Текст книги "Неотразим и порочен"
Автор книги: Кара Эллиот
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Кара Эллиот
Неотразим и порочен
Пролог
– Вот, значит, как выглядит бордель. Честно говоря, я представляла его себе иначе.
– Боже правый! – воскликнул капитан Харли Стайлс и вытер рукой внезапно вспотевший лоб. – Надеюсь, вы не слишком много внимания уделили этому вопросу?
– Конечно, нет, – ответила леди Алекса Хендри. Она сделала шаг вперед, чтобы лучше рассмотреть картину, висящую над антикварным столиком. – Но невозможно не почувствовать любопытство, видя, с каким удовольствием вы, джентльмены, обсуждаете подобные заведения между собой.
Друг ее брата сразу же вклинился между Алексой и проблемной картиной.
– Откуда, черт возьми, вам это известно?
Несмотря на серьезность их миссии, Алекса не могла не улыбнуться:
– Судя по всему, капитан Стайлс, у вас нет сестер, иначе вы не задавали бы таких наивных вопросов.
– Слава Богу, нет.
Прославленный солдат, ветеран войны на Пиренейском полуострове, он был слегка ошарашен тем фактом, что она сумела легко отклонить все его возражения и увязалась за ним в поход по заведениям Саутуорка, в которых благопристойной леди совершенно нечего делать.
– Иначе я бы как следует подумал, прежде чем предлагать свою помощь Себастьяну, независимо от угрозы, нависшей над его семьей.
Алекса прикусила губу.
– Мне тоже любопытно. – Низкий бархатный голос, почему-то казавшийся темным и дымным, как тускло освещенный коридор, прервал неловкое молчание. – Что вы ожидали здесь увидеть?
Она резко обернулась. Собственно говоря, во внутренние помещения «Волчьего логова» их не пустили, а отвели в маленькую гостиную, где они могли дождаться ответа на записку капитана. Теперь дверь снова открылась, и хотя темнота скрывала фигуру человека, прислонившегося к косяку, мерцающий свет настенного канделябра осветил его небрежно причесанные черные с серебристыми прядями вьющиеся волосы.
Сталь на стали.
Алекса застыла, почувствовав покалывание вдоль позвоночника.
– Ну, скажем, я представляла себе что-то не столь… утонченное, – ответила она, каким-то чудом сохранив внешнее спокойствие. Она не покажет, что испугалась – не может себе этого позволить. Оглядев приглушенные краски и подобранную со вкусом мебель, Алекса снова уставилась на неприличную картину. – Кстати, это Франгелли?
– Совершенно верно. – Человек медленно вошел в комнату. – Вам нравится его стиль?
Алекса присмотрелась внимательнее.
– Техника безупречна. – Она еще несколько секунд всматривалась в изображение сплетенных в страсти тел и явно преувеличенную эрекцию у мужчин на картине, после чего добавила: – Что касается трактовки темы, мне она представляется несколько однообразной, а вы как думаете?
За коротким смешком последовало сердитое замечание – это мужчина обернулся к ее спутнику.
– Вы в своем уме, Стайлс? Какого черта вы привели сюда респектабельную юную леди? В вашем послании упоминался Бектон, а не…
– Вины капитана в этом нет, я не оставила ему выбора, – вмешалась Алекса. – Я сестра лорда Бектона Алекса Хендри, а вы кто?
– Это не гостиная какой-нибудь проклятой вдовствующей герцогини, леди Алекса Хендри. Мы здесь не соблюдаем светские условности. – На лице мужчины появилась сардоническая ухмылка. – Большинство посетителей нашего заведения предпочитают сохранять анонимность. Но если вас интересует мое имя, пожалуйста: меня называют Ирландским Волкодавом.
– Ах вот как!.. – Алекса решила не отступать перед этой намеренной грубостью. – А это ваше логово?
– Можно и так сказать.
– Превосходно. Тогда, полагаю, вы можете мне сразу сказать, здесь ли Себастьян. Мне очень нужно найти его.
– Могу. – Ирландский Волкодав скривил губы, продемонстрировав безупречно белые зубы. – Конечно, могу, но стану ли я это делать – совершенно другой вопрос. Этот бизнес не был бы столь успешным, если бы я сообщал подобную информацию каждой разъяренной жене или сестре, которой удается к нам прорваться.
– Он доходен? – после короткой паузы поинтересовалась Алекса.
– Бизнес? – Вопрос, казалось, ошеломил мужчину, но лишь на мгновение. – Мне… удается свести концы с концами.
– Послушай, Волко… – заговорил Стайлс.
– Вероятно, вы очень разумно ведете дела, – продолжила Алекса, игнорируя попытки своего спутника прервать эту сомнительную беседу. Мило улыбнувшись, она устремила долгий внимательный взгляд на чуть тронутые сединой волосы Волкодава. – Надеюсь только, что усилия, прилагаемые вами, чтобы удержаться на плаву, не слишком отразились на вашей выносливости.
– Могу вас заверить, – негромко сообщил Ирландский Волкодав, – что я в отличной форме.
– Проклятие! – процедил Стайлс сквозь зубы еще одно ругательство. – Неужели я должен напоминать, что леди Алекса – приличная молодая дама?
Холодный взгляд насмешливых глаз буквально пригвоздил капитана к полу.
– Неужели я должен напоминать, что не я болван, который привел ее сюда?
– Похоже, этот кошмар никогда не кончится, – простонал Стайлс. – Поверь мне, Волкодав, у нас бы и в мыслях не было злоупотреблять твоим гостеприимством, если бы не было так чертовски важно найти Бектона.
– Мой младший брат в большой опасности, – снова перебила Алекса. – Я обязана найти Себастьяна.
– У нас есть основания полагать, что он направился сюда, – продолжил Стайлс. – Скажи, он здесь?
Волкодав молча пожал плечами.
Алекса наотрез отказалась смириться с молчанием этого чудовища. Ведь жизнь ее младшего брата висела на волоске!
– Вы слышали, что сказал Волкодав, капитан Стайлс. Он занимается бизнесом, а значит, не выдаст столь ценную информацию бесплатно.
Почувствовав, что ни просьбы, ни обращения к лучшим чертам его характера, если, конечно, таковые имелись, не помогут, Алекса попыталась использовать против этого человека его же оружие – сарказм.
– Итак, сколько будет стоить эта информация? – спросила она. – Только имейте в виду, заоблачной суммы вам все равно не удастся из меня вытянуть.
– Что ж, мы можем поторговаться. – Волкодав говорил медленно, растягивая слова, и лишь немного сильнее, чем следует, сжатые зубы не позволяли ему полностью войти в образ самодовольного пресыщенного циника. – Стайлс, будь любезен, выйди. Нам с этой леди необходимо хотя бы отдаленное подобие уединения, чтобы заключить сделку.
– Не уверен, что я…
– Ты что, думаешь, я собираюсь немедленно задрать ее юбки и украсть девственность? – Волкодав обернулся к Алексе, и его губы растянулись в насмешливой улыбке. – Вы же, я полагаю, девственница?
– Вы можете полагать все, что угодно, – ровно ответила Алекса. – Мне наплевать, что думает блохастая дворняга, от которой я должна получить информацию.
– Черт! Попридержите язычок, леди Алекса, – шепотом предупредил Стайлс. – Вы имеете дело не с комнатной собачкой. Очень опасно злить Волкодава. Он может пустить в ход клыки.
У Алексы появилось ощущение, словно к спине прикоснулся ледяной стальной клинок. Или это был огонь? Что-то в этом высоком гибком мужчине заставляло ее чувствовать одновременно и жар, и холод.
Стайлс попытался взять ее за руку, но она отошла в сторону.
– Я вынужден настаивать… – начал капитан.
– Прочь, Стайлс! – приказал Волкодав и шагнул к юной гостье.
Алекса гордо выпрямилась перед лицом опасности. О да, она понимала, что под отлично сшитым вечерним костюмом прячется опасный хищник – весь его облик дышал скрытой силой. Она словно видела перед собой хищника, изготовившегося к прыжку. Однако ей не было страшно.
– Сделайте то, о чем он просит, капитан, – сказала она. – Я вполне способна за себя постоять.
Стайлс, явно сомневаясь, направился к двери.
– Ладно, но если понадоблюсь, я буду за дверью, – пробормотал он. – А через пять минут мы уйдем. И этому не помешает ни пожар, ни потоп.
– Вы всегда игнорируете разумные советы, леди Алекса? – спросил Волкодав, когда дверь захлопнулась.
– Я часто игнорирую то, что мужчины считают разумными советами. – Посеребренные сединой волосы вводили Алексу в заблуждение, она решила, раз уж получила такую возможность, рассмотреть загадочного Волкодава поближе. Ему, пожалуй, лишь немного за тридцать. – Чувствуете разницу? Хотя вряд ли. Для этого вы слишком самонадеянны.
– Возможно, я действительно самонадеян, но все же не дурак, – ухмыльнулся Волкодав. – Рискуя задеть вашу девичью чувствительность, я все же позволю себе напомнить, что, когда хочешь заключить с кем-нибудь сделку, не слишком разумно начинать с оскорблений.
У Алексы слегка порозовели скулы.
– Мне это известно. Просто я считаю, что любая попытка договориться с вами – пустая трата времени. Совершенно очевидно, что вы невысокого мнения о женщинах и не воспринимаете меня всерьез.
Несмотря на явное раздражение Волкодава, Алекса почувствовала, что в нем загорелась искра любопытства.
– Тогда зачем вы согласились остаться со мной наедине? – спросил он.
– Хотела доказать, что не все поджимают хвосты и убегают, если вы показываете клыки. – Она расправила плечи. – Кстати, а почему вас все так боятся?
– Потому что меня считают порочным и непредсказуемым, – ответствовал он. – Понимаете, если меня раздражают, я имею обыкновение кусаться. А мои зубы острее, чем у многих.
Насчет зубов Алексе думать не хотелось, но в его глазах уж точно было что-то дьявольское. Похоже, он дразнил ее. Насмехался, но она была не намерена отступать.
– Вы жуете несчастных молодых женщин, которым не повезло оказаться здесь, а потом выплевываете, когда больше не можете их использовать?
В какой-то момент ей показалось, что она зашла слишком далеко. Волкодав с гневом сжал челюсти и подался вперед. Однако сумел быстро справиться с эмоциями и лишь цинично фыркнул.
– Вы ничего не знаете о реальной жизни, поэтому не можете понять, что именно происходит под крышей этого дома.
– Тогда, может, вы не сочтете за труд объяснить мне?
Волкодав издал короткий смешок.
– Вы любопытный маленький котенок. Хорошо бы Себу запереть вас в доме, пока вы не угодили в какую-нибудь неприятность.
Алекса невольно сжала кулаки.
– Ха! Пусть попробует.
– У вас есть характер, этого нельзя отрицать. – Волкодав сделал паузу. – Вас все еще интересует сделка?
– Какова ваша цена?
– Поцелуй.
Должно быть, на лице Алексы отразилось искреннее изумление, потому что Волкодав злорадно ухмыльнулся:
– Разве вас раньше никогда не целовали?
Алекса с трудом сделала глубокий вдох – почему-то ей внезапно стало тяжело дышать – и ответила:
– Конечно же, целовали.
– А я думаю, что нет, – с подчеркнутой медлительностью проговорил Волкодав. – Могу побиться об заклад на все свое состояние, что ни один мужчина еще ни разу не погружал язык в ваш очаровательный ротик и не заставлял вас стонать от наслаждения.
– Что вы себе позволяете? Вы не волкодав! Вы дерзкий щенок!
Неожиданно Алекса обнаружила, что не может больше говорить, поскольку его губы уже накрыли ее рот. Она ощутила вкус табака и алкоголя – и странное, первобытное желание пронзило все ее существо. Алекса покачнулась и оказалась в крепких объятиях Волкодава. Он прижал ее к стене, и она услышала порочное шуршание шелка.
Алекса хотела закричать, но когда язык Волкодава уверенно раздвинул ее губы и проник в рот, протестовать расхотелось, и вместо крика она тихонько вздохнула. По непонятной причине ее тело уступило дерзким прикосновениям. Что это? Неужели она сама к нему прижимается? Но какая же у него восхитительная фигура! Широкие плечи, узкая талия, мускулистые бедра. Легкие Алексы наполнились запахом бренди и дорогого одеколона, а от прикосновений его сухих твердых губ ее охватил жар.
Алекса знала, что должна оттолкнуть его. Кусаться, царапаться, звать на помощь. И все же… все же…
И все же, когда его ладони накрыли ее грудь, она не смогла устоять перед искушением и запустила пальцы в его густую шевелюру. Ощущение было греховно чувственным.
Спустя мгновение – или прошло намного больше времени? – Волкодав выпустил ее из объятий и отстранился.
– Мужчина, выбравший на ярмарке невест вас, не прогадает. По крайней мере, ему не будет скучно с вами в постели. – Он ухмыльнулся. – Я бы и сам не отказался весело провести с вами время, но девственницы не в моем вкусе.
Грубые слова, в конце концов, вывели Алексу из чувственного ступора. Тяжело дыша, она высвободилась из крепких объятий и вложила всю свою нерастраченную силу в одну весомую звонкую пощечину.
Звук показался ей оглушительным.
Г олова Волкодава дернулась, на щеке появился ярко-красный отпечаток ладони.
– Это за оскорбление, – заявила Алекса и снова замахнулась, – а это, чертов цербер, за…
Волкодав легко перехватил ее руку.
– За что? За то, что вы, леди, впервые в жизни ощутили вкус настоящей страсти?
Алекса застыла.
– Вам доставляет удовольствие причинять боль?
Волкодав отпустил ее руку и отвернулся от света. По его суровому лицу – теперь она видела его в профиль – нельзя было прочитать ничего.
– Большинство людей думают именно так, – сказал он и отошел к столу.
– Я… не понимаю… – начала Алекса.
– Даже не пытайтесь, – отрезал он. – Для вас должно иметь значение лишь то, что я человек слова. Вы исполнили свою часть сделки, поэтому я отвечаю на ваш вопрос: в настоящее время вашего брата нет в «Волчьем логове», но если бы он здесь был, то не по той причине, по какой джентльмен обычно посещает подобные заведения.
Громко звякнуло стекло. На столе стояли бутылки и стаканы.
– Как и вы, он ищет информацию и, насколько я слышал, думает, что я могу ему помочь. Если он сегодня появится, я непременно сообщу, что вы были в отчаянии, пытаясь его отыскать.
Алекса повернулась к двери, чувствуя себя смущенной и неуверенной.
Взяв одну из бутылок, Волкодав налил себе бренди и залпом выпил.
– А теперь убирайтесь отсюда, пока вас никто не узнал. Поверьте мне, юная леди, слухи в этом городе распространяются удивительно быстро, а когти сплетниц и сплетников куда острее, чем мои зубы.
– С-спасибо, – пробормотала Алекса, изо всех сил желая показать, что ее гордость – если уж не достоинство – осталась при ней. – Спасибо за то, что проявили честность и выполнили условия сделки.
– Не рассчитывайте на повторение такого благородства.
Алекса на мгновение замерла и вздернула подбородок.
– Я не боюсь рисковать, если ставки высоки. – Она все же не сумела удержаться от прощального выстрела. – И имейте в виду, я очень хорошо играю в карты.
– Здесь, в «Волчьем логове», мы играем в другие игры, не в те, что играют в ваших гостиных. Вы рискнули один раз – не советую делать это снова.
– Как это любезно с вашей стороны, дать мне столь мудрый совет.
Волкодав рассмеялся.
– Вы ошибаетесь в оценке моих чувств, леди Алекса. Я и не думал быть любезным. Я просто хотел подтасовать карты. Если мне повезет, они лягут так, что наши с вами пути больше никогда не пересекутся.
Глава 1
Четырьмя месяцами позже
– Проклятие!
Тихое ругательство, приглушенное шелестом карт, вызвало улыбку джентльмена, сидевшего на дальнем конце стола.
– Итак, Ирландский Волкодав чувствует, как псы поражения кусают его за ляжки? – усмехнулся он.
Колкое замечание вызвало смешки зрителей.
– Что ты скажешь напоследок? – Погладив кучку монет, которую он только что придвинул к себе, джентльмен вопросительно взглянул на соперника. – Как насчет удвоения ставок?
В мигающем свете гаснущих свечей монеты мерцали самыми разными оттенками – от серебристого до синевато-серого. Полуприкрытые серые глаза Волкодава, казалось, были устремлены на непристойную картину на стене, а вовсе не на зеленое сукно стола.
– Почему бы и нет? – ответил он.
Его слова звучали невнятно, хотя в действительности Коннор Линсли, граф Киллингуорт, был абсолютно трезв и производил в уме тщательные подсчеты.
Превратив в драматическое шоу процесс бросания последней смятой купюры в центр стола, Коннор скосил глаза на руки соперника.
«Проклятие».
Весь вечер он внимательно следил за тем, как капитан Шарп, называвший себя Девинтером, мошенничает. Но хотя графу были хорошо знакомы все существующие в карточной игре уловки, он не сумел заметить ни одного трюка.
«Черт! Черт! Лучше бы мне в самом ближайшем будущем понять, как это ему удается», – подумал Коннор. Он уже проиграл неприлично крупную сумму. Не такую, чтобы полностью опустошить кошелек, но все же достаточно большую, чтобы сделать ближайшие месяцы весьма неприятными, тем более что его обычные расходы, неизбежные для поддержания привычного уровня жизни, были весьма велики.
Свечи, в последний раз мигнув, погасли, и в комнате воцарился полумрак. Граф, которого в определенных кругах называли Ирландским Волкодавом, подвинулся в кресле, чтобы лучше видеть руки соперника. Но, хотя он со всем вниманием следил за пальцами Шарпа, его манжетами и рукавами, все же не мог понять, каким образом тот умудряется жульничать. Получалось, что его нагло обманывали, а он ничего не мог предпринять.
Такова была печальная реальность. Являясь собственником «Волчьего логова», одного из самых знаменитых игорных домов и борделей Лондона, граф был слишком хорошо знаком с играми, чтобы не распознать мошенничество. К тому же он сам был отличным игроком и никогда не проигрывал так много партий подряд. Факт его владения этим деловым предприятием хранился в секрете, но его умение играть было широко известно, и соответствующие доходы регулярно заносились в его бухгалтерские книги.
Однако сегодня, как он ни старался, ничего не складывалось.
– Еще карты? – поинтересовался Девинтер, сбросив две карты.
Граф позволил себе улыбнуться:
– Одну.
Ему нужна была девятка или меньшая карта любой масти, чтобы получить выигрышную последовательность. Почему ему не улыбается удача? Следует отметить, что эта капризная дама еще никогда не отворачивалась от него на столь длительный срок. Конечно, всем известно, что дамы знамениты своим непостоянством, но…
Он взял карту.
Дама червей.
Сукин сын. В последнее время дамы, особенно высокородные, приносят одни только неприятности. Интересно – почему?
Экипаж миновал еще один шлагбаум на Лондонской дороге, а Алекса продолжала размышлять, какую цену ей предстоит заплатить за это спонтанное решение.
Еще несколько месяцев назад она вела в высшей степени упорядоченную жизнь. Ее спокойное существование определялось неизменным ритмом повседневных обязанностей в родовом поместье.
А теперь?
Неожиданно для самой себя она совершила два безумных импульсивных поступка – один за другим.
Впрочем, первый был вполне понятным. Ее младший брат, ведя богемную жизнь, постепенно оказался среди подонков лондонского общества и вполне мог окончить свои дни с перерезанным горлом в придорожной канаве, если бы она со всех ног не бросилась из Йоркшира в Лондон, чтобы предупредить об опасности старшего брата.
Алекса прикусила губу, вспомнив, как впервые ощутила вкус опасности. И первый поцелуй. От одного из самых известных лондонских повес.
Годами она втайне мечтала о таком приключении.
Тогда почему она ощущает тревогу? И почему у нее так кружится голова?
Увидев в стекле, исчерченном косыми полосами дождя, свое размытое отражение, Алекса вздохнула. «Я знаю, что должна быть счастлива, – подумала она, – но я несчастна». Хорошо бы это как-нибудь объяснить. «Я счастлива, мне очень повезло – ведь отец предоставил мне свободу и позволил заниматься тем, что мне интересно, – мысленно сообщила Алекса своему внутреннему голосу. – Подумать только, как много часов я провела, изучая математику и сельское хозяйство, а не за шитьем и музыкой».
Внутренний голос с ней не согласился, и его слова не смогли заглушить капли дождя, барабанившие по крыше экипажа. «Вот именно. Ты посвящаешь все свое время работе и совсем не встречаешься с обществом, даже местным».
Это правда. Мода и легкий флирт – что может быть скучнее? Да и все знакомые джентльмены глупы и скучны.
Пресны, как вареный овес.
Иногда ее жизнь в Бектон-Мэноре начинала казаться ей такой же, появлялось желание изведать нечто необычное, испытать новые острые ощущения…
Испытала. Однажды.
Любящая семья, размеренное существование, определенная независимость. И, чтобы заполнить пустоту между наступлением темноты и рассветом, незабываемые воспоминания о поцелуе знаменитого распутника. Чего еще желать юной леди двадцати двух лет от роду?
Себастьян был потрясен, когда она заявила, что принимает давнее приглашение тетки приехать в Лондон на сезон. Удивление постепенно сменилось скептицизмом, и он выразил сомнение в том, что ей понравится кружиться в водоворотах лондонского высшего общества.
Вопрос – какого черта? – так и оставшийся невысказанным, тем не менее задел за живое. Мысленно поморщившись, Алекса признала, что ее поведение, особенно в последнее время, едва ли могло служить примером для подражания. Она была слишком своевольной и упрямой, иными словами, вела себя совершенно не так, как приличествует юной леди.
Тем не менее, должно быть, под влиянием своей молодой жены, Себастьян оставил собственные сомнения при себе. Тете Аделаиде было отправлено письмо; сундуки упакованы, экипаж подготовлен.
Алекса закрыла глаза и откинулась на спинку сиденья, прислушиваясь к звукам быстро двигающегося экипажа. С каждой минутой она была все ближе к Лондону, к миру светского лоска и приличий, веселья и блеска. Однако биение собственного сердца заглушало все остальные звуки.
Не совершила ли она ужасную ошибку?
Глаза Девинтера торжествующе блестели, когда он придвигал к себе изрядную груду банкнот.
– Похоже, у пса больше ничего не осталось – только голая кость.
Его слова были встречены громким смехом четырех молодых людей, явившихся вместе с ним.
Коннор проигнорировал явную попытку вывести его из себя. Он пережил несколько жестоких военных компаний в Пиренеях и научился держать себя в руках. Кроме того, он доверял своей интуиции, которая предупреждала, что спутники Девинтера – опытные профессионалы, скорее всего наемники, готовые к бою.
Он слегка приподнял уголки губ в улыбке. Что ж, явные провокации иногда бывают даже забавными, но сегодня Коннор слишком много потерял.
Большинство людей старались вовремя убраться с его дороги, чтобы не познакомиться с челюстями Ирландского Волкодава, но Девинтер, похоже, сам добивался, чтобы ему вцепились в горло. Интересно – почему?
– Бренди для меня и моих друзей, – громко приказал Девинтер. – Возможно, я даже налью глоточек его сиятельству, прежде чем он уползет в угол с поджатым хвостом.
Коннор кивнул двум коренастым охранникам, замершим у двери. Шотландец и мулат в свое время были наняты именно за мускулы, хотя у него на службе им довольно редко приходилось их применять.
Факт, что граф являлся владельцем заведения, тщательно скрывался. Его ежедневное, точнее еженощное, присутствие в клубе объяснялось легко – был пущен слух, что на этот счет существует договоренность с владельцем. Этот слух в отличие от множества других, касающихся его дел, по большому счету был правдой. Люди верили, что Волкодав находится в логове для привлечения клиентов и повышения интереса к игре. Присутствие знаменитого повесы и игрока всегда хорошо сказывается на подобном бизнесе.
Заметив сигнал Коннора, мулат выскользнул из комнаты и почти сразу вернулся с симпатичной девушкой, несущей стаканы и бутылку.
– Это мне тоже нравится.
Девинтер перешел от слов к делу. Он схватил девушку за руку, запустил руку в вырез ее платья и обнажил грудь.
– Извините, сэр, но вам придется держать руки при себе. Таковы правила. – Юная особа, привычная к подобным неприятностям, сумела поставить поднос на стол, не пролив ни капли. – Если вы хотите получить удовольствие такого рода, вы должны пройти наверх и заплатить за него.
– Невежественная сука! – воскликнул Девинтер и рывком разорвал платье девушки до пояса. – Она вздумала меня учить! Я буду получать удовольствие там, где захочу.
Коннор решил, что с него хватит. В один миг он вскочил со своего стула и освободил девушку из рук негодяя. Со стороны могло показаться, что он лишь небрежно взмахнул рукой.
– Ты можешь надувать меня, Девинтер, но не смей распускать руки с персоналом. Она же сказала, таковы правила этого заведения.
Девинтер прищурился:
– Ты меня в чем-то обвиняешь, ублюдок?
Кто-то из зрителей ахнул. Взрывной темперамент графа и его смертоносная точность в стрельбе были хорошо известны. А поскольку слух о стычке моментально разнесся по другим игровым комнатам, у дверей быстро собралась толпа.
Ярость окрасила щеки Девинтера в ярко-пунцовый цвет, и в какой-то момент граф подумал, что кровопролития не избежать. Но Девинтер колебался. Его взгляд метался между его спутниками, напряженными и готовыми броситься в драку, и двумя служителями, к которым уже подоспело подкрепление в лице еще двух таких же громил из соседней комнаты.
Четверо бывших солдат против четырех бывших боксеров.
Губы графа сложились в сардоническую ухмылку. Ни у одной из сторон нет перевеса. Неудивительно, что при равных шансах грязный негодяй не желал вступать в игру.
Коннор все еще не имел никакого понятия, с какой целью Девинтер явился в «Волчье логово», но, поскольку сам шулер вряд ли ему об этом расскажет, граф решил поскорее от него избавиться. В конце концов, есть разные источники информации.
– Проводи этого человека до дверей, Мактавиш. На случай если память у него не столь хороша, как руки.
Шотландец сжал кулаки.
– Если, конечно, этот человек не считает, что его честь требует более официального удовлетворения.
Коннор говорил с насмешливой вежливостью, уверенный, что противник не намерен встречаться с ним в честном поединке на пистолетах на рассвете. Он также не сомневался, что негодяй носит другое имя и не имеет титула и родословной, на которую претендует. Судя по его акценту, он вообще не англичанин.
Скрипнув зубами, Девинтер – или как там его звали – не ответил, а лишь окинул Волкодава еще одним злобным взглядом и направился к двери. Поравнявшись с графом – Девинтер подошел так близко, что задел его плечом, – он пробормотал:
– Всему свое время. Твое, Ирландская Дворняга, быстро подходит к концу.
Спутники Девинтера последовали за ним, и каждый, прежде чем выйти за дверь, одарил Коннора острым, словно кинжал, взглядом.
– Что, черт возьми, это было?
Граф медленно повернулся и уставился на взъерошенного человека, прячущегося в тени.
– Понятия не имею.
– Господь Всемогущий, Коннор, неужели ты теряешь хватку? – Гриффин Оуэн Дуайт, маркиз Хадцан, был одним из немногих людей, осмеливавшихся называть Волкодава по имени. – Я ни разу в жизни не видел, чтобы ты так плохо играл.
Коннор с досадой поморщился. Он и Грифф были друзьями с первых школьных дней в Итоне. Они дрались, ходили к девицам и буянили вместе до тех пор, пока преподаватели в Оксфорде не предположили, что их дурная энергия найдет самый лучший выход на военной службе. Их почти сразу прозвали «Полком повес» за бесшабашную лихость и на поле брани, и за его пределами.
– Возможно, ты впадаешь в старческий маразм и теряешь разум, так же как и цвет волос? – предположил Грифф. – Ведь даже вдрызг пьяный – а такое с тобой случалось множество раз – ты всегда умел считать до десяти.
– Оценю твое высокое мнение.
В мрачном голосе Коннора явственно чувствовался сдерживаемый смех. Он взъерошил угольно-черные волосы, едва тронутые сединой.
Седина начала появляться в его волосах во время первого года его учебы в университете. Необычный цвет волос, а также тот факт, что его мать была общепризнанной красавицей из графства Корк, вдохновил одного шутника из Мертона дать ему прозвище Ирландский Волкодав. Даже Коннор не мог не признать, что прозвище оказалось удачным. Десятки, может быть, даже сотни людей, и англичан, и французов, считали его опасным хищником.
– Между прочим, возможно, я действительно теряю разум, но это не отразилось на моем умении следить за картами, – продолжил граф. – В данном случае я мог бы считать до Судного дня, но все равно не выиграл бы.
В отличие от Волкодава Грифф выпил намного больше, чем пару стаканов виски, и ему потребовалось время, чтобы понять намек.
– Ты хочешь сказать, что он сумел обмануть тебя?
– Я бы поставил на это все содержимое своего бумажника! – объявил Коннор и, усмехнувшись, добавил: – Если бы там что-нибудь осталось.
– Значит ли это, что ты на мели? – озабоченно поинтересовался Грифф.
– Ну, я еще не совсем обанкротился. – Взяв друга под руку, Коннор провел его мимо игровых столов через узкую нишу в маленькую личную гостиную. – Как любой разумный купец, я держу небольшой неприкосновенный запас, который помогает мне справиться с непредвиденными обстоятельствами, – сказал он, плотно закрыв за собой дверь.
– Кстати, как идет бизнес? – спросил Грифф.
– Все лучше и лучше, – с сардонической улыбкой ответил Коннор. Грифф был одним из немногих людей, знавших правду о его деятельности. – Знаешь, по-моему, ирония ситуации уже граничит с абсурдом. Мне кажется вершиной лицемерия то, что титулованный лорд может проиграть семейное состояние и общество отнесется к нему со снисхождением и пониманием, но если этот самый лорд окажется достаточно предприимчивым, чтобы заняться торговлей, его подвергнут остракизму.
– Господь запрещает истинному джентльмену пачкать руки, занимаясь полезными делами, – сообщил Грифф. – А значит, не остается почти ничего интересного. Мозги занять нечем.
«Топить мозги в алкоголе не лучшая альтернатива». Впрочем, эту мысль Коннор оставил при себе. Хотя друг все глубже погружался в пучину пьянства, Коннор был не тем человеком, который мог бы проповедовать умеренность.
– Пусть будет что будет, но в последние месяцы мои мозги были очень заняты. Воспользовавшись советом одного умного человека, я вносил в дело небольшие изменения, которые очень скоро должны привести к существенному росту доходов. – Коннор налил в два бокала бренди. – Но пока я не могу себе позволить больших потерь.
Грифф нахмурился и одним глотком осушил бокал.
– Но если эта грязная свинья Девинтер мошенничал, почему ты его не пристрелил?
Коннор поерзал в кресле.
– Была у меня такая мысль. Но если пройдет слух, что человек, крупно выигравший в «Волчьем логове», вместо выигрыша получил пулю, это может повредить бизнесу.
Его друг провел рукой по небритой челюсти.
– Полагаю, ты говоришь дело.
– Более того, я так и не смог поймать его на мошенничестве.
Признание вызвало удивленный возглас.
– Он обставил самого Волкодава? Должно быть, парень чертовски хорош в своем деле.
– Так и есть.
Грифф пошел к столу наполнить свой бокал, а Коннор, чувствуя невероятную усталость, принялся массировать затылок. Откинувшись на спинку кресла, он положил ноги на угол стола.
Возможно, к нему действительно подкрадывается старость. Раньше напряжение не оказывало на него такого сильного действия, а теперь было ощущение, что у него ныла каждая мышца.
