Текст книги "С любовью не играй"

Автор книги: Камилла Франс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

2

Саманта стояла у перил просторной веранды на крыше пятизвездочного отеля «Эллиот Дьюнс» и смотрела вдаль. Солнце медленно проплывало над океаном, отсчитывая часы ее первого дня пребывания в должностях медицинской сестры, компаньонки и дамы для выгуливания собачек миссис Джорджии Уоррен. На календаре значилось второе апреля.

Накануне, естественно, было первое. День дурака. Она призналась себе, что более подходящую дату для поступления на эту работу найти был трудно. Теперь ее, Саманту Ричардс, могли бы заслуженно назвать «королевой апрельских дур». Ибо к концу дня она вообразила, что непременно добьется успеха на своем новом временном поприще.

Разыграл, надул ее, несомненно, Говард Эллиот, Именно он позвонил в ее офис с просьбой найти «молодую компетентную медсестру, специализирующуюся в области физиотерапии и реабилитации». Но при этом даже не заикнулся о прогулках с двумя собачонками. Белоснежными, черноносыми, с глазками-бусинками и постоянно тявкающими. Пока она видела их только на фотографиях, расставленных на роскошном рояле в окружении снимков Джорджии и самого Говарда.

Однако самым главным, что она никак не могла оставить без ответа, было замечание по поводу ее костюма. И еще пожелание «чуть-чуть изменить свой макияж», дескать, так она будет выглядеть несколько «живее».

Все это ей пришлось выслушать накануне. И ни от кого-нибудь, а от самого мистера Эллиота. Он терпеливо ждал в ее гостиной, пока она переодевалась в простые голубенькие брючки и белую блузку. Когда Саманта вновь появилась в дверях, Говард со скучающим видом заметил, что теперь она выглядит достаточно естественно.

Но окончательно добило ее недовольство Джорджии видом представленной ей медсестры, которое дама не преминула высказать по приезде из аэропорта. Эллиот почти тотчас же вернулся в свой отель в Уайлвуде, где вел переговоры о какой-то сделке, до которой, как назидательно объяснила Саманте миссис Уоррен, не должно было быть никакого дела ни ей самой, ни ее компаньонке.

Да, макияж Саманты раскритиковала сама госпожа Уоррен! Та избалованная Джорджия, которая считала неприличным отправляться в путешествие с багажом, насчитывающим менее дюжины огромных чемоданов. Причем один из них непременно был так набит всякого рода косметикой, что хозяева парфюмерных магазинов Нью-Йорка могли бы лопнуть от зависти. Та миниатюрная, с красивыми светлыми волосами, возмутительно стройной фигурой и редкой коллекцией драгоценностей, испорченная бездельем и ленью Джорджия, которая предупредила Саманту о своем обычае спать до полудня, когда та предложила вставать в девять утра и сразу же приступать к процедурам.

Остаток дня миссис Уоррен провела в попытках как-то уклониться от физиотерапевтических процедур и в беспрестанных предостережениях Саманте не делать сердитую мину, мол, морщины превращают девушку в простушку.

А Саманта, засунув руки в карманы своих голубых брюк, размышляла о том, что все могло оказаться гораздо хуже. Джорджии она, по-видимому, все же понравилась. И это успокаивало девушку. Ведь в противном случае не было никакой гарантии, что миссис Уоррен однажды не скажет сыну: «Чтобы духу ее здесь больше не было!».

Ее сыну… Саманта прищурилась от яркого солнца, в лучах которого растаяли последние редкие облачка, и вдруг поняла, что в ее мыслях Говард Эллиот занимает больше места, чем это положено хладнокровной деловой женщине.

Но она уже ничего не могла с этим поделать. Надо быть совсем слепой, чтобы не замечать, как красив и обаятелен был этот мужчина. Но скорее всего, им владеет одна страсть – его дело, его бизнес, уныло подумала Саманта, бросив взгляд с высоты восемнадцатого этажа на автомобильную стоянку.

Неожиданно внизу она увидела Говарда. Или, как почтительно выговаривала Кори, самого мистера Эллиота. Он шел своим обычным размашистым шагом через почти пустую стоянку, где было лишь несколько ничем не примечательных автомобилей и одна элегантная спортивная машина вишневого цвета. Но стоила она, вероятно, не меньше небольшого коттеджа со всей обстановкой.

Видимо, эта машина и принадлежала Говарду. Она была даже чем-то на него похожа. Изысканная, дорогая и немного, хотя Саманта сразу же постаралась прогнать эту мысль, сексуальная.

Она перегнулась через перила и принялась следить за Говардом, который уже направлялся ко входу в вестибюль гостиницы. Саманта отметила, что он снова был одет совершенно обыденно – в черные брюки и ослепительно белую хлопковую рубашку с закатанными по локоть рукавами.

Большего с такой высоты она разглядеть не могла. И даже не была вполне уверена, что рубашка на Говарде действительно из хлопка. Однако это не имело значения. В хлопковой ли, в синтетической ли рубашке, Говард производил неотразимое впечатление. Он мог носить кожаные мокасины без носков и все рано выглядел бы импозантно. Зато никогда бы не позволил себе каких-либо крикливых излишеств в одежде, вроде золотой цепочки на шее.

Темно-рыжая шевелюра Эллиота на мгновение блеснула в лучах утреннего солнца, после чего он исчез под голубым, в полоску, парусиновым козырьком, прикрывавшим вход в гостиницу. Саманта вновь погрузилась в свои мысли. Сейчас Говард поднимется сюда и обнаружит, что мисс Ричардс, которую он нанял, вместо работы преспокойно нежится на солнышке.

Она бросилась в свой огромный номер, обставленный мебелью из красного дерева и устланный восточными коврами, которые, к сожалению, закрывали красивый паркет. Надо было срочно найти какое-нибудь дело, чтобы выглядеть занятой. Но уже по дороге в кухню Саманта услышала звук открывающихся дверей лифта, расположенного напротив ее номера. Схватив со стола наполовину пустую чашку с кофе, Саманта проскользнула в гостиную и плюхнулась в кресло, приняв позу глубоко задумавшегося человека.

– А, это вы! – протянула она с неплохо разыгранным удивлением. Но тут до нее дошло, что было в высшей степени глупо делать вид, будто она считает себя единственной живой душой на всем этом огромном этаже. Ведь не могла же Саманта не знать, что совсем рядом находилась сейчас Джорджия и ее экономка миссис Грэйди. Наверное, она переборщила, изобразив, будто утренний визит был для нее полной неожиданностью. Поэтому Саманта тут же перестроилась и с очаровательной улыбкой приветствовала: – Доброе утро, мистер Эллиот. Мы, право, не ждали вас сегодня.

– Мы? – удивленно переспросил Говард, озираясь по сторонам. – Разве за вашей спиной кто-то прячется?

Он прошел в гостиную и опустился в кресло. Саманта в это утро выглядела прехорошенькой. Даже красивой. Но еще накануне Говард долго не мог заснуть, вспоминая ее дымчато-голубые глаза. Под утро он решил выработать какую-то тактику поведения с этой молодой женщиной. И теперь с удовлетворением почувствовал, что все идет как по маслу. Вроде бы…

– Простите, должен ли я с прискорбием предположить, – задал он новый вопрос, – что вы придерживаетесь принятой в медицинских учреждениях унылой традиции говорить сразу за себя и пациента? Независимо от того, присутствует последний рядом или нет.

– Не похоже, чтобы Джорджия нашла вас в капусте, – пробурчала себе под нос Саманта. Девушка подумала, что отсутствие внешнего сходства не мешает с первых минут знакомства распознать в Говарде сына миссис Уоррен. Ибо, когда один из них открывал рот, она с трудом удерживалась от искушения стукнуть того чем-нибудь тяжелым.

Говард взял со столика аккуратную стопку утренних газет и, казалось, углубился в чтение. Однако уголки его губ слегка подрагивали, выдавая какую-то внутреннюю борьбу. Скорее всего, это было желание ответить на реплику медсестры. Острый слух был характерной чертой Говарда. Но были и другие. Одна из них проявилась в великодушии, с которым он игнорировал вызывающие отказы Саманты Ричардс ему подчиняться.

Несколько минут Эллиот делал вид, что внимательно изучает заголовки статей. Затем исподлобья взглянул на Саманту. Ему понравилось, что темные волосы девушки, как будто не решаясь обвить венчиком ее изящную головку, свивались в локоны и повисали вдоль щек.

– Что все-таки происходит? – спросил Говард. – Джорджия себя плохо ведет?

Саманта поставила недопитую чашечку на стол, пересекла гостиную и села на небольшую софу напротив Говарда. Медсестрой Джорджии она пробыла неполные сутки. Но этого вполне хватило, чтобы должным образом оценить пациентку. И выводы ее были весьма неутешительными.

– Все зависит от того, какое поведение лечащейся от серьезной травмы женщины вы считаете нормальным, – с нарастающим раздражением ответила она. – Если вы хотите знать, достаточно ли ваша матушка отдыхает и не перетруждает ли себя, то я бы назвала миссис Уоррен просто идеальной пациенткой.

– Серьезно? – Говард удивленно вскинул брови. – Прошу вас, продолжайте!

– Именно это я и собираюсь сделать, мистер Эллиот. – Саманта намеренно не отступала от профессионально бесстрастного тона. – Но если вас интересует, успешно ли пойдет лечение, тут трудно ответить однозначно. Настойчивое желание миссис Уоррен доказать, будто только она сама может оценить свое состояние, создает для меня огромные трудности.

Откинув назад голову, Говард громко рассмеялся.

– Мисс Ричардс, я почти не сомневался, что именно так и будет. Это одна из причин, почему я навестил вас сегодня. Боюсь, Джорджией движет и еще кое-что, чего вы пока не заметили. По тому, что она вчера говорила, я понял: вам придется нелегко – матушка намерена как можно скорее выздороветь. Вы даже не подозреваете, как ей это необходимо!

– Что вы имеете в виду? – спросила Саманта, следя за тем, чтобы при улыбке кожа вокруг ее глаз не морщилась столь интригующе.

– Видите ли, Джорджия сейчас очутилась в редкой для нее ситуации – без мужа. Двое последних интереса для нее больше не представляют. И пока на горизонте ни одного нового кавалера. А это – настоящая трагедия! Дело в том, что моя матушка не может обходиться без мужского общества. В ближайшее время она не решится поехать в Париж, Лондон или Монако, где вокруг нее, как предполагается, будет виться с полдюжины отчаянно влюбленных поклонников. Виной тому – столь ненавистная ей трость, с которой матушка ни за что не позволит себе появиться в свете. Но отказаться от нее Джорджия сможет лишь тогда, когда совершенно поправится. Она спешит, а потому будет ежеминутно дергать вас. Будьте к этому готовы. Пока же ей придется довольствоваться не столь уж интересным мужчиной, на которого тем не менее она всегда может положиться. То есть мной.

– Никогда бы не подумала, что вы так привязаны к матери, что готовы терпеть все ее капризы.

Говард чуть наклонил голову, как будто хотел поклониться собеседнице.

– Спасибо, мисс Ричардс. Вы правы – я действительно стал самостоятельным уже в двенадцать лет. Как раз тогда, когда Джорджия стала миссис Скэндел.

– Вероятно, это ее второй муж, – догадалась Саманта, вспомнив длинный перечень фамилий на ярлыках чемоданов, которые она помогала распаковывать экономке накануне.

– Совершенно верно, по списку он действительно второй. Несколько лет назад матушка вновь сделала попытку заняться моим воспитанием. В то время и мистер Уоррен стал уже достоянием истории. Однако я сумел уклониться и предпочел познакомить ее с графом Айворсом, остановившимся в одном из моих отелей. Идея оказалась прекрасной, выиграли все трое – она, он и я. Конечно, вы уже успели полюбоваться коллекцией опалов? Все эти драгоценности принадлежали графу Айворсу, оставившему некоторый след в биографии Джорджии. И все же, мисс Ричардс, не поймите меня превратно. Я по-своему люблю матушку, как и она меня. И готов заботиться о ней постоянно.

– Потому и приехали сюда, – со вздохом заключила Саманта. – Но если вы и экономка все время будете здесь, то зачем нужна я? Миссис Уоррен может закончить лечение в больнице амбулаторным путем.

Саманта тут же пожалела о своих словах. Зачем я так? – подумала она. Ведь мне представляется возможность в любое время встречаться и разговаривать с Эллиотом. А разве я не хочу этого? Но после такого заявления он может…

– Вы мне понадобились, мисс Ричардс, именно для того, чтобы наблюдать за миссис Уоррен здесь, за стенами больницы.

У Саманты отлегло от сердца. Она закрыла глаза и облегченно вздохнула.

– И это означает, – донесся до нее голос Говарда, – что у вас почти не будет свободного времени. По меньшей мере до тех пор, пока миссис Уоррен не спохватится, что весна кончается, а она все еще прозябает в провинции, – тогда как могла бы уже царить на Ривьере. Хочу предупредить: с того дня, когда она устанет от нас всех, – от меня, вас, миссис Грэйди, – ваша жизнь станет сущим адом. Ибо матушка будет пытаться выздороветь за одну неделю.

Саманта почувствовала, как кровь в ее жилах начинает медленно закипать. Конечно, она и раньше предполагала, что работать у Эллиота отнюдь не сахар. Но тратить время и силы на то, чтобы нянчиться с избалованной пожилой женщиной, привыкшей к всеобщему поклонению, – это уж слишком!

– Послушайте, мистер Эллиот… – начала Саманта, но он тут же поправил ее:

– Зовите меня Говардом, мисс Ричардс, – сказал он с улыбкой, вызвавшей у девушки неосознанное волнение. – И разрешите мне также называть вас по имени. Можно? А через месяц-другой мы, надеюсь, получше узнаем друг друга. Я уже говорил, что ломал голову над создавшейся ситуацией. Всю ночь… И утром, по дороге сюда… Признаться, я не вижу другого выхода, как всеми силами развлекать Джорджию, покуда она не решит, что ей стало лучше.

Саманта вскочила и, уперевшись сжатыми кулачками себе в бока, воскликнула:

– Это никуда не годится, мистер Эллиот! Есть и другой путь. Причем куда более действенный. Но при этом не следует обращаться с вашей матушкой так, будто она сделана их хрусталя или еще какого-нибудь хрупкого материала.

Говард тоже поднялся, прислонился плечом к косяку двери и с видимым пониманием уставился на Саманту. Он еще не мог решить, что произвело на него большее впечатление: красота стоявшей перед ним молодой женщины или надежда, что она сможет так же независимо вести себя с Джорджией. Правда, последнее было бы равносильно попытке войти безоружной в клетку со львами.

– И какой же это путь? – спросил он.

Девушка открыла было рот, но тут же растерянно развела руками:

– Я… Пока не знаю… Но кое-что уже начала обдумывать. Миссис Уоррен придется принять мою помощь. Даже против своего желания. Более того, это должно ей понравиться!

– Очень интересно, – растягивая слова, проговорил Говард. – Вы будете меня подробно обо всем информировать. Так? Предчувствую, что предстоит широкая продажа билетов на потрясающий спектакль, – усмехнулся он.

Открыв дверь в холл, Говард направился к лифту. Но вдруг остановился и повернулся к Саманте.

– Кстати, вы уже завтракали?

– Выпила чашечку кофе, – безучастно ответила та, задумавшись, как убедить пациентку, не прибегать к сжиганию ее на костре. – Миссис Грэйди обещала приготовить завтрак. Но, видимо, еще не успела. А я не привыкла ждать.

– В таком случае, поскольку миссис Уоррен встанет не раньше полудня, я осмелился бы предложить вам позавтракать вместе. Попутно мы обсудим самые неотложные дела на будущий месяц. Но… – Говард слегка пожал плечами, – но если вам по каким-либо причинам это покажется неудобным, то…

Глаза Саманты стали круглыми от удивления. Она не могла взять в толк, каким образом оказалась втянута в это представление.

– Что означает ваше предложение, мистер Эллиот? – спросила она, машинально приглаживая ладонью волосы. – Вы просто приглашаете меня на завтрак или хотите попытаться доказать мне свое превосходство? Но, насколько я понимаю, в любом случае вы не откажетесь от своей цели добиться, чтобы второе впечатление о вас оказалось лучше первого.

– Второе впечатление, Саманта? Я что-то не совсем понимаю, о чем идет речь.

– Вы отлично все понимаете! Вчера лопнула ваша попытка создать о себе хорошее впечатление. Например, говоря о моей форме, вы были отвратительно высокомерны! – Поколебавшись, несколько мгновений, она добавила: – Хотя вам, видимо, нет дела до окружающих. Вы наверняка уверены, что любое слово или поступок Говарда Эллиота – свидетельство его неотразимого обаяния.

По тому, как Говард наклонил голову, Саманта догадалась, что ее стрелы попали точно в цель и больно его задели.

– Вы пытаетесь добиться, чтобы я вас уволил, Саманта? – тихо спросил он. – Ищете предлога сбежать, вместо того чтобы найти подход к пациентке и оказать ей профессиональную помощь? – Говард помолчал несколько секунд и добавил, пожав плечами: – Очевидно, я оказался вам не по вкусу.

– Я так легко не сдаюсь! – с ядовитой усмешкой бросила Саманта. – А что до того, считаю я вас неотразимым или нет, вряд ли мое мнение может вас волновать, мистер Эллиот.

– Вот здесь вы заблуждаетесь, Саманта. Кстати, я еще раз прошу называть меня по имени. Не надо никаких «мистеров Эллиотов»! Хотя бы потому, что вы определенно желаете меня уязвить. Я не возражаю. – Он подошел к девушке, взял ее за руку и повел к лифту. – А теперь пойдемте. Нам еще многое надо обсудить. К тому же я давно пришел к выводу, что спорить на пустой желудок бессмысленно.

– Вы говорили, что обеспокоенность здоровьем Джорджии – лишь одна из причин, почему вы появились утром в моем номере, Говард, – вспомнила Саманта, когда они, расправившись с завтраком, допивали по второй чашке кофе. – Значит, были и другие? Какие же?

Они спокойно позавтракали, ни разу не поссорясь. Паузы между блюдами заполнялись обсуждением состояния здоровья миссис Уоррен. Саманта сама не заметила, как стала называть его по имени, не чувствуя при этом никакой неловкости. Появилось и кое-что другое, чего она никак не ожидала. Говард вдруг задерживал на ней пристальный взгляд. Его умные карие глаза, плотные, строго и мужественно очерченные губы порой напомнили ей образы греческих богов и героев.

Но теперь настало время поговорить на другие темы. Поэтому Саманта и задала свой вопрос, ответ на который, как ей казалось, уже знала. Однако для продолжения разговора ей надо было как-то усмирить свою импульсивность и стать чуть благоразумнее. А еще – справиться со жгучим желанием перегнуться через стол и задушить своего собеседника. Ибо с каждой минутой он все больше разрушал созданный ею в душе нелицеприятный образ, превращаясь на деле в милого, очень симпатичного и… желанного мужчину. Который к тому же столь трогательно заботился о своей взбалмошной матери.

Девушка опустила голову, стараясь избегать взгляда Говарда, и ждала, что он ответит.

– Я не против поговорить и о том, что вы называете «другими причинами», – проговорил Говард, с тревогой посмотрев на Саманту, которой, как ему показалось, вдруг овладело какое-то непонятное беспокойство. – Тут нет большого секрета. Я планировал приезжать в город по меньшей мере три или четыре раза в неделю. Как вы, возможно, уже читали в местных газетах, компания «Эллиот Хоутелс» ведет переговоры о покупке некоторого оборудования для нового отеля. Он будет строиться здесь, прямо на берегу моря.

– Еще один отель? Как это я пропустила! Наверное, была слишком занята налоговыми декларациями на своей фирме. – Саманта вздрогнула, услышав звук собственного голоса, скорее напоминавший мышиный писк. Так случалось всегда, когда она вынуждала себя говорить неправду. В подобных случаях Саманте казалось, что у нее на лбу словно бы вспыхивало неоновое предупреждение: «Ложь! Ложь! Ложь». Она прокашлялась и попыталась продолжить разговор: – Как интересно! И это будет большой отель?

Говард вытер салфеткой губы и положил на блюдечко пятидолларовую бумажку для официантки. Как владелец ресторана, он не платил здесь за еду. Но всегда оставлял чаевые.

– Послушайте, – сказал он, видя, что официантки хотели бы поскорее убрать со стола и оставить их наедине, – на улице достаточно тепло. И вам вовсе не надо подниматься в номер за свитером. Как насчет того, чтобы немного прогуляться по берегу? Заодно поговорим о новом отеле, я покажу вам, где его будут строить. Не против?

– Согласна, – пролепетала Саманта, первой вставая из-за стола, хотя меньше всего ее сейчас интересовал новый отель. – Но мне надо будет скоро вернуться и начать отрабатывать свой хлеб. Независимо от того, проснется к тому времени ваша матушка или нет. Я хотела бы разработать для нее график физических упражнений. Хотя у вас есть хороший спортивный зал на верхнем этаже, мне дополнительно потребуются некоторые тренажеры. Их можно заказать в местной фирме проката медицинского оборудования.

– А, график, – протянул Говард, сопровождая Саманту через фойе к выходу. – Это как раз то, чего Джорджия терпеть не может. Равно как и всякого рода приказаний или ограничений.

– Вот и еще один сюрприз! – с саркастической улыбкой отозвалась Саманта. – Хорошо, что я догадалась взять с вас гонорар по высшей ставке. Теперь, не сомневаюсь, каждый цент придется отрабатывать потом и кровью!

– Если вам удастся поставить Джорджию на ноги менее чем за шесть недель, я обещаю заплатить в два раза больше.

Они пересекли набережную, почти всегда свободную от машин, и по ступенькам поднялись на бульвар.

Под крики чаек Саманта снова погрузилась в свои мысли, рассеянно улыбаясь прохожим. Говард шагал рядом, уверенный в том, что почти физически слышит, как в мозгу Саманты крутятся его слова о нетерпимом отношении Джорджии к расписаниям. Поэтому он без всякого перехода продолжил начатый за завтраком разговор:

– Вам придется работать с Джорджией, как с упрямым двухлетним ребенком.

Саманта посмотрела на Говарда снизу вверх, поскольку он был чуть не на голову выше ее, и усмехнулась:

– А что, если после очередного комплекса упражнений я буду угощать ее конфеткой?

– Думаю, что браслет с бриллиантами был бы куда лучше, – мрачно хмыкнул Говард, схватив за руку свою спутницу, чуть было не угодившую под колеса велосипеда. Судя по напряженному и несколько испуганному взгляду ехавшей на нем женщины средних лет, Говард предположил, что она, возможно, тоже выполняла свой график упражнений. Тут же ему в голову пришла мысль попробовать усадить на велосипед и Джорджию. Конечно, для этого надо было пройти через жаркие дебаты с матушкой.

Саманта непроизвольно открыла рот, почувствовав нечаянное прикосновение его руки к своей. Она вдруг осознала, что никогда раньше при прикосновении мужчины по ее телу не пробегала электрическая искра. Сейчас это произошло… Почему ее нервные окончания так отреагировали именно на прикосновение Говарда? Что это за неожиданное волнение, которое обычно охватывает подростка, идущего на свое первое любовное свидание?

Как только женщина на велосипеде удалилась, Саманта попыталась высвободить крепко сжимаемую Говардом руку. Но не смогла и смирилась…

Она не искала беспокойного приключения, но, будучи далеко не глупой, вполне отдавала себе отчет в том, что ей понравилось это слегка требовательное прикосновение. Было приятно и то, что они шли по бульвару вдвоем, парой.

Нет, ей не нравился Говард! Но наступила весна, когда порой без всякой причины хочется громко разрыдаться. А потом, Саманта просто получала удовольствие от прогулки по бульвару вместе с таким интересным мужчиной. Наверное, все это выглядело глупо. Ну и что? Разве обычная прогулка по морскому берегу непременно должна иметь какие-то далеко идущие последствия? Тем более что с каждой минутой Саманте начинало казаться, что этот человек ей вовсе не симпатичен…

Говард чуть укоротил свой широкий шаг. Саманте почему-то тоже захотелось идти медленнее. Она вдруг спросила себя, что будет делать, если Эллиот обнимет ее за талию? Как тот юноша, что шел впереди со своей девушкой.

Говард чувствовал, что его тянет к Саманте. В этом не было ничего особенно удивительного. Разве раньше его никогда не тянуло ни к одной женщине? Тянуло, и не раз! Среди них были очень красивые. Лица и фигуры некоторых украшали сцены театров, киноэкраны, обложки журналов. Они цеплялись за него одна за другой, образуя как бы волшебный, бесконечный орнамент. Это были холеные, дорогие существа, весело смеявшиеся каждой его шутке. Эти утонченные женщины рыскали в поисках богатых мужчин, дарили им свою любовь, даже не портя себе причесок или грима, и с разборчивостью канареек клевали из серебряных тарелок в фешенебельных ресторанах. Конечно, эти податливые, сменявшие друг друга женщины знали цену главе компании «Эллиот Хоутелс». Они лебезили перед ним. Вечно чего-то ждали и заглядывали в глаза.

Но вот на Саманту Ричардс внешность, положение и богатство Говарда, похоже, не производили впечатления. И он был совершенно уверен, что она не будет смеяться его шуткам, если не поймет их. Больше того, обладая быстрой реакцией и молниеносной сообразительностью, Саманта могла достойно ответить ударом на удар в любой словесной баталии.

Другими словами, Говард понимал, что его новая знакомая принадлежит к категории женщин, с которыми трудно соскучиться. Она явно была не из тех, кто ищет «нужных» мужчин или ставит дружбу в зависимость от итоговых цифр в финансовых отчетах. И уж конечно – не из «податливых»! Хотя приветливо улыбалась каждому прохожему…

Говард также не сомневался, что Саманта не станет морить себя голодом, лишь бы иметь тонкую, как карандаш, фигуру по последней парижской моде. Формы ее тела не были ни слишком округлыми, ни плоскими. Они привлекали своей строгой очерченностью, женственностью и… осязаемостью. При этом Эллиоту очень нравилось, как за столом перед каждым лакомым блюдом она неизменно не восклицала:

– О, я не должна…

Теперь оставалось вообразить, какой Саманта Ричардс могла оказаться любовницей… Говард украдкой взглянул на девушку: свободной рукой она пыталась придать своим растрепанным волосам вид прически. Когда же этого сделать не удалось, Саманта тряхнула головой и проворчала:

– Черт с ними!

Ее почти не тронутое макияжем лицо дышало здоровьем. А весеннее солнце оставило на щеках и у переносицы редкие веснушки. Думала ли Саманта о том, как изумительно выглядит? Говард успел заметить, что в ее красивых голубых глазах светился острый ум. Она обладала несомненным чувством юмора и скрытым темпераментом. Еще накануне, когда Эллиот впервые увидел ее входившей в вестибюль отеля в до смешного строгой форме медсестры, он уже догадывался о внутреннем огне, горящем в этой девушке и готовом вырваться наружу.

Есть немало женщин, которые могут заниматься любовью и одновременно обсуждать с партнером последнюю театральную постановку на Бродвее. Они позволяют ему пользоваться своим телом, как манекенщицы – модельеру, подгоняющему под соответствующие размеры новую модель. Саманта Ричардс, бесспорно, была не такой. Она отдала бы всю себя ради прекрасного мгновения. Послав к черту все стальное. Погрузилась бы в такое бурное море чувств, какое он, Говард Эллиот, не помнил со времен первых курсов колледжа. Тогда любовь была своего рода невинным обрядом, данью возрасту и имела больше общего с взаимным узнаванием, чем с сексом.

Но существовало и еще нечто, отличавшее Саманту Ричардс от женщин, которых Говард знал последние десять лет. Он понял, что эта девушка отдаст себя только тому мужчине, которого полюбит. Полюбит самозабвенно, всем сердцем. И который, в свою очередь, так же пылко будет любить ее.

На что мог рассчитывать Говард?..

Ни на что! Он так и сказал себе, внутренне содрогнувшись от этих мыслей, которые роились в его голове с первой встречи с Самантой Ричардс. Для его матери она была медсестрой и компаньонкой. В его жизни Саманте предопределена роль всего лишь случайно встреченной женщины…

Говард заставил себя улыбнуться, размышляя о том, будет ли Джорджия милостива к Саманте и не станет ли перечить ей по каждому поводу. Хоть и на время, эта девушка вошла в его жизнь, и ее отношения с матерью не были Говарду безразличны. Кроме того, наступила весна. Почему бы не завести легкий роман со здравомыслящей красивой женщиной? Кому это могло повредить? А может, новый опыт станет чем-то поучительным?..