванный на дом, мучил ее волосы до тех пор, пока ему не удалось зачесать их наверх.

Бренда была уверена, что юноша пригласил ее на студенческий бал не потому, что она нравилась ему. Она – член семьи Кинг. Конечно, его родители тоже были состоятельными людьми, но не принадлежали к элите, не то, что ее семья. Вероятно, он был влюблен в Челси или хотел, чтобы Джесси подготовила его к экзамену. Возможно, ему хотелось потолковать с ее отцом о старых автомобилях.

Бренда надеялась, что молодой человек будет так поражен, увидев ее в новом обличье, что забудет об иных своих устремлениях.

Однако, смотрясь в зеркало, она поняла, что выглядит попросту нелепо. Обычно Бренда могла рассчитывать на отца, который внушал ей уверенность в подобных ситуациях, но Джейк не понял, какое значение имел для нее студенческий бал, и уехал по делу.

Поэтому Бренда попросила Бениту, свою горничную, сказать молодому человеку, что не пойдет на бал, и убежала в сад, чтобы выплакаться.

Внезапно кто-то появился из темноты и положил руку ей на плечо:

– Бренда?

– Уйди.

Но он не ушел. Опустившись на скамейку рядом с ней, Клинт мягко спросил:

– Что случилось?

Так как обычно он разговаривал строгим и холодным тоном, Бренда была захвачена врасплох и неожиданно для себя поняла, что может доверить ему любой из своих секретов.

Поэтому она рассказала Клинту о платье и молодом человеке. Клинт долго молчал.

– Знаешь, Бренда, – наконец произнес он, – бояться иногда нормально.

– Я не боюсь, – с обидой возразила она. – Ничего не боюсь. Ты видел, как на прошлой неделе моя лошадь взяла шестифутовый барьер! Я сделала пятнадцать затяжных прыжков!

После недолгой паузы Клинт очень тихо сказал:

– Все мы боимся одного и того же, Бренда. Не вписаться, почувствовать себя не к месту, узнать, что нас не любят такими, какие мы есть.

У нее захватило дух от точной оценки ситуации, но затем она вспомнила, что Клинт славится тем, что умеет срывать покровы и видеть правду – даже ту, которую тщательно скрывают.

– Иди и будь сама собой, – посоветовал он. – И все будет в порядке.

Ей было семнадцать лет! И она не понимала, кто она!

Клинт протянул ей красивую кружевную шаль цвета слоновой кости. Накинув ее на плечи, Бренда поняла, что с ней платье выглядит превосходно.

– Как ты узнал, что она подойдет к платью? – удивилась она, поднимаясь со скамьи. – Мужчины не разбираются в таких вещах.

– Я видел, как ты спускалась по лестнице, и попросил Бениту найти что-нибудь подходящее. Она сказала, что это шаль твоей матери.

Бренда плохо помнила мать, и воспоминания не были особенно приятными. Мать не терпела непослушания, джинсов и грязи. Ее вкус считался непогрешимым.

– Еще одно…

Клинт вынул шпильки из ее прически и взлохматил волосы руками. Она замерла, внезапно желая, чтобы все было по-другому.

– Вот так лучше, – с легкой улыбкой сказал он.

Как же Бренда жалела, что не может стать старше! Или Клинт – моложе. Тогда можно было бы сидеть здесь с ним в темноте, с волнением и надеждой ожидая… Она не знала, чего.

Они услышали звонок в парадную дверь, и все мгновенно изменилось. Бренда побежала к дому, чтобы помешать горничной отослать молодого человека, потому что ей уже хотелось идти на бал.

Но она обернулась.

Ей нужно было узнать кое-что.

– Клинт?

– Гмм?

– Это тебя не пугает? Что тебя не любят таким, какой ты на самом деле?

Он тихо фыркнул.

– Скажи, – настаивала Бренда.

Клинт вздохнул и после некоторого колебания честно сказал:

– Посмотри вокруг себя, Бренда. Это сказка, а я – парень, выросший на задворках. Не проходит дня, чтобы я не ожидал, что кто-нибудь поймет это и поставит меня на место.

– Клинт… – начала она, подходя к нему. Слушать признания молодого мужчины намного интереснее, чем идти на студенческий бал с Томми Уилсоном!

Но Клинт уже поднялся со скамьи и, засунув руки в карманы, смотрел на нее с обычным циничным выражением.

Несмотря на молодость, Бренда почувствовала, что он сожалеет о словах, вырвавшихся у него в момент слабости.

– Иди, – приказал Клинт. – Веселись.

После бала, который быстро улетучился из ее памяти, она долго фантазировала о возможном продолжении разговора, но такого случая больше не представилось. Клинт вел себя как настоящий джентльмен, был всегда вежлив и дружелюбен, но без намека на фамильярность или склонность к откровениям.

В день, когда ей исполнилось девятнадцать, Бренда, облаченная в великолепное платье от Армани, подстегнула свою храбрость несколькими бокалами шампанского и…

Нет! Она не будет вспоминать момент, который до сих пор вызывает у нее величайшее смущение.

Бренда с усилием возвратилась к настоящему. От руки Клинта, лежавшей на ее плече, по всему ее телу распространялось приятное ощущение теплоты.

Он опустился на ковер и склонился над ней. Несмотря на рыболовные крючки, торчавшие в жилете, покрытом подозрительными пятнами, Клинт выглядел великолепно. Темные волосы небрежно падали на лоб, радужная оболочка, окаймлявшая зрачки, которые казались огромными в полутемной комнате, была цвета чистого золота.

В полусонном состоянии, под действием давнего воспоминания и неподдельного удовольствия Бренда протянула руку и сделала то, о чем всегда мечтала. Она провела ладонью по щеке Клинта и прикоснулась большим пальцем к его нижней губе.

Он резко втянул в себя воздух, но не отпрянул. Бренда затаила дыхание. Ответит ли Клинт на ее приглашение? Он никак не отреагировал.

Ощущение от прикосновения к его полной, слегка влажной губе, возбуждающей чувственность, как холодный шелк в теплую ночь, было настолько острым, что она была вынуждена снова закрыть глаза.

Что это – райское наслаждение или муки ада?

Тревожный внутренний голос проник сквозь затуманенное сознание. У нее есть цель. Разве она приехала сюда не для того, чтобы доказать, что она, взрослая и зрелая женщина, избавилась от своей глупой влюбленности и может вспоминать о ней, не чувствуя острой боли?

Однако в этот момент Бренда поняла, что она далека от цели, как никогда.

Ребенок, лежавший рядом с ней, заворочался и пискнул.

«Его дочь усложняет все, включая чувство, которое она вызывает во мне…»

Нежность.

Бренда отдернула руку.

– Извини, – пробормотала она и приподнялась на локте. – Я еще не проснулась.

– Ты приняла меня за кого-то другого? – ей послышалось сожаление в голосе Клинта, словно он надеялся, что может нравиться ей, и она сразу вспомнила его реакцию на юношу, который привез батут.

В его словах нет ничего личного, решила Бренда.

– Да, – солгала она. – Я приняла тебя за другого.

Как будто это возможно!

По-видимому, Клинт понял, что она обманывает его. Теперь он будет думать, что она хотела прикоснуться к его губам и лицу. Ей было бы намного легче, если бы он не знал этого.

Бренда осторожно отодвинулась от Бекки и, сев, потерла глаза и провела рукой по волосам. На ней все еще была его рубашка, но вечерняя прохлада заставила ее надеть спортивные брюки Клинта, слишком большие для нее. Теперь она похожа на пугало, но разве для нее это новость?

– Тушь расплылась?

Клинт пожал плечами, и Бренда решила, что это утвердительный ответ.

– Просто не верится, что мы уснули здесь. Я собиралась почитать Бекки сказку, а потом уложить ее, но…

Она умолкла.

Внезапно Бренде открылась ужасная правда: она чувствует запах мужского тела и хочет только одного – упиться вкусом губ Клинта, прикоснуться к его широкой груди и ощутить, как его мускулистое бедро прижимается к ее бедру. Такого острого и томительного желания Бренда никогда не испытывала. И если бы это желание было чисто физическим, она не почувствовала бы паники, которая охватила ее.

«Я люблю его. Любила всегда и все еще люблю».

Бренда вскочила, подтянула сползшие едва ли не до коленей спортивные брюки и в отчаянии огляделась.

– Я не успела приготовить ужин, – призналась она, пытаясь сказать хотя бы что-нибудь, чтобы скрыть то, что она поняла, взглянув в золотисто-карие глаза, от которых никогда ничего не ускользало.

– Не беспокойся об ужине.

– И не думаю, – беззаботно ответила Бренда.

Конечно, это беспокоит меня, потому что мне нужно, чтобы у него сложилось обо мне хорошее мнение. Я хочу, чтобы Клинт любил меня. Но, оставшись здесь, я поставлю себя в глупое положение.

Чувства Бренды были слишком напряжены, словно она шла по туго натянутой проволоке. Если она упадет в одну сторону, боль будет невероятно сильной; если в другую – ее ждет ни с чем несравнимое наслаждение.

Только она не была уверена, что сможет выбрать, в какую сторону упасть.

Нет, все будет зависеть от Клинта. Если он проявит хотя бы крупицу того, что она чувствует к нему, удовольствие гарантировано; но если он отвергнет ее, как в прошлый раз, ей придется пережить глубокое страдание, сродни тому, которое заставляет людей бросаться с высотных зданий без страховочной веревки.

– Я должна уехать, – сказала Бренда, надеясь, что Клинт не услышит в ее голосе нотку отчаяния.

– Уехать? – Он нахмурился.

– Да, уехать. Немедленно.

– Немедленно? – изумился Клинт.

– Нет, рано утром. Мне позвонил Джейсон.

– А-а-а, – откликнулся он. Сложив руки на широкой груди, Клинт стоял, раскачиваясь на каблуках и глядя на Бренду с легким недоверием. – Кто такой Джейсон?

– Друг. Хороший друг. Юноша, который попросил меня выйти за него замуж.

Как только у нее вырвались эти слова, Бренда поняла, что выразилась неправильно.

– Мальчишка, – с едва уловимым презрением процедил Клинт.

Бренда знала, что он прав. Джейсон действительно мальчишка. Незрелый и себялюбивый. Они знакомы несколько лет, но эти качества не имели значения, пока их отношения были чисто дружескими.

А затем произошла ошибка. В какой-то момент Джейсон, вдохновленный, вероятно, слишком большим количеством выпитого шампанского, взглянул на нее с романтической стороны. Целых две недели он не мог оправиться от удивления, которое испытал, поняв, что его лучшая подруга на самом деле еще и девушка.

Затем без всякого предупреждения он исчез, и внезапно в газетах появилось сообщение, что он ухаживает за Айвори Катберт, наследницей огромного состояния. Потом, так же неожиданно, Джейсон появился и, пав на колени, заявил Бренде, что прозрел и хочет жениться на ней. Ему нужна лишь она, Бренда Кинг, и с ней он проживет до конца своих дней.

Она ответила, что ей нужно обдумать его предложение, но время, которое она проводит с Клинтом, не способствует мыслительному процессу.

Совершенно ясно одно: Клинт – мужчина, Джейсон – мальчишка.

Но у них есть нечто общее: оба отвергли ее так же, как сделала это ее мать, когда Бренда была малышкой.

Не это ли ее самый большой страх – быть отвергнутой? Разве общение с Джейсоном и его компанией все эти годы не было криком отчаяния? Одобрение и признание гарантировано, если ты прыгаешь в объятия воздуха, мчишься на каноэ по бурной пенящейся воде, вгрызаешься альпинистскими кошками в лед… Нужно лишь быть необузданной, чокнутой и богатой.

И, как всегда, интуиция не подвела Клинта. Он знает это! Бренда заносчиво вздернула подбородок.

– Джейсон планирует нечто потрясающее. Остров… Кажется, Баффинова Земля. Скала, высота которой две с половиной тысячи метров. Я должна поехать.

Клинт смотрел на нее с таким видом, словно ему нанесли удар исподтишка.

– Мне, конечно, здесь нравится, – не унималась Бренда. – Настоящая нормальная жизнь. Ребенок. Стирка. Я бы имела потрясающий успех в реалити-шоу. Не могу сказать, что это мое увлечение, но пополнить образование никогда не мешает. Все было очень познавательно.

– Тебе уже не нравится стирать?

Клинт посмотрел на нее с высоты своего роста, и у Бренды снова возникло ужасное чувство, что от него ничего нельзя скрыть, что эти умные безжалостные глаза читают ее сокровенные мысли.

Она слишком хорошо сознает, что он – мужчина. Все изгибы и мягкие округлости ее тела могли бы идеально слиться с его сильным телом…

– Я несколько раз загружала стиральную машину. Новизна ощущений утратилась. – Бренда нарочито небрежно пожала плечами, надеясь, что внезапно охрипший голос не выдаст ее чувств.

– Итак, какой-то парень, утверждающий, что он любит тебя, хочет, чтобы ты прыгнула с ним со скалы, и ты намереваешься уехать?

Бренде очень не понравились эти слова.

– Разве кто-то не может любить меня по-настоящему? – резко осведомилась она.

– Не думаю, что тот, кто действительно любит тебя, стал бы поощрять безрассудное, авантюрное поведение.

– Мы с Джейсоном два сапога пара.

– Боже мой, это уж совсем страшно!

Бренда снова пожала плечами, но была сильно уязвлена. Что бы ни говорил теперь Клинт, она здесь не останется. Она не потерпит, чтобы ее оскорбляли, порицали ее поступки… Относились к ней как к умственно неполноценному ребенку.

Клинт сделал глубокий вдох. У него был такой вид, словно он хотел схватить Бренду и встряхнуть так, чтобы у нее лязгнули зубы, поэтому, когда Клинт схватил ее за плечи, она приготовилась к худшему.

Однако он не стал трясти ее. Знакомый опасный разряд пробежал между ними, и Клинт устремил на Бренду долгий пристальный взгляд. Внезапно его глаза подобрели.

Он посмотрел на ее рот и провел кончиком языка по своим губам.

Бренда вспомнила, как несколько минут назад провела пальцем по его нижней губе, и затаила дыхание.

«Что мне делать, если Клинт поцелует меня?»

Вернуть поцелуй, естественно.

Но каковы будут последствия? Что это будет означать?

Она могла не беспокоиться. Клинт не стал целовать ее.

– Нет, Бренда, ты не можешь уехать.

«Мне нужно держать оборону. Я больше не ребенок, и он не может отдавать мне приказы. Я не позволю запугивать себя».

Но язвительный ответ замер у нее на губах, когда Клинт едва слышно сказал:

– Ты мне нужна.

От удивления Бренда открыла рот. Неужели слезы застилают ей глаза? Боже, какой стыд! Уж не падает ли она в обморок, потому что, черт подери, услышать эти слова почти так же приятно, как ощутить поцелуй. Может быть, даже приятнее…

«Я нужна ему?»

Клинту Макферсону нужна Бренда Кинг?

Ей казалось, что она ждала этих слов всю жизнь. У нее нет сил уехать. Пока нет.

Но ведь она сказала себе, что никакие уговоры Клинта не вынудят ее остаться. Это была ложь. Бренда обманула себя в очередной раз.

Черт подери! Почему с этой женщиной никогда ничего не идет по плану? По его плану, разумеется?

Решительной походкой Клинт шел к дому, репетируя прощальную речь. Если он хочет сохранить рассудок, Бренда должна уехать. И никаких «если» и «но».

Однако одно «но» все-таки есть. Учитывая, что она намеревается уехать с каким-то молокососом Джейсоном, чтобы карабкаться на скалу на Богом забытом острове, сохранение собственного спокойствия внезапно показалось Клинту жалким и эгоистичным.

«Вероятно, отец прислал Бренду ко мне, чтобы уберечь ее от беды».

Он не собирался позволить ей рисковать жизнью лишь из-за того, что она до смерти напугана тем, что произошло между ними, когда она провела рукой по его щеке.

Клинт признавал, что ему потребовалась вся его сила воли, чтобы не прикусить прелестный пальчик, скользнувший по его губе с робкой дерзостью. Его уверенность в том, что Бренда должна уехать, снова окрепла.

Клинт испытывал страх от мысли, что эта миниатюрная девушка может сделать с его сердцем.

Но как быть, если с ней что-нибудь случится?

Она выглядит совсем юной в его рубашке и спортивных брюках. Волосы взлохмачены, под глазами темные пятна туши.

Ее вид должен был бы вызывать смех. У Ребекки ни один волосок не выбивался из прически, даже утром, когда она просыпалась. И спала она в сшитом на заказ шелковом белье.

Почему же в такой неэлегантной одежде Бренда кажется мне сексуальнее любой другой женщины?

«Мне придется тщательнее следить за собой…»

– Я нужна тебе? – прошептала она.

«Особенно если она будет искушать меня таким тоном!»

– Нет, – сказала Бренда, прежде чем Клинт успел ответить. – Этого не может быть. Я даже не умею заменить подгузник.

– Теперь умеешь, – напомнил он и ощутил чувство вины. Он манипулирует ею.

Но, быть может, это верное средство удержать Бренду от крайнего безрассудства?

– И не знаю, как обращаться с этой штукой для стирки белья. Как, ты говорил, она называется?

– Стиральная машина, – сухо ответил Клинт. – То, чем ты пользовалась миллион раз.

Бренда слабо улыбнулась.

– Знаю. Я бы вспомнила. – Она пристально посмотрела ему в лицо, пытаясь узнать правду. – Послушай, ты самый независимый человек на свете, поэтому я уложу вещи и утром уеду. Я тебе не нужна.

– Дело не во мне, – возразил Клинт. Желание удержать Бренду было таким же сильным, как стремление избавиться от нее. – Дело в ней.

Он взглянул на ребенка.

– Там, на озере, я внезапно понял, что устал. Иногда мне нужна передышка.

Бренда с сомнением посмотрела на него.

– И она нуждается в женском влиянии. Взять хотя бы это платьице и бантики. Я бы до них не додумался. Бедная малышка три месяца носила только ползунки.

Бренда снова посмотрела на Бекки, и нежность, которую Клинт успел заметить в ее глазах, сразила его.

Она напомнила ему, какая слабость охватывает его в присутствии Бренды и как быстро все выйдет из-под контроля – его контроля. Клинт ощутил муки совести.

Нехорошо играть чувствами Бренды, даже если делать это ради ее блага.

– Наверное, я смогу остаться ненадолго… Чтобы немного помочь. Пока ты не найдешь кого-нибудь присматривать за Бекки. Возможно, я смогу подыскать тебе няню.

– Спасибо, Бренда.

Она сделала к нему шаг и подняла руку. В ужасе Клинт замер на месте, подумав, что она снова прикоснется к его губам, а это уже слишком даже для мужчины с такой легендарной выдержкой, как у него.

Бренда резко опустила руку и густо покраснела.

– Нет проблем, молчун. Помогу тебе немного, но сейчас мне нужно лечь спать. Увидимся утром. Да, белье, которое я выстирала, лежит у тебя на кровати, – с застенчивой гордостью добавила она.

– Спасибо.

– Ну, до встречи утром. – Однако Бренда не сдвинулась с места. Наклонив голову, она заправила за ухо прядь волос и посмотрела на Клинта. – Я тебе нужна? – прошептала она. – Ты не шутишь?

Для человека, считавшегося знатоком людей, потрясение оказалось достаточно сильным. Клинт понял правду.

Бренда никогда никому не была нужна.

Не желание ли быть нужным является самым основным человеческим стремлением?

С другой стороны, в нем почти всегда нуждались. Часто само выживание Камерона, его младшего брата, зависело от способности Клинта почувствовать быстро изменявшуюся обстановку в их неспокойном доме. Затем появился Джейк Кинг, которому были нужны удивительные способности Клинта. А сейчас малышка Бекки нуждается в нем так сильно, что иногда ему кажется, будто на его плечи давит тяжесть всего земного шара.

– Да, да, – ворчливо повторил Клинт. – Ты мне нужна.

Пристально посмотрев на него, Бренда трогательно и таинственно улыбнулась и пошла к двери. Остановившись у выхода, она помахала ему рукой.

Клинт стоял у окна, глядя, как она идет по лужайке к коттеджу. Он чувствовал себя подобно человеку, который, получив сильный удар, гадает, чем он был нанесен.

Взяв на руки дочь, Клинт отнес ее в детскую. Ему удалось снять с нее измятое платьице и надеть пижаму. Он не знал, откуда взялось платье. Вероятно, это был чей-то подарок, а он, боясь, что его грубым пальцам не справиться с изящной вещицей, засунул платье в ящик комода.

Происхождение восьми бантиков, которые Клинт насчитал в безнадежно спутанных кудряшках дочери, тоже оставалось загадкой. Он не знал, спят ли девочки в бантиках, но на всякий случай вынул все до единого. Это оказалось очень нелегкой задачей для огрубелых мужских рук. Наконец, он уложил Бекки, прикоснулся рукой к ее лбу, наклонился и поцеловал дочь.

Затем Клинт прошел в свою комнату.

На кровати лежали кипы неаккуратно сложенной одежды. Его носки и нижние рубашки приобрели подозрительный розоватый оттенок. Три любимых свитера для игры в гольф лежали в стороне. Судя по их виду, они могли бы подойти Бекки, когда ей исполнится три или четыре года. Полинявшие джинсы покрылись немыслимыми разводами, напомнившими ему одеяния хиппи шестидесятых годов – примерно такие он видел на старых фотографиях и в кино.

Несмотря на ущерб, нанесенный его одежде стараниями Бренды, Клинт думал лишь о том, что она вторглась в его мужское святилище.

Возможно, тень ее пребывания, все еще витающая в комнате, останется в ней навсегда.

Остается надеяться, что Бренда не заглянула в его ящики, хотя он сомневается, что ей удалось преодолеть любопытство.

Клинт вздохнул и смахнул ворох белья на пол. Лежа в постели, он почувствовал, что невольно улыбается.

– Ничего смешного, – вырвалось у него. – Ты сказал, что она нужна тебе.

Судя по лицу Бренды, она ждала этих слов всю жизнь.

«Думаю, мне придется горько поплатиться за свое признание».

Но, по крайней мере, она не будет прыгать со скалы где-то на Севере.

Засыпая, Клинт внезапно подумал, что Бренда, словно солнце, рассеяла густой серый туман его жизни.

Неужели Бренда Кинг нужна ему так, как он начинает думать?

– Господи, надеюсь, что нет, – с громким стоном вырвалось у Клинта.